Текст книги "Импровизация в Вегасе"

– Расскажи мне о своей учебе, – спросил он. – Ты же изучаешь архитектуру?

– Да, – удивилась я, даже и не думала, что он это знает. Наверно, сама и сказала ему об этом в Вегасе. – Мой отец архитектор.

Он переплел свои пальцы с моими, теперь я не могла ощупывать его ладонь.

– А ты?.. ты всегда хотел играть на гитаре? – спросила я, стараясь не слишком отвлекаться на то, как он обнимал меня.

– Да. Музыка – то единственное, что имеет для меня значение. Даже представить не могу, что я занимаюсь чем-то еще.

– Хм… – Должно быть, это здорово, когда у тебя есть что-то, чем ты так страстно увлечен. Мне вот нравится быть архитектором. В детстве я много играла с конструктором и рисовала. Но не могу сказать, что это прямо моя страсть. – А у меня нет слуха.

– Это многое объясняет… – усмехнулся он.

– Не издевайся! Да я и в спорте особо не блистала. Люблю рисовать, читать и смотреть фильмы. И еще люблю путешествовать, не то чтобы у меня часто получается это делать…

– Правда?

– Мм…

Он поерзал позади меня, устраиваясь поудобнее.

– Все мои поездки связаны с концертами. Нет времени особо даже прогуляться.

– Обидно, что так.

– И когда тебя постоянно узнаю́т – это просто нереально бесит. То там, то тут. Просто жесть. На нас давят постоянно. Я сам себе не хозяин. По правде говоря, я вроде как готов притормозить, остепениться.

Я ничего не сказала, прокручивала его слова в голове.

– Вечеринки в итоге надоедают. Люди крутятся вокруг тебя без конца.

– Уж наверно. – И все же, там, в Лос-Анджелесе, на нем висела какая-то фифа, буквально заглядывала ему в рот. Очевидно, что-то из этого образа жизни все еще ему нравится. И в этом я, кажется, не смогу конкурировать, даже если и захочу. – Совсем-совсем не будешь скучать?

– Честно говоря, я давно так живу, что и не знаю.

– Ну, у тебя великолепный дом… тут можно устраивать тусовки…

– Хмм, – он на мгновение замолчал. – Эв?

– Что?

– Стать архитектором – это твоя идея или твоего отца?

– Я не помню, – призналась я. – Как себя помню, мы про это говорили… Мой брат особо не хотел принять семейную эстафету. Он больше специализировался по дракам и прогуливаниям уроков.

– Еще ты рассказывала, в школе тебе тоже было несладко.

– Разве не у всех так? – Я развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Обычно я ни с кем об этом не говорю.

– А мы об этом говорили. Ты рассказывала, что тебя дразнили из-за веса. Потом я подумал, что может поэтому ты так набросилась на моих друзей. Из-за того, что они издевались над той девушкой, как дебильные школьники…

– Наверно… – Мне совсем не нравилось поднимать эту тему. Мгновенно все ужасные чувства, которые я тогда испытывала, всплывали в моей голове. Но объятия Дэвида не позволили этому произойти. – Учителя просто игнорировали все происходящее. Больно нужно им это – лишняя морока. Но одна учительница, мисс Холл. Она всегда вмешивалась, если ко мне приставали. Она классная.

– Да, видимо, она крутая. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь стать архитектором?

– Ну, это то, что я всегда планировала. И мне… и да… мне нравится идея спроектировать дом. Не знаю точно, быть архитектором – это мое призвание или нет, как музыка для тебя, но думаю, что могу достаточно хорошо выполнять эту работу.

– Даже не сомневаюсь, детка, – он говорил мягко, но уверенно.

Я старалась не позволить себе превратиться в мокрое месиво на матрасе под его ласковым обращением. Надо быть деликатней. Но я же причинила ему боль в Вегасе. Если я серьезно хочу дать нам еще один шанс, мне нужно быть осторожной. Подарить ему хорошие воспоминания, чтобы заменить плохие. Моменты, которые на этот раз мы оба запомним.

– Эв, это то, чем ты хочешь заниматься всю жизнь?

Я остановилась. Так, все стандартные ответы я уже выдала, теперь нужна дополнительная мысль. Мой жизненный план существовал так долго, я даже не пыталась подвергать его сомнению. Это была моя зона комфорта – безопасно и уютно. Но Дэвид хотел знать больше, а я хотела ему открыться. Может быть, поэтому я раскрыла ему свои секреты в Вегасе. Что-то в этом человеке было таким притягательным, и я не хотела этому сопротивляться.

– Честно говоря, я не уверена.

– Это тоже нормально, – он пристально смотрел на меня. – Тебе всего двадцать один.

– И это значит, что теперь я взрослая и должна брать ответственность за свою жизнь. И должна все знать точно.

– Ну ты же живешь с подругой уже несколько лет, да? Платишь по счетам, ходишь на учебу, все такое?

– Да.

– И что, после этого ты говоришь, что не несешь ответственность за свою жизнь? – Он убрал с лица длинные темные волосы, заткнув их за ухо. – Ну начнешь с архитектуры, а там посмотришь, как пойдет.

– Если бы все было так просто…

– Да так и есть. Можешь заниматься этим, можешь пробовать что-то другое, что больше нравится. Это твоя жизнь. Тебе решать.

– А ты только на гитаре играешь? – спросила я, потому что хотела узнать о нем больше. И хотела перевести тему разговора с меня. Внутри меня росло напряжение, что было неприятно.

– Нет… – Улыбка тронула уголок его рта – он понял, почему я спрашиваю. – На басу и на ударных тоже. Конечно.

– Конечно?!

– Если ты играешь на гитаре, то и на басу сможешь. Ну и если ты можешь держать две палочки в руках одновременно, то и на ударных сможешь. Обязательно передай это Мэлу, когда в следующий раз увидишь его, хорошо? Это его сильно порадует!

– Уж конечно.

– И еще я пою.

– Правда? – Мне становилось все любопытнее. – А ты споешь что-нибудь для меня? Пожалуйста…

Он издал неопределенный звук.

– Ты уже пел мне в ту ночь?

Он одарил меня легкой болезненной улыбкой.

– Да, пел.

– Ну вот, это же должно помочь вернуть воспоминания.

– Опять этот прием? Всякий раз, когда тебе что-то нужно, будешь использовать этот аргумент?

– Эй, да ты же сам первый начал. Поцелуй в научных целях – была твоя идея!

– Это и правда было в научных целях. Дружеский поцелуй по соображениям чистой логики.

– Очень дружеский, Дэвид, конечно.

Улыбка медленно расплылась на его лице.

– Именно дружеский.

– Пожалуйста, спой мне что-нибудь?

– Ладно, – он тяжело вздохнул. – Тогда повернись обратно. Нужно опять быть ложечками.

Я снова прижалась к нему, и он придвинулся ближе. Быть игрушкой для объятий Дэвида – просто чудесно. Ничего нет лучше. Жаль, что это все только для научных целей. Но я его не осуждаю. На его месте я бы бежала от меня подальше.

Он запел грустную медленную песню, глубокий с приятной хрипотцой голос окутал меня.

 
То вдруг это чувство, то вновь не всерьез
Все сломаны пальцы и сломан нос
Темные воды, ледяные кругом
Но я знаю точно – здесь будет мой дом
Безжалостно солнце сожгло небеса
Она нереальна, она далека
Лишь камень один, где ее сон
Но я знаю точно – сломлю ее трон
И пусть ломит кости, я не отступлю
Ботинки изношены, но я дойду
Пепел повсюду, все сгорело дотла
Воды морские окутала мгла.
 

Он замолчал, и я не говорила ни слова. Он сжал меня, будто проверяя, жива ли я. Я сжала его руки в ответ, не поворачиваясь, чтобы он не увидел слезы у меня на глазах. Его голос и печальные слова песни – я не выдержала. Я так ужасно вела себя с ним, плакала и блевала перед ним. Почему он захотел иметь со мной что-то общее, понятия не имею.

– Спасибо, – ответила я.

– Да пожалуйста…

Я лежала, обдумывая текст песни. Почему он выбрал именно ее, чтобы спеть мне.

– Как она называется?

– «Тоска по дому». Я написал ее для последнего альбома. – Он приподнялся на локте и наклонился, вглядываясь в мое лицо. – Вот черт, теперь тебе грустно. Прости…

– Нет… Невероятно красиво. У тебя потрясающий голос.

Он нахмурился, но снова лег, прижавшись грудью к моей спине.

– В следующий раз я спою тебе что-нибудь веселое.

– Если захочешь, – я прижалась губами к тыльной стороне его ладони, почувствовав вены, проходящие поперек, и немного темных волос. – Дэвид?

– Хмм?

– Почему ты не поешь в группе? У тебя такой замечательный голос.

– Я на бэк-вокале. Джимми любит быть в центре внимания. Это всегда было больше по его части, – его пальцы переплелись с моими. – Он не всегда был таким придурком, как сейчас. Мне жаль, что он нагрубил тебе в Лос-Анджелесе. Я готов был убить его за то дерьмо, что он сказал.

– Все в порядке.

– Нет… Он был не в себе. Херню какую-то сказал, – его большой палец беспокойно двигался по моей руке. – Ты великолепна. В тебе все идеально.

Сначала я не знала, что сказать. Джимми сказал ужасно обидные слова, и они крутились у меня в голове. Забавно, с плохими вещами всегда так бывает.

– Вообще-то я сначала на тебя наблевала, а потом плакала, вытирая свои сопли-слюни. Ты осознаёшь, что говоришь? – наконец-то я пошутила.

– Да, – он был краток. – Ты мне нравишься такой, какая ты есть, выкладываешь все, что тебе приходит в голову. Не пытаешься играть со мной или использовать. Ты просто… здесь со мной. Ты мне нравишься.

На мгновение я потеряла дар речи, я не ожидала этих слов.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Всегда пожалуйста, Эвелин. Всегда-всегда…

– Ты мне тоже нравишься.

Его губы коснулись моей шеи сзади. По коже пробежали мурашки.

– Правда?

– Да. Очень сильно.

– Спасибо, детка.

Потребовалось много времени, прежде чем его дыхание выровнялось. Его ноги и руки отяжелели, и он затих, уснул, прижавшись к моей спине. Моя нога затекла, но это не важно. Я ни с кем раньше не спала, разве что разок приходилось делить одну кровать на двоих с Лорен.

Очевидно, спать – это все, что я буду делать сегодня.

Честно говоря, даже просто лежать рядом с ним приятно.

Кажется, что все правильно.

Глава восьмая

– Эй!

Через семь часов Дэвид спустился по лестнице в полотенце, обернутым вокруг талии. Мокрые волосы зачесаны назад, на стройном торсе и мускулистых руках прекрасно видны все его татуировки. Почти полностью обнажен. Не человек, а картинная галерея. Мне пришлось приложить усилия, чтобы не раскрыть рот в восхищении. Но вот сдержать приветливую улыбку на лице уже было выше моих сил. А планировала вести себя сдержанно, чтобы его не спугнуть. Но план провалился.

– Что делаешь? – он спросил.

– Ничего особенного. Тут была доставка.

Я указала на сумки и коробки, ожидающие у двери. Весь день я размышляла о том, что происходит между нами. Единственный вывод: я не хочу, чтобы все вот так заканчивалось. Не хочу подписывать бумаги о разводе. Во всяком случае, пока. От этой мысли меня снова начинало тошнить. Я хочу Дэвида. Хочу быть с ним. Мне нужен новый план.

Подушечкой большого пальца я провела по нижней губе, туда-сюда, туда-сюда. До этого я долго гуляла по пляжу, наблюдая, как волны разбиваются о берег, и заново переживая тот поцелуй. Снова и снова я прокручивала эту сцену в голове. И все, о чем мы говорили. На самом деле я выделила каждый момент, который мы провели вместе, обдумала каждый нюанс. Старалась изо всех сил вспомнить все, что могла.

– Доставка?

Он присел на корточки рядом с ближайшим пакетом и начал разрывать упаковку. Я отвела глаза, чтобы мельком ненароком не увидеть, что под его полотенцем, хотя было дико любопытно.

– Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном? – спросила я.

– Эв, тебе не нужно спрашивать. Бери все, что надо.

– Спасибо.

Лорен и родители, наверное, сходят с ума, гадая, что происходит. Пришло время отважиться и ответить за последствия фотографии с голой задницей. Про себя я застонала.

– Это для тебя, – он протянул мне толстый пакет из коричневой бумаги, перевязанный бечевкой, а затем еще пакет из магазина, на нем сбоку было напечатано название бренда, о котором я никогда не слышала. – Ага, и этот тоже, судя по виду.

– Для меня?

– Да. Я попросил Марту заказать кое-что для нас.

– Ой.

– Ой? Нет. – Дэвид покачал головой. Затем он опустился передо мной на колени и разорвал коричневый пакет в моих руках. – Никаких «ой». Нам нужна одежда. Все очень просто.

– Это очень любезно с твоей стороны, Дэвид, но я обойдусь.

Он не слушал. Вместо этого он вытащил из пакета короткое красное платье, оно бы еле прикрывало мне бедра – такая же длина, как и у нарядов тех девушек в особняке.

– Какого хрена? Ты это не наденешь, – дизайнерское платье взлетело в воздух, а он разорвал следующий пакет у моих ног.

– Дэвид, ты не можешь просто бросить его на пол.

– Запросто могу. А, вот это чуточку получше.

Черная майка упала мне на колени. По крайней мере, она вроде подходящего размера. Красное платье до бедер очень маленькое. Вполне возможно, Марта специально выбрала такой размер, учитывая ее неприязнь ко мне в Лос-Анджелесе. Не важно.

Тут осталась бирка. Цена. Черт. Нет, это не может быть правдой.

– Ого! Этим топом я могу оплатить пару недель аренды квартиры.

Вместо ответа он швырнул в меня пару узких черных джинсов.

– Эти тоже вроде ничего.

Я отложила джинсы в сторону.

– Это простая хлопчатобумажная майка. Как она может стоить двести долларов?

– Что ты об этом думаешь? – Кусок шелковистой голубой ткани свисал с его руки. – Мило, да?

– Они что, шьют золотыми нитками? В этом все дело?

– О чем ты вообще? – Он поднял голубое платье, поворачивая его так и этак. – Капец, нет, тут вырез на всю спину. Скорее всего, будет видна верхняя часть твоей попы, – оно присоединилось к красному платью на полу. У меня руки чесались спасти их, аккуратно сложить. Но Дэвид просто разорвал следующую коробку. – Так что ты там говоришь?

– Да о цене майки.

– Черт, нет. Мы не говорим о ценах на всякие майки, потому что мы не говорим о деньгах. Тебя это заботит, но я не собираюсь участвовать в этих разговорах, – следующей была джинсовая юбка-микромини. – О чем, на хрен, Марта думала, заказывая тебе такие вещи?

– Ну, честно говоря, обычно на тебе висят девушки в бикини. По сравнению с бикини, платье с открытой спиной выглядит довольно скромно.

– Ты другая. Ты ведь мой друг, так ведь?

– Да… – Я сказала это таким голосом, что сама себе не поверила.

Его лоб презрительно сморщился.

– Ну что за дрянь! Ты только посмотри на длину. Я даже не могу понять, это юбка или хренов пояс?

Из меня вырвался смешок, и он бросил на меня обиженный взгляд, большие голубые щенячьи глаза, полные крайней печали и страдания. Очевидно, я ранила его прямо в сердце.

– Прости, – сказала я. – Ты просто говоришь как мой папа.

Он засунул микромини обратно в сумку. По крайней мере, не на пол.

– Правда? Мы с твоим отцом должны познакомиться. Думаю, мы поладим.

– Хочешь познакомиться с моим отцом?

– Зависит от обстоятельств. Он пристрелил бы меня на месте?

– Нет… Наверное, нет.

Он просто бросил на меня любопытный взгляд и стал рыться в следующей коробке.

– Это уже получше. Вот держи!

Он передал мне пару футболок, одну черную и одну синюю.

– Думаю, что тебе не обязательно подбирать мне одежду монахини, друг, – сказала я, забавляясь его поведением. – Это немного лицемерно.

– Это не монашеская одежда. Просто надо, чтобы хоть немного прикрывало. Разве я многого требую? – Следующий набитый мешок был передан мне целиком. – Вот!

– Ты же признаешь, что это немного лицемерно, правда?

– Никогда ничего не признавай! Адриан научил меня этому давным-давно. Загляни в пакет.

Я так и сделала, и он расхохотался – не знаю, какое у меня появилось выражение на лице, но оно явно было уморительным.

– Это вообще что такое? – спросила я, чувствуя, как широко раскрываются от удивления глаза. Этот предмет одежды можно было бы назвать стрингами, если бы создатели сего чуда сочли нужным использовать немного больше ткани.

– Для твоего образа монахини.

– «Ла Перла», – я прочитала на бирке, затем перевернула ее, чтобы взглянуть на цену.

– Блин, давай ты не будешь смотреть на цену, пожалуйста, Эв? – Дэвид бросился на меня, и я отклонилась назад, пытаясь разглядеть цифры на сильно раскачивающейся бирке, которая размером была больше, чем сам этот обрывок кружева. Его рука схватила мою, полностью закрыв «ремешок». – Не надо. Прошу тебя.

Тут я затылком ударилась о край ступеньки, мои глаза наполнились слезами, и я сморщилась.

– Оооо.

– Ты как? – Он всем телом навис надо мной. Его рука осторожно потерла мой затылок.

– Эм, нормально, – запах его геля для душа и шампуня – чистый рай. Господи, помоги мне. Но я почувствовала что-то еще. Его одеколон. Не тяжелый. Просто легкий аромат специй. Этот аромат вправду какой-то знакомый.

Однако на мгновение меня отвлекла бирка, болтающаяся перед моим лицом.

– Триста долларов?!

– И оно того стоит.

– Обалдеть! Совсем нет.

Он повесил «ремешок» на кончик пальца с безумной холодной улыбкой на лице.

– Верь мне. Я бы заплатил за это в десять раз больше. Легко.

– Дэвид, в обычном магазине можно купить точно такую же вещь по цене в десять раз ниже, если не еще дешевле. Это безумие.

– Нет, нельзя… – Он примостился на локоть на ступеньку рядом с моей головой и начал читать бирку. – Смотри, это изысканное кружево изготовлено вручную местными мастерами в небольшом регионе Северной Италии, известном именно этим ремеслом. Сделано только из лучшего шелка. Ты не можешь купить такое в «Вол-Март», детка.

– Конечно, нет.

Он издал звук, выражающий удовлетворение, и посмотрел на меня слегка затуманенным взглядом. Затем его улыбка исчезла. Он отстранился и сжал «ремешок» в руке.

– А, впрочем, какая разница.

– Подожди! – Я обхватила его руку выше локтя, пытаясь удержать.

– Что такое? – Его голос был напряжен.

– Просто, подожди… – Я подняла лицо к его шее. Там запах был сильнее. Я глубоко вдохнула его, еще немного покайфую от его запаха. Зажмурилась, стараясь его запомнить.

– Эвелин? – Мышцы на его руках напряглись и затвердели. – Не уверен, что это хорошая идея.

– Мы плыли на гондолах по Венецианскому каналу. Ты сказал, что не умеешь плавать, что мне придется спасать тебя, если мы перевернемся.

Он сглотнул.

– Да…

– Я так за тебя испугалась.

– Так и было. Ты вцепилась в меня так крепко, что я едва мог дышать.

Я отстранилась, чтобы увидеть его лицо.

– Как думаешь, почему мы так долго оставались на них? – спросил он. – Ты практически сидела у меня на коленях.

– Так ты умеешь плавать?

Он тихо рассмеялся.

– Конечно, умею. Да даже если бы не умел, там не особо глубоко.

– Так это была уловка. Да вы хитрюга, Дэвид Феррис!

– А ты забавная, Эвелин Томас, – его лицо расслабилось, взгляд снова смягчился. – Ты кое-что вспомнила.

– Да.

– Это здорово. Что-нибудь еще?

Я грустно улыбнулась ему.

– Больше ничего, извини.

Он отвернулся, думаю, разочарованный, но стараясь этого не показывать.

– Дэвид?

– Ммм?

Я наклонилась вперед, чтобы прижаться губами к его губам и поцеловать его, так сильно этого хотелось. Он снова отстранился. Мои надежды рухнули.

– Прости… Прости…

– Эв. Что ты делаешь?

– Целую тебя…

Он промолчал. Стиснув зубы, он отвел взгляд.

– Значит, тебе позволено меня целовать, обнимать и покупать мне безумно дорогое белье, а я не могу поцеловать тебя в ответ? – Мои руки скользнули вниз, но он их сжал. По крайней мере, он не отвергает меня полностью.

– Почему ты хочешь поцеловать меня? – спросил он строгим голосом.

Мгновение я рассматривала наши сплетенные пальцы, приводя свои мысли в порядок.

– Дэвид, я, наверное, никогда не смогу вспомнить все о той ночи в Вегасе. Но я подумала, что мы могли бы создать какие-нибудь новые хорошие воспоминания в эти выходные. Что-то, что мы оба запомним.

– Только в эти выходные?

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Нет… Я не знаю. Просто… такое чувство, что между нами должно быть что-то большее.

– Больше, чем друзья? – Он пристально смотрел на меня.

– Да. Ты мне нравишься. Ты добрый, милый и симпатичный, и с тобой легко разговаривать. Когда мы не спорим о Вегасе. Я чувствую, что…

– Что?

– Как будто эти выходные – наш второй шанс. Я не хочу просто расставаться. Думаю, что еще долго буду сожалеть об этом.

Он кивнул, склонив голову набок.

– Так каков был твой план? Просто поцеловать меня и посмотреть, что из этого получится?

– Мой план?

– Я все знаю о тебе и твоих планах. Ты мне все рассказала о том, какая ты дотошная.

– Я тебе это рассказала?! Вот я дура…

– Да. Рассказала. Особенно много рассказала мне о своем главном плане, – он пристально посмотрел на меня сверху вниз напряженным взглядом. – Ну, ты знаешь, про то, что… после окончания учебы надо потратить от трех до пяти лет на работу в фирме среднего уровня, подняться по служебной лестнице и перейти в более престижное место и к тридцати пяти годам открыть свой небольшой консалтинговый бизнес. Тогда, возможно, настанет подходящее время, чтобы завести отношения и поставить галочку напротив этих надоедливых двух или четырех детишек.

Мое горло внезапно совершенно пересохло.

– Да уж, я и впрямь была немного болтлива в тот вечер.

– Ммм… Но вот что интересно, ты не говорила об этом плане, как будто это хорошо. Ты говорила об этом так, словно это клетка и ты сидишь внутри и дергаешь прутья.

Мне нечего на это ответить.

– Так что выкладывай, – сказал он мягко, но с издевкой в голосе. – А тут какой план, Эв? Как ты собираешься убедить меня?

– Ой. Ну, я … э-э… Наверное, я собиралась соблазнить тебя. И посмотреть, как дальше пойдет. Как-то так…

– Как? Своим нытьем о том, что я покупаю тебе вещи?

– Нет… Это был просто приятный бонус. Всегда пожалуйста.

Он облизнул губы, но я заметила улыбку.

– Хорошо. Тогда давай, покажи, какой там у тебя следующий ход.

– Мой ход?

– Ну да, твои методы соблазнения. Давай, мы теряем время. – Я как-то замешкалась, и он терпеливо прищелкнул языком. – На мне только полотенце, детка. Разве это сложно?

– Ладно-ладно. – Я крепко сжала его пальцы, отказываясь отпускать. – Итак, Дэвид?

– Да, Эвелин?

– Я тут подумала…

– Хмм?

Я вдруг почувствовала себя так неловко перед ним. Поэтому я сказала то единственное, что было у меня в голове. Единственное, что я уже пыталась применить.

– Мне кажется, ты действительно хороший парень, и я вот тут подумала, может быть, ты захочешь подняться в мой номер и заняться со мной сексом, а может быть, потусоваться немного. Ну если, конечно, ты не против…

Его глаза потемнели, во взгляде мелькнули обида и печаль. Он снова начал отстраняться.

– Теперь ты просто прикалываешься.

– Нет… – Я скользнула рукой по его затылку, под влажные волосы, пытаясь вернуть его ко мне. – Нет, я очень, очень серьезно.

Подбородок напряжен, он смотрел на меня.

– Ты спрашивал меня утром в машине, не страшный ли ты. Мой ответ: «да». Я безумно, как огня, тебя боюсь… Не понимаю, что здесь делаю… Но, если честно, еще больше боюсь потерять тебя…

Его пристальный взгляд изучал мое лицо, но он все еще молчал. Он собирался мне отказать. Точно знаю. Я прошу слишком многого. Он пошлет меня, и кто его за это осудит?

– Все в порядке, – сказала я, пытаясь собрать остатки своей гордости с пола.

– О, черт… – он вздохнул. – Да я тебя сам боюсь…

– Меня?

– Ну да, тебя… И убери эту улыбку с лица.

– Прости.

Он наклонился и поцеловал меня, так приятно было снова почувствовать его настойчивые губы. Я опустила веки, приоткрывая рот. Его вкус полностью поглотил меня. Мятный запах зубной пасты и скольжение его языка по моему. Просто за гранью совершенства. Он уложил меня спиной на лестницу. Я снова задела место на затылке, которым недавно ударилась, и оно протестующе заболело. Я вздрогнула, но не прервала поцелуй. Дэвид подложил свою ладонь мне под голову, чтобы я снова не ушиблась.

Тяжесть его тела удерживала меня на месте, но я и не пыталась убежать. Край ступенек упирался мне в спину, но мне было все равно. Я бы с радостью пролежала в таком положении несколько часов под ним, ощущая теплый аромат его кожи. Его бедра широко раздвинули мои ноги. Если бы не мои джинсы и его полотенце, мы бы быстро перешли к самому интересному. Боже, как же я возненавидела одежду.

Мы не переставали целоваться. Ногами я обвила его вокруг талии, а руками – вокруг плеч. Никогда еще мне не было так хорошо. Внутри меня зародилось желание, распространяясь по всему телу. Мои ноги сжались вокруг него, мышцы горели. Я не могла быть еще ближе. О, какое разочарование. Его поцелуи последовали по линии подбородка и вниз по шее, освещая меня изнутри. Он покусывал и лизал, находил чувствительные места за ухом и в изгибе шеи. Я и не подозревала, что они у меня есть. Этот человек волшебник. Он знал то, чего не знаю я. Где он научился своим трюкам – какая разница… Не сейчас…

– Привстанем, – сказал он грубым голосом. Он медленно выпрямился, одной рукой придерживая меня за бедра, а другой все еще защищая голову.

– Дэвид, – я вскарабкалась, чтобы крепче ухватиться за его спину.

– Эй… – Он отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза. Его зрачки были огромными, почти полностью поглотили голубую радужку. – Я не уроню тебя. Никогда.

Я сделала глубокий вдох.

– Хорошо.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

– Вот и хорошо, – его рука скользнула вниз по моей спине. – А теперь обними меня за шею.

Я так и сделала, и сразу стало легче держать равновесие. Дэвид обеими руками держал меня за бедра, и я крепко сцепила ноги за его спиной. Его лицо не выражало признаков того, что ему тяжело или спина вот-вот сломается. Может, он и вправду достаточно силен, чтобы носить меня на руках.

– Вот и все, – он улыбнулся и чмокнул меня в подбородок. – Все хорошо?

Я кивнула, не решаясь заговорить.

– В постель?

– Да.

Он улыбнулся так, что со мной стали твориться плохие вещи.

– Поцелуй меня, – сказал он.

Без колебаний я прижалась губами к его губам. Мой язык скользнул в его рот, и я снова потерялась в Дэвиде. Он застонал и крепко прижал меня к себе.

И в этот момент раздался звонок в дверь – низкий, скорбный звук эхом отозвался в моем сердце и между ног.

– Нееет.

– Это, на хрен, шутка? – Лицо Дэвида скривилось, и он бросил на высокие двойные двери взгляд, полный негодования. По крайней мере, я не одинока. Я застонала и крепко обняла его всем телом. Было бы забавно, если бы не так больно.

Рука погладила мою спину, скользнув под край майки, чтобы дотронуться до кожи под ней.

– Как будто сама Вселенная не хочет, чтобы я был внутри тебя, клянусь, – проворчал он.

– Пусть они уйдут. Пожалуйста.

Он усмехнулся, крепче прижимая меня к себе.

– Это больно.

Он застонал и поцеловал меня в шею.

– Я быстренько открою дверь, прогоню всех, кто там, и сразу к тебе, хорошо?

– Твое полотенце на полу.

– Так, проблемка вышла. Прыгай вниз.

Я неохотно ослабила ноги и снова встала на пол. Похожий на гонг звук снова наполнил дом. Дэвид выхватил из сумки пару черных джинсов и быстро их натянул. Все, что мне удалось увидеть – немного загорелого участка кожи пониже спины. Стараться ничего там не рассматривать – наверно, самое трудное, что я когда-либо делала.

– Отойди подальше, возможно, это из прессы, – он посмотрел на маленький экран, встроенный рядом с дверью. – О нет, только не это…

– Что-то случилось?

– Нет… Хуже. Старые друзья пришли, еще и с едой, – он бросил на меня короткий взгляд. – Если тебе от этого легче, мне тоже будет тяжело.

– Но…

– Предвкушение сделает все только слаще. Обещаю, – сказал он, затем распахнул дверь. Он потянул футболку вниз, пытаясь прикрыть очевидную выпуклость под джинсами.

– Тайлер! Пэм! Привет, рад вас видеть!

Вот бы его убить прямо сейчас. Медленно. Придушить дорогущим «ремешком». Подходящая смерть для рок-звезды.

Вошла пара примерно возраста моих родителей, в руках у них были кастрюли и бутылки вина. Мужчина, Тайлер, высокий, худой и весь в татуировках. Пэм выглядит так, словно в ее роду были коренные американцы. Красивые длинные черные волосы, заплетенные в косу толщиной с мое запястье. Оба широко улыбались и бросали на меня любопытные взгляды. Я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло, когда они обратили внимание на нижнее белье и одежду, разбросанные по полу. Наверное, это выглядело так, будто мы вдвоем собирались устроить оргию. Что было правдой, но все же.

– Ну как поживаешь? – взревел Тайлер с австралийским акцентом, обнимая Дэвида одной рукой, потому что в другой он держал кастрюлю. – А это, должно быть, Эв. Я должен прочитать об этом в чертовой газете, Дейв? Ты серьезно? – Он строго посмотрел на моего мужа, высоко приподняв бровь: – Пэм была в бешенстве.

– Прости… Все случилось… как-то неожиданно. – Дэвид поцеловал Пэм в щеку и взял у нее блюдо с запеканкой и тяжелый пакет.

Она по-матерински погладила его по голове.

– Представь меня, – попросила она.

– Эв, это Пэм и Тайлер, мои старые друзья. Они также заботились о доме для меня.

Рядом с этими людьми он выглядел расслабленным. Легкая улыбка и блеск в глазах. Я никогда раньше не видела его таким счастливым. Ревность подняла свою уродливую голову, вонзив в меня зубы.

– Здравствуйте! – Я протянула руку для рукопожатия, но Тайлер заключил меня в объятия.

– Она такая хорошенькая. Разве она не хорошенькая, милая? – Тайлер отступил в сторону, и Пэм подошла ближе с радушной улыбкой на лице.

Какая же я дура! Это же прекрасные люди! Нужно быть глубоко благодарной, что не каждая знакомая Дэвида трется о него грудью. Это все мои дурацкие гормоны, это они делают меня такой озлобленной.

– Очень! Здравствуйте, Эв. Я Пэм, – карие глаза женщины стали влажными. Казалось, она готова была разрыдаться. Она торопливо взяла меня за руки и крепко сжала мои пальцы. – Я просто так счастлива, что он наконец встретил хорошую девушку.

– О, спасибо, – мое лицо вспыхнуло.

Дэвид криво усмехнулся мне.

– Ладно, хватит, – сказал Тайлер. – Давай-ка оставим этих голубков наедине. Зайдем как-нибудь потом.

Дэвид отошел в сторону, все еще держа кастрюлю и пакет с запеканкой.

Он увидел, что я смотрю на него, и подмигнул.

– Потом покажу тебе, как я там все обустроил внизу, – сказал Тайлер. – Вы здесь надолго?

– Мы пока не знаем, – сказал он, бросив на меня взгляд.

Пэм вцепилась в мои руки, не желая их отпускать.

– Я приготовила куриные энчилады с рисом. Любишь мексиканскую кухню? Это любимое блюдо Дэвида, – Пэм вдруг расстроилась. – Что-то я даже не подумала спросить, что ты любишь… Возможно, ты вегетарианка.

– Нет, совсем нет! И я люблю мексиканскую кухню, – ответила я, сжимая ее пальцы в ответ, хотя и не так сильно. – Большое вам спасибо.

– Фух, – она улыбнулась.

– Милая, – позвал Тайлер.

– Уже иду, – Пэм на прощание погладила меня по пальцам. – Если тебе что-нибудь понадобится, пока ты здесь, позвони мне. Хорошо?

Дэвид молчал. Очевидно, останутся они или уйдут – это должно быть моим решением. Все мое тело еще гудело от желания. И, казалось, нам лучше побыть одним. Я не хотела делиться им, мне так хотелось секса. Хотела, чтобы он принадлежал только мне.

Но правильное решение было другим. И если предвкушение сделает все только слаще, что ж, может быть, этот единственно правильный поступок сделает все только лучше.

– Не уходите, – сказала я, чуть запнувшись. – Поужинайте с нами. Вы так много приготовили. Сами мы все это не съедим.