Текст книги "Немира. Колесо судьбы"

– А как?

Войтех остановился, огляделся.

– Так как?

– Хватит расспросов.

Немира надулась. Ну вот опять. Нет уж, раз начал этот разговор – пущай до конца растолковывает.

– Ну, я права?

Войтех припал ухом к дереву.

– Права?

Он прикрыл очи, стараясь сосредоточиться.

– Две головы вырастут, верно?

Ведьмарь промолчал.

– Ну, ответь! Две, так? Неманос говорил: отрубишь дракону голову – взамен две появятся, отрубишь две – вырастут четыре…

– Ничего не вырастет. Сдохнет он! – Войтех оторвался от дерева и угрожающе навис над спутницей.

– И незачем кричать, я и так добре слышу. Неужто тяжело было сразу ответить? – надула губки Немира. – Или ты ждешь, покуда я тебя об ответе умолять стану?..

– Да помолчи же ты, неугомонная девица! – рявкнул ведьмарь, прямо как тот дракон, когда ему в глаз меч вошел. – Или ты больше преследователей не страшишься?

– Ну, твой ворон же не прилетал, стало быть, далече они, – переступила с ноги на ногу Немира, но холодок по спине пробежал, стоило лишь вспомнить раскосые очи всадника.

– Вот и дай мне в том увериться.

Стоило ведьмарю снова припасть ухом к стволу и опустить веки, как она не удержалась и скривила рожицу. И тут же в страхе сделала шаг назад, пойманная с поличным. Заалела, опустила голову, а потому и не увидела, как на мужском лике, освещенном лунным светом, все чаще пробивающимся сквозь тучи, на краткий миг появилась улыбка.

– Добре. У нас, похоже, есть время, чтоб отдохнуть.

Немире захотелось расспросить подробнее, но пыл несколько поутих, и она молча последовала за Войтехом.

Дождь прекратился, а от густой массы туч остались лишь тонкие мазки по краям звездного неба. Луна, хорошенько вымешенная Зничем[9]9
  Знич – бог священного погребального огня. Он же гасил звезду, зажженную в час рождения человека богом Родом.


[Закрыть], в окружении верных служек-звезд освещала тропу. Ее лучи отражались от влажной палой листвы, стволов, ветвей. Скоро спутники вышли к селению.

Приземистые хаты почти касались травы соломенными крышами, но, в отличие от строений Кревина, выглядели ухоженными и уютными. Немире нестерпимо захотелось поскорее оказаться под теплым кровом. Авось попадутся добрые люди, так не только на ночлег пустят, а и на краюху хлеба расщедрятся.

Она как в воду глядела. Несмотря на то, что незваные гости явились на постоялый двор посреди ночи, так хозяйка, дородная приветливая женщина, и добрые тюфяки пообещала, и сытную вечерю разогрела. Да уж, куриная кревинская похлебка из таракана ни в какое сравнение не шла с мочанкой, ароматной, вкусной. А хлеб какой!

– Ешьте, гости дорогие, – улыбнулась румяная хозяйка, разливая по кружкам квасок.

Немира уплетала снедь за обе щеки, точно боялась, что отнимут. И так оно вполне еще могло статься, стоило женщине прознать, что платить «гостям дорогим» за хлебосольность да радушие нечем.

– Вот, милок, а теперь испей бражки. Добрая нынче вышла, – постояличиха поставила подле ведьмаря здоровенный сосуд, полный мутной жидкости, и задорно подмигнула. Немира нахмурилась и стала орудовать ложкой куда медленнее, а когда Войтех, согнав угрюмость с лица, улыбнулся хозяйке в ответ, так и вовсе аппетит потеряла. – Что вас в наши края на ночь глядя занесло?

– Работу ищу, – опередил Немиру ведьмарь. – Может, в вашем селе что-нибудь подходящее сыщется?

– Как же не сыщется? Сыщется! И вперед всех у меня…

Немира громко отставила полупустую тарелку, завидев, как женщина ослабила на своей груди тесьму да похлопала по мужским плечам. Понятно, какая работа тут ждет ведьмаря. Войтех одарил спутницу недобрым взглядом. А хозяйка, не догадавшись, в чем дело, искренне взволновалась:

– Неужто не нравится?

– Да нет, вкусно. Только пересолено малость.

– Сызнова! – всплеснула крепкими руками хозяйка. – Я ж говорю: позарез надобна мне твоя подмога, ведьмарь. Домовик совсем ополоумел, сыплет соль и сахар во все блюда без разбору. Посуду бьет, негодник. Ножки лавок подпиливает. Холодец вон даже в погребке тает. Скоро от меня все постояльцы разбегутся да за версту стороной обходить станут.

– Домовик, стало быть, – темные очи так и жгли неучтивую девицу, которая как ни в чем не бывало разглядывала беленую печь да изучала затейливую вышивку на чистых тканях, что укрывали закрома.

– Он, батюшка. Осерчал на что-то. А я ведь ему и молочка кажный вечер оставляю, и первый ломоть от хлебушка свежего жалую. Ты б задобрил его, – хозяйка присела напротив ведьмаря и словно невзначай вывалила на скобленую столешницу пышные груди. – Я ведь женщина одинокая, помочь некому. Да и кто лучше тебя справится в таком деле? – ткань плотно обтянула внушительные формы. Немира едва удержалась, чтоб не сплюнуть.

– Задобрим, – пообещал Войтех и припал губами к глиняному краешку кружки. Вдруг его лицо покраснело, очи выпучились.

– Что такое? – испугалась постояличиха. А в следующий миг изо рта ведьмаря посыпался град брызг, большая часть коих оросила хозяйку.

– Прости, не хотел я, – вскочил с места Войтех. Немира захохотала, за что получила еще один укол гневным взглядом. Притихла.

– Все добре, – отмахнулась женщина и утерла лик передником. – Что-то с брагой?

И, прежде чем Войтех успел ответить, сама отпила из кружки гостя. Скривилась и выплюнула в кадку.

– Мерзость какая! Скисла! А ведь еще вечером – я пробовала – диво, а не бражка была.

Расстроенная хозяйка поднялась с лавки.

– Ничего, все поправим, – обнадежил ведьмарь.

– Только, – спохватилась постояличиха, – ведаю я, что твои услуги дорого стоят…

– За свои услуги я беру столько, сколько человек может заплатить, не больше, не меньше.

Женщина еще ослабила тесьму. Немира сызнова напряглась. Но ведьмарь, словно не приметив зазывного жеста, продолжил:

– С тебя и гостеприимства достанет.

– Правда? Ой, как добре! Ну, так я пойду тогда лазню растоплю? Вы, поди, помыться желаете?

– А что, если угорим? – буркнула Немира.

– Не страшись, милка, там лазник правит, домового и на порог не пустит. Но если все ж убоишься, так я тебе в кадку воды натаскаю. Прямо тут у печи помоешься. А тебя, ведьмарь, я сама в лазне выпарю. У меня ведаешь, какие веники? Вся округа завидует!

– Нет, я с ним! – быстро проговорила Немира.

– С ним? – насторожилась хозяйка. – Да где ж это видано, чтоб взрослый мужик разом с девкой в одной лазне мылся?

Немира всего на миг представила то, о чем сказала раньше, чем подумала, и проблеяла отступную:

– Я-я-я…

Нынче ее лику могла бы позавидовать самая спелая рябина.

– Она не то имела в виду, – пришел на выручку ведьмарь.

– Да, я имела в виду, что тоже в лазне мыться стану, одна, конечно, – краска проступила еще гуще. Немира украдкой глянула на спутника. Тот едва приметно усмехался.

– Ну, тогда я пойду затоплю. Ты готовься, девонька. Первой пойдешь. Да гляди, болей не ешь.

– Обидела тебя, да? – В сердце появилось запоздалое сожаление.

– Да не, просто сомлеть можешь, – хозяйка подмигнула Войтеху, и зародившееся было чувство вины в Немире бесследно растворилось.

* * *

Рабочий и корчмарь мели глиняные осколки, соскребали с пола нечистоты. Их брань долетала до опочивален на втором этаже. Но больше всего хозяин был зол на вышибал-предателей. Поди теперь, сыщи новых охранителей. Хотя еще болей он опасался, что после случившегося к нему не сильно-то и заглядывать станут. Мужик остановился, потер лысину и заметил, что один из посетителей так и не покинул корчмы.

– Эй, ты! Сказано же – сегодня болей не работаем, – растолковал хозяин, но спина засидевшегося не шевельнулась. – Уснул, что ли?

Корчмарь отставил метлу и засеменил к посетителю, порадовавшись, что нашелся тот, на ком можно выместить злобу.

– Глухой? Или не ясно сказано? Закрыто! – Толстенькие пальцы легли на плечо, оказавшееся на диво хрупким, точно у ребенка, и развернули гостя.

– Етить твою кочерыжку! Что за ведьмовство?! – ахнул хозяин и в ужасе отшатнулся. Зацепился за выступ в полу, потерял равновесие и упал. Посетитель глядел остекленевшим взглядом, растянув рот в ужасающей посмертной улыбке. Кожа на его лике съежилась и плотно обтягивала каждую косточку, будто Род ее сразу на череп нахлобучил, запамятовав о мясе.

– Что это с ним? – дрогнувшим голосом спросил рабочий, прячась за перевернутый в пылу борьбы стол.

Корчмарь поскорее поднялся на ноги:

– Кто ж его ведает? Мыслю, что это сделала та старуха в лохмах. Ведьма!

– Кажись, он был с теми головорезами, что Дубину с Кувалдой увели, – с отвращением вглядывался в мумию работник.

– Верно, – согласился хозяин, раздумывая над тем, как теперича от этого постояльца избавиться и не перекинулась ли на него самого черная ворожба. Видать, придется к княжьему чародею за помощью обращаться. Корчмарь поморщился – немало денег отвалить придется, уж больно высоки ведьмовские услуги. Разве что Рыжая ласками расплатится… Впрочем, была в этом и приятная сторона – по всему выходит, добром это предательство для бывших вышибал не закончится. Рано или поздно ведьма и на них свой взор обратит. Стоило корчмарю представить высушенных Дубину и Кувалду, как на душе малость посветлело.

– Эй, Рыжая, спускайся, дело есть!

* * *

Постояличиха оказалась на редкость доброй хозяйкой. Хотя Немира подозревала, что кабы явилась одна, без Войтеха, то ей в лучшем случае позволили бы ночь в хлеву переждать. А тут и накормили, и вымыли, и одежу постирали, и спать уложили. И даже не на лавке. Женщина свою опочивальню уступила, хотя могла бы и в гостевой постелить. Сказала, мол, пойдет ведьмарю помогать. Будто она ведает, что делать надобно! А вот Немира ведает! Ведает, что постояличиха намеренно гостью наверх отослала, чтоб та лишнего не углядела. В лазне не удалось Войтеха соблазнить, так нынче наверстать решила. То, что не удалось, Немира наверняка знала – самолично поглядывала. Ведьмарь даже простыню на пояс повязал…

Девица, вместо того чтобы давно оказаться во власти Дремы, мерила шагами просторную комнату и в пятый раз заплетала волосы, все еще пахнущие чистухой[10]10
  Чистуха – народное название мыльнянки лекарственной, в старину используемой вместо мыла и стирального порошка.


[Закрыть], в косу да все зачем-то в оконце выглядывала. А еще без устали прислушивалась. В какой-то миг она не выдержала и решила поглядеть, что ж происходит внизу. Ну, а если спрашивать станут, что ответить найдется.

Немира подобрала полы длинной домотканой рубахи (интересно, почему постояличиха сама такие не носит: из плотной ткани да без тесьмы на груди?) и тихонько отворила дверь. Как хорошо, что в хате у доброй хозяйки петли заботливо маслицем смазаны да лишнего шуму не делают. В коридоре было темно, разве что откуда-то доносились едва приметные сполохи от лучины. Немира пошла на свет. Неслышно спустилась по ладной лестнице, что ни единым скрипом не нарушила царящей в избе тишины, и прокралась к самой лучине, что в середке стола горела. Тут же стояла миска молока да хлеб с выковырянной сердцевиной.

– Уйди оттуда, – шикнул ведьмарь.

Немира вздрогнула и принялась оглядываться по сторонам. Взгляду, ослепленному светом пламени, не сразу удалось отыскать мужской силуэт, что примостился в печном закутке. Надо же, постояличихи поблизости видно не было. Немира внутренне возликовала. Но радость тут же схлынула – что, если женщина просто отошла.

– Я же велел тебе из опочивальни не выходить.

– А постояличихе, стало быть, можно? А кстати, где она?

– Спит, – отрезал Войтех. Вот только Немире в этом ответе совсем иное почудилось. – К себе иди!

Непокорная девица уселась рядом. А когда случайно задела мужское бедро, невольно вспомнила крепкое полуобнаженное тело, что видела в окошко в лазне. Почему-то вспыхнула и поспешно отодвинулась, порадовавшись полумраку.

– Дозволь на промысел твой поглядеть, – вдруг захрипела она.

– Только ни звука.

– Даю слово.

Времени прошло немало, хотя до рассвета еще было далеко. Поначалу Немира все еще ждала, что хозяйка вот-вот вернется, но, когда услыхала раскатистый храп, поняла, что не дождется.

– Да уж, с таким пением вряд ли домовика изловить удастся, – хихикнула она.

– Тсс, – прижал палец к губам Войтех и тут же в самое ухо добавил: – Что бы ты ни увидела, не шевелись и храни молчание.

Немира кивнула. А через некоторое время ведьмарь еще добавил:

– А лучше всего вообще зажмурься и не открывай очей, покуда не велю. Вернее будет.

Она хотела было возразить, что, мол, сумеет совладать с собой после лицезрения болотной девки, ее жениха да дракона, но вовремя спохватилась – обещала же молчать.

Внезапно послышался топот махоньких ножек. Или лапок? Неужто крысы? Нет, где-где, но в этой ухоженной избе крыс точно быть не могло. Немира вопросительно глянула на ведьмаря. Тот внезапно насторожился, сменил позу, словно вот-вот собирался прыгнуть на врага. Его движения вновь приобрели грацию рыси, рука легла на рукоять меча. Девица перевела взгляд с Войтеха на стол и почувствовала, как расширяются очи. Подле лучины сидело что-то мохнатое, размером с кота, и, опустив в миску вытянутую мордочку, увенчанную пятаком, лакало молоко. Надо же, совсем не так она себе представляла дедушку-домовика. Вдоволь напившись, нечистик сунул пятерню в проделанное в хлебе отверстие. Что-то щелкнуло. Мохнач взвыл, но выдернуть руку не сумел. В тот же миг к нему подскочил ведьмарь и, схватив за шкирку, поднес к лучине.

– Ой-ой-ой-ой! – завопил домовик. – Отпусти, больно же!

– Куда хозяина дела?

«Дела? Как это?» – не поняла Немира и тоже подалась к столу.

– Оставайся на месте! – гаркнул на нее Войтех.

– Я? Я тут вообще ни при чем! – заплакал нечистик. – Пожалей меня, отпусти!

Вместо того чтобы откликнуться на мольбы, мужчина еще ближе поднес домовика к огоньку. По избе поплыл запах паленого волоса.

– Больно-больно-больно! Смилуйся, отпусти! – заверещал нечистик, бешено извиваясь и норовя цапнуть Войтеха за руку острыми зубками. Благо, здоровенная буханка перевешивала, не позволяя достать до человечьей плоти.

– Последний раз спрашиваю: куда хозяина дела?

– Ой, да ты ж его спалишь сейчас! – воскликнула Немира, углядев, как заискрила темная шкурка.

Внезапно нечистик повернул мордочку, оказавшуюся на диво уродливой, к девице, мигнул зеленющими очами и недобро улыбнулся:

– Благодарствую, дорогуша!

– Назад! – крикнул ведьмарь и обнажил меч. Немира отпрыгнула к печи и ахнула. Волосатое существо вдруг принялось расти, точно пирог на дрожжах. Войтех разжал кулак и сам отскочил в сторону. В считаные мгновения небольшой нечистик претворился в здоровенное чудище, ничуть не меньше самого ведьмаря, а то и болей.

– Кто это? – потрясенно, одними губами спросила Немира из кутка.

– Один шаг – и не лакать тебе болей молока! – грозно пообещал Войтех. Клинок зловеще блеснул, словно подтверждая сказанное. – Скажешь, где домовик и кто подослал тебя, тогда отпущу с миром.

В ответ чудище расхохоталось.

– Не тебе ставить условия, поганый человечишка! – волосатый нечистик скрежетнул выросшими клыками, растопырил острые, как меч ведьмаря, когти. Немира от ужаса сжалась в комочек, проклиная свою непокорность и длинный язык. Эх, говорила мамка, что сгубит ее характер, – выходит, мало лупила, мало ивовых прутьев заготавливала…

– Как знаешь! – спокойно произнес Войтех и бросился на волосатую жуть.

Он двигался с невероятной грацией и ловкостью, но и нежить оказалась на диво проворной. И каждый раз, когда клинок должен был отсечь башку или лапу, здоровенное существо уворачивалось. А однажды само кинулось на ведьмаря. Мохнатая лапа чиркнула по одеже. Раздался звук рвущейся ткани. Немира испугалась, что когти ранят спутника (такими ребра вспороть и до сердца достать ничего не стоит), но тот даже не поморщился – видать, дальше рубахи не пролезли.

Войтех снова кинулся на тварь. Шаг вперед, шаг назад. Поворот. Наклон. Выпад. Он двигался так красиво, словно не сражался, а танцевал. Даже в слабом свете лучины, под плотным льном было видно, как напрягаются его мышцы. Опять шаг. Но снова вместо шкуры клинок рассек воздух. А в следующий миг Войтех оказался в лапах нечистика. Немира охнула, чудовище хохотнуло. Что-то хлюпнуло. Немира в ужасе замерла, ожидая, что обмякшее тело ведьмаря вот-вот сползет на пол. Так и случилось. Только, хвала богам, это было тело чудовища.

– Убил?! – негромко выдохнула она.

– Не двигайся, – велел ведьмарь и наступил на мохнатое горло. Послышался хрип. – Где хозяин хаты?

– Под хлевом зарыла.

– Кто тебя прислал?

На этот раз вместо ответа нечистик зловеще улыбнулся.

– Что ж, сама свою судьбу избрала.

Клинок, окрашенный во что-то темное, снова пришел в движение – волосатая голова сорвалась с плеч и откатилась в сторону.

– Хвала богам! – восхищенно произнесла Немира. – А я еще его пожалела. У-у! Чудище! Хорошо, что ты его убил.

– Это она. Кикимора, – пояснил ведьмарь и устало опустился на лавку. Видать, он куда больше отдал сил на сражение, чем могло показаться со стороны. – И ничего хорошего в том, что пришлось ее убить, нет.

– Почему? – растерялась Немира.

– Она тоже была живая. И кабы не людское коварство, тут бы не поселилась да не озлобилась.

Последние слова Войтех проговорил так, словно это стоило ему невероятных усилий. А затем вдруг стал заваливаться на бок.

– Войтех! – окликнула Немира и подбежала к спутнику.

– Разбуди хозяйку, она ведает, что делать, – прохрипел он и сомкнул очи.

– Войтех! Войтех! – не на шутку испугалась Немира и принялась трясти недвижимого ведьмаря. Но все, чего добилась, так это того, что его тело не удержалось на деревянном сиденье и свалилось на пол.

– Хозяйка!!! – во всю мочь закричала Немира и внезапно поняла, что ее ладони стали липкими от крови. Стало быть, достали острые когти до человечьей плоти. – Хозяйка, сюда! На помощь! Войтех помирает! – Девица осторожно задрала выпачканную рубаху и ужаснулась. Четыре глубокие борозды сильно кровоточили. Стало еще жутче. Что, если кикимора до самого сердца достала?

– Что случилось? – в комнате появилась заспанная постояличиха. Приметив на полу недвижимого ведьмаря, волосатое чудище и испуганную Немиру, всплеснула руками и с дивным для своего телосложения проворством бросилась на выручку. – Ох ты ж, Макошь, матерь всех матерей. Говорила ж ему, что надобно сил пред бойней набраться… Так нет же, отказался… А тут у нас кто? – женщина перевернула мохнача и ахнула. – Кикимора! Надо же! Помоги-ка мне, детонька, ее на двор выволочь.

– А как же Войтех?! Он же ранен! Неужто не ясно?! – выпучила очи Немира, никак хозяйка еще до конца не проснулась.

– Все мне ясно. Помогу твоему Войтеху. Чай, теперича в долгу у него. Только прежде надобно это спалить. Не то оживет, тогда не поздоровится нам, некому спасать будет.

– Но…

– Поверь мне. Не дайте боги, переродится, так село в одну ночь загубит.

– Ладно, – нехотя согласилась Немира, и разом с хозяйкой подняли безголовое тело и понесли на улицу.

Ночь встретила ледяным порывом ветра, но Немира почти не ощущала холода – слишком переживала за спутника. Постояличиха вернулась в хату, но тут же вышла, неся в одной руке светец с запаленной лучиной, а в другой – отрубленную башку. Сложила страшный костер и подожгла.

– Все, горит! – поторопила Немира и подалась к двери. – Теперича скорее в хату, Войтеха спасать!

– Погодь. – Остановила девичий порыв крепкая рука. – Ты останешься тут и приглядишь, чтоб кикимора выгорела дотла. Надобно, чтоб ни когтя, ни зуба не уцелело.

– Но как же ведьмарь?

– Уж ты ему точно ничем помочь не сдюжишь. Я сама справлюсь, – хозяйка сделала шаг к хате, но вдруг остановилась, обернулась и добавила: – И не вздумай соваться в избу раньше, чем я тебя покличу.

– Ладно.

– И не подглядывай. Не так, как в лазне.

– Ладно, – согласилась Немира и мысленно порадовалась, что низкое пламя от сильно чадящего костра не способно выдать румянца на ее щеках.

– Не для твоих очей это, девонька. И не страшись – все с твоим спутником будет добре.

Постояличиха спешно скрылась за дверью. Немира осталась сторожить костер. Отыскала длинную палку и ей подковыривала да помешивала горящие останки. Но ни странное действо, ни даже едкий дым от горелой плоти не могли отвлечь от волнений за ведьмаря. Даже данное хозяйкой обещание не уменьшило переживаний.

Потихоньку холодные порывы осеннего ветра все же стали ощущаться. Он пробирался под подол, прокрадывался в вырез рубахи и бесцеремонно гладил ледяными ладонями хрупкое тело, покрывшееся гусиной кожей. Немира приблизилась к огню, но вдруг осознала, что тот не греет. Совсем. Эх, хоть бы постояличиха одеяло вынесла. Еще через какое-то время к зябкости добавилась новая напасть – пламя стало затухать. Немира пошевелила костер палкой – останки до конца не прогорели. Лапа да челюсть все еще были целехонькими да в труху рассыпаться не собирались. Надо бы хвороста иль сена подбросить.

Земля после дождя еще не высохла – и Немира направилась к сараю. Дернула – дверь не поддалась. Заперто. Огляделась, но нигде поблизости ни дров, ни чего-либо иного подходящего не нашла. Что ж, похоже, придется нарушить наказ хозяйки. Ладно, что бы там постояличиха ни делала, Немира просто не станет глядеть. Подошла к хате и робко постучала. Никто не открыл. Пламя стремительно гасло. Она напомнила о себе еще раз, но куда уверенней и громче. Хата снова ответила молчанием. Тогда Немира толкнула деревянную охранительницу. Вошла. И тут же вспыхнула, что та лучина, расслышав стоны, охи да ахи. Вот, стало быть, как постояличиха спасает! Да и Войтех хорош! Покуда она там, на улице, мерзнет да вонь от горящей нечисти вдыхает, он тут развлекается. Неужто с самого начала притворялся?

Немира схватила метлу, первое, что подвернулось под руку, и, стараясь не глядеть на развернувшееся бесстыдство, а еще страшно жалея, что у доброй хозяйки и двери молчат, и половица лишний раз не скрипнет, выскочила обратно во двор. Все ждала, когда окликнут или остановят, но никому, видать, до нее дела не было. Поди, и не заметили. Пока огонь разгорался, жадно пожирая метлу да лапу с челюстью, огорошенность сменилась негодованием, да таким, что ледяной ветер перестал обжигать да колоть. А как останки полностью прогорели, Немира, не дожидаясь приглашения «заботливой» хозяйки, вернулась в хату. Ведьмарь с перемотанной грудью сидел на лавке. Довольная постояличиха с воркованием суетилась вокруг него:

– Все сожгла?

– Все, – буркнула Немира и поспешила прямиком в отведенную для нее опочивальню.

– Немира, – окликнул ведьмарь, да таким гласом, словно ничего не произошло. От этого нутро сдавила такая обида, что она бросилась в комнату бегом, захлопнула дверь и упала на кровать. И только в этот миг вдруг поняла, что по щекам бегут слезы.