Текст книги "Невеста к рождеству"

– Вот еще что… – Исайя смутился и полез в карман. – Я хочу показать вам это. Абигейл должна была помочь мне его выбрать, но вместо этого заставила вас лезть на дерево.

Ей не показалось? Уголки его рта приподнялись в милой улыбке? И улыбка была вполне искренней, хотелось бы чаще видеть лорда Скарсфелда в хорошем настроении. Она чувствовала, что тогда, сбросив маску угрюмого человека, он предстанет перед ней таким, каким является на самом деле.

– По правде говоря, я сама вызвалась помочь и забраться на дерево. Надеюсь, вы не…

Фелиция хотела просить его не быть слишком суровым к сестре из-за досадного инцидента, но застыла, когда Исайя открыл маленькую бархатную коробочку. Внутри лежало самое красивое кольцо, которое ей доводилось видеть в жизни. Выгравированные тонкие линии, словно веточки зеленых елей, и россыпь бриллиантов, похожая на мерцающие снежинки. Даже человек, знавший ее всю жизнь, не смог бы сделать более удачный выбор.

Фелиция в восторге прижала ладонь ко рту и заморгала, чтобы сдержать слезы. Девушка, которая уже смирилась с тем, что будет до конца дней сидеть в кресле-качалке и вязать носки, была поистине ошеломлена происходящим. Предложение руки и сердца, да еще с таким чудесным кольцом, – она и мечтать не могла, что с ней произойдет такое.

– Если вам не нравится, мы можем вместе выбрать другое.

– Это самое красивое кольцо в мире. – Фелиция захлопнула крышку, боясь, что не сможет сдержаться и зарыдает, если будет разглядывать его хотя бы еще минуту.

– Но вы мне отказываете? – Исайя поспешил убрать коробочку обратно в карман. – Все в порядке, Фелиция, не беспокойтесь. Я знаю, что просил слишком много. Но все же не могу согласиться и на ваше предложение.

– Я сделала его лишь ради вас. И я вам не отказываю. – Она подняла руку, чтобы смахнуть слезу.

Исайя перехватил ее и крепко сжал.

– Это правда? Вы готовы выйти за меня? Не из-за того, что вас вынуждают обстоятельства?

– Я даю согласие гораздо охотнее, чем вы можете представить, если вы так желаете знать правду.

Фелиция освободила руку, ведь предательская слеза грозила упасть с кончика носа.

– Возможно, у нас будут проблемы, которых вы мечтали бы избежать, Фелиция, но я обещаю, что ради вас стану лучше, насколько смогу.

Помедлив лишь мгновение, он подался вперед и поцеловал кончик ее носа, удалив таким образом беспокоившую ее слезинку.

Глава 4

Они ехали в арендованном экипаже. Фелиция не сдержалась, открыла окно и подставила лицо ледяному ветру. Первый глубокий вдох позволил ощутить запахи озера Уиндермир, второй – более тонкие ароматы хвои, напомнившие о приближающемся Рождестве.

Лошади мчали ее в Скарсфелд, в новую жизнь. Какой бы она ни стала, Фелиция считала, что сделала правильный выбор, в любом случае это будет лучше перспективы до конца дней держать в руках спицы и часами просиживать в кресле-качалке.

Более того, она до сих пор ощущала прикосновение губ Исайи, отчего ее решение казалось еще более правильным.

– Ты совершаешь ошибку, Фелиция. У меня мурашки бегут по шее. Мы недолго пробыли в городе, но и за это время я слышал, что люди нелестно о нем отзывались.

– Насколько нелестно?

– Говорили, что он постоянно мрачен и нелюдим. Полагаю, такой человек тебе не подходит.

– Пустая болтовня… Удивлена, что ты обратил на нее внимание.

Смирившись с тем, что придется прервать увлекательное занятие, Фелиция закрыла окно и перевела взгляд на кузена.

– Тебе следует быть более оптимистичным, Питер.

– Я как раз об этом и говорю. Ты порой видишь хорошее даже там, где его нет. Боюсь, ты смотришь на мир сквозь розовые очки.

– Не знаю почему, но твои слова меня обижают.

– Я желал вовсе не этого, я призываю тебя здраво оценить ситуацию. Этот мужчина не для тебя, тебе нужен человек более жизнерадостный.

– Конечно, он ведь поцеловал не тебя, – пробормотала под нос Фелиция.

– Что ты сказала?

– Не важно. – Она надеялась, Питер не усомнился в ее способности принимать разумные решения, хотя, возможно, она в розовых очках. – Я стараюсь видеть позитивные стороны людей и… событий, но это вовсе не влияет на мою способность планировать дальнейшую жизнь.

Свою и Абигейл.

Пусть кузен смотрит на нее с подозрением, она не раскроет ему секреты, доверенные лордом Скарсфелдом. Какое бы мнение ни сложилось у кузена, она не выдаст причину, по которой выходит замуж.

– Ты говоришь, я смотрю на мир сквозь розовые очки, но на твоих глазах шоры. Виконт сделал мне предложение подобающим образом, и я его приняла, мама бы это одобрила.

– Но почему ты так поступила? Объясни ради всего святого.

– Настанет день, когда и ты, и сестры создадут свои семьи, а я не хочу быть старой девой-приживалкой и обузой для всех.

– Каждый из нас будет рад принять тебя в своем доме.

– Я знаю, но это не сделает счастливой меня. Не хочу просыпаться каждое утро и думать, сколько еще жалости и сочувствующих взглядов мне придется вынести. – Она пожала руку Питера. – Я хочу лишь того, что и все нормальные женщины.

– Не думаю, что существует еще одна девушка, желающая связать свою жизнь с лордом Скарсфелдом.

– Видимо, потому, что он не целовал их в кончик носа. – На этот раз Фелиция произнесла отчетливо каждое слово.

– Что? – Питер открыл рот так широко, что челюсть, казалось, упадет на колени. – Что он сделал?

– Вот так. И это было очень приятно, учитывая, что ты считаешь его огром. Я прослезилась, и он помог мне избавиться от слезы.

– Ты плакала из-за него? И это еще до венчания! Теперь я вижу, что разум твой затуманен.

– Я расплакалась от чувств, потому что он искренне признался, каковы причины столь спешной свадьбы, но тебе я о них не расскажу. И еще он мне улыбнулся. Поверь, я увидела под маской хмурого человека совсем другого. Виконт сделал мне предложение стать его супругой от всего сердца, на это я никогда и не надеялась. Ты еще не видел кольца, которое он, между прочим, выбрал сам. Оно не могло быть лучше, даже если бы я сама его придумала. Поверь мне, Питер, я не мечтала, что у меня в жизни будет такой момент.

Кузен несколько раз моргнул, но промолчал. Конечно, он мужчина и, вероятно, не понимает ее.

– И знаешь, ему не надо было вставать на цыпочки, чтобы поцеловать меня.

– Это правда, – наконец пробормотал Питер. – Если ты так уверена в верности своего решения, я поддержу его.

– Спасибо.

Кузен прекрасный человек. Ему было всего двадцать лет, когда он получил титул виконта Кливертона и взял на себя заботу о ней и сестрах. Неудивительно, что он беспокоился. В один день товарищи по играм стали предметом заботы, это, разумеется, нелегко.

– Ты помнишь, о чем мы говорили в поезде?

– О чем-то… да.

– О том, что теперь моя жизнь обретет смысл. Возможно, он именно в том, чтобы сделать лорда Скарсфелда счастливым.

– Полагаю, ты нашла бы смысл жизни и дома, но я сказал, что поддержу тебя, не думаю, что стоит постоянно возвращаться к этой теме.

– В Кливертоне я никому не нужна, а здесь, пожалуй, необходима.

Ей ведь удалось, пусть мельком, увидеть настоящего лорда Скарсфелда, значит, она сможет дать ему то, в чем он остро нуждается. Дело не только в его сестре. Судьба бросила Фелиции вызов, и она с трепетом его приняла.

– Я и раньше говорил, что если кому и под силу сделать виконта счастливым, то только тебе.

– Вот видишь? Значит, мое решение не ошибочное, я должна исполнить важную миссию.

Послышались удары по крыше. Питер открыл окно и посмотрел на возницу.

– Вон оно, поместье Скарсфелд, сэр, прямо впереди.

Питер откинулся на спинку дивана.

– Я молю лишь о том, чтобы жизнь не сдернула с тебя эти розовые очки, Фелиция. В них мир всегда будет казаться тебе чудесным местом.

Она ничего не знала о жизни, не представляла, каков мир на самом деле, лишь надеялась сделать счастливыми обитателей одного дома. Она непременно убедит лорда и леди Пенфилд, что Абигейл лучше остаться там, где она росла.

Исайя стоял у окна зимнего сада и внимательно смотрел на дорогу, отрезок которой примерно в полмили отлично отсюда просматривался. Он провел здесь все утро. И с течением времени, а был уже час пополудни, ощущал себя скорее более бодрым, нежели уставшим.

Он был готов каждую минуту увидеть приближающийся со стороны города наемный экипаж. Кузен Фелиции решительно отверг предложение прислать за ними карету из Скарсфелда. Вероятно, лорд Кливертон надеялся, что кузина все же изменит решение и вернется с ним в Лондон.

Исайя всматривался в даль, гадая, случилось ли это. Созвучно его внутреннему состоянию, все вокруг замерло, тишину не нарушал даже легкий ветерок, недавно сметавший снег с веток деревьев.

Не стоило целовать Фелицию. Она сама бы справилась со слезами, не надо было вмешиваться. Впрочем, он всегда с трудом переносил плачущих женщин.

С того утра Рождества, как рыдающая мама разбудила его и сказала, что они уезжают из дома к ее новому мужу. Он был слишком мал, чтобы понять значение ее слов и происходящих перемен, не говоря уже о том, чтобы предвидеть, какое будущее ждало молодую, красивую маму. В тот момент мучил один вопрос: как же его найдет рождественский дед?

В течение многих лет Исайя задавался вопросом, почему отчим выбрал для их отъезда из дома именно утро Рождества? Ничего более скверного и придумать было нельзя. Он старался, но до сих пор не смог забыть самого страшного дня в жизни. Каждое мгновение по прошествии лет виделось так же ярко и отчетливо, как тогда. Проходя мимо елки, он увидел подарок, который смастерил в тот год осенью, – бусы из березовых щепок, сделанные вместе с конюхом. Вырвавшись из объятий матери, он бросился, чтобы забрать их, но сильная рука схватила за ворот ночной рубашки и поволокла к двери.

– Из-за тебя мы опоздаем, – рявкнул отчим. Строгий голос всегда его пугал. – И прекрати ныть, помни: однажды ты станешь виконтом, веди себя соответственно.

Мама попыталась возразить, напомнила, что сын еще ребенок, но мужчина ответил ей – что-то неразборчивое, – и мама заплакала еще громче.

Как ни странно, маленький Исайя запомнил, как красиво выглядела наряженная елка, она сверкала и переливалась в лунном свете, несмотря на разворачивающуюся рядом трагедию.

Разглядывая дорогу, Исайя молил Бога, чтобы Фелиция не передумала. Тогда он окажется в ужасном положении. Времени для поисков новой невесты совсем не осталось. Кроме того, ему понравилась мисс Пенниджонс, прикасаясь губами к ее носику, он искренне наслаждался моментом.

Закрыв глаза, Исайя обратился к Всевышнему, желая, чтобы невеста сдержала слово, приехала в Скарсфелд и помогла ему разрешить ситуацию с сестрой в их пользу.

– Аминь, – прошептал он, медленно поднимая веки. – Благодарю тебя, Всевышний. Аминь, – добавил он и побежал в дом дать распоряжение слугам и домочадцам спуститься для приветствия новой леди Скарсфелд.

– Совсем не этого я ожидал, – прошептал Питер, и Фелиции оставалось лишь надеяться, что слуги, выстроившиеся по обе стороны холла, его не услышали.

– Чего же ты ожидал? – так же шепотом спросила она.

Что же до самой Фелиции, то она была уверена, что не видела помещения красивее, чем эта приемная, с идеально отполированной лестницей и панелями на стенах. На полу ковер в приглушенных тонах оранжевого, желтого и красного цветов, огромный камин, в котором разожжен огонь, заливающий теплом все пространство. Интерьер элегантный, но не перегруженный. Фелиция невольно задумалась, отражает ли он суть хозяина – лорда Скарсфелда, ту часть натуры, которую он предпочитает скрывать?

– Полагал, дом так же суров, как и он сам.

– Ты совсем не знаешь человека и не можешь судить.

– Я как раз собираюсь… Ах, вот и хозяин.

В комнату вошел виконт, за ним Абигейл, оба встали перед шеренгой слуг. Девочка коснулась руки брата и что-то тихо произнесла. Он поморщился, отчего сестра покачала головой и нахмурилась.

Затем они направились к Фелиции и Питеру. Абигейл приветливо улыбалась, в то время как улыбка брата не казалась веселой.

«Что неудивительно», – подумала Фелиция. Ведь непросто столь внезапно сделать предложение руки и сердца совсем незнакомой женщине. Хотя, пожалуй, решение принять его может казаться еще более странным.

Взволнованная Фелиция и сама улыбалась довольно сдержанно.

– Добро пожаловать в Скарсфелд, мисс Пенниджонс.

– У вас красивый дом, – ответила она и кивнула девочке, которой предстояло вскоре стать ее младшей сестрой. – Рада встрече, леди Абигейл. Надеюсь, кошка хорошо себя чувствует после приключений в городе?

– Она пребывала в плохом настроении после долгого сидения в корзине, но сейчас все в порядке. – Похоже, так и было, кошка была здесь же, крутилась у ног дворецкого. – Добро пожаловать в Скарсфелд, мисс Пенниджонс. Надеюсь, вам понравится здесь с нами.

– Возможно ли иначе? Ведь теперь у меня есть еще одна сестра.

Вместе с лордом Скарсфелдом она прошла вдоль рядов слуг, и он представил ей каждого. Фелиция тепло приветствовала их, отметив, что в доме поддерживается чистота и уют. Теперь пути назад нет. До того как состоится венчание, ей придется вступить в роль хозяйки дома. Она сама не ожидала, что перспектива будет скорее восторгать ее, нежели пугать. Ее имя не леди Мрачность, и фиолетовый цвет старой девы никогда ей не нравился. Очень скоро она станет леди Скарсфелд – Фелиция Мэри Скарсфелд. Дай бог, чтобы на счастье.

Чаепитие в новой семье прошло довольно приятно, настало время показать Скарсфелд его молодой хозяйке.

Исайя вновь принялся молить Бога, чтобы ей все понравилось. Ему нечего предложить будущей жене в браке, кроме этого поместья, титула и состояния. Этого было бы вполне достаточно для большинства женщин, но он подозревал, что мисс Пенниджонс желала иного.

Чего же она могла ожидать из того, что он едва ли сможет дать? Что он подарит ей частичку себя, своей души и будет любить всем сердцем? Умение любить он потерял из-за матери, которая и должна была научить его этому, для которой он должен был стать самым дорогим человеком.

Ни одна женщина в мире, кроме Абигейл, не могла заставить его пойти на риск и дать волю чувствам. Возможно, он поступает неправильно, но готов предложить будущей супруге только дружбу.

– Позвольте показать вам дом, – обратился он к присутствующим за столом, хотя надеялся, что на предложение откликнется только Фелиция, и они смогут побыть наедине.

– Я его уже видела, – заявила Абигейл и потянулась за одним из кексов, которые повариха приготовила специально для гостей. Это означало, что на столе они появлялись довольно редко. – Возьму это для своей няни мисс Ширлс. Надеюсь задобрить ее, тогда она позволит мне самой выбрать книгу для чтения днем.

Абигейл выбежала из комнаты. Исайя смотрел ей вслед с умилением и смеялся про себя. Он отлично знал, что кекс будет съеден до того, как позади останется половина лестницы.

– Моя сестра выбирает книги по своему желанию, стоит мисс Ширлс задремать в кресле.

Питер сложил руки на коленях.

– Пожалуй, я не готов сейчас долго ходить. Ваши слова о дремоте навели меня на хорошую мысль. – Он поднялся, поцеловал Фелицию в щеку и направился в отведенную ему одну из комнат для гостей.

– А я с удовольствием приму ваше приглашение.

Голос Фелиции вывел Исайю из задумчивости. Видимо, из-за того, что он слишком пристально смотрел на то место, которого коснулись губы Питера. Все прошедшие дни он не мог забыть о своем поцелуе, который был вовсе не случайным или необдуманным. Разумеется, нежная привязанность к супруге – вещь вполне естественная и ожидаемая, но он вновь напомнил себе, что связи порой рвутся, и тогда неминуемо приходит боль.

Фелиция сама предложила ему хорошее решение вопроса. Ничто не может заставить его принять временный брак, как и изменить мнение о том, что хорошо, а что плохо. Процедура должна быть соблюдена, клятвы произнесены.

И вот он показывает мисс Пенниджонс ее новый дом. Исайя постоянно возвращался к мысли о том, что если мать может бросить дитя, то и ему вовсе не обязательно отдавать больше, чем требуют отношения в союзе без любви.

Только потеря Абигейл способна в этой жизни стать для него непереносимым ударом. Он не может себе позволить привязаться так же и к мисс Пенниджонс.

– Предлагаю начать снизу, с кухни, и подниматься вверх.

– Кухня – одно из моих самых любимых мест в доме. Там тепло и днем и ночью и всегда так вкусно пахнет.

– Тогда вам будет приятно узнать, что миссис Малдун любит демонстрировать, что умеет, и не против, когда за ней наблюдают.

Он сам часто так делал. Будучи подростком, он все время испытывал чувство голода, повариха усаживала его в кухне на табурете и кормила. И непременно с ним разговаривала, потому как понимала, что общение мальчику необходимо не меньше еды.

После кухни Исайя провел Фелицию в библиотеку и огромный бальный зал, которым давно не пользовались.

– Мне бы хотелось узнать о вас больше, милорд, раз уж мы собираемся совершить такой важный шаг. К тому же так спешно.

Спешность – непривычная вещь в таком деле. Но совсем не означает, что неверная.

Сердце вновь кольнуло от стыда. Эта девушка готова отдать ему всю себя, свою жизнь в прямом смысле, а он жалеет немного душевного тепла.

– Вы прожили здесь всю свою жизнь?

– Большую часть. Я родился здесь, но мой отец скончался, когда мне было всего несколько недель от роду. До четырех лет я жил вдвоем с мамой.

В голове пронеслись мгновения из детства, он услышал собственный веселый смех, когда катался по зале на немецком самокате, а мама бежала за ним и тоже смеялась.

– Потом мама вышла замуж, и я вместе с ней уехал в Пенфилд. Через несколько лет меня отослали обратно в Скарсфелд, отчим решил, что мое место здесь, учитывая, что я виконт. Я подозреваю, что он просто хотел избавиться от чужого ребенка, я был еще мал и нуждался в заботе матери, а он ни с кем не хотел делить ее внимание.

Многие годы его семьей были слуги, одни уходили, на их место приходили новые. Древние стены были единственными свидетелями того, как весело он проводил время с мамой, валялся по полу, когда она его щекотала, как, сидя у нее на коленях, погружался в сладкий сон.

О потерях горько и тяжело вспоминать, лучше этого не делать. Исайя изо всех сил старался не думать о прошлом, но мысли не покидали его, лишь прятались глубже в тайники разума. Особенно сложно было сейчас, когда его все чаще охватывал страх потерять Абигейл.

Но вот перед ним девушка, с которой он свяжет свою жизнь, она станет его будущим. Сейчас она смотрит на него, поджав губы и чуть нахмурившись.

– Признаться, я скучал по Скарсфелду и был рад оказаться дома. – Не совсем правда, но он решил, что это успокоит Фелицию. – Пойдемте в оранжерею. Вы расскажете мне о своем детстве.

Он прошел вперед, прислушиваясь к шелесту юбок.

– В Кливертоне всегда было шумно. Если помните, у меня две сестры, но родители воспитывали еще и Питера. Бедняга, ему приходилось нелегко. Из трех девочек кто-то обязательно плакал, часто приходилось натыкаться на ярды ткани, потому что постоянно шились новые платья. Конечно, смеха было больше, чем слез, но едва ли Питер, как единственный мальчик, находил все проказы и шутки веселыми. Становясь старшим братом трем сестрам, юноша непременно меняется, ощущает давление, ответственность.

– Я отлично это понимаю, хотя у меня только одна сестра.

– Абигейл определенно стала лучиком света в вашей жизни. Я видела, как вы улыбались, когда она убежала к себе с кексом.

– Нет, я совсем не улыбался, ведь сестра повела себя не лучшим образом.

– Возможно, не в прямом смысле, на лице у вас не было улыбки, но я видела смех в ваших глазах, лорд Скарсфелд. Вы смотрели на сестру с нежностью, которую редко увидишь.

Насколько ему было известно, никто не разглядывал его так близко и внимательно, чтобы увидеть скрытое за хмурым фасадом. Это обрадовало и одновременно испугало его.

– Вы правы, она луч света в моей жизни. Я буду безмерно вам благодарен, если дадите мне шанс удержать ее дома.

– Не волнуйтесь, Исайя. Лорд и леди Пенфилд увидят, как счастлива Абигейл, и у них не хватит смелости разрушить ее мир.

Слышать из ее уст свое имя было непривычно, но приятно.

Он распахнул дверь зимнего сада. Там было холодно, но все же теплее, чем на улице.

– Камин здесь горит постоянно, – пояснил он. – Я считаю, что Абигейл лучше зимой играть здесь, не так холодно.

Фелиция подошла к окну и коснулась кончиками пальцев стекла. Молчала она довольно долго. Исайе стало интересно, о чем она думает. В это время года вид едва ли способен заворожить. Может, он совсем ей не понравился?

– Весной и летом здесь красиво, – произнес Исайя.

– Думаю, осенью тоже неплохо, но зимой! Будет, как в сказке. Мне кажется, я уже вижу, как на санях проносится Снежная королева, касается палочкой глади озера, и та превращается в лед.

Фелиция повернулась. Все лицо ее светилось, глаза горели. Исайя даже на мгновение подумал, что мимо действительно пронеслась Снежная королева.

– Если бы можно было хоть ненадолго попасть в сказку, я бы точно стала Снежной королевой. Красивой и в переливающемся наряде.

– Для этого точно необходимо волшебство, потому что озеро редко замерзает так, чтобы кататься на коньках.

Фелиция улыбнулась и поманила его пальцем.

– Подойдите, милорд.

Они стояли рядом, плечи их почти соприкасались.

– А вы могли бы стать моим Снежным королем, королем Снежнегором. Очень сильным, способным заморозить даже вулкан.

Фелиция указала на озеро, но Исайя мог смотреть только на ее руку и красивый тоненький пальчик.

– И вот вы беретесь покрыть льдом все озеро и несетесь по нему на коньках с такой скоростью, что искры летят в стороны из-под лезвий. Выглядите грозно, но я вас не боюсь, ведь мы часто катаемся вместе и весело проводим время. Смотрите, милорд, вы подхватили меня, пролетая мимо окна. И вот я уже лечу, видите?

– Я вижу, как мы проваливаемся под лед, и с нас больше никто не будет брать пример.

Исайя не хотел портить нарисованную ею волшебную картину, но он не Снежный король. Даже если озеро замерзнет, кататься на коньках будет очень опасно.

– В реальном мире, конечно, никто на такое не пойдет, не станет рисковать. – Фелиция пожала плечами. Теперь ее плечо касалось плеча Исайи, а рука его руки. – Простите, я забыла, что сказки больше любят девочки, мы часто придумывали их с сестрами. Питер всегда терял нить, когда мы принимали его в игру. Я увлеклась, простите. Всему виной чудесный вид из окна.

Ей совершенно не за что извиняться. Любой другой мужчина, скорее всего, поддержал бы ее фантазии, постарался ощутить, что летит вместе с ней.

– Э-э-э… да, будь я таким… как король Снежнегор… подхватил бы вас… и…

– Не стоит, милорд. Вам не нужно пытаться быть тем, кем не являетесь. Но мне приятно, что вы попытались мне подыграть.

– Признаюсь, я бы кое-что сделал, будь я Снежным королем.

– Правда? – От ее сияющей улыбки мир за окном стал казаться не таким мрачным. – И что же?

– Я бы приказал вам называть меня Исайей и считать своим другом. – Он намеренно не сказал «мужем», потому что супружеские отношения предполагают близость, а они не испытывали влечения друг к другу. – И союзником.

– Я буду называть вас по имени, но и вы тоже называйте меня Фелиция. И вы правы, мы союзники, у нас есть цель – оставить Абигейл дома.

Она пропустила слово «друзья». Исайя ее не винил. Друзья весело проводят время вместе, насколько ему известно, а его компания интересна только Абигейл.

– У вас красивое имя, Исайя. Мне нравится его произносить. А ваше второе имя?

– Оно необычное, известно немногим. – Потому что оно не просто необычное, а невероятно странное. – Эльфалет.

– Исайя Эльфалет, – произнесла Фелиция. – А вам известно, что это значит?

– Возможно, значит, что я все держу при себе.

– Что ж, тогда благодарю, что поделились со мной. Вам известно, что каждое имя имеет значение? Не бойтесь, Исайя, мы непременно выясним все о ваших именах.

Он должен бояться узнать значения имен? Боже правый, он никогда даже не думал об этом. В данный момент он боялся того, что на сердце от взгляда Фелиции становилось теплее. По-настоящему боялся.

Он никогда не позволял себе привязанности к кому-либо, кроме сестры. Даже запрещал себе влюбляться.

Так безопаснее. Однако сейчас, оглядываясь на проведенные в одиночестве годы, он ощутил холод, словно действительно оказался в ледяных водах озера Уиндермир.