Текст книги "На разных языках"

Послесловие. Прощай, Denmark!

…Когда уже куплен билет на самолет, упакованы вещи и сердце стремительно бьется в ожидании теплого солнышка и ласкового моря, когда яркой вспышкой сознается, что впереди ВОТ ОН переезд из хмурой дождливой страны, которая стала почти уже частью тебя, я вдруг почувствовала то, чего никак не ожидала почувствовать… Я ощутила и отчетливо поняла, что буду вспоминать Данию с теплом в душе.

Не только оттого, что по датским влажным мостовым, полуобнявшись, гуляли два новоиспеченных возлюбленных: она – в розовой шубе и он – в кроссовках и дубленке, и не оттого, что здесь я первый раз увидела море и навсегда влюбилась в него, не оттого, что здесь познала я и счастье, и горечь, и моменты отчаянья – а потому что Дания вдруг каким-то неведомым образом заставила меня полюбить себя за то, что я – это я. Просто за то, что я другая.

Что умею ценить то малое, что у меня есть, что не люблю гамбургеров, кока-колу, чипсы, татуировки, и что у меня нормальный вес. Что я способна на истинную близость с людьми, и материальные блага не перекрывают для меня настоящие радости жизни. Что я искренне благодарна даже маленьким подаркам и чудесам. Что у меня есть свое мнение, каким бы оно ни было и как бы ни раздражало людей, которые не могут себе этого позволить.

И как-то уж так получилось, что в Дании возросло и окрепло не только мое национальное самосознание, но и уважение к нам как к народу. Здесь я сразу же ощутила, что я другая – и неожиданный восторг от этого чувства национальной принадлежности. Но что стучаться во многие двери не стоит, они все равно будут заперты – поняла, увы, не сразу. Растопить сердца, распахнуть двери и сломать стереотипы здесь не под силу, пожалуй, даже глобальному потеплению.

Находясь в этой далекой стране и общаясь с женщинами со всех концов нашей отчизны и СНГ, я также отчетливо поняла, что вовсе не из-за денег и стремления к комфорту лучший женский генофонд покидает Россию и бывшие республики союза. «Утечка женщин» – это не вызов Родине. И даже не вызов русскому Мужчине, – как писала в письмах на Родину одна из эмигранток. («Никакой он не Защитник, не Хозяин и не Любимый. В нашей стране правят Мужчины, и они предают своих русских женщин на каждом шагу в государственном масштабе и в частных случаях33
  Из письма эмигрантки Елены Никитиной (Швейцария). Источник: статья «Брак с иностранцем как новая модель адаптации российских женщин в условиях переходного общества», Анашкина Г. П., Погодина С. А., 2003 г.


[Закрыть]»). Это в первую очередь – вызов самой себе.

Так вот, милые девушки, те, кто прошел через это испытание «культурным обменом», и те, кому предстоит пройти – вы не одни. Я уверена, те, кто уже был там, узнают себя, а для тех, кто только собирается, эта глава станет небольшим практическим пособием в новой европейской жизни с чужими людьми. Я искренне желаю, чтобы вы не повторяли моих ошибок, а были житейски и юридически подкованы. И помните, что все, что происходит в нашей жизни – закономерно: для меня опыт au pair обернулся лестницей на пути к обретению истинного самоуважения и веры в себя.

А в конце хочу привести вам фразу моего хорошего друга, человека, который поддерживал меня на протяжении всего пути за границей: «Что бы вы ни делали, с чем бы вы ни сталкивались, никогда не опускайте головы. Ваши права изложены на бумаге, и это то, что никто у вас не отнимет. Идите – и смело говорите о них!»

Ах, еще, я благодарна Дании за друзей: девочки и мальчики… Если читаете, да, помните? Все помните? Я буду скучать (хотя мы еще встретимся с Датским Королевством на страницах книги). Наши любимые испанско-датские пары, будем продолжать диалоги культур! Наши черно-белые товарищи, вы все – просто класс! А мы все вместе – просто люди. Мы живем, работаем, путешествуем, зарабатываем деньги, неважно, как, где и почему, важно, что мы – это мы. И что мы остаемся нами, несмотря на испытания Европой. Мы знаем, что нет ничего невозможного, и так прекрасно, когда мечты сбываются! Даже с издержками в виде изучения датского.

Прощай, Denmark. И прости. Если чем…

Часть вторая. Лирическая

Екатерина Грезина

Как НЕ НАДО выходить замуж

Я СОБИРАЛАСЬ замуж. Я собиралась ЗАМУЖ. Это Я собиралась замуж. Легче представить себя окруженной горящими танками, чем в белом платье и с фатой.

Замуж я собиралась за иностранца.

Эта история из серии «Ну почему у меня всегда все не как у людей» давно стала любимым анекдотом моих друзей. А называется он так: «Как Катя выходила замуж». Немного подумав, я решила записать события того июньского дня, чтобы дети, внуки и пра-пра-пра– тоже смогли однажды от души посмеяться над приключениями бабушки.

А было все так. Когда мой суженый приехал в какой-то там русский Темников в странной Мордовии жениться – его поступок воспринялся общественностью не иначе как героический. Возлюбленная ждала жениха полгода, в течение которого ими обоими оформлялись всевозможные бумаги для заключения брака. Однако когда гражданин Испании и по совместительству будущий супруг прибыл, мы еще не знали точно, зарегистрирует ли ЗАГС наш брак…

Итак, в теплый июньский день ровно в восемь утра мы явились ко дворцу бракосочетания подавать заявление (примечание: ЗАГСы по месту жительства не имеют права регистрировать браки с иностранцами, поэтому оформить роспись мы могли только в столице – за два часа езды от моего города). До этого я, а затем и моя мама довели звонками «А такая справка не подойдет?» тетеньку-заведующую до тихого мандража. «Да приезжайте уже, приезжайте», – замучено выдыхала она в трубку. Когда мы: я с синяками под глазами, без прически и мой тоже с синяками и лохматый будущий муж предстали под ясны очи директорши, та вымученно улыбнулась: «Приехали, значит. Ну, слушайте». Официальным на одной ноте голосом рыжеволосая хозяйка учреждения объяснила, как будет проходить церемония, и вручила нам заявление для заполнения и квитанцию на оплату госпошлины.

– Двести долларов? – спросил мой будущий муж, увидев цифры на бумажке.

– Не, рублей, – ответила я. Жених очумевше взял у меня из рук счет.

– Прикинь, – сказал он по-русски и уже по-английски добавил, – круто, пожениться за 6 долларов! (Он до сих пор уговаривает всех ехать жениться в Россию).

– А развод вообще бесплатно, – пошутила я. (В Испании расторжение брака стоит не меньше тысячи евро, а процесс может растянуться на годы).

– Развод это нихарашо, – заявил он, – даже если бисплатно.

Заполнив анкету и приложив к ней квитанцию, мы еще раз зашли к директрисе.

– А дата-то? – спросила она. – Когда жениться будем?

– А послезавтра можно? – тоненьким голоском промямлила я, – а то нам уезжать через неделю…

– О, бог! – схватилась та за голову. – Ну и пара! Даже и не знаю, что с вами делать… Обычно браки регистрируем самое большее через три дня после подачи заявления, ну в связи с обстоятельствами… Ладно.

– Ух! – выдохнули мы и отправились покупать кольца.

Так как такси обратно уезжало в полдень, на платья я не успела даже посмотреть. По дороге домой мы уже прикидывали, что вставать в день свадьбы придется в пять утра, а потом выдержать двухчасовую езду до ЗАГСа и обратно.

В день свадьбы моя парикмахерша опоздала на полчаса, и я убила это время у маникюрши, вдохновенно режущей мне кутикулу и декламирующей, как она поссорилась со своим бойфрендом:

– И ведь не знала, что он придурок, замуж даже собиралась, идиотка!

Я сглотнула.

– Красить каким будем? Огненный красный? – схватилась она за тюбик.

– Нет! – почти закричала я, – Давайте лучше беленьким! Вон тем вон, с перламутром…

– Скучно, – расстроилась девушка, – вы прям как на свадьбу!

А в то время, пока я приводила себя в порядок, моя мама возила жениха покупать носки и галстук. Как она с ним разговаривала, до сих пор остается загадкой – мама помнит со школы лишь два столбика немецких слов, предназначенных для пыток вражеских военнопленных. Полагаю, хватило русского словарного запаса моего мужа: «не хочу», «почему?», «караул», «сколько?» В мордовском универмаге им совершенно серьезно пытались всучить галстук «от Диора» за 300 рублей, и мой cуженый разразился таким хохотом, что красная как рак продавщица убежала в другой угол зала. В конце концов, они купили галстук, носки, облачили жениха в свадебный костюм прямо в магазине и поехали за мной.

В тот момент парикмахерша брызгала мне лаком последнюю прядь. Видимо, она тоже расставалась с бойфрендом, только на такие впечатления наводил меня ее зловещий вид. «Готово, – отрезала она, – платить в кассу». Это были все ее слова за сеанс. В общем, когда я вышла из салона, я была злой, уставшей и голодной как крокодил. Но самое главное – у меня до сих пор не было платья. Времени 11.35, а роспись назначена на 12.00. Вдруг я представила, как стою у венца в джинсах и этой глупенькой маечке, а мой муж при полном параде и в галстуке! Нет, такую свадьбу работники столичного ЗАГСа никогда не забудут!

Через минуту мои изобретательные родственники сплавили жениха приятелю, который усадил испанца в «ауди», а чтобы тот не скучал, дал ему почитать русскую газету. Хорошее чувство юмора у мужика было. Самому же нареченному не до смеха. Он нервничал и кричал, что свадьба очень серьезное событие – можно ему хоть посмотреться в какое-нибудь зеркало?

Я в это время входила в салон свадебных платьев. Продавщица, вальяжно кромсая ногти пилочкой, спросила, даже не поднимая на нас взгляд:

– Ну что вам? Смотрите, выбирайте!

Тут нервы мои не выдержали, и я взмолилась:

– Девушка, пожалуйста, что-нибудь! У меня роспись через 15 минут!

Она выронила свою пилочку.

– Господи, девушка, и как же вас так угораздило?!

– Угораздило вот, – зло думала я, влезая в узкое кремовое платье. В следующую минуту барышня из отдела колготок надевала мне чулки, другая пихала в волосы диадему, а третья застегивала молнию на спине.

– Готово! – наконец услышала я. – Дышите!

Я вдохнула, платье не расползлось, что уже было хорошо. Надо отдать должное вкусу продавщицы – выглядело оно превосходно, я на минуту залюбовалась на себя в зеркале. (Друзья потом говорили, что свадебный наряд выглядел так, как будто я долго и тщательно готовилась к церемонии.) Портили все лишь безжалостно темные круги под глазами.

Когда я выходила из салона, поглазеть на ненормальную невесту сбежался весь магазин. Я помахала им рукой. А потом, слетев со ступенек и перескакивая в длинном наряде лужи и оградки, я добежала, наконец, до черной девятки, которая должна была доставить меня в ЗАГС.

Но приключения еще не закончились. За день перед свадьбой моего мужа укусил комар. И укусил прямо в лоб, где в настоящий момент краснела шишка. Тональный крем не помогал, мои уговоры, что «ты и так красивый» тоже. Поэтому, фотографируясь, мы измучились брать те ракурсы, где шишка не видна. Получалось долго и напряженно, потому что видна она была отовсюду. На лучших же снимках создавалось впечатление, что невеста заботливо проверяет у жениха температуру.

Но вот раздался марш Мендельсона, мы вошли в огромный парадный зал – и тут случилось непредвиденное. Когда по ту сторону стола предстала огненно-рыжая директорша с тяжелыми золотыми слитками в ушах, мой суженый, мягко говоря, прыснул. И вот так около пяти минут он стоял и хохотал прямо у «алтаря», а дама и я бросали на него убийственные взгляды. Двукратно приступ его истерии повторялся. Я уже расхотела замуж и мечтала только об одном – треснуть избранника чем-нибудь тяжелым по макушке. Но вот читается торжественная речь, дама делает паузу и обращается ко мне: «Является ли ваше решение стать супругами обоюдным, искренним…» Подумав, что «сейчас я тебе за все отомщу», я громко и отчетливо произнесла «является», тут же поймав на себе вопросительный взгляд жениха. Когда регистратор обратилась к почти уже мужу с тем же вопросом, на секунды в зале повисла тишина, затем он, тужась и сияя как медный таз, воспроизвел: «Йавлаится!» Все зааплодировали, дама там что-то еще говорила, мы с суженым обменялись кольцами, и я выдохнула своему теперь уже мужу: «Теперь ты можешь поцеловать свою невесту… То есть жену!», лишь тогда осознав, что это было собственно все, что я перевела ему в процессе церемонии.

После регистрации мы посидели в ресторане, выпили шампанского и отправились назад в родной городок. По дороге разразилась гроза, но мы с новоиспеченным супругом ее даже не слышали, так как в голос храпели на заднем сиденье, свалившись в объятья друг друга…

Французский поцелуй

© Сергей Корсун

Настоящая любовь нематериальна.

Я никогда не забуду того убийственного выражения лица, с которым смотрел на меня пожилой аккуратный француз, когда я разворотила лопаточкой пушистое суфле с ежевичкой, безуспешно пытаясь перетащить его с буфетного стола на тарелочку. Ну не каждый же день я ем французское воздушное суфле, мсье, а тем более занимаюсь этим изматывающим упражнением. Кстати, без ущерба перетащить это розовое исчадие французской кулинарии на тарелку не получилось ни у кого из сидевших за столом, из чего и делаю вывод: французы над нами так специально издеваются.

Или взяли и обмотали лососем кусок сыра – и палочку в середину зафинтюрили с нанизанной на нее креветкой. Причем если вытащить палочку сразу – вся эта конструкция распадется. То есть надо ПОСТЕПЕННО разворачивать лосося, АККУРАТНО отрезая на хлебе по маленькому кусочку, ПОТОМ вытащить палочку и съесть сердцевину этой пирамиды Хеопса. Ну вот скажите, какой нормальный русский это хозяйство будет так терпеливо разворачивать? Если только с осени откормленный. В общем, сидишь ты и обдумываешь, как это творение высокой кухни в рот засунуть, больше, чем наслаждаешься самой едой. И лосось уже не в радость, и креветку не хочется. А остальные ненавязчиво подглядывают, в каком состоянии там твоя пирамидка.

Французская кухня полна сюрпризов. Креветка имеет вкус чего угодно, но не креветки. Даже в малюсенький помидорчик они умудряются чего-нибудь зафаршировать так, что никогда не заметишь. Вкус продукта до неузнаваемости изменен с помощью заливок и соусов. Составляющие продуманы до листика салата. Элемент неожиданности неколько сглаживают разнообразие вкусовых оттенков и вино, но держу пари, что после месячного проживания в пятизвездочном французском отеле банально захочется обычного хлеба с селедкой.

Вот единственного не поняла – почему ж так не любят французов? Почему считают их в Европе напыщенными франтами с гипертрофированной манией величия? И даже не русских, а французов не очень-то чают владельцы европейских отелей. «Русские пусть и эксцентричны, зато щедры, а французы все время чем-то недовольны. Парижане – так это вообще пуп земли. Такое самомнение редко встретишь», – высказываются примерно одинаково хозяин 4-звездочного отеля на горнолыжном курорте Италии и испанского в Фуэнхироле.

Ну, я не знаю, я пока не владелица отеля, а, в общем, показались мне французы довольно дружелюбными и веселыми ребятами, хоть и манерными, не скрою. Мужчины, бывает, даже целуют друг друга в щечку при встрече. Поговорить любят – про разные страны, жизнь, философию, работу. Каждый думает, что он само очарование, и старается таким быть. Красивые с шармом женщины. Это после прямых, как доска, испанцев – будто теплая сауна после бассейна. Ну да, парни любят друг друга, как и везде, в большом количестве. А в основном вся мужская часть, как кажется мне – прекрасные друзья. Кто еще будет распевать малознакомой девушке «Quand il me prend dans ses bras / Il me parle tout bas / Je vois la vie en rose… La vie en Rose». А ведь я лишь упомянула, что люблю Эдит Пиаф…

Да и есть ребятам чем гордиться, на самом деле. И нет, не Куршевелем (один француз даже сказал, как они его между собой называют – Содом и Гоморра, кажется), не Парижем, неделями высокой моды и Коко Шанель. Знаете, я разгадала их основной секрет. Просто во все, чем бы они ни занимались, французы вносят долю искусства, нет, даже шарма: прическа, поцелуй, виноделие, шарфик, флирт, парфюм, ладно-ладно, кухня… Не говоря уже о настоящих художествах: сюрреализме, импрессионизме, символизме и коих с ними.

Взять хотя бы эти скульптуры на улочках Межева с зияющим отверстием во всем теле. «Странники Бруно Каталано, тело которых соединяет воедино только саквояж, заставляют застыть перед ними на все 20, а то и 30 минут…» (А ни все ли мы похожи на них в своем исполнении? У кого в жизни не было моментов, когда только «чемодан», наша необходимость двигаться дальше помогали собрать себя воедино?) Или пара бестелесных возлюбленных, состоящих только из руки и лиц, но все равно передающих столько нежности? Не могу сказать точно, для чего все это пишу… Просто, наверное, первый раз в жизни так неожиданно встретилась со своим искусством. С тем, которое заставляет зайти в какую-нибудь ужасно навороченную галерею, и честно сказать строгому бородатому дядечке, смотрящему на тебя поверх своих круглых очков: я хочу это купить. Очень. Взять хотя бы эти скульптуры на улочках Межева с зияющим отверстием во всем теле. «Странники Бруно Каталано, тело которых соединяет воедино только саквояж, заставляют застыть перед ними на все 20, а то и 30 минут…» (А ни все ли мы похожи на них в своем исполнении? У кого в жизни не было моментов, когда только «чемодан», наша необходимость двигаться дальше помогали собрать себя воедино?) Или пара бестелесных возлюбленных, состоящих только из руки и лиц, но все равно передающих столько нежности? Не могу сказать точно, для чего все это пишу… Просто, наверное, первый раз в жизни так неожиданно встретилась со своим искусством. С тем, которое заставляет зайти в какую-нибудь ужасно навороченную галерею, и честно сказать строгому бородатому дядечке, смотрящему на тебя поверх своих круглых очков: я хочу это купить. Очень.

Bruno Catalano

Рожденный быть философом русский народ

Можете ли вы представить себе немца с блуждающей улыбкой на губах, стоящего в сугробе с откупоренной бутылкой виски и пластиковым стаканчиком в другой руке и декламирующего едва шевелящимся языком «Фауста» Гете? Что-то типа:

 
«… Две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом.
Одна, как страсть любви, пылка
И жадно льнет к земле всецело,
Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела».
 

Или испанца, томно глядящего вдаль и нашептывающего в тени жасмина Гарсиа Лорку:

«Я твое повторяю имя / по ночам во тьме молчаливой / когда собираются звезды / к лунному водопою / и смутные листья дремлют / свесившись над тропою…»

Ну, хорошо, от испанца еще можно этого дождаться, всучив стихотворение и попросив порепетировать для какой-нибудь роли в кино. А вот заставить читать немца или американца представляется мне неисполнимой задачей. Зато! Все произведения мировых классиков с успехом адаптировали русские! Моя подруга жалуется, что уже не может находиться на сайтах знакомств, потому что это похоже на изучение сборника всемирной поэзии. Тут и Шекспир, и Пушкин, и Шиллер, Омар Хайям и Петрарка. И все это в графе «О себе».

– Ну, Оля, а чем еще лучше расскажешь о лабиринтах русской души, как не стихотворением? А то, что европейцы – пишут про свою работу, материальное состояние, какой марки у них машина и сколько метров квадратных дом. Никакой души! Никаких нравственных и духовных исканий!

– Но после некоторых стихов мне становится жутко… Смотри!

 
Ох уж эта заграница —
Экзотический район,
Иностранные все лица,
И галантерейный тон.
Улыбаются заразы,
Забывая сдачу дать.
Эх бы стукнуть раз по глазу
И куда-нибудь послать…
 

– Ну, устал человек от эмигрантсва, понимаешь! Ищет родную русскую душу, ты читай между строк!

– Или вот. «Умом мужчину не понять, аршином общим не измерить. У нас особенная стать – в мужчину можно только верить!»

– Это же офигеть – изумляюсь я, – гениально! А, может, Тютчев сначала про мужчину писал?

Я уже рассказывала про лысого дяденьку с откупоренной бутылкой шампанского, в 30-градусный мороз призывающего меня «на перекресток своих больших и неуклюжих рук». А дяденька, между прочим, не коси-моси был, а председателем крупного районного предприятия! А сколько их таких – больших и маленьких начальников с лирическим складом души? Почти похоронивших свое творческое начало под кипами административных бумаг. Тех, которые тонко чувствуют и жаждут излияний. Требует, требует наша русская душа самовыражения, а так как мы ее сами не до конца понимаем, на помощь и приходит поэзия.

Маяковский – отдельная статья в поэтических пристрастиях россиян. Из-за его эпатажности и надрывности, что ли? Вот и болельщик ЦСКА, которого чуть не выгнали из ресторана в Севилье, потому что он решил сразить публику пламенным «Послушайте! (Он громогласно произнес его два раза, восстав из-за стола.)! Ведь, если звезды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?» Про звезды публика еще стерпела. Но когда Максим стал доставать из «широких штанин дубликатом бесценного груза…» – к нам подошел официант.

«Понимаете, вы заставляете публику нервничать!», – шепотом произнес он. Максим, гневно глядя ему прямо в глаза, выкинул на стол салфетку: «Смотрите! Завидуйте! Я гражданин!.. Советского Союза!» – последние два слова достались уже подошедшему секьюрити. Испанскому громиле патриотический пыл россиянина был по барабану. Максим вырывался и хотел досказать стихотворение. Он пытался донести до испанца всю мощь и неповторимость русской литературы. Охранник пытался донести до Максима всю мощь и неповторимость испанского мата.

Нет, не понять иностранцам поэтичности русской души.

Какой процент наших девочек, влюбляясь, сочиняет свое первое стихотворение? Сколько наших мальчиков, читая у доски письмо Онегина Татьяне, поглядывает на девочку за соседней партой? Не, иностранцам этого не понять. У них нет Евгения Онегина. И им не посвящают стихов, таких, которых я однажды посвятила одному мальчику в пятом классе:

 
Самый милый, самый классный
Есть на свете паренек,
Радостно, когда он рядом,
Грустен без него денек.
Если буквы прочитать,
Имя сможешь ты понять.
 

Мальчик пожал плечами и кинул мое произведение в свой квадратный портфель. Я даже не обиделась, потому что знала – девочки развиваются раньше, и он еще не в силах постичь гениальности моего произведения.

А откуда у наших людей на самом деле такая поэтичность души? Такая, я бы даже сказала, поэтическая обсессия. Вот обычного рядового европейца хоть розгами бей – не выдавит из себя ни строчки. А нам только налей стаканчик! Проявляется все наше пушкинско-некрасовское содержание! Вот моя подружка любимому датчанину русские романсы переводила. И поясняла. А потом они расстались. «Прости, но ты любишь все усложнять», – печально сказал ей голубоглазый скандинав.

А я много лет тому назад послала одному зарубежному другу поэму:

 
Never say I love you
If you really don’t care
Never talk about feelings
If they aren’t there
 
 
Never look into my eyes
If all you do is lie
Never say hello
If you really mean good bye
 
 
If you really mean forever
Then say you will try
Never say forever
Cause forever makes me cry…
 

Незатейливое такое произведеньице. Что же сделал мой голландский знакомый? Он распечатал его и повесил на стенку, чтобы каждый день умиляться глубине моей необыкновенной души! А мой муж, замечая, что я все время царапаю что-то в своем дневнике, недавно послал мне русский перевод стихотворения какого-то известного, но незнакомого мне поэта, случайно найденное им в интернете:

 
Приходит счастливое обновление,
И он соединяет губы в улыбке.
Его цвет губ целомудрен,
И агрессивен синий воскресный костюм.
Порядочный
мальчик.
Каждый раз, когда он садится,
он думает о наколенниках,
шепчет «да, сеньор!»,
он забывает
себя самого.
Просвет —
один уже это знает,
он наклоняется слишком много,
через двадцать лет,
может быть,
двадцать пять
он не сможет выпрямляться,
он даже не будет
тот же самый.
У него будут брюки
засаленные и цилиндрические,
и боль в спине
всегда в том же месте.
Он не скажет
«да, сеньор»,
он скажет «гнилой старик»,
он будет ворчать грубости
потихоньку.
И два раза в год
обвинять судьбу,
в которой
все было
слишком просто.
 

Я, честно скажу, прочитала это стихотворение и перестала есть. Посвящать стихи даме – это очень нестандартно для европейца. Это должен быть какой-то критически важный мессэдьж. Поэтому я не спала три дня и две ночи. А на третью, набрав воздуха в легкие, решилась спросить:

«Милый, а что значит это стихотворение? Ты устал от семейной жизни?»

«Я подумал, что тебе будет интересно! Ты же часто размышляешь о смысле жизни!»

«Ох, ну дорогой, ну такие стихотворения не посвящают женщинам!»

«Но это известный испанский поэт».

«Да хоть он лауреат Нобелевской премии!»

Муж обиделся и больше не стал посылать мне стихов.

А я все мечтаю развить в себе поэтическое дарование…

Моя подружка до сих пор сидит на том же сайте знакомств. Недавно она переслала мне еще один, уже в прозе, шедевр из сочинения «О себе»: «Я нормальный, приятный и позитивный молодой человек. Ищу симпатичную, веселую и некостлявую девушку». (Орфография источника сохранена).

Знаешь, Кать, – сказала мне она. – Уж пусть лучше пишут стихами!