Текст книги "Белое бикини"

3

Девушка плеснула в стакан дешевого виски и молча подала ему. Он шумно начал пить, обливая ладони.

– Дженни? – спросил он. – Кому какое дело до того, что случилось с ней?

– Мне, – ответил я.

Он подставил стакан, и девушка снова наполнила его.

– Я не видел ее шесть месяцев.

– Хорошо, расскажите о том, что было раньше, Начните с того, как вы встретились.

– Это целая история, – хмыкнул он.

– Плачу за нее пятьсот долларов, – заметил я.

Он посмотрел на девушку и сказал:

– Выйди.

– Хочешь, чтобы я оставила бутылку? – спросила она.

– На полу.

Она поставила бутылку на пол около кровати и не оборачиваясь вышла из комнаты.

– Около двух лет назад, – начал он, когда девушка ушла, – я работал на Фаулера. Она пришла однажды поздно ночью и села за мой стол с таким видом, словно ей принадлежало все заведение. Несмотря на слишком юный вид, у нее были зрелые женские формы. Вообще она была смелая девчонка, тут же спросила мое имя. «Хорошо, Джонни, – сказала она, – сделаем немного ставок другого рода». Я сказал ей, что правила заведения запрещают мне это. «Я говорю не о деньгах, – возразила она. – Я выхожу из игры. Вы будете принадлежать мне следующие двадцать четыре часа, потом я буду ваша на это же время».

Она потеряла около трех тысяч долларов. Когда я освободился, мы поднялись в ее номер. Я никогда прежде не встречал женщин, подобных Дженни, – каждый раз она приходила ко мне, словно это было в последний раз.

– Вы имеете в виду, что она была очень страстной? – спросил я.

– Да. Полагаю, что так. – Его голос был полон сомнения. – Но что-то в этом было грязное. У меня появилось такое чувство, что она использовала меня, как носильщика, который несет за нею ее вещи. – Он потер свою правую руку. – Кого это заботит? Так между нами продолжалось пару месяцев, потом однажды утром она исчезла, и я решил, что все кончилось, но через неделю она вернулась. «Я сказала своему отцу о тебе, – заявила она. – Он не согласен со мной, и я хочу дать ему урок. Ты что-нибудь планируешь на завтра, Джонни?» Я ответил, что нет, и она сказала, что это отлично, так как тогда мы сможем завтра пожениться.

Я ждал, пока он наклонился, наполнил стакан виски, выпил половину и поставил стакан на пол.

– Ее отцом был Аксель Монтегю, – тихо сказал он.

– Какой-то крупный деятель в кинопромышленности? – спросил я.

– Величайший! – Он хмыкнул. – Я считал, что когда женюсь на его дочери, то буду обеспечен. Дженни говорила, каким он был негодяем, но я не верил в это вплоть до свадьбы, вернее, до той минуты, когда дворецкий отдал Дженни записку, а потом с треском захлопнул дверь перед нами.

– Дженни смеялась, – сказал он, – словно это было славной шуткой.

– Что случилось потом?

– У меня было немного денег. Она еще сохраняла за собой номер в Вегасе. Мы продали ожерелье за две тысячи долларов и поехали в Малибу – она была отличной пловчихой и помешана на купании. Я не умею плавать, поэтому проводил весь день, валяясь на песке, пока она купалась. Через пару месяцев она продала свои кольца, и этого хватило нам на некоторое время. Однажды утром, когда мы проснулись, я сказал ей, что мы должны вернуться в Вегас, где я смогу получить работу. Она рассмеялась мне в лицо. Я обезумел, и у нас произошла схватка, может, я помял ее немного. В конце концов она заявила, что знает, где легко достать деньги, и ушла.

– Через два дня Дженни вернулась и выложила тысячу долларов. Когда я спросил, откуда у нее эти деньги, она ответила, что ей заплатил мужчина. Я швырнул ее через всю комнату, а она засмеялась, словно ей доставили удовольствие. Потом у нас все пошло по-прежнему, как будто ничего не произошло.

– Значит, вы так и не вернулись в Вегас?

– Я привык к этому. Она уезжала и возвращалась с деньгами. Правда, первое время она ожидала от меня взбучки, но я уже давно успокоился.

– Вас перестало волновать, за что она получает эти деньги?

Он покраснел.

– Вы просто не знали Дженни! Сначала я сходил из-за нее с ума и думал, что это никогда не кончится. Я терпел все ее выходки, лишь бы мы были вместе. Каждый день на пляже я со злостью наблюдал, как все мужчины пялили на нее глаза, когда она появлялась в белом бикини. Но я слишком боялся потерять ее, чтобы сказать ей об атом.

– И все же вы оставили ее?

– Не по своей вине, – сказал он. – Когда она уезжала, я даже радовался, что немного отдохну, – настолько осточертело сторожить ее на пляже. Но в последний раз она отсутствовала неделю. Вернувшись, она, как всегда, выложила пачку банкнот и посмотрела на меня. «Я не одна, со мной мужчина», – сказала она. Я машинально взглянул на деньги и услышал ее издевательский смех: «Нет, деньги мне дал другой. А этот нужен мне для удовольствия. Я не знала, что так может любить мужчина. Попроси его, Джонни, чтобы он научил тебя этому».

– Я в бешенстве ударил ее так, что она покатилась по полу. Но глаза ее все равно смеялись. Вдруг она закричала: «Пит! Он ударил меня!» В комнату ворвался громадный парень, схватил меня одной рукой и приподнял на пару футов от пола… – Федаро усмехнулся, вспоминая. – Словом, они уже ушли, когда я пришел в себя. Дженни забрала свою одежду, но деньги оставила. Они лежали в ящике вместе с запиской. «Прощай, любимый!» – вот все, что она написала.

– Это был последний раз, когда вы ее видели?

– Последний раз. – Он снова шумно выпил виски из стакана. – Я поехал в Сан-Франциско и пару недель пил. Потом встретил Малышку, – он кивнул в сторону другой комнаты. – Она – шлюха высшего класса, но со мной это было по любви. У нас появилась идея вернуться в Лас-Вегас и поработать здесь. Я был уверен, что мы что-нибудь придумаем!

– Вы не узнали, кто был этот Пит? – спросил я.

– Я поспрашивал вокруг. Пит Блисс был в Малибу известным атлетом. Он держал кафе вместе со своей сестрой. Я видел ее однажды, когда еще был с Дженни. Тогда она была певицей. Одна из этих бродяг с гитарой. Ее звали Кати.

– Как называлось кафе?

– «Ханговер» – вы не знаете его? – он хмыкнул.

Звук подъехавшего автомобиля заставил его конвульсивно подскочить, так что стакан выскользнул из рук и покатился по полу.

– Кто это? – прошептал он.

– Не знаю, – честно сказал я. – Но вот ваши пятьсот долларов.

Он потянулся за деньгами, потом с сомнением взглянул на обрубки пальцев.

– Не думаю, что смогу даже спрятать их в карман, – сказал он. – Лучше отдайте Малышку!

– Ладно, – сказал я. – Могу я воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать такси?

– Телефоном? – Он уставился на меня. – Вы шутите?

– Кирк сказал, что у вас здесь есть телефон.

– Он надул вас, – сказал Джонни. – Представляю, как он будет хохотать при мысли, что заставил вас отмахать пешком двадцать миль.

Я вышел в гостиную в тот момент, когда раздался стук в дверь. Девушка стояла в углу, закрыв лицо и дрожа всем телом. Когда я открыл дверь, Джо Кирк вошел в комнату, сопровождаемый двумя мускулистыми парнями с жесткими лицами.

– Вы, должно быть, услышали, что я вызываю такси, – вежливо сказал я.

– Вы уже закончили здесь? – спросил Кирк.

– Полагаю, да.

Он кивнул сопровождающим его парням.

– Выведите Федаро к машине, – сказал он, и они двинулись в другую комнату.

– Собирай свои вещи, детка, – приказал он девушке. – Вы переезжаете.

Она со страхом уронила руки вдоль тела.

– Переезжаем? – прошептала она.

– Хозяин – человек с добрым сердцем, но не думайте, что он будет содержать вас в такой роскоши и дальше, – сардонически усмехнулся он. – Лицо в порядке, и пальцы у твоего дружка как новенькие! Так что сейчас же готовьтесь в дорогу!

Она медленно пошла к задней комнате. Джо Кирк следил за ней с усмешкой на лице.

– Это совсем другая дама, – сказал он громко, чтобы она слышала. – В ту ночь у стола она выглядела по-настоящему классно, а сейчас превратилась в ничтожество, даже если считать, что у нее нет никакого шрама на лице.

Примерно через две минуты Джонни Федаро вышел в сопровождении двух парней. Сзади шла девушка, неся тяжелый саквояж.

– Джо! – Лицо Федаро было мрачным. – Не достаточно ли?

– Ни о чем не беспокойся, малыш, – сказал Кирк. – Только хозяин считает, что если ты останешься здесь дольше, это будет плохой рекламой для заведения. Поэтому он дал тебе транспорт и железнодорожный билет. Тебе еще повезло.

Они провели Федаро через дверь, блондинка последовала за ними. Когда она проходила мимо, я протянул ей деньги.

– Джонни сказал, чтобы я отдал деньги вам. Она непонимающе посмотрела на меня, потом взяла деньги и продолжила путь.

Кирк усмехнулся после того, как она вышла.

– Не говорите мне, что она еще будет мошенничать. С ее теперешним лицом и всем остальным!

– Грязные мыслишки, Джо, – сказал я. Снаружи послышался шум мотора, потом стих вдали.

– Вы вызовете мне такси, Джо? – спросил я.

– Не беспокойтесь, мой собственный автомобиль стоит у дома, – сказал он. – Я заставил бы вас идти обратно пешком – вам было бы полезно это упражнение, – но Фаулер считает иначе.

– Он решил, что вам нужно убрать отсюда Джонни и девушку на случай, если я решу обратиться к закону.

– Пока у вас появится шанс поговорить с законом, – снова усмехнулся он, – они уже пересекут половину страны. – Он закурил сигарету и направился к спальне. Заглянув туда, он сказал: – Да, домом это не назовешь. Но, думаю, мы воспользуемся им. Нам нужно немного задержаться.

– Даже если бы и обратился к закону, пользы от этого не будет, – заметил я. – Вы так запугали Федаро и девушку, что они побоятся рассказать всю историю.

– Может быть, – пожал плечами Кирк. – Но лучше предусмотреть и маловероятное. – Он показал на спальню. – Вы можете немного отдохнуть.

– Могу, – хмыкнул я. – Все лучше, чем смотреть на вас.

Я направился к спальне. Джо Кирк следил за мной с издевательской усмешкой. Проходя мимо Кирка, я внезапно двинул локтем ему в левую почку, а когда он, шатаясь, отступил на два шага назад, с силой пнул в левое колено. Он закричал, сделал шаг вперед и получил удар правым кулаком между глаз.

Я вытащил бумажник из кармана его пиджака и забрал свою сотню. Ключи от машины были в заднем кармане. Когда Джо Кирк придет в себя, ему представится возможность прогуляться 20 миль до города или же, оставшись здесь, изобрести себе телефон, чтобы вызвать такси.

4

Над кафе «Ханговер» горела кроваво-красная неоновая вывеска. Я нашел столик около стены и заказал кофе официантке, которая выглядела бы привлекательной, если бы избавилась от тридцати фунтов лишнего веса.

Через некоторое время мои глаза привыкли к полумраку зала, и я даже смог рассмотреть цвет кофейного «эспрессо», торчащего передо мной. На моих часах было пять минут двенадцатого, и я предположил, что снова у меня ночка затянется. Я вернулся из Вегаса ранним утренним рейсом, поспал восемь часов, потом поехал в «Ханговер».

Кафе было целиком заполнено. Через пять минут в центре зала высветился круг, раздался всплеск аплодисментов, и появилась девушка с гитарой. Она ударила по струнам и запела классическую «Барбару Аллен». В зале мгновенно наступила тишина. У нее оказался сильный вибрирующий голос.

Когда аплодисменты после первой песни смолкли, она снова запела. Я следил за нею, слушая ее, похожий на колокольчик, голос, и не вникая в смысл слов. Она была высокой и привлекательной, с длинными-длинными волосами, которые водопадом спадали ей на плечи. Ее лицо было без малейших следов косметики, глаза голубые. Под легким белым свитером ясно вырисовывались небольшие, но довольно полные груди, короткая юбка привлекала взгляд к красивым стройным ногам.

Она исполняла классические баллады, морские песенки. Наконец, зазвучала последняя песня:

И ехал он,

Пока шесть юношей не встретил,

Везущих труп,

Всех в белое одетых.

Мне казалось, что где-то я уже слышал эти слова. Когда песня закончилась, она немного постояла с опущенной головой, потом быстро выбежала из освещенного круга, хотя аплодисменты еще долго звучали после ее ухода.

Наконец публика успокоилась, и все занялись едой и разговорами. Тяжеловесная официантка снова подошла ко мне.

– И не пили свой кофе, а он остыл. Принести свежий?

Я пожал плечами.

– Как бы мне увидеть Пита Блисса? Он здесь?

– Я узнаю, – пообещала она и ушла.

Я закурил, оглядываясь по сторонам. Через некоторое время к моему столику подошла гитаристка и присела рядом.

– Пита сегодня нет, – сказал она. – Это очень важно? Я не могу сказать, когда он вернется.

– Очень важно, – заверил я ее. – Вы не знаете, где его можно найти?

Она медленно покачала головой.

– Пит куда-то ушел, и я не представляю, где он может быть.

– Он тоже поет о трупе, выброшенном из моря рано утром? – спросил я.

Ее глаза расширились от изумления.

– О чем вы говорите?

– Дженни Холт, – сказал я.

В ее голубых глазах промелькнул внезапный интерес.

– Любящая Дженни? Поэтому вы хотите видеть Пита?

– Если это означает Дженни Холт, то вы правы, – согласился я.

– Может, я смогу помочь? – сказала она. – Я Кати Блисс, сестра Пита.

– Рик Холман, – представился я. – Я тоже надеюсь на это.

– Мы не сможем поговорить здесь. – Она помрачнела, потом снова улыбнулась. – Заведение закрывается через четверть часа. Мне надо проверить кассу, но это займет немного времени, потом мы можем пойти в мою квартиру и поговорить.

– Отлично!

– Хорошо! – Она встала, ее движения были грациозны. – Хотите еще немного кофе, пока будете ждать?

– Нет, если у меня есть выбор, – ответил я, и услышал короткий смешок.

В полночь две официантки быстро навели чистоту. Верная своему слову, Кати Блисс появилась около моего стола через десять минут после того, как последний человек вышел из кафе. Она была в стареньком пальто, наброшенном на плечи, в правой руке несла гитару.

– Теперь мы можем уйти, – сказала она. – Одна из девушек присмотрит здесь.

С моря надвигался туман, но было тепло. Мы прошли около восьми кварталов, пока не остановились перед трехэтажным домом солидного возраста. Кати Блисс нашла ключ.

Холл был покрыт линолеумом шоколадного цвета.

– Это наша с Питом берлога, – сказала она, включая свет. – Мне нравится здесь, так как Пит занимает квартиру этажом ниже, и я могу играть на гитаре в любое время.

Она опустила гитару на пол, потом сбросила с плеч пальто и беззаботно швырнула его на спинку кресла.

– Садитесь поудобнее, Рик. Ничего, если я буду вас так называть? Ненавижу формальности! Называйте меня Кати.

– У меня нет другого выбора, – мрачно сказал я. – Не будешь же постоянно приговаривать – мисс Блисс!

Она деликатно улыбнулась.

– Я знаю! Каждый раз, когда кто-то меня так называет, это звучит вроде клички порнозвезды в местном борделе.

Я уселся на кушетке, сделанной, по крайней мере, лет сорок назад.

– Хотите выпить? – спросила она.

– Надеюсь, не кофе?

– У меня есть ром, джин и что-то, привезенное из Алжира, – ответила она.

– Ром было бы неплохо, – сказал я.

Она исчезла на кухне, скоро вернулась с бокалами и села на кушетку рядом со мной. Ром был намного лучше кофе, и я облегченно вздохнул, почувствовав приятную теплоту, разливающуюся внутри.

– Это воздействие напитка или кушетки – или того и другого? – спросила Кати.

– В основном напитка, – усмехнулся я. – Но кушетка тоже очень удобна.

– Иногда я, когда очень устану, засыпаю на ней. Но у меня есть огромная кровать, хоть играй в бейсбол.

– Надеюсь, она не возомнит о себе, что ее могут приспособить для другой игры.

– Она ни разу не подводила меня, – гордо сказала Кати. – Не надо беспокоиться, Рик. – Она начала медленно потягивать напиток, ее голубые глаза с любопытством смотрели на меня. – Почему вы хотели поговорить с Питом о Дженни Холт?

– Потому что он знал ее.

– А в чем дело?

– Мне поручили выяснить, как она прожила последние два года, – доверительно сообщил я ей. – Тогда я пошел по ее следам, встретился с теми, кто ее знал, и таким образом вышел на Пита.

– Звучит немного лучше, Рик, – сказала она. – Но я не уверена, что верю в это. – Ее глаза внезапно сверкнули. – Значит, вы своего рода детектив, не так ли?

– Полагаю, что так, – согласился я. – Так что же значит «Любящая Дженни?»

– Держите! – Она переложила свой бокал в мою руку, встала с кушетки и пошла к гитаре. Через пару секунд она снова сидела на кушетке, поджав под себя ноги и держа в руках гитару.

– Вы знаете «Повешенного Джонни», Рик?

– Это народная песня?

– Это морская песня. Первый куплет звучит так… – Она мягко запела:

«Они галдят, что я повесил мать,

Прочь, парни, прочь!

Они шипят, что я повесил брата,

Тогда вешайте, парни, вешайте!»

Она подождала, пока замер последний аккорд, потом вопросительно взглянула на меня.

– Если морякам будут петь такие песни все время, могу представить, сколько от этого будет неприятностей! – холодно сказал я.

– Не обращайте внимания на слова, – воскликнула она. – Видите ли, Дженни Холт умерла трагической смертью в традициях классической песни – она утонула, поэтому слова морской песенки пришлось переделать.

– Вы сочинили песню о Дженни Холт? – я уставился на нее.

– «Балладу о Любящей Дженни», – сказала она с гордостью. – Хотите послушать?

Я не успел возразить, как раздался гитарный аккорд.

Они называли ее Любящей Дженни,

Прочь, парни, прочь!

Они вспоминают, как часто она любила!

Плачьте, парни, плачьте!

Она отложила гитару в сторону и улыбнулась мне, показав белые зубы.

– Что вы об этом думаете, Рик?

– Что значит «Прочь, парни, прочь!»? – спросил я.

– Морские песенки сочинялись для работы, – терпеливо объяснила она. – Когда вы гребете, необходим определенный ритм. Понятно?

– Понятно, – кивнул я. – Но почему моряки должны плакать?

– Из-за Любящей Дженни, конечно! – Ее голос стал резче. – Баллады всегда печальны. Любящая Дженни умерла, и это печалит моряков. Поэтому…

– Плачьте, парни, плачьте! – сказал я в унисон.

Она посмотрела на меня.

– Почему просто не сказать, что она вам не понравилась?

– Мне она понравилась, – ответил я. – Просто хотел убедиться, что понял текст. Не слишком-то много слов о любви?

Кати задумчиво почесала нос.

– Думаю, это справедливо. Видите ли, Дженни попросила моего брата Пита увезти ее от человека, с которым она жила, – и он это сделал. Потом она жила с Питом, пока ей не наскучило, и она оставила его ради другого. Признайтесь, что трое мужчин меньше чем за шесть месяцев – эхо слишком много, не правда ли?

– Конечно, – согласился я. – Значит, она недолго оставалась с вашим братом?

– Ровно пять месяцев, – сказала она. – Я не осуждаю ее за это. Я могу понять любую девушку, которая впервые увидит его бронзовую фигуру на пляже. Чего они не понимают, это то, что надо иметь мускулы и в голове.

– В газетах писали, что она работала официанткой в кафе. Случайно, не в вашем?

– Немного, перед тем, как уйти от Пита, хотя я не сказала бы, что она по-настоящему работала. Пит, видимо, не знал, как объяснить следователю, чем она занималась, и представил ее как нашу официантку. По крайней мере, это было близко к правде.

– А почему обратились к нему?

– Пит опознал тело. Я думала, вы это знаете.

– Нет, не знал, – признался я. – Вы не могли бы подробнее рассказать об этом?

– Он купался в Малибу. Мальчик лет двенадцати нашел тело на берегу примерно на милю севернее. Было раннее утро, около шести часов, и людей поблизости не было. Бедный ребенок бросился бежать, пока не наткнулся на Пита и двух его друзей. Это было так неожиданно, что Пит долго не мог придти в себя.

– Тело, долго находившееся в воде, имеет малопривлекательный вид, – согласился я.

– Это было не так, – поправила она. – Они установили, что она пробыла в воде всего шесть часов, не больше. Нет, это был внезапный шок при виде мертвой Дженни, лежавшей на берегу. Пит безумно любил ее и продолжал любить даже после того, как она ушла от него к другому мужчине.

Внезапно снизу послышался звон бьющегося стекла. Глаза Кати загорелись, и она быстро вскочила с кушетки.

– Эй! – сказала она. – Это Пит! Он вернулся домой.

– Судя по звуку, хорошо нагруженный, – предположил я.

– Он всегда крушит вещи, когда напьется до голубых чертиков, – объяснила она. – Извините меня, Рик, я схожу посмотрю. Всего на пару минут!

– Конечно, идите!

Она дошла до двери, потом повернулась ко мне.

– Может, я попрошу его подняться сюда и самому рассказать о Дженни?

– Здорово! – согласился я.

– Я попрошу его. – Она секунду колебалась. – Если он придет, Рик, окажите мне услугу? Не говорите ничего, что могло бы его взбесить!

– Только не я!

– Хорошо, тогда никаких проблем. – Она сделала еще один шаг, потом снова повернулась ко мне.

– Рик! Вы не любите драться просто из любви к драке?

– Нет! – сказал я уверенно.

– Это хорошо, – обрадовалась она. – Я всегда говорила Питу, что это слишком по-детски цепляться к словам. Я… – Выражение растерянности появилось на ее лице. – Рик, с вами все в порядке? Вы внезапно побледнели.

– Ничего, – я тепло улыбнулся ей. – Думаю, вы просто дали мне сокрушительную дозу рома!