Текст книги "Не упусти радугу"

5

– Ужин готов?

Катарина поставила на стол последнюю тарелку, подняла глаза и улыбнулась нетерпению Леви.

– Когда вы умоетесь, он уже будет на столе.

– Опять умываться, – вздохнул Берни.

– Пойдем скорее, Берни! – Леви уже выбежал на улицу. – Я голоден.

Похоже, за дверью между двумя братьями началась небольшая словесная перепалка, но Кейт не вслушивалась, пока к мальчикам не присоединились Чарли и Джонатан.

– Так-так, я вижу, мои сыновья уже разобрались, для чего существуют умывальники!

– Миссис Мерфи велела…

– Правильно велела. Да давайте-ка поживее. Мы с Чарли тоже хотим умыться.

Стараясь унять дрожь в руках, Кейт толстыми ломтями нарезала кукурузный хлеб. Джонатан еще вполне может отправить ее восвояси, особенно когда увидит, что она приготовила на ужин. Кроме остатков муки, в доме мало что удалось наскрести. Кастрюля бобов да кукурузный хлеб – вот и все, что она смогла состряпать из имеющихся продуктов.

– Па, ты помой лучше шею, – посоветовал Берни. – Иначе миссис Мерфи не пустит тебя за стол – так она сказала.

Плеск воды немедленно прекратился.

– Что? – В голосе Джонатана послышались угрожающие нотки. Он явно понял слова сына так, что речь шла о нем лично.

– Да нет, – вмешался Леви, – она сказала, что ни один мужчина не посмеет сесть за ее стол неумытый и с грязными руками, а про шеи она ничего не говорила.

– А-а. – Прошло еще несколько секунд, и плеск воды возобновился. – Да, пожалуй, лучше помою, а то, чего доброго, выгонят меня из-за стола.

Кейт больше всего на свете хотелось убежать и спрятаться в спальне, но она поставила на стол хлеб и начала накладывать бобы. К тому времени, как она закончила, мужчины уже гурьбой вошли в кухню и расселись по местам. Изо всех сил стараясь удержать улыбку на лице, Кейт водрузила миску с бобами посреди стола и села рядом с Берни.

– Добрый вечер, джентльмены, – сказала она.

Чарли и мальчики ответили на приветствие, однако Джонатан почему-то продолжал смотреть на нее молча.

Наконец он приподнял одну бровь и спросил:

– Ну, как?

– Что… как?

– Чисто? – Джонатан склонил голову, предъявляя вымытую шею.

Щеки Кейт вспыхнули, однако она вызывающе вскинула голову.

– На сегодня сойдет. Уверена, что в следующий раз у вас получится гораздо лучше.

К ее удивлению, Джонатан расхохотался.

– Туше, миссис Мерфи! Так говорят фехтовальщики, – пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд. – Это значит, что вы выиграли.

– Не знала, что у нас, оказывается, состязание. – С напускным безразличием она подняла тяжелый кувшин. – Вам молока или кофе?

Больше во время ужина никто не отвлекался. Точнее сказать, все были настолько заняты собственно ужином, что всякие волнения Кейт по поводу его непритязательности рассеялись как дым. Мужчины ели с таким аппетитом, будто им устроили королевское пиршество. Быстро прикончив бобы, они принялись за хлеб с патокой. Кейт с изумлением смотрела, как они расправляются с этим «десертом». Брайану тоже всегда нравилось, как она готовит, но не до такой же степени!

Наконец Чарли с удовлетворенным вздохом откинулся на стуле.

– Ну, спасибо, миссис Мерфи, ублажили! – Он похлопал себя по животу. – Джон! По-моему, она нам подойдет.

Отпив кофе, Джонатан задумчиво взглянул на Кейт.

– Если бы она еще научилась держать себя в руках и вовремя прикусывать язычок, цены бы ей не было. – Строгость слов не вязалась с веселым огоньком в его глазах. – Правда, не думаю, чтобы это произошло очень скоро, так что нам остается только довольствоваться ее стряпней.

– Вы, по всей видимости, сделали мне комплимент? В таком случае спасибо. – Она прямо взглянула на Джонатана. – Однако позвольте вам заметить, что я никогда не выхожу из себя без причины.

– Что ж, тогда, видно, придется привыкать, – вставая и потягиваясь, объявил Чарли. – Не Джон, так мальчишки – уж кто-нибудь да постарается вас из себя вывести. – Он снял шляпу с гвоздя у двери. – Не знаю даже, как вы с ними со всеми будете справляться. – И, уже уходя, добавил: – Похоже, Джон за свои денежки получит больше, чем ожидал.

Джонатан лишь улыбнулся в ответ и отпил еще глоток кофе. По правде сказать, он был вполне доволен своей новой экономкой. В первый раз за много недель он наконец плотно поел и мог отдохнуть в уюте и чистоте. Благодаря Кейт Мерфи его дом похорошел до неузнаваемости. Даже мальчишки как будто слушались ее, хотя последнее, как он подозревал, могло иметь очень простое объяснение – благодарность за то, что в истории с седлом она не выдала их и взяла всю ответственность на себя.

Лениво наблюдая за тем, как миссис Мерфи хозяйничает на кухне, Джонатан никак не мог признать в ней вчерашнюю соблазнительную красотку из салуна. Только походка оставалась прежней, вызывающе женственной – ну да этого она сама наверняка не замечала. Что ж, тем лучше.

Он поставил чашку на стол и обернулся к сыновьям.

– До отбоя у нас еще около часа. Думаю, можно заняться уроками.

– Ой, па! Может, пропустим разочек? Ведь миссис Мерфи у нас первый день…

– Уверен, что она не будет возражать. Кейт, наливавшая в этот момент горячую воду в котел, улыбнулась наивным отговоркам Леви. Хорошо, что Джонатан Кентрелл не оставляет своих сыновей неучами под тем предлогом, что им выпало жить в глуши. Брайан тоже уважал книжные науки и сам научился читать и писать. Он всегда говорил Кейт, что будущее за людьми учеными.

Кейт, естественно, ожидала, что сейчас начнется арифметика или чтение, но, услышав, о каких «уроках» идет речь, чуть не выронила недомытую тарелку.

– Па, ну почему мы каждый раз начинаем с латыни? – заканючил Берни. – По ней же никто не разговаривает.

– Не «по ней», а «на ней», – поправил Джонатан. – Сколько раз вам объяснять: латынь – язык науки! К тому же она приучает работать головой, а без этого ничему не научишься.

– Но мы же собираемся скот разводить, – подал реплику Леви.

По невозмутимости, с какой Джонатан водрузил на нос очки, было ясно, что этот разговор ему давно знаком.

– Вы можете выбрать для себя любое другое дело.

– Но ты ведь стал скотоводом!

– Да, однако у меня все же был выбор. Думаю, вам тоже нелишне его иметь.

– Мы можем выезжать лошадей для армии, – сказал Берни.

– Выгоднее было бы продавать их богачам из восточных штатов. – Раскрыв книгу, Джонатан искал на странице нужную строку. – На хорошую лошадь покупатель всегда найдется, но богатые покупатели предпочитают иметь дело с теми, кто знает не меньше их самих.

По удрученным вздохам Леви и Берни понятно было, что они сдались. Без дальнейших препирательств братья приступили к занятиям. Когда Кейт домыла последние тарелки и вытерла руки, они уже перешли к математике, причем эта математика ничуть не походила на знакомую ей арифметику.

Оторвавшись наконец от книг, Джонатан выпрямился на стуле и отложил перо.

– Миссис Мерфи, я бы взглянул на ваш список.

– Ой, чуть не забыла! – спохватилась она и полезла в карман.

Поправив очки, Джонатан пробежал весь список глазами.

– Черная краска? Это еще зачем?

– Как зачем? – Кейт указала на заржавленную кухонную плиту. – Ведь безобразие, смотреть стыдно.

Поверх очков Джонатан взглянул на ржавчину, словно видел ее впервые, молча потер усы и вернулся к списку.

– Пуговицы, нитки, ткани… Вы что, собираетесь обновить свой гардероб?

Кейт вспыхнула.

– Пуговицы и нитки мне нужны, чтобы чинить вашу же одежду, а из ткани я собираюсь сделать занавески на окна – но это в крайнем случае может подождать до зимы.

Джонатан некоторое время смотрел на нее молча, потом снял очки.

– Хорошо – если, конечно, ваши занавески не будут в стиле дамского будуара. Можете съездить завтра в поселок и приобрести все по своему списку. А миссис Клайн передайте, чтобы она записала расходы на мой счет.

– Я? – опешила Кейт. – Я думала, вы сами поедете.

– Мне некогда этим заниматься.

– А как же я туда доберусь?

– Возьмите повозку. Вы ведь умеете править лошадьми?

– Н-не совсем.

– Не совсем – это как-то не очень понятно. По-моему, можно или уметь, или не уметь. Так как же?

– По пути мне приходилось иногда править бычьей упряжкой, но это, кажется, не одно и то же?

– Да, пожалуй, это не одно и то же, – со вздохом сказал Джонатан. – Значит, с вами поедет кто-нибудь из мальчиков.

– Чур, я! – в один голос крикнули Леви и Берни.

– Я первый сказал!

– А я старше.

– Ну и что? А я все равно хоть сейчас тебя могу поколотить!

– Давайте уладим этот вопрос без кровопролития. – Кейт взяла в углу веник и выдернула из него соломинку. Разломив ее на две неравных части, она зажала обе половинки в руке, оставив снаружи лишь концы. – Готово, – сказала она, протягивая руку. – Кто вытянет длинную, тому ехать со мной в поселок.

Братья молча вытащили свои соломинки и кинулись их сравнивать. Берни, которому досталась длинная, завопил от восторга.

– Вот и прекрасно, – Джонатан собрал книги и поднялся из-за стола. – Берни отвезет миссис Мерфи в поселок, а Леви поможет мне подтащить бревна к сараю.

– Ой, па! – поморщился Леви.

– Извини, сынок, но кому-то нужно и этим заниматься. – Джонатан потянулся и сладко зевнул. – Пора спать.

На другое утро, когда повозка выезжала со двора, Леви все еще ходил мрачнее тучи, зато Берни улыбался чуть не до ушей.

– У тебя, кажется, сегодня неплохое настроение? – заметила Кейт.

– Это точно!

– Случайно, не потому, что тебе выпало ехать в поселок, а Леви сидеть дома?

– А почему же еще! – Берни самодовольно улыбнулся. – Леви того и гляди со злости лопнет.

– По-моему, тебе не часто приходится одерживать верх. Обидно, наверное, тем более что вы ведь с братом почти ровесники.

– А! Это все мое имя противное. Из-за него все и сюсюкают со мной, как с младенцем.

– При чем тут имя? – удивилась Кейт.

– А при том! Папиного дедушку звали Леви – настоящее мужское имя. А встречался вам хоть раз в жизни взрослый мужчина, которого бы звали Берни?

– Н-нет, пожалуй что не встречался.

– Правильно! Потому что взрослых так не зовут. И надо мной, когда я вырасту, все будут смеяться – дескать, имя, как у маленького.

– Тогда почему бы тебе его не поменять?

– Что поменять?

– Имя. Я в свое время так и сделала. Видишь ли, вообще-то я Катарина, но дома все называли меня Кейти. А когда мне исполнилось четырнадцать, я решила, что это имя мне уже не годится, потому что звучит слишком по-детски, и тогда объявила, что не буду откликаться на «Кейти», а кто хочет со мной поговорить, пусть называет меня Катариной. Очень скоро все поняли, что я не шучу.

– И что, никто больше не называл вас этой… Кейти?

Ей вспомнился певучий ирландский выговор Брайана: «Для меня ты навсегда останешься девочкой Кейти…» К горлу подкатил ком, и она торопливо зажмурилась, чтобы из глаз не хлынули слезы.

– Только если мне самой так хотелось.

Не заметив ее изменившегося голоса, Берни вздохнул.

– Мне, конечно, не нравится быть Берни, но вряд ли папа позволит мне поменять имя.

– Почему? – Кейт постаралась отвлечься от собственных воспоминаний и вникнуть в проблемы собеседника.

– Потому что это фамильное имя маминой семьи.

– Понятно. А полное имя как? Бернард?

– Не, хуже! Коулберн.

– А что, если попробовать сделать его покороче? Например, Коул.

– Коул?

– Ну да. Звучит, правда, несколько непривычно, но зато вполне по-мужски. И потом, послушай, по-моему, неплохое сочетание: Коул Кентрелл.

Некоторое время Берни, сощурясь, смотрел вдаль и наконец кивнул.

– По-моему, тоже. Все! С этого момента меня зовут Коул Кентрелл.

Кейт улыбнулась, и до поселка они проехали в самом приятном расположении духа. Когда у входа в лавку лошади стали, Кейт спрыгнула на землю и обернулась.

– Берн… То есть Коул, ты разве со мной не зайдешь?

– Да нет, пожалуй. Эта старая карга меня не выносит.

– Ну ладно, подожди меня здесь. – Гадая, что такого этот постреленок мог натворить, Кейт вошла в лавку миссис Клайн.

– Доброе утро, – спокойно приветствовала она хозяйку с тайной надеждой, что та уже позабыла их первую и единственную встречу. – Вот список того, что мне нужно. – Она передала лавочнице бумажку и поискала глазами товары для шитья. – А я пока подберу еще кое-какие мелочи.

Миссис Клайн неодобрительно хмыкнула и отвернулась выполнять заказ. Минут пятнадцать Кейт изучала разложенную на прилавках галантерею. Конечно, эта затерянная посреди прерии захудалая лавочка не блистала богатством выбора, однако для Кейт и это было кое-что: она уже забыла, когда ей последний раз приходилось делать покупки.

– Еще будут заказы? – холодно осведомилась миссис Клайн.

Кейт, которая в этот момент любовалась изящным фарфором, отставила чашечку и подошла к лавочнице.

– Да, еще вот это. – Она выложила на прилавок нитки с пуговицами. – И, пожалуйста, пять ярдов вон того светло-желтого коленкора. – Она указала на рулоны ткани, прислоненные к дальней стене. – И еще отрез белого муслина.

– А на какие, позвольте спросить, шиши?

– Как вы сказали?

Скрестив руки, миссис Клайн насмешливо взирала на Кейт.

– Вы уже и так нахватали товару на десять с лишком долларов. Так вот, пока я не увижу ваших денежек, я вам ничего отрезать не собираюсь.

– Можете записать все на счет Джонатана Кентрелла, – Кейт с достоинством выпрямилась. – Кроме белого муслина – за него я уплачу сама.

– И не подумаю! Чего это ради мистер Кентрелл должен рассчитываться за какую-то салунную шлюху?

Кейт вспыхнула.

– Со вчерашнего дня я работаю у мистера Кентрелла экономкой.

– Да? Что-то мне мистер Кентрелл не говорил, чтобы он поручал кому-то делать за него покупки.

Кейт вдруг осознала, что она действительно ничем не может доказать свою правоту. Однако уйти просто так она не могла: ведь после ее вчерашних подвигов явись она теперь домой без покупок – Джонатан Кентрелл наверняка решит, что нанял жуткую неумеху.

– Ну что ж, – она достала свою единственную двадцатидолларовую монетку и решительно щелкнула ею о прилавок. – Вот деньги. А теперь будьте добры отрезать мне ткань.

Хотя Кейт и испытывала известное удовлетворение от того, что сумела поставить лавочницу на место, все же у нее тревожно засосало под ложечкой, когда ее заветная золотая монетка исчезла в кассе миссис Клайн: ведь брала-то она ее лишь для того, чтобы купить себе муслину на фартуки. Но должен же Джонатан вернуть ей деньги?.. Правда, неизвестно еще, что он скажет, когда увидит счет на тринадцать долларов.

Миссис Клайн на другом конце прилавка разворачивала тяжелые рулоны и отмеряла ткань, довольно громко приговаривая при этом: «Да ему такая экономка даром не нужна! Уж кто-кто, а Джонатан Кенгрелл ни за что не потерпит в своем доме этакую особу. Тьфу, смотреть не на что!..»

Кейт внутренне подобралась. Нет, все-таки эту старую курицу надо осадить! Должен же быть какой-то способ… Вдруг ее осенило.

– Простите, что прерываю вас, миссис Клайн, но вы не будете возражать, если Коул, мой возница, поможет мне погрузить покупки?

– Как вам угодно.

Кейт отворила дверь и громко, чтобы Абигейл Клайн слышала, позвала:

– Коул, помоги мне вынести покупки. Миссис Клайн не возражает.

– Точно? – недоверчиво переспросил Коул.

– Точно. Она сама сказала, что ты можешь зайти мне помочь.

При виде «возницы» лавочницу чуть удар не хватил – она даже побагровела. Поскольку не было сказано ни слова, Кейт так и не узнала, что именно доконало Абигейл Клайн: Коул Кентрелл, посмевший переступить порог ее лавки, или же очевидность того, что она, Кейт, все-таки работает у Кентреллов.

Закончив с погрузкой, Коул все же предпочел остаться снаружи, подальше от свирепых взглядов миссис Клайн. Кейт с улыбкой собрала оставшиеся покупки.

– В следующий раз, когда Джонатан поедет в поселок, я попрошу его завернуть по пути к вам. Надеюсь, он отнесется ко всей этой истории как к забавному недоразумению. – Однако, несмотря на улыбку, тон ее не предвещал ничего хорошего.

На сей раз, по-видимому, Абигейл Клайн нечего было ответить.

6

– Купаться?!

– А для чего же, по-твоему, придуманы ванны? – отвечала Кейт, не обращая внимания на возмущенный тон Леви. – Думаю, сразу после ужина и начнем. Хочешь первым?

Леви отчаянно замотал головой.

– Сегодня не моя очередь, а Берни…

– Здесь нет никакого Берни, – перебил его брат. – А если бы был, он бы все равно тебе свою очередь уступил.

– Думаешь, раз имя поменял, так теперь…

– О чем спор? – В дом посмеиваясь вошел Джонатан, и его вид, как обычно, поверг Кейт в трепет.

Мало того, что к его красивой внешности невозможно привыкнуть, он еще имеет отвратительную манеру появляться в самый неподходящий момент.

– Вот решаем, кому первому мыться. Пожалуй, придется тянуть жребий.

– Леви старше.

– А очередь все равно Берни!

– Я уже говорил: здесь нет никакого Берни! Джонатан предостерегающе поднял руку.

– Думаю, миссис Мерфи права. Возьмем две соломинки…

– Лучше три, – заметила Кейт, доставая из печи хлеб. – За те две недели, что я у вас живу, вы ведь тоже ни разу не купались.

В кухне повисла тишина, которую в конце концов нарушил смех Чарли.

– Как она тебя, а, Джон?

– Может, и вам стоит принять ванну, мистер Хоббс? – Кейт с любезной улыбкой обернулась к Чарли.

Тот невольно попятился, его веселость как рукой сняло.

– Нет-нет, спасибо.

– А вообще-то вы моетесь?

– Вообще-то да, но… – Вертя в руках шляпу, Чарли покосился на занавеску, которой Кейт выгородила на кухне один угол. – Видите ли, неловко как-то раздеваться при даме.

Джонатан расхохотался.

– Да, это со всеми бывает!

Взгляды Чарли и Кейт встретились. Оба были одинаково смущены недвусмысленным намеком Джонатана.

– О Господи! – желая поскорее сменить тему, Кейт отвернулась к плите. – Чуть не забыла про рагу.

Хотя бесовские огоньки все еще плясали на дне сапфировых глаз, Джонатан сдерживался, пока дело не дошло до вытягивания жребия. Тут он торжественно встал, выдернул из веника две соломинки и демонстративно разломил каждую на две неравные части.

– Кто вытянет самую короткую – идет первым, кто длинную – последним.

Коул с любопытством смотрел на отца.

– Па, а четвертая для кого?

На щеках Джонатана появились предательские ямочки.

– Ну как же, а миссис Мерфи? – Он зажал все четыре соломинки в кулаке, выставив концы вперед. – Нехорошо ведь о ней забывать. – Он поймал ее взгляд и широко улыбнулся. – Прошу вас! Дамы тянут жребий первыми!

Итак, она попалась в свою же собственную хитроумную ловушку. Выбора не было. Чувствуя на себе испытующие взгляды обоих братьев и стараясь не обращать внимания на Джонатана, который, как видно, имел скверную привычку всякий раз сводить счеты, Кейт шагнула вперед и вытянула соломинку. Вслед за ней это проделали все остальные.

– Ну, кому сегодня больше всех повезло?

– Конечно, когда не надо, мне всегда везет, – проворчал Леви.

– Ну, пора начинать, – заторопилась Кейт и одно за другим вылила в ванну три ведра воды. В глубине души она испытывала облегчение оттого, что ей выпало мыться последней. Теперь-то она вполне понимала Чарли. В самом деле, каково ей будет раздеваться, когда здесь же, за тоненькой занавесочкой, сидит Джонатан Кентрелл? Отослав Коула за водой для следующей ванны, она вручила Леви кусочек мыла.

– Зря не трать. Пока я не соберусь наварить нового, мыла у нас больше нет.

– Разве вы не привезли мыло из лавки? – удивился Джонатан.

– Покупное мыло слишком дорогое, – возразила Кейт.

Когда вечером после поездки в поселок она объяснила Джонатану, почему ей пришлось расплачиваться за покупки самой, он ничего не сказал. Расходы он возместил ей сразу же и больше за полторы недели ни разу об этом не вспоминал, так что она уже надеялась, что все обошлось.

– Нет, – качнул головой Джонатан. – Я о другом. Абигейл говорит, что, когда она варит мыло для себя, у нее всегда остается лишнее, и она кладет кусок-другой в мой заказ.

– Может, она бы и положила, если бы вы приехали за покупками сами, – сказала Кейт. – Но в тот раз ей так не терпелось поставить меня на место, что об остальном она, видно, и думать забыла.

– Интересно, чем же вы ей насолили, что она вас так невзлюбила? Вообще-то Абигейл Клайн – милейшая женщина.

– Милейшая женщина… И как у вас язык повернулся такое сказать? Да она просто старая ведьма!

– Вы меня удивляете, – заметил Джонатан. – Не думал, что вы окажетесь так жестоки к тем, кому в жизни повезло меньше вашего.

– Повезло?.. – Перед глазами Кейт мелькнула могила Брайана, горящая повозка – и она чуть не задохнулась от обиды.

– Не знаю, па, – встал вдруг на ее защиту Коул, чем, кажется, удивил больше всех самого себя. – По-моему, миссис Клайн не такая уж добрая. Нас с Леви она даже не пускает в свою лавку.

– Честно говоря, после той вашей проделки с вонючкой я ее понимаю! – хмыкнул Чарли.

– Абигейл Клайн, – продолжал Джонатан, словно никто его не перебивал, – не умеет, как вы, принимать жизнь без жалоб и нытья. Окажись она на вашем месте, у нее бы даже не хватило мужества выжить – не говоря уже о том, чтобы творить чудеса, какое сотворили с этим домом вы, Кейт.

От неожиданной теплоты его взгляда и добрых слов у Кейт перехватило дыхание.

– Хотя с другой стороны, Абигейл Клайн не имеет обыкновения выходить из себя, – лукаво улыбнувшись, добавил он.

– Лично я подозреваю, что вдовушка Клайн просто не показывает тебе своих клыков, как всем нам, – вмешался Чарли. – Ей-ей, она на тебя глаз положила! Гляди, Джон, с этакой прелестницей и под венец недолго угодить!

Джонатан прищурился.

– По-моему, мы вполне успеем нагреть сегодня и пятую ванну.

С ухмылкой поднимаясь со стула, Чарли выпрямил длинные ноги.

– Спасибо за приглашение, Джон, но мне, пожалуй, пора домой.

– Надо же, и я вдруг подумал то же самое! – заметил Джонатан.

Чарли, все еще посмеиваясь, забрал свою шляпу, попрощался и ушел.

Пока Кейт мыла посуду, Джонатан, к ее облегчению, мирно сидел за столом, склонясь над бухгалтерскими книгами и скрупулезно подсчитывая все расходы. И слава Богу, подумала она, довольно уже на сегодняшний вечер колкостей – хотя в глубине ее души все еще теплилось воспоминание о его неожиданной похвале. Он не только впервые что-то сказал о ее работе по дому – он назвал ее Кейт, и, пряча улыбку, она вынуждена была признать, что это прозвучало не так уж плохо.

К тому времени, когда Коул и Леви закончили купание и вылили за собой грязную воду, Кейт уже сидела над грудой нечиненой одежды. В который уже раз она поражалась тому, сколько оторванных пуговиц, потертых манжет и разодранных штанин выявляется в семействе Кентреллов каждый Божий день. Наконец она подняла глаза: Джонатан встал из-за стола и потянулся.

– Вот и молодцы, – сказал он, ероша влажные волосы Коула. – Стойко выдержали испытание! И управились как раз ко сну.

– Ну, па! Только-только начало темнеть! Джонатан взглянул в окно.

– Смотри-ка, и правда. Пожалуй, успеем еще позаниматься латынью.

Леви вскочил со стула и притворно зевнул.

– Как я устал сегодня! Пойду, наверное, спать.

Коул с тоской поглядел в окно, вздохнул и последовал за братом. Подмигнув Кейт, Джонатан, как всегда перед сном, пошел пожелать сыновьям покойной ночи. Правда, теперь он уже не целовал их на ночь, зато каждый вечер они втроем обсуждали прошедший день.

Когда Джонатан вышел из комнаты мальчиков, Кейт уже приготовила ему горячую ванну. Затворив за собой дверь, он усмехнулся.

– Поразительно: стоит только упомянуть латынь, как их сразу же тянет спать. – Она подала ему полотенце, которое Джонатан бросил на спинку стула. – Спасибо, – сказал он и начал вытягивать из-под ремня полы рубахи. – Похоже, вы тоже сегодня устали?

– Да, немного.

Он перестал расстегивать рубаху и оглянулся на горячую ванну.

– Так идите первая. Я могу и подождать.

– Нет, – не очень внятно пробормотала она. – Сначала вы. Я потом.

Она не замечала, что стоит как зачарованная и глазеет на него чуть не с открытым ртом.

Чуть помедлив, Джонатан не спеша продолжил расстегивать рубаху.

– Можно и вместе, – тихо сказал он. Кейт вздрогнула.

– Будет, конечно, тесновато, но ничего, в тесноте не в обиде.

Казалось, какой-то темный огонь в его глазах приковал ее ноги к полу. Рубаха упала на спинку стула. Мускулы под его золотистой кожей чуть поигрывали при свете лампы, темные завитки волос сбегали от широкой груди к плоскому животу.

– Так что же, Кейт? – Голос его дразнил и ласкал непривычной хрипотцой, рука потянулась к застежке ремня. – Потрем друг другу спинки?

Эти слова наконец вывели ее из столбняка.

– Я… – С пылающим лицом Кейт попятилась. – Я… – И, ахнув, она как ошпаренная выскочила из кухни и захлопнула за собой дверь своей комнаты.

Джонатан еще немного постоял на месте и провел рукой по волосам. Пальцы его слегка дрожали. Когда он заметил, как она на него смотрит, он, конечно же, не мог удержаться, чтобы немного ее не подразнить. Он прекрасно понимал, что она не собирается его соблазнять, да и сам не думал заходить так далеко. И, сказать по правде, не она первая восхищалась его великолепным телом – но взгляд этих огромных распахнутых глаз почему-то очень тревожил его.

Расстегивая ремень, он вдруг явственно представил себе заманчивые изгибы ее тела, спрятанные под этим скромным платьем, и его обдала волна горячего желания.

Джонатан скинул брюки, шагнул в ванну и опустился в горячую воду. Он чувствовал себя дураком. И зачем было так смущать ее? Он откинулся и закрыл глаза. Лучше бы вода была холодная.

Кейт ожидала за завтраком известной натянутости, но Джонатан Кентрелл снова ее удивил. Он был совершенно спокоен и, по-видимому, ничуть не разделял ее смущения. Во всяком случае, так ей казалось, пока он не собрался уходить. Отослав сыновей вперед, Джонатан ненадолго задержался в дверях. Он неловко мял в руках шляпу и смотрел куда-то за дверь, словно избегая ее взгляда.

– Мы сегодня все утро будем доделывать сарай, так что можете пока принять ванну, – сказал он. Потом, уже надев шляпу, он обернулся и взглянул ей прямо в глаза. – Я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил. – И ушел, оставив ее в еще большей растерянности.

Наливая в посудный котел горячую воду, Кейт гадала, в чем же она все-таки обманулась – в том, что он совершенно спокоен? Или смущен? Не мог же он быть и спокоен и смущен одновременно! Наконец, решив вовсе выбросить его из головы, она покончила с посудой и приготовила себе ванну.

От воды поднимался приятный парок. Скинув одежду, Кейт скользнула в ванну и блаженно вздохнула. Она понятия не имела, каким образом Джонатан Кентрелл ухитрился раздобыть в здешней глухомани сидячую ванну, – но была намерена насладиться ею в полной мере.

Как только тело ее расслабилось, мысли неумолимо свернули в старое русло. Все-таки этот Джонатан Кентрелл непостижим! То он ведет себя как красивый и самовлюбленный нахал, уверенный, что перед ним не устоит ни одна женщина, то вдруг поступает совсем как его мальчишки. Как ни странно, именно в такие минуты Кейт более всего чувствовала себя в его власти. Лучше бы уж все время был нахалом, решила она. Нахалу легче дать отпор.

Наконец, рассердившись на себя за такие мысли, Кейт всецело предалась неторопливому мытью впервые за долгое-долгое время. Она сидела в ванне до тех пор, пока вода окончательно не остыла и по коже не поползли мурашки. Затем, завернувшись в легкий халатик – подарок Франчины, – она села у окна и начала причесываться.

Неожиданный стук в дверь испугал ее. Джонатан?.. Сердце бешено заколотилось в груди – но она тут же опомнилась: он ведь обещал ее не беспокоить. Наверняка это кто-то из мальчуганов.

Отбросив за спину волосы, она поправила пояс халата и пошла открывать.

– Разве отец не велел вам… – Она не договорила: с порога на нее удивленно взирал совершенно незнакомый человек. Несколько секунд они молча глядели друг на друга.

Несмотря на жару, он был одет в прекрасный костюм с жилеткой. Высокий, стройный, красивый – он показался Кейт воплощением респектабельности и достатка. Ей сделалось неловко оттого, что она стоит перед ним в таком виде.

– Прошу прощения. – Гость снял свою элегантную шляпу с низкой тульей. С первого же его слова безошибочно угадывался южный акцент, тягучий, как мед в конце лета. – Я ищу Джонатана.

– Его нет дома… Точнее, он сейчас работает в сарае. – Кейт разглядывала серебро густых волос незнакомца. Только по седине можно было догадаться, что он уже далеко не юноша, лицо же выглядело гораздо моложе.

– Что ж, пойду поищу. – Он улыбнулся, и в углах глаз собрались мелкие морщинки. – Благодарю вас, мисс…

– Миссис… Миссис Мерфи.

– А я Клейтон Лангтон, для друзей Клей.

– Очень приятно, мистер Лангтон.

– Я тоже очень рад. Полагаю, миссис Мерфи, сегодня мне также выпадет честь познакомиться с вашим супругом?

– Я вдова.

– О, простите, я не знал!

Кейт кивнула.

Он надел шляпу и перед уходом еще раз улыбнулся ей.

– Очень приятно было с вами познакомиться!

Кейт опять кивнула. Через открытую дверь она видела, как он вскочил в седло и поехал к недостроенному сараю. Сзади на привязи шла вторая лошадь, сам же он восседал верхом на великолепном белом жеребце.

– Эй, Джонатан! – Закинув голову, Клей рассматривал наполовину законченное строение. Вскоре из дверей высунулась темноволосая мальчишеская голова.

– Па, это мистер Лангтон! – крикнул Леви куда-то в глубь сарая.

Через минуту на пороге появился сам улыбающийся Джонатан.

– Доброе утро, Клей.

– Доброе, доброе, Джонатан. Вот, привел назад твою кобылку.

Джонатан шагнул вперед и отвязал веревку.

– Спасибо. Как думаешь, она приняла? Клей рассмеялся и похлопал по шее своего жеребца.

– Ну, если она в скором времени не принесет тебе славного жеребеночка, то, во всяком случае, мой Галлахад в этом не виноват! Он свое дело сделал.

– Отлично, – подмигнул Джонатан. – Значит, можно рассчитывать на скорое прибавление семейства?

Клей кивнул и взглянул на дом.

– Кстати, о прибавлениях: что это за прелестница скрывается у тебя в хижине?

– Кейт? Это наша экономка.

– А, понятно. Имеешь на нее какие-нибудь виды?

– О чем ты спрашиваешь? Она у нас недавно.

– Прекрасно. Значит, ты не будешь против, если я продолжу наше с ней знакомство?

– Почему я должен быть против? – отвечал Джонатан. Однако в глубине души он, к своему удивлению, сознавал, что будет. Еще как будет.