Текст книги "На четвертый раз везет"

Паула, прочитав две главы, забраковала книгу и забыла о ней и ее владелице. Но через несколько недель встретила Хелену в кафе «Опера», после чего они стали изредко общаться. Так с Хеленой познакомилась и Ракель.

– Я сказала, что ты вернулась, и она просила позвонить. Погоди-ка, я записала ее телефон. – Ракель достала ежедневник и вырвала из него листок. – Надо думать, это рабочий.

Паула сунула листок в карман куртки.

– Помнишь, что завтра мы идем в кино с Анной? – спросила Ракель.

– Конечно. Что будем смотреть?

– Решим голосованием. Встречаемся в баре «Стурехоф» в шесть. А сейчас мне пора на работу.

Паула немного прошлась пешком, а затем на метро доехала до Мариаторьет. Когда она проходила мимо газетного киоска, к ней снова подошел мужчина в потертой ветровке и попросил пару крон. Пары крон у Паулы и на этот раз не оказалось.

Едва она вернулась домой, как позвонил Джеронимо. Паула прикинула, что в Нью-Йорке теперь десять часов утра. Джеронимо, вероятно, звонил с работы. Она обрадовалась, и не только потому, что его звонок избавлял Юхана, а вернее, их с Юханом – от расходов на международный разговор, но и потому, что действительно соскучилась по Джеронимо.

– Honey![2]2
  Дорогуша! (англ.)


[Закрыть] – почти кричал он в телефонную трубку. – Это я!

– Кто? – Паула не удержалась от соблазна слегка поиздеваться.

– Кто? – Джеронимо изобразил обиду. – Паула, это же я! Ты забыла меня? Джеронимо!

Паула представила, как он задирает подбородок, встряхивая волосами.

– Джеронимо? Погоди-ка, тот, у которого позолоченная гостиная? – Перед отъездом Паулы Джеронимо успел завершить золотой интерьер гостиной. Нелепая идея: дизайн не выглядел привлекательным даже на страницах журнала.

– Фу, это уже позади, – фыркнул он. – То был не я – слишком поверхностно! Золото радует глаз, но не душу.

– И что же радует твою душу теперь?

– Благовония! Интерьер должен состоять не из мебели, а из ароматов. Представь, как легко менять дизайн при смене настроения! Устал после работы – чуть-чуть бодрящей герани или корицы. А что скажешь о лаванде в спальне – засыпаешь на прованском лугу!

– Интересно…

– Попробуй!

– Хорошо, что ты не продаешь наркотики, Джеронимо! – Паулу рассмешили его попытки убедить ее.

– No hope for dope[3]3
  И не надейся на наркотики! (англ.)


[Закрыть], – проскандировал он.

– Как ты? – спросила Паула.

– Супер!

– А Фрэнк?

– Замечательно. А как ты, малышка?

– Тоже отлично, – ответила Паула не задумываясь.

– Правда? Перед отъездом у тебя было другое настроение, – обеспокоено произнес Джеронимо.

– Ну, может быть, и не отлично… Нормально.

– Как дела у Юхана?

– У Юхана все хорошо, спасибо… – Она не успела договорить.

– А как дела у вас с Юханом?

Господи, ну почему всех так интересуют их отношения, раздраженно подумала Паула. Есть женщины, которых мужья годами избивают, и никто не вмешивается, а тут всего лишь потому, что она, Паула, именно сейчас не хочет выходить замуж и покупать в кредит дом за три миллиона – который ей, впрочем, никто и не продал бы, – каждый встречный считает себя вправе выражать свое мнение насчет ее личной жизни! Она вздохнула:

– We’re getting along…[4]4
  Мы более-менее ладим… (англ.)


[Закрыть]

На этот раз вздохнул и Джеронимо:

– Значит, все без изменений…

– Все образуется. – Паула попыталась изобразить уверенность, хотя терпеть не могла убеждать других в том, в чем сомневается сама.

– Видел на днях Джейсона… – Джеронимо сделал эффектную паузу, и невольный вздох Паулы прозвучал особо отчетливо. – Он просил передать тебе привет.

Паула продолжала молчать.

– Еще он просил номер твоего телефона…

– Надеюсь, ты ему не сказал?

– What if?[5]5
  А если? (англ.).


[Закрыть]

– What if? Ты с ума сошел? Ты дал ему номер? – Паула едва не плакала, и Джеронимо смилостивился.

– Нет.

– Точно?

– Точно. Я сказал ему, что ты переехала и что я не знаю ни нового адреса, ни номера телефона.

Паула выдохнула. В самый неподходящий момент. Большинство ее подруг, да и не только ее, были бы на седьмом небе от счастья, если бы такой мужчина, как Джейсон, попросил номер их телефона. Стильный, умный, веселый, успешный и, очевидно, влюбленный. Для Паулы это было слишком, учитывая, что она на протяжении трех месяцев отвечала на влюбленность Джейсона. Хорошо бы добавить – платонически. Но нет.

– Спасибо.

– Послушай, я не знаю, что натворил бедняга Юхан, но ты уверена, что он заслужил все это?

– Что значит «заслужил» – Паула начала сердиться. – Я люблю Юхана. Ты что, никогда не совершал ошибок?

Джеронимо сделал вид, что не услышал вопроса.

– Ты как-то странно выражаешь свою любовь… – Он не успел продолжить.

– Я влюбилась, понятно? С тобой этого не случалось? А, ладно, забудь.

Джеронимо переменил тон:

– Малышка, я позвонил не для того, чтобы ругаться. Просто меня волнует твоя жизнь.

– Надо же! – пробормотала Паула.

Но это замечание, к счастью растворилось где-то над или, скорее, под Атлантикой, и Джеронимо продолжил:

– Как у тебя с работой? Или об этом тоже нельзя спрашивать?

– Лучше не надо…

Джеронимо сменил тему.

– Мы с Фрэнком… – начал он.

Вечно это «мы с Фрэнком», подумала Паула.

– …переезжаем.

– Но у тебя же такая прекрасная квартира! – Паула искренне удивилась. – Ты нашел больше?

– Мы не квартиру меняем, – загадочно уточнил Джеронимо.

– Вот как?

– Мы переезжаем в другую страну.

– Что? Вы уезжаете из Нью-Йорка?

– Из США, детка. Дядя Фрэнка вот уже тридцать лет живет в ЮАР и содержит там небольшую гостиницу. Но возраст дает о себе знать, так что…

– …так что он хочет передать дело вам! Это же потрясающе, просто не верится! – Паула даже забыла собственные горести, радуясь неожиданному везению друзей. – Но…

– Да, есть много разных «но», однако мы решили попытаться. Фрэнк был там несколько раз и говорит, что место потрясающее. Гостиница небольшая, малость обветшала, но очень удачно расположена, всего в нескольких десятках километров от Кейптауна.

– Просто потрясающе! – повторила Паула. – Когда вы едете?

– Все случилось так внезапно. Дядя Фрэнка позвонил на прошлой неделе, и с тех пор мы только об этом и говорим. Решение было принято вчера. Я уже говорил с шефом. Едем через месяц.

– Как я рада за вас! А что говорит Фрэнк?

Несмотря на то что Фрэнк оказался, так сказать, счастливым соперником Паулы, она не могла плохо относиться к нему. Он обладал неподдельным обаянием. Очаровал бы даже самую требовательную тещу, как и получилось, когда Джеронимо привел Фрэнка к своей маме Люсинде. Это был не первый парень, которого Джеронимо представил матери, но та до сих пор не утратила надежды, что ее сын встретит хорошую девушку, благодаря которой увидит вещи «в истинном свете».

Фрэнк был не так ошеломительно красив, как Джеронимо, но определенно мог носить обтягивающую футболку, не стесняясь. К тому же он выглядел моложе своих тридцати семи, несмотря на чуть поредевшие волосы. Впрочем, он объяснял, что для гея это не проблема – можно их совсем сбрить и стать еще привлекательнее.

– Фрэнк в восторге. Он считает, что это как раз то, что нужно на пороге среднего возраста. – Джеронимо засмеялся. – Кстати, это ему пришла в голову мысль позвонить тебе.

– Как это?

– Многие из тех, кто работает в гостинице, почти ровесники дяди Фрэнка, так что нам придется набрать новый персонал. – Он умолк на мгновение. – Мы, конечно, не сможем платить много, но жить зато будешь бесплатно.

Джеронимо снова умолк. Паула не знала, что сказать. Она вернулась домой всего три недели назад, но уже чувствовала себя не в своей тарелке. Собственное решение навести порядок в жизни давило на Паулу свинцовой гирей. Тут она подумала о Юхане, как он расстроится, и печальное лицо, возникшее перед глазами, заставило Паулу заколебаться.

– Honey? – окликнул ее Джеронимо, возвращая в реальность. – Я не тороплю тебя. Можешь приехать через пару месяцев. Если хочешь. Подумай об этом.

На этом разговор завершился. Положив трубку, Паула громко выругалась. Вот черт, зачем все так сложно! Сюжет с гостиницей почти заслонил слова Джеронимо о Джейсоне.

* * *

Джейсон Уильям Роберт Фрост. Тридцать два года. Писатель.

Когда он так представился, Паула рассмеялась. Невольно и не к месту. Дело было в том, что за несколько месяцев, проведенных в Нью-Йорке, она встретила не меньше десятка человек, говоривших то же самое. Что они писатели. Стоило Пауле заинтересоваться и начать спрашивать, что они написали, оказывалось, что они работают над Своим Главным Романом и что их прежние произведения: сборники стихов, рассказы, исторические эпопеи – к сожалению, отвергнуты издательствами, которые ничего не понимают в настоящем искусстве.

Поначалу Паула восторженно слушала рассказы о трудностях писательского ремесла и сочувствовала жертвам издательского равнодушия или, точнее, отсутствия этих самых издателей. Многие из писателей были иностранцами, как и она сама. По меньшей мере двое шведов, с которыми она познакомилась в Нью-Йорке, были писателями: они долго распространялись о произведениях, в которые должно было вылиться их пребывание в этом городе. «Понимаешь, как „Клоун Як“[6]6
  В романе „Клоун Як“ (1930) Яльмара Бергмана рассказывается о сложной жизни шведских эмигрантов в США.


[Закрыть], только в наше время, как фильм-путешествие в форме книги. Парень уезжает из Швеции, чтобы обрести самого себя…»

Профессия писателя, несомненно, была самой популярной на Манхэттене. После профессии актера.

Джейсон дождался, пока она перестанет смеяться. Все еще давясь от смеха, она извинилась. Он поинтересовался, что тут смешного, и Паула снисходительно объяснила, что пара заметок в блокноте еще не делают человека писателем, равно как врачом не становятся, приняв таблетку от головной боли. Джейсон посмеялся над ее сравнением, что Паула сочла признаком самоиронии. Он спросил, чем занимается она, и Паула ответила как есть: что она не имеет ни малейшего представления, кем станет, когда вырастет, но в настоящее время работает администратором в маленьком рекламном бюро в Бруклине.

Вокруг было полно народа, голос Фрэнка Синатры едва пробивался сквозь гул голосов и звон бокалов с напитками нежных оттенков. Джеронимо устроил в своей квартире вечеринку с коктейлями в честь Паулы, без обиняков признавшись, что для него это лишь повод пощеголять в смокинге у себя дома. Он пригласил множество друзей, в гостиной было тесно. В смокинге был только хозяин, что его слегка раздражало: «Как плохо у людей со вкусом!» – но в остальном мероприятие удалось. Гости разговаривали, потягивая коктейли, знакомясь направо и налево. Джеронимо постарался пригласить не только геев, но гетеросексуальных мужчин все же было мало, а женщин и того меньше.

Когда Паула спросила Джейсона, откуда он знает Джеронимо, тот объяснил, что его бывшая девушка – сделав ударение и на «бывшая», и на «девушка» – училась вместе с Джеронимо на театральных курсах. С девушкой он расстался, когда она переехала в Чикаго ради работы в театре, но дружба с Джеронимо сохранилась. Паула спросила, знает ли Джейсон Анну из Швеции, которая тоже училась вместе с Джеронимо. С Анной Джейсон тоже был знаком: «Девушка с характером!» Паула оказалась того же мнения.

Уходя, Джейсон спросил позволения позвонить Пауле и пригласить ее на экскурсию по Нью-Йорку. Паула позволила, не упоминая того факта, что уже успела осмотреть почти весь город.

Когда они встретились во второй раз, Джейсон предложил прогуляться в Центральном парке. Паула с готовностью согласилась, отметив, однако, про себя, что идея не слишком оригинальна.

Ей и самой не раз приходилось придумывать, что показать иностранцу в Стокгольме. Некоторые из заграничных друзей навещали Паулу в Швеции: немка Клаудия, с которой она познакомилась в израильском кибуце, Лори и Петер – с ними вместе она снимала квартиру в Веллингтоне, – и девушка-экскурсовод из Голландии, работавшая вместе с Паулой на Сицилии. Вид с возвышенности Мариаберьет обычно производил впечатление, а главным козырем было кафе «Стурекаттен» – низкие потолки и маленькие, почти кукольные комнатки.

Во время прогулки Паула еще раз спросила, чем занимается Джейсон, и, когда он снова назвался писателем, удержалась от смеха и вежливо, но не слишком заинтересованно спросила, что он пишет. «В настоящее время, – ответил Джейсон, – я пишу роман о чернокожей проститутке, которая зарабатывает на приличную жизнь своим детям». Паула недоверчиво взглянула на Джейсона, но в его лице не читалось и намека на иронию. Он рассказал о том, как познакомился с женщиной из Гарлема по имени Летиция, которая помогла ему собрать необходимую информацию. Паула спросила, все еще не без скепсиса, сколько он уже написал. «Почти закончил редактировать, – ответил Джейсон. – Мой издатель постоянно торопит, дедлайн был еще на прошлой неделе». Паула почувствовала себя глупо. Издатель? Дедлайн? Джейсон сам спас положение, сменив тему разговора, и после долгой беседы о праздновании Хеллоуина в Швеции откланялся. Дома его ждала работа, но он предложил поужинать вместе на следующей неделе. Настоящий джентльмен, подумала Паула и снова согласилась.

Вернувшись домой, Паула стала расспрашивать Джеронимо о Джейсоне. Чем больше она узнавала, тем сильнее становилось чувство неловкости. Джейсон Фрост был одним из самых оригинальных и успешных молодых писателей во всей стране. Три его книги уже изданы, последняя из них, «For Every Broken Rib»[7]7
  «За каждое сломанное ребро» (англ.).


[Закрыть], несколько месяцев была в списке бестселлеров. Слушая Джеронимо, Паула смутно припомнила: она ведь уже видела фотографию Джейсона в глянцевом журнале, когда летела в Нью-Йорк. Статью она, впрочем, читать не стала: репортажи о молодых успешных людях оказывали на нее вовсе не то вдохновляющее действие, на которое были рассчитаны.

Джейсон позвонил спустя несколько дней, и Пауле стоило огромного труда разговаривать как ни в чем не бывало, а в тайском ресторане, где они встретились тем же вечером, она попросила прощения за свое высокомерие. Джейсон рассмеялся и сказал, что только рад, что вообще терпеть не может подхалимов. Паула не знала, как с ним теперь держаться, но стала гораздо внимательнее слушать его, оказавшегося не только талантливым писателем, но и интересным собеседником. Кроме того, он и сам умел слушать, и вскоре образ Успешного Писателя совершенно рассеялся. Ужин был приятным, и по дороге домой Джейсон поцеловал Паулу со словами: «I hope you don’t mind?»[8]8
  Надеюсь, ты не против? (англ.)


[Закрыть] и многозначительным взглядом. Уже во время первой встречи Паула рассказала о Юхане и теперь полагала, что правильным ответом был бы: «Yes, I do!»[9]9
  Нет, против! (англ.)


[Закрыть] – и пощечина в придачу. Однако вместо этого лишь покачала головой – пожалуй, слишком энергично.

После этого они стали встречаться. Паула называла его близким другом, но подозревала, что он видит в их отношениях нечто большее. После нескольких недель уже и сама Паула с трудом могла назвать эти отношения дружескими. Первый поцелуй она назначила той чертой, за которую переступать нельзя. У нее не было ни малейшего намерения изменять Юхану, а тем более его бросать. Но черта все передвигалась, и вскоре отношения перестали умещаться в рамки «платонических».

Джеронимо забавлялся, наблюдая за развитием событий. Поначалу он даже подбадривал Паулу. Джейсон симпатичный парень, а ей надо как-то развлечься. Но, заметив, что дело принимает серьезный оборот, Джеронимо встревожился. «А как же твой парень?..» – спросил он, когда Паула вернулась домой после ночи, проведенной у Джейсона.

Джеронимо предложил ей расстаться с Юханом, но Паула твердо держала оборону: «Я люблю Юхана! Я знаю, не стоило это затевать с Джейсоном, но все это несерьезно…» И без конца повторяла, что любит Юхана.

Когда Джеронимо встретил Фрэнка, Паула вздохнула свободнее. Приятель так влюбился, что практически забыл о ее запутанной личной жизни, а напоминать Паула не стала.

Для очистки совести она писала Юхану длинные письма, в которых рассказывала, как сильно скучает. И убеждала себя: Джейсон – всего лишь временная замена ее настоящей любви, надежного, доброго, верного Юхана.

Когда Юхан в одном из писем предложил приехать и навестить Паулу, она была на грани паники. Свой отказ она объяснила сложностями на работе, которые и в самом деле имели место.

С некоторых пор она чувствовала, что в бюро ею недовольны. Паула знала, что к ней там хорошо относятся, но этого ведь недостаточно, когда тебе в десятый раз возвращают составленный тобой текст коммерческого предложения. Бюро было небольшим, и в обязанности Паулы входило не только принимать посетителей и отвечать на телефонные звонки, но и составлять простые тексты. На собеседовании перед приемом на работу она самоуверенно заявила, что справится с этим, однако со временем была вынуждена признать, что между умением бегло говорить и способностью правильно писать по-английски есть огромная разница. Паула готова была провалиться сквозь землю, когда шеф возвращал ей сплошь исчерканный документ. Поначалу они оба добродушно смеялись над неграмотностью Паулы, но чем дальше, тем больше раздражения вызывали ее ошибки у коллег.

Отвечая на письмо Юхана, Паула намекнула, что, возможно, вскоре сама приедет домой: не потому, что предполагала скоро вернуться, а скорее чтобы успокоить его. И удержать при себе.

Наконец Пауле стало ясно: дольше оставаться в Нью-Йорке невозможно. Джеронимо сообщил, что намерен жить вместе с Фрэнком, а по окончании испытательного срока в рекламном бюро настала безработица и безденежье. С Джейсоном они встречались вот уже три месяца. С болью в сердце Паула пыталась убедить себя, что это преходящая влюбленность и что настоящая, большая любовь ждет ее дома, в Стокгольме.

В последний вечер Паула коротко и без всякой подготовки сообщила Джейсону, что едет домой и что их отношения окончены. Он впал в отчаяние, и ей стоило немалых усилий скрыть собственные чувства. Паула с напускным хладнокровием напомнила: он ведь в курсе, что у нее есть парень в Швеции, – рассчитывая, что Джейсон оценит ее честность и простит. Когда тот захотел узнать ее стокгольмский адрес, она ответила, что лучше порвать окончательно. Поначалу будет тяжело, конечно, но в конце концов для обоих будет легче расстаться без обещаний и адресов.

Это была их последняя встреча. Отправляясь домой, чтобы уложить в чемоданы грязную одежду, Паула утешала себя тем, что, возможно, подарила писателю новый сюжет.

* * *

– Нет! Я не хочу смотреть душераздирающий фильм, снятый трясущейся любительской камерой! – воскликнула Анна. – Мне плевать, что я не выгляжу интеллектуалкой! Я хочу развлечься!

– Не беспокойся, – хмуро ответила Ракель, – никому и в голову не придет назвать тебя интеллектуалкой.

– Бросим монетку? – дипломатично предложила Паула. – Иначе мы пропустим оба фильма. Какой кинотеатр ближе, кстати? Времени осталось мало.

– «Приемная» идет в кинотеатре «Сага», – ответила Ракель.

– Ха! А «Ноттинг-Хилл» – в «Красной мельнице»! – победоносно заявила Анна. – Я выиграла.

– Иногда ты просто невыносима, знаешь об этом? – Ракель не могла скрыть раздражения.

– Все, бросаем монетку. – Паула подбросила и поймала крону, прижав ладонью. Она вопросительно взглянула на Ракель, та со вздохом ответила:

– Корона.

– Ладно, только без обид… – Паула серьезно посмотрела на подруг, прежде чем подняла ладонь. – Сорри, Ракель.

Та пробормотала что-то о культурном империализме, но чувство справедливости не позволяло ей опротестовать результат честного жребия. Паула попыталась ее утешить:

– Мы можем посмотреть «Приемную» в другой день. Ты и я.

Ракель чуть взбодрилась.

– Его очень хвалят. Если ты смотрела «Короткие истории»… – Она не успела закончить.

– Ну, до дна! – Анна допила свою кока-колу. – Вы же не хотите пропустить рекламу?

– Очень хотим, – ответила Ракель, но послушно допила вино.

После фильма у туалетов выстроилась такая очередь, что Анна, которая заявила, что умрет, если не пописает, отправилась домой на такси. Паула и Ракель остались у кинотеатра вдвоем.

– Хочешь домой? – спросила Паула.

– Не очень.

– Можно куда-нибудь сходить выпить пива…

Направляясь медленным шагом обратно в «Стурехоф», они говорили о фильме. Ракель, фыркнув, заметила, что он не слишком обогатил ее внутренний мир, но затем смягчилась: все-таки сходить в кино было приятно. Паула согласилась.

Они разделись в гардеробе и направились к бару, окна которого выходили на улицу. Паула заказала пиво себе и бокал вина Ракели.

– Как дела на работе? – спросила Паула, внезапно почувствовав неловкость. Может быть, из-за вчерашнего разговора на повышенных тонах.

– Спасибо, хорошо. Дел полно. Стол завален проектами, и все надо просмотреть. Некоторые подают заявки с какими-то нелепыми обоснованиями, просят профинансировать учебные поездки с неопределенными целями и тому подобное. Но и серьезной работы хватает, конечно, – добавила она. – Этой весной я, возможно, поеду в Танзанию.

– Вот как? – Паула приподняла брови, но большего интереса не проявила. Она привыкла к поездкам Ракели. Это было частью ее работы. По меньшей мере два раза в год она ездила в Африку.

– Один кооператив открыл школу, которой мы оказываем поддержку. Они обещали, что школа будет выпускать по шестьдесят учеников в год, и я еду туда проверить, как идут дела. Нецелевое использование средств – не такая уж и редкость. – Ракель стала рассказывать о всяких невероятных проектах и о сотнях тысяч крон, осевших в карманах у подозрительных типов. Когда она начала объяснять, что ситуация все же заметно улучшилась по сравнению с наивными семидесятыми, их разговор прервал громкой женский возглас:

– Ракель! Привет!

Ракель глянула на дверь за спиной Паулы, но не успела объяснить, кто пришел, как Хелена оказалась рядом. Расцеловала Ракель, дважды чмокнув воздух, ударилась в рассуждения о том, как удивительно, что они снова встретились, и только с подсказки Ракели обнаружила Паулу.

– Паула! Не может быть! Ракель говорила, что ты вернулась домой. У тебя есть мой номер? – Она вопросительно взглянула на Ракель, та кивнула.

– Привет, Хелена! Рада тебя видеть. Не было времени позвонить, – соврала Паула, глядя на куколку, стоящую перед ней. Темные волосы собраны в асимметричный, но отнюдь не неряшливый узел. Отлично подогнанный пиджак подобран под цвет зеленых глаз. Высокие сапоги до самых колен, где заканчивается чуть расклешенная юбка. Очень модный вид.

– Это… Стеллан. – Хелена представила только что подошедшего высокого молодого человека. Он протянул руку для приветствия и вежливо произнес «приятно познакомиться» неожиданно низким голосом.

– Любимый, возьми мне ром с колой.

Стеллан кивнул и отправился к бару, чтобы попытаться поймать бармена. Был вечер пятницы, и бар быстро наполнялся хорошо одетыми людьми.

– Стеллан Линд, да? – спросила Ракель, к удивлению Паулы, знавшая, кто это такой.

– М-м-м, – ответила Хелена, стараясь изобразить равнодушие, но безуспешно.

Паула растерялась:

– Я что-то пропустила?

– Ах, всего лишь звезда мыльных опер, – засмеялась Хелена.

Паула обернулась, мельком глянув на Стеллана, который немного смущенно топтался у стойки, пытаясь сделать заказ. И отметила, что женщины обращают на него внимание. Паула посмотрела на его профиль. Да, он красив. Даже очень красив. Может быть, слегка худощав, но его свитер грубой вязки – слишком теплый для вечера в баре – придавал ему массивность и сходство с рыбаком, который только что снял зюйдвестку и оставил в лодке в Нюбрувикене. Этакую небережность, что ли. Стеллан взял бокалы и отправился обратно к девушкам, словно и не замечая любопытных взглядов. Он встал рядом с Хеленой, которая продолжала разговор, не обращая внимания на присутствие Стеллана.

– Когда уезжаешь надолго, многое пропускаешь. – Она бросила многозначительный взгляд на Паулу. – Стеллан играет одну из главных ролей в новой мыльной опере на Четвертом канале. Точнее, в художественном сериале, как мы говорим, не так ли, милый?

– Что? Да, да… Художественный сериал…

Пауле с трудом верилось, что Стеллан – актер. Он был очень красив, но не слишком красноречив. Может быть, он из тех актеров, которые расцветают перед камерой. Говорят, бывают и такие. Кажется, это называется «роман с камерой»… Или так говорят о фотомоделях?

Хелена болтала без умолку.

– Я руководитель проекта «Бринвальс»… – Очевидно, название сериала, – …точнее, ассистент руководителя, но всем известно, что все решаю я… правда, милый? – Стеллан кивнул. – Стен алкоголик – пусть все и делают вид, что это не так. Мне это на руку. – Она засмеялась над собственным цинизмом. Кому война, а кому и…

– …мать родна, – подхватил Стеллан, словно услышав шепот суфлера. Хелена взглядом заставила его замолчать.

– В смысле Стену Левину, – с улыбкой объяснила она.

Но Пауле и это имя ничего не говорило.

– А теперь расскажи, как было в Нью-Йорке!

Хелена с интересом слушала рассказ Паулы, тщательно подобранные эпизоды ее жизни в Нью-Йорке, или Городе Большого Яблока, как выражался Стеллан, хотя Хелена смущенно объяснила ему: так говорят только туристы. Сама Хелена лишь поддакивала: «О-о-о!» – когда Паула рассказывала о работе в рекламном бюро, и «Ну-у-у!» – в ответ на рассказ о квартире. Когда речь зашла о Джеронимо и Фрэнке, Хелена снова воскликнула «о-о-о!», добавив, что всегда мечтала дружить с голубыми, таким тоном, каким ребенок говорит, что мечтает получить живую лошадь в подарок на Рождество. После чего сообщила, что это «совсем как у Бриджит Джонс».

Пауле льстил восторг Хелены, и она не смогла удержаться от упоминания о Джейсоне, умолчав, однако, об отношениях, которые их связывали. И тут же пожалела. Хелена, очевидно, благополучно забыла все, чему научилась во время работы в издательском бизнесе, и не имела ни малейшего представления о том, кто это такой. Зато Ракель бросила недоверчивый взгляд на Паулу. Та поспешно перевела разговор на другую тему и принялась рассказывать о Балтазаре Эклюнде и его «снежных» владениях в Сохо.

Рассказ Паулы явно произвел впечатление на Хелену. Стеллан все так же вставлял неуместные замечания, пока Хелена, потеряв терпение, не отправила его поискать друзей в другой песочнице. Он, похоже, не уловил иронии и отправился к соседней барной стойке, где его немедленно окружили поклонницы.

Ракель беспокойно взглянула на Хелену, которая лишь пожала плечами:

– Ходит за мной как собака. Прямо надоел, – и снова обратилась к Пауле: – А чем ты занимаешься теперь?

– Пока ничем, – честно ответила Паула. – Я отправила заявление на одни курсы – посмотрим, что получится.

– Тебе нужна работа? – неожиданно спросила Хелена.

– Работа? Да, наверное… – Паула мельком глянула на Ракель, которая усердно закивала.

– Нам постоянно не хватает персонала!

– Я думала, что в медиабизнесе полно молодежи, готовой завязывать шнурки на ботинках Магнусу Хэренстаму[10]10
  Известный шведский комический актер и популярный телеведущий.


[Закрыть] за щелчок в нос.

– Вот именно. Молодежь, которая думает, что стоит оказаться в одной очереди с Рене Нюберг[11]11
  Популярная шведская телеведущая.


[Закрыть] – и ты уже звезда. А нам нужны умные люди, которые умеют работать!

Паула отметила это «мы» – Хелена словно ставит знак равенства между собой и всем медиамиром.

– Зарплата, конечно, невысокая – чуть меньше, чем в «Макдоналдсе», но скучать не приходится и коллеги очень симпатичные. Хочешь, я спрошу Фредрика?

– Фредрика? – Еще одно имя, которое стыдно не знать, констатировала Паула.

– Фредрик Шернъельм – исполнительный директор «Райт Вижн», – снисходительно пояснила Хелена.

– Да, да… – Паула сделала вид, что вспомнила, о ком идет речь. Она смутно догадывалась, что «Райт Вижн» – это, должно быть, и есть та самая продюсерская фирма, которую упоминала Ракель, и с трудом припомнила логотип: стилизованный глаз на черном фоне. – Было бы просто здорово!

Хелена попросила номер телефона Паулы и еще раз оставила свой, теперь уже на визитке с тем самым стилизованным глазом. Затем она откланялась, снова чмокнула воздух и отправилась к Стеллану, который немедленно покинул свою новую песочницу и вернулся к Хелене.

* * *

Хелена позвонила дней через десять. Паула почти забыла о ее предложении, и напрасно. Хелена была поверхностной, шумливой и чересчур восторженной, но держала слово, занимая ли двадцатку на кофе или обещая позвонить, когда другие небрежно бросали «услышимся!» и тут же забывали.

– Паула! – кричала Хелена. Ее и без того звонкий голос в телефоне звучал еще пронзительнее. Паула держала трубку в нескольких сантиметрах от уха. – Можешь приехать сюда в среду? Возможно, для тебя найдется работа.

– В среду… – Паула сделала паузу, словно для того, чтобы поразмыслить и полистать исписанный ежедневник. Она пыталась вспомнить, есть ли у нее какие-то планы на следующую неделю. Их, скорее всего, не было. – Пожалуй, смогу. Во сколько?

– В десять.

Вот это да, подумала Паула. Придется поставить будильник.

– Куда нужно приехать?

– Порт Фрихамн знаешь? – Это Паула знала, и Хелена продиктовала адрес одного из ангаров. – Ты будешь говорить с Андерсом Викселем, он продюсер программы «Без церемоний».

– А что за работа?

– Честно говоря, не знаю. Андерс расскажет. Он ужасно милый.

– Понятно… – Паула задумалась: пойти на собеседование, даже не зная, что за работа, – это какой-то экстрим, но Хелена проигнорировала возникшую паузу.

– Когда придешь, загляни ко мне. Может быть, пообедаем вместе?

– Конечно, конечно. Услышимся… – Паула собралась положить трубку, но вовремя остановилась. – Послушай, спасибо тебе за помощь!

– Ах, не стоит! Когда я в следующий раз поеду в Нью-Йорк, дашь мне адреса интересных людей! Услуга за услугу! – Она засмеялась, но Паула поняла: когда Хелена попросит, ей и в самом деле придется составить для нее список.

Юхан вернулся домой в плохом настроении. Ему поставили дополнительное дежурство в выходные, и вместо четырех свободных дней, которых он так ждал, оставалось всего два. Паула попыталась его утешить.

– Придумаем что-нибудь интересное, за это время можно успеть многое, правда? – Она жалобно смотрела на его понуренную голову. – Можем сходить в кино или в ресторан, можем прогуляться по Юргордену или пойти в Скансен. Или поехать в Мариефред, или в гости сходить…

Поток идей иссяк; Юхан поднял голову и с улыбкой посмотрел на Паулу:

– Милая, ты не виновата.

– Значит, ты больше не сердишься?

– Нет, на тебя – не сержусь.

Паулу всегда изумлял темперамент Юхана. Если он и сердился, если его что-то и выводило из себя, то чаще всего он успокаивался через несколько минут. Смеясь, он говорил, что у него коровий темперамент – он спокоен и почти всегда и всем доволен. За исключением жуткого скандала, случившегося, когда Паула решила ехать в Нью-Йорк, конфликтов у них с Юханом почти не было. А если и случались, виновницей чаще всего оказывалась Паула – порой неосознанно используя ссору как последнее средство.

Юхан, должно быть, идеальный полицейский: Паула пыталась представить, как нужно вести себя, чтобы его спровоцировать. Назвать поганым копом – и бровью не поведет. Ударить – вряд ли удастся, Юхан высокий и сильный.