Текст книги "Музыка моего сердца"

25

2 января 2024 года

Утром Финн, не умываясь, прямо в одеяле перелег из нашей кровати в трейлер и заснул мертвым сном. Я полночи не давала ему спать.

– Ром, ты говорил, что побочки у препарата почти нет. А все же, какая есть?

– Тебя что-то конкретное беспокоит?

– Да, – сказала я с улыбкой, – повышенное либидо.

– А я и думаю, что это Финн такой не выспавшийся!

– Так это есть в побочных действиях?

– Да, но встречалось очень редко.

– А можно от этого как-то избавиться? Мы и так очень часто занимаемся сексом, а теперь вообще из постели не вылезем.

– Можно попробовать снизить дозу, но сильно снижать нельзя, будет теряться эффект.

– Ну что ж, держись Финн! – с улыбкой сказала я.

Мы попрощались со всеми и поехали. Мы выехали очень рано, в полшестого утра, что бы к ночи быть в Выборге. Нам не хотелось останавливаться посреди дороги. Но, мы столкнулись с проблемой нечищеной трассы. В прошлом году зимой мы практически никуда не ездили. В общем, снег сильно снижал нашу скорость, и к ночи мы только добрались до Великого Новгорода.

– Я боюсь твоего нового укола, – с улыбкой сказал Финн.

– Я не буду тебя больше трогать, – состроив грустное лицо, сказала я, – иначе я тебя так скоро в прямом смысле слова затрахаю.

– А ты уже снизила дозу?

– Да, но я еще от той не отошла.

– Что, все еще хочешь, хулиганка? – с улыбкой спросил Финн, и намеренно погладил меня по шее.

– О! Вот этого лучше не надо делать, а то я сейчас остановлю машину и накинусь на тебя.

– Черт! Мне нравится твое лекарство! – смеялся Финн.

– А что, тебе раньше было мало секса?

– Нет, меня все устраивало. Просто это меня немного забавляет.

– А меня нет, – хмуро сказала я.

– Ладно, я больше не буду, – сказал он, целуя мне руку.

– Без обид, но лучше вообще ко мне не прикасайся.

На ночь я выпила убойную дозу снотворного, и секс был у меня только во сне.

На следующий день ближе к вечеру мы приехали в Выборг. Тане очень понравилось уникальное семейство Семена, она сказала, что он похож на ее отца, такой простой мужик. Финн подарил ему супер навороченное охотничье ружье. Семену подарок пришелся по вкусу. Военные больше их не беспокоили. На следующий день мы уехали. До города Куопио добрались к двум часам дня. Из-за морского климата снега там еще не было. Да и за последние пять лет климат на нашей планете сильно изменился. Погоду вообще было сложно предсказать. Когда мы в прошлый раз были с Финном на Каллавеси кое-где лежал снег, был конец сентября. Зато в январе его практически не было. Но я, зная, что погода может резко измениться запаслась теплой одеждой. Мы нашли домик, в котором были в прошлый раз, и разместились в нем. Таня с Ромой выбрали домик в противоположной стороне, и достаточно далеко от нас. Конечно, наши попутчики не могли не очароваться всем тем великолепием, которое нас окружало. Финн сделал кормушку и насыпал в нее семечек и пшена. Вечером к нам на ужин пришли белки. Большие и пушистые, они отличались от наших. Начали слетаться разные птички, и тишину вокруг нарушало только их пение. Мы были как в сказке. Мы с Финном опять окунулись в эту тишину, и как будто замерли в ней.

После снижения дозы препарата через три дня мое либидо поугасло. Мы с Финном лежали в постели, было еще утро. Здесь нам не нужно было рано вставать, и мы могли спать до обеда. Финн, уже по привычке, запустил руку мне под футболку.

– Я не хочу, – сказала я.

– Да ладно? – удивился Финн, – что, на этом наш беспробудный секс по десять раз на день закончился?

– А ты расстроен?

– Нет, еще пара таких дней, и я бы точно сбежал от тебя в лес, – смеялся Финн.

Финн научил Рому рыбачить. Ему это очень понравилось. Мы с Таней смотрели на них с интересом, точнее больше Таня, чем я. Я уже давно привыкла к тому, что Финн у меня и рыбак и охотник, и дом смог бы построить. А Рома был чисто городским жителем, и в апокалипсис ему пришлось не сладко.

– Странно, что тут нет снега, – сказала Таня Финну, – я думала, что тут настоящая зимняя сказка, а ее нет.

– Хочешь снега? – спросил Финн.

– Да, – уверенно ответила Таня.

– Может тогда в Руку их свозим? – спросил он меня с улыбкой.

– Почему бы и нет, – так же с загадочной улыбкой отвечала я, – тем более в прошлый раз мы не успели попасть за полярный круг.

– А что это вы как-то загадочно переглядываетесь? – спросила Таня.

– Да нет, ничего такого, – ответила я. – Там, кстати, есть горячие источники.

– Да! Мы тогда с тобой знатно погрелись в них! – с улыбкой сказал Финн.

– Фу, вы, что там сексом занимались? – скривилась Таня, – нет, я тогда не хочу.

– Нет, в них не занимались. И там не один источник, их несколько. Так что в любом случае был бы выбор, – сказала я.

– Я хочу поехать, – сказал Рома, – к тому же я тоже никогда не был за полярным кругом.

На следующий день мы приехали в Куусамо. Там, как и хотела Таня была зимняя сказка. Правда, снега было немного, но достаточно для того, что бы ощутить финскую зиму. Здесь было ощутимо холоднее, минус пятнадцать градусов. Я сварила безалкогольный глёг для нас с Таней, так как от алкоголя Рома порекомендовал мне воздержаться, и алкогольный для парней. Мы сидели в домике, в котором останавливались в прошлый раз, и ужинали. Финн сделал какую-то очень вкусную и жирную рыбу на углях. Для Тани запек другую рыбешку. Вот так, нам с Таней нельзя было пить алкоголь, а ей еще и есть жирное. Зато наши мужчины пили и ели за четверых.

А что это за напиток? – спросила Таня, – похоже на глинтвейн.

– Называется глёг, – сказал Финн, – но по сути глёг и глинтвейн, это почти одно и то же.

Так как свежих апельсинов у нас не было, я добавила в него апельсинового варенья, из греческих апельсинов, которыми мы набили наши трейлеры, покидая Грецию. В любом случае получилось вкусно.

Рома с Таней поселились так же достаточно далеко от нас. Мы с Финном лежали в теплой постели

– Теперь неизвестно, кто кому будет мешать, – с улыбкой сказала я.

– Да, на них тоже оказали влияние духи гор, по ним это видно!

– Ты и правда веришь в этих духов?

– Это часть моей культуры. Не сказать, что я верю, но ты ведь сама говорила, что здесь даже камни с душой.

Я задумалась. Неужели без общества, люди опять могут вернуться к язычеству? Когда никто не навязывает нам религию, то мы становимся гораздо самобытнее.

– А ты совсем ни во что не веришь? – спросил Финн.

– Я не отрицаю существование Бога, просто для меня он совсем иной.

– То, что ты не любишь церковь, я уже знаю. Так значит, ты все-таки веришь в Бога?

– Я верю в себя.

– А причем здесь Бог?

– При всем. Я же говорю, для меня он иной. Прозвучит очень пафосно, но я и есть Бог. Ты и есть Бог. Таня Бог, Рома Бог. Как и каждый человек. В Индии я обрела понятие того, чем вообще является Бог. Все знают приветствие в йоге – намасте, что означает «приветствую Бога, внутри тебя». Ты наверно думаешь, что я несу буддийский бред. Мне продолжать? – с улыбкой спросила я.

– Да, мне интересно.

– Почти все религии учат тому, что Бог это отдельное государство, он тебя создал, и ты должен ему теперь служить. В нашем православии вообще верх унижения человека, только вдумайся, Господь Бог, и рабы его люди. Бог дал рай Адаму и Еве, но они его просрали, и теперь все люди должны вымаливать за это прощение. Только в христианстве есть умерщвление плоти. Чревоугодие это грех. То есть у нас есть еда, вино, ну, грубо говоря, я имею в виду все напитки, от которых человек пьянеет. Так вот, есть еда, вино, секс, прочие развлечения, но всем этим нельзя пользоваться. По нашей религии в принципе нельзя получать удовольствие, это грех. Бог, это отдельное государство, он есть где-то там, и у него нет времени на тебя, и твои глупые просьбы, но только попробуй накосячить, боженька тебя тут же покарает. Бог якобы есть в храмах и церквях, так как это и есть дом божий. Но мало кто его там встречал. И встречали лишь те, кто с Богом туда и пришел, кто носит Бога внутри. В буддизме человек воспринимается иначе, там человек и есть самое ценное, что только может быть, потому что Бог создал тело, и поселился в нем. Не вдохнул туда чего-то, а поместил туда себя. Понимаешь? Мы с Богом едины, а значит и сами Боги. Так как у нас неправильное понимание Бога, и он для нас Господин, мы решаем, что Богу можно все. Ведь он может, как одарить нас, так и покарать нас, а значит, имеет неограниченную власть. Когда я говорю, что я и есть Бог, я не имею в виду того, что раз я Бог, я могу творить беспредел. Нет. Я могу прочувствовать мир через эту божественную энергию. Ты когда-нибудь задумывался о том, что дождь – это самое настоящее чудо? Круговорот воды в природе поистине потрясающее действо. Ты думал когда-нибудь о том, что вода из твоей чашки с чаем прольется где-то, возможно на другом континенте, капелькой дождя? Или утренняя роса. Восстание деревьев после зимы буйной листвой. Спячка животных. Восход солнца. Радуга. Извержения вулканов. Северное сияние. Детский смех. Сотворение жизни внутри женщины. Все это бесконечные чудеса. Ты не представляешь, какой восторг у меня вызывает рыба, существо, которое может дышать под водой. Насекомые, вонючие букашки, а они умеют летать. То, что я чувствую дух Земли. Это все и есть проявление Бога во мне. Бог через меня прибывает в миру, как и через каждого человека. Мне бесконечно повезло родиться человеком, потому что я родилась Богом. Если бы я все это сказала кому-то, меня посчитали бы двинутой, не нормальной. Потому что норма в нашем обществе – это поклонение кому угодно, кроме себя. Я не знаю, смогла ли я донести до тебя то, как я все это чувствую, но мир – это чудо, а я Бог в нем. Я творю чудеса, и чудо творит меня. Мы едины.

– Да, я кажется понимаю. Я, конечно, не особо задумывался о таких вещах. Но, думаю, понимаю. Значит ты буддистка?

– Нет. Я вообще не причисляю себя ни к одной из религий, но эта мне ближе всего.

– Ты не перестаешь меня удивлять. Я все больше и больше открываю тебя, и мне кажется, что ты бездонна, как небо.

Я поцеловала Финна.

– Я люблю тебя. Ты понимаешь, что то, что я тебе об этом сказала, говорит о великой степени доверия?

– Да, и очень благодарен тебе за это.

– А я благодарна тебе за то, что ты позволяешь мне быть самой собой, немного чокнутой. Не пытаешься подогнать меня под какие-то устои и рамки.

– Что же с нами происходит, когда мы уезжаем из дома? Мы становимся бесконечно свободными и счастливыми. – Сказал Финн. – Мне сейчас ничего не надо, есть ты рядом, и целый мир вокруг.

– Ты сам сейчас ответил. Освобождаясь от общества, ты обретаешь свободу. Свободу не столько физическую, сколько моральную. Ты можешь позволить себе все, что угодно, нет ничего, что бы тебя остановило. И нам хорошо вместе, потому что мы не осуждаем за это друг друга, а полностью принимаем. Стираются границы, хорошего и плохого, правильного и не правильного. Никто никому ничего не должен. Мы свободны.

До полярного круга ехать было около трех часов с учетом занесенных дорог. Мы с Финном практически перестали общаться. Мы как будто перешли на телепатическое общение, и чувствовали друг друга кожей. Мы выехали рано, что бы успеть засветло вернуться домой. Прямо на обочине трассы стоял знак, отметка о полярном круге, она была занесена снегом, и мы чуть не проехали ее. Мы вышли из машин и выстроились в ряд перед чертой, которая была отмечена где-то на асфальте, под толщей снега. У меня внутри был какой-то детский восторг. Это всего лишь черта. За ней мир не менялся. Но внутри меня поднялась буря эмоций. Финн держал меня за руку. Он смотрел на меня и улыбался. Мы переглянулись, и, как будто сговорившись, сделали шаг вперед.

– Ура! Я за полярным кругом!

Я прыгала, хлопала в ладоши и смеялась. Во мне было столько радости, столько чистого, детского света, что Финн заразился моим смехом, и тоже начал смеяться. Таня с Ромой делали фото, и косо поглядывали на нас.

– А психиатр тоже может свихнуться? – со смехом спросила Таня Рому.

Вернувшись в Куусамо, мы с Таней готовили ужин.

– Ты не говорила, что это заколдованная страна. Здесь все мы по ходу сошли с ума.

– Что, до вас добрались духи гор? – с улыбкой сказала я.

– Какие духи?

– В чем заключается ваше сумасшествие? В диком сексе?

– Да. Что, нас вчера так сильно было слышно? Мы вроде бы далеко от вас поселились.

– Нет, просто мы тоже это проходили.

– Ааа, так вот почему вы так загадочно улыбались, когда предложили сюда поехать?

– Ага. Не переживай, сейчас вернетесь домой, и все будет как раньше. Люди выбьют из вас всю дурь. Я не хочу вообще возвращаться. Была б моя воля, я бы осталась здесь.

– Слушай, не пугай меня так. Гони своих духов лесом, и поехали домой. Ты какая-то странная здесь стала.

– Я же говорю, люди выбьют всю дурь. Ты тоже пытаешься загнать меня в рамки.

– Нет, правда, не говори так. Если ты решишь уехать, я поеду с тобой.

– Зачем я тебе нужна? Там полно нормальных людей, зачем тебе чокнутая Аня? – с улыбкой спросила я.

– Я тебе пыталась объяснить, но ты не хочешь слушать.

– То, что я основа нашего общества?

– Именно.

– Потому что ты не права. Наше общество живет само по себе. Ты просто привыкла ко мне.

– Я живу с вами всеми одинаковое количество времени, и уже давно поняла, кто на что горазд. Когда у меня выходил камень, я видела, как тебе было страшно. Ты плохая актриса. Ты поддерживала меня ценой собственного спокойствия. За день до вашего приезда такой шмон был, генеральная уборка, стирка, Дима уселся в командный пункт, как будто неделю оттуда не вылезал. Один Никита пытается что-то делать, но он не лидер, он не может организовать людей. К нему даже никто не прислушается. Но стоит тебе заговорить, как все закрывают рты и слушают. Ко мне в комнату никто два дня не заходил, все делали вид, что все хорошо, оклемается, помочь ведь ничем не могли. Но не успела ты ступить за ворота, как все резко засуетились, даже под медпунктом все собрались. Мне Рома рассказывал, что ты заставила их делать, каких-то духов вызывать, и никто даже не пикнул. Потому что тебе доверяют. Раз ты сказала, что надо вызывать духов, значит, ты знаешь, что делаешь. Ты наш лидер. Может мне и мало лет, но я знаю, что это такое. Это сила духа, она настолько сильна и велика, что не принимает отказа. Ко всему прочему, ты действительно всегда знаешь, что делать. Ты умная. Ты добрая, ты всех поддержишь. Все, кто приехал к нам, говорят, что сами не сделали бы, так как ты. Не поселили бы у себя в доме, не дали бы продукты и скотину. Не дали бы уют и тепло. Ты дала им гораздо больше, чем просто материальные блага, ты дала им уверенность в завтрашнем дне, ты дала им надежду на будущее. Черт, ты дала нам всем новую жизнь. Ты наша общая мать.

– Я все же думаю, что ты ошибаешься.

– Я не ошибаюсь. Я знаю, что говорю, и ты это знаешь. Ты просто не хочешь быть лидером.

– Здесь ты права, не хочу.

– Ты не одна, у тебя есть Финн. Он всегда будет с тобой. Ты защищаешь всех, а он защищает тебя.

Я была ошарашена, я не хотела этого слышать и с этим соглашаться. Но в какой-то степени она действительно была права. Меня слушались.

26

Прошло шесть дней с того момента, как мы уехали, и Роме с Таней нужно было возвращаться назад. Мы сидели в гостиной их домика за прощальным ужином.

– Если ты меня кинешь, я знаю, где тебя искать! – с улыбкой сказала мне Таня.

– Больше трех недель мы тоже тут не пробудем, у меня закончится лечение, и надо будет оценить результаты.

Таня не знала, в чем именно заключается мое лечение. Я сказала ей, что у меня просто проблемы по-женски, и все.

Зазвонил телефон Финна. Это был Семен. Мы привезли им телефон, что бы они всегда могли связаться с нами в случае чего, мало ли врач понадобится. Я видела, как менялось лицо Финна во время разговора с Семеном. Я видела, как залегла складка между его бровей. Я понимала, что что-то случилось. Финн договорил, и улыбнулся.

– Пойдем, покурим? – позвал он меня.

Мы оделись и вышли на улицу.

– Что случилось? – спросила я, едва закрыв за собой дверь.

– У нас дома военные. Они прознали про детей близнецов из Польши. Дима пытался нам дозвониться, но не смог, наверно в этот момент мы были вблизи полярного круга, Там связь может прерываться из-за сильного солнечного излучения. Дима сказал им, что у детей якобы живы родители, и сейчас они в отъезде. Они сидят там, и ждут несуществующих родителей. Дима позвонил Семену, что бы тот попытался дозвониться до нас. Они привезли с собой какую-то штуку, она глушит сигналы.

– Что они с ними сделали? – с ужасом спросила я.

– Ничего, они ведут себя мило и дружелюбно. Но мы-то знаем, что им нужно. И все дома знают, поэтому делают вид, что все хорошо и подыгрывают.

Я была в ужасе, во мне поднялась вся злость, какая когда-либо жила во мне, вся ненависть. Я была готова разорвать их голыми руками. Они посягнули на мой дом. На детей. Они понятия не имели, с кем связались. У меня в глазах загорелся огонь, и потушить его было невозможно.

– Я вижу, в тебе проснулась Аннели, так явно я ее еще никогда не видел. – С опаской сказал Финн. – Я не завидую этим военным. Я так понял, что мы прямо сейчас едем домой?

– Ты все правильно понял.

Я зашла в дом.

– Друзья, нам надо прямо сейчас уехать домой, всем вместе. Объясню по пути, не тратьте времени на вопросы. Собирайтесь, у вас полчаса.

Таня с Ромой только разинули рты.

– Ты слышал? Надо ехать. Ты ее видел? – говорила Таня Роме, – она как будто на войну собирается. Лично я не рискну с ней спорить. Собирайся.

Было семь часов вечера. Ехать до Выборга нам было часов девять, но это по чистой дороге. Мы ехали совсем без остановок, и добрались за двенадцать. Когда мы выехали, я села в трейлер к Тане, а Рому послала к Финну, и рассказала ей суть сложившейся ситуации.

– И что мы будем делать? – испуганно спросила Таня.

– Не переживай, я все улажу, у меня есть план. Мне нужно все оружие, что у тебя есть.

Таня сказала, где все лежало. У них было два автомата и два пистолета. Таню Финн научил стрелять, а вот Рома в жизни в руках не держал оружия. Я пересела в свой трейлер. Когда мы поравнялись с Ромой, он смотрел на меня испуганным взглядом. Финн его посвятил в дело.

– Ты же знаешь, что делать? Финн сказал, что ты знаешь.

– Все будет хорошо.

Зайдя к нам в трейлер, я начала перерывать все вверх дном.

– Что ты ищешь? – спросил Финн.

– Я оставляла здесь несколько гранат в первую поездку. Ты их не видел?

– Видел. Не кричи на меня, но я их выложил. Мне показалось это опасным.

По выражению лица, Финн был готов к тому, что я сейчас раскрою ему череп. Я села рядом в пассажирское кресло и погладила его по руке.

– Ничего. Я надеюсь у Семена полно всего. Давай я поведу, я все равно сейчас на таком адреналине, что во мне кровь кипит, а ты поспи.

Финн не стал со мной спорить.

У Семена действительно был целый арсенал. Он не советовал пользоваться шумной техникой, но на всякий случай все достал. Он дал мне гранаты и гранатомет, и был крайне удивлен тому, что я умею всем этим пользоваться. Семен предложил свою помощь, и мы согласились. Они с братом Пашей поехали с нами. Военных там было всего пять человек. Врач по любому был среди них, его можно не брать в расчет как бойца, я его видела. Он был среди военных, но сам не был им. Так что бойцов было четверо. С ними мы справимся.

– Ты сможешь убить человека? – спросила я Финна.

– Защищая тебя, да. Об остальном ничего не могу сказать.

– Главное не думай ни о чем, просто делай. Как с животными в лесу, представь, что ты на охоте. Не думай о том, что это люди. Я знаю, это плохо, то, что я учу тебя убивать. Но лучше я скажу об этом сейчас.

– Я все же надеюсь, что до этого не дойдет.

– Дойдет! Уже дошло ты, что не понимаешь? – я повысила голос на Финна. – Они пришли в наш дом! Они хотят разрушить нашу жизнь! Я никому больше не позволю этого сделать!

Повисла пауза.

– Извини. Я не должна была на тебя кричать.

– Все хорошо, – ответил Финн. – Просто мне страшно за тебя. Я тебя такой еще никогда не видел.

– И надеюсь, больше не увидишь. Извини.

Мне казалось странным, что они приехали только впятером. Где-то еще должны были быть люди. Они были научены горьким опытом с Семеном. Теперь они должны были подготовиться. Я оказалась права. На трассе, перед поворотом на базу, стояло четыре машины, их скрывала лесополоса. Мы остановились за несколько километров от них, и ехали через поле. Наши трейлеры были светло-серебристого цвета, так что почти сливались со снегом. Подобравшись пешком поближе, я смотрела в бинокль.

– Я насчитала по три человека в двух машинах слева, – сказала я.

– И я столько же в двух других машинах, – сказал Семен. – Так какой план?

– Так как у нас все винтовки с глушителями, просто перестреляем их и все. Ты хорошо стреляешь? Осечек быть не должно. Ты был прав, не следует шуметь, надо не доводить до перестрелки.

– Да, мы с Пашей меткие стрелки, так что ты сама не подведи.

– Не подведу. Нужно не дать им сделать ни единого выстрела, иначе у нас на базе услышат. По четыре человека на каждого. Стреляем одновременно, по моему сигналу. Хорошо?

– Хорошо.

Таню с Ромой мы оставили в трейлере. Я и Финна там оставляла, но он сказал, что меня не бросит. Но он был с нами только в качестве моей охраны. От убийства военных я его отговорила.

– На счет три, – сказала я. – раз, два, три.

Раздалось двенадцать тихих выстрелов. Двенадцать человек упали замертво. Обыскав военные машины, мы ничего интересного не нашли. У них были рации, но они не работали. Видимо глушитель, который они привезли, глушил и их же частоту.

Дальше план был пустить Троянского коня. Таня с Ромой должны были прикинуться родителями детей, остальные прятались в трейлере. У нас была традиция всегда всех встречать всем составом. Мы надеялись, что в этот раз все будет так же. Они все выйдут, и мы их перестреляем. Таня была молода для девятилетних детей, но две почти бессонные ночи добавили ей немного возраста. Рома был в панике.

– Послушай, тебе ничего не надо делать, просто веди себя, как обычно, будь вежлив и все, – сказала я ему.

Мы заняли свои места в трейлере и поехали. Ехали мы намеренно медленно, что бы нас пораньше услышали и заметили, и всех вывели на улицу. Таня была за рулем.

– Таня, что там? – спросила я из-за своего укрытия. – Ты мои глаза, делай вид, будто разговариваешь с Ромой.

– Вижу, все выходят. Трое военных, еще одного и врача с ними нет. Димы тоже нет.

– Ладно, подгони трейлер как можно ближе к командному пункту, он находится посередине базы, оттуда мы сможем перебраться куда угодно.

Трейлер остановился. Я чувствовала, как мой мозг отключается, адреналин застилает глаза, я отчетливо слышу стук своего сердца, никаких эмоций. Дверь открылась, Таня вышла, за ней Рома. Они обнимаются и приветствуют друг друга, Таня обнимает детей, пытается показать им, что она их мама. Дети подыгрывают, они хоть и маленькие, но достаточно пережили в Варшаве. Я чувствую чужой адреналин, как собака, по запаху, это военные. Они готовы раскрыться, и забрать семью. Я тихо подползла к двери, и выглянула в щель не до конца закрытой двери. Я вижу военного, у него на поясе кобура с пистолетом, он держит на нем руку.

– Семен, сейчас, – тихо сказала я.

Я нацелилась в щель от двери. Одна секунда, два выстрела, оба готовы. Еще третий. Семен подполз ко мне. Третий военный хватает детей. Из командного пункта выходит четвертый, держа Диму на мушке. Паша тихо открыл заднюю дверь и вышел. Как дикий кот он подкрался сзади четвертого военного, он почти выстрелил в него, но третий военный заметил Пашу раньше и ранил его в плечо.

– Я отвлеку, – сказал Степан, – спасай детей.

Он выскочил через вторую дверь и начал стрелять по четверному, отбегая в укрытие за домом. В этот момент я стреляю в третьего, но промахиваюсь, я боюсь задеть детей. Он начинает стрелять по двери трейлера, из которой выбежал Семен. Я делаю выстрел, ничего не происходит, у меня закончились патроны. Семен стреляет из укрытия, ранит третьего в ногу и убивает четверного. В этот момент у меня работали только инстинкты. Я вылетела из трейлера, и как фурия прыгнула на третьего. Мы повалились с ним на землю, он начал меня душить. Я услышала выстрел, и по моему лицу полилась кровь. Кто-то убил моего противника выстрелом в голову. Я сбросила его с себя. Надо мной стоял Финн с бешеным взглядом. Он убил последнего военного. Я поднялась с земли.

– Где врач? – спросила я?

– У меня, – услышала я за спиной голос Семена. Он вел его на мушке.

Я узнала врача, он приезжал в Выборг за образцами семейства Семена. Он шел с поднятыми руками, его всего трясло.

– Не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте, я сделаю все, что вы захотите! Пожалуйста, не убивайте меня, – в панике кричал он.

– Хорошо, ты сделаешь то, что я хочу, – сказала я.

Я схватила его за шиворот и поволокла к нашему дому. Семен с автоматом в руке шел за мной, Финн был с ним. Я подвела его к высокому пню, на котором Финн колол дрова. Из пня торчал топор. Толчком я поставила врача на колени и взяла в руки топор.

– Нет, нет, пожалуйста, не убивайте меня! – кричал врач.

Я взяла его руку и положила на пень, прижав коленом. Хорошо размахнувшись, одним ударом я отсекла ему кисть. Врач закричал диким криком. Я сняла с куртки ремень и затянула им его руку.

– Сейчас ты сядешь в машину и уедешь. Я хочу, что бы ты передал им послание. Если еще хоть один солдат сунется сюда, я отрублю ему обе руки, и обе ноги. Я искалечу каждую мразь, которая считает, что у меня можно что-то отнять. Каждый человек здесь под моей охраной. Ты хорошо запомнил?

Врач кивал головой.

– У тебя пять минут, что бы уехать.

Он вскочил и побежал к военной машине, стоявшей на территории базы, сел в нее и поспешно уехал.

Я подошла к Финну. Он обнял меня. Все понемногу начали выходить из ступора. Я видела, как Рома помог встать Паше и повел в медпункт. Дети плакали, Таня пыталась их успокоить. Я хотела пойти к ней, но Финн меня остановил.

– Ты вся в крови, ты их еще больше испугаешь.

Я посмотрела в окно дома, в нем я увидела свое отражение. Там стояла Аннели, та, старая, ливанская Аннели с окровавленным лицом.