Текст книги "Оценка компаний: Анализ и прогнозирование с использованием отчетности по МСФО"

В табл. 2.11 и на рис. 2.18 приведена оценка акционерного и заемного капитала компании Vivendi Universal в апреле 2003 г., когда беспокойство по поводу уровня ее долгов достигло высшей точки. Понять приведенные данные нетрудно, хотя следует отметить, что оценка и прогнозные денежные потоки в разделе 2 были подготовлены инвестиционным аналитиком на основе доступных тогда данных. Поскольку волатильность базовых активов не явно выражена, она определена в разделе 3 с использованием стандартной ковариационной модели (как в случае двух акций в портфеле – нефтяной и авиационной компаний ВР и ВА). Модель Блэка – Шоулза в разделе 5 скорректирована с целью учесть потери денежного потока при оценке опциона, при этом предполагается, что срок опциона составляет два года, поскольку именно таким был срок выплаты компанией Vivendi Universal значительной части ее долга. График показывает, насколько был недооценен собственный капитал компании и переоценен заемный, даже если были точными рыночные оценки активов, на которых базировались эти оценки.

Здравый смысл подсказывает, что, если стоимость компании близка к номинальной стоимости ее долга, существует значительный риск дефолта по этому долгу. Следовательно, долг должен обращаться на рынке со скидкой к номинальной стоимости. В случае Vivendi Universal он обращался по цене 95 % номинальной стоимости, а выводы модели подразумевали, что в этот период его следовало продавать по цене 74 % номинальной стоимости. Если какая-то часть стоимости вычитается из заемного капитала, то она должна прибавляться к акционерному. Таким образом, модель показывает, что если оценки, на которых она базируется, корректные, то внутренняя стоимость собственного капитала составляла 38 981 млн евро (справедливая стоимость компании) минус 33 220 млн евро (чистый долг), т. е. 5761 млн евро. Рынок оценивал собственный капитал компании в 13 499 млн евро (теоретическая оценка – 14 538 млн евро). Неплохо, но в соответствии с нашими вычислениями компанию следовало предлагать за 5761 млн евро!

Вернемся к проведенному ранее анализу риска дефолта. При очень высоких уровнях риска заемный капитал по своим характеристикам начинает напоминать акционерный капитал и предположение о том, что бета долга значительно отличается от нуля, становится более реалистичным. В дополнение к эффекту снижения стоимости всей фирмы риск, относящийся к долгу, также приводит к снижению риска, относящегося к собственному капиталу.

Опционное ценообразование позволяет систематизировать расчеты движения стоимости между заемным и акционерным капиталами. Это движение можно рассматривать либо как передачу put-опциона от владельца облигаций владельцу акций, либо как временную стоимость call-опциона, покупаемого одновременно с приобретением акций. Паритет put – call подразумевает, что эти величины должны быть равны.

Очевидно, что вместо вычисления стоимости активов по отдельности можно использовать рыночную стоимость, которую можно определить как сумму рыночных стоимостей собственного и заемного капиталов, а затем воспользоваться моделью для перераспределения стоимости между двумя компонентами капитала. На рис. 2.19 показано, как изменится предыдущий график, если в использованной модели приравнять оценку справедливой стоимости активов к их рыночной стоимости. В этом случае стоимость, относящаяся как к акционерному, так и к заемному капиталу, должна увеличиться (как и случилось на самом деле) и значительная часть прироста должна быть отнесена к акционерному капиталу.

В разделе, где анализировалась оценка внутренней стоимости компании, при рассмотрении премии за долговой риск были обсуждены два варианта. В первом предполагалось, что источником премии является рыночный риск, нужно определить бету долга и компенсировать влияние этого риска, приписанного заемному капиталу, на стоимость акционерного капитала. Согласно второму весь долговой риск считался специфическим.

Построенная опционная модель полностью удовлетворяет первому предположению: потеря стоимости вследствие приписываемого риска долгового заимствования увеличивает стоимость акционерного капитала. Если предположить, что весь риск, относящийся к долгу, является специфическим, то в опционной модели общий эффект от учета премии за долговой риск должен быть вычтен из стоимости компании, как это делается в модели оценки внутренней стоимости.

Указанные варианты показаны на рис. 2.20. Линия А – В отражает множество возможных значений стоимости компании без учета специфических издержек, связанных с дефолтом, а прямая С – D – номинальную стоимость задолженности компании. Кроме того, как и выше, внутренняя стоимость акционерного капитала представлена доходом стандартного call-опциона (линия С – Е – В). Доход заемного капитала равен доходу стандартного короткого put-опциона (линия А – Е – D).

Предположим, что премия за долговой риск не связана с рыночным риском и ее эффект не отражается на стоимости акционерного капитала через снижение беты акций. Предположим вместо этого, что бета заемного капитала равна нулю.

Теперь линия B – E – F – G представляет собой множество возможных стоимостей компании, а вертикаль E – F определяет издержки дефолта, полностью обусловленные специфическим риском. Доход на акционерный капитал по-прежнему представлен линией E – C – В, а доход на заемный капитал теперь представлен линией G – F – E – D.

Здесь имеет место снижение общей стоимости фирмы по сравнению с первым случаем (как при рассмотрении влияния предположения о нулевой бете долга на внутреннюю стоимость компании).

Снижение стоимости компании, обусловленное наличием задолженности, равно площади четырехугольника A – E – F – G. Таким образом, стоимость компании равна сумме стоимости двух опционов, оцененных без учета специфического риска дефолта, минус стоимость специфического риска дефолта.

Ситуация напоминает анализ во втором примере табл. 2.9, когда вся премия за долговой риск описывалась бетой долга, с двумя поправками: во-первых, оценка долга снижается, чтобы отразить риск дефолта; во-вторых, потеря стоимости на этот раз не компенсируется через бету акционерного капитала.

Из приведенного анализа следует, что, если не учитывать эффект опциона в выплатах источникам долгового и владельцам акционерного капитала, это может привести к существенной недооценке стоимости собственного капитала, если ценность соответствующего опциона оказывается высокой. Точно так же слепое следование стандартной модели опциона может привести к серьезной переоценке стоимости всей компании. Если анализ начинается с оценки стоимости компании, которая затем распределяется между заемным и акционерным капиталом с использованием моделей оценки опционов, риск дефолта можно не учитывать. Если начать с рыночной стоимости компании, а не оценочной, можно избежать распределения стоимости, но такой подход следует признать ограниченным. Далеко не всегда можно быть уверенным, что рынок правильно оценивает стоимость компании.

Если вернуться к примеру компании Vivendi, то нужно отметить, что сделанные аналитиками оценки справедливой стоимости были существенно ниже рыночной стоимости компании. Разумно предположить, что вывод аналитика о стоимости как сумме составляющих отражал достаточно осторожный подход к определению рыночной стоимости бизнеса в случае его вынужденной ликвидации.

Рыночная оценка компании может как учитывать вычет специфического риска, так и пренебрегать этим риском. Как видно из рассуждений выше, остается открытым вопрос, требует финансовый рынок компенсации только за рыночный риск или за рыночный и специфический риск. Чтобы подтвердить, что оценка аналитика включает риск дефолта, а рыночная оценка его не включает, одной выборки (примера Vivendi) недостаточно.

От ответа на вопрос, учитывается специфический риск в рыночной цене акций или нет, зависит не только оценка стоимости компании. От него зависит и распределение этой стоимости между заемным и акционерным капиталом, поскольку потеря стоимости из-за специфического риска дефолта уменьшает выплаты источникам долгового капитала, не меняя при этом выплаты владельцам акционерного капитала.

8. Международные рынки и валютные курсы

Прежде чем завершить анализ ставок дисконтирования, следует сделать несколько практических замечаний, связанных с тем, что акции торгуются на разных фондовых рынках, а компании оцениваются, ведут свои отчеты и расчеты в разных валютах.

САРМ построена на основании только двух активов: безрискового актива и рыночного портфеля. Оба интерпретируются в модели как глобальные, причем последний включает все виды активов, в том числе недвижимость, предметы искусства и т. п. На практике сложно определить коэффициент бета картины Тициана, потому это предположение в реальности не принимается во внимание.

Принято использовать локальные безрисковые ставки и беты, рассчитанные относительно индексов локальных рынков. Однако это создает дополнительные проблемы. Например, европейская химическая фирма по каким-то причинам исключена из немецкого рынка акций и принята в листинг Парижской биржи. Немецкий рынок характеризуется бóльшим количеством циклических акций, чем французский, потому бета этой компании, основанная на данных французского рынка, окажется выше ее беты, основанной на данных немецкого рынка. Можно возразить, что эта разница компенсируется премией за акционерный риск, которая в Германии выше, чем во Франции. Однако на основании САРМ можно утверждать, что это не так и что относительно глобального портфеля немецкий рынок характеризуется более высокой бетой, чем французский. Но на практике измерить это невозможно.

Валютные риски имеют значение в случаях, когда основанные на долларе или евро ставки дисконтирования применяются к денежным потокам, порождаемым в странах с высоким уровнем инфляции. В таких ситуациях важно (и чаще всего возможно) убедиться либо в том, что быстрорастущие денежные потоки в соответствии с локальными прогнозами преобразованы в более консервативно растущие потоки, выраженные в твердой валюте, либо в том, что к денежным потокам, характеризующимся высокой инфляцией, применена соответствующая (более высокая) ставка дисконтирования.

9. О ставках дисконтирования

Теория ставок дисконтирования – возможно, один из наиболее интересных аспектов оценки, но она очень сложна. В результате используются формулы для расчета WACC и бета с учетом финансового рычага или без его учета, логика которых не до конца понятна и которые неприменимы для растущих компаний, хотя в большинстве моделей используется понятие терминальной стоимости и предполагается бесконечно постоянный темп роста компании.

Анализ дисконтных ставок в данной главе начался с рассуждений о стоимости акционерного капитала без учета финансового рычага, затем была добавлена налоговая защита, потом была вычтена стоимость, обусловленная риском дефолта. На каждом этапе проверялась состоятельность сделанных выводов для компаний с постоянным темпом роста. Такая проверка и здравый смысл подсказали, что налоговую защиту следует дисконтировать по стоимости акционерного капитала без учета финансового рычага, а не по валовой стоимости заемного капитала.

С точки зрения держателя заемного капитала, премия за риск – это мера стоимости put-опциона, который был передан акционерам. Такое понимание породило альтернативный подход к оценке заемного и акционерного капитала, который особенно уместен для компаний на грани банкротства, поскольку опцион в данном случае будет иметь относительно более высокую стоимость по сравнению с внутренней стоимостью компании. Стандартные подходы к оценке (включая используемые в следующих главах этой книги) пренебрегают стоимостью этого опциона, поскольку она относительно мала для компаний с высокой капитализацией.

По-прежнему остается открытым вопрос, откуда возникает стоимость акционерного капитала без учета финансового рычага, а также вопрос в отношении САРМ. CAPM по-прежнему остается самым распространенным подходом, но имеются хорошие эмпирические доводы в пользу замещения коэффициентов бета альтернативными факторами, отражающими размер, финансовый рычаг и ликвидность. И существует вполне реальный риск, что (даже если налоговая защита дисконтируется по стоимости акционерного капитала без учета финансового рычага) стоимость налоговой защиты будет снова добавлена к стоимости компании, а издержки, связанные с риском дефолта, не будут аккуратно вычтены, если только не будет сделано предположение, что премия за риск заемного капитала полностью относится к специфическому риску, а бета заемного капитала равна нулю.

Два крайних предположения: либо признать, что весь риск дефолта, относящийся к заемному капиталу, объясняется рыночным риском (что, по-видимому, очень маловероятно), либо признать, что он вообще не имеет отношения к рыночному риску (что, по-видимому, более правдоподобно для большинства компаний). В случае компаний с наиболее рискованными потоками первое предположение неверно, и из оценки их стоимости необходимо вычесть издержки, связанные со специфическим риском дефолта.

Практические и теоретические вопросы, связанные с теорией ставок дисконтирования (включая САРМ и влияние финансового рычага), до сих пор полностью не решены. На практике этим вопросам часто не уделяется особого внимания, что может быть весьма опасно. В отношении выбора модели оценки стоимости наиболее целесообразно прибегнуть к прагматическому подходу – определиться, как поступить со ставками дисконтирования в зависимости от того, на какие ключевые вопросы надо обратить внимание. При этом следует иметь в виду следующие вопросы:

• выражены ли денежные потоки и ставка дисконтирования в одной и той же валюте?

• целесообразно ли использовать одну безрисковую ставку или требуется модель кривой доходности (что ведет к необходимости использовать модели с меняющимися во времени параметрами)?

• существует ли группа достаточно однородных компаний, чтобы попытаться получить отраслевую бету, которая вызвала бы больше доверия?

• какой должна быть доля налоговой защиты в оценке стоимости, чтобы возникла необходимость использовать модель APV?

• каково предположение относительно беты, применимой к заемному капиталу?

• ожидается ли такое изменение структуры баланса компании, которое окажет существенное влияние на ее стоимость? Если да, то нужно использовать либо модель APV, либо изменяющуюся во времени WACC (в обоих случаях необходимо дисконтировать потоки, возникающие от эффекта налогообложения, по ставке, равной стоимости акционерного капитала без учета финансового рычага, а в стоимости долга учитывать риск дефолта);

• характеризуется ли компания настолько высокими рисками, что стоимость опциона становится важной составляющей стоимости акционерного капитала?

Специалист по финансовым рынкам, ответив на поставленные выше вопросы в отношении конкретного случая, будет в состоянии сам выбрать наиболее подходящий подход к оценке ставки дисконтирования. Такой план действий представляется более разумным, чем использование кем-либо составленного единого и упрощенного меню по выбору ставки дисконтирования. Примеры в главах 5 и 6 включают выбор подходящей методики и расчет ставок дисконтирования для получения оценки стоимости.

Глава 3
Что такое «доходность»

Экономисты и бухгалтеры вкладывают в понятие «доходность» разный смысл. Для экономиста термин «внутренняя норма рентабельности/доходности» (IRR) имеет конкретный математический смысл. Она равна норме дисконтирования, при которой приведенная стоимость денежного потока равна стоимости осуществленных инвестиций. Другими словами, IRR – это норма дисконтирования, при которой чистая приведенная стоимость (NPV) инвестиций равна нулю. Бухгалтер доходность используемого капитала (ROCE) определяет как отношение операционной прибыли, полученной в конкретном году, к объему капитала, использованного для получения этой прибыли.

Между этими определениями имеются два существенных различия. Первое: IRR рассчитывается на основе денежных потоков в период осуществления данного проекта, а не одного года. Второе: IRR основывается на показателях денежных потоков, а ROCE – на бухгалтерской прибыли и балансе. В главе 1 было показано, что практически невозможно прогнозировать денежные потоки компании, не используя данные ее баланса и отчета о прибылях и убытках. Остается ли данный вывод в силе в рамках данной главы? Безусловно, остается, но его необходимо смягчить. Дело в том, что теоретически в расчетах должна использоваться экономическая доходность, а используемая вместо нее бухгалтерская доходность на капитал в большинстве случаев является лишь ее приближением. Здесь возникает вопрос, можно ли преобразовать отчетность таким образом, чтобы получить точные данные о доходности. Существует по меньшей мере одна методика, способная решить эту проблему, коммерчески доступная и представленная на рынке. Известен также ряд секторов рынка ценных бумаг, где компании часто предоставляют сведения, которые позволяют более точно оценить доходность.

Мы будем использовать следующий подход. Сначала исследуем суть проблемы. Затем изложим подход к решению этой проблемы с использованием денежного потока на инвестиции (CFROI). В заключение мы покажем, каким образом отчетность отражает создаваемую стоимость, как можно сделать отчетность более репрезентативной. (Именно в этом направлении в настоящее время развивается практика учета.) Таким образом, последняя из теоретических глав этой книги связана с одной из наиболее важных проблем – капитализации и амортизации (переоценки) основных средств.

1. IRR против NPV

На рис. 3.1 показан стандартный (для финансовой литературы) профиль денежных потоков произвольного проекта. Расположенный ниже горизонтальной оси столбик для года 0 представляет собой первоначальные инвестиции и отражает, с точки зрения инвестора, отток денег. Расположенные выше горизонтальной оси столбики для последующих лет представляют собой денежные потоки для каждого года и отражают, с точки зрения инвестора, прогнозный приток денежных средств. Дисконтирование приводит к уменьшению величин этих потоков, поскольку они приводятся к стоимости нулевого года.

Если подсчитать денежный поток проекта за все годы без дисконтирования, то кумулятивный денежный поток от проекта составит +500 (табл. 3.1). При использовании ставки дисконтирования 15,2 %, являющейся IRR проекта, NPV будет равна нулю (NPV включает начальный отток денежных средств и приведенную стоимость последующих притоков денежных средств).

Полученную IRR можно проиллюстрировать иначе. Предположим, приведенная стоимость проекта пересчитывается на начало каждого года. Если прибыль каждого года будет рассчитана как денежный поток этого года минус уменьшение стоимости проекта за этот год, то в результате доход на начальный капитал должен оказаться равным 15,2 %. Соответствующие расчеты представлены в табл. 3.2.

В первой строке повторяются недисконтированные денежные потоки из табл. 3.1. Во второй рассчитывается приведенная стоимость проекта на начало каждого года. Поскольку используется ставка дисконтирования 15,2 %, т. е. проектная IRR, то на старте года 0 приведенная стоимость автоматически оказывается равной нулю. В третьей строке рассчитывается приведенная стоимость проекта в конце года при той же ставке дисконтирования. Число 1000 получается автоматически. Затем рассчитывается прибыль как денежный поток от операций данного года за вычетом обесценения проекта за тот же год (падение приведенной стоимости проекта). В нулевом году 1000 единиц затрачено на создание 1000 единиц стоимости. В последующие годы денежный поток превышает обесценение, и если полученную прибыль разделить на приведенную стоимость на начало года, то результирующий доход всегда будет составлять 15,2 %. Этот расчет аналогичен расчету лизинговых платежей, в которых проценты играют роль прибыли, а амортизация основного долга – роль уменьшения стоимости оцениваемого объекта.

Но, конечно, в общепринятой бухгалтерской отчетности все иначе. В табл. 3.3 показан тот же расчет, но вместо обесценения используется пропорциональная амортизация, а вместо приведенной стоимости на начало и конец года – соответствующие уровни капитала.

Отличие этой таблицы от табл. 3.2 состоит в том, что размер амортизационных отчислений рассчитывается в предположении о равномерных списаниях в течение срока службы актива (линейный метод), т. е. равен частному от деления объема инвестиций на срок их полезного использования. Реальная же картина такова: стоимость актива уменьшается быстрее по мере приближения срока вывода его из эксплуатации. Разница в издержках от потери актива через 24 года, а не через 25 лет, намного меньше, чем разница издержек от потери актива через 2, а не через 3 года. Но общепринятые принципы бухгалтерской отчетности не принимают этого во внимание, допуская лишь два подхода к амортизации: линейный метод или метод уменьшающегося остатка. Последний хуже с точки зрения искажения экономической реальности.

Откровенно говоря, для бухгалтеров главная проблема состоит в том, что в приведенном примере сделано предположение о возможности прогнозирования будущих денежных потоков. В соответствии с традиционным подходом такое предположение считается неразумной основой для бухгалтерского учета. Однако в последние годы различия между традиционной бухгалтерией, учитывающей затраты прошлых лет («исторические» затраты), и учетом по рыночной стоимости стали менее четкими. Частично это объясняется необходимостью (и даже требованиями) включать в балансы по рыночной цене стоимость производных инструментов и иных подобных активов. В дополнение к этому, наблюдается тенденция более полно отражать рыночные оценки в публикуемых бухгалтерских балансах, как в области капитализации гудвилла и других нематериальных активов, так и в применении тестов на предельную стоимость ко всем основным средствам. Если довести приведенное рассуждение до логического заключения, то замеченная ранее проблема решится сама собой или, точнее, уступит место новой – проблеме определения обоснованности предположений, лежащих в основе объявленной рыночной стоимости. Данная проблема уже сейчас беспокоит страховые компании (расчет стоимости финансовых активов), нефтяные компании (правило SEC расчета приведенной стоимости NPV по ставке 10 %), а также все компании, имеющие на своем балансе сложные производные инструменты. (Правила их учета Уоррен Баффетт остроумно назвал бухгалтерией «по мифологической стоимости».) Все эти вопросы будут затронуты ниже, а сейчас сделаем два замечания по поводу проведенных расчетов.

Первое: разница между внутренней нормой рентабельности (IRR) и бухгалтерской доходностью капитала будет больше для компаний, которые имеют активы с большим сроком полезной жизни и чьи ожидаемые денежные потоки увеличиваются с возрастом порождающего их актива. Этот эффект особенно заметен для предприятий коммунального обслуживания, нефтяных и страховых компаний. Поэтому не удивительно, что менеджмент, банкиры и инвесторы в этих отраслях не придают особого значения нескорректированным «историческим» данным бухгалтерской отчетности.

Второе: ситуация значительно упрощается, если компания имеет портфель аналогичных активов, приобретенных в разное время. Возвращаясь (в последний раз) к нашему примеру, предположим, что компания имеет не один актив, а пять активов разного возраста. В табл. 3.4 показана упрощенная отчетность за год.

Полученный результат лучше, чем результаты для нового или старого актива, но все же есть существенное различие между 16,7 % и правильным ответом 15,2 %. Близость этих величин друг к другу зависит от профиля денежных потоков, генерируемых активами на протяжении их жизни и периодичностью капитальных затрат компании. В действительности капитальные затраты компаний часто имеют волнообразный характер. В результате компании, которые недавно прошли период низкой инвестиционной активности, могут иметь высокую бухгалтерскую доходность на используемый капитал, а компании, которые только что прошли период высоких капитальных затрат, могут показаться низкодоходными.

Прежде чем делать заключения, что бухгалтерская отчетность недостаточно надежна для проводимого анализа и что необходимо вернуться к расчетам денежных потоков, игнорируя отчеты о прибыли и баланс, вернемся к вопросу из главы 1: на чем основаны прогнозы денежных потоков? В общем случае, на бухгалтерских прогнозах оцениваемых компаний. Поэтому все упирается в цифры бухгалтерской отчетности. Но как сделать их более достоверными для целей расчета стоимости?

Рассмотренная ниже модель денежной доходности инвестиций CFROI, которую применяла компания Holt[5]5
  Holt Value Associates – оценочная компания в США. – Прим. пер.


[Закрыть] (в настоящее время права на эту модель принадлежат банку Credit Suisse First Boston) – наиболее известная попытка в явном виде решить описанную выше проблему.