Текст книги "Белый плен"

Плеснув в стаканы ром и бросив по два кубика льда, Кристиан подошел к дивану на «последнем» ряду и предложил гостье напиток. Он вдруг подумал, что уже лет пять не был в кино. Её прохладные пальцы на мгновение коснулись его кожи, заставив вновь ощутить это странное чувство… Какое-то нелепое дежавю или бог весть как оно называлось! Кристиан вернулся на свое место, и снова включил фильм, не имея ни малейшего желания вникать в сюжет, поскольку любопытство в отношении таинственной незнакомки, затейливо щекотало между ребрами.

– Теперь я понимаю, почему ты не досмотрел этот фильм, – сказала она тихонько, спустя пятнадцать минут тишины. – Даже ром не в силах сделать его хоть чуточку любопытным.

– Полностью с тобой согласен.

Выбивая тихий и медленный ритм указательным пальцем по толстому стеклу, Кристина посмотрела в окно и тихонько вздохнула.

– Скоро погода наладится, – сказал Кристиан и тут же просел, как торфяная земля под ливнем, стоило только Кристине взглянуть на него. Он повидал много красивых девушек, но в Кристине определенно было что-то очень удивительное и несравненное. – Не беспокойся.

– Сколько времени ты проводишь в этом доме?

– Не больше недели. Этого достаточно, чтобы отдохнуть, перезарядиться и не успеть заскучать.

– И ты не боишься, что в дом может проникнуть кто-то посторонний, пока ты спишь? Это ведь не сложно сделать, учитывая, сколько здесь окон.

– Разбить их будет не так уж и просто, – с улыбкой ответил Кристиан. – Они очень прочные. Да и, как я уже говорил, никто в здравом уме сюда не сунется. Слишком далеко. И «Волчья гора» славится пугающими легендами, в которые охотно верят туристы.

– И что это за легенды? – заинтересовалась Кристина.

– Сказки, – усмехнулся Кристиан. – Но если тебе интересно, расскажу мою любимую.

– Интересно, – улыбнулась Кристина так тепло и волнующе, что он с трудом контролировал свой непослушный взгляд.

– Ты знаешь, откуда это название – «Волчья гора»?

– Я даже не знала, что есть такое место.

– Когда-то очень давно на эти холодные и заснеженные земли забрел один путешественник. Он шел очень долго, взбирался на холмы и скатывался с них, как снежный ком. Холод пронизывал его, ослаблял, и в какой-то момент этот человек просто упал, лишившись сил. Снег постепенно засыпал его тело, а вскоре разыгралась снежная буря. Она продолжалась всю ночь, но сердце путешественника продолжало биться. На утро, когда яркий луч солнца коснулся его покрасневших от холода век, путешественник открыл глаза и обнаружил себя в окружении стаи волков. Они свернулись в клубочки и окружили его, согревая своим теплом. Он поднялся, чувствуя себя бодрым и полным сил. Поблагодарив волков за спасение, он рискнул идти дальше. Он хотел подняться на вершину горы, что напоминала устремленную к небу морду волка. Но вдруг его спасители громко завыли, будто предостерегая от столь опасного решения. Но путешественник решил по-своему и снова отправился в путь. Он взбирался на вершину, цепляясь руками за колючие ветки и острые каменные выступы. И вдруг, когда ему оставалось лишь немного подтянуться, чтобы ступить на самый пик горы, к краю подошли волки во главе с со своим предводителем. Этот волк отличался от других. Он был крупным, его шерсть блестела белым и красным золотом, а в черных, как ночь глазах, светилось Северное сияние. Зачарованный танцем светил в волчьих глазах, путешественник вдруг увидел свою жизнь, будто смотрел в зеркало. И видел он не всё, а только самое плохое, что доводилось ему совершать. И когда «просмотр» подошел к концу, человек понял, что волк перед ним увидел всё то же самое. Животное оголило острые клыки, взгляд ожесточился. Едва путешественник успел втянуть ледяной воздух, как волк впился острыми зубами в его шею и скинул в пропасть. Он с гордостью наблюдал за гибелью незваного гостя, грехи которого увидел в его же напуганных глазах. Отсюда и появилось название этой горы. С тех пор никому так и не удалось покорить её, хотя она не так уж и высока. Кого-то настигала снежная буря и убивала уже у подножья, кто-то соскальзывал в пропасть, кто-то просто исчезал. Многие верят, что там на вершине восседает волчья стая – хозяева здешних земель. И завораживающие глаза их вожака видят человека насквозь. С его пороками, грехами и недостатками.

Кристиан пригубил ром, бросив мимолетный взгляд на экран. Услышав тихий и короткий вздох Кристины, он засмеялся.

– Это просто сказка, которую нам с братом рассказывал отец.

– Жуткая сказка перед сном. Надеюсь, вы слушали её вдали от этого места?

– Вообще-то, – засмеялся Кристиан, – отец всегда рассказывал её именно в этом доме. Мне она до сих пор нравится, – улыбнулся он, вспомнив счастливые моменты, которые уже никогда не повторятся. – Современному миру не помешал бы такой суд. По-настоящему справедливый. Принятые решения были бы лишены всяких сомнений. Потому что суд этот – совершенный.

– Ты как будто знаешь, о чем говоришь. – Кристиан взглянул на нее. – Я имею в виду, будто лично сталкивался с несправедливостью и… – Кристина замялась. Пригубила ром, провела рукой по длинным и блестящим волосам, в которых запутался запах кокосовой мякоти. – Другие сказки или легенды такие же пугающие?

– Кровожадные, – кивнул Кристиан. – Но суть в них всегда одна – каким бы с виду хорошим не казался человек, «Волчья гора» вывернет его сокровенные тайны наизнанку и вынесет свой приговор.

– Здорово, – усмехнулась Кристина и с напряженной улыбкой стянула с себя вязаный кардиган.

– Отлично! Ты согрелась, – засмеялся Кристиан, понимая, что его гостья оказалась весьма впечатлительной особой. – Предлагаю сменить фильм! Может рискнем взглянуть на тупую американскую комедию?

– Кажется, я впервые очень сильно этого хочу.

Кристиан снова засмеялся, поймав себя на мысли, что ему давно не было так беззаботно, как сейчас.

глава 8

«Очень страшное кино» прекратилось спустя десять минут невыносимой тупизны.

– Давай-ка теперь я попробую выбрать фильм по твоему методу? – улыбнулся Кристиан и протянул ей плоский пульт управления. – Первый блин вышел комом. Может второй удастся?

– Удачи!

– Так-с, – протянул Кристиан, не сводя с нее угольных глаз. – Пятнадцатый фильм в восьмой папке.

Кристина кликнула на папку, в названии которой стоял набор цифр, и отсчитала пятнадцать файлов.

– «Между нами горы»! – объявила она с неподдельным восторгом. – Я ведь очень хотела посмотреть этот фильм!

– Отличное начало, не находишь? – улыбнулся Кристиан. – Я его, кстати, тоже не смотрел.

– Он снят по мотивам романа. Удивительная история.

– Ты читала?

– Давно. Плакала навзрыд.

– Мм! Достать из шкафа салфетки?

Кристина не заметила, как превосходнейший фильм с прекрасным актерским составом захватил всё её внимание. То ли ром успокоил нервишки, то ли просто постепенно уходящий день вселял чувство приятной усталости, но за сорок минут непрерывного просмотра, она ни разу не ощутила себя не в своей тарелке. Хотя до этого происходящее не уставало казаться дикостью. Казалось, спокойствие замерло в ней, как спящее море. И даже, когда Кристиан вдруг нажал на паузу, внезапно оказавшись рядом, потому что пульт лежал рядом с ней, Кристина не почувствовала себя гостьей. Но в следующую же секунду, будто вспомнив, что приключилось с ней и кто был рядом, она вдруг напряглась и неосознанно вцепилась пальцами в мягкую подушку, которую обнимала всё это время.

Кристиан смотрел на нее так, словно спешил изучить, коснуться самого дна, где хранились сундуки с её секретами. Проникновенный с пугающей внимательностью взгляд не отпускал, заставлял мурашки бежать вниз по спине.

– Я проголодался, – сказал он голосом задумчивым и низким. – А ты?

– И я, – ответила она первое, что пришло в голову. Кристиан был так близко, что она отчетливо ощущала жар, исходящий от его шеи.

– Кристина, – обратился он, заставив женский взгляд распахнуться, – ты что, боишься меня?

– Нет. – До чего же унизительно. До чего же жалко она сейчас выглядела в его глазах! – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты смотришь на меня так, словно я чудище, готовое сожрать тебя живьем.

– Теперь мне будет казаться именно так.

– Не надо, – улыбнулся он и поднялся на ноги. – Пусть пока это будет копченая курица и салат.

– Смешно, – прошептала Кристина себе под нос, а потом осторожно сползла с оттоманки. – Я бы хотела тебе помочь.

– С чем? – усмехнулся Кристиан. – Нет ничего сложного в том, чтобы поставить маринованную курицу в духовку и нарезать салат.

– Тогда, позволь мне заняться салатом? Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

– Почему ты думаешь, что должна для меня что-то сделать? – с улыбкой спросил Кристиан.

– Потому что я нахожусь в твоем доме уже много часов и мне нечем отплатить тебе за твою заботу и гостеприимность. – Кристина заправила за ухо прядь волос и, не дожидаясь позволения, направилась к кухонному островку, за которым стоял Кристиан. – Рассказывай, – улыбнулась она встав напротив. – Какой именно салат готовить?

Задержав на ней испытующий взгляд, Кристиан достал из холодильника контейнер с миксом зеленых листьев, помидоры, красный лук, оливки и сыр «Фетакса».

– Ого! – удивилась Кристина. – У тебя что, в холодильнике супермаркет?

– Я приехал сюда вчера, – улыбнулся он, вынув ещё и курицу в герметичной упаковке. – Всегда беру с собой еду, которую нужно съесть в кратчайшие сроки и ту, которая может храниться продолжительное время. Потому что порой бывает так, что я уезжаю сюда совершенно неподготовленным.

Кристина промыла помидоры, ополоснула листья и промокнула всё белыми одноразовыми салфетками из большого рулона. Когда она вернулась к островку, на столешнице уже лежала деревянная разделочная доска, нож для нарезки овощей и стеклянная миска. Кристиан стоял напротив, приготавливая противень для курицы.

– От чего это зависит? – спросила она, поморщившись от пульсирующей боли в бедре.

– Что именно?

– Твое незапланированное бегство.

– Да бывает, что всё разом начинает бесить, – ответил он, едва заметно пожав широкими плечами. – Накапливается негатив, всё чаще попадаются бестолковые люди, которые питаются твоей энергией. Просто в какой-то момент щелкает и ты понимаешь, что надо уехать. И на эти подготовки нет времени. У тебя так не бывает?

– Чтобы всё разом вдруг взбесило? – задумалась Кристина. – Не знаю, я… Я как-то привыкла всё в себе переживать. Да и у меня, тьфу-тьфу-тьфу, достаточно спокойная жизнь.

– Завидую. Никогда не пробовала всё бросить и просто уехать подальше от раздражителей? Они ведь всё равно есть, какой бы спокойной не казалась жизнь.

– Наверное нет. Все мои поездки куда-либо всегда были запланированными, – улыбнулась она и стала нарезать помидоры. – В ином случае, я бы заставила своих близких переживать.

Кристина проследила за его взглядом, тут же устремившимся в окно.

– Будем надеяться, что за ночь всё успокоится, – сказал Кристиан и посмотрел на нее. – И очень скоро ты вернешься домой.

Не замечать мужскую привлекательность становилось всё сложнее. О его широкие и острые скулы можно было пораниться. Когда он сжимал челюсти, желваки напрягались и завораживали опасностью медленных движений. Широкая вена протекала по всей высоте лба от роста черных волос до начала темной брови. Кристина тихонько сглотнула, отправив первый нарезанный помидор в миску.

– Как тебе фильм? – спросила она, отгоняя совершенно неуместные мысли.

– Я приятно удивлен, – ответил Кристиан, коротко взглянув на нее. – Не помню, когда последний раз сюжет фильма так увлекал меня.

Острый и выпирающий кадык похитил её взгляд, а низкий и бархатный голос… Неудивительно, что девушки не давали ему прохода и он решил, что Кристина была одной из них. Пожалуй, самой безбашенной и недалекой. Вынув из ящика кухонные ножницы, Кристиан будто нарочно снял спортивную кофту и метко бросил её на диван, который находился на приличном расстоянии. Он осторожно разрезал герметичную упаковку, не замечая на своих руках рассеянный взгляд Кристины, которая продолжала медленно нарезать оставшуюся помидору. Накаченные и крепкие, они подхватили курицу за крылья и аккуратно уложили на противень, залитый растительным маслом.

– Им ведь удастся спастись? – спросил он, обмазывая маслом куриную тушу. Точнее, это делали его длинные и скользкие пальцы. – Надеюсь, ты рыдала не потому, что они безжалостно погибли в снежных горах?

– Нет, – взяла себя в руки Кристина. Она даже улыбнулась и увеличила скорость своей нарезки. – Рыдала я не поэтому.

– А ответ на первый вопрос? – посмотрел он на нее с улыбкой.

– Смотри фильм!

– Так я и думал, – усмехнулся Кристиан и повернулся к ней спиной, чтобы вымыть руки.

Кристина вынула из подставки короткий нож и почистила луковицу. Она ещё даже не разрезала её, а та уже источала едкий и пронизывающий запах, от которого зачесался нос и начали слезиться глаза.

– О, нет! – воскликнул Кристиан, протирая руки. – Только не говори, что они погибнут!

Кристина засмеялась, жмурясь от неприятного чувства жжения в глазах. Шмыгнув носом, она протянула ему луковицу и попросила сполоснуть её.

– Сейчас покажу тебе высший класс! – парировал Кристиан с издевательской улыбкой. – Я нарежу лук и мои глаза останутся сухими.

– Ну-ка, ну-ка! – Кристина смахнула слезы и освободила свое «рабочее» место для хозяина дома. Она встала рядом, держась за края каменной и холодной столешницы. – И в чем же твой секрет?

Сполоснув луковицу, Кристиан подошел к разделочной доске и взял в руки нож. Он не переставал самоуверенно улыбаться, а Кристина в тайне даже от себя наслаждалась происходящим.

– Весь секрет в том, что на лук не нужно смотреть, – сказал Кристиан и повернул к ней голову. – Просто режь его и смотри на что-то другое.

И он начал резать луковицу, громко постукивая ножом о деревянную доску. Кристина смотрела в его блестящие забавой глаза и не могла перестать улыбаться. Выразительные губы обнажили белоснежные ровные зубы, которые могли бы запросто стать «лицом» рекламной кампании профессиональной зубной пасты. Или щетки. Или того и другого. Возможно, что даже спортивной одежды, идеально облегающей красивое подкаченное тело. Как вторая кожа.

О чем это она?

Нож стучал всё медленнее и осторожнее, а мужская улыбка становилась всё более издевательской.

– Не поруби фаланги на пальцах, – предупредила Кристина, отвечая такой же улыбкой.

– Не любишь в салатах кровавую заправку? – не сводил с нее глаз Кристиан.

– Предпочитаю обыкновенный майонез, но в данном случае приемлемо только оливковое масло.

– Мои фаланги как раз побывали в масле, – заиграл он бровями. – С приправами для курицы.

– Салат будет безнадежно испорчен!

– Не моя вина.

– А чья же? Пальцы в масле-то твои!

– Не я отказался резать лук, – плавно моргнул Кристиан и вдруг посмотрел на нее так проникновенно, что свело живот. – Я чувствую, что от него осталось совсем немного. Закончишь? Только если не хочешь плакать, не смотри на лук.

Гладкая каменная поверхность обжигала пальцы. Озорной взгляд Кристиана и привлекательная с вызовом улыбка подогревала женскую кровь. Кристина почувствовала, как быстро забилось её сердце, разгоняемое адреналином, и молча опустила руку на деревянную доску. Осторожно скользнув вправо, она уперлась пальцами в прохладную сталь. А потом влажные пальцы Кристиана сплелись с её и вынудили ладонь опуститься на гладкий и небольшой полукруг оставшейся луковицы.

– Вот она – негодяйка, заставившая тебя плакать, – забавлялся он, не сводя глаз с Кристины. Опустив нож, он осторожно подтянулся свободной рукой к её левой и бережно опустил на правую, под которой лежала луковица. – А теперь аккуратно возьми нож и задай ей трепку.

Это было весело.

Нет, смешно.

Точнее, увлекательно.

Кристина наслаждалась прикосновением теплых мужских ладоней на своих руках. Она чувствовала каждое движение длинных пальцев, направляющих её руки. Неспешно и осторожно, будто под ними был вовсе не лук с ножом, а опасное взрывчатое устройство с множеством разноцветных проводов, они скользили друг между другом, нащупывали гладкий овощ и молча указывали дальнейшие действия. Вибрирующее, сдавливающее и резко отпускающее ощущение охватывало мышцы всего её тела и рана, которая до той минуты тихонько постанывала от напряжения в бедре, стала оглушительно верещать. Кристина не сдержалась и облизала засохшие губы, успев заметить мгновенный взгляд черных глаз, поймавших её с поличным. И надо сказать, что ей это понравилось. А потом резко и неожиданно во всем доме погас свет. Реальность мгновенно ворвалась в помутненное невинной игрой сознание. Кристина убрала руки, чувствуя на пальцах влажность лукового сока.

– В чем дело? – прошептала она, озираясь по сторонам.

Из большого окна слабо лился серый с темными пятнами свет уходящего дня.

– Нам отключили электричество, – констатировал Кристиан с какой-то обреченной ухмылкой. – Маша сейчас очень злится.

– Кто такая Маша?

– Хозяйка придорожной гостиницы. У нас с ней одна линия, – объяснял Кристиан, направляясь к дивану. Он снова надевал кофту, и Кристина поймала себя на мысли, что ей этого совершенно не хотелось. – Просто её генераторы очень любят «поесть». Бензин они глотают.

– Куда ты? – спросила Кристина, обнимая себя руками.

– Включу генератор, чтобы у нас был свет. Правда, придется на время отключить подогрев полов, если мы хотим приготовить курицу в духовке. Всё вместе генератор не потянет.

– Понятно, – произнесла она полушепотом.

– Не беспокойся. Я подброшу в печь ещё дров, и в доме будет очень тепло. Мы точно не замерзнем.

И почему последняя фраза разлилась по венам теплыми сливками? Сладкими, но не приторными.

Проделав какие-то манипуляции с выключателями на стенах, Кристиан направился, очевидно, в прихожую. Прислушиваясь к его тяжелым шагам, Кристина медленно заключила руки в замок, осторожно поглаживая костяшки собственными пальцами. Мощный порыв ветра, с грохотом швырнувший в окно горсть снега, сурово напомнил ей, где она находилась и кто именно был рядом с ней. И пока Кристина давала себе установки держаться особняком, Кристиан уже вернулся в дом. Где-то громко щелкнул переключатель, и светильники в балке над кухонным островком ярко зажглись. Кристина бегло нарезала оставшийся лук, опасаясь, что «обучение нарезке без слез» могло повториться. Она вскрыла упаковку с белым сыром, осторожно выложила его на разделочную доску и узким ножом стала нарезала на ровные квадраты. И как бы не старалась не прокручивать в голове события десятиминутной давности, которые оставались живыми и ощутимыми, те снова и снова похищали её сознание, унося в чувственную сексуальность момента.

Это было лишним.

Даже в тайне от всего мира наслаждаться коротким воспоминанием было совершенно неприемлемо!

Но приятно…

Чертовски приятно, будто она купалась в ванной, и пенная вода с запахом лаванды скользила на пол, выливаясь за бортики.

– Вот черт, – прошептала себе под нос Кристина. Она ведь до сих пор была без трусов!

Оставив почти дорезанный сыр на разделочной доске, она спешно поковыляла в сторону спальни. Не то, чтобы она была не уверена в себе и в виду отсутствия нижнего белья могла потерять контроль над собой. Просто лучше бы ему быть на своем месте. Как и её явно нездоровым мыслям.

* * *

В трусах и топе Кристина чувствовала себя собранной. Она поднялась на кухню, когда Кристиан снова выставлял нужную температуру в духовке. Он принес с собой запах морозной улицы, как и её привлекательный отпечаток на своих щеках.

– Поделишься со мной? – вдруг спросил Кристиан, закатав рукава спортивной кофты до локтя. Кристина непонимающе уставилась на него. – Почему ты считаешь, что должна что-то людям?

– Я? – удивилась она.

– Ты сказала, что приготовишь салат, потому что это единственное, что ты можешь для меня сделать. А если быть точнее – отплатить за «заботу и гостеприимство».

– Потому что это вполне объяснимо, – растерялась Кристина. – Разве это не очевидные вещи? И я говорила не о людях, а конкретно о тебе.

Кристиан улыбнулся, будто ему польстили её слова. Он достал из верхнего шкафа упаковку с пакетиками риса и поставил на плиту небольшую хромированную кастрюлю. Наполняя её водой из графина, он сказал:

– Я не думаю, что это касается только меня. Могу, конечно, ошибаться, но по-моему, ты со многими так делаешь. Считаешь, что должна отплатить им за то, что они для тебя сделали. Или продолжают делать, – объяснил Кристиан, стоя к ней спиной.

– Это всего лишь ответная благодарность. – Кристина задумалась. – А что бы сделал ты, оказавшись на моем месте?

– Я бы на твоем месте не оказался, – засмеялся Кристиан. – Но! – выставил он вперед указательный палец. – Если бы что-то подобное и случилось, я бы сделал всё от меня зависящее, чтобы получить удовольствие от времени, проведенного в доме моей спасительницы.

Медленно моргнув, Кристина посмотрела в его смеющиеся глаза.

– Что это ты делаешь? – не сдержала она улыбку. – Незаметный подкат практикуешь?

– Вообще-то я не секс имел в виду! Но согласен, мой ответ больше похож именно на это!

– Именно!

– Я лишь имел в виду, что ситуация, в которой мы оба оказались, навряд ли повторится в ближайшие лет двадцать точно. Я часто приезжаю сюда, потому что задыхаюсь от ритма большого города и всех этих осточертевших обязанностей, которые вынужден исполнять! А от чего устаешь ты, Кристина? Уверен на сто девяносто девять процентов, что оно есть – докучающее, нагоняющее скуку, грусть, печаль, а потом ты едва сдерживаешь себя, чтобы не закричать во все горло, что тебе всё это просто осточертело! – Кристиан перемещался по кухне с такой легкостью, что невозможно было увести от него глаз. Он достал бутылку рома из бара и бросил в стаканы по несколько кубиков льда. Грациозная лень определенно считалась уделом уверенных в себе мужчин. – И вот ты здесь – в незнакомом доме у черта на рогах, с мужчиной, которого впервые видишь. Путь домой отрезан убийственными погодными условиями и единственное, что тебе остается, так это ждать солнца. Оно выглянет! Буря утихнет, – кивнул Кристиан, протянув ей стакан. Будто завороженная, Кристина приняла угощение. – А пока ты здесь – проведи эти часы подальше от обыденной суеты. Наслаждайся просмотром отличного или хренового фильма в компании малознакомого мужчины с самыми чистыми добрыми намерениями. Поверь, этот дом умеет хранить секреты, умеет слушать и даже спасать.

– Мотивирующий монолог, – с улыбкой кивнула Кристина и протянула стакан. Они стукнулись ими и пригубили прохладный ром.

– Лишенный любого сексуального подтекста, – уточнил Кристиан и, поставив стакан на островок, без труда откупорил жестяную банку с маслинами. – Ты работаешь по профессии?

– Да, – кивнула Кристина, подумав о Натали. Но тревожные мысли быстро улетучились, стоило только снова взглянуть на Кристиана, слившего сок из банки и вывернувшего всё её содержимое к остальным ингредиентам салата в стеклянной миске. – Супруга моего отца владеет крупным магазином одежды, в котором представлены зарубежные бренды. Я поддерживаю с ними связь.

– Какими языками владеешь?

– Французский, итальянский, испанский, английский. Скоро к этому списку добавится и китайский.

Кристиан был явно удивлен.

– Ты не шутишь? – Его квадратная челюсть стала стремительно опускаться, а глаза увеличиваться в размерах, когда Кристина повторяла одну и ту же фразу на всех языках, которыми владела. – И что ты сейчас сказала?

– Что мне очень приятно находиться в твоей компании и я с нетерпением жду, когда приготовится курица.

– Я так и думал. – Они посмеялись и сделали по глотку. – Я впечатлен. Тебе двадцать два, а ты знаешь столько языков. Ты что, ночами не спала лет так с пяти и зубрила иностранные слова?

Кристина потянулась к бутылке с оливковым маслом и поморщилась, когда боль в бедре напомнила о себе.

– Садись, я всё доделаю, – сказал Кристиан и не позволил ей ответить. – Пожалуйста, Кристина.

Вообще-то она и впрямь нуждалась в передышке. Послушно спустившись к дивану, Кристина осторожно села на оттоманку, держа в руке свой стакан. Поправив подушки за спиной, она, наконец, расслабилась и глубоко выдохнула.

– Если тебе не сложно, можешь включить телевизор и отмотать фильм к моменту, на котором мы остановились. Чтобы потом не тратить на это времени.

– Мне не сложно, – улыбнулась она, нажав на кнопку.

– Так и что? Как тебе удалось выучить столько языков к своим годам?

Кристиан раскладывал салат в белые квадратные тарелки, когда его гостья бросила на него глубоко-опечаленный взгляд через плечо. Возможно, заметь он его, то многое бы понял. По крайней мере, что тема эта являлась для нее несколько болезненной, несомненно.

– Понятия не имею, – уклончиво ответила она. – Мне говорили, что у меня способность к изучению иностранных языков.

– А мне из года в год твердят, что у меня способность предвидеть недалекое будущее, которую я унаследовал от отца. Но это всё чушь собачья, потому что я просто вынужден читать много аналитики и прочей ерунды, которая лично мне не доставляет никого удовольствия и даже интереса слабого не вызывает, но я делаю это чтобы развивать и совершенствовать детище своего деда и отца, которое они мне оставили.

Тронутая его признанием, Кристина сделал глоток рома и честно ответила:

– Я хотела стать лучше, чем была на самом деле. Достойной своей новой семьи.

Кристиан немного помолчал и пошумел столовыми приборами.

– Отличница и прилежная девочка? – спросил он, поставив на диван деревянный поднос с двумя тарелками салата и вилками.

– Что-то типа того.

– Мм, – протянул он, сев на противоположную оттоманку. Он взял свою порцию, поставив стакан на деревянную неширокую верхушку спинки дивана, выпрямил и скрестил длинные ноги. – Приятного аппетита.

– Взаимно, – улыбнулась ему Кристина, наколов кусочек помидора и сыра.

– Вкуснейший салат! – улыбнулся Кристиан. – Но особенно удался лук.

Она засмеялась, едва не опрокинув стакан с ромом. Теплая и уютная атмосфера подкреплялась приятным потрескиванием дров в печи. За затемненным стеклом цвет огня казался мягче и приглушеннее.

– Почему ты считала, что недостойна своего отца? – вернул её к разговору Кристиан.

Она не решилась посмотреть на него. Ковырнув кусок сыра и маслину вилкой, тихонько ответила:

– Потому что он был из… из огромного мегаполиса, где всё совершенствуется намного быстрее, чем в маленьких городах, – отвечала Кристина, чудом не ляпнув, что её отец был своим в высшем обществе. – В таких местах всё иначе и люди другие. А я была просто мелкой босячкой и обузой для окружающих. Я боялась, что… они с Натали отправят меня в детский дом, потому что узнают, какая я на самом деле. Поэтому приходилось очень стараться, чтобы превратить себя в ту самую прилежную девочку.

– И кого же ты прятала? Хулиганку?

Кристина вдруг расслабилась, почувствовав исходящую от него непринужденность, которая не была притянута за уши.

– Мне частенько приходилось защищать себя от нападок одноклассников. И поскольку успех не заставлял себя долго ждать, виновата, разумеется, всегда была я.

– Драки устраивала?

– Выбора не было. – Её ответ повеселил обоих. – Стоило только раз промолчать и все считали за «здрасьте» оскорбить, унизить, навешать учителям лапши на уши обо мне. Какая разница, что я буду молча терпеть дерьмовое ко мне отношение и получать нагоняй ни за что или же хотя бы за дело, которое принесет мне массу удовлетворения? И я выбирала второй вариант.

– В это сложно поверить, хоть я и не сомневаюсь, что так оно и было, – задумчиво произнес Кристиан. – У тебя ведь был старший брат. Он что, не мог заступиться за тебя?

– Он меня ненавидел, – ответила Кристина и пригубила ром. – Собственно, это было взаимно.

– Обижал тебя?

– Всякое случалось. В любом случае, я незамедлительно отвечала, – улыбнулась она с продолжительным кивком. – Мне просто не давали забывать, что я не достойна чего-то лучшего и потому, когда это вдруг случилось, я собрала всю свою волю в кулак и стала учиться. И впервые узнала, что значит, когда мной гордятся. Как-то так.

Она чувствовала на себе его внимательный взгляд, но старательно делала вид, что салат захватил всё её внимание. Вообще-то он был очень даже вкусный, но наслаждаться им было бы намного приятнее, говоря совершенно на другую тему.

– Ты ругалась матом? – вдруг спросил Кристиан с детским озорством.

– Ещё как! За сквернословие меня два раза угрожали вышвырнуть из школы. На восьмое марта девочкам дарили наборы с косметикой для молодой кожи. Всякие крема в розовых баночках, блески для губ. А мне в качестве насмешки, учебное пособие «Вежливый ребенок».

Кристиан засмеялся, да так громко и весело, что чуть ниже уголка выразительных губ появилась маленькая ямочка.

– Только не говори, что ты был пай-мальчиком в детстве?

– О, нет! – покачал он головой, продолжая улыбаться. – Родители со мной натерпелись! Но я был истинным Робин Гудом!

– Вот как!

– Ага! Я всегда защищал слабых, помогал отстающим по алгебре и меня никогда не нужно было просить о помощи. Но за это мне, естественно, влетало от учителей, потому что для них я был тем самым хулиганом, у которого отлично работали мозги, но он это отказывался принимать и ценить и потому проще ввязаться в какую-нибудь драку, нежели подтянуть учебу.

– Но ведь ты помогал отстающим по алгебре?

– Это ничего не решало. Если я получал пятерку по контрольной, а спустя два часа колотил очередного болвана, позарившегося на сотовый несчастного ботаника, то обо всех моих достижениях тут же забывали.

– Знакомая история, – понимающе кивнула Кристина и, прикусив нижнюю губу, с плохо скрываемым любопытством посмотрела на Кристиана. – А твой брат? Он тоже был Робин Гудом? – Ради всего святого, о чем она?! – Извини, я не хотела.

– Почему ты извиняешься? – Они посмотрели друг на друга. Кристину моментально бросило в жар. – Я не поджариваю людей взглядом, если они напоминают мне о брате. А что касается Робин Гуда, то им он точно никогда не был. Рома во всей этой истории – временный злодей, – тихонько засмеялся Кристиан.

– Надо же, – удивилась Кристина. – Дай угадаю? Ты старший брат?

– Нет, – улыбнулся он и пригубил ром. Бросив взгляд через плечо на колышущийся огонь в печи, Кристиан снова посмотрел на гостью, у которой едва хватало сил не смотреть на него, как на… мужчину. Привлекательного, источающего сексуальность даже при нарезке дурацкой луковицы.

«Хороший знакомый, – повторяла она себе. – Внимательный и добрый друг на время снежной пурги».

– Родители усыновили Рому, когда ему было двенадцать. Сложный мальчишка в стадии переходного возраста. Часто убегал из детского дома, слонялся по улицам города, пока его не находила полиция. Его усыновляли, потом возвращали и так несколько раз. Сложное детство, – сдержанно вздохнул Кристиан. – Наши родители считали своим долгом одного ребенка родить, другого – усыновить. Эдакий баланс. И если бы так делали все взрослые, адекватные и ответственные люди, то брошенных детей вообще бы не осталось. Так мама считает, – улыбнулся он, а у Кристины болезненно защемило в груди. – Короче говоря, у меня появился брат. Мы были одногодками. Рома никому не доверял и ко всем окружающим был настроен очень агрессивно. Но родители старались, постепенно, понемногу разрушая выстроенные им стены. И если к ним он стал относиться иначе, то ко мне так, словно я собирался отнять у него его комнату, новых родителей и в принципе его новую жизнь. Короче говоря, со мной он не шел на контакт. И вот однажды в школе известный задира налетел на него в коридоре, мол ты подкидыш, щенок, брошенный котенок, вали-ка ты отсюда. Ромка сорвался и завязалась драка. Как же громко верещали девчонки! Оглушительно! – смеялся Кристиан. – Я вмешался. Пришлось врезать одному и другому, чтобы успокоились.