Текст книги "Орудия Смерти. Город небесного огня"

– Беги, – шепнула Эмма. – Дуй что есть сил на Командный пункт. Скажешь Джулиану, мол, я здесь.

В ее голосе читалось что-то такое, что не допускало возражений. Друзилла и не стала спорить, а просто кивнула и, покрепче обхватив брата, беззвучно, босиком, полетела по коридору.

Проводив ее взглядом, Эмма вновь стала наблюдать жуткое зрелище, что разворачивалось этажом ниже. Кейт подталкивала Марка в спину – не рукой, а кончиком ножа между лопатками. Подростка пошатывало, он едва не упал под ноги Себастьяну. Сейчас было видно, что он побывал в настоящем бою: на руках и запястьях резаные раны, лицо испещрено свежими шрамами; он явно не имел времени для выписывания исцеляющих рун. Правая щека представляла собой один сплошной кровоподтек.

Себастьян критически осмотрел пленника и раздраженно выпятил нижнюю губу.

– Этот экземпляр вовсе не полноценный нефилим, – процедил он. – Смахивает на помесь. Кровь фейри, если не ошибаюсь. Почему не доложили?

По толпе пронесся встревоженный шепоток. Женщина с топором опасливо поинтересовалась:

– Лорд Себастьян! Означает ли это, что Чаша на нем не сработает?…

– Я не к этому, – поморщился Себастьян. – А к тому, что он мне неинтересен.

– Его можно отправить в Соляную долину, – предложила все та же воительница. – Или, скажем, на Эдомские вершины, и там принести в жертву, на радость Асмодею и Лилит…

– Нет, – ответил Себастьян. – Нет, это было бы неразумно. Полагаю, вряд ли следует проделывать такие вещи с носителями крови Дивного народца.

Марк плюнул ему в лицо.

Себастьян так изумился, что пару секунд просто хлопал глазами. Затем он обернулся к отцу Джулиана.

– Подойди и научи его уму-разуму, – сказал он. – Если хочешь, можешь поранить, я не против. У меня нет никакого желания терпеть выходки твоего отпрыска-полукровки.

Блэкторн шагнул вперед, вздымая двуручный меч. Лезвие уже было окрашено чьей-то кровью. Глаза Марка распахнулись от ужаса. Меч пошел вверх…

Метательный нож покинул ладонь Эммы и, пролетев по воздуху, вонзился в грудь Себастьяна Моргенштерна.

Тот покачнулся, а меч Блэкторна упал вместе с безвольно повисшей рукой. Многие в толпе закричали, а Марк, пока Себастьян разглядывал рукоять, торчавшую из груди ровнехонько напротив сердца, уже принял боевую стойку, сжав кулаки.

– Гм, – сказал Себастьян и со скучающим видом выдернул клинок.

Лезвие было алым от крови, но Себастьяна это явно не беспокоило. Отшвырнув оружие в сторону, он вскинул голову, разглядывая лестничную площадку. Эмма физически ощутила взгляд темных, пустых глаз, которые словно ощупали ее ледяными пальцами. Девочке показалось, что ее взвешивают, оценивают степень исходящей угрозы, сопоставляют данные и, наконец, с презрительным безразличием принимают решение.

– Жаль, что ты не переживешь этот день, – сообщил Себастьян, обращаясь к Эмме. – А то смогла бы уведомить Конклав, что Лилит даровала мне необоримую силу. Мою жизнь оборвет разве что меч, подобный Блистательному. Что ж, тем хуже для нефилимов, что они больше не могут взывать к заступничеству Небес, и те жалкие зубочистки, что они пытаются выковать в своей Адамантовой цитадели, уже не в состоянии мне навредить. – Он обернулся к своей армии и, брезгливо отряхивая одежду, приказал: – Убейте девчонку.

Марк бросился к ступенькам, очевидно, желая опередить других и защитить ее, но темная личность в плаще перехватила юношу на бегу и дернула назад. Руки в черных перчатках крепко обвили торс. Марк отбивался как мог, но тут его заслонила толпа Помраченных, лавиной хлынувшая на лестницу.

Девочка ринулась прочь. Бегать она выучилась на калифорнийских пляжах, где песок ежесекундно уходит из-под ног, так что на твердом покрытии она могла посоперничать с самим ветром. Она неслась по коридору, перепрыгивая через скамьи, затем одним махом преодолела коротенький пролет из ступенек, резко свернула вправо и ворвалась в Командный пункт, как ребята именовали офис институтской администрации.

Помещение отличалось внушительными размерами, стены были уставлены стеллажами с разными справочниками. Этажом выше имелась Библиотека, но именно отсюда мистер Блэкторн командовал всем учреждением. Вот его стол красного дерева с двумя телефонами: один белый, другой черный. Сейчас трубка черного аппарата находилась в руке Джулиана, и мальчишка надрывался, крича в микрофон:

– Говорю вам, вы обязаны держать Портал открытым! Мы еще в опасности! Повторяю…

Дверь за спиной Эммы застонала – Помраченные навалились на захлопнутую створку. Джулиан встревоженно вскинул взгляд и при виде девочки выронил телефон. Эмма безмолвно смотрела то на друга, то на восточную стену за его плечом, вернее, на светящуюся пелену вместо бетона. Это и был Портал, эфемерный прямоугольник, в котором вертелись какие-то серебристые формы, метались разодранные облака и бушевал ветер.

На подкашивающихся ногах Эмма приблизилась к Джулиану, и он схватил ее за плечи, словно хотел на ощупь убедиться, что перед ним не привидение.

– Эмма… – выдохнул он и тут же взял себя в руки. Голос его обрел силу и напор: – Так, а где Марк? И что с моим отцом?

Девочка помотала головой:

– Они… я не смогла… – Эмма сглотнула. – Это Себастьян Моргенштерн, – прошептала она и вздрогнула от очередного удара по двери. – За ними придется вернуться…

Девочка повернулась к двери, но Джулиан перехватил ее за руку.

– В Портал! – крикнул он, пересиливая нарастающий вой ветра и шум в коридоре. – Прыжок в Идрис! Быстрей! Конклав вот-вот перекроет портал!

– Но как же Марк?! – воскликнула она, хотя и сама не понимала, что можно предпринять в такой ситуации: как пробиться сквозь армию Помраченных, дубасящих в дверь, и как совладать с Себастьяном Моргенштерном, чья мощь превосходила силы любого Сумеречного охотника. – Надо что-то делать…

– Да Эмма же! – в отчаянии крикнул Джулиан, и в этот миг дверь поддалась.

В комнату хлынул поток озверелых помощников Себастьяна. Воительница с топором кричала что-то про эдомский огонь, где сгорят все нефилимы вместе с их отродьем…

Джулиан кинулся к Порталу, дернув за собой Эмму; та лишь успела испуганно обернуться. Возле правого виска свистнула стрела и со звоном вынесла оконное стекло. Джулс стиснул пальцы на запястье Эммы плотнее и вместе с ней вывалился в портал.

Часть первая. Извлеку из тебя огонь

 
Я извлеку из среды тебя огонь, который и пожрет тебя:
и Я превращу тебя в пепел на земле перед глазами всех, видящих тебя.
Все, знавшие тебя среди народов, изумятся о тебе; ты сделаешься ужасом,
и не будет тебя во веки.
 

Книга пророка Иезекииля, 28:18–19

1. Одна Чаша на всех

– Вообрази себе что-нибудь умиротворяющее.

Допустим, пляж под Лос-Анджелесом: белый песочек, негромкий рокот прибоя, ты эдак мирно прогуливаешься вдоль кромки набегающих волн и…

Джейс насмешливо приоткрыл один глаз:

– Ой, до чего романтично.

Парень, сидевший напротив, вздохнул и почесал в затылке, еще больше растрепав темную шевелюру. Хотя стоял промозглый декабрьский денек, оборотни обладали меньшей чувствительностью к холоду, нежели люди, и вот почему Джордан не только был без куртки, но и закатал рукава рубашки. Ребята расположились на одной из полянок Центрального парка, устроившись прямо на пожухлой траве в особенной позе: ноги скрещены по-турецки, руки на коленях, ладони обращены вверх.

Неподалеку от них высилась скала – по-видимому, выход какой-то горной породы. Отколовшиеся в свое время куски усыпали землю разнокалиберными глыбами, одну из которых Изабель и Алек Лайтвуды приспособили себе под скамейку. На вскинутый взгляд Джейса девушка ободряюще помахала рукой. Алек, заметив этот жест, недовольно толкнул ее в плечо. Было видно, что он что-то втолковывает Иззи – должно быть, напоминает, что нельзя отвлекать внимание того, кто изо всех сил старается сосредоточиться. Джейс мысленно улыбнулся: никто не настаивал, чтобы Лайтвуды составили им компанию, и тем не менее они все-таки здесь. Якобы для моральной поддержки, хотя, как подозревал Джейс, Алек последнее время просто устал болтаться без дела, Изабель же ревновала брата к его свободолюбию и вечно таскалась следом, к тому же они оба старательно избегали родителей и не хотели показываться в Институте.

Джордан щелкнул пальцами под носом «ученика»:

– Эй, ты вообще меня слушаешь?

Джейс нахмурился:

– Слушал. Пока ты не пустился в затасканные пошлости. Тоже мне, психолог… Начитался, поди, рекламных брошюр.

– Ах так? Ну тогда изволь сам сообщить, какая именно ментальная картинка вызывает у тебя спокойствие и умиротворенность.

Джейс снял ладони с колен – от сидения в позе лотоса ныли запястья – и слегка откинулся, опираясь о землю заведенными назад руками. Холодный ветер шелестел немногочисленными сухими листьями, что еще оставались в кронах деревьев; на бледном фоне зимнего неба они смотрелись чуть ли не элегантно, словно на рисунке пером.

– Какая картинка, спрашиваешь? А про то, как я убиваю демонов, – сказал он. – Видеть, как после грамотно проведенного приема валится замоченный тобою демон, – это, знаешь ли, очень умиротворяет и успокаивает. Хотя бывают случаи, когда из них брызжет во все стороны, так я этого не люблю. Подтирать замучаешься, да и…

– Хватит.

Джордан вскинул ладони. Сползшие рукава приоткрыли вытатуированные узоры, что испещряли его кожу. «Шанти, шанти, шанти», – бормотал он. Джейс знал, что «шанти» означает «мир, превосходящий всякое понимание»[1]1
  Шанти, шанти, шанти – заключительные слова «Упанишад». Автор дает их перевод в трактовке Т. С. Элиота, размещенной в автокомментарии к поэме «Бесплодная земля» (1922). Строго говоря, на санскрите это слово означает «покой», в то время как «мир, превосходящий всякое понимание» – это почти прямая цитата из библейского Послания к Филиппийцам, 4:7. – Здесь и далее примеч. переводчика.


[Закрыть] и что для погружения в покой это слово полагается произнести троекратно. Увы, последнее время ничто, кажется, не способно было привести его в равновесие. Огонь в жилах не давал уму передышки, мысли набегали слишком резво, обгоняя друг дружку, ни дать ни взять фейерверк в голове. Сновидения, столь же яркие и красочные, как и живописные холсты старых мастеров… Он старался вытравить это наваждение, час за часом отдавая всего себя тренировкам, тяжелым трудом и потом зарабатывая синяки и шишки, а однажды он так и вовсе сломал несколько пальцев. Ничего, впрочем, добиться не удалось, если не считать, что он довел Алека до белого каления вечными просьбами помочь с исцеляющими рунами и вдобавок ко всему умудрился поджечь стропила.

К счастью, Саймон однажды обмолвился, что его сосед по комнате медитирует каждый день, и, если верить его словам, именно этот навык позволил ему обуздать приступы неконтролируемой ярости, которые зачастую сопровождают превращение в волка. А отсюда было уже рукой подать до предложения Клэри – мол, пусть Джейс тоже это попробует. И вот почему они уже второй раз устраивают медитационный практикум. Первое занятие кончилось тем, что Джейс развел костер прямо на паркете в комнате Саймона и Джордана, в результате чего Джордан настоял, чтобы отныне все тренировки проходили на свежем воздухе. Во избежание. А то ведь выселят, чего доброго…

– Никаких картинок про убийства, – твердо заявил Джордан. – Мы просто стараемся, чтобы тебе было спокойно и уютно. Война, кровь, кишки на полу – это все вещи отнюдь не умиротворяющие. Разве у тебя нет других приятных воспоминаний?

– Оружие, – пожал плечами Джейс. – Обожаю, сил нет.

– Так. Боюсь, у нас тут клинический случай персонально извращенной философии бытия.

Джейс подался вперед, упираясь руками в землю.

– Я воин, – негромко, но внятно произнес он. – Ратоборец. Меня таким на свет произвели и вырастили. У меня никогда не было игрушек. Я забавлялся оружием. Да я спал в обнимку с деревянным мечом аж до пяти лет! Мои первые книжки с картинками были средневековыми демонологиями. Колыбельные песенки? Заклинания против демонов. Так что не надо мне рассказывать, что именно приносит умиротворение и покой. Какие там пляжи с белым песочком, поющие птахи на ветвях. Ты что, совсем обалдел? Лучше дай мне в одну руку меч, а в другую – стратегию беспроигрышной битвы!

Джордан невозмутимо смотрел ему в лицо:

– Ты хочешь сказать, для тебя покой – это война?

Джейс выразительно воздел руки к небу, затем поднялся, отряхивая джинсы:

– Поздравляю, наконец-то ты угодил в точку.

Он обернулся на треск сухой травы и успел заметить силуэт Клэри между деревьями. Через пару секунд она вышла на полянку. За ней неотступно следовал Саймон. Клэри держала руки в задних карманах и чему-то смеялась.

Джейс понаблюдал за ними; есть что-то в том, когда смотришь на людей, не подозревающих о чужом пристальном взгляде. В памяти всплыл случай, когда он случайно увидел Клэри: на противоположном конце кофейного зала «Джава Джонс». Тогда она тоже смеялась и болтала с Саймоном, прямо как сейчас. Вспомнилось, каким неприятным комком шевельнулась в груди ранее незнакомое чувство ревности, не давая сделать вдох, и как потом нахлынуло злорадное удовольствие, когда она подошла поговорить, оставив Саймона в одиночестве.

Но времена меняются. Его уже не снедает ревность в адрес Саймона, зато появилось сдержанно-ворчливое уважение к его упрямству и храбрости, вплоть до того, что уже можно бы думать о нем как о друге, хотя вряд ли это слово будет когда-либо произнесено вслух. Джейс мигнул, когда Клэри вдруг бросила на него взгляд и послала воздушный поцелуй, мотнув при этом рыжей косичкой. Она такая маленькая, вернее, хрупкая, словно фарфоровая куколка, – вот что первое приходит в голову, пока не узнаешь, до чего она сильная…

Клэри направилась к Джейсу с Джорданом, оставив Саймона карабкаться по валунам к тому месту, где сидели Алек с Изабель; отдуваясь, парень устроился возле девушки, которая тут же подалась к его плечу, о чем-то щебеча; движения губ не разобрать из-за темной вуали волос, скрывавших ее лицо.

Клэри остановилась перед Джейсом, покачиваясь на каблуках и насмешливо улыбаясь:

– Ну, как успехи?

– Джордан хочет, чтобы я думал про пляж с песочком, – мрачно вздохнул Джейс.

– Упрямец, правда? – обратилась девушка к Джордану. – На самом деле он хочет сказать, что это ему по душе и он жутко благодарен.

– Вот уж черта с два! – возмутился Джейс.

Джордан фыркнул:

– Без меня ты бы летел сейчас по Мэдисон-авеню, постреливая огнем из всех своих отверстий. – Он тоже поднялся на ноги и, покряхтывая, принялся натягивать зеленую куртку. – Твой дружочек с приветом, – сообщил он Клэри.

– Это точно, – согласилась та. – Ни убавить, ни прибавить.

Джордан скорчил гримасу, но в ней не было злости.

– Ладно, – сказал он, – я пошел. Еще с Майей надо встретиться.

Вскинув руку в насмешливом прощальном жесте, он скользнул в заросли и тут же скрылся из виду без малейшего звука, как и подобает волку. Джейс еще пару мгновений смотрел ему вслед. «Кто бы мог подумать…» – мелькнула рассеянная мысль. Действительно, еще с полгода назад он счел бы ненормальным всякого, кто заявил бы, что его, Джейса, поджидают лекции, читаемые оборотнем.

За последние месяцы у него с Джорданом и Саймоном и в самом деле возникло что-то вроде дружбы. Он то и дело спасался у них в комнатушке от ежедневной институтской суеты, где слишком многое напоминало о том, до чего Конклав был еще не готов к полномасштабной схватке с Себастьяном.

Erchomai – Я гряду[2]2
  Эти слова часто встречаются в греческом тексте Библии, где, в частности, они относятся к появлению Вифлеемской звезды, пришествию Иисуса Христа и т. д.


[Закрыть]. Словно легчайшим пером это слово вдруг коснулось изнанки мыслей, заставив вздрогнуть и поежиться. Перед глазами мелькнул образ оторванного крыла ангела, брошенного в лужу золотой крови.

– Эй, ты чего? – насторожилась Клэри.

Судя по лицу Джейса, парень находился сейчас в миллионе километров отсюда. Впрочем, с тех пор как Небесный огонь поселился в его теле, он все чаще уходил в глубь самого себя. Девушка подозревала, что это был побочный эффект подавления эмоций, и испытала прилив сочувствия, даже вины. Когда они познакомились, Джейс был до того сдержан и подвержен самоконтролю, что его сокровенная суть пробивалась наружу, можно сказать, как свет сквозь щели в рыцарских доспехах. Чтобы сорвать всю эту защиту, ушло немало времени. Зато теперь, когда пламя в его венах заставляло вновь нацеплять броню – на сей раз, чтобы не навредить другим, – вставал новый вопрос: сумеет ли он снова раскрыться, когда кончится эта война?

Джейс моргнул, выбитый из ступора девичьим голосом. Зимнее солнце, хоть и стояло в зените, было холодным; под его лучами черты лица заострились, глазные впадины оттенились. Он протянул руку к Клэри и вздохнул.

– Ты была права, – промолвил Джейс тем серьезным, особенным голосом, который берег только для нее. – Занятия с Джорданом и вправду помогают. Честное слово. И мне действительно это нравится.

– Да я так и думала.

Клэри обвила пальцами его запястье. Кожа была теплой, вернее, даже горячей, явно на несколько градусов выше нормальной температуры. Все это началось после того, как Блистательный, меч архангела Михаила, отделил Джейса от не-Джейса. Сердце парня стучало в привычном, ровном ритме, зато вены, сквозь которые прокачивалась кровь, теперь чуть ли не гудели, как пламя, бушующее за закрытой дверцей печи.

Клэри привстала на цыпочки, собираясь поцеловать его в щеку, но он обернул к ней лицо, и их губы встретились. С той поры, как огонь впервые завел свою песню у него в крови, между ними ничего не было, кроме нескольких поцелуев, да и то это можно было назвать поцелуями с натяжкой. Сейчас Джейс вел себя куда смелее, его губы казались мягче, ладонь слегка сжала ей плечо. На какой-то миг их тела соприкоснулись; Клэри физически ощутила, как зудят и пульсируют его вены. Он прижался сильнее, и между ними проскочила искра, сухая и резкая, как разряд статического электричества.

Джейс первым прервал поцелуй и резко выдохнул. Не успела Клэри хоть что-то сказать, как от камней донеслись саркастические аплодисменты – им приветственно махали Саймон, Изабель и Алек. Джейс поклонился, а смутившаяся Клэри отшагнула и сунула большие пальцы за пояс.

Парень вздохнул:

– Ну что, пойдем присоединимся к этим беспардонным любителям подсматривать?

– Что поделаешь, других друзей, похоже, у нас не будет.

Саймон и Изабель сидели бок о бок, о чем-то тихо беседуя. Алек, расположившийся поодаль, не отрывал взгляда от экрана мобильного телефона.

Джейс плюхнулся возле своего парабатая:

– Я слыхал, если долго пялиться на эту штуковину, она однажды зазвонит.

– Он переписывается с Магнусом, – сообщила Изабель, бросая на брата неодобрительный взгляд.

– Вранье, – машинально среагировал тот.

– Э-э, да она права, – протянул Джейс, заглядывая Алеку через плечо. – Ох и ничего себе, да у вас целые переговоры ведутся! И не вздумай отрицать, я же вижу.

– Но ведь день рождения же… – Алек решительно захлопнул телефон.

В последнее время он выглядел не лучшим образом: сильно исхудал, и его синий свитер висел теперь мешком; дырки на локтях, обкусанные и запекшиеся губы. Клэри потянуло приласкать его, утешить. Первую неделю после размолвки с Магнусом он провел как в тумане, ничего не видя и не слыша, не в силах поверить в случившееся. Да они и сами не могли в это поверить. Клэри всегда считала, что Магнус любил Алека, в смысле, по-настоящему, без рисовки. И Алек, судя по всему, тоже так считал.

– Я просто хотел, чтобы… ну… в общем, чтобы он не думал, будто я забыл…

– Исстрадался, бедненький, – кивнул Джейс.

Алек дернул плечом:

– Кто бы говорил. «Ой, я так влюблен! Ой, она моя сестра! Ой, что же мне делать…»

Джейс швырнул в него горстью опавшей листвы, заставив Алека отмахиваться и отплевываться.

Изабель рассмеялась:

– Джейс, а ведь он прав!

– Дай-ка мне телефончик, – сказал тот, протягивая руку. – Александр! Давай телефон, говорю.

– Это вообще не твое дело. – Алек отставил мобильник подальше. – Забудь, как и не было, договорились?

– Слушай! Ты не ешь, не спишь, весь приклеился к этому дурацкому аппарату и хочешь, чтобы я просто забыл?

В голосе Джейса прорезались нотки раздражения; Клэри знала, до чего ему не нравилась обида, нанесенная Алеку, хотя не была уверена, что Алек, в свою очередь, это осознавал. При обычных обстоятельствах Джейс бы прикончил – или как минимум запугал до смерти – любого, кто причинит боль его другу, брату, можно сказать, но этот случай был иным. Джейс обожал выходить победителем, но разве можно одержать победу над разбитым сердцем, пусть бы оно и принадлежало другому? Тому, которого сам любишь?

Джейс подался вбок и без лишних слов выхватил мобильник из ладони парабатая. Алек было запротестовал, потянулся за телефоном, но Джейс отстранил его одной рукой, а другой принялся прокручивать сообщения на экране. «Магнус, пожалуйста, перезвони. Я просто хочу быть уверен, что с тобой все в порядке…»

Он покачал головой:

– Ну, знаешь ли… Хватит, в самом деле. – И, решительно переломив тонкий телефон пополам, с отвращением швырнул обломки себе под ноги: – Вот так!

Алек ошеломленно смотрел на землю:

– Ты… ты СЛОМАЛ МОЙ ТЕЛЕФОН!!!

Джейс пожал плечами:

– Настоящий друг не даст названивать своим бывшим. Да еще когда при этом дают отбой. Я серьезно. Возьми себя в руки. Ну сколько можно, в самом деле?

Алек побагровел от гнева:

– Ты что себе позволяешь? И вообще, трубка была совсем новой! Вот уж спасибо!

Джейс благосклонно улыбнулся и откинулся спиной на каменную глыбу:

– Всегда пожалуйста.

– А ты взгляни под другим углом, ведь не все так плохо, – вступила Изабель. – Теперь мама не будет доставать тебя смсками. Я вот, к примеру, после шестого сообщения за день вынуждена вообще отключать телефон.

С этими словами она многозначительно похлопала себя по карману.

– А с чего Мариза к вам так пристает? – заинтересовался Саймон.

– Да это все из-за совещаний, – дернула плечом Изабель. – Конклав устраивает их одно за другим и хочет, чтобы мы рассказывали, как проходила битва. И вот нам всем пришлось перед ними выступать… я не знаю, раз пятьдесят. «А изложите-ка нам, как Джейса обдало пламенем Блистательного… Опишите отступников, ну, этих, Помраченных… Как выглядит Чаша ада?.. В подробностях, в подробностях, пожалуйста. Каким оружием они пользовались, какие руны носили?.. Во что был одет Себастьян?.. А теперь – во что был одет каждый из них?..» Короче, ни дать ни взять секс по телефону, только скучнее.

Саймон поперхнулся.

– А еще им хотелось знать наше мнение о том, чего добивается Себастьян, – подхватил Алек. – И когда он собирается вернуться. И чем займется.

Клэри подалась вперед, уперевшись локтями в колени:

– Приятно слышать, что у Конклава есть тщательно продуманный и надежный план.

– Они просто не желают верить, – высказался Джейс, уставившись в небо. – В том-то и загвоздка. И неважно, сколько раз мы расскажем им про битву и сколько раз повторим, до чего опасны Помраченные. Совет не хочет верить, что нефилимов можно переманить на сторону зла. Что Сумеречные охотники способны убивать своих же собратьев.

Клэри своими глазами видела, как Себастьян создал первых Помраченных. Видела, насколько пуст у них взгляд и с какой яростью они способны сражаться. Эти создания ужасали девушку.

– Нет, они больше не Сумеречные охотники, – тихо промолвила она. – Это – автоматы.

– Пока сам не увидишь, не поверишь, – вздохнул Алек. – Конклав не хочет принимать их за реальную угрозу… Так, крошечное войско, к тому же разрозненное… Скорее они решат, что опасность нависла лишь над нами, над Нью-Йорком, зато в целом Сумеречные охотники пребывают в безопасности.

– Но они правы, считая, что если Себастьяна хоть что-то волнует, так это наша Клэри, – сказал Джейс, и вдоль позвоночника девушки побежали ледяные мурашки тревоги и омерзения. – Правда, он не испытывает настоящих чувств к ней. По крайней мере, не в привычном нам смысле. Но даже если он и питает какие-то чувства, то именно к Клэри. И еще к Джослин. Вот уж кого он ненавидит. – Юноша задумчиво помолчал. – Не думаю, однако, что свой удар он нанесет здесь. Это было бы чересчур… очевидным.

– Я надеюсь, ты говорил об этом Конклаву? – нахмурился Саймон.

– Тысячу раз, – махнул рукой Джейс. – Похоже, моя интуиция у них не в почете.

Клэри не отрывала взгляда от своих ладоней. Как и всех остальных, ее тоже допрашивал Конклав. Она ответила на все их вопросы, хотя знала про Себастьяна кое-что такое, о чем предпочла не распространяться. Например, о том, чего он от нее добивался…

После битвы, откуда Джейс вернулся с огнем в жилах, она перестала видеть настоящие сны. Теперь это были просто кошмары, где главной фигурой был Себастьян.

– Все равно что воевать с призраком, – продолжил Джейс. – Конклав не может разыскать Себастьяна, им не удается ни напасть на его след, ни даже найти тех Охотников, которых он превратил в Помраченных.

– Делают, что могут, – пожал плечами Алек. – Идет укрепление оборонительного периметра вокруг Идриса и Аликанте. На самом деле не только там, а повсюду. Откомандированы десятки экспертов на остров Врангеля.

Остров Врангеля был своего рода центральным нервным узлом всех тех защитных оберегов и заклинаний, которые охраняли мир, и в особенности Идрис, от происков со стороны демонов, не говоря уже про прямое вторжение. Эта охранная сеть не была идеальной, и порой демоны ухитрялись просочиться сквозь нее, однако, если она вдруг вообще исчезнет… Клэри даже поежилась при этой мысли.

– Я слышала от мамы, что маги Спирального лабиринта уже вовсю ищут способ обернуть вспять эффект действия Чаши ада, – сообщила Изабель. – Думаю, дело пошло бы куда веселее, если б у них имелся реальный материал для экспериментов…

Она затихла. Клэри знала, в чем тут дело. Трупы Темных охотников, погибших в долине, доставили в Город костей, чтобы их там исследовали Безмолвные братья. Увы, за ночь тела успели истлеть так, что напоминали мертвецов десятилетней давности. Только и осталось, что сжечь бренные останки.

Изабель вновь обрела голос:

– Да и Железные сестры работают не покладая рук. На склады поступают тысячи новых клинков и мечей, выкованных в небесном горниле…

Она бросила взгляд на Джейса. Сразу после битвы, когда Небесный огонь метался по его венам с такой силой, что он порой вопил от боли, Безмолвные братья взялись испытывать его льдом и пламенем, в надежде изыскать способ вытянуть огонь из тела юноши, каким-то образом взять его под контроль.

Ничего не вышло. Пламя, некогда обитавшее в мече, не спешило найти себе новое пристанище. Брат Захария рассказал Клэри, что давным-давно, еще на заре эпохи Сумеречных охотников, нефилимы пытались поймать Небесный огонь и поместить его внутрь оружия, которым можно было разить с успехом демонов. Попытки не удались, так что в конечном счете пришлось остановиться на клинках серафимов, которые и стали их излюбленным оружием. Безмолвным братьям тоже пришлось отступиться, и теперь огонь Блистательного таился в жилах Джейса, будто змея, готовая ужалить в любой миг. Ему только и оставалось надеяться, что рано или поздно внутреннее пламя удастся взять под контроль и избежать самоуничтожения.

Громко пискнул мобильник, сообщая об смске. Изабель хлестким движением кисти раскрыла аппарат.

– Мама пишет, чтобы мы немедленно пришли в Институт, – сказала она. – Опять какое-то совещание. Нас уже ждут. – Девушка поднялась, отряхивая джинсы. – Я бы тебя пригласила, – обратилась она к Саймону, – но, сам понимаешь, запрет на нежить, всякое такое…

– Ага, помню-помню, – также поднимаясь, кивнул он.

Вслед за ними встала Клэри и, протягивая руку Джейсу, сказала:

– Мы с Саймоном отправляемся по магазинам по случаю Рождества. Вас с собой не берем, потому что нельзя смотреть на подарки раньше времени.

Алек спал с лица:

– Ты хочешь сказать, что теперь я тоже должен купить вам подарки?!

Клэри покачала головой:

– А что, разве Охотники не празднуют Рождество?

Внезапно ей припомнился вечер у Люка, когда на ужине по случаю Дня благодарения народ попросил Джейса разделать жареную индейку, а он возьми да накинься на нее с мечом, так что на блюде остался лишь ворох мелко нарубленного мяса. Может, им и вправду неведомы такие праздники?

– Ну как же, мы обмениваемся подарками, чтим смену времен года, – возразила Изабель. – В свое время был даже обычай отмечать зимой тот день, когда Ангел вручил Джонатану-охотнику Орудия смерти. Подозреваю, впрочем, что многим из нас не нравится оставаться в стороне от веселья, которое позволяют себе примитивные, и вот почему среди институтских столь многие устраивают рождественские вечеринки. Лондон, к примеру, этим особенно славится. – Она пожала плечами: – Просто… просто я не думаю, что мы отправимся на праздник в нынешнем году.

– О… – Клэри смутилась. Ну конечно же, они не могут веселиться после потери Макса. – Гм… В общем, мы пошли. Хоть подарки купим… и совсем не обязательно организовывать что-то грандиозное.

– Вот именно. – Саймон развел руками: – Мне, к примеру, надо найти подарки к празднику ханука. Потому что так предписывают законы иудаизма. Еврейский бог страсть какой суровый. И крайне ревнивый по части презентов.

Клэри улыбнулась. Похоже, Саймону с каждым днем все легче и легче произносить слово «бог».

Джейс вздохнул и поцеловал девушку: мимолетный клевок сжатыми губами в висок, но и от этого у нее побежали мурашки. Невозможность по-настоящему прикоснуться к Джейсу или поцеловать его здорово раздражала. Клэри заверяла, что ничего страшного, что она все равно будет любить его, пусть даже не прикасаясь, но правда в том, что все это начинало действовать на нервы: девушке сильно не хватало того чувства защищенности и уверенности, которое приходит, когда люди совместимы физически.

– Давай, до скорого, – сказал Джейс. – А мы с Иззи и Алеком в Институт.

– Э-э нет, – вдруг возразила Изабель. – Ты, мой милый, Алеку телефон раскурочил. Конечно, я не отрицаю, мы все об этом мечтали неделями…

– ИЗАБЕЛЬ… – укоризненно произнес Алек.

– …но раз уж ты его парабатай, да к тому же единственный, кто еще не поговорил с Магнусом, так сходи к нему да потолкуй.

– О чем, собственно? – надломил бровь Джейс. – Ты что, всерьез думаешь, что простыми словами можно кого-то убедить не расставаться, не рвать отношений?.. А знаешь, что-то в этом есть, – торопливо добавил он, завидев, с каким выражением Алек на него смотрит. – Действительно, чем черт не шутит, а? Попытка, как говорят, не пытка.

– Спасибо. – Алек пожал Джейсу плечо. – До меня давно долетали слухи, что при желании ты бываешь жутко убедительным.

– Ага, как же… – буркнул Джейс, с места переходя на бег трусцой.

«Как же он все-таки спортивен. И грациозен, – мрачно подумала про себя Клэри. – Да. И еще сексуален. На все сто».

Она слабо помахала ему вслед: «Увидимся!»

Если не помру от тоски раньше…

Семейство Фрэй никогда не отличалось приверженностью к строгому соблюдению религиозных канонов, но Клэри обожала Пятую авеню в рождественскую пору. Воздух насыщен сладковатым ароматом жареных каштанов, витрины магазинов сияют серебром, мерцают голубыми, изумрудными, алыми искрами. В этом году каждый уличный фонарь украсили внушительными кристаллическими снежинками, отчего лучи зимнего солнца преломлялись во все стороны золотыми копьями. А уж что говорить про исполинскую елку в Рокфеллеровском центре! Тень от лесного великана лежала на Клэри с Саймоном, когда они стояли у ледового катка, разглядывая неумех, еле стоящих на ногах.