Текст книги "Орудия Смерти. Город небесного огня"

8. Чем богаты, тем и рады

Рафаэль стоял, сунув руки в карманы, и разглядывал башни, мерцавшие темно-красными сполохами.

– Что-то у них пошло сикось-накось, – задумчиво сказал он. – Что-то из ряда вон…

Саймона так и подмывало проворчать, мол, ясное дело, меня же похитили и второй раз в жизни притащили в Идрис, но подступавшая к горлу тошнота не давала это сделать. Он и забыл, что при прыжке через Портал тебя сначала разбирают на кусочки, а когда ты окажешься на другой стороне, тебя собирают вновь, но при этом куда-то пропадают важные детальки.

А потом, Рафаэль прав. Что-то действительно пошло здесь не так. Поскольку Саймону уже доводилось бывать в Аликанте, он помнил и дороги, и каналы, и холм, что возносился над городом. Ночной порой на столичных улицах, подсвеченных огнем сторожевых башен, царила тишина, однако нынешним вечером со стороны Гарда доносился шум и гам, а холм оказался расцвечен доброй дюжиной костров. Что же касается самих башен, они то и дело вспыхивали жутковатым ало-золотым пламенем.

– Цветовой код, – пояснил Рафаэль. – Огнем башен передают сообщения. Золотым принято оповещать о празднествах и бракосочетаниях. Синим – подписание новых договоров.

– Ну а для чего используют красный? – насторожился Саймон.

– Тревога, – мрачно сказал Рафаэль, прищуривая глаза. – Непосредственная опасность.

Он неторопливо повернул голову, присматриваясь к безлюдной набережной и домам, выстроившимся вдоль канала. В росте Рафаэль на целую голову уступал Саймону. В голове юноши пронеслась мысль: а вот интересно, сколько ему было лет, когда случилось Превращение? Четырнадцать? Пятнадцать? Не намного старше, чем та же Морин. И еще: кем был его создатель? Магнус наверняка знает, но молчит как рыба.

– Дом Инквизитора вон там, – сказал Рафаэль, показывая на один из самых крупных особняков, с крутобокой крышей и балконами, нависшими над гладью канала. – Причем, что любопытно, ни единого огонька. Гм…

Саймон не мог оспорить сей очевидный факт, хотя его небьющееся сердце все же дернулось при взгляде на этот дом. Теперь тут живет Изабель. И одно из вон тех окон принадлежит ей…

– Должно быть, все собрались возле Гарда, – предположил он. – У них так принято. Собрания там всякие. Совещания. – Саймон не любил вспоминать про Гард, где уже побывал по милости предыдущего Инквизитора. – Наверное, есть смысл туда сходить. Может, чего и прояснится.

– Ага, спасибо за совет. А то сам я не знал про эти собрания, – отозвался вечно язвительный Рафаэль, однако Саймон отметил про себя его непривычную задумчивость и неуверенность. – Как бы то ни было, пусть сами разбираются, мы в дела Сумеречных не лезем. Неподалеку отсюда есть домишко – резиденция представителя от вампиров в составе Совета. Ну что, там остановимся?

– Вместе?

– Вообще-то, дом немаленький, – пожал плечами Рафаэль. – Ты на одном краю, я – на другом…

Саймон вздернул брови. Он и сам не знал, чего именно ожидать, однако мысль провести ночь под одной крышей с Рафаэлем ему даже не приходила в голову. Он не то чтобы опасался быть зарезанным во сне, просто сама идея казалась чрезвычайно странной: можно сказать, добровольно подставить спину тому, кто тебя ненавидит…

Сейчас зрение Саймона было идеальным – одна из тех немногих вещей, которые скрашивали его существование в качестве вампира. Все было четким и ясным, мелкие детали вполне различимы даже на расстоянии – и вот почему он увидел ее первым.

Она куда-то спешила; лицо опущено, темные волосы заплетены в косы, как она делала всякий раз, когда ожидалось сражение. Боевая экипировка, кстати, на месте; по булыжникам мостовой цокают подкованные сапожки.

Да-а, Изабель Лайтвуд, умеешь ты разбивать сердца, что и говорить…

Саймон обернулся к Рафаэлю:

– Слушай, уйди, а? – проникновенно сказал он.

Тот ухмыльнулся:

– La belle Isabelle[8]8
  «Ла бель Изабель» (фр.): красавица Изабель.


[Закрыть]. Зря стараешься, дружок. Ты и она – вариант безнадежный.

– Потому что я вампир, а она из Сумеречных охотников?

– Не-а. Просто она… как бы это выразиться… в общем, тебе до нее как до луны.

До девушки оставалось уже не более квартала. Саймон скрипнул зубами:

– Подгадишь – я в тебя кол всажу. Кроме шуток.

Рафаэль невинно поиграл плечами, но с места так и не сдвинулся. Отвернувшись, Саймон без дальнейших колебаний покинул тень, ступая на тротуар.

Изабель тут же замерла, рука дернулась к хлысту, что крепился на поясе. Секундой позже она недоуменно моргнула, рука медленно пошла вниз, а в голосе прозвучали неуверенные нотки:

– Саймон?..

Юноша вдруг ощутил себя неуклюжим, неуместным, ненужным. С чего он вообще взял, что ей понравится его внезапное появление в Аликанте? Это же ее мир, не его. «Я…» – начал было он и не сумел продолжить, потому как Изабель вдруг прыгнула на него – прямо с места, без предупреждения, едва не сбив с ног.

Саймон позволил себе зажмуриться и уткнуться носом ей в шею. Он чувствовал, как бьется ее сердце, однако решительно задвинул подальше любые мысли про кровь. Девушка в его руках была гибкой и сильной; ее волосы щекотали ему лицо, и, сжимая ее в объятиях, он ощущал себя нормальным, до восторга обычным парнем, который просто-напросто влюблен в девчонку.

Влюблен. Он отдернулся как ужаленный, но не мог отвести взгляда от Иззи, от ее огромных сияющих глаз.

– Не могу поверить, что ты здесь, – прошептала она, задыхаясь, словно ей не хватало воздуха. – Представляешь, мне так хотелось, чтобы ты оказался рядом, я шла и думала, сколько еще времени должно пройти, и вдруг… Ой, что это с тобой?!

Он проследил за ее изумленным взглядом и обнаружил, что пялится на собственные кожаные лосины в обтяжку и кружевную сорочку. Из тенистой подворотни донеслось сдавленное хихиканье Рафаэля.

– А, долгая история, – горько махнул рукой Саймон. – Слушай, может, не будем на улице торчать?

Магнус вертел в руках серебряную шкатулку с резными инициалами, и сияние его кошачьих глаз соперничало с ведьмиными огнями, что разгоняли мрак в подвале дома Аматис.

Джослин с настороженным любопытством следила за выражением его лица. Что касается Люка, он никак не мог отделаться от воспоминаний о том, как Джослин брала с собой малышку Клэри, когда навещала Магнуса, и как они потом сидели рядышком, разговаривали, пока Клэри наконец не выросла и не принялась задавать вопросы о вещах, которые ей полагалось бы забыть.

– Ну как? – не выдержала Джослин. – Хоть что-то?

– Попрошу не подгонять, – сварливо ответил Магнус, на пробу царапая крышку ногтем. – Магические мины-ловушки, встроенные проклятия с часовым механизмом, – это вам не шуточки.

– Не торопись, – кивнул Люк, поудобнее облокачиваясь на стол, запихнутый в темный угол с пыльной паутиной. Когда-то этот стол стоял у матери на кухне. Он узнал вырезанные перочинным ножиком надписи на столешнице и даже вмятину, которая появилась по его вине на одной из ножек.

Многие годы стол принадлежал Аматис. Она владела им, когда была замужем за Стивеном; порой за этим столом устраивались званые обеды в доме Эрондейлов. Да и после развода он остался в ее собственности, когда сам Стивен перебрался в загородный особняк с новой женой. Вообще говоря, весь подвал был забит старой мебелью, вещами, которые были знакомы Люку, потому что принадлежали их родителям; ничуть не меньше было картин и безделушек, оставшихся со времен замужества Аматис. Интересно, а зачем она их сюда сунула? Должно быть, была уже не в силах на них глядеть…

– Кажется, ничем не заряжена, – сказал наконец Магнус, возвращая шкатулку на полку, куда ее определила Джослин, потому что не хотела держать вещицу в доме, но и выбросить рука не поднималась. Колдун поежился и потер ладони. На нем был черно-серый плащ, заставлявший выглядеть заправским детективом из старых кинофильмов; Джослин не дала ему времени даже повесить верхнюю одежду в прихожей, просто схватила за руку и потащила вниз. – Ни ловушек, ни капканов, никаких тебе магических самоловов. Вообще ничего.

Джослин смущенно заморгала.

– Спасибо, – промолвила она. – Спасибо, что посмотрел. Ты же знаешь, я такая трусиха… А тут еще лондонские события…

– Кстати, что там случилось-то?

– Да мы сами толком не знаем, – пожал плечами Люк. – Днем из Гарда доставили огнеграмму, но без каких-либо подробностей. Короче, на тот момент лондонский Институт был еще не полностью эвакуирован, и Себастьян со своим войском попробовал его захватить. Их отбили посредством некоего защитного заклинания, о котором даже Совет не имел понятия. В общем, сработал какой-то оберег, мол, атака неизбежна, все в укрытие.

– Призрак, – понимающе кивнул Магнус. В уголках его рта пряталась улыбка. – Смертная тень, приведенная к присяге в роли хранителя. Так сказать, взвели как курок, поставили сторожить, и через сто тридцать лет она сработала.

– Она? – заинтересовалась Джослин, откидываясь на пыльную стену за спиной. – Настоящее привидение? И как же ее звали?

– Назови я имя, ты бы ее сразу узнала, но на самом деле она была совсем не такой, как о ней рассказывают. – Магнус смотрел куда-то далеко-далеко. – Хочется надеяться, что она упокоилась наконец с миром. – Он тряхнул головой, возвращаясь к реальности. – Как бы то ни было, это совсем другая тема, и я пришел сюда вовсе не за этим.

– Да уж я догадываюсь, – кивнул Люк. – Спасибо, что нас не забываешь, хотя, если честно, я немножко удивился, завидев тебя на нашем крыльце. Не ожидал, что из всех мест ты направишь стопы именно к нам.

«Тебя скорее у Лайтвудов надо искать», – повисло в воздухе невысказанное.

– В моей жизни было кое-что еще помимо Алека, – отрывисто бросил Магнус. – Я, к слову сказать, Верховный маг Бруклина и здесь присутствую как член Совета от имени Детей Лилит.

– Гм… А я думал, представителем от колдунов является Катарина Лосс, – недоуменно заметил Люк.

– Так оно и было, – подтвердил Магнус. – Она заставила поменяться с ней местами, чтобы я смог повидаться с Алеком. – Маг вздохнул: – Заставила в буквальном смысле, когда мы с ней сидели в «Охотничьей луне». И вот почему я пришел.

Люк присел на колченогий стол.

– А ты Бэта видел? – спросил он.

Бэт имел склонность днем околачиваться в «Луне», а не в заброшенном полицейском участке: практика, конечно, неофициальная, но зато все знали, где его можно застать.

– Видел. Ему как раз позвонила Майя. – Магнус всей пятерней пригладил свои черные волосы. – Себастьян очень не любит, когда его щелкают по носу, – продолжил он, и Люк весь сжался от плохого предчувствия. Было заметно, что колдуну не особенно нравится быть глашатаем дурных новостей. – В общем, создается впечатление, что после фиаско с нападением на лондонский Институт Себастьян обратил свое внимание на «Претор Люпус». Похоже, оборотни-союзники ему ни к чему – он не в состоянии сделать из них новых Помраченных, – вот он и сровнял их штаб-квартиру с землей и перебил всех, кого смог. На глазах Майи умертвил Джордана Кайла. А саму ее оставил в живых, чтобы она смогла передать его, Себастьяна, послание.

Джослин зябко обняла себя за плечи:

– Боже мой…

– Послание? – напомнил Люк, вновь обретя голос.

– Да. Адресованное нежити, – кивнул Магнус. – Я поговорил с Майей по телефону. Она просила запомнить слово в слово. Короче, Себастьян сказал так: «Передай всей нежити, что я поставил себе целью отомстить и добьюсь своего. Любого союзника Сумеречных ждет то же самое. Делайте что хотите, мне все равно, только не лезьте в нашу битву на стороне нефилимов, ибо в этом случае вы станете тем мясом, которое возьмется кромсать мой клинок – и клинки всего моего войска, – пока последний из вашего рода не будет сметен с лица земли».

Джослин втянула воздух сквозь зубы:

– Прямо как его отец…

Люк вскинул взгляд на Магнуса:

– И ты собираешься продиктовать это послание на заседании Совета?

Лакированным ногтем колдун задумчиво постучал себя по подбородку.

– Нет, – наконец сказал он. – А вот от нежити ничего утаивать не буду. В конце концов, я не присягал в лояльности Сумеречным.

«В отличие от таких, как вы», – вновь повисло в воздухе недомолвленное.

– Кстати, у меня вот что есть… – Из кармана Магнус извлек листок бумаги. Люк сразу понял, о чем идет речь, поскольку ему тоже вручили нечто похожее. – Ты сам-то пойдешь на этот званый ужин?

– А куда деваться? Феи и фейри жуть как серьезно относятся к этикету. Попробуй не прийти, так не только Мелиорн, но и весь Двор сочтет, что их смертельно оскорбили.

– Вот им я и скажу, – кивнул Магнус.

– А вдруг они ударятся в панику? – прищурился Люк. – Решат бросить и Совет, и нефилимов на произвол судьбы?

– Так ведь того, что случилось с «Люпусом», все равно не утаишь…

– Дело не в этом, – вмешалась Джослин. – Магнус, пойми, своим посланием Себастьян хочет распугать всю нежить. Чтоб они держались подальше у стеночки, пока он будет крушить нефилимов.

– Каждый в своем праве, – пожал плечами колдун.

– Ты думаешь, нефилимы им это простят? – закипятилась Джослин. – Ты думаешь, Конклав такой великодушный? Да они беспощадней самого Ангела!

– Джослин, – вскинул ладонь ее муж. – Магнус тут ни при чем. Это не его вина.

Но та не сводила с колдуна сердитых глаз.

– Как ты думаешь, – сказала она, – что бы сказала Тесса?

– Джослин, ну я тебя прошу, – устало вздохнул Магнус. – Ты, между прочим, ее вообще почти не знаешь. Она всегда за правду, всегда. Утаивать что-либо нет смысла, потому как рано или поздно… Короче, поживи с мое, поймешь.

Джослин уставилась на собственные ладони – руки художницы, которые так нравились Люку, изящные, подвижные и вымазанные тушью.

– Я больше не Сумеречная охотница, – грустно сказала она. – Покинула их. Бегом. Вы оба в курсе. Но вообразить мир без нефилимов… Знаете, мне становится просто жутко.

– Мир существовал и до появления нефилимов, – ответил на это Магнус. – И после них никуда не денется.

– А выжить-то в нем мы сможем? Мой сын… – начала было Джослин, но тут сверху послышался грохот. Кто-то бесцеремонно колотил в парадную дверь. – Клэри? – предположила женщина вслух. – Она вечно забывает ключи.

– Ладно, пойду открою, – сказал Люк, поднимаясь на ноги.

Прежде чем покинуть погреб, он обменялся с женой взглядами. Ну и дела творятся: Джордан погиб, Майя вне себя от горя, Себастьян затеял перессорить Сумеречных с нежитью…

Он распахнул входную дверь, и ледяной ветер ворвался в прихожую. На пороге стояла молодая женщина со светлыми кудряшками и в боевой униформе. Хелен Блэкторн. Люк едва успел обратить внимание, что башни светятся кроваво-красным огнем, как гостья сказала:

– У меня депеша из Гарда. Насчет Клэри.

– Майя…

Голос мягкий, как сама тишина. Девушка еще плотнее уткнулась лицом в подушку, не желая открывать глаза. Что-то жуткое поджидало во мраке за ее спиной, что-то страшное, но зато всех бед можно избежать, надо лишь заснуть, и спать, и спать – вечно…

– Майя.

Он смотрел на нее из тени светлыми до прозрачности глазами, что так выгодно оттеняли его смуглую кожу. Брат. Даниэль. Скосив взгляд, она следила, как он отрывает крылья у бабочки и разжимает пальцы. Крошечное тельце легонько шмякнулось на пол и забилось в корчах.

– Майя, ну я тебя прошу.

Легчайшее прикосновение к ее руке. Она вскинулась как ужаленная, ударилась спиной о стену и, дыша как лихорадочный больной, принялась протирать глаза. Веки липкие, ресницы склеены. Плакала во сне.

В спальне царит полумрак, единственное окно выходит на извилистую городскую улочку. За давно не мытым стеклом дергаются голые ветви, виден кусок чего-то ржавого – пожарная лестница, должно быть.

Девушка бросила взгляд вниз. Узкая кровать с тоненьким одеяльцем, которое сбилось в комок в изножье. Спина упирается в кирпичную стену. Возле кровати одинокий стул, старый и не раз чиненный. На стуле сидит Бэт; глаза широко распахнуты, медленно опускается вскинутая ладонь.

– Извини, пожалуйста.

– Не надо, – поморщилась она. – Не надо меня трогать.

– Ты кричала. Во сне.

Майя обняла себя за плечи. На ней джинсы и майка на бретельках. Куда-то подевался свитер, в котором она была на Лонг-Айленде, и руки покрылись гусиной кожей.

– Где мои вещи? Куртка, свитер…

Бэт кашлянул, прочищая глотку:

– Майя, они были все в крови…

– Ясно, – кивнула она. В груди бешено стучало сердце.

– Ты помнишь, что случилось?

Она зажмурилась. Все всплыло сразу, в единый миг: поездка, стылая кабина грузовичка, сгоревшее здание, пляж с распростертыми телами. Джордан на ее коленях, повсюду кровь, льется и на нее, и на песок. Твой дружок подох.

– Джордан… – полувопросительно сказала она. Хотя и так все знала.

У Бэта заострились черты; в карих глазах появился какой-то зеленоватый отлив, заставлявший их светиться в полумраке. Хорошо знакомое лицо. Этот парень был одним из первых оборотней в ее жизни.

Какое-то время они встречались, пока Майя не сказала ему, что чувствует себя неловко в городе, вся на нервах, к тому же еще не совсем отошла от прежних отношений. На следующий день он поставил точку; удивительно, но они расстались – и остались друзьями.

– Мертв, – сказал Бэт. – Как и почти все остальные из «Люпуса». Скотт, воспитанники… Мало кто выжил. Майя, а почему вы там оказались? Что вас туда потащило?

Она рассказала ему про исчезновение Саймона, про телефонный звонок Джордану из штаб-квартиры, про стремительную поездку до Лонг-Айленда и обнаружение дымящихся руин.

Бэт неловко кашлянул:

– Знаешь, у меня тут кое-что из его вещей осталось. Ключи там, пропуск-подвеска…

У нее сдавило грудь – не хватало воздуха.

– Нет, я не могу… не надо, – помотала она головой. – И потом, он наверняка хотел бы, чтобы медальон перешел к Саймону. Вот когда найдем его, пусть себе возьмет…

Бэт не стал настаивать.

– Есть и кое-какие хорошие новости, – сказал он. – Из Идриса сообщают, что твой друг Саймон в полном порядке. Он там, в компании Сумеречных охотников.

– О… – Тугая петля, захлестнувшая ей сердце, чуточку ослабла.

– Наверное, надо было сразу тебе сказать, – виноватым тоном добавил он. – Просто… я за тебя беспокоился. Ты была в таком состоянии, что… Видишь, только сейчас смогла проснуться.

Потому что хотела спать вечно.

– И я знаю, что ты уже поставила Магнуса в известность, – продолжал Бэт. – Расскажи-ка еще раз, отчего Себастьян Моргенштерн взялся охотиться на оборотней.

– Он сказал, что это своего рода демонстрация. – Майя сама чувствовала, что в ее голосе звучат нотки усталого безразличия. – Чтобы мы все четко уяснили, что будет с теми, кто осмелится поддерживать нефилимов.

«Не отдохну, не перестану биться, пока мне очи не закроет смерть иль рок не даст исполнить меру мщенья…»

– В Нью-Йорке уже не осталось Сумеречных, а Люк сейчас вместе с ними в Идрисе. Возводят новые обереги. Скоро, наверное, даже весточки перестанут проходить через защитный барьер.

Бэт поерзал на стуле, и Майя поняла, что он чего-то не договаривает.

– Ну? Выкладывай.

Он отвел глаза.

– Бэт?

– Ты знакома с неким Руфусом Гастингсом?

Руфус… Перед глазами Майи всплыла изборожденная шрамами физиономия здоровяка, в бешенстве покидающего кабинет претора Скотта.

– Да нет, в общем-то.

– Так вот, он выжил. Сейчас находится здесь, с нами, рассказывает что и как, – объяснил Бэт. – Но это не все: он распускает слухи, будто бы Люк тяготеет к Сумеречным и что в нем вообще мало чего от настоящего оборотня. Дескать, ему недостает лояльности к интересам стаи, что надобен новый вожак и всякое такое.

– Ты и есть теперь вожак, – пожала она плечами. – Потому что был вторым по старшинству.

– Да-да. С той только разницей, что на прежнюю должность меня определил как раз Люк. Обозначив тем самым, что мне тоже нет доверия.

Майя соскользнула с постели. Все тело ломит, ступни будто на льду оказались.

– Я надеюсь, к нему не прислушиваются?

Бэт мрачно дернул плечом:

– Глупость какая. Тем более после произошедшего… Нам наоборот надо сплотиться как можно теснее, а не давать кому-то вбивать клин. Сумеречные – наши союзники…

– И вот почему Себастьян по нам врезал.

– Это было неизбежно. Он никогда не был лоялен к нежити. Как-никак сынок Валентина Моргенштерна. – У Майи полыхнуло в глазах. – Не исключено, что он хочет хотя бы на время вывести нас из игры, чтобы всеми силами взяться за нефилимов, но в том-то и дело, что, когда ему удастся стереть их с лица земли, он переключится на нас.

Бэт молча сидел, сцепляя и расцепляя пальцы, затем вроде бы принял решение.

– Я знаю, что ты права, – сказал он, вставая с места и подходя к столику в углу комнаты. Вернулся, держа в руках ее куртку и обувь, протянул вещи Майе. – Слушай, сделай одолжение, нынешним вечером никому больше не говори об этом, ладно? Тут и так все уже на ушах стоят.

Девушка принялась натягивать куртку:

– А что такого особенного в сегодняшнем вечере?

– Ну как же… Похороны да поминки, – вздохнул он.

– Я ее прикончу, эту твою Морин, – заявила Изабель.

Шкафчик Алека был распахнут настежь, и она бесцеремонно копалась в нем, швыряя одежду на пол.

Саймон лежал босиком на неизвестно чьей постели, наконец-то избавившись от гламурных сапожков с пряжечками. Хотя его кожа была теперь не самой чувствительной на свете, было приятно валяться на чем-то мягком после многочасового сидения на грязном, вонючем полу в «Дюморе».

– В таком случае тебе придется прорываться через всех нью-йоркских вампиров, – заметил он. – Потому что они влюблены в нее по уши.

– Сразу видно, никакого вкуса… – Изабель критически осмотрела темно-синий пуловер, который Саймон сразу опознал как принадлежавший Алеку, главным образом по дыркам на локтях. – Так ты говоришь, Рафаэль притащил тебя сюда для переговоров с моим отцом?

Саймон слегка приподнялся, чтобы лучше ее видеть:

– Думаешь, это можно устроить?

– Ясное дело, отчего нет… Отец любит потрепать языком. – В голосе девушки прозвучала горькая обида. Саймон подался вперед, но когда она вскинула лицо, он увидел улыбку. Наверное, почудилось… – Хотя кто его знает, что принесет нынешний вечер. Как-никак, а только что атаковали Цитадель. – Она озабоченно прикусила нижнюю губу. – Может даже, из-за этого отменят совещание или перенесут. Теперь уже очевидно, что они недооценили опасность Себастьяна. По идее, он никак не мог столь близко подобраться к Цитадели, а поди ж ты…

– Положим, – заметил Саймон, – он все-таки Сумеречный охотник.

– Вот уж дудки, – тут же возразила Изабель и сердито сдернула с вешалки зеленый свитер.

– Извини, – пожал он плечами. – Могу себе представить, как народ мучается в ожидании новостей об исходе битвы. А кстати, сколько туда направили?

– То ли пять, то ли шесть десятков, – ответила Изабель. – Я тоже хотела, но… в общем, не пустили.

В тоне девушки появились нотки, говорившие о приближении к теме, на которую она не желала распространяться.

– Я бы слег от беспокойства за тебя, – сказал он.

Уголки ее губ дернулись в печальной улыбке.

– На-ка вот, примерь, – скомандовала она и бросила ему зеленый свитер, не столь обтрепанный, как прочие вещи.

– Ты уверена, что мне разрешено это позаимствовать?

– Но ты же не можешь разгуливать в таком виде? – напомнила она, показывая пальцем. – Беженец из женского романа. – Изабель томно приложила тыльную сторону ладони ко лбу. – Ах, лорд Монтгомери! Что вы замыслили сотворить с несчастной девушкой, коварно заманив ее в спальню? – Она вжикнула «молнией» на куртке и сбросила ее на пол, оказавшись в одной маечке поверх джинсов, после чего подарила ему знойный взгляд: – Ну? Признавайся? Замыслил, да?

– Я… это… ты чего, вообще? – забормотал Саймон, временно лишившись запаса слов.

– А-а-а! Я так и знала, что вы дерзкий, хищный самец, – заявила Изабель, приближаясь к постели и выразительно покачивая бедрами. Расстегнула джинсы и скинула их на пол. Тут выяснилось, что она носит черные мальчуковые трусы. – За вами ходит слава распутника. Все знают, как вы обращаетесь с дамами: настоящий дьявол во плоти, кружевной сорочке и этих неотразимых лосинах. – Она прыгнула на кровать и медленно поползла на четвереньках, не сводя с него взгляда. Как кобра, решившая закусить мангустой. – Умоляю, пощадите мою невинность, – выдохнула она. – И мое бедное, ранимое сердечко. О-о, внемлите, сударь!

Поразмыслив, Саймон решил, что это очень похоже на ролевую игру типа «Подземелья драконов», только потенциально более увлекательную.

– Лорд Монтгомери внемлет лишь собственным прихотям, – выдавил он замогильным голосом. – К слову сказать, у него… кхм… очень крупные владения и большие аппетиты!

Изабель хихикнула, отчего затряслась постель.

– Так-так. Вот уж не думала, что ты настолько хорошо вживешься в роль.

– Лорд Монтгомери всегда превосходит ожидания, – заявил он, хватая Изабель за талию и перекатываясь поверх нее. Сейчас она лежала под ним, рассыпав черные волосы по всей подушке. – Матери, держите дочерей под замком. Не забудьте также запереть служанок и горничных. А заодно и самих себя. Лорд Монтгомери вышел на охоту.

Изабель взяла его лицо в ладони.

– Мой лорд, – промурлыкала она, сияя взглядом. – Боюсь, нет у меня больше сил противостоять напору вашего обаяния и мужской силы. Делайте же со мной что хотите!

Трудно сказать, чего захотел бы лорд Монтгомери, зато Саймон отлично знал, чего хочет он сам. Он нагнулся и приник долгим поцелуем к девичьим губам, которые охотно поддались, и тут его захлестнуло теплой, темной волной, где были лишь ее губы, поначалу игривые, затем требовательные. От нее пахло, как и всегда, розами и кровью – до головокружения. Он прижался губами к трепещущей жилке у нее на горле – просто коснулся, без укуса, – и Иззи всхлипнула, ее руки поползли к вороту его рубахи. На секунду его встревожило отсутствие пуговиц, однако девушка запросто справилась с проблемой, разодрав ткань и откинув кружева ему за плечи.

– Обалдеть! Рвется как специально! – восторженно сообщила она, задирая уже собственную маечку, чтобы стащить ее через голову.

Дело успешно завершилось наполовину, когда распахнулась дверь и в комнату по-хозяйски шагнул Алек:

– Иззи, ты чего зде… – Глаза у юноши полезли на лоб, и он отпрянул, приложившись затылком о дверной косяк. – Какого… ну ни хрена себе!

Она быстро заправила майку, недобро косясь на брата:

– Стучать разучился?

– А? Да ты… да это вообще моя комната! – топнул ногой Алек.

Возникало впечатление, что он специально старается не смотреть на Саймона с Иззи, которые и впрямь очутились в щекотливом положении. Саймон быстренько скатился с подруги, а та села, делая вид, что собирает с себя ниточки. Юный вампир устроился рядом, грустно свесив ноги с края постели и рукой придерживая на груди разодранную сорочку.

– Я просто хотела подыскать ему что-то надеть, – объяснила Изабель. – Морин-то нарядила его в кружева и кожу в обтяжку, потому что он был ее невольником из романтической повести.

– Кем-кем он был?

– Невольником из романтической повести, – терпеливо повторила Изабель, словно имела дело с умственно отсталым.

Алек помотал головой, как бы стряхивая паутину кошмарного сна:

– Знаешь что? Не надо никаких объяснений, просто… просто оденьтесь побыстрее. Оба.

– И что, ты даже не выйдешь за дверь? – обиженно протянула Изабель.

– Еще чего! Это моя комната. И потом, мне надо с тобой потолковать. – Судя по голосу, Алек был крайне раздражен.

Саймон подхватил с пола чужие джинсы с кроссовками и отправился в ванную переодеваться, нарочно не торопясь и затягивая дело. Возвратившись, он застал Изабель сидящей на кровати – напряженной как взведенная пружина.

– Открыли Портал, говоришь? Чтобы всех вернуть? Это хорошо.

– Хорошо-то хорошо… – Алек рассеянно помассировал себе плечо в том месте, где была нанесена его парабатайская руна, – да не очень. Нет-нет, Джейс не погиб, – торопливо добавил он, увидев, как побледнела Изабель. – В противном случае я бы точно знал. Но что-то случилось. И, сдается мне, дело касается Небесного огня.

– А ты можешь сказать, прямо сейчас с ним все в порядке? И как насчет Клэри? – потребовала Изабель.

– Эй, ребята, не так быстро, – вмешался Саймон. – Отмотайте назад. Что там такое с Клэри и Джейсом?

– Он прыгнули через Портал, – мрачно объяснила Изабель. – Чтобы участвовать в битве за Цитадель.

Саймон обнаружил, что нервозно прокручивает кольцо на правой руке. И когда только успел за него ухватиться?..

– А разве они по возрасту подходят?

– Да они и не думали спрашивать чьего-то разрешения, – возразил Алек, устало откидываясь на стену. Под глазами юноши расплывались багрово-синие тени. – Консул попыталась было их остановить, но не успела.

Саймон обернулся к Изабель:

– И ты мне ничего не сказала?!

Девушка не желала встречаться взглядом:

– И так было ясно, что ты взорвешься…

Алек вертел головой, переводя взгляд с одного лица на другое.

– А Саймон что, разве не в курсе? – наконец спросил он. – Про то, что случилось возле Гарда?

Изабель скрестила руки на груди и выпятила подбородок:

– Нет, не в курсе. Я просто не успела. Мы столкнулись с ним на улице, сразу пошли сюда и… И вообще это не твое дело.

– Если дело происходит у меня в комнате, значит, мое, – сказал Алек. – А если ты решила попользоваться Саймоном, чтобы сбросить пар, чтобы разрядиться, то я не против, только делай это у себя.

– И ничего я им не пользовалась!

Саймону вспомнились ее глаза, такие сияющие, когда она увидела его стоящим посреди улице. Ему-то показалось, что это сияние радости, однако сейчас все указывало на непролитые слезы. Она-то и шла ведь, понурив голову, опустив плечи, словно пыталась сдержаться.

– Алек прав, – кивнул он. – Иначе ты бы сразу все мне выложила. А ты даже не упомянула про Клэри или Джейса… или про свои заботы… вообще ни о чем не сказала!

В животе юноши появился тугой комок, когда он припомнил, с какой ловкостью Изабель уклонялась от его расспросов, отвлекала поцелуями… Идиот. Решил, что это она так рада его видеть. Да на его месте мог быть кто угодно, ей до лампочки…

У Изабель окаменело лицо.

– Ну конечно, – наконец сказала она. – Мог бы и спросить, если это тебя так интересует. – До этого девушка сидела, рассеянно перебирая волосы, но сейчас вдруг решительно принялась сматывать на голове тугой, прямо-таки безжалостный узел. – Если вы оба собрались тут стоять и бросать мне обвинения, советую не терять время и просто убраться куда подальше.

– Никто тебя не обвиняет, – начал было Саймон, но Изабель уже поднялась на ноги.

Она цапнула рубиновую подвеску, весьма бесцеремонно сдернула цепочку через его голову и с вызовом повесила у себя на шее.

– Зря давала, – заявила она. В ее глазах метались молнии.

– Твой камень спас мне жизнь, – негромко сказал юноша.

Это ее впечатлило.

– Саймон… – прошептала она, но тут что-то случилось с Алеком. Вцепившись себе в плечо, он медленно оседал на пол.