Текст книги "Лаовай. Как Китай меняет людей и может ли иностранка стать «своей»"

Сама того не замечая, проговариваю мысли вслух. У Ким, как у настоящей американки, сразу есть ответ на мой запрос:

– Тебе нужно написать список. Список из тридцати дел, которые хочешь сделать до тридцати лет.

– Но ведь я себя знаю. Если дать мне шесть лет для исполнения заданий, я начну все делать в последний год.

– Сделай тогда список из двадцати пяти пунктов, которые нужно выполнить до двадцати пяти лет.

– А это уже хорошая идея.

Меня почти отпустило после грибов, и мы вместе думаем, что бы такого пожелать на этот год. Нужно быть реалистом, но также позволить себе мечтать. Ведь во всех списках и всех делах необходим баланс. В школе я была отличницей и знаю точно, что очень разочаруюсь, если не выполню всех пунктов. Ким говорит:

– Нужно писать то, чего хочешь, даже если пока не знаешь, как это получить.

– Ну ладно, – соглашаюсь. – Помоги мне тогда придумать отправную точку, первый пункт, а дальше моя фантазия, может, и сама разыграется.

Ким выглядит, как будто она до сих пор не на этой планете. Задумчиво потягивает сигарету и говорит:

– Летать, я всегда хотела летать.

– Я согласна, что мечтать – это важно, но, Ким, я изучала в школе законы физики и почти уверена, что полететь ты можешь разве что вниз.

– А почему нельзя летать на воздушном шаре, или на параплане, или с парашютом, или на самолете, в конце концов?

– Согласна, этот пункт довольно гибкий. С него и начнем. «1. Летать» – записываю на бумажке, которую дала мне Рита. Удивляюсь своей уверенности тому, что в этом году обязательно полечу (самолеты не считаются). – Знаешь, я уже давно хочу бросить курить, но мне страшно. Я же не представляю себя без сигареты. Плюс уже пробовала это сделать, и никак не выходит, – прикуриваю новую ментоловую сигарету.

– Тогда нужно записывать вторым пунктом, – убеждает меня Ким. – Главное – создать правильное намерение, а провести его в жизнь будет легко.

Тут просыпается Брайан и вставляет что-то свое:

– Местные жители Амазонии верят в то, что в растениях, как и в животных, есть духи. У них поэтому много священных растений. Аяваска среди них – королева, одно из самых могущественных растений в мире. В Перу под присмотром шаманов проводят групповые церемонии, во время которых участники пьют аяваску и каждый отправляется в свое путешествие – поиск себя.

Брайан тоже попробовал такую церемонию. Ему стало настолько понятно, что его единственное предназначение в жизни – путешествовать, что он собрал все свое барахло из одного отеля в Лиме, купил рюкзак и отправился автостопом в Боливию.

Он рассказывает, а у меня мурашки по коже. Я слышала ужасные истории о гангстерах в Южной Америке, которые захватывают автобусы, отбирают у туристов фотоаппараты и айпады, выбивают окна в машинах, которые ждут у светофора, и хватают за горло водителей, отбирая кошельки.

С Брайаном ничего такого не случилось. Он считает, все потому, что он знал четко, чего хотел, и его охранял ангел. Во время церемонии аяваски Брайан познакомился с остальными туристами, среди них была девушка из Техаса. Сказала, что аяваска показала ей прошлую жизнь, в которой она кого-то убила. Оказывается, она так себя не любила, потому что боялась себя простить. Другому парню растение открыло, что он должен стать врачом, и он теперь учится в медицинской высшей школе, хотя перед этим бросил университет на последнем семестре.

Брайан закончил свой монолог. Я записала «Попробовать аяваску» еще одним пунктом своего плана на год.

– Что делает людей счастливыми? – спрашивает Ким и сама отвечает: – Обычно это очень тривиальные вещи, такие как еда, окружение, отношения, занятия сексом, путешествия. Представь себе, чего бы ты хотела от следующего года своей жизни, и запиши все это по пунктам. Как только ты сможешь четко представить этот год – где будешь жить, что надевать, что будешь кушать и чем наслаждаться, – записать двадцать пять пунктов списка станет совсем просто.

Под влиянием ее слов и ментолового дыма во мне открывается бесконечный поток мыслей. Мои формулировки желаний и целей выливаются на бумагу сегодня каким-то особенно красивым почерком.

Как только заканчиваю писать, ложусь на спину и смотрю на небо. Оно открывается передо мной на 360 градусов. Я никогда в жизни не видела такого неба – пустого и огромного, заполненного мерцанием звезд и чернотой темноты. Оно пульсирует и втягивает меня внутрь. Оно останавливает мое сердце, заявляя мне здесь и сейчас о своем величии и бесконечности. «Боже, – выдыхаю я, – ради такого неба стоит жить».

– Что делает людей счастливыми? – спрашивает Ким и сама отвечает: – Обычно это очень тривиальные вещи, такие как еда, окружение, отношения, занятия сексом, путешествия.

Серфинг

Ментоловые сигареты с самого утра • Неожиданно найденный список • Укушенная лопатка • Катание на волнах с пивом и без • О том, как свалка превращается в волшебный уголок рая, и о страхе осознания собственных желаний

Зазвонил будильник, и я хочу выбросить его из окна. Сейчас девять утра, через час нам ехать впервые становиться на серф. У меня болит голова и еще почему-то левая часть попы, даже как-то не болит, а немного печет. Сегодня мне снился толстый парень, похожий на Шрека. Никак не могу забыть его лица, оно как будто висит у меня над головой.

– Брайан, Кимми, Рита, просыпайтесь!

Они спят втроем на диване, обнявшись. Я запрыгиваю на них сверху и бью подушками.

– Я с тобой не разговариваю, – ворчит Брайан, – ты меня вчера укусила за лопатку.

– Что-о-о-о? Ничего такого не было, помню только пульсирующие иероглифы и яркие цвета, которые кружились перед глазами всю ночь под звуки моря. Я даже не танцевала вчера.

– Еще как танцевала. А еще кусалась и не хотела возвращаться в отель. Это потому, что ты пила пиво, алкоголь делает людей агрессивными, – мычит Рита и бросает в меня подушкой.

Я все еще одета в Ритино платье с большими карманами и длинными рукавами. Выхожу на балкон покурить утреннюю сигарету. Всегда курю утром после вечеринок, и это усиливает без того неприятное похмелье. Когда достаю зажигалку, из кармана выпадает кусок бумаги. Подкуриваю. Сигарета ментоловая и нравится мне. Поднимаю бумажку, разворачиваю и читаю:

От 25 до 25

1. Летать

2. Бросить курить

3. Научиться кататься на серфе

4. Выпить аяваску

5. Поехать на Филиппины

6. Сделать татуировку

7. Поехать на випассану

8. Выгнать самогон

9. Стать на голову

10. Попробовать секс с девушкой

11. Вырастить растение

12. Проверить статью о влюбленности

13. Танцевать под дождем

14. Придумать новый рецепт пирожных/печенья

15. Пройти Пасифик трейл

16. Сшить платье

17. Написать стихотворение

18. Попробовать новый вид спорта

19. Помочь кому-то сделать то, что он сам не может

20. Повесить дома гамак

21. Поплавать голышом

22. Не покупать ничего, кроме еды, целый месяц

23. Целый день улыбаться всем, кого встречаю

24. Сделать что-то, от чего мне будет стыдно

25. Побриться налысо

Одно за другим все события вчерашнего вечера начинают всплывать на поверхность моих болезненных мозгов. Я вспоминаю о своем намерении следовать маленьким и большим мечтам в этом году, о наших вчерашних разговорах и о том, что укусила Брайана, потому что он сказал, что геям не положено иметь детей. Вспомнила, как танцевала под луной босиком в море.

Главное – необъятность вчерашнего неба, такого глубокого и темно-синего, разбивающего сердца своей безграничностью и непонятностью, открытого перед нами на 180 градусов, которые мы можем увидеть, и еще на 180 с другой стороны планеты. Я поднимаю голову к небу и понимаю, что со вчерашнего дня оно никогда не будет для меня таким, как раньше, потому что вчера я поняла его безграничность. Теперь я вижу сквозь небо. Оно будет вдохновлять и защищать меня, где бы я ни была. Я щиплю себя за ягодицу, чтобы убедиться, что не сплю, – все настолько реально, что мне хочется всплакнуть.

– Вчера ты тоже постоянно щипала себя за попу, – выползает на балкон Брайан. «Наверное, поэтому она и болит», – думаю я.

– А что значит пункт двенадцать?

– Это я вчера рассказывал об одной статье. Там описано тридцать шесть вопросов, которые двое людей могут обсудить и после этого четыре минуты посмотреть друг другу в глаза, и они гарантированно влюбятся друг в друга. Дам тебе журнал почитать.

– Ага, вспомнила.

Я посмотрела на второй пункт из моего списка – бросить курить, потушила сигарету, взялась за голову и пошла чистить зубы.

Сегодня мы поедем серфить! Ура! Когда я второй раз падаю на спящих девчонок, они не реагируют. Рита просто тихонько просит меня поспать еще полчаса. «Ну о’кей. Только через полчаса я тебя умою и заставлю ехать к морю!» – говорю и ухожу искать завтрак. Попа и правда немного болит от этого щипания. Кажется, употребление волшебных грибочков может закончиться жестокостью к себе. В любом случае, не хочу нигде садиться, поэтому заворачиваю на грязную маленькую улочку, одну из таких, где в Китае продают всякие вкусности и жирности, где у каждой Тети к велосипеду припаяно по плите с газовым баллоном.

Первая находка – китайские пончики, ни сладкие, ни соленые, но такие жирненькие – то что надо после огромного количества выпитого вчера пива. Дальше покупаю очищенный помело – огромный цитрусовый, похож на апельсин и грейпфрут, и кокос, и иду к морю.

Уже жарко. Все бабушки давно сделали утреннюю гимнастику и разбежались по домам жарить пончики, поливать цветы и водить внуков в школу. Я лежу под пальмой и слушаю море. Несмотря на усталость и невыспанность, по моему телу разливается удовольствие от предвкушения сегодняшнего путешествия.

Досыта позавтракав, иду купаться в море. Плыву рядом с оберткой от мороженого из кукурузы на городском пляже, который находится вдоль дороги. Мечтаю найти немного тропиков на этом острове, и еще было бы неплохо поплавать голышом, если я уж начала воплощать свой список.

Через полчаса возвращаюсь в отель будить Риту. Она уже ходит по комнате в халате с зубной щеткой в зубах. Открываю журнал на столе, на страничке о Филиппинах, и с восхищением читаю об острове Палаван. Рита готова, и мы выходим из дома. Поездка немного откладывается, потому что Риту надо покормить. На маленьком ресторанчике за углом висит реклама курицы по-хайнаньски. Заказываем. Перекус переходит в длинный обед с пивом и сигаретами. Решаю бросить курить уже в Куньмине, а пока – наслаждаться отпуском (я знаю, это самообман, работает безошибочно). Хайнаньская курица не отличается от любой другой курицы. Вечером поедим морепродукты. Перекурив ментоловыми сигаретами после обеда, едем на встречу с Лиу Лонгом.

Помните, как в школе вам кто-то нравился, возможно, даже был вашей первой любовью, и когда вы знали, что этот человек будет там, где и вы, в животе начинался чудный трепет, как будто тысячи бабочек взлетают одновременно? Я давно не чувствовала такого к мужчинам. Но сегодня в такси я очень сильно жду катания на серфе, и все бабочки мира трепещут в моем животе. Возле серферского бара в такси запрыгивает Лиу Лонг и везет нас на волшебный пляж для начинающих серферов, по пути подобрав в гараже два огромных борда.

На пляже мы мажемся солнцезащитными кремами и надеваем костюмы с длинными рукавами. Лиу Лонг объясняет, что на серфе очень легко сгореть под солнцем, потому что вода сильно притягивает солнечные лучи и отбивает их от себя. Нужно быть осторожными. Однажды его глазная сетчатка сгорела, и он ничего не видел, проснувшись среди ночи. Ли Му закапал ему глаза и успокоил его. Теперь мне почти страшно за свои глаза. Надеваю на голову бейсболку для дополнительной защиты, и начинаем урок.

Сперва Лиу Лонг говорит нам лечь на серфы прямо на песке – здесь мы учимся правильно вставать. Рита не любит отжиматься, и для нее эта забава превращается в муки, но она все равно мужественно тренируется. После нескольких упражнений мы вроде как научились становиться на серф. И теперь идем к морю.

Волны, как по мне, не очень похожи на волны для начинающих. Они выбивают доску из моих рук и оттягивают меня назад к берегу. Хорошо, что серф привязан к щиколотке. Принцип такой – ложишься на доску, гребешь руками, пока к тебе не приблизится волна, и когда ты на гребне, встаешь на колени, а с них и на ноги. Звучит легко, но я в основном после триумфального момента вставания падаю обратно в воду.

Вдруг Рита встает и едет, и выезжает на берег! Я так за нее рада, что тоже без проблем держу равновесие, выезжая на берег за ней, и успешно падаю. Сложнее всего в серфинге – возвращаться обратно против волн. Ездить с каждым разом все проще и проще. У меня болят пресс и трицепсы, и я начинаю понимать, почему все серферские тела выглядят так идеально. Волны бьют меня в глаза, соленая вода стекает по щекам, мы обессиленно гребем, лежа на своих досках, и даже находим энергию на смех. Тут начинается дождь. Лиу Лонг предупреждает, что во время дождя подводные течения могут изменяться, так что нам лучше переждать его на берегу. Мы выходим из моря и прячемся на деревянном помосте-укрытии. Лиу Лонг наливает нам чаю из термоса.

Стоять на серфе – все равно что найти баланс в жизни: сначала очень сложно, а потом становится привычкой. Все, что мы делаем, развивает в нас хорошие и плохие привычки. Катание на волнах кажется мне привычкой прехорошей – в нем такие сложные физические упражнения, столько веселья и практика балансирования. Рита разговаривает с нашим инструктором о хайнаньцах и их традиционных блюдах (включая эту странную курицу), о горе в центре острова и местных племенах. Уставшая и счастливая, я засыпаю на деревянном полу.

Просыпаюсь от запаха жареного риса. Честно скажу, никто не жарит рис так вкусно, как китайцы. Ну разве что индонезийцы. Я проспала три часа, дождь закончился, и облака размазали красные акварели заката солнца по всему небу. Мои друзья принесли рис, пиво и кокосы. Мы молча смотрим закат, свесив ноги вниз с навеса-укрытия, и машем ногами, как в детстве.

Остров Хайнань не кажется мне больше мусоркой, наоборот – волшебным уголком тропиков из рекламы шоколада с кокосом. Лиу Лонг снимает всю свою одежду и бежит голышом в море. Китайские мужчины, наверное, не очень меня привлекают, даже если они опытные серферы. Но это не мешает нам с Ритой тоже раздеться и пойти плавать с бутылками пива. Волны убаюкивают нас и колышут наши бутылки. Меня немного даже пугает тот факт, что стоит только загадать желание – и вот оно уже сбывается на следующий день. Сила притяжения, сладкая магия вселенной. Нужно быть осторожной со своими желаниями.

На следующее утро мы пьем свежие кокосы на завтрак, и только Брайан ест сосиску. После едем в аэропорт и летим домой. На работу мне на следующий день, и я с чистой совестью ложусь спать. Целый вечер мне снится, как безграничное небо сливается с белыми барашками волн и растворяется во мне. Или, может, я растворяюсь в нем?

Фестиваль

Трагичная потеря яйцеклеток и побег в Шухе • Прошмандовцы и итальянцы • Кофе, сваренный от души • Молочнокожая Сау Чинг • Легкий лаунж, вино и исследование мифологических мотивов

Я почему-то была уверена, что если пью противозачаточные таблетки, то сохраняю свои драгоценные яйцеклетки и продолжаю свой период плодовитости. Но вот вам информация из интернета – когда плод девочки развивается в утробе матери, в нем уже заложено миллион зародышей будущих яйцеклеток. После рождения девочки их количество постоянно уменьшается и на момент половой зрелости составляет уже только 500 тысяч.

Я посчитала так – если мне 24 года и месячные у меня начались в 13, а случаются они в среднем 12 раз в год, то я за свою жизнь без достижений потеряла всего 108 яйцеклеток, потому что последние два года пью таблетки. Но оказывается, что моя экономия 24 яйцеклеток ничего не значит по сравнению со скоростью разрушения зародышей яйцеклеток, потому что у женщины перед менопаузой их остается лишь 1000. Какая мизерная часть из потраченных зря яйцеклеток используется нами? И когда именно высыпется из моих песочных часов все время моей способности рожать?

Подсчитав все в темноте без электричества за половиной бутылки белого сухого, я поняла, что скоро может наступить момент колебания из молодости и childfree[8]8
  Свободный от детей (англ.).


[Закрыть] к варикозу и желанию вести оседлый образ жизни.

Как курящий, которому напомнили о вреде курения и который в панике зажигает новую сигарету, осознав, что у меня осталось не так много яйцеклеток, я испугалась потери свободы и еду на музыкальный фестиваль в город Шухэ возле Лицзяна.

Перед этим передаю своего единственного домашнего любимца, кактус, в любящие руки Вейвей. Он уже однажды чуть не высох в мое отсутствие. Я не могу так рисковать снова, особенно учитывая тот факт, что яйцеклеток у меня почти не осталось. Я, может, даже не смогу родить ребенка, а это поднимает ценность кактуса в моей жизни.

Помните Дали, куда я ездила в октябре? Лицзян – это тоже древнекитайский город, я сказала бы, он даже древней Дали, хотя кто знает. Все улицы здесь вымощены брусчаткой. Вечером включаются красные китайские фонарики, и ты как будто переносишься в кино. Здесь очень много музыкантов, которые выступают в барах и ресторанах, играют собственную музыку и очень красиво поют. Вдоль городских улиц текут каналы, и везде слышно журчание воды.

От Куньмина к Лицзяну ехать на поезде целую ночь, а потом еще несколько часов автобусом в Шухэ. В дороге открываю журнал, который перед отъездом принес мне Брайан. В нем – статья о формуле любви, о которой мы говорили в ночь волшебных грибочков на острове Хайнань.

Ученый по имени Артур Арон придумал эксперимент – двое людей противоположного пола (тоже мне гомофоб) должны ответить друг другу на 36 разнообразных вопросов в неформальной обстановке и после этого 4 минуты смотреть друг другу в глаза. Первая экспериментальная группа в составе двух человек сыграла свадьбу после эксперимента, и звездный час Артура настал. «Нью-Йорк таймс» написала об этом статью, блогеры сняли видео, а англоязычный журнал для экспатов в Китае, который я держу в руках, приглашает читателей попробовать на собственном опыте.

Вот примеры вопросов: «Кого из знаменитостей вы бы хотели пригласить на ужин?», «За что в жизни вы благодарны более всего?», «Какое ваше самое большое достижение в жизни?», «О чем бы вы никогда не шутили?». Автор статьи делится своим личным опытом: она тоже влюбилась в своего партнера по эксперименту и встречается с ним вот уже два месяца. Статья, конечно, интересная, и вызывает сомнения вероятность влюбленности для всех в этой ситуации. Посади передо мной лысого страшного дядьку, и я даже после 36 вопросов в него не влюблюсь. Но проверить надо бы, хотя от мысли о том, что я целуюсь с лысым дядькой, волосы становятся дыбом.

Приезжаю в Шухэ. Очень устала и хочу спать, но этот крохотный город сразу же очаровывает меня, не могу я здесь уснуть. Шухэ – как маленькая копия Лицзяна, только без кучи туристов. Наоборот – все приехавшие на фестиваль очень гармонично здесь смотрятся.

Фестиваль должен проходить в округе старого города, возле городской стены. Я ем вкусные пельмени с супом и иду расставлять свою палатку. В этот раз я обещаю себе не пробовать никаких наркотиков и вести себя хорошо. Друзья со мной не приехали, и меня это пугает. Недавно прочитала ужасную статью о девушке, которую чем-то напоили на вечеринке, привели в отель и вырезали обе почки, оставив умирать на куче льда.

Я одолжила одноместную палатку у Вейвей, не уверена, что не намокну, если вдруг пойдет дождь. За полчаса копошения моя палатка колыхается на ветру одиноким желто-красным парусом, а я опять не знаю, что мне делать.

Люблю зависать с людьми. Мне становится очень скучно, когда рядом нет никого, с кем я могла бы поговорить. Иду к сцене знакомиться с местными музыкантами. Китайская группа разогревается, я сижу на траве и смотрю на них.

– Ты Бьянка? – Ко мне подходит незнакомый парень.

– Нет, а кто такая Бьянка и почему ты ее разыскиваешь?

– Это девушка моего друга. Я привез ей из Куньмина спальный мешок. Она уже давно путешествует и не планировала сюда ехать, а в последнюю минуту приехала.

Парень очень красивый, и из-за этого мне он сразу не нравится. Но от него веет чем-то приятным и хорошим, и я соглашаюсь помочь ему найти Бьянку, чернокудрую итальянку из Вероны.

Что делать, когда не знаешь, как найти человека? Правильно, выпить пива в одной почти местной пивоварне «Шангрила». Деннис, так его зовут, покупает мне пиво и завоевывает этим мое признание. Он из Миннесоты, приехал в Куньмин на практику в большой фармацевтической компании. Говорит, его семья работает с китайцами. Здесь можно найти пропасть возможностей по продаже лекарств. Я согласна, ведь у меня дома в Украине хорошо лекарства продаются, хотя у нас всего 45 миллионов населения, если не меньше. А в Китае живет четверть мира.

Мы пьем пиво. Я достаю сигарету.

– Не кури, – говорит фармацевт Деннис. – Ты не представляешь, сколько в сигаретах химикатов. Я недавно бросил курить – и как на свет родился, даже присоединился к куньминской команде по фрисби.

О боже, он играет во фрисби, как все те люди, которые неделями не моются и делают гранолу у себя на кухне.

– Хорошо, – отвечаю я. – Но я не могу так просто бросить курить. Может, есть какие-то советы?

– Все очень просто. Я прочитал книгу Аллена Карра «Легкий способ бросить курить» и перестал. И мне совсем не хочется, и жизнью я теперь наслаждаюсь намного больше.

– Что-то мне не верится, что это так легко, прочел книгу – и как рукой сняло. Я курю с шестнадцати лет, еще со школы.

– Когда вернемся в Куньмин, я дам тебе эту книжку. Не веришь – попробуй!

– Ну ок, нечего терять, – соглашаюсь и подкуриваю сигарету.

К киоску с пивом сходятся прошмандовцы. Кто-то пьет уже не первое пиво, кого-то друзья держат под руки, и, хотя большинство публики фестиваля довольно адекватные люди, здесь хватает странных и «конченых», как называет их моя подруга из Полтавы Наталка. Предлагаю Деннису пойти куда-нибудь еще, и он ведет меня к стойке с кофе. За короткое время пребывания в Куньмине он познакомился с девушкой, у которой есть маленькая кофейня напротив университета. Девушка приехала на фестиваль продавать кофе.

– Не поверишь, – не замолкал Деннис, – китайская девочка на юге от облаков делает самый вкусный кофе с молоком в мире.

Я не верю. Но пробую кофе, сваренный Сау Чинг, и сразу же меняю свое мнение. Что-то в нем есть, чего не описать словами. Когда будете в Куньмине, попробуйте обязательно кофе напротив университета.

«Какой секретный ингредиент?» – спрашиваю я. «Любовь», – с серьезным выражением лица отвечает Сау Чинг.

Деннис смотрит на нее очарованным взглядом. Он влюбился по уши. Сау Чинг чем-то напоминает мне мою подругу Вейвей – у нее такой же глубокий взгляд и такие же тонкие запястья, и она так грациозно все делает – взбивает молочную пенку, смешивает чай со льдом.

К нам подходит группа шумных итальянцев.

– Среди вас случайно нет Бьянки? – спрашивает их Деннис.

– Я Бьянка, – трясет крупными кудрями загорелая девушка с сильным итальянским акцентом. – А ты Деннис? Ура, я его нашла! Присоединяйтесь к нам, хотите сосисок? Это Лука, он музыкант, а вот Джованни, мы вместе работаем в школе итальянского языка, а это Антонио, он писатель и художник из Флоренции.

Я уже не слушаю ее щебета, просто смотрю на траву, которая начала засыхать месяц тому назад, и на сцену вдалеке. Так хорошо беззаботно проводить время в группе незнакомых мне людей и в ожидании хорошей музыки. И не желание, чтобы эти моменты случались чаще, а желание ценить и осознавать их зарождается во мне. Мне хочется поцеловать каждую травинку и каждое дерево, и я отхожу закурить сигарету.

Молочнокожая Сау Чинг сияет любовью и готовит всем самый вкусный кофе, итальянцы без остановки болтают. Приходит друг Денниса, немного толстый парень, похожий на Шрека. Деннис предлагает переставить палатку ближе к ним, в случае дождя я смогу к ним переехать, так как моя палатка, скорее всего, протекает. Стэнли поднимает мою палатку одной рукой и с легкостью переносит ее, даже не пришлось складывать и расставлять заново. «Толстый и сильный», – думаю я.

Теперь мы идем слушать музыку. На траве сидеть холодно, поэтому все принесли свои карематы и спальники. Я немного устала от постоянных разговоров итальянцев и попробовала отодвинуть свой каремат чуть подальше от них, ближе к сцене, так, чтоб можно было слушать музыку и не обращать внимания ни на что. Начинается легкий лаунж, и я засыпаю на каремате под него, скрутившись калачиком. Проснулась от громкой китайской группы. Итальянцы сразу же предлагают вина. Что-то в них есть такого, чего нет ни у одной нации: абсолютное умение очаровывать, делать все элегантно и в правильный момент, и улыбки, наполненные любовью, как у Сау Чинг. Я люблю итальянцев. Попробовав хоть раз в жизни их мороженое, их нельзя не полюбить.

Антонио – это художник, который приехал в Китай исследовать мифологические мотивы, чтоб потом рисовать их во Флоренции. Он проходит курс в Университете национальных меньшинств. Его записали на курс на китайском, хотя он и английский знает не очень-то хорошо. Теперь все одногруппники-китайцы ему по очереди помогают и синхронно переводят лекции на английский. Интересно, какой процент информации он понимает?

Антонио рассказывает миф о Паньгу. Еще до того, как существовало что-либо на земле, был огромный человек Паньгу. Когда он умер, тело его стало землей, его локти и колени – горами, его волосы стали реками, а глаза морем. В 2008 году во время Олимпийских игр китайцы построили страшненький снаружи, но super luxury внутри семизвездочный отель «Паньгу» прямо возле олимпийского спортивного комплекса «Птичье гнездо». Так он воплощается в современность и стоит среди Пекина, сделанный из стеклянных окон, с волнистой крышей, такой, как его судьба. Мне жаль Паньгу, который превратился в кучу бетона и пластика. Мне хотелось бы, чтобы все мы и он тоже оставались частью природы, частью одного целого.

Выпиваю вина и снова начинаю засыпать. Стэнли предлагает провести меня в палатку, чтоб я выспалась и не мучилась – впереди еще два дня фестиваля, я успею еще насладиться музыкой. Когда мы отходим в сторону палаточного городка, итальянцы свистят нам вслед. Чудесные волшебные итальянцы.