Текст книги "Время библиомантов. Начало пути"

– А петушиные книги испытывают боль?

– Уж можешь не сомневаться. Иначе они бы так не защищались и это были бы не поединки, а сплошная скучища.

– Настоящая бойня.

Его взгляд помрачнел.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он сделал ещё один угрожающий шаг в её сторону.

Ей не составило бы особого труда увернуться от удара. К тому же Фурия слишком отчаялась и слишком злилась, поэтому могла бы причинить противнику довольно сильную боль. Ей даже хотелось, чтобы он набросился на неё, тогда Фурия смогла бы выместить на этом идиоте всю свою злость.

– Оставь её в покое, Иеремия! – раздался чей-то голос.

В дверях показался парень, высокий и широкоплечий. Он казался немного старше Фурии, на вид ему было лет восемнадцать-девятнадцать. Тёмно-каштановые волосы, спадавшие на лицо, придавали ему бесшабашный вид, будто он только-только выбрался из передряги и не боялся никаких испытаний.

– Иди своей дорогой, Финниан, – отрезал Иеремия.

Фурия сердито зыркнула на парня. С какой стати он вмешивается в их дела? Но она конечно же понимала, что помощь подоспела вовремя. Ей нужно было найти директора Кирисса, а не терять время на идиотов вроде этого Иеремии.

– Уходи и не мешай мне делать мою работу! – сказал Финниан Иеремии. – Твоё счастье, что я за вами убираю, иначе полиция рано или поздно наверняка пронюхала бы, что ты не соблюдаешь правила.

Лицо Иеремии стало вишнёво-красным от гнева, но он отступил. Вставив кружки одну в другую, он перенёс их на деревянный ящик, где, вероятно, хранились остальные петушиные книги, и шаркающей походкой направился мимо Финниана к дверям. Фурия с отвращением глядела ему вслед. Она заметила, как вдалеке открылась ещё одна дверь, которую девочка раньше не заметила. Значит, со двора есть второй выход. Иеремия исчез в проходе, нарочито громко хлопнув на прощание дверью.

У Финниана за спиной был большой мешок. Парень принялся за работу и больше не обращал на Фурию никакого внимания. Пол был усеян грязной бумагой, затоптанными страницами и обрывками чёрного переплёта. Даже этот переплёт разъярённая толпа разорвала на мелкие кусочки. Финниан, казалось, старался не наступать ни на один клочок бумаги. Он присел на корточки и мрачно поглядел вниз. На вид это был крепкий парень, успевший, казалось, повидать больше, чем другие в его возрасте, – его сломанный нос сросся довольно криво, мочка левого уха изуродована, будто из неё со всей силы вырвали серьгу.

Фурия уже собралась отправиться дальше, но вдруг увидела, как Финниан, достав из мешка кусок полотна и разложив его на полу, начал осторожно складывать клочки разорванной книги, пока не получилась довольно высокая кучка.

Ни один обрывок не остался незамеченным.

– Можно тебя спросить?

Он не смотрел на неё.

– Ты как раз этим и занимаешься.

– Зачем ты это делаешь?

Он пробормотал что-то себе под нос, но слов Фурия не разобрала.

– Что-что? – переспросила она.

– Зачем мне это нужно? Я отношу останки в Лес мёртвых книг.

– Что это за лес такой?

Теперь Финниан повернулся к ней, на его лице застыло недоверие.

– Да ты не местная. Из Лондона?

– Да.

– Лес мёртвых книг – это нижнее убежище, которое находится прямо под нами.

– А что происходит с останками в этом лесу?

– Я посажу их в землю. Книги сделаны из бумаги, бумагу производят из деревьев, а там, в лесу, из книги снова вырастает дерево. Не слишком сложная схема, правда?

Он решил над ней подшутить? Однако было не похоже, что этот парень обладает чувством юмора, даже минимальным.

– Мне стоит оставить тебя в покое, – сказала она.

– Да, было бы мило с твоей стороны.

«Придурок», – подумала она.

– Можно ещё вопрос?

Он продолжал собирать оставшиеся клочки книги.

– Валяй.

– Я ищу управление.

– Что тебе нужно?

– С кем-нибудь поговорить и…

– …Задать ещё больше вопросов, по всей видимости.

Ей совершенно не нравилось, что он над ней потешается, но Фурия решила не препираться и лишь кивнула в ответ.

Финниан выпрямился. Он был примерно на голову выше и совсем не походил на спасителя книг, который тщательно собирает их клочки и сажает в землю.

– Видела дверь, через которую вышел Иеремия? – спросил он.

– Да.

– Вот проходишь через неё, потом налево, вниз по улице и на следующем перекрёстке направо. Затем более-менее прямо мили две или три. И окажешься в Хэй-он-Уай. Там находится дирекция.

– Хэй-он-Уай? Книжный город?[7]7
  Книжный город – средневековый рыночный городок в Уэльсе, расположенный на берегу реки Уай. Известен своими антикварными лавками, центр торговли подержанными книгами.


[Закрыть] – Она скрестила руки на груди. – Но он ведь находится там, в нормальном мире.

– Нормальном? – Финниан сплюнул. – Ничего там нормального нет. Вот как раз поэтому Хэй-он-Уай сейчас находится здесь, а не там.

– Ерунда!

– Ты хотела знать, где находится управление, вот я и говорю тебе – оно в замке. В центре Хэй-он-Уай. Это сердце Либрополиса. А теперь тебе лучше исчезнуть, мой тебе совет. Иначе наживёшь ещё массу неприятностей.

– Каких неприятностей?

– Ну сначала выйдет кто-нибудь с ещё более паршивым настроением, чем у меня. Если думаешь, что это невозможно, просто поверь мне на слово. У Каталины бывает жутчайшее настроение, особенно если её вызывает на работу кто-нибудь из этих мерзких типов вроде Иеремии.

Фурия поглядела на него с недоумением.

– А затем, – продолжал юноша, – в какой-то момент выскочат двое полицейских, которых ты обвела вокруг пальца.

– Не понимаю, о чём ты…

– Думала, ты от него избавилась, да? Даже не мечтай. Том Мидлтон до сих пор тебя ищет. Это тот, который помладше, с рыжими волосами. Он задаёт слишком много вопросов, поэтому его здесь терпеть не могут, не говоря уже о подземных работниках. Он описал тебя во всех подробностях, упомянул и о чёрном комбинезоне. Неплохо бы тебе раздобыть другую одежду. Хотя как знаешь… Он прочёсывает квартал и скоро доберётся сюда. Я бы на твоём месте постарался убраться отсюда подобру-поздорову. Например, в Хэй. А ещё лучше – в Лондон.

Только сейчас Фурия спохватилась, что во время этого монолога смотрела на него с открытым ртом. Парень говорил быстро, но каким-то безразличным тоном, будто его ни капельки не волновала судьба Фурии.

– Так что давай выметайся, – враждебно буркнул он. – Не попадайся на глаза полицейским и держись подальше от Иеремии. Да, ещё кое-что: если мы вдруг снова увидимся, то уж, будь добра, притворись, что мы никогда с тобой раньше не встречались, ладно?

Глава третья

– Ненавижу стихи, – сказала Интрига. – Терпеть их не могу!

Госпожа Антиква изобразила на лице доброжелательную улыбку.

– Вы же библиомант, милочка. Вы не можете позволить себе ненавидеть книги.

«Особенно пока ты работаешь на меня», – добавила она про себя.

От мысли, что её самая сильная союзница так опрометчиво рискует своим талантом, она возмущённо выпрямилась. Библиомант, утративший любовь к книгам, терял свою силу.

Интрига обвела взглядом помещение. Это был большой салон в красных тонах с множеством мягких диванов и кресел, рядом с которыми находились высокие стойки из орехового дерева. На каждой из них лежала одна-единственная книга и ждала, когда же её откроют. Девять книг, разложенных в тусклом зале. В «Каза Солар» на элегантной Пятой авеню насчитывалось довольно много таких салонов, но во всём Буэнос-Айресе сложно было найти такое исключительное место, как это. Обычно сюда захаживали пожилые господа, имевшие достаточно средств, чтобы оплачивать возможность почитать редкие сборники стихов. Госпожа Антиква сняла для встречи с Интригой весь книжный салон, и её очень возмущало, что эта молодая особа не оценила её стараний. Книги, хранившиеся в этом салоне, существовали в единственном экземпляре. Остальные были отслежены и уничтожены. Таким образом, посетителям гарантировалось, что здесь они найдут самые редкие образцы поэзии. За это ценители охотно вносили непомерную почасовую плату, которую кончиками пальцев в кружевных чёрных перчатках осторожно брала мадам Солар.

– Я не понимаю поэзии, – сказала Интрига. – Не знаю, зачем все эти рифмы, размеры, всё это показное жеманство.

– Но ведь дело вовсе не в форме! – Госпожа Антиква старалась проявлять ангельское терпение, обычно ей совершенно несвойстенное. – Поэзию не стараются понять, её чувствуют.

Ей что, действительно нужно объяснять прописные истины, словно пятиклашке?

Если верны слухи о том, что Интрига ещё в детстве приобрела тело взрослой женщины, то, возможно, в душе она до сих пор оставалась ребёнком. Нет сомнений, кое-что из детства в ней сохранилось – например жестокость малыша, который обрывает крылышки насекомым.

– Хотя знаете ли, – подытожила госпожа Антиква, – тот факт, что вам сложно даются чувства, вряд ли кого-то удивит.

Интрига расплылась в соблазнительной улыбке.

– Тиберий Ферфакс мёртв, – сказала она.

– А книга?

На мгновение черты лица молодой собеседницы стали резче и злее. Госпожа Антиква видела, что та ожидала похвалы за смерть старшего Розенкрейца. Но минута вежливости закончилась. Вместе они начали войну, пусть даже большинство библиомантов пока этого не заметили.

– Мы её не нашли, – без обиняков ответила Интрига. – В доме Ферфаксов бесчисленное множество книг, в настоящий момент мои кавалеры прочёсывают…

– Нет! – перебила её госпожа Антиква. – Нечего увиливать! Если книга не у вас, то можно считать, что операция провалилась.

Интрига отразила обвинение, не моргнув и глазом.

– Я так не думаю, – спокойно возразила она.

Но внутренний голос Антиквы возмущённо добавил: «Что считать успехом, а что провалом, пока решаю я».

Госпожа Антиква резко сжала красную подушку на кресле, но сразу подоткнула её под плечо, чтобы скрыть свою вспышку ярости.

– Тиберий Ферфакс уже давно не играл ни малейшей роли в глобальном развитии событий.

– Мне это известно. Поэтому мы его не убивали. Когда мы вошли в кабинет Тиберия, его тело уже лежало на полу. Вероятно, с этим огнестрельным ранением он вернулся из прыжка. На месте было слишком мало крови. Вы, случайно, не знаете, куда он прыгал?

Госпожа Антиква поднялась и подошла к роскошному роялю, стоявшему у окна. До самого пола спускались плотные шторы цвета благородного красного вина, такого же, какой Антиква подбирала для своего гардероба. Шторы защищали ценные тексты от проникновения солнечных лучей.

– Сложно сказать, – ответила она, поглядев на улицу сквозь щель в шторах. Ни одного кавалера. Неужели Интрига действительно пришла в «Каза Солар» совсем одна? – Не думаю, что хоть одна живая душа на всём белом свете знала, кем он был на самом деле. Ходили слухи, будто он наводил справки о некоторых коллекционерах. Но не ясно, что именно он хотел найти.

Конечно, некоторые догадки у неё всё-таки были. Госпожа Антиква знала о пустых книгах и предполагала, что Тиберий хотел очистить опороченное имя своего рода. Но она не представляла себе, насколько настойчивым был этот человек.

– В любом случае, – после короткой паузы продолжила она, – основным вашим заданием была книга. Вы обещали, что принесёте её мне.

– И я это сделаю.

Госпожа Антиква сцепила руки за спиной.

– И как же у вас это получится, смею спросить?

– Я уверена, что его дочь знает, где книга.

– Но она ещё ребёнок.

– Девочке пятнадцать лет.

– Где она сейчас?

– В одиночку отправилась в Лондон. Выяснить это было несложно. Мои люди сейчас ищут её там.

– Среди миллионов людей?

– Среди гораздо меньшего количества библиомантов.

Покачав головой, госпожа Антиква села за рояль, открыла крышку и осторожно коснулась пальцами клавиш, не издав при этом ни звука.

– Вполне возможно, – сказала она, – что девочка уже покинула Лондон. У её отца были определённые контакты в Либрополисе. Деловые связи.

– Вам известно, с кем именно?

– Информация из моих источников ведёт нас прямо в замок Хэй. Тиберий Ферфакс гостил там несколько раз.

Интрига встала:

– Тогда мы проверим там.

– Сделайте это, моя дорогая. И постарайтесь на этот раз действовать более успешно.

– Я её найду.

– Вы добудете мне книгу, – сказала госпожа Антиква. – Книгу и девочку. Я хочу познакомиться с маленькой наследницей Розенкрейцев. – Её пальцы, не останавливаясь, беззвучно играли одно из величайших произведений в истории музыки. – Это может быть очень даже занятно.

– Но вы же сами сказали: она ещё ребёнок. Даже сердечной книги у неё пока нет.

– Сила не в средствах, а в отношении.

– Я знаю, на что способны дети, если их ненависть достаточно велика.

Госпожа Антиква улыбнулась:

– Значит, то, что о вас рассказывают, правда?

Следовало отдать должное Интриге: в её голосе не появилось ни тени высокомерия.

– Что я убила отца и братьев? Да, и это было совсем не трудно.

Госпожа Антиква сочувственно кивнула:

– Потому что ваша ненависть была достаточно сильной?

– Потому что они были мужчинами.

– О моя дорогая, не стоит проявлять такую настойчивость в вашем презрении к сильному полу. Кто знает, если вы встретите того самого… – Это было безобидное замечание, но она уже поняла, что попала в точку.

– Не встречу, – ответила Интрига.

– Вы молоды. Мир велик. – Впервые госпожа Антиква ударила по клавишам по-настоящему. После каждого предложения раздавался мягкий звук. – Многое может случиться. Даже то, чего не ожидаешь.

– А вы встретили того самого? – презрительно спросила Интрига.

– Да. Он был самым лучшим.

– Конечно.

– Пока не обратился против меня.

По губам Интриги скользнула улыбка.

– Я приведу вам Фурию Саламандру Ферфакс. Можете на меня положиться.

Но госпожа Антиква её уже не слушала. Пальцы её застыли на клавишах, а лицо словно окаменело.

Глава четвёртая

– Какой ужас! – воскликнул Кирисс. – Не могу поверить, что Тиберия нет в живых.

Фурия так вжалась в спинку стула, что почувствовала, как дерево врезается ей в позвоночник. Боль напомнила девочке о том, что горе и ненависть не единственные постоянные её спутники. Нужно постараться мыслить ясно – это самое главное. И выяснить, кому можно доверять.

Кирисс был огромного роста – настоящий исполин. Он носил старомодные гетры, запонки с рубинами и яркий легкомысленный сюртук, в котором он больше напоминал укротителя львов из цирка, чем высшего чиновника Либрополиса. Его чёрные волосы были разделены ровным пробором. Он носил короткую бородку-эспаньолку и благоухал сладким ароматом духов. Увидев его, Фурия с трудом поверила, что этот человек мог быть близким другом её отца. Что бы ни объединяло их, между ними наверняка оставалась огромная пропасть.

– Ты уверена, что это была Интрига?

Фурия кивнула:

– Своих помощников она называла кавалерами.

Кирисс тяжело опустился в кресло за письменным столом. С того момента, когда Фурия начала свой рассказ, бургомистр ходил по кабинету взад-вперёд, лицо его побледнело, он выглядел совершенно измождённым.

Проникнуть к нему оказалось на удивление легко.

Либрополис действительно простирался на огромные расстояния, но его центр по-прежнему оставался тихой деревней. Парень из Леса мёртвых книг сказал правду.

«Хэй-он-Уай» – гласила надпись на указателе, мимо которого пробежала Фурия. Как это может быть, девочка не понимала, но в тот момент её это не заботило.

В центре на холме возвышался старинный замок – чудовищное трёхэтажное сооружение с острыми фронтонами и дымовыми трубами, выкрашенными в кроваво-красный цвет. Этот замок не слишком отличался от их резиденции, хотя всё здесь выглядело более ухоженным: окна чисто вымыты, а газон перед входом был просто безупречен.

Фурия назвала швейцару своё настоящее имя, хотя в душе сомневалась, что поступает правильно. Девочка опасалась, что вот-вот появится полиция и арестует её, но вдруг на лестнице показался бургомистр Кирисс собственной персоной. Он тепло поприветствовал Фурию, восторженно представил её швейцару как свою племянницу и быстро провёл девочку в свой кабинет.

– Твой отец когда-то показывал мне фотографию, где ты снята с братом, – сказал он Фурии, как только дверь за ними закрылась. – Тиберий полагал, что настанет день, когда он пошлёт тебя ко мне. Правда, я думал, что причиной тому станет доставка ценных книг, а не его смерть.

После того как она закончила свой рассказ о последних событиях, они почти минуту молчали. За окном, словно бескрайний океан, раскинулся городской пейзаж – островерхие и покатые крыши с башенками, флюгерами и трубами, из которых кольцами поднимался дым. Бургомистр задумчиво глядел в пустоту, затем, будто очнувшись, выругался и грохнул волосатым кулаком по столу.

– Проклятье, Тиберий! Всё не должно было зайти так далеко!

– Он воровал для вас книги, верно?

– Он добывал для меня книги. Я не особо расспрашивал, откуда они у него. По крайней мере, не часто расспрашивал.

– Перед смертью он сказал, что я должна пойти к вам.

– Чего же ты от меня ждёшь?

– Помогите мне освободить брата.

– Если я правильно понимаю, мы не знаем даже, что именно этой женщине и её людям от вас нужно, – заметил Кирисс и взмахнул огромными ручищами.

– Она искала книгу Зибенштерна. Одна из них была у меня с собой – «Фантастико Фантастичелли». И я отдала её, надеясь, что они искали именно это. Но им этого оказалось мало. Они всё равно забрали Пипа… – Фурия запнулась и снова пристально посмотрела на бургомистра.

– Всё это в высшей степени странно, – пробормотал он.

Его манера выражаться была такой же старомодной, как и его одежда, и его жилище. Люди, жившие среди книг, как Фурия и её отец, часто не вписывались в настоящее. Но Кирисс выглядел чужаком даже здесь, в Либрополисе. Почему – Фурия не знала. Из-за внешнего вида? Манеры выражаться? Возможно, за пределами убежища он мог бы прослыть чудаком, но только не здесь. Кроме его речи и одежды было что-то ещё. Он был словно отрезан от мира, словно заключён в тюрьму, которую не охраняли ни надсмотрщики, ни высокие стены. Его тюрьмой стал этот замок. Хотя со стороны всё выглядело так, будто Кирисс – самый влиятельный человек в Либрополисе.

– Академия может прослушать наш разговор? – спросила Фурия и огляделась по сторонам.

На книжных полках, которые покрывали стены от пола до потолка, было достаточно ниш, чтобы спрятать подслушивающее устройство.

– Здесь, в кабинете, – нет. – Он указал на книгу размером с мемориальную доску, в тёмном кожаном переплёте, с массивным бронзовым окладом, которая лежала перед ним на столе. – Я принял меры предосторожности. У полиции свои глаза и уши повсюду, даже здесь, в замке. Но это место полностью безопасно.

– Это ваша сердечная книга?

Он кивнул.

– Довольно трудно, наверное, носить её с собой.

– Мы не выбираем сердечные книги. Они выбирают нас. Знавал я когда-то одного библиоманта, чья сердечная книга была древней каменной табличкой. – Казалось, изумление девочки его развлекало. – Я не настолько привязан к ней. Могу прожить и без этой проклятой вещицы. Большинство из нас, обретя сердечную книгу, слишком боятся потерять её. Твой отец носил свою на поясе, словно проклятый револьвер!

– Что здесь произошло? – спросила она. – Вы бургомистр Либрополиса, но боитесь полиции, и…

– Не боюсь! – От удара его кулака документы и ручки на столе подпрыгнули. И только массивная сердечная книга так и осталась лежать в самом центре, нерушимая, как могильная плита.

Фурия не отвела глаз, но промолчала.

– В прошлом Академия нас не трогала, – чуть помолчав, заговорил Кирисс. – Конечно, своих шпионов они подсылали уже тогда, но за последние две недели положение стало хуже, чем когда бы то ни было. Сначала это были только обходы, но теперь их люди везде. И боюсь-то как раз не я! Академия сама в ужасе… от… Да бог знает от чего именно. Она предчувствует восстание экслибри. Или, возможно, переворот, который совершит кто-нибудь из наших рядов. – Он едва заметно вздрогнул. – Или что-то другое, о чём никто пока что не подозревает.

– Братья-бородачи?

Он отмахнулся:

– Они действительно мерзкие, но, скорее всего, это лишь предлог, чтобы увеличить меры безопасности. Экслибри – это чума. Все без исключения, а уж эти двое особенно гадкие типы. За пределами гетто от экслибри можно ждать только неприятностей… Но даже они недостаточно опасны, чтобы оправдать такие расходы. – Кирисс покачал головой и скрестил руки на груди. – Нет, за этим кроется что-то гораздо более серьёзное.

Он потерял контроль над своим городом? Фурия вряд ли могла ему помочь.

Всё, что он говорил, свидетельствовало об одном: если Академия ещё не лишила его власти, то собиралась сделать это в ближайшее время.

– Вы сказали швейцару, что я ваша племянница.

– Он всегда служил мне верой и правдой, но в наши сложные времена даже друзья могут вдруг изменить своим прежним привязанностям. Кроме того, у меня на самом деле целый выводок племянников и племянниц. В данный момент ты в безопасности, по крайней мере, пока фамилия Ферфакс не вызывает подозрений.

«Ему всё известно, – подумала Фурия. – Он знаком с историей дома Розенкрейцев и знает наверняка, что из этого получилось. Кто из этого получился».

– Академия не имеет ни малейшего понятия, кем были твои предки, – сказал он. – В противном случае они давно бы вас уничтожили. Поэтому своей фамилией ты себя не выдашь.

– Они на нас напали! Интрига…

– Их подослала не Академия. Иначе ваш дом уже сровняли бы с землёй. И никто не вышел бы оттуда живым.

– Кто же за этим стоит?

Он понизил голос, будто опасаясь, что его всё-таки могли подслушивать.

– Ходят слухи. Так сказать, разговоры за закрытыми дверями. Нападение на вас в общем-то как нельзя дополняет картину.

Фурия смотрела на него, с нетерпением ожидая продолжения. Кирисс откинулся назад, открыл рот – и в это мгновение часы пробили полдень.

– О боже мой! – сказал он и с трудом поднялся со своего кресла. – Пришло время моей ежедневной прогулки.

– Вашей… прогулки?

– Каждый день ровно в двенадцать часов. Я не пропустил её ни разу за все годы моей государственной службы и сегодня также не собираюсь. Адамантова Академия может лишить меня власти, но только не привычек. До тех пор, пока я регулярно выхожу в люди, народ на моей стороне, он меня любит. Он поддержит меня, когда станет по-настоящему сложно.

Кирисс действительно уверен в этом? Или просто хочет, чтобы это было правдой?

Фурия вскочила со своего места и встала перед бургомистром, когда тот вышел из-за стола. Она едва доставала ему до груди и казалась невероятно маленькой по сравнению с его огромным телом.

– Кто подослал к нам Интригу? – Девочка была настроена совершенно серьёзно, но со стороны это конечно же выглядело смешно.

С обычным человеком у неё, возможно, был бы шанс как-то повлиять на ситуацию, но Кирисс наверняка обладал удивительными талантами, иначе как бы ему удалось стать городским головой.

– Ты очень похожа на своего отца. Тебе этого никто раньше не говорил?

– Паулина, – ответила Фурия, – наша кухарка. Кавалеры её убили.

Кирисс положил руку девочке на плечо.

– А что, если тебе пойти со мной? Это помогло бы нашей истории с племянницей выглядеть более правдоподобно.

– Но там мы не сможем разговаривать. Вы же сами сказали: они везде и слышат каждое наше слово.

– Я поведаю тебе историю Хэй-он-Уай и расскажу немного о Либрополисе. Это не преступление.

Терпение Фурии лопнуло.

– Я ничего не хочу, кроме как…

Кирисс прижал к её губам свой толстый указательный палец.

– Сначала мы поработаем над твоим прикрытием. А затем я открою тебе всё остальное. Сейчас двенадцать. Если я не покажусь на улице вовремя, у них возникнут подозрения. А потом они придут сюда и начнут задавать нам щекотливые вопросы.

Не дожидаясь ответа, Кирисс подошёл к одной из полок и достал из ящика огромное увеличительное стекло. Он взвесил его в руке, а затем положил в карман сюртука.

– Когда мы выйдем, лучше называй меня дядей.

– Дядя Кирисс?

– Дядя Корнелий. Это моё имя. Моей племяннице стоит его знать.

Она взглянула на его сердечную книгу.

– Это нам не понадобится, – сказал он. – А теперь пойдём. Дочь моего друга – моя дочь.

Фурия не сдвинулась с места.

– Поверь мне, – сказал Кирисс и распахнул дверь.