Текст книги "Музыка моего сердца"

15

Завтра предстоял день свадьбы. Вчера приехал отец Николай, что бы исповедать и причастить наших молодоженов. Благодарил за скотину, что мы им дали, говорил, что все как-то оживились с появлением хозяйства, и посадили огород. Финн вчера утром поехал на рыбалку для своей волшебной ухи. Мы все уже давно привыкли, что у Финна полно всяких рецептов от всех болезней, и есть некая национальная суеверность. В Финляндии осталось много традиций, и он любил следовать им. Волшебство его ухи состояло в том, что ее нужно было варить из нескольких видов рыб, и съесть ее нужно было непосредственно перед брачной ночью. По их приданиям, это гарантировало молодоженам зачатие ребенка именно в брачную ночь.

– Финн собирается варить вам свою волшебную уху, – сказала я Оле за несколько дней до свадьбы.

– Да, он говорил нам.

– А тебе с Димой удалось поговорить на тему детей?

– Да, и он вроде бы как не против. Раз дело дошло до свадьбы, и даже до венчания, то почему бы и нет. Ты не поверишь, но он сам завел эту тему! – улыбалась Оля.

– Ну хорошо. Значит, мне можно начинать искать подходящую литературу?

– В общем да, но я не думаю, что прям завтра забеременею, мы с Димой вообще никогда не предохранялись. Так что, как говориться, если Бог даст.

– Ну, тогда, уха вам в помощь!

Так как живой семги по Подмосковье было не достать, а замороженную, да еще и пролежавшую почти год, Финн для таких важных дел сразу отмел, решено было ехать на рыбалку.

– Мне нравится Россия, но у вас тут почти нет озер! – всегда с удивлением говорил он.

– У нас есть озера, просто не здесь. Россия ведь очень большая страна, и рыбы у нас полно, только тоже не здесь, – пыталась защищать я свою страну, – да, в общем-то, и здесь есть, но там наверно нет рыбы, ну может, какие-нибудь караси плавают.

– А ты, Анюта, не права! – возразил мне Дима, – здесь, километрах в двадцати есть замечательное место на Оке.

– Павленское озеро, за Серпуховом?

– Именно!

– Да, я там была, там классное место!

– И рыбы полно. Можно и в озере ловить, и на саму Оку выехать.

Так и было решено, Финн с Димой поехали туда на сутки. Предварительно съездили в специальный магазин, набрали всяких снастей, лодку, палатку и много всего еще. Дима решил, что раз рыба будет ловиться для него, то он там тоже должен присутствовать, а может и поймать самую крупную.

Вернулись они рано, я только успела проснуться, и еще нежилась под одеялком, когда в комнату вошел Финн, довольный и счастливый. И еще вонючий.

– От тебя тиной несет, и рыбой, и какой-то сыростью, – сказала я Финну, уворачиваясь от поцелуя.

– Вот так значит! Твой мужчина добывал еду, ловил рыбу практически голыми руками, а ты и поцеловать его не хочешь, – смеялся Финн.

– Не ври, не голыми руками, у вас было столько всего, что и я бы что-то да поймала. Пойдем лучше, я тебя помою, – сказала я, встав с кровати и расстегивая на нем брюки.

– Уговорила! – крикнул Финн с хитрющим взглядом, подхватил меня на руки, и перекинул через плечо, – мыться, значит мыться!

Когда я вышла на веранду, оценить улов, у меня челюсть отвисла. Я знала, что Финн в прошлой жизни часто ловил рыбу, и умел это делать, но такого я еще не видела. На веранде стояли два огромных пластиковых бака, и в них плескалась рыба. И какая рыба! Дима вытащил одну из рыбин за жабры и взял на руки. Это был сазан, он был просто огромный! Весом в семь с лишним килограммов.

– Это я поймал! – гордо говорил Дима.

– Боже, они все гигантские! – сказала я, заглянув в баки. – Вы где их достали?

– Мы выпустили много пойманной рыбы, решили брать только самых больших и жирных, – сказал Финн.

– И редких, – добавил Дима, – посмотри на этого красавца. Дима указывал пальцем на стерлядь, – еще есть несколько форелей!

– Ого! Я не знала, что они там водятся!

– Да, я зря говорил, что здесь озер нет. Одно хорошее нашлось, – с улыбкой говорил Финн, – стерлядь и форель мы в самой Оке поймали. Мне очень понравилось там, так тихо, нет людей, которые распугивают рыбу, она сама к тебе в руки идет. Нам надо с тобой как-нибудь туда вместе съездить.

Какой только рыбы там не было! Джек потом, понятно, стала стерлядь, еще было две огромные щуки по 7 и 8 килограмм, Димин сазан, окуни, судаки, один громадный голавль и жерех. Все рыбины были больше семи килограммов. Мне стало жутковато, плывешь ты в реке, а под тобой громадная рыбина в половину твоего роста!

Все девочки занимались рыбой, Олю мы освободили от грязных работ, Финн нам помогал. Таня не знала, с какой стороны пойти к этим гигантам. Рыба вертелась и билась хвостом.

– Она же шевелится! – кричала Таня, – надо подождать, пока она умрет.

– Я всеми силами пытался довезти их живыми, а она хочет подождать их смерти, что бы есть дохлятину! – смеялся Финн.

– Я никогда раньше не видела живую рыбу, – говорила Таня, – а как же ее тогда чистить?

– Ее надо сначала убить, – спокойно сказала я, – смотри, кладешь рыбу, держишь крепко, нажимаешь на жабры, и она открывает рот, видишь? Вставляешь ей палец рот, здесь держишь другой рукой, и резко дергаешь вверх. Видишь, все, она умерла. Я сломала ей хребет.

Таня смотрела на меня как на монстра, у нее подступали слезы.

– Я не смогу вот так убить, я не буду этого делать!

– А есть будешь? – мягко спросил Финн, обнимая ее, и вытирая слезы.

– Буду, – уже смеясь, отвечала она, – но убивать не буду.

– Ладно, не хочет не надо ее заставлять, – говорила я Финну, – она будет чистить и потрошить, да? – обращалась я уже к Тане. Та кивала головой.

– Ну, все, не расстраивайся, ты не будешь никого убивать, не плачь, – успокаивала я ее.

– Какие все нежные, – смеялся Финн, – овцу ты тоже не смогла бы остричь?

– Какую овцу? Их что, стричь еще надо? – спросила Таня, уже успокоившись.

– Да не обращай на него внимания, это он все со своими финскими приблудами.

– Вот ты бы могла! – сказал Финн, резко притянув меня к себе. – Как тебе вообще это удается? Ты рубишь курам головы с одного удара, и ловко снимаешь с зайцев шкурки, и остаешься слабой и женственной?

– Я же настоящая русская женщина, – с улыбкой отвечала я.

Мы откисали с Финном в ванной после чистки и разделки рыбы.

– Разве это хорошо, что я спокойно убиваю животных? Разве тебе это нравится? – спросила я у Финна.

– Это не то что бы хорошо, это практично. Я знаю что, что бы ни случилось, ты не умрешь с голоду. Ты оленя завалишь, если это будет нужно. А Таня с Настей достанутся волкам или умрут в слезах. В этом есть твоя женская сила. И это не с возрастом появляется, с этим рождаются. У тебя даже ямочка на подбородке, как у мужчины.

– Эй, ты чего? Таких комплиментов мне еще не делали!

– Это с хорошей точки зрения. Я же говорил, что вижу в тебе женщину-война. У нас девочки, которые рождаются с ямочкой на подбородке, очень ценятся. Уже, конечно, двадцать первый век на дворе, но таких девушек все стремились брать в жены. Тех, которые не боятся трудностей, которые в нужный момент не сядут лить слезы, а возьмут себя в руки и будут делать то, что нужно. Я увидел это в тебе в первые минуты нашего знакомства.

– Нда, если бы не это качество, я бы уже давно умерла. Я долго училась быть женщиной.

– Кстати говоря, мне не нравится, как отец Николай обращается с тобой. Он тебя вообще ни во что не ставит, и не стесняется это показывать. Патриархат какой-то устроил. Я поговорю с ним завтра. – Решительно сказал Финн.

– Не надо. Он старый, и он так привык.

– К чему привык? К тому, что женщины второсортные существа? Это откровенный сексизм!

– О, какие слова ты знаешь на русском языке, – с улыбкой сказала я.

– Да, слово секс я выучил одно из первых! – так же со смехом отвечал он. – Откуда это вообще пошло? – уже серьезнее говорил он, – почему женщин всю жизнь принижали? Вы ни чем не хуже нас, а во многом даже лучше! Вы уступаете нам только в физической силе.

– Потому и принижали. Нас боялись. А все, с чем человек не может совладать, он уничтожает. Но женщин уничтожить было нельзя, ибо в нас кроется начало. Женщина может то, чего не может мужчина – создать жизнь. Без вас мы, конечно, не зачнем ребенка, но вы не сможете произвести его на свет. Женщина, как создатель приравнивалась к Богу. Мужчины не могли с этим смириться, они очень боялись, что женщины будут главенствовать. Мужчины всегда стремятся к власти, и охраняют эту власть, как самое дорогое, что у них есть, а мы могли эту власть отнять. И мужчины решили опередить нас. Испокон веков нам внушали, что мы годимся только на то, что бы содержать дом и прислуживать мужчине. Обрати внимание, все главы любых инстанций всегда мужчины, даже наш Отец Николай, в церкви главный патриарх, мужчина. Даже все профессии в русском языке мужского рода, только если нет ударения на пол, например медицинская сестра. Это обосновывали тем, что мужчина добытчик. Но, попробуйте вы совладать с несколькими, хотя бы двумя-тремя маленькими детьми? А мы пошли бы убивать мамонтов. Мы бы убили, а вы бы рехнулись.

– Это точно! Я всегда старался помогать жене с детьми, они у нас были погодки. У нее был святой день – пятница. Она уходила гулять и развлекаться с подружками, а я весь день сидел с детьми. Это притом, что еда была наготовлена, дом убран, и вообще все подготовлено к ее отсутствию всего на день. Признаюсь, я очень уставал за этот день. Дети требуют от тебя каждую минуту твоего внимания, даже в туалет нельзя спокойно сходить, не говоря уже о душе. После первого такого дня я перестал думать, что она сидит дома и ничего не делает.

– Мужчине труднее управляться с детьми. Природа наградила нас более острым слухом, периферическим зрением, острым обонянием, и глубокой проницательностью, да мы практически экстрасенсы! Но, все это дано нам именно потому, что природой заложено самке выращивать потомство.

– А еще природа наградила вас вот этими замечательными выпуклостями, – говорил Финн, поглаживая мою грудь, – и вот этими, – продолжал он, проводя ладонями по моим ягодицам, – и таким шикарным ароматом, так пахнуть, могут только женщины! – Он зарылся носом в мои волосы.

Диму отправили ночевать к нам в дом, в его старую комнату с Никитой. Финн допоздна сидел там с ними, давал напутствия, так сказать. Из всех мужчин нашей общины только он был ранее женат, и знал все о семейной жизни.

– Ведь ничего не изменится? – говорил Дима.

– Изменится только взгляд на ваши отношения, а он и меняет все, – отвечал ему Финн. – Сейчас, пока вы не поженились, ты можешь собрать чемодан и уйти, в случае чего. Но потом уже не будет тебя и ее, будете вы. У вас, как и у всех будут сложности, особенно когда появится ребенок. Ты, возможно, захочешь уйти, но тебя будет останавливать та мысль, что именно эту женщину ты выбрал, именно с ней готов был прожить всю жизнь, иметь детей, общий дом и быт. И все проблемы вдруг покажутся решаемыми и глупыми.

Утром, я пошла к Оле. Она уже встала. Потом подтянулись остальные девчонки. Я приготовила завтрак, и мы сидели на веранде, в тени берез.

– Волнуешься? – спросила Настя.

– Нет, я уверена в своем решении.

– А вдруг мы еще найдем людей, и там будут классные парни? – спросила Таня.

– Не мути воду, – ответила я ей, – это ты еще молодая, и глаза разбегаются, хочется попробовать всего.

– Да, я уже напробовалась, это действительно приходит с возрастом, – сказала Оля.

– Это все так романтично и волнующе! – говорила Настя, – я точно буду плакать!

– Ты наш нежный цветочек, запасись платочками, – говорила Таня, обнимая Настю.

– Я думаю, что уже пора делать прическу! – сказала я.

Я любила копаться в волосах, и у меня даже что-то получалось. Так как парикмахера лучше не нашлось, прическу делала я. Оля выбрала оду прическу из журнала, и мы несколько раз пробовали ее делать. Выходило хорошо, Оле она очень шла. В нашем доме парни помогали Диме. Нас с Финном выбрали в свидетели. Я радовалась тому, что Оля была ниже меня ростом, когда-то я была свидетельницей на венчании, так у меня руки отвалились держать корону час с лишним.

Оля была готова, в платье и фате, с букетом в руках. У нас как раз зацвели бледно-розовые розы, те, что парни подарили нам с Олей на 8 марта. Мы пересадили их в клумбы, и они прижились. Так же в букете были ирисы, смотрелось очень эффектно.

– Какая ты красавица! – восхищенно сказал Финн, входя в комнату с камерой.

Таня была любителем фотосъемки, и Андрей привез ей профессиональную фотокамеру. Она несколько дней фотографировала все подряд, и всех подряд, у нее очень хорошо получалось.

– Можно запускать жениха? – спросил Финн.

– Запускай Кракена! – с улыбкой ответила я.

Через минуту в комнату вошел Дима, выглядел он очень элегантно, на нем был фрак, сидел как влитой.

– Это моя женщина? – шутливо спросил Дима, глядя на Олю, – ты самая красивая невеста, которую я когда-либо видел, – сказал Дима, целуя Олю.

Во дворе парни установили алтарь, а мы его украсили полевыми цветами. К алтарю вела красная дорожка, по бокам ее были стулья для нас. Финн бегал с камерой вокруг молодоженов. Диму отправили к месту венчания. Под запись вальса Мендельсона вышла Оля, она медленно двигалась, в такт музыке. Отец Николай произнес длинную, красивую речь и бесконечные молитвы. Никто так и не дождался заветной фразы «объявляю вас мужем и женой». Но Оля попросила это сделать. И, Отец Николай, решивший исполнить желание невесты, все-таки произнес ее.

– Объявляю вас мужем и женой!

– И я могу поцеловать невесту, – добавил Дима и прильнул к Олиным губам.

Было много поздравлений и вечеринка. Как и хотела Оля, была свадьба в деревенском стиле. Ребята раздобыли где-то огромный деревянный стол и такие же увесистые стулья. Финн это оценил, сказал, что в Финляндии в ресторанах такие же столы. Стол был покрыт белоснежными льняными скатертями, на нем было много букетов из полевых цветов. Вино стояло в глиняных кувшинах, посуда была с росписью под хохлому. На столе была настоящая русская кухня, венцом ее стала стерлядь. Мы ели и веселились. Отец Николай разговелся Кагором и рассказывал всякие тексты из Библии связанные со свадьбой и семейной жизнью.

– В Библии можно найти ответы на все вопросы, – говорил он.

Настя его с удовольствием слушала. Ее мать была верующей и очень воцерквленной. Она приучила ее с детства ходить в церковь и бояться гнева боженьки.

– Ты как? – спросил меня Финн. Я сидела вдали от места празднования, меня утомили речи отца Николая.

– Я не верю в Бога, и все эти разговоры, меня откровенно говоря, побешивают.

– Что, прям так категорично?

– А для тебя это вообще важно? – спросила я Финна, закуривая сигарету.

– Да, в общем-то, нет, я сам не особо верующий человек. К тому же Бог и церковь разные вещи. Отец Николай больше человек церкви, нежели Бога. Потерпи денек, завтра он уедет.

– Меня не напрягает его присутствие, меня напрягает то, что он навязывает всем свою веру. А если человек противится, он даже возражений не принимает, вы должны верить и все тут, никаких нет. Он слишком часто говорит мне, что я должна делать. Хочется спросить – кому должна? Я должна только себе, вот себе я очень даже задолжала, но больше никому, и уж явно не его выдуманному Богу.

– Ему только не говори, – с улыбкой сказал Финн, – он явно не поймет.

16

20 августа 2023 года

Дальше пошла череда дней рождений, мы все были летние, кроме Димы, он родился в сентябре. Так что быт с хозяйством и огородом перемежался с праздниками. На Олин день рождения Дима сделал ей подарок, который пришелся по вкусу не только ей. Нас, всех девочек отправили на целый день отдыхать и загорать на Оку. В это время парни устроили в одном из летних домиков настоящий фитнес клуб. Оля была спортивной девочкой, с красивой, подтянутой фигурой. Она все время удивлялась, что на базе нет даже элементарных тренажеров. Финн пришел в восторг от такой идеи Димы. И потом всех гонял заниматься. Таня с удовольствием ходила сама туда с Олей. В прошлой жизни она тоже любила спорт. Я отказывалась наотрез, ну не мое это!

Парни где-то нарыли портативный рентген аппарат, и в горд мне больше не пришлось ехать. Гипс Андрею сняла через месяц, все хорошо срослось. А вот Тане пришлось горбатиться на огороде, делать за нее все было больше не кому.

В один прекрасный день к нам пришел Никита. Мы с Финном едва успели проснуться. Убедившись, что мы ничем интимным не заняты, он вошел в комнату и улегся на кровать между нами.

– У меня проблема, я не знаю что делать. Я первый раз в такой ситуации!

– Что случилось-то, – спросонья спросила я.

– Вы самые взрослые тут, а ты, Ань, самый близкий мне здесь человек. Я бы просто так не стал об этом говорить, но мне нужен совет.

– Хорошо, слушаем тебя, – сказал Финн, поудобнее устроившись.

– Настя. У нас с ней все хорошо, она такая милая и нежная девочка, мне хочется ее защищать, я прям рыцарем себя рядом с ней чувствую. – Никита замолчал, подбирая слова.

– Но у вас еще не было секса, а тебе уже сперма в мозг бьет? – помог ему Финн.

– Да. Но есть одна проблема. Я вчера узнал. Она… девственница.

– Что означает это слово? – спросил Финн.

– Она еще никогда в своей жизни не занималась сексом, у нее не было мужчины, – пояснила я.

– Ну ты встрял, парень! – смеялся Финн.

– Так не ржи, у ребенка проблема, – наехала я на Финна. – И что она сказала, до свадьбы ни-ни?

– Нет, но она очень боится. Ей всю жизнь вдалбливали в голову, что секс это грех, и все такое.

– А ты сам не боишься испортить девочку? – уже более серьезно спросил Финн.

– Нет, у меня есть к ней чувства. Ведь обычно девочки боятся, что их бездушно используют и бросят. Я не намерен так поступать, она мне очень дорога.

– Все девочки боятся не получить взаимности, – сказала я, – а не быть брошенными.

– Вот поэтому, я и пришел к вам двоим, что бы ты сказала мне с женской точки зрения, а Финн с мужской.

– Просто скажи ей все это, девочки любят честность, ну и сильно не напирай, дай ей время, – сказал Финн.

– Я сейчас могу, конечно, включить дядюшку Фрейда и сломать все твое представление о ваших будущих отношениях и сексе в частности.

– Включай. Я ко всему готов, я за этим сюда и пришел.

– Так как ей всю жизнь вдалбливали в голову, что секс это грех, и вообще это все фу и грязь, даю 99,9% что она не получит никакого удовольствия, и не будет получать его в дальнейшем, пока не разберется с этим. Могу сказать так же, что и ты его особо получать не будешь, так как у тебя к ней чувства, и ты будешь стараться до седьмого пота. Так как ты не будешь видеть результата, а симулировать она еще не умеет, как можно симулировать то, чего еще не испытывала. Бедная девочка, наверное, и мастурбация для нее тоже грех! Ну так вот, ты будешь чувствовать себя неполноценно, так как будешь прилагать все усилия, но не будешь видеть результатов. На этом ваши отношения закончатся.

– Не очень радостно, – нахмурился Никита, – а ты что скажешь? – сказал он, обращаясь к Финну.

– Я уже сказал, поговори с ней, поговори обо всем этом как с нами, скажи ей, что сказала тебе Аня. Скажи, что ты консультировался для ее же блага, и блага ваших отношений. Скажи, что боишься потерять ее. Попробуй объяснить ей, что секс это не грех, это круто, и что бы понять это, надо попробовать. Только не тупо дать себя трахнуть, а тоже участвовать, эмоционально. Секс это прекрасно, когда люди доверяют друг другу, это открытие человека, который в твоих объятьях. В сексе можно узнать о человеке гораздо больше, чем из сказанных слов, сказать можно все, что угодно, а чувства, которые люди испытывают в эти моменты, не врут.

– Радость моя, – сказала я, обращаясь к Финну, – мне кажется, что и сам Никита еще не особо понимает, о чем ты говоришь.

– Честно говоря, да, – расстроено сказал Никита.

– Он еще молод, вспомни свои двадцать четыре года.

– Ну да. Что ж тебе посоветовать-то? – задумался Финн.

– Ты, собственно, все уже посоветовал. Никит, скажи, а какие чувства у тебя к Насте? Извини, но я должна спросить. К Юле ты чувствовал то же самое?

Никита задумался.

– Нет, не то же самое. Мы с Юлей, конечно, любили друг друга, но вот такого откровения, о котором говорит Финн, у нас не было. Я могу сказать точно, что и у нее не было, я бы это понял. К Насте у меня более зрелое чувство. Я сначала сам себе удивлялся, и почему я не спешу уложить ее в постель? Я месяц вокруг нее ходил, и не зал, что у нее никого еще не было.

– Может быть, это начало? – спросил Финн, – что скажешь, дядюшка Фрейд?

– Скажу, что взрослый секс как фламенко, для того, что бы показать танцем чувства, нужно их испытывать и пройти через хорошее и плохое. Никита прошел. А через что прошла Настя я не знаю.

Мы лежали втроем и смотрели в потолок. Никиткины мечты о хорошей девочке рассыпались в прах.

– Подожди, Никит, не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем, может быть я и не врач, но я долбаный психиатр! Я что-нибудь придумаю. Будь другом, принеси кофейку, а я пока подумаю.

Никита молча встал и вышел из комнаты. Вернувшись через несколько минут, он увидел мою улыбку.

– Выкладывай, мать, я готов на все, что ты предложишь! – оживился Никита.

– Смотри, она ведь не знает, что от секса можно получать удовольствие, но его можно получать не только от секса. Погладь ее, поцелуй в шею без каких-либо продолжений. Пусть она почувствует вкус удовольствия. Пробуждай в ней новые ощущения, медленно и постепенно, что бы ей самой хотелось большего. Но поговорить в любом случае надо.

Днем я в одиночестве готовила обед. Ко мне пришла Настя попить холодного морса.

– Ань, можно с тобой поговорить?

– Конечно, что случилось? – я подняла на нее глаза и увидела, что она вся залилась краской.

– Ты же психолог? – аккуратно начала она.

– Почти, я психиатр, а это круче, – с улыбкой сказала я, понимая, о чем сейчас пойдет речь.

Настя сидела и заламывала руки, он не знала, как же начать разговор.

– Послушай, – начала я, – ты хочешь поговорить о сексе? – прямо спросила я.

Бедняга еще больше залилась краской.

– Да, а психиатр и правда круче, чем психолог. Ты по одному моему виду это поняла?

– Нет, Никита сказал.

Настя в удивлении открыла рот, и не нашлась, что сказать.

– Не переживай, все прилично. Мы с Никитой знали друг друга еще до апокалипсиса, мы хорошо общаемся, и, он пришел к нам за помощью. Я сейчас говорю это, что бы избавить тебя от неловкости, а то ты, подбирая слова, и до вечера не решишься, – с мягкой улыбкой сказала я.

– И что мне делать?

– А что ты сама хочешь?

– Я привыкла к

– Разве я спросила, к чему ты привыкла? – оборвала я ее на полуслове, – я спросила, чего ты сама хочешь?

– Я не знаю, – растеряно ответила Настя.

– Ты знаешь, просто подбираешь «правильный» вариант. Но правил нет.

– Но Бог-то есть?

– Скажи честно, не мне, а самой себе… нет. Сейчас, все, я все выключила, обед готов. Ты прямо сейчас готова обо всем честно говорить? – Настя кивнула. – Пошли тогда ко мне в комнату, устроим тебе Софу Фрейда.

– Это не больно? – с опаской спросила Настя.

– Физически нет.

Мы зашли в комнату, я отодвинула раскладывающееся кресло, установив его так, что бы Настя лежала задом ко мне, и меня не видела. В этом и был смысл. Когда человек разговаривает с другим человеком, он подсознательно оценивает реакцию собеседника на его слова. Если видит какое-то непонимание в глазах собеседника, тут же начинает врать, и врать самому себе. Когда человек не видит собеседника, его стоит только завести, как заводную куклу, несколькими вопросами, дальше человек начинает разговаривать, по сути, сам с собой. У нас очень часто не находится времени на разговоры с собой. Я откинула кресло, положила на него подушку и уложила Настю. Сама села на стуле позади нее.

– Продолжим, – сказала я, – все, что будет услышано мною в этой комнате, в ней и останется. Все, что было в Вегасе, остается в Вегасе, – с улыбкой добавила я. – Не нужно меня стесняться, я, явно не тот человек, который может тебя осудить. Совершенно все физические процессы нашего тела нормальны, такими нас создала природа, или, если хочешь Бог. Насть, ответь на вопрос – что такое секс?

– Ну это процесс зачатия.

– И все? Все занимаются сексом только для того, что бы вывести потомство?

– Да, все, кроме людей.

– И еще дельфинов. Зачем же тогда люди занимаются сексом, если не планируют заводить детей?

– Разве дельфины тоже подвержены греху? Они же животные! – с удивлением спросила она, выглядывая на меня с кресла.

– Ты что в школе не училась?

– Я ходила в приходскую школу.

– И чему вас там учили? Читать и писать? Ты ложись назад.

– В основном да, по большей части мы изучали богослужение, писания. А в остальном да, была математика, литература и русский язык, история, рисование, музыка, рукоделие всякое.

– Биологии, географии, химии, физики у вас не было? – я пыталась сдержать удивление, нельзя было показать, что она не такая как все.

– Было, но только полгода и все очень обобщенно.

– А что тебе больше всего нравилось?

– Мама говорила, что у меня очень хорошо получается вязать и прясть, и вышивать. В общем рукоделие.

– Хорошо, мама говорила, а что тебе самой нравилось? Что тебе было интересно?

– Нам всегда говорили, что мы не должны думать. Я теряюсь от твоих вопросов, – грустно сказала Настя.

– Ничего страшного, ты просто никогда об этом не думала. Я думаю, самое время начать. Ведь ты уже волей-неволей начала, правда?

– Наверно. Когда я сюда попала, я не знала что мне делать. Я получила столько свободы, сколько даже не мечтала получить. Я могу делать все, что захочу. Могу ложиться спать во сколько угодно, могу краситься, могу читать любые книги, а не только святые писания. Я как будто захлебнулась этой свободой. У меня как будто все в жизни было в первый раз. Я пробовала что-то сделать, а потом смотрела на результат. Я помню, как прочитала книгу-детектив, и небеса не обрушились на меня, Бог меня не наказал за это. Потом я испугалась, наверно так и происходит отступничество. Но я смотрю на всех вас, никто здесь особо не верит в Бога, но все вы счастливы. Более того, все вы избранные.

– Избранные?

– Да. Отец Николай говорил нам, что мы все избранные, что Бог оставил нас снова населить землю, и привести человечество к просвещению. Разве вы никогда об этом не думали?

– Думали. Но ты сама сказала, мы здесь не особо верующие люди.

– Знаешь, ты спросила, что мне нравилось больше всего в школе. Наверно именно мне, без мнения мамы и настоятельниц, нравилось то, чего нам не преподавали совсем. Мне интересен космос, звезды, планеты, галактики. Мне кажется все это очень увлекательным.

Я слушала эту бедную девочку, и у меня внутри все сжималось, мне так хотелось обнять ее, прижать к себе и сказать, что все закончилось, теперь она свободна, и может наконец освободить не только свое тело, но главное разум. Как же им промывали мозги! Ни о какой науке даже речи не было, читать, писать умеет, а больше и не нужно. Это самое настоящее рабство. Этим бедным детям не давали даже мысли о том, что они могут думать своей головой, все должны только следовать писаниям и заповедям. Тупое стадо.

– Хорошо, давай вернемся к моему первоначальному вопросу?

– Зачем люди этим занимаются?

– Да.

– Только не ругайся, – усмехнулась Настя, – нас всегда учили, что это дьявол нас совращает, он вселяется в женщин, потому что те слабы, и искушает мужчин земными наслаждениями, отворачивая тем самым от Бога.

– Ты догадываешься, что я сейчас спрошу?

– А что я сама думаю на этот счет?

– Бинго! – с улыбкой сказала я.

– Я действительно не знаю. Но это похоже на правду. Ведь все животные делают это только ради потомства.

– Ок, а чем человек отличается от животного? Мы сейчас не берем в расчет то, что у человека бессмертная душа и тому подобное.

– Ты прям заставляешь меня думать, и отвечать на такие вопросы, которых я себе никогда не задавала.

– А ты сейчас прям почти ответила на мой вопрос.

– Ты имеешь в виду то, что человек наделен сознанием?

– Сейчас совершенно не имеет значение, что думаю я, или кто-либо другой. Важнее всего то, что думаешь ты.

– Хорошо, человек от животного отличается сознанием.

Мне показалось, что Настя сказала это с какой-то гордостью в голосе. Ее мнение было кому-то интересно.

– Животные едят с земли, грязное. Почему мы не делаем так же?

– Они же не умеют готовить, хотя, наверно, даже если бы умели, не делали бы так. Наверно им не важен процесс, главное достичь цели. Голоден – поешь, захотел пить – пошел к реке и напился, нужны детеныши – сделали. Грустно быть зверем.

– Почему?

– Они столько теряют. Ведь жизнь, оказывается, так красива, и так много в ней всего есть! Почему нам сейчас нельзя потакать своей плоти? Чревоугодство плохо, но это не означает, что нам вообще не нужно питаться. И в чем такой большой грех, что я вчера съела два твоих вкуснейших пирожных, а не одно? Отец Николай сказал бы, что это змей меня искушает, и я ему поддалась. Только я не вижу хорошего за послушание, сразу и четко видно наказание, а где же вознаграждение? Опять же он сказал бы, что я выжила в апокалипсис, и должна до конца дней своих благодарить за это Бога. К тому же, по той же Библии, Адам и Ева, пока жили в Эдеме, имели все, совершенно все, что только могли пожелать. Где же тогда было чревоугодство? Отец Николай, конечно, нашелся бы, чем заткнуть мне рот. У меня все это уже в печенках сидит! Я вдруг поняла, что не жила до девятнадцати лет. Да я благодарна концу света, за то, что открыл мне глаза на все это! – все с возрастающим возмущением говорила Настя.

– Спокойно, не надо отрекаться вот так от веры, в ней не так уж все плохо. Просто не так много людей, которые умеют ее правильно толковать. Вернемся к насущному вопросу? Ты сказала, что мы наделены сознанием, вероятно потому и придумали посуду и спать на постели, и вообще всячески улучшаем свой быт. Так зачем нам все это?

– Наверно, что бы скрасить процесс, идя к цели. Ведь кушать из красивой тарелки гораздо вкуснее, чем с земли.

– К этому нас тоже подталкивает природа. Процесс пищеварения у человека начинается не в желудке, а во рту. Когда мы видим что-то красивое, и вкусное на вид, чувствуем аромат блюда, у нас прям, как говорится, слюнки текут. Они и правда текут, не та слюна, что всегда увлажняет ротовую полость, а та слюна, с которой и начинается процесс пищеварения. Она очень богата щелочью и ферментами, во рту пища проходит первый этап разрушения. Организм человека устроен несколько иначе, чем у животных. Тоже самое и с сексом. В природе, самка выбирает самца с наилучшей генетикой, так происходит естественный отбор. Ей не нужно испытывать чувства к партнеру, что бы произвести с ним потомство. У нас все иначе. В основном люди женятся и заводят детей по той причине, что когда-то влюбились друг в друга. Скажи, кто из всех мужчин здесь кажется тебе самым лучшим генетическим материалом?