Текст книги "Механическая принцесса"

– Приятно слышать, что ты пересмотрел свое мировоззрение, Габриэль, но ты выбрал весьма странный способ объявить об этом.

Гидеон бросил укоризненный взгляд на Уилла, а затем снова повернулся к брату.

– Что ты имеешь в виду, Габриэль? Что натворил отец?

Габриэль покачал головой и бесцветно повторил:

– Он – червь.

– Я знаю. Он бросил тень на доброе имя Лайтвудов и лгал нам обоим. Он опозорил маму и уничтожил ее. Но нам не нужно быть такими, как он.

Габриэль отпрянул от брата, неожиданно сверкнув зубами, обнажившимися в свирепом оскале.

– Ты не слушаешь меня, – прошипел он. – Он червь. Червь. Такое длинное чудище, похожее на змею. С тех пор как Мортмейн прекратил присылать лекарство, ему становилось все хуже. Он менялся. Язвы сначала появились у него на руках, а затем стали покрывать все тело: руки, шею, лицо… – Зеленые глаза Габриэля обратились к Уиллу. – Это сифилис, так ведь? Ты ведь все о нем знаешь! Разве ты не эксперт?

– Ну, не то чтобы я его изобрел, – начал Уилл. – Просто я уверен, что демонический сифилис существует. Есть свидетельства… В библиотеке можно найти упоминания…

– Демонический сифилис? – в замешательстве переспросила Сесили. – Уилл, о чем он говорит?

Уилл открыл рот и слегка покраснел. Тесс украдкой улыбнулась. Сесили прибыла в Институт несколько недель назад, но Уилл до сих пор не привык к ее присутствию и расстраивался каждый раз, когда она напоминала о себе. Похоже, он не понимал, как вести себя с младшей сестрой, которую помнил совсем ребенком, и твердил, что не рад ей. И все же Тесс замечала, что он не спускает с Сесили глаз и смотрит на нее с такой же заботой, как временами на Джема. Само собой, меньше всего на свете ему хотелось объяснять Сесили, что такое демонический сифилис и каким путем он передается.

– Тебе об этом знать не обязательно, – буркнул он.

Габриэль перевел взгляд на Сесили, и рот его от удивления приоткрылся. Тесс заметила, что юноша изучает ее. Должно быть, родители Уилла были очень хороши собой: ведь и Сесили, и Уилл отличались удивительной красотой – их черные, как смоль, волосы блестели, а глаза отливали небесной синевой. Сесилия смело встретила взгляд Габриэля, гадая про себя, кто этот юноша и почему он не любит ее брата.

– Отец мертв? – не унимался Гидеон. – Этот демонический сифилис его убил?

– Не убил, – покачал головой Габриэль, – а изменил. Он его изменил. Несколько недель назад переехали в Чизвик – отец так пожелал, хотя и не объяснил нам причины. А несколько дней назад он заперся в кабинете и не выходил даже на обед. Сегодня утром я поднялся в кабинет, чтобы попытаться встряхнуть его, но дверь была сорвана с петель. По коридору тянулся… какой-то склизкий след. Я пошел по нему, спустился вниз и вышел в сад. – Он оглядел собравшихся, ни один из которых не проронил ни звука. – Наш отец превратился в червя. Вот что я пытаюсь сказать.

– Но не случится ли так, – проговорил Генри, – что кто-то… э-э… наступит на него?

Габриэль с отвращением взглянул на него.

– Я обыскал весь сад и нашел несколько слуг. Вернее, то, что от них осталось. Они все были разорваны на… на кусочки. – Сглотнув, он посмотрел на свою окровавленную одежду. – Потом я услышал какой-то высокий вой, повернулся и увидел, что ко мне приближается нечто – огромный слепой червь, похожий на дракона из легенд. Он широко раскрыл пасть, внутри блестели острые зубы. Я побежал к конюшням. Он полз за мной, но я вскочил на козлы и направил экипаж в ворота. Эта тварь не стала меня преследовать. Видимо, боится предстать перед взором общественности.

– Ага, – с удовлетворением кивнул Генри. – Значит, размеры не позволят на него наступить.

– Не стоило мне убегать, – пробормотал Габриэль, смотря на брата. – Нужно было остаться и сразиться с ним. Или, может, с ним можно договориться. Может, еще не поздно достучаться до отца.

– А может, он разорвал бы тебя, не моргнув глазом, – заметил Уилл. – То, что ты описываешь, – это превращение в демона, последняя стадия сифилиса.

– Уилл! – всплеснула руками Шарлотта. – Почему ты об этом не рассказывал?

– Знаете, в библиотеке полно книг о демоническом сифилисе, – оскорбленно буркнул Уилл. – Я никому не запрещал их читать.

– Да, но раз уж ты знал, что Бенедикт превратится в гигантскую змею, мог бы хотя бы упомянуть об этом, – укоризненно произнесла Шарлотта. – Мог бы по меньшей мере просветить нас.

– Во-первых, – возразил Уилл, – я понятия не имел, что он превратится именно в червя. Последняя стадия демонического сифилиса предполагает превращение в демона, но демон может выглядеть как угодно. Во-вторых, процесс преображения занимает несколько недель. Я полагал, что даже такой конченый идиот, как Габриэль, заметит это и сообщит кому-нибудь.

– Кому сообщит? – веско спросил Джем.

Во время разговора он подошел ближе к Тесс. Теперь они стояли бок о бок, слегка касаясь друг друга руками.

– Конклаву. Почтальону. Нам. Кому угодно, – ответил Уилл, раздраженно взглянув на Габриэля, который понемногу приходил в себя и теперь был вне себя от ярости.

– Я не конченый идиот!..

– Вряд ли протесты помогут тебе доказать наличие ума, – пробормотал Уилл.

– Я же сказал, отец закрылся в кабинете и неделю не выходил…

– И ты даже не подумал обратить на это внимание? – поинтересовался Уилл.

– Ты не знаешь нашего отца, – произнес Гидеон тем ровным тоном, на который переходил всякий раз, когда не мог уклониться от разговора о своей семье.

Он повернулся к брату и, положив руки на плечи Габриэля, что-то тихо сказал ему – так что больше никто из собравшихся не расслышал его слов.

Джем коснулся мизинцем пальцев Тесс. Это выражение привязанности было так хорошо знакомо девушке, что в последние месяцы она неосознанно протягивала руку Джему всякий раз, когда он оказывался рядом.

– Это твое свадебное платье? – едва слышно спросил он.

Тесс не пришлось отвечать, потому что в это мгновение в прихожую вошла Бриджет со стопкой одежды в руках – боевым облачением Охотников. Повернувшись ко всем остальным, Гидеон сказал:

– Чизвик. Нужно спешить. Мы пойдем вдвоем с Габриэлем, если никто больше не вызовется.

– Только вы? – произнесла Тесс, не сдержав удивления. – Но почему? Не лучше ли взять с собой кого-то еще?

– Конклав, – лаконично ответил Уилл, в синих глазах которого плясало пламя. – Он не хочет, чтобы Конклав узнал о его отце.

– А ты бы хотел? – запальчиво спросил Габриэль. – Если бы это была твоя семья? – Губы его изогнулись в усмешке. – А, забудь. Откуда тебе знать, что такое верность…

– Габриэль, – укоризненно произнес Гидеон, – не говори так с Уиллом.

Габриэль, казалось, удивился, и Тесс не могла его винить. Гидеон, как и все в Институте, слыхал о проклятии Уилла и полагал, что именно этим объяснялись враждебность и резкость юноши, но никто из посторонних не был посвящен в эту тайну.

– Мы пойдем с вами. Само собой, пойдем, – сказал Джем, отпуская руку Тесс и делая шаг вперед. – Гидеон оказал нам услугу. Мы этого не забыли, правда, Шарлотта?

– Конечно, нет, – ответила Шарлотта и повернулась к служанке. – Бриджет, доспехи…

– Какая удача, что я уже в доспехах, – заметил Уилл.

Генри тем временем снял жилет и обменял его на защитный камзол и портупею, Джем последовал его примеру – и внезапно всё вокруг пришло в движение. Шарлотта что-то тихо сказала Генри, прикрывая живот рукой. Тесс отвернулась, чтобы не смущать их, и заметила, как Джем, склонившись к Уиллу, наносит руну на шею друга. Сесили взглянула на брата и нахмурилась.

– Я тоже в доспехах, – заявила она.

Уилл дернул головой, из-за чего Джем негодующе вскрикнул.

– Ни в коем случае, Сесили.

– Ты не имеешь права мне запрещать. – Глаза девушки вспыхнули. – Я иду с вами.

Уилл посмотрел на Генри, но тот лишь виновато пожал плечами.

– Она имеет право. Она тренируется почти два месяца…

– Она же совсем дитя!

– Но ведь ты в пятнадцать делал то же самое, – тихо заметил Джем, и Уилл снова повернулся к нему.

Казалось, все – даже Габриэль – на миг задержали дыхание. Джем выдержал взгляд Уилла, и не в первый раз Тесс почувствовала, что они безмолвно разговаривают друг с другом.

Наконец Уилл вздохнул и полуприкрыл глаза.

– Теперь и Тесс захочет пойти.

– Само собой, я иду с вами! – воскликнула Тесс. – Может, я и не Сумеречный охотник, но я тоже тренировалась. Джем не пойдет без меня.

– Ты же в свадебном платье, – возразил Уилл.

– Раз уж все его увидели, теперь я не могу выйти в нем замуж, – парировала Тесс. – Плохая примета, знаете ли.

Уилл прорычал что-то по-валлийски – слов невозможно было разобрать, но тон не оставлял сомнений, что юноша негодует. Джем тревожно улыбнулся Тесс. Внезапно дверь Института распахнулась, и прихожая озарилась лучами осеннего солнца. На пороге стоял запыхавшийся Сирил.

– Второй экипаж готов, – сказал он. – Кто едет?

Кому: Консулу Джошуа Вейланду

От: Совета

Многоуважаемый господин консул!

Вам, без сомнения, известно, что срок Вашего пребывания на посту консула подходит к концу. Прошло десять лет, и настало время назначить преемника.

С нашей точки зрения, стоит рассмотреть возможность назначения на эту должность Шарлотты Бранвелл, урожденной Фэйрчайлд. Она прекрасно справляется с обязанностями руководителя лондонского Института, и мы не сомневаемся, что Вы одобрите ее кандидатуру, учитывая, что именно Вы поставили ее на этот пост после смерти ее отца.

Ваше мнение очень важно для нас, поэтому мы с радостью ознакомимся с любыми Вашими соображениями по этому поводу.

С превеликим уважением,

Виктор Уайтлоу, инквизитор, от имени Совета

2
Червь-победитель

В нем ужас царствует, в нем властны

Безумие и Грех.

– Эдгар Аллан По, «Червь-победитель»[1]1
  Перевод В. Брюсова. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть]

Когда институтский экипаж въехал в ворота дома Лайтвудов в Чизвике, Тесс смогла осмотреться по сторонам, что не получилось у нее при первом визите в особняк, – в тот раз было слишком темно. Длинная гравийная дорожка, обсаженная по бокам деревьями, вела к огромному белому дому и круговому разъезду возле главной лестницы. Прямые, симметричные контуры здания и колонны наводили на ассоциации с греческими и римскими храмами, которые Тесс доводилось видеть на гравюрах. Возле ступеней стоял экипаж. По саду разбегались дорожки, усыпанные гравием.

Сад был прекрасен. Даже в октябре он стоял в цвету: благоухали красные розы, вдоль тропинок, петлявших среди деревьев, росли оранжевые, желтые и темно-золотые хризантемы. Генри остановил экипаж. Тесс вышла, приняв руку Джема, и услышала журчание воды – видимо, русло ручья повернули таким образом, чтобы он проходил через сад. С трудом верилось, что именно в этом прекрасном месте Бенедикт когда-то устроил свой дьявольский карнавал, хотя Тесс и узнала бегущую вдоль дома дорожку, по которой той ночью прошла от кареты в дом. Крыло здания, в которое вела дорожка, судя по всему, было пристроено недавно.

Экипаж Лайтвудов с Гидеоном на козлах остановился позади институтского, и из него вышли Габриэль, Уилл и Сесили. Эрондейлы до сих пор спорили друг с другом, и Уилл подкреплял свои аргументы отчаянной жестикуляцией. Сесили хмурилась. Когда на лице ее отражался гнев, она делалась так похожа на брата, что при других обстоятельствах это было бы даже забавно.

Бледный, как мел, Гидеон развернулся на каблуках. Меч сверкнул у него в руке.

– Это экипаж Татьяны, – коротко бросил он, когда Джем и Тесс подошли ближе, и указал на стоящую возле лестницы карету, обе дверцы которой были распахнуты. – Видимо, она решила навестить нас.

– Не нашла времени лучше… – буркнул Габриэль, хотя глаза его были полны страха.

Их сестра Татьяна недавно вышла замуж. Герб на боку экипажа – терновый венец, – должно быть, принадлежал семье ее мужа. Не двигаясь, все наблюдали за тем, как Габриэль приближается к экипажу, вынув из ножен длинную саблю. Заглянув внутрь, он громко выругался и, отшатнувшись, встретился взглядом с Гидеоном.

– На сиденьях кровь, – сообщил он. – И эта гадость…

Он дотронулся кончиком сабли до колеса, и клинок погрузился в липкую слизь.

Уилл вынул из ножен клинок серафимов и воскликнул:

– Эремиэль!

На острие клинка вспыхнула белая звезда, и Уилл указал клинком сначала на север, а затем на юг.

– Сады окружают дом со всех сторон и спускаются к реке, – сказал он. – Я знаю наверняка, ведь однажды я преследовал здесь демона Марбаса. Сомневаюсь, что Бенедикт решится покинуть имение. За оградой его легко могут увидеть.

– Мы проверим западное крыло. Вы берите на себя восточное, – предложил Габриэль. – Если заметите что-нибудь, кричите, и мы придем.

Он очистил клинок, проведя им по траве, и пошел за братом вдоль дома. Уилл направился в противоположную сторону, ведя за собой Джема, Сесилию и Тесс. Остановившись на углу, Уилл внимательно осмотрел сад, но не заметил ничего необычного. Спустя мгновение он дал остальным знак следовать за ним.

Они сделали еще несколько шагов, и тут Тесс наступила на острый камень, попавший ей под каблук. Пошатнувшись, она сразу выпрямилась, но Уилл все равно обернулся и нахмурился.

– Тебе не стоило ехать с нами, Тереза. – Те времена, когда он называл ее Тесс, остались в прошлом. – Ты не готова. Хотя бы останься в экипаже.

– Нет! – возмутилась Тесс.

Уилл взглянул на Джема, который тщетно пытался скрыть улыбку.

– Тереза – твоя невеста. Образумь ее сам.

Держа в одной руке меч-трость, Джем подошел к девушке.

– Тесс, ради меня, пожалуйста…

– Вы считаете, что я не умею драться, – сказала Тесс, отступая на шаг и глядя прямо в серебристые глаза Джема, – потому что я девчонка.

– Я считаю, что ты не можешь драться, потому что ты в свадебном платье, – объяснил Джем. – Если уж на то пошло, я считаю, что и Уилл не смог бы драться в этом платье.

– Может, и нет, – ухмыльнулся Уилл, – но невеста из меня получилась бы превосходная.

– Что это? – вдруг спросила Сесили, указывая куда-то вдаль.

Все четверо повернулись и заметили человека, бегущего прямо к ним. Солнце слепило глаза, и Тесс не сразу удалось понять, что это девушка. Шляпы на ней не было, светло-каштановые волосы развевались на ветру. Высокая и худенькая, она была в ярко-малиновом платье, заляпанном кровью и изодранном в клочья. Подбежав к ним, она с визгом упала в объятия Уилла.

Тот отшатнулся, едва не уронив клинок.

– Татьяна…

Тесс не поняла, то ли девушка сама отпрянула от Уилла, то ли он оттолкнул ее. Татьяна оказалась угловатой и неловкой, с песочными, как у Гидеона, волосами и зелеными, как у Габриэля, глазами. Наверное, она была хорошенькой, но сейчас лицо ее искажала гримаса отвращения. Хотя она заливалась слезами и прерывисто дышала, был во всем этом какой-то налет театральности, словно Татьяна чувствовала, что все взгляды обращены на нее – и особенно взгляд Уилла.

– Огромное чудовище, – всхлипнула она. – Настоящая тварь! Она вытащила из экипажа бедняжку Руперта и расправилась с ним!

Уилл сделал еще шаг назад.

– Что значит расправилась?

– Т-там, – пробормотала она, показав в сторону. – Она утащила его в итальянский сад. Сначала ему удалось вырваться, но тварь не отставала. Я кричала изо всех сил, но это не остановило ее!

Татьяна разразилась очередным потоком слез.

– Кричала? – переспросил Уилл. – И больше ничего?

– Я громко кричала! – уязвленно сказала Татьяна и отошла от Уилла, пронзив его взглядом зеленых глаз. – Вижу, ты ничуть не изменился – все так же придираешься по пустякам.

Она посмотрела на Тесс, Сесили и Джема.

– Мистер Карстерс, – чопорно произнесла она, словно встретив знакомого на приеме, а потом прищурилась, встретившись взглядом с Сесили. – А вы…

– О, ради всего святого! – воскликнул Уилл и направился дальше.

Джем последовал за ним, улыбнувшись Тесс.

– Могу поспорить, вы сестра Уилла, – сказала Татьяна Сесили, когда юноши исчезли в отдалении.

Тесс она, казалось, не замечала.

Сесили скептически посмотрела на Татьяну и ответила:

– Так и есть, хотя я ума не приложу, какое это сейчас имеет значение. Тесс, ты идешь?

– Да, – кивнула Тесс и двинулась следом.

Как бы Уилл с Джемом ни относились к тому, что она поехала с ними, она не могла просто смотреть издали, как они рискуют собой. Вскоре позади раздались неуверенные шаги Татьяны.

Они уходили все дальше от особняка, углубляясь в английский сад, скрытый за высокой живой изгородью. В отдалении солнце поблескивало на стеклах оранжереи с башенкой на крыше. Был прекрасный осенний день: дул свежий ветер, пахло опавшими листьями. Услышав шорох, Тесс оглянулась и посмотрела на особняк. Гладкий белый фасад с несколькими балконами словно парил над садом.

– Уилл, – прошептала она, а он отнял ее руки от своей шеи и снял с нее перчатки, которые тут же присоединились к валявшимся на полу шпилькам и маске. Свою маску он отложил в сторону, отбросив волосы с лица. На щеках у него остались красные отметины, похожие на шрамы, но когда Тесс потянулась к ним, он мягко остановил ее.

– Нет. Позволь мне быть первым. Я всегда хотел…

Тесс вспыхнула и отвела взгляд от особняка, с которым было связано столько воспоминаний. Тем временем они достигли просвета в живой изгороди по правую руку от них. Сквозь листву виднелся итальянский сад: вдоль дорожек стояли статуи античных богов и героев. В центральном фонтане Венера лила воду из вазы, а расставленные по сторонам аллей бюсты великих историков и государственных деятелей – Цезаря, Геродота, Фукидида – взирали друг на друга пустыми глазами. Поэты и драматурги тоже имелись: Тесс миновала Аристотеля, Овидия и Гомера (глаза которого были покрыты каменной повязкой, чтобы обозначить слепоту), прошагала мимо Вергилия и Софокла… и вдруг тишину пронзил оглушительный вопль.

Тесс развернулась. Шедшая позади нее Татьяна замерла на месте как вкопанная, округлив глаза. Все бросились к ней, но Тесс успела подбежать первой. – Руперт! – простонала Татьяна, не спуская глаз с какого-то предмета, и, проследив за ее взглядом, Тесс заметила мужской ботинок, торчащий из-под живой изгороди.

Сначала она подумала, что Руперт лежит на земле и тело его скрывает листва, но, подавшись вперед, поняла, что, кроме ботинка – и застрявшего в нем огрызка растерзанной, окровавленной плоти, – там ничего не было.

– Сорокафутовый червь? – шепнул Уилл Джему, пока они бесшумно – благодаря рунам беззвучия – шли по итальянскому саду. – Только представь, какую рыбу на него можно поймать!

Губы Джема дернулись.

– Это, знаешь ли, не смешно.

– Немного все-таки смешно.

– Нельзя свести эту ситуацию к шуткам о червях, Уилл. Вообще-то мы говорим об отце Габриэля и Гидеона.

– Мы о нем не говорим – мы выслеживаем его в прекрасном саду, потому что он превратился в червя.

– В демонического червя, – поправил друга Джем и помедлил, чтобы оглядеться. – В гигантскую змею. Может, хоть эта мысль избавит тебя от неуместного желания острить?

– Когда-то мои неуместные остроты тебе нравились, – вздохнул Уилл. – Как все изменилось!

– Уилл…

Его прервал оглушительный вопль. Юноши развернулись, и у них на глазах Татьяна Блэкторн покачнулась, но Тесс успела подхватить ее. Сесили тем временем подбежала к просвету в живой изгороди и с ловкостью опытного Сумеречного охотника выхватила из ножен клинок серафимов. Уилл не расслышал, что она сказала, но клинок вспыхнул и озарил пламенем ее лицо.

Содрогнувшись от ужаса, он ринулся туда, где стояли девушки. Джем не отставал. Побледневшая Татьяна обмякла на руках у Тесс.

– Руперт! Руперт!

Тесс уже с трудом удерживала девушку, и Уилл хотел помочь ей, но Джем подбежал первым и подхватил Татьяну. Что ж, так оно и должно быть: ведь именно Джем, а не Уилл, был женихом Тесс.

Уилл быстро отвел глаза и повернулся к сестре, которая продиралась сквозь живую изгородь к окровавленным останкам Руперта Блэкторна, держа клинок высоко над головой.

– Сесили! – раздраженно крикнул Уилл.

Не успела девушка обернуться, как мир взорвался фонтаном грязи. Комья земли полетели во все стороны. В центре земляного гейзера, взметнувшегося высоко в небо, показалась гигантская слепая змея грязно-белого цвета – цвета мертвой плоти, как подумалось Уиллу. От нее исходил трупный смрад. Татьяна ахнула и потеряла сознание, повалив за собой и Тесс.

Червь извивался, пытаясь выбраться из-под земли. Пасть его открылась, как будто надвое разрезав голову твари. Внутри сверкнули острые, как у акулы, зубы, а из глотки вырвалось жуткое шипение.

– Стоять! – воскликнула Сесили и бесстрашно выставила вперед сияющий клинок серафимов. – Назад, проклятая тварь!

Червь пополз к ней. Она не сдвинулась с места, сжимая в руке клинок. Пасть червя была уже совсем близко, когда Уилл наконец подскочил к сестре и оттолкнул ее в сторону. Они вместе повалились в заросли, а мгновение спустя червь обрушился на землю в том месте, где только что стояла девушка, и вырвал зубами огромный ком дерна.

– Уилл! – Сесили неудачно дернулась, и клинок серафимов полоснул по руке Уилла, оставив красную царапину. Глаза девушки горели огнем. – И зачем ты это сделал?

– Ты не готова! – выкрикнул Уилл, вне себя от гнева и страха. – Ты можешь погибнуть! Не вмешивайся!

Он потянулся, чтобы отнять у нее клинок, но Сесили отшатнулась и вскочила на ноги. Червь между тем приготовился к очередному броску. Пытаясь отнять клинок у сестры, Уилл уронил собственный, и теперь тот лежал поодаль. Нефилим метнулся в сторону, и челюсти чудовища щелкнули всего в паре дюймов от него руки. Только теперь Джем подоспел на помощь парабатаю и вонзил и вонзил свой меч-трость в тело червя. Тот душераздирающе взвыл, попятился, разбрызгивая черную кровь, и с шипением скрылся за живой изгородью.

Уилл осмотрелся. Лица Сесили он не видел: Джем встал между нею и Бенедиктом и теперь весь был в грязи и черной крови. Чуть поодаль Тесс положила голову Татьяны себе на колени. Юбки девушек перепутались в один комок: ярко-малиновый наряд Татьяны сливался с испорченным золотистым свадебным платьем Тесс. Словно желая защитить Татьяну от вида изменившегося отца, Тесс склонилась над ней. Лицо ее было бледно, кровь демона покрывала волосы и одежду. Тесс подняла глаза и встретилась взглядом с Уиллом.

На мгновение и сад, и шум, и запах крови, и смрад, исходивший от демона, – все пропало, и Уилл с Тесс словно перенеслись куда-то далеко, где ничто не нарушало тишины. Уиллу захотелось подбежать к девушке, обнять ее. Защитить ее.

Но это было привилегией Джема, а не его. Не его.

На мгновение он прикрыл глаза, а когда снова открыл, Тесс уже поднялась на ноги и помогала подняться Татьяне, закинув ее руку себе на плечи. Татьяна все еще с трудом могла стоять без опоры.

– Нужно увести ее отсюда. Ее убьют, – сказал Уилл, осматривая сад. – У нее никакой подготовки.

Губы Тесс упрямо сжались.

– Я не хочу вас оставлять.

Сесили, казалось, была не на шутку испугана.

– А вы не думаете… Разве этот монстр не остановится? Она ведь его дочь. Если… если у него остались хоть какие-то чувства…

– Он только что сожрал своего зятя, Сеси, – отрезал Уилл. – Тесс, уведи Татьяну, если хочешь спасти ей жизнь. Держитесь возле дома. Ни в коем случае не позволяй ей вернуться, иначе все может закончиться катастрофой.

– Спасибо тебе, Уилл, – шепнул Джем, когда Тесс повела прочь спотыкающуюся девушку, и слова эти тремя кинжалами пронзили Уиллу сердце.

Всякий раз, когда Уилл пытался защитить Тесс, Джем решал, что он делает это ради него, а не ради самого себя. И всякий раз Уилл мечтал, чтобы Джем оказался прав. У каждого кинжала было собственное имя. Вина. Стыд. Любовь.

Сесилия неожиданно вскрикнула. Громадная тень заслонила собой солнце, живая изгородь не выдержала натиска, и над Уиллом нависла огромная красная пасть гигантского червя. С острых зубов капала тягучая слюна. Уилл потянулся за мечом, но червь уже приготовился к атаке. Из шеи монстра по-прежнему торчал клинок Джема, который Уилл узнал без промедления.

– Берегись! – крикнул Джем.

В следующую секунду червь снова обрушился на Уилла, но тот успел выставить перед собой меч, вошедший в нижнюю челюсть монстра. Червь снова зашипел и принялся плеваться кровью. Неожиданно что-то толкнуло Уилла под колени, и он тяжело упал, ударившись спиной о землю.

В легких не осталось воздуха. Юноша шумно вдохнул. Тонкий хвост червя обвился вокруг его ног. Уилл пытался отбиться. Перед глазами все плясало: испуганное лицо Джема, голубое небо…

Хлоп! Стрела вошла в хвост червя пониже колена Уилла. Хватка Бенедикта ослабела, Уилл откатился в сторону, встал на колени и заметил Гидеона и Габриэля Лайтвудов, которые уже спешили к месту сражения. В руках у Габриэля был лук. На бегу он снова натянул тетиву, и Уилл внезапно осознал, что Габриэль Лайтвуд только что выстрелил в собственного отца, чтобы спасти Уиллу жизнь.

Червь отпрянул. Джем тотчас подхватил парабатая и поставил на ноги, а затем поспешно огляделся по сторонам. Боевая трость снова была у него в руке. Демонический червь извивался в агонии, раскачивая огромной слепой головой. Во все стороны летели листья и ветки. В воздух поднялась пыль, и Сумеречные охотники закашлялись. Уилл расслышал кашель Сесили и мысленно вздохнул: надо было все-таки отправить ее обратно к дому, но она ни за что не согласится.

Щелкая челюстями, червь каким-то образом смог освободиться от меча, и тот упал между розовыми кустами, весь покрытый черной кровью. Червь пополз назад, оставляя за собой склизкий след. Гидеон был в перчатках, но все равно поморщился, поднимая меч.

Внезапно Бенедикт свернулся и, распахнув жуткую пасть, приготовился к прыжку, как кобра. Гидеон выставил меч перед собой. В сравнении с громадным чудовищем он казался просто букашкой.

– Гидеон! – крикнул Габриэль, мгновенно побледнев, и вскинул лук.

Уилл отскочил с дороги. Стрела пролетела совсем рядом с ним и вошла в тело червя. Тот взвыл, развернулся и удивительно быстро пополз прочь. Кончиком хвоста он зацепился за статую и сжал ее. Скульптура рассыпалась на множество осколков, и те дождем полетели в бассейн.

– Вот дела! Не повезло Софоклу, – заметил Уилл, когда червь исчез за беседкой в форме древнегреческого храма. – Никакого уважения к классикам!

Тяжело дыша, Габриэль опустил лук.

– С ума сошел? – с вызовом спросил он брата. – О чем ты думал? Зачем пошел на него?

Гидеон развернулся, и кончик окровавленного меча указал на Габриэля.

– Это уже не он. Габриэль, это больше не наш отец. Нельзя это отрицать…

– Я выстрелил в него! – воскликнул Габриэль. – Чего еще ты от меня хочешь, Гидеон?

Гидеон покачал головой, словно был недоволен братом. Даже недолюбливавший Габриэля Уилл проникся к нему сочувствием. Он ведь и правда подстрелил монстра.

– Нужно догнать его, – сказал Гидеон. – Он уполз за фолли…

– Куда-куда? – переспросил Уилл.

– За фолли, Уилл, – повторил Джем. – Это декоративная беседка. Внутри там, должно быть, пусто.

Гидеон покачал головой.

– Беседка гипсовая… Если мы обойдем ее с одной стороны, а вы с Джеймсом – с другой…

– Сесили, что ты делаешь? – перебил Гидеона Уилл.

Он понимал, что ведет себя, как рассерженный отец, но не мог с собой совладать. Сесили сунула клинок за пояс и теперь пыталась залезть на небольшое тисовое дерево в первом ряду изгороди.

– Зачем ты лезешь на дерево?

Сесилия сердито глянула на него сквозь пряди черных волос, растрепавшихся и падавших на лицо. Не успела она ответить, как раздался грохот, словно надвигалось землетрясение. Беседка взорвалась осколками гипса. Червь полз прямо на них с устрашающей скоростью поезда, мчащегося под откос.

Когда девушки добрались до лужайки перед особняком Лайтвудов, шея и плечи Тесс уже ныли от боли. Дышать было нелегко: Татьяна опиралась на нее всем весом, а под тяжелым свадебным платьем скрывался тугой корсет.

Но вот показались экипажи, и Тесс вздохнула с облегчением. На лужайке было так спокойно: экипажи стояли там, где их оставили, лошади жевали травку, громада особняка высилась над садами. Дотащив Татьяну до ближайшей кареты, Тесс открыла дверцу и помогла своей спутнице подняться внутрь. Каждая ступенька давалась той с огромным трудом, и Тесс поморщилась, когда девушка вцепилась в нее острыми ногтями.

– О боже, – простонала Татьяна, наконец рухнув на сиденье. – Какой позор, какой ужасный позор! Конклав может узнать, что случилось с отцом. Неужели он совсем обо мне не подумал?

Тесс удивленно моргнула.

– Это болезнь, – сказала она. – Не думаю, что он был в состоянии подумать хоть о ком-нибудь, миссис Блэкторн.

Татьяна рассеянно посмотрела на нее, и на мгновение Тесс стало стыдно за ту неприязнь, которую она чувствовала к этой девушке. Хоть ей и не нравилось, что ее отослали прочь из сада, где она могла помочь друзьям, отец Татьяны только что у нее на глазах растерзал ее же мужа. Она заслуживала сочувствия.

– Я понимаю, вы перенесли огромное потрясение, – более мягко сказала Тесс. – Если вы ляжете…

– Вы очень высокая, – произнесла Татьяна. – Неужели джентльмены не сетуют на это?

Тесс округлила глаза.

– И вы в свадебном платье, – продолжала Татьяна. – Разве это не странно? Разве боевое облачение не было бы более уместно? Я понимаю, это не так красиво, да и все средства хороши, но…

Вдруг раздался грохот. Тесс отвернулась от экипажа и осмотрелась по сторонам. Звук донесся из дома. «Генри», – подумала Тесс. Генри в одиночку зашел в особняк. Пусть монстр и ползал в саду, дом все же принадлежал Бенедикту. Тесс вспомнила бальный зал, который при прошлом ее визите был полон демонов, и быстро приподняла юбки, приготовившись бежать на выручку.

– Никуда не уходите, миссис Блэкторн, – сказала она. – Нужно выяснить, что за шум.

– Нет! – воскликнула Татьяна, подавшись вперед. – Не оставляйте меня!

– Простите. – Тесс покачала головой и попятилась. – Я должна проверить, что там. Не выходите, пожалуйста, из экипажа.

Татьяна что-то прокричала ей вслед, но Тесс уже поднималась по ступенькам. Распахнув парадную дверь, она оказалась в огромном холле, пол которого был выложен черными и белыми мраморными плитками на манер шахматной доски. Под потолком висела массивная люстра, но ни одна из свечей не горела – единственным источником света оставались высокие окна. Наверх вела роскошно украшенная лестница.

– Генри! – крикнула Тесс. – Генри, где вы?

В ответ ей раздался вскрик. На втором этаже что-то громыхнуло. Тесс бросилась вверх по лестнице и споткнулась, запутавшись в подоле платья. Быстро приподняв юбки, она побежала дальше, по коридору с бледно-голубыми стенами, на которых висели десятки гравюр в золотых рамках.

Комната в конце коридора наверняка принадлежала кому-то из мужчин – библиотека или кабинет. На окнах висели тяжелые темные шторы, на стенах – картины с военными кораблями. Зеленые обои были перепачканы чем-то темным. В комнате странно пахло – так пахнет на берегах Темзы, где гниет под солнцем всякий мусор. Тесс ощутила на языке медный привкус крови. Книжный шкаф был перевернут, повсюду валялись осколки стекла и обломки дерева, а на персидском ковре в центре комнаты Генри боролся с каким-то серым многоруким существом. Генри кричал и пинал существо своими длинными ногами, а эта тварь – без сомнения, демон – пыталась разорвать когтями его доспехи и клацала зубами прямо у него перед носом.