Текст книги "Идеальное совпадение"

Глава 9. Дополнительное задание

Мэйвен

Я свихнулась?

Эти слова беспрерывно звучали у меня в голове, когда я залезла в автобус с командой, и стали еще громче, как только мы приехали на стадион. Ребята вели себя гораздо сдержаннее, чем во время полета или даже во время утреннего катания. Теперь все они были тихими и сосредоточенными, как Папаша Пи, пока обматывали клюшки, смотрели записи или разминались в углу раздевалки.

Тем временем я прикидывалась сосредоточенной, хотя мысленно прокручивала случившееся в номере Винса.

Я подумала, что должна доложить об этом, но мысль эта задержалась на долю секунды, а потом ее сменила более актуальная проблема.

Мне нельзя было так возбуждаться.

Я понимала, что это правда, но голова еще шла кругом после нашей перепалки. Перед глазами до сих стояла та картина: Винс нависает надо мной, крепко сжимая рукой мой подбородок и пристально смотря в глаза, после чего опускает взгляд на мои губы.

Я вздрогнула, а кожа покрылась мурашками, как будто подул холодный ветер. Я посмотрела в другой конец комнаты, где Винс обматывал клюшку.

Он не отрывался от дела, но не сводил глаз с меня.

Он смотрел так еще долго, после чего отвернулся, сжав челюсти, и продолжил обматывать клюшку.

Тогда Винс посмотрел на меня в последний раз за всю игру.

Я не впервые смотрела игру НХЛ, но впервые лицезрела ее вживую. И если честно, впервые была ею увлечена. Хоккей был популярен в Тампе. Я жила здесь с самого рождения и отлынивать от крупных игр плей-офф, проводившихся в городе, не всегда получалось. Я посещала игры с друзьями и пару раз с отцом, но действо в основном разыгрывалось на фоне, пока я болтала с друзьями или листала телефон.

Сегодня я стояла за стеклом у входа в туннель рядом с игроками, сидевшими на скамейке. Кожу окутывал холодок, а дрожащими руками я сжимала телефон.

Я ощутила прилив адреналина, как будто каталась на американских горках не пристегнутой.

С той минуты, как шайба упала на лед, я исступленно фотографировала и снимала видео, между тем делая в телефоне пометки. И записывала вопросы. Кучу вопросов, которые хотела потом задать Винсу: например, как им удавалось так последовательно менять позиции, как удавалось так долго кататься, как удавалось перевести дух перед очередным возвращением на лед. А еще хотела спросить, что это за соли они нюхали? И зачем? Почему за подножку выписывался штрафной, а толчки на борт были в порядке вещей?

Волнение болельщиков только усилило мое возбуждение, а ведь это только лишь выездная игра. Представить не могу, как проходят домашние игры, и мне не терпелось узнать.

В конце первого периода еще никто не забил, но не потому, что команды играли плохо. На самом деле как раз наоборот: «Бостон» и «Тампа» состязались так, словно скорее предпочтут получить по яйцам, чем позволят забить другому.

Тренер Маккейб в раздевалке подбодрил парней, посоветовав продолжать в том же духе, но сражаться сильнее.

– Вы хотите победы, – напомнил он игрокам. – Но они тоже ее хотят. Одного желания мало. Вам нужна победа. Вам она нужна так сильно, что вы будете сражаться не на жизнь, а на смерть.

В следующем периоде тренер разрешил мне расположиться на краю скамейки после того, как я упросила его снять видео без загораживающего меня стекла. На всякий случай на голову я надела шлем.

Когда вбросили шайбу, я вспомнила вчерашние слова тренера о том, что в этом сезоне им представился настоящий шанс. Я знала, что считал он так благодаря Винсу Таневу, а когда Винс забил на первой минуте второго периода, поняла почему.

Он был настоящим зверюгой.

Или, как называли его парни на скамейке, «красавчегом».

Этот гол распалил его, как спичка, и после Винс был в ударе. Он отдал голевую передачу центровому, увеличив их преимущество на два очка, а когда в третьем периоде «Бостон» сравняли счет и до конца оставалось всего четыре минуты, забил снова, и на арене наступила тишина, пока он и команда праздновали победу.

И только после этого гола он наконец посмотрел на меня.

Его глаза сверкнули за щитком шлема, и Винс подъехал ко мне так плавно, словно родился на льду. Я достала телефон и навела на него камеру, снимая видео, а Винс еле заметно ухмыльнулся.

– Крутая победа, Голубь, – крикнул сидящий рядом игрок, и Винс в знак признательности легонько кивнул и перепрыгнул через борт.

Но не сел на скамейку.

Нет, он, весь мокрый, разгоряченный, сел на выступ напротив меня и наклонился вперед, упершись локтями в колени. Я навела на него камеру, но он не смотрел в объектив.

Он смотрел на меня.

Винс не произнес ни слова – просто сидел, ухмыляясь, и с вызовом глазел. Я медленно опустила камеру и посмотрела ему в глаза, вместо того чтобы смотреть на него через экран.

Его улыбка стала еще шире.

– Ладно, Танев, – сказал тренер Маккейб, стоя у стекла. – Игра еще продолжается. Ну-ка быстро сел на скамейку.

Винс встал, не сводя с меня глаз, подмигнул, облизнув губы, и направился к концу скамейки.

Сердце гулко билось в груди, когда вбросили шайбу, а телефон в руке завибрировал так сильно, что я подпрыгнула. Посмотрев на экран, я увидела сообщение от Ливии.

Ливия: О, подружка, ты попала.

Я: Я? А что такое?

Ливия: По телеку только что показали ваши гляделки с Винсом, вот что.

Я сглотнула.

Я: Понятия не имею, о чем ты.

Ливия: Безусловно. Поверю на слово.

Ливия: Но давай честно, тебе нужно сменить намокшее бельишко, да?

Я: Ты омерзительна.

Ливия: А ты врешь самой себе.

Я: Лив, это просто работа – и только.

Ливия: Ага. А мне кажется, тебе представилось дополнительное задание.

Я: До свидания.

Я не удержалась и хихикнула, увидев смайлики, которыми ответила подруга, но вышла из чата и подняла камеру, засняв последние десять секунд игры. Наша команда праздновала победу, а хозяева льда молча катались, и в толпе болельщиков аплодировали всего несколько человек, пока остальные, опустив головы, смотрели на выход.

После того как парни быстро прокатились по льду, весело празднуя победу, я пошла за ними в раздевалку – очень-очень дурно пахнущую раздевалку, – вполуха слушая их торжества, пока публиковала гол Винса и окончательный счет.

Только потому, что мне было любопытно, через тридцать секунд я снова открыла приложение.

А под постом уже было больше десяти тысяч лайков и сотни комментариев.

Я покачала головой. Это просто смешно, сколько людей увлечены Винсом, его жизнью, его телом. Убрав телефон в сумочку, я ненароком попыталась представить, какое давление это оказывает на человека.

Я помассировала виски пальцами. От такого количества экранного времени у меня разболелась голова, словно от ношения шлема, который был мне не по размеру. И нам еще нужно собирать вещи и лететь домой.

Меня радовала мысль, что после игры мы сразу отправимся домой, где я смогу поспать в своей постели – тем более через пару дней нам предстояла игра у себя в городе. Но надеялась, что полет выйдет не слишком шумным. Я просто хотела немного поспать.

– О, да брось, не может же все быть настолько плохо.

Я открыла глаза и увидела перед собой Винса. Его волосы насквозь промокли, прилипнув ко лбу и шее так же, как футболка – к груди. Наверное, он надел ее под щитки, потому что ее можно было выжимать. А еще на нем были наколенники и такие же мокрые шорты.

– О, ты снова со мной разговариваешь?

– Пока да.

Я улыбнулась, до сих пор чувствуя возбуждение от нашего предыдущего разговора. Но он уже не смотрел на меня так грозно и снова стал тем Винсом Таневым, которого я знала. Озорным. Обаятельным. Сводящим с ума.

– Поздравляю с победой, – ответила я.

– Спасибо. Еще считаешь мои ритуалы глупыми?

– Вообще-то я не называла их глупыми, – возразила я в свою защиту. – Но означает ли это, что теперь перед каждой игрой мы должны ссориться? Потому что мы поругались, и ты выиграл…

Коварно ухмыляясь, Винс почесал подбородок.

– По-моему, это забавно, – сказал он и опустил взгляд на мое ожерелье, скрытое блузкой. – Но только если потом мы поцелуемся и помиримся.

Он пошевелил бровями, а я поджала губы. Но не успела ответить, что этому не бывать, потому что сзади на него налетел Картер.

Глава 10. С добрым утром меня

Винс

В солнечное воскресное утро я проснулся в Тампе рано и с сильным стояком.

После победы в выездном матче против одной из лучших команд дивизиона во мне было столько тестостерона, что казалось, я могу поднять машину над головой и отбросить ее на сотню метров. А если вспомнить, что я провел сорок восемь часов с Мэйвен Кинг, которая просто вторглась в мою жизнь, то нет ничего удивительного, что я проснулся с утренней эрекцией.

Застонав, я закрыл глаза и обхватил член ладонью. Первым делом я подумал, как в самолете Мэйвен прижалась ко мне попкой в этих чертовски узких джинсах. Я скинул простынь и без тени стыда начал водить рукой по пенису. Я видел ее в том желтом платье со званого вечера, представлял ее дерзкий взгляд и сладкий рот, который любил огрызаться в ответ, если я бросал ей вызов.

Вспомнив, как Мэйвен округлила медовые глаза, когда я схватил ее за подбородок, когда заставил посмотреть на меня, пока сам пялился на ее рот, я кончил.

Я навсегда запомню, как держал ее за тонкую шею, помню, как пульсировала венка под кожей, умоляя, чтобы ее поцеловали, облизали, укусили. Я на долгие годы увековечу в памяти, как расширились ее зрачки, как исчезло золото радужки, как часто дышала Мэйвен, смотря на меня и ожидая приказа.

Ей нравилось, когда я вот так брал ее под контроль, когда заставлял ее замолчать.

Признает она это или нет – уже совсем другая история.

Я вытерся и принял горячий душ, и в моих мыслях о Мэйвен стало меньше похоти и больше вины. Нет, я не чувствовал себя виноватым за то, что дрочил, думая о ней. Скорее, мне стало стыдно за то, как сорвался на ней перед игрой, за то, что вел себя как ублюдок, коим она меня и считала.

Мне нужно все исправить, если нам предстоит целый месяц совместной работы.

Повязав на поясе полотенце, я прошлепал в спальню и, взяв с тумбочки телефон, набрал ей сообщение.

Я: Завтрак?

Мэйвен: Где?

Я: У меня.

Мэйвен: Ты умеешь готовить?

Я: Говорил же, что полон сюрпризов.

Мэйвен: Не вздумай угощать меня сгоревшим тостом. Буду через двадцать минут.

Ровно через двадцать минут Мэйвен постучала в дверь. Я как раз закончил смешивать знаменитую мамину смесь для вафель. У меня перехватило дыхание от Мэйвен, одетой в струящееся платье в стиле бохо, которое облегало ее талию и обрамляло небольшую грудь двумя треугольными полосками ткани. Юбка ниспадала до щиколоток, но в двух разрезах по бокам были видны ее стройные ноги. Когда я открыл дверь, Мэйвен робко, почти боязливо улыбнулась. Она не накрасилась, а из украшений на ней была только пара простых сережек. Черные волосы она собрала в пучок на макушке, а на лбу и на висках уложила их замысловатыми узорами.

– Черт, – подумал я, однако, когда Мэйвен улыбнулась, понял, что произнес это вслух. Потому не стал отрицать. – Доброе мне утро.

– Замолкни, – сказала она, легонько прижала руку к моей груди и протиснулась мимо меня в квартиру. Я закрыл дверь и направился вслед за ней на кухню, а Мэйвен села на барный стул так, словно бывала тут сотни раз, и положила сумочку на столешницу.

– Надеюсь, ты голодная.

– А я надеюсь, что ты не попытаешься меня отравить, – сказала Мэйвен, глядя на вязкую массу, которую я смешивал. Я опрыскал вафельницу, выложил смесь и закрыл крышку.

– И что мне с того? Ты теперь творишь чудеса для моей репутации.

– Хм, а вчера вечером показалось, что еще чуть-чуть – и ты меня прихлопнешь.

От ее слов стало трудно дышать, потому, проверив вафли, я повернулся лицом к Мэйвен и прислонился к стойке, скрестив на груди руки.

– Извини меня, Мэйвен.

Казалось, она удивилась моей искренней просьбе о прощении.

– Да брось, – отмахнулась она от меня. – Я…

– Ничего не брось. Я вел себя как урод, и ты этого не заслужила. Извини.

Мэйвен сглотнула.

– О. Ну, спасибо.

– Просто я заложник привычек и распорядка, особенно в день игр. Наверное, могу немного сходить с ума.

– Ты тоже меня извини, – сказала она. – За то, что ерничала. Сначала мне было любопытно, но, признаюсь, решила, что это немного странно. – Мэйвен хихикнула. – А потом увидела, как ты завелся, и я…

– Захотела вывести меня на эмоции.

Она прикусила губу, как будто ей стало стыдно. Но тут же улыбнулась, посмотрев в глаза, и мне стало интересно, помнит ли Мэйвен, как я поступил, когда она стала со мной пререкаться.

Мне стало интересно, как бы она отреагировала, если бы я снова так сделал, но уже без кипящей между нами злости. Как бы выглядели ее глаза, если бы я обхватил ее за шею и легонько сжал, совсем чуть-чуть.

– Все нормально, – заверил ее я. – Мне тоже нравится выводить тебя на эмоции.

Я отвернулся, чтобы положить Мэйвен вафли, но испытал легкое довольство, увидев выражение ее лица. Положив на тарелку вафли, я украсил их сладким сливочным сыром, черничным десертом, а сверху дополнил свежей черникой и клубникой. Когда поставил перед ней тарелку, вафля была похожа на кулинарный шедевр, и в глазах Мэйвен появился огонек.

Она с интересом посмотрела на меня, достала телефон и сфотографировала вафлю. А еще сняла, как я стою у кухонного островка, опираясь на столешницу ладонями, и улыбаюсь в камеру. Я совершенно не возражал, если она выложит эту фотографию, поскольку хотел, чтобы все думали только обо мне, когда придет время выбрать Новичка года.

Закончив снимать, Мэйвен убрала телефон и вилкой отковырнула кусочек вафли.

– Обязательно попробуй с ягодами, – посоветовал я, и она улыбнулась.

Мэйвен взяла в рот первый кусочек и застонала, закрыв глаза, пока я старался не пялиться на то, как она высунула язычок, чтобы слизать с губ ягодный сок.