Текст книги "Мамочки и папочки"

12. Витан

Ручьи воды стекают по тротуарам, заливая оживленную улочку. Туристам начхать на происходящее. Они заплатили за отдых, а значит насладиться им не помешает даже цунами. Ветер переворачивает пластмассовые белые стулья у крыльца невзрачного бара, когда мы минуем середину пути. Инстинктивно оборачиваюсь, желая убедиться, что мои спутницы не отстают от меня, но почему-то взгляд задерживается только на Лее. Несмотря на то, что дочь уже в её руках, она по-прежнему выглядит тревожной. Она прижимает к себе Мари, словно из этой проклятой толпы может выпрыгнуть чудовище и отнять её. Наверное, она и обо мне так думает. Бровки сведены к центру, губы, к которым так и липнут мои глаза, приоткрыты, пропуская в горячий рот душный от столпотворения воздух с запахом дождя.

Я думал об этом. И думаю сейчас, спеша скорее вырваться из хаоса пьяных туристов. В моих руках детский чемодан и дорожная сумка, в которых, кажется, и нет ничего вовсе. Зато в голове моей валуны из самых непристойных мыслей. Впрочем, что непристойного в невинном поцелуе? После него не последует ничего более откровенного. Или последует? Я сожму её податливое тело в своих руках, втяну носом соблазнительный аромат на шее, а мой язык провалится в треугольную ямочку между ключицами… Наяву я бы никогда не позволил этому случиться.

– Мы точно сможем уплыть в такую погоду? – прерывает мои спутанные мысли встревоженный голосок. До пристани остается всего ничего, но я вижу, что Лея устала. Элина предлагает ей свою помощь, но она лишь отрицательно качает головой, с плохо скрываемым ужасом поглядывая на разбивающиеся волны. – Точно, да? Может, лучше остаться здесь?

От напряжения у нее дрожат руки. Сколько в ней? Килограммов пятьдесят с хвостиком? Я бы и хотел предложить свою помощь, но сомневаюсь, что Лея согласиться. Помимо того, что она продолжает относиться ко мне с недоверием, её не отпускает чувство вины перед дочерью. Её руки устали держать обмякшее тельце, мышцы наверняка ноют, но она отказывается принимать помощь даже от подруги, потому что считает, что должна сама всё исправить. Лея не подпустить меня к себе. Даже слушать ничего не станет.

– Мы уплывем отсюда сейчас же, – отвечаю, ничуть не сомневаясь в своих словах.

Заметив нас, Боря спешит навстречу, потом забирает у меня чемодан и сумку и спускает их в тендер. Нас обливают поднявшиеся волны, одежда намокает, обувь давно испорчена. Боря вручает Элине спасательный жилет, и её ошарашенные глаза становятся ещё больше.

– Вы с ума сошли? – говорит она, недоверчиво поглядывая на Лею. – Мы ведь все утонем!

– Не утонем, если поторопимся! – отвечаю громко. – Надевайте жилеты и заходите в салон! Всё будет хорошо!

Поднимаюсь на борт, завожу двигатель. Завывающий ветер вздымает волны, дождь усиливается в одно мгновение.

– Все на борту! – громко сообщает Боря, оставаясь на корме.

Поднимаю вверх большой палец, сигнализируя о готовности выйти в море. Связываюсь по рации с «Черным бриллиантом» и сообщаю, что мы покидаем порт Фусфы.

Мне уже приходилось управлять судном в непогоду, но тревога пассажиров не передавалась мне воздушно-капельным путем, как сейчас. Это чувство не подчинит меня своей воле, поскольку с моей уверенностью в себе ей ни за что не совладать. Я всегда знаю, что делаю и каждое мое действие обдумано и взвешено. Но эта тревога или опасение – оно просто есть и будто смотрит на меня со стороны, поджидая удобного случая, чтобы разбить вдребезги мою абсолютную независимость. Это из-за ребенка, думается мне, который находится на борту.

Увеличиваю скорость и острый нос тендера вздымается ввысь. Вода затекает в глаза, ветер быстро остужает горячую шею. Ещё один подскок на гребне волны и перед нами расстилается бесконечная морская гладь в тусклом свете притаившейся за тяжелыми облаками луны. Чем скорее мы отдаляемся от Фусфы, тем спокойнее становится море. И Лея, надеюсь, тоже.

* * *

Мой помощник негодует. На носу официальная презентация «Симфонии», а я решил устроить себе незапланированный «отпуск».

– Но ведь ты вернешься в город, так? Завтра… Послезавтра, например? Ты ещё должен проработать вступительную речь, ознакомиться с визуальной составляющей презентации и вообще – последние несколько дней мой телефон горит от звонков твоей мамы!

– Я буду вовремя. Презентацию отправь по электронке, а с мамой я сам разберусь.

– Но ты говорил это два дня назад, а она и по сей час не в курсе, куда ты пропал!

Терпеливо вздыхаю и Матвей тут же берет себя в руки. В предверьи торжественных событий он становится слишком нервным.

– Готовлю файл к отправке, – говорит, вернув голосу прежний деловой тон. – Я на связи.

– Жду.

Кладу телефон на стол и смотрю на светящуюся клавиатуру ноутбука. Представить себе не могу лица родителей, когда они узнают, что у них есть внучка. Что в долгожданном статусе «бабушки и дедушки» они живут последние пять лет. Но пока я не пойму, как быть дальше и как именно внести существенную правку в собственную жизнь, они так и останутся в неведении. Телефон вибрирует. На экране кривая от алкоголя физиономия Артема, а на его коленях упругая женская задница в ярко-розовом бикини. Славно мы тогда отдохнули.

– Получил твое сообщение! Ты что, совсем по ночам не спишь? – говорит громко, стараясь перекричать нескончаемый гул.

– Пытаюсь.

– Документы готовим, но от тебя ждем дополнительные материалы! Как там у тебя обстановка? Девчонка не сбросила иголки?

– Что за шум?

– Ох, друг мой! Моя счастливая клиентка чрезвычайно серьезная дама, которая отправила за мной свой личный вертолет! Лечу в её дворец на праздник по случаю долгожданного развода! – ликует Артем. – Дело было непростым, но в успехе я не сомневался!

– Поздравляю, – говорю без толики должных эмоций.

– Завидуешь моим победам? – смеется он. – Или просто устал обхаживать девчонку?

– Что-то типа того.

– Что-то ты зачах, бедолага! Возвращайся к привычной жизни, а то превратишься в унылую и дурно пахнущую кучку! Соберемся, посидим в баре!

– Пока не сделаю то, зачем приехал, не уеду.

– Собери материал для теста ДНК. Это наше основание для обращения в суд!

– Я и без теста знаю, что девочка наша.

– Наша! – усмехается Артем. – Докажи, что она ваша и тогда всё пойдет, как по маслу! А без теста ты и твоя семья – лишь сборище психов, которые считают, что у них есть какие-то неведомые права на чужого ребенка! Пока официально не доказано родство, эта девочка чужая, Витан! Ты что, собираешься отобрать чужого ребенка? Собери её волосы, а дальше я разберусь! У тебя есть доступ к ребенку?

– Сложно сказать.

– Чем быстрее ты добудешь биологический материал, тем скорее вернешься домой! Нам нужно основание, Витан! Всё мне пора вылетать! Сообщи, как всё сделаешь, если, конечно, у тебя не получится договориться с девчонкой без всей этой бюрократической суматохи!

Снова кладу телефон на стол и снова мой взгляд опускается на светящуюся клавиатуру. Я и без того знаю, что Мари не чужая. В каждой невинной шутке Яниса таилась правда. Где-то маленькая, где-то большая, а где-то, как та, что «шутится» на протяжении пяти последних лет, немыслимо огромная. Туфта не заставила бы его проделать настолько масштабную работу и продумать всё до мелочей. Даже мою первоначальную реакцию. Мои действия. Мои помыслы. Мы не общались девять лет, но он прекрасно знал, как я поведу себя, прочитав письмо. Он знал, каким человеком я стал и какими стали мои принципы, но всё равно рискнул навести хаос, чтобы добиться от меня определенных действий. Я бросил всё и прилетел на полуостров, потому что взыграло чувство собственничества. И оно вполне объяснимо. Но помимо желания затащить меня сюда, чтобы я воочию увидел, как ему снова удалось потоптаться в моей жизни, Янис дает понять, что некая девушка Лея… Я солгал, сказав, что о ней он ничего толком не написал. Янис посвятил Лее половину своего письма, и я только сейчас понимаю, что не упомянул об этом не потому, что не хотел осыпать её комплиментами от лица брата. Я не сказал правду, потому что для нее всё ещё важно его мнение, что не только мне непонятно – меня это раздражает. Он обманул её. В глубине души Лея понимает, что стала невольной жертвой его игры, смысл которой остается ей неясен, но она всё равно продолжает думать и говорить о нем с нескрываемым трепетом. И меня это подкупает. Чертовски бесит, но подкупает, ведь я сам не способен на это. Братская любовь во мне осела на самое дно и даже потеря Яниса не смогла поднять её на поверхность. Мне остается только скорбеть и молча позволять несгораемому чувству вины измываться над моей душой.

Плеснув виски в стакан, выхожу из каюты владельца через раздвижные темные двери. Личные покои занимают девяносто квадратов верхней палубы. Запах моря наполняет легкие свободой, воздух освежает мысли, которым хватило всего пары дней, чтобы скататься в плотный клубок, который мне теперь предстоит распутывать.

Лея обожает дочь. Её любовь чиста, как нетронутый зеленый лист в капельках росы, затерявшийся где-то на вершине одинокого дерева. Сейчас ею руководит лишь одно желание – защитить дочь от угрозы извне, которую представляю я. И, наверное, я понимаю её, но меня по-прежнему смущает сам факт того, что существуют девушки, способные пойти на отчаянные меры ради решения своих неудач и скопившихся финансовых проблем. Родить за деньги ребенка от мужчины, которого не знаешь, по-моему, отчаянный поступок! Такой же, как и выброситься из окна, засунуть голову в пасть крокодила или проглотить живого осьминога. В очередной за этот день раз ловлю себя на мысли, что хочу понять всё. Хочу знать всё о том дне, когда они впервые встретились. Чем Янис взял её? Только ли деньгами и возможностью решить любую её проблему?

Может Лею зацепила его внешность?

Может ей просто стало его жаль?

А может они оба недоговаривают и между ними проскользнула та пресловутая искра?

Тяну виски и смотрю вниз на главную палубу. Учитывая мою цель, природа этих хаотично всплывающих мыслей мне совершенно неясна. Я знаю, чего хочу и мои планы не изменились. Но то, какая Лея в реальности, а не в моем воображении, сотканном из множества хвалебных о ней слов младшего брата, притупляет желание действовать кардинально и бескомпромиссно.

Вдруг неяркий свет плавно загорается, и к железному поручню подходит Лея. На ней светлая льняная рубашка, под которой отчетливо виднеется темное белье. Она босиком и оттого атмосфера вокруг нее наполняется интимностью.

Интересно, о чем её мысли? Впрочем, догадаться не сложно, учитывая события последних часов. Когда я спросил Марину, всё ли в порядке у наших гостей, она сказала, что мама рассказывает дочери сказки, а та не отпускает её руку. Я не стал вмешиваться и навязывать им свое общество. Сразу по прибытию на яхту, я поднялся к себе и на главной палубе больше не появлялся.

Постояв на том же месте ещё несколько минут, Лея нерешительно разворачивается, а потом медленно возвращается в салон, а дальше в лобби, откуда можно попасть в каюты для гостей. Осушив стакан, я тоже ухожу к себе и наливаю ещё порцию, чтобы точно провалиться в сон и не мучать свой мозг непутевыми мыслями. Только подношу стакан к губам, как в раздвижные двери стучат. Изнутри я прекрасно вижу позднюю гостью, но она меня точно нет. Лея смотрит на свое отражение, недоверчиво проходится усталым взглядом по плечам, спускается вниз и расправляет тонкую ткань рубашки. Теперь я вижу, что под ней короткие спортивные шортики и топ, а вовсе не нижнее белье. Кажется, что своим внешним видом она не слишком-то и довольна, но вариантов у нее не так много.

Когда раздвигаю дверцы, Лея уже стоит вполоборота. Хотела уйти, но не успела.

– Я тебя разбудила? – спрашивает тут же, по-настоящему этого опасаясь.

Демонстрирую ей стакан в руке.

– Ага. Я как раз засыпал. – Лея сдержано улыбается и вроде бы расслабляется. Но треугольная ямочка между ключицами остается, словно воздух так и застрял в груди. – Составишь компанию?

– Нет, спасибо. Я вообще-то не собиралась тебя отвлекать, но мне не дает покоя одна вещь. Поэтому я здесь.

– Отвлекать от чего, например?

– Думаю, что ты человек очень занятой и тебе всегда есть, чем заняться. Даже по ночам. – Зеленые глаза, подернувшись поволокой усталости, степенно оглядывают дверной проем. – Я не успела сказать тебе спасибо за то, что ты сделал. Я знаю, что ты поступил так, исходя из собственных интересов, но твоя помощь оказалась очень кстати, и я не могу не быть тебе благодарна. Это вовсе не меняет моего к тебе отношения, но… спасибо, что помог моей дочери избежать истерики из-за того, что её мама совершила ошибку.

Принимаю благодарность коротким кивком, потому что сказать мне нечего. По крайней мере, из того, что не покажется ей неуместным.

– Как Мари?

– В порядке. С удовольствием поела кукурузные хлопья с молоком, а потом я рассказала ей пятнадцать сказок и она, наконец, уснула, – отвечает Лея, сложив перед собой руки в замок. – Что ж, я пойду. Ещё раз спасибо.

– Лея?

– Да? – разворачивается она снова. Пальцы всё так же сцеплены, плечи напряжены.

– Я понимаю, твое отношение ко мне навряд ли изменится. Но позволь мне узнать Мари? Помоги наладить с ней контакт, ведь я никогда не имел никаких дел с детьми и совершенно не знаю, что нужно делать. Не хочу, чтобы её первое впечатление обо мне сложилось так же неправильно, как и у тебя. Потому что, если она пошла в тебя, то в дальнейшем её крайне сложно будет переубедить.

Усталый взгляд зеленых глаз медленно сползает к моим ногам. Мои слова заставляют её задуматься, это очевидно.

– Спокойной ночи, Витан.

Что ж, молчание – это уже хорошо. У нее есть целая ночь, чтобы принять правильное решение.

13. Лея

Элина задумчиво почесывает острый подбородок и не обращает внимания на назойливые кудряшки, которые то и дело падают на лицо от теплого ветерка.

– Я думаю, это знак, – говорит, спустя продолжительное молчание.

– Какой именно? – спрашиваю тихонько, наклонившись к круглому столику.

– Мой проклятый телефон, который сдох в самое, казалось бы, неудачное время. С ним всё было в порядке, понимаешь? А тут вдруг чрезвычайная ситуация: Мари истерит, я не знаю, что делать, сообщаю тебе о наших делах и вдруг бах – у него инфаркт! Я его потеряла. Короче говоря, я думаю, что тебе нужно ему помочь. Витану, я имею в виду. Он и впрямь не похож на человека, который умеет общаться с детьми. Но раз он всё ещё здесь и ради Мари мчался по бушующему морю – для него действительно очень важно наладить с ней контакт.

– Быстро же ты переобулась. Роскошь здешних убранств повлияла?

– Ты спросила мое мнение, и я тебе ответила. Многое ему не позволяй, знакомь их с Мари дозировано. В конце концов, она его племянница. И узнал он о ней всего несколько дней назад. Здесь потрясающий кофе! – шепчет Элина и подносит белую чашку к губам. – Аромат сказочный!

Вежливая просьба Витана не давала мне покоя полночи, но, к счастью, усталость взяла свое, и я провалилась в крепкий сон. Правда, снились мне не дельфины, с которыми плещется Мари, и даже не волны, которые могли поглотить меня, а загорелая мужская шея, колючая щетина и мои пальцы, скользящие от второго к первому.

– Что за взгляд?

Смотрю на Элину, смахнув в корзину непрошеные мысли.

– Пойду посмотрю Мари. Вдруг уже проснулась.

– Ага. А я пока совершу прогулку по палубе! Или как там это правильно называется?

– Наверное так, – улыбаюсь и задвигаю за собой стул. – Не заблудись.

Возвратившись в каюту, обнаруживаю Мари сидящей на кровати. Темные волосы взлохмачены, глазки припухшие от слез, а щечки такие румяные, что хочется их покусать.

– Привет, солнышко! – сажусь напротив, подобрав под себя ноги. – Как спалось?

– Мамочка, а мы что, правда в море? – хлопает она глазами.

– Да. Мы правда в море.

– На корабле? – спрашивает шепотом.

– Ага. Родная, прости меня, – глажу её по щечке. – Я думала, ты весело проведешь время и не будешь скучать по мне.

– Мне было весело. Но потом начался такой громкий дождь, и я испугалась. Мамочка? – шепчет она, придвинувшись ко мне поближе. – А тот страшный дядя – мой папа?

– Какой страшный дядя?

– У которого кожа на голове. У всех есть волосы, а у него только кожа, – шепчет малышка.

– А-а! Лысый дядя! – едва сдерживаю смех. Впрочем, с дочерью я согласна. Боря и впрямь выглядит устрашающе. – Он не страшный. Он просто должен так выглядеть.

– Зачем?

– Ну… Потому что у него работа такая. Его должны бояться.

– Он не мой папа?

– Нет! Что ты! Скажешь тоже… Слушай, а давай-ка мы умоемся, переоденемся и позавтракаем на улице? Сегодня такое теплое солнышко светит!

– Мы будем завтракать на корабле? – удивляется Мари.

– Ага. Давай, вставай скорее и иди умывайся! Я приготовлю тебе одежду.

Впервые Мари не церемонится и справляется с утренними процедурами непривычно быстро. Заплетаю её волосы в косичку и вручаю желтую панамку. Выходим на палубу, а её рука всё сильнее сжимает мою.

– Что такое? – опускаюсь перед ней на колени, задвинув раздвижные двери. – Ты боишься?

Большие глазенки с опаской проходятся по открытому и наполненному морским воздухом пространству.

– Там глубоко? А где мои нарукавники? А корабль не утонет?

– Солнышко, тебе нечего бояться. Корабли созданы для того, чтобы люди могли плавать на них по морю.

– А он не перевернется?

– Ни в коем случае.

Обожаю наблюдать за её мимикой, когда она обдумывает новую для себя информацию.

– Доброе утро, Мари! Надеюсь, ты проголодалась? – здоровается с ней Марина. – Для тебя тут приготовили кое-что очень вкусное и, – смотрит она на меня, – полезное.

– Когда мама говорит «это полезно», то это почти всегда не очень вкусно.

– Что ж, будем надеяться, что нашему повару удастся тебя удивить. Одну минуту, – кивает мне женщина, – мы накроем на стол.

– Спасибо. Хочешь, мы подойдем к ограждению и посмотрим на море?

– Нет. Я посижу здесь.

Дочь взбирается на высокий стул и молча изучает пространство. Сажусь напротив, а две стюардессы приносят наш… завтрак. Тарелки с нарезанными фруктами, овощами, высокие стаканы с воздушными белыми сливками, в которых аппетитно смешиваются кусочки киви и апельсина. Чай, свежевыжатый сок, тосты, сливочное масло, джем, сыры…

– Простите, а зачем так много всего? – спрашиваю, ужасаясь размаху здешнего завтрака.

Стюардесса ставит накрытые крышкой-колпаком тарелки напротив Мари, меня и пустого стула Элины, которая где-то затерялась.

– Распоряжение хозяина, – отвечает девушка с улыбкой и поднимает колпаки с двух тарелок. – Омлет со шпинатом, броколли и беконом. Приятного аппетита.

– Спасибо.

Понимаю, что Мари смотрит только на стакан с пышным десертом. Как и большинство детей, она не жалует еду зеленого цвета. Втягиваю носом аромат горячего омлета и останавливаю на Мари восхищенный взгляд. К моему удивлению, она быстро разделывается с основным блюдом, не проронив ни слова о том, что она наелась, живот лопается, болит, трещит и всё то, что позволило бы мне разрешить ей перейти к десерту.

– Доброе утро!

К нам спускается Витан. На нем светлый льняной костюм и кожаные сандали известного бренда. Длинные рукава закатаны, две верхние пуговицы не застегнуты и из-под воротника торчат темные волоски.

– Доброе утро, – здороваюсь со значительным опозданием.

Мой взгляд спешит к Мари, которая ничего не видит и не слышит, потому что всё её внимание сосредоточено на привлекательном и сладком десерте. Витан приносит с собой приятный мужской аромат, останавливается рядом со стулом Элины и наблюдает за Мари с откровенным любопытством. Зачерпнув десертной ложкой густые сливки с кусочками фруктов, малышка поднимает на него большие глаза.

– Привет, – здоровается с ней Витан.

– Здраствуйте.

– Надеюсь, вкусно?

– Я ещё не успела попробовать. Пришлось есть полезный завтрак, чтобы добраться до сладкого.

Приятная улыбка касается выразительных мужских губ. Наши с Витаном взгляды встречаются. Думаю, ответом он остался доволен.

– Я так понимаю, что «полезный» – не всегда вкусный?

– Вы что, любите подслушивать?

Теперь улыбаюсь я.

– Нет, я так не делаю. Но, когда мне говорят, что зеленый коктейль из капусты, петрушки и шпината полезен, я не сомневаюсь, что он отвратителен.

– Мама говорит, что малина полезна. А она мне очень нравится.

– Вот тебе доказательство того, что бывают и исключения.

– Вы мой папа?

Мои глаза выпадают из орбит, катятся по деревянному настилу и теряются на дне моря.

– Милая, нет! – спохватываюсь, бросив предупредительный взгляд на Витана. – Нет, это не твой папа. Это… Это дядя, который вчера помог нам с тобой встретиться. Если бы не он, то мы бы всё ещё были с тобой далеко друг от друга.

– Меня зовут Витан, – представляется он.

– А меня зовут Мари.

– Приятно познакомиться с тобой, Мари.

– Это ваш корабль?

– Не совсем. Я его позаимствовал у друга на неопределенное время.

– А он может переплыть море?

– Вполне.

– А вы плавали туда? – указывает она пальчиком на линию горизонта. – На ту сторону?

Понимая к чему идет этот разговор, подставляю ей ближе стакан с десертом.

– Давай мы поговорим после завтрака, – говорю, заглядывая в её глаза. – Наверняка, у дяди есть свои дела.

– Но мама, – шепчет она, – может он видел…

– Мари, у меня действительно есть дела, – бросает мне Витан спасательный круг. – Предлагаю тебе плотно позавтракать, чтобы потом немного повеселиться. Если, конечно, мама нам позволит.

У Мари уже загораются глаза. Витан желает нам приятного аппетита и скрывается за лестницей. Но прежде, его взгляд успевает ухватиться за мой и спросить: «Ну, как, у меня получается?»

* * *

Несмотря на то, что в сумке Элины я обнаружила сразу четыре купальника, два из которых она ещё ни разу не надевала, я предпочитаю остаться в своей одежде. Солнце печет, приходится избавиться от рубашки и загорать в коротких спортивных шортах и топе.

– Мамочка! – кричит мне Мари. Они с Элиной сидят в надувной лодке-ватрушке, сцепленной с большим гидроциклом, за рулем которого страшный дядя Боря с кожаной головой. – Мамочка, смотри на нас!

Машу им рукой, держась за горячее ограждение нижней палубы. Поразительно, с какой быстротой Мари оставила в стороне страх глубины и согласилась прокатиться на плюшке. На обеих спасательные жилеты и улыбки до ушей, которые видно даже отсюда. Боря молодец, послушно выполняет требование Витана: сильно не газовать и резко в повороты не входить. Безопасная и неспешная прогулка по морю и только.

– Давай к нам! – зовет меня Элина.

Сделав очередной круг, Боря подплывает к самой корме, а плюшка послушно тащится за ним.

– Мамочка, там так круто! – задыхаясь от эмоций, говорит Мари. – Мне так нравится!

– Давай прокатимся? – улыбается Элина. – Только, Боря, устрой нам, пожалуйста, взрывную прогулку! Мы девочки взрослые.

– Езжайте! – говорит Витан, спустившись к нам в черном гидрокостюме, верх которого болтается на бедрах. – А мы с Мари можем прокатиться на другом гидроцикле. Как тебе?

Мари уже тянет руки, и Витан без труда поднимает её на борт. Наши с Элиной взгляды молча переглядываются. Мысли о дочери конфликтуют с теми, что вызывает открытая часть тела Витана… Красивого тела. Прокаченного. Сексуального. Если Элина и в этот раз спросит меня, что это ещё за взгляд у меня такой остолбеневший, ей-богу, получит в глаз.

– Прошу прощения, что задержался. Надеюсь, вы весело проводите время? – спрашивает меня Витан, натягивая правый рукав. Кубики на торсе вибрируют от каждого его движения.

– Да, ещё как!

Из головы моментально вылетают последние полчаса жизни.

– Ты не против? – смотрит на меня, натягивая левый рукав.

– По поводу? А! Нет. Ничуть. Только…

– Осторожнее, – соглашается он, застегивая длинную молнию до самой шеи. Ну, прямо-таки дышать легче стало. – Мари, – обращается к ней, – жди меня здесь. Я сейчас вернусь.

Мы с Элиной только и успеваем снова пошептаться взглядами, как Витан подплывает к корме на черном гидроцикле. Меня не отпускает мысль о том, что скрывается под его костюмом. Придерживаю Мари, Витан принимает её и усаживает перед собой. Видя, как его руки укрывают её с двух сторон, мне делается спокойнее.

Нет. Кого я обманываю! Моя тревожность тихонько посапывает в сторонке, потому что одного взгляда достаточно, чтобы понять – Витан не позволит случиться никакой беде. А волнующий всю меня трепет связан исключительно с его внешней притягательностью.

– Мы поехали! – говорит мне громко и выжимает газ.

Я так и стою, таращась на стремительно удаляющееся черное пятно.

– Эй, красотка? – возвращает меня на землю Элина. Её взгляд смеется. – Может и мы уже тронемся, а?

– Ничего мне не говори, – шепчу ей, залазя в качающуюся плюшку.

– Да я и не собиралась. Разве что…

– Замолчи.

– Как скажешь, – поднимает она вверх руки, но продолжает весело улыбаться. – Я лишь хотела сказать, что он старается.

– Я заметила.

Боря плавно отплывает от яхты, а за ним и мы на плюшке.

– А больше ты ничего не заметила? – коварная улыбка расползается от уха до уха.

– Замолчи.

– Молчу.