Текст книги "Щенячья любовь"

Глава 2

После чисток параанальных желез[4]4
  Параанальные железы – парные железы, расположенные возле анального отверстия животного, выделяют секрет, которым метится территория. Обычно очищаются естественным путем, но иногда требуется помощь ветеринара.


[Закрыть] у двух собак и осмотра морской свинки – хозяина беспокоила ее вялость, – у Кейда появилось свободное окно, и он вышел в приемную, где увидел свою тетку, которая сюсюкала с Тором – псом, жившим в клинике. Дог, съежившись, прятался под столом от злой кошки Ши-ры. Она и в самом деле была злой. С длинной стойки свисали листы с историями болезни пациентов, рискуя в любой момент свалиться на пол. По крайней мере, пациентов в приемной не было. Утро и без того выдалось просто безумным.

«Кри-и-и! Ты кружишь меня, детка![5]5
  Строка из песни You Spin Me Round (1984) английской поп-группы Dead or Alive.


[Закрыть]» Какаду Болтун – еще одно брошенное в клинике животное – наклонил голову набок. Когда-нибудь Кейд обязательно научит его говорить что-нибудь еще, помимо названий песен или строчек из них. Это единственное, за что птица могла поблагодарить своего бывшего владельца. А еще за то, что его научили дразнить кошек.

Кейд почесал подбородок.

– Не пойти ли мне перекусить?

Тетя Роза театрально вздохнула. В ней все казалось немного нарочитым: от красных, торчащих во все стороны волос до блузки с леопардовым принтом. Прищурив глаза, она с осуждением посмотрела на Тора:

– Трусишка, вылезай! Это всего лишь кошка!

Ши-ра облизнула лапу и мяукнула с принтера. Очевидно, суета вызывала у нее только скуку: «Спорим, я достану этого пса, да так, что он описается от страха? Хотите посмотреть?»

Тор не двинулся с места.

Кейд покачал головой, подхватил Ши-ру к огромному возмущению последней – «Положи меня на место, наглый мужлан!» – и отнес в подсобку. Вернувшись в приемную, он окликнул Тора. Огромный пес весом в сто пятьдесят фунтов[6]6
  Около 68 кг.


[Закрыть] по-пластунски вылез из-под стола и спрятался за креслом Розы.

Кейд вопросительно приподнял брови.

– Теперь-то я могу уйти на ланч?

Тетя Роза не была их начальницей, но Кейд с братьями относились к ней с большим уважением. Она уже двадцать лет управляла клиникой и выполняла обязанности администратора. Справлялась не лучшим образом, но выбирать не приходилось. Розу, сестру их матери, Кейд за глаза называл «железной леди». Втроем, вместе с их матерью Гейл и еще одной сестрой Мэри – мэром города, они управляли Редвуд-Риджем твердой рукой и не без помощи овсяных печенек. Этих безумных вездесущих женщин Кейд и любил, и боялся. Но в большей степени все-таки боялся.

– Вы уже нашли мне замену?

Кейд с трудом подавил стон недовольства. Шесть недель назад Роза объявила, что хочет уволиться и заняться… чем еще может заниматься настоящая «железная леди»? Есть маленьких детишек, постить на официальной страничке Редвуд-Риджа в «Твиттере» разные сплетни, заниматься сводничеством…

Он удивленно похлопал глазами.

– Тетя Роза, разве вас можно заменить?

– Глазки будешь строить хорошеньким девушкам, со мной этот фокус не пройдет.

Ну разумеется.

– Нет, мы пока не нашли тебе замену.

Он должен был дать объявление в газету. Но на него бы откликнулись только психи и одинокие женщины, живущие в радиусе тридцати миль от клиники. Черт возьми, надо было поручить это Флинну. Средний брат был самым организованным из их троицы. Только работал он почти все время на вызовах и редко появлялся в офисе.

– Прямо сейчас этим и займусь.

Роза сощурила свои карие глаза и наклонила голову набок, при этом ее неестественно красные волосы, густо залитые лаком, даже не шелохнулись.

– Ты говорил то же самое больше месяца назад.

Но откуда же он мог знать, что она в самом деле решила уйти? Никогда невозможно понять, шутит она или говорит всерьез.

– Сейчас я точно этим займусь. Теперь ты меня отпустишь на ланч? Пожалуйста-пожалуйста!

На свете существовало всего три человека, к которым он мог обратиться с этим «пожалуйста-пожалуйста», и тетя Роза была одной из них.

– Брент уже ушел перекусить. И ты ступай, – она шлепнула его по заду, выпроваживая из клиники.

Брент работал у них фельдшером. Почему Роза никогда не шлепала его? Он бы оценил.

– Знаешь, есть в твоем жесте что-то извращенное.

Тетя сделала невинное лицо.

– Я же любя. К тому же попка у тебя симпатичная.

Кейд сдержал возмущенный вздох.

– Ты моя ближайшая родственница. А ведешь себя как извращенка, – от свободы его отделяло всего два шага, но он вдруг кое о чем вспомнил и остановился. – Можешь позвонить Жюстин? У нее магазин одежды на этой же улице. Вчера она приводила сюда туристку с раненым лабрадором…

– Ты имеешь в виду Эйвери Стоу? Она не туристка, а дочка Жюстин. Только что приехала сюда с дочерью. После неудачного развода. Остановилась в одном из коттеджей Жюстин, пока не подыщет жилье.

Наверное, ему стоило быть с той женщиной повежливее, но он встретился с ней в конце неудачного дня, к тому же это не отметает того факта, что она плохо заботилась о щенке. Даже если не принимать в расчет ранение, малыша плохо кормили.

Накинув куртку, Кейд положил ладонь на дверную ручку.

– Можешь позвонить ей и сказать, что Серафим идет на поправку?

Впрочем, судя по всему, ее это совсем не интересовало. Она так и не пришла навестить щенка.

– Зачем? Эйвери уже раза три за утро звонила, сказала, что придет после ланча. Кажется, у нее возникла проблема – грузовик, который перевозил ее вещи, где-то затерялся. Бедняжке так не везет. А еще ее дочка Хейли так расстроилась, когда нашла бродячего песика. Эйвери с трудом ее успокоила после того, как они отсюда уехали. Они только недавно проснулись.

Кейд невольно сосредоточил внимание на одной фразе из всего ее потока слов.

– Что ты имела в виду под «бродячим песиком»? Это же их собака, разве нет?

Роза смерила его своим фирменным скептическим взглядом.

– Теперь – да. Но они нашли его недавно. Представляешь, что испытала бедная девочка, когда увидела такую картину?

Кейд вспомнил усталость в шоколадных глазах женщины, вспомнил ее дочь, которая за все время не проронила ни слова, и как он не придумал ничего лучше, чем сорваться на нее. Кейд предполагал самый худший из возможных вариантов, хотя ему это было совершенно не свойственно. А на самом деле та женщина – Эйвери, кажется? – спасла Серафима, истекавшего кровью в снегу, одинокого и напуганного.

Он ей нагрубил, хотя она поступила благородно.

Черт. Да он вел себя как придурок!

* * *

Эйвери вытерла руки о кухонное полотенце и направилась к двери, в которую кто-то настойчиво стучал. Она надеялась, что грузовик с ее вещами наконец-то нашел дорогу, но, открыв дверь, обнаружила на пороге ветеринара, который лечил Серафима.

– Ой, – она отступила и удивленно моргнула. – Это вы.

«Болван», – как она уже окрестила его про себя.

Выглядел он также сногсшибательно, как и вчера, только не так сердито. Раскинув руки, он оперся о дверной косяк, заполнив собой все пространство. Светлые с рыжиной волосы, длинноватые, слегка вьющиеся за ушами и на затылке. Голубые глаза – почти такого же цвета, как волны Тихого океана в июне, если бы не легкий сероватый оттенок, – настороженно смотрели на нее. Легкая щетина на подбородке, а из-под распахнутой кожаной куртки виднелся светло-голубой медицинский костюм.

Боже! Настоящий оргазм для глаз!

Он молчал, и ее сердце забилось в тревоге.

– О нет! Скажите… с Серафимом все хорошо? – Эйвери обернулась. За ее спиной Хейли сидела за кухонным столом и играла на айпаде в числа.

– С ним все замечательно. Он быстро идет на поправку.

Она невольно замерла, как и вчера вечером, но теперь в его голосе уже не было злости. Он не был грубым или слишком низким, в нем ощущалась мелодичность, когда он говорил. Замечательно! Вдобавок к потрясающей внешности – его голос ласкал ее слух. Божечки-кошечки!..

Она вдруг поймала себя на том, что в волнении обматывает полотенце вокруг руки, и остановилась.

– Зачем же тогда вы приехали?

Кейд оттолкнулся от косяка. При ее росте в пять футов и шесть дюймов[7]7
  Около 1,67 м.


[Закрыть] он оказался почти на голову выше ее.

– Я хочу извиниться. Можно войти?

– М-м, конечно, – Эйвери открыла дверь шире и посмотрела на Хейли. Если он снова рассердится или хотя бы просто повысит голос, это может огорчить дочь. – Солнышко, поиграй в своей комнате пару минут. Я скоро приду.

Хейли взяла айпад и направилась в коридор.

– Она такая молчаливая, правда? Ну, для девочки. Мне казалось, они ужасные болтушки, – гость смущенно рассмеялся и потер шею.

Какой очаровашка.

Его нервозность немного успокоила Эйвери.

– У нее невербальный аутизм. Но в остальном она вполне хорошо развита.

Он замер и уставился на нее круглыми от удивления глазами.

– Вот я про… дал маху.

Она улыбнулась. Теперь ей стало намного проще с ним общаться. И ей понравилось, как он исправился, чтобы не выругаться. Так мило.

– Вы не знали. Ничего страшного.

Кейд поднял глаза к потолку и сложил на груди руки. Кожаная куртка натянулась на его мускулистом теле.

– Так вот, я хочу извиниться за вчерашний вечер. Я вел себя грубо. Думал, что вы – безответственная хозяйка собаки. День был тяжелый, и я сорвался на вас.

Рискуя прослыть попугаем, Эйвери снова повторила первое, что пришло в голову:

– Вы не знали. Ничего страшного.

Приятная легкость в животе, которую она не ощущала уже давно, немного встревожила ее. К тому же люди так редко перед ней извинялись и она так долго находилась в тени своего мужа, что теперь просто не знала, как реагировать на пристальный взгляд Кейда.

Уголок его губ слегка дрогнул. Это было слишком мило, чтобы назвать сексуальным, но все равно выглядело сногсшибательно.

– Вы меня даже не поправили. А ведь могли бы прямо там, в смотровой, поставить на место. Что вам помешало?

Она оглянулась в коридор, а затем снова повернулась к нему. Он по-прежнему пристально смотрел на нее, словно пытался лучше понять.

– Хейли волнуется, если начинают говорить на повышенных тонах. Я решила, что мы потом во всем разберемся.

Кейд медленно кивнул, между его бровей появилась складка.

– Я расстроил ее? – он сделал шаг вперед и остановился, словно хотел протянуть руку и коснуться Эйвери, но вовремя одумался. Кажется, история с Хейли взволновала его – выглядел он совершенно искренним.

– Не думаю. Она переживала за собаку, а на все остальное не обращала внимания, – секунду они стояли в неловком молчании. – Что же еще?.. Хотите что-нибудь выпить?

– Нет. Мне нужно вернуться в клинику. Но все равно спасибо. Я хотел увидеться до того, как вы к нам приедете, хотел перед вами извиниться.

Боже. Женщины, наверное, не дают ему прохода. Обручального кольца он не носил.

Эйвери попыталась разрядить обстановку и перевести разговор в более дружеское русло.

– Без свидетелей? Как будто и не извинялись вовсе.

В его глазах заблестели озорные огоньки, и она рассмеялась. Впервые за долгое время.

– Вы еще не видели моих братьев. Или тетю. Она сидит за стойкой регистрации. По крайней мере, пока еще сидит. Я просто не переживу, если они узнают, что я не только чушь пороть умею.

Рот у него тоже милый. Твердый, чувственный. Эйвери встрепенулась и не позволила дрожи охватить все тело.

Он повернулся к двери.

– Еще увидимся, когда приедете навестить Серафима. У него все замечательно. Утром кусал мой стетоскоп, пытался играть.

Она почувствовала облегчение.

– Хорошо. Я скоро приеду. Сегодня утром… я была занята, – например, разбиралась с грузовиком, который заблудился по другую сторону горы. Ей сказали, что, возможно, приедут теперь только через несколько дней.

Они одновременно потянулись к дверной ручке. Их пальцы соприкоснулись, и Эйвери замерла, до того интимным показался ей этот момент. У него были большие ладони. Теплые. А потом она почувствовала, что от него исходил легкий запах… желудочно-кишечного тракта.

Вероятно, она слегка сморщила нос, так как он сказал с нервным смешком:

– Издержки работы. Аромат параанальных желез.

Эйвери крепко сжала губы, пытаясь скрыть улыбку.

Кейд закрыл глаза и покачал головой.

– Наверное, мне следовало промолчать, – вздохнул он. – До встречи.

Эйвери подождала, пока его машина скроется из виду. Щеки заболели, и она поняла, что все это время широко улыбалась. Когда она так улыбалась в последний раз?

Одев Хейли, она поехала в клинику. Хейли ерзала на сиденье – она была взволнована и переполнена энергией. Эйвери никогда не приходило в голову завести домашнее животное. Ее бывший муж Ричард все равно не позволил бы ей принести щенка в свой безупречно чистый дом, но, кажется, Хейли привязалась к Серафиму. Нужно заехать в магазин и купить все необходимое. Что может понадобиться щенку?

Когда Эйвери открыла дверь «Животного инстинкта», внутри… царил настоящий хаос. Вчера в фойе было пустынно, а сейчас тут сидели люди с разными собаками и кошками. И даже… со змеей? Да. Причем очень, очень большой…

Она украдкой посмотрела на Хейли, опасаясь, что шум и гвалт может ее потревожить. Иногда сложно было понять, на что она отреагирует. Гудение автомобилей и громкая музыка расстраивали девочку сильнее всего. Крики и разговоры на повышенных тонах – тоже. Но теперь, кажется, ругань ее уже не смущала.

Клиника оказалась просторнее, чем представлялась снаружи. Стену слева покрывала роспись с изображениями животных, занимавшихся человеческими делами вроде готовки или чтения. Два больших окна, расположенных друг напротив друга, хорошо освещали пространство. Пол, выложенный сланцевой плиткой, хорошо вписывался в интерьер. Она запомнила еще с прошлого вечера, что в коридоре, ведущем в смотровую, стену тоже украшали изображения животных – собаки выгуливали своих хозяев, а кошки гладили людей. И такая смена ролей выглядела весьма забавно.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Эйвери повернулась к стойке регистрации. Администратор – женщина средних лет, маленькая и кругленькая, с волосами непривычного ярко-красного оттенка и нарисованными бровями, резко взмывавшими вверх, – наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть Эйвери с Хейли.

– Эм… Мы пришли проведать нашу собаку. Оставили ее здесь вчера вечером.

Выражение лица администратора изменилось в одно мгновение, чем сильно удивило Эйвери: раздраженное любопытство сменилось участием.

– Я Роза. Тетя мальчиков О’Грейди. А вы, наверное, Эйвери? Мы с вашей мамой давно дружим. Так здорово, что мы наконец-то встретились, – она вышла из-за стола. – А ты Хейли? – она присела напротив девочки, но Хейли смотрела в другую сторону.

Эйвери не любила объяснять всем, почему ее дочь выглядит невежливой. Она ненавидела навешивать ярлыки, но без разъяснений люди просто ничего не понимали. Однако не успела она и рта открыть, как Роза встала.

– У нас в развивающем центре есть еще несколько детей с аутизмом. Его владельцы – Майлз и Аня. Вам стоит туда наведаться, – она снова обратилась к девочке: – Тебе там понравится, золотко. Столько разных игр. Найдешь новых друзей.

К сожалению, и старых-то друзей у Хейли не было. После того как в два года ей поставили диагноз, вся ее жизнь протекала в бесконечном посещении врачей.

Роза махнула рукой и окинула Эйвери придирчивым взглядом, словно в голове у нее появился какой-то план. Прищурившись, она одобрительно кивнула.

– Я скажу Кейду, чтобы он проводил вас к Серафиму.

Эйвери обвела взглядом приемную.

– У вас сегодня столько народа. Может, мы сами сходим к нему или вернемся попозже?

– Что вы! Сегодня еще спокойный день.

Спокойный? Пациентов набилось как селедок в бочке. Страшно представить, что здесь происходит в оживленный день. За спиной у них зашипела кошка и замахнулась лапой на пуделя с красным бантом на шее, тот ответил изумленным взглядом. Два пса пытались обнюхать друг друга, а еще два – прятались под стульями. Змея медленно обвивалась вокруг руки своего хозяина и ползла вверх по стене, где висела картина в раме, изображающая собак, игравших в покер.

Эйвери вздрогнула и снова повернулась к Розе, но та уже сидела за стойкой, а к ним направлялся Кейд в медицинском костюме темно-синего цвета. Боже. Какой он… сколько в нем было мужественной грации, пока он преодолевал расстояние, отделявшее их друг от друга! Поджарое мускулистое тело, широкие плечи, узкая талия. Эйвери прикусила язык, чтобы случайно не проглотить его.

Она улыбнулась, и, черт возьми, у нее перехватило дыхание.

– С возвращением, – Кейд обвел взглядом приемную и ожидавших там людей: – Джордж, уберите рептилию в клетку.

Не проронив ни слова, Эйвери и Хейли последовали за ним в дальнюю комнату, где стояли клетки с выздоравливающими животными. Визг и отчаянные крики эхом отражались от стен.

– Это здесь.

Эйвери кивнула. В маленькой комнате пахло мокрой шерстью и антисептиками. На одной из стен продолжался рисунок, начинавшийся еще в коридоре: с зеленым полем и голубым небом. В рисунок были вписаны красные пожарные гидранты. Остроумно.

Хейли сорвалась с места и присела на корточки около одной из клеток.

Прежде чем Эйвери успела ее одернуть, Кейд подошел и тоже сел рядом с ней.

– Подожди, малышка. Я сейчас его достану, – открыв клетку, он вытащил щенка, который прижался мордой к его широкой груди. На шее у щенка был надет ветеринарный воротник, но Серафим все равно умудрился ткнуть носом в руку Кейда, чтобы тот его погладил. – Кто у нас хороший мальчик?

Ой. Ой. С ума сойти!

Эйвери уже давно не чувствовала ни к кому влечения и почти забыла это чувство. Ее щеки загорелись, приятная дрожь волнами разлилась по животу. В ней даже вспыхнула легкая искра ревности, когда Серафим лизнул ветеринара в лицо. Услышав раскатистый смех Кейда, она с трудом подавила стон.

– Малышка, послушай. Ты можешь сесть на пол? Твоему дружку пока нельзя бегать.

Хейли, как обычно, потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное, затем она послушно уселась на покрытый плиткой пол. Кажется, ему удалось очаровать даже ее дочь. Она вскрикнула и хлопнула в ладоши. «Да, милый доктор! Как скажешь».

Кейд осторожно опустил Серафима ей на колени. Одной рукой он продолжал придерживать щенка, а вторую протянул Хейли.

– Я покажу тебе, как его гладить, – он взял девочку за руку и провел ею по спине щенка. – Вот так, – сказал он таким тоном, словно пытаясь успокоить ее. – Молодец. Главное, не трогай болячку у него на лапе. Хорошо?

Эйвери изо всех сил старалась молчать, не издавать ни звука. Он умел обращаться не только с животными, но и с детьми. В том числе и с особенными. Сначала объяснял, что он собирается сделать, а лишь потом переходил к действиям, при этом своим голосом успокаивал и ее дочь, и Серафима.

С ума сойти два раза!

Кейд улыбнулся, когда Хейли хихикнула, а затем поднял взгляд на Эйвери.

– Друзья навек.

– Да, – прошептала она. Может, хватит уже пускать слюни? Она откашлялась и подошла поближе. Ее сердце наполнилось радостью при виде того обожания, с которым Хейли смотрела на щенка. – Когда мы сможем забрать его домой?

– Завтра. Если ему вдруг не станет хуже.

– Возможно, вас расстроит мой вопрос, но скажите, что ему нужно? У меня никогда не было домашних животных.

В его взгляде появилось легкое раздражение, но тут же исчезло. Он встал и отряхнул с брюк шерсть.

– Извините за вчерашнее. Я был сам не свой. Не бойтесь, спрашивайте, о чем хотите. – А потом, немного подумав, добавил: – Я не кусаюсь.

Какой. Стыд. Эйвери, это ужасно!

Пристально посмотрев на нее, он вздохнул.

– Вам нужно купить поводок, пока вы не научите его всем командам. Затем две миски: одну для воды и одну для корма. Игрушки, особенно те, которые он сможет грызть, пока… – он почесал затылок. – Знаете что? Я отвезу вас в зоомагазин и покажу все необходимое.

От удивления у нее буквально отпала челюсть. Уже не в первый раз.

– Ну что вы, не нужно. Просто помогите составить список.

– Давайте сегодня в семь? Мы работаем до шести, но мне еще нужно принять душ, – он говорил мягко, но при этом не терпящим возражений тоном. И смотрел ей в глаза, ожидая ответа. Когда же она ничего не ответила – ведь ей уже столько времени никто не предлагал свою помощь так настойчиво, – Кейд указал большим пальцем на дверь. – Я должен вернуться к своим пациентам, но давайте встретимся здесь в семь, договорились? Сейчас попрошу Розу положить Серафима обратно в клетку.

С этими словами он ушел – во всем своем мужественном великолепии.

Тот напор и давление, которое он на нее оказал, напомнили Эйвери ее бывшего мужа – Ричарда. Но Кейд показался ей совсем другим. Ричард был холодным и стремился к контролю, Кейд – теплым и уверенным в себе. Сегодня он совершенно не походил на того грубого парня, с которым ей пришлось иметь дело прошлым вечером. Эйвери стала интересно, какая из этих двух версий была настоящей, а затем вспомнила его самоиронию и то, как он умел улыбаться одними только глазами.

Роза открыла дверь, и снова поднялся лай.

– Тихо! – скомандовала она и подошла к Хейли. – Пора вернуть его на место. Но завтра вы заберете щенка домой. Это так замечательно!

Хейли с расстроенным видом окинула взглядом помещение.

Эйвери похлопала ее по руке через куртку.

– Они хорошо позаботятся о Серафиме, солнышко. Завтра мы его увидим.

Роза со скептицизмом посмотрела на Эйвери. У Эйвери возникло чувство, что ее опять пытаются разобрать по косточкам, но не могла понять, почему это происходит.

– Как вы устроились? Редвуд-Ридж сильно отличается от больших городов.

Эйвери кивнула.

– Но здесь очень мило. Нужно только привыкнуть.

– Работу нашли? Ваша мама сказала, что вы еще в поиске.

Эйвери перевела взгляд с Хейли, которая в этот момент прохаживалась вдоль клеток, на Розу и пожала плечами.

– Я пока и не приступала к поискам, – она так давно нигде не работала, что не была уверена, удастся ли ей куда-нибудь устроиться. А сбережения уже подходят к концу. – У вас в городе есть медицинская клиника?

Роза поджала губы.

– У нас есть доктор Брэд Крест, он живет на окраине города. Или придется ехать сорок миль на север. А почему вы спросили?

– Видите ли, после рождения Хейли я стала домохозяйкой, но до этого работала администратором в кардиологическом центре. – На самом деле Ричард настоял на том, чтобы она уволилась, стала его девочкой на побегушках и сопровождала на благотворительных приемах и деловых обедах. А Хейли он использовал как дополнительный повод, чтобы еще больше изолировать Эйвери от общества.

Она расправила плечи. Ричард, разумеется, конченый мерзавец, но она не могла винить во всем одного его. Эйвери даже не пыталась постоять за себя или отказаться выполнять его приказы. Однако благодаря этой пародии на брак у нее появилась Хейли, и теперь они могли начать все сначала. Нет смысла жить прошлым.

– У доктора Креста есть медсестра и администратор, поэтому там вам ничего не светит, – Роза окинула Эйвери взглядом и кивнула. – Вы подойдете. Считайте, что работа у вас уже есть.

– Что?

Роза пожала плечами с таким видом, словно не сказала ничего из ряда вон выходящего.

– Я ухожу на пенсию. Кейд тянет кота за хвост и никак не хочет подыскать мне замену. А у вас есть опыт.

Эйвери рассеянно потерла лоб.

– У меня есть опыт в медицине, а не в ветеринарии. Вы даже не видели моих рекомендаций.

– Мне они и не нужны. Вы дочь Жюстин, этого достаточно. К тому же вам придется заниматься офисной работой, а не лечить животных.

– Это так, но…

– Когда вы сможете приступить?

Эйвери несколько раз открыла и закрыла рот. Ей нужна была работа и, несмотря на большой перерыв в стаже, с обязанностями она бы справилась. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она посмотрела на Хейли, сидевшую рядом с клеткой Серафима. Сначала нужно устроить Хейли в школу, а потом найти того, кто присмотрит за ней после занятий.

– Эмм… с понедельника? – она посмотрела на Розу, которая улыбалась, как Чеширский Кот. – А что насчет графика, зарплаты и страховки?

– Мы работаем с восьми до шести с понедельника по пятницу и с восьми до полудня по субботам. По воскресеньям клиника закрыта. В субботу вам тоже не придется выходить, в этот день принимают только экстренных пациентов. Страховку оформят сразу, но придется подождать шестьдесят дней до ее активации. Что касается зарплаты, какие у вас на этот счет пожелания?

Голова кружилась, Эйвери пыталась вспомнить, сколько она зарабатывала в кардиологическом центре, и назвала сумму.

– Но вы уверены? Все так стремительно, вы же меня первый раз видите.

Роза хлопнула ее по плечу, да так сильно, что Эйвери едва удержалась на ногах.

– Добро пожаловать в Редвуд-Ридж. Городок маленький, и жизнь в нем сильно отличается от той, к которой вы привыкли. Здесь мы заботимся друг о друге. Молва распространяется очень быстро, и все всё друг о друге знают.

Да. Конечно. Ладно. Надо же! Она нашла работу!

– Пойдемте. Я вам тут все покажу и со всеми познакомлю.

Эйвери позвала Хейли и последовала за Розой к стойке регистрации. Все горизонтальные поверхности занимали распечатки с историями болезней, телефон разрывался, приемная была заполнена пациентами, а под столом прятался огромный пес.

Белая птица с симпатичным желтым хохолком топорщила перья, сидя на жердочке у окна.

«Кри-и-и! Добро пожаловать в джунгли![8]8
  Строка из песни Welcome to The Jungle (1987) американской рок-группы Guns N’ Roses.


[Закрыть]»