Текст книги "Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины"

1
Ее сокровенные мечты
Чего хотели женщины?

Рассказ Кэтрин Мэнсфилд «Усталость Розабел» (The Tiredness of Rosabel, 1908) дал читателям возможность подсмотреть, о чем мечтает продавщица магазина шляпок[26]26
  Mansfield, K., Collected Stories of Katherine Mansdield (London: Penguin, 2007).


[Закрыть]. Молодая Розабел совсем запуталась и выбилась из сил: разрыв между желаниями, стремлениями и бедностью повседневной жизни был просто огромным. Она купила букет фиалок, и ей пришлось остаться без ужина. Она мечтала о жареной утке и паштете из каштанов, но в реальности, приходя к Лайонсу, вынуждена была обходиться вареным яйцом. Возвращаясь на омнибусе домой в обшарпанную комнату, Розабел испытывала глубокое отвращение к душной атмосфере и дурно пахнущим попутчикам. Рядом с ней сидела сверстница, погруженная в чтение дешевого романа в мягкой обложке, и Розабел было неприятно смотреть, как девушка облизывает пальцы, чтобы перевернуть страницу, и беззвучно шевелит губами. Розабел устало поднялась по лестнице в свою унылую съемную комнату, села у окна, положила голову на подоконник и стала вспоминать события прошедшего дня.

В магазин буквально влетела эффектная пара; молодые люди добродушно шутили друг с другом. Розабел подобрала девушке идеальную шляпку, украшенную «великолепным загнутым пером и черной бархатной розой… Молодые люди были просто очарованы». Когда Розабел попросили продемонстрировать это произведение шляпного искусства на себе, она почувствовала уколы зависти и негодования. А потом молодой человек заметил, что и у Розабел «отличная фигурка», и ей стало еще тяжелее. Воспоминания растревожили девушку, и она поймала себя на размышлениях о разных качествах этого молодого человека и его сексуальной привлекательности. А если бы она могла поменяться местами с его спутницей? Розабел представляла себя богатой, привилегированной, любимой и желанной. Как по мановению волшебной палочки у нее перед глазами возникали букеты роз, шикарные платья, дорогие ужины при свечах. Постепенно в мыслях появлялось все больше эротизма.

В этой истории Розабел мечтает не только о мужчине, Гарри. Желание вызывают образы комфорта, богатства, высокого общественного положения. В фантазиях Розабел Гарри дает ей пропуск в мир богатства и благополучия, а в глазах других людей она приобретает какое-то значение благодаря браку с влиятельным мужчиной.

В 1900-х женщины постоянно испытывали разочарование. Они не всегда могли получить желаемое образование или хорошо оплачиваемую работу, участвовать в политической жизни или выражать себя сексуально. Все еще была широко распространена позиция, согласно которой в обязанности женщин вменяли служение другим, а истинная женственность требовала чистоты и самопожертвования[27]27
  Dyhouse, C., Girls Growing Up in Late Victorian and Edwardian England (London: Routledge & Kegan Paul, 1981), см. особенно гл. 1.


[Закрыть]. Викторианский образ «ангела в доме» был жив в воображении молодых девушек, которые воспитывались на книгах о непорочных красавицах в белых муслиновых платьях и венках из роз. Произведения Рёскина и Ковентри Пэтмора с их напыщенными рассуждениями о женственности постоянно вручались в качестве призов в воскресных школах и включались в списки «развивающей литературы», которые составляло Общество помощи девочкам (Girls’ Friendly Society)[28]28
  Dyhouse, C., Girl Trouble, Panic and Progress in the History of Young Women (London: Zed Books, 2013), см. особенно гл. 1. Эпическая поэма Ковентри Пэтмора «Ангел в доме» (The Angel in the House), публиковавшаяся частями с 1854-го по 1862 год; лекции Джона Рёскина, посвященные мужественности и женственности «Кунжут и Лилии» (Sesame and Lilies), впервые опубликованные в 1865-м.


[Закрыть]. Амбициозные девушки сталкивались с неодобрением, особенно если предпочитали достижение личных целей выполнению семейных и домашних обязанностей[29]29
  Lewis, J., (ed.), Labour and Love: Women’s Experience of Home and Family 1850–1915 (Oxford: Blackwell, 1986). См. также Dyhouse, C., Feminism and the Family in England, 1880-1939 (Oxford: Blackwell, 1989), chap. 1.


[Закрыть].

Соответствовать социальным стандартам исполнительной дочери, послушной жены и готовой пожертвовать собой матери было намного легче, если женщине посчастливилось оказаться под защитой богатого, либерально настроенного мужчины и если собственные амбиции и потребность в независимости не слишком ее беспокоили. Неудивительно, что в обществе, где главные достижения женщины определялись исключительно в категориях материнства и гармонии в доме, многие стремились выйти замуж, растить детей – и обрести в семейной жизни свое истинное счастье[30]30
  В период с 1870-х и до 1914-го наблюдалось резкое развитие брачной рекламы, свадебных агентств и бюро. См. Phegley, J., Courtship and Marriage in Victorian England (Praeger, an imprint of ABC–CLIO, LLC 2012). Также см. Cocks, H., ‘The Cost of Marriage and Matrimonial Agency in Late Victorian Britain’, Social History, 38/1 (March 2013): 66–88.


[Закрыть]. Но не все хотели и могли позволить себе построить идеальный брак и совершенную семью. На самом деле шансы добиться такого развития событий были весьма невелики. Начнем с того, что состоятельных и свободных мужчин на всех не хватало. Женщины все более критически относились к обществу, которое ограничивало их, не давало возможности развиваться и достигать независимости. Что было делать девушкам, которые не хотели выходить замуж, если не встретят мужчину своей мечты?

Споры вокруг «женского вопроса», или «сексуального вопроса», бушевали с 1890-х годов. К началу двадцатого века они лишь усилились и накануне Первой мировой войны достигли своего пика в конфликтах и борьбе за избирательное право[31]31
  См. Dyhouse, C., Girl Trouble, особенно гл. 2.


[Закрыть]. Для женщин открылись новые профессиональные возможности: хотя большинство девушек все еще трудились дома, количество молодых работниц на предприятиях легкой промышленности, в офисах и магазинах только увеличивалось. Розабел была лишь плодом фантазии автора, но ее прототип можно было найти где угодно, и таких девушек становилось все больше в городах Великобритании и США[32]32
  Для США и Канады см., например, England, K. And Boyer, K., ‘Women’s Work: The Feminisation and Shifting Meanings of Clerical Work’, Journal of Social History 43/2 (Winter 2009): 307–40; для Великобритании см. Zimmeck, M., ‘Jobs for the Girls: The Experience of Clerical Work for Women, 1850–1914’, in John, Angela V. (ed.), Unequal Opportunities: Women’s Employment in England 1800–1918 (Oxford: Blackwell, 1986); Anderson, G., The White Blouse Revolution: Female Office Workers Since 1870 (Manchester: Manchester University Press, 1988); Todd, S., Young Women, Work and Family in England 1918–1950 (Oxford: Oxford University Press, 2005).


[Закрыть]. Условия жизни и работы этой растущей армии женщин в белых воротничках были нелегкими. А учитывая проблему «количественного преобладания женщин», их шансы на удачный брак были невысоки. В ходе Первой мировой войны погибло ужасающе много молодых мужчин, и это только усложнило поиск Того Самого[33]33
  Nicholson, V., Singled Out: How Two Million Women Survived Without Men after the First World War (London: Viking, 2007); Holden, K., The Shadow of Marriage: Singleness in England 1914–1960 (Manchester: Manchester University Press, 2007).


[Закрыть].

Рут Слейт и Ева Лоусон – две молодые офисные работницы из Лондона начала двадцатого века. Дневники и коллекция писем, которые они после себя оставили, позволяют воссоздать их дружбу и узнать, чего девушки хотели от жизни[34]34
  Thompson, T., (ed.), Dear Girl: The Diaries and Letters of Two Working Women, 1897–1917 (London: The Women’s Press, 1987).


[Закрыть]. В детстве Рут считала, что семейная жизнь – это очень сложно. У девочки быстро сформировался свой взгляд на мир, из-за чего она часто ссорилась с родителями. Чтобы обеспечить себя, обеим девушкам приходилось выполнять много тяжелой монотонной работы. Еве было скучно работать секретарем в суде. Рут трудилась в бакалейной компании, управляющих которой называла «рабовладельцами», – и постоянно злилась из-за эксплуататорских условий труда. Мечты Рут и Евы были не так материалистичны, как у Розабел. Обе девушки отчаянно хотели становиться лучше. Обе придерживались нетрадиционных религиозных принципов, стремились к образованию и саморазвитию. Девушки в красках представляли, как наступит время перемен и принесет с собой подъем уровня жизни для женщин.

В этих письма и дневниках много отсылок к прочитанным материалам и обсуждениям социальных проблем, разговорам о женском вопросе, встречам и демонстрациям в рамках борьбы за избирательное право. И Рут, и Ева вдохновлялись идеями «бунта против устаревшего образа жизни и мысли»[35]35
  Отрывок из дневниковой записи Рут, 28 мая 1908, в Thompson, Dear Girl, 117.


[Закрыть]. Обе девушки обожали читать и разбираться в головокружительном потоке новых идей. Особенное влияние на них оказал феминизм южноафриканской писательницы Оливии Шрейнер и радикальное видение социализма и новой жизни Эдварда Карпентера. И «Африканская ферма» (Story of an African Farm, 1883) Оливии Шрейнер, и «Совершеннолетие любви» (Love’s Coming of Age, 1896) оспаривали традиционные представления о том, что значило быть мужчиной и женщиной, об отношениях между полами – эти книги отстаивали идеалы равенства и товарищества[36]36
  Schreiner, O., The Story of an African Farm: A Novel (London: Hutchinson, 1883); Carpenter, E., Love’s Coming of Age: A Series of Papers on the Relations of the Sexes (Manchester: Labour Press, 1896). Обе книги не раз были переизданы. Переписку Евы и Рут см. Thompson, Dear Girl, 117, 118, 151, 246. Для дальнейшего анализа влияния Карпентера в то время см. Rowbotham, S., Edward Carpenter: A Life of Liberty and Love (London: Verso, 2008).


[Закрыть].

Рут и Ева страдали в личной жизни. Чувства к мужчинам сбивали Рут с толку; они недотягивали до идеала. Ее парень Уолтер занимал иную позицию по женскому вопросу, и девушка ужасно разозлилась, когда обнаружила в его комнате антисуфражистские листовки[37]37
  Рут, запись из дневника от 23 июня 1908, Thompson, 119.


[Закрыть]. «Современным мужчинам недостает честности, доброжелательности и твердости характера», – жаловалась Рут дневнику в 1908 году[38]38
  Рут, запись из дневника от 19 августа 1908, Thompson, 127.


[Закрыть]. Другой поклонник, Хью, был как будто неспособен к эмоциональной близости, и Рут казалось, что его сердце заморозили, когда он был маленьким, – хотя позже она все равно вышла за него замуж. «Дружба с мужчинами обычно приводит к разочарованию», – признавалась девушка и размышляла, была ли сама отчасти виновата в этом[39]39
  Рут, запись из дневника от 21 марта 1916, Thompson, 299.


[Закрыть]. И все же ей было сложно отказаться от «романтической идеи единственного мужчины для единственной женщины», который наполнил бы ее жизнь смыслом[40]40
  Рут, запись из дневника от 17 июля 1908, Thompson, 125.


[Закрыть]. Ева не скрывала своего желания построить любовные отношения с мужчиной, от которого она могла бы родить детей: «То самое сердце, бьющееся где-то, которое я всегда буду любить»[41]41
  Ева, запись из дневника от 10 сентября 1913, Thompson, 182.


[Закрыть]. Иногда она писала, что «пала духом» или «мечтает коснуться маленьких детских пальчиков»[42]42
  Рут о Еве, запись из дневника от 26 января 1907, Thompson, 98.


[Закрыть]. Но Тот Самый Мужчина никак не появлялся, и самые близкие отношения у Евы были с подругами.

Рут и Ева были смелыми как в мыслях, так и в жизни. Ева исследовала физическую близость со своей замужней подругой Минной, и в ее дневнике осталась запись о «восхитительных» часах «обсуждения разницы между страстью, чувственностью и сладострастием», а также о признании Минне в том, что «если бы она была мужчиной, я бы чувствовала себя абсолютно наполненной»[43]43
  Ева, записи из дневника от 2 июля 1913; 22 февраля 1914, Thompson, 176, 199.


[Закрыть]. Внезапная смерть мужа Минны только сблизила женщин – Ева переехала к ней, чтобы помочь с рождением ребенка. Но обе продолжали воспринимать сексуальную любовь как то, что существует исключительно между мужчиной и женщиной – и отличается от близости и физической нежности, возникающей между женщинами. Рассказывая о женском движении в 1913 году, Ева записала в дневник: «Минна сказала, что, если бы нам удалось встретить идеальных мужчин, все наши проблемы были бы решены». Но сама Ева сомневалась, что идеальный мужчина может появиться, пока женщины сами не достигнут «духовной и экономической свободы»[44]44
  Ева, запись из дневника, 1 мая 1913, Thompson, 166.


[Закрыть].

Желание Евы найти мужчину, который бы страстно ее полюбил и с которым она могла бы завести детей, только усилилось, когда она помогала Минне заботиться о ребенке. Подруги обсуждали всевозможные радикальные идеи. Может быть, несколько женщин способны делить одного мужчину – и это станет ответом на недостаток достойных партнеров? Или, быть может, заводить детей стоит с близкими друзьями, а не с преданными любовниками? Однако идея идеальной любви отказывалась погибать. В 1914 году Рут какое-то время обдумывала, не стоит ли ей выйти замуж за хорошего друга и благодетеля, мистера Томсона, однако позже признала, что при всем уважении к нему сама мысль о таком замужестве вызывала у нее отвращение. «Я не могла бы начать сексуальные отношения с человеком, который не был моим возлюбленным, – ни ради любопытства, ни ради детей», – признавалась Рут[45]45
  Рут, письмо к Еве, 17 мая 1914, Thompson, 217-19.


[Закрыть]. Из дневника Евы мы узнаем, что она читала Герберта Уэллса, и образы сексуальной свободы из его произведений ее беспокоили. Ева тоже выступала против легкого отношения к сексуальному удовлетворению без настоящей любви и обязательств. Вот что она писала в июне 1913 года о книге «Новый Макиавелли», которую нашла «отличной, но поверхностной»:

Уэллс напоминает мне шербет[46]46
  Здесь имеется в виду растворимый порошок для получения шипучего газированного шербета, изобретенный в Великобритании в XIX веке. – Прим. ред.


[Закрыть], который пузырится, если положить его в воду: возбуждающе, но, как мне кажется, преходяще. Мне не нравится, в какой манере поданы сексуальные эпизоды. Возможно, я слишком привередлива, но мне кажется, что поиск интимной близости исключительно ради самоудовлетворения – это то же самое, что страсть алкоголика или обжоры.

И дело, безусловно, не в том, что она не признавала силу физического влечения:

Даже в самых своих необузданных состояниях, когда природа гремит во мне и буквально требует выражения, глубоко внутри я чувствую, что, если это действие не будет выражением любви и целостности, оно не принесет мне сильного удовлетворения[47]47
  Ева, запись из дневника 28 июня 1913, Thompson, 175.


[Закрыть].

Ева переживала о том, как произведения Уэллса повлияют на юношей: ей казалось, те могут перенять слишком низкие идеалы мужественности и половой зрелости. Как и многие феминистки своего времени, она скептически относилась к мысли о том, что молодым людям слишком сложно контролировать страсть, и настаивала: женщины испытывают столь же сильные телесные желания. Она считала, что поведение и мужчин, и женщин должно определяться общими стандартами[48]48
  Там же.


[Закрыть].

Летом 1914 года Ева тревожилась, но смотрела в будущее с разумным оптимизмом. В дневнике сохранились записи о счастливых часах, проведенных с Минной и ее детьми. Ева наслаждалась игрой с малышом в саду, с удовольствием прижималась лицом к пухлому младенцу и радостно слушала детский смех и гуление. Тем не менее ощущение того, что чего-то в ее жизни не хватает, что между желаниями и действительностью все еще существует разрыв, никуда не уходило:

Как же сильно желание жизни – моей собственной жизни. Часто мне кажется, что я стою на пороге бесконечной красоты – в дружбе, на природе, в искусстве, – и тем не менее полностью эта красота никогда мне не открывалась, и я никогда полностью не могла раскрыть ее суть. Она всегда уходит от меня, показывается на расстоянии вытянутой руки и ускользает, маня за собой снова и снова[49]49
  Ева, запись из дневника от 4 июля 1914, Thompson, 228.


[Закрыть].

Она сделала эту запись 4 июля 1914 года, когда война еще не была объявлена. Весь последующий год Рут и Ева продолжали переписываться. Рут писала из Вудбрука, квакерского учебного центра в Бирмингеме, где благодаря щедрости мистера Томсона смогла посвятить себя получению полноценного образования. Подруги надеялись, что Ева тоже скоро приедет в Вудбрук – и это действительно произошло в 1915 году. Но весной их переписка трагически оборвалась: Ева неожиданно умерла.

Рут и Ева много читали. Помимо серьезной литературы по вопросам религии, социальных и политических реформ они обе успели прочесть огромное количество любовных романов. После чаепития с Минной летом 1913-го Ева записала в дневник, что они «один за другим пересказывали любовные романы» и что Минну впечатлило, как много Ева прочла подобных книг[50]50
  Ева, запись из дневника от 4 июля 1913, Thompson, 171.


[Закрыть]. Брак Минны нельзя было назвать безоговорочно счастливым, поэтому возможно, что отчасти она использовала любовные романы как способ на время сбежать от реальности. Но сентиментальные фантазии ее не обольщали: однажды она сказала Еве, что идея брака обросла слишком толстым слоем романтики и что «менее романтические» браки, основанные на взаимной доброте и доверии, куда счастливее[51]51
  Ева, запись из дневника от 19 июля 1913, Thompson, 174.


[Закрыть]. Рассматривая рассуждения подруг, мы понимаем, что чтение любовных романов помогало им размышлять об отношениях между мужчинами и женщинами и понимать свои истинные желания.

К 1900-м годам женщины поглощали романы в огромных количествах[52]52
  Flint, K., The Woman Reader, 1837–1914 (Oxford: Clarendon Press, 1993); Leavis, Q.D., Fiction and the Reading Public (first published 1939; this edn London: Penguin, 1979), 26, 153.


[Закрыть]. Если в Викторианскую эпоху чтение помогало заполнить долгие часы досуга, в 1900-х девушки часто носили книжки в сумках и читали их по пути на работу в поездах и омнибусах. Рынок романтической литературы сильно разросся. Книги можно было одалживать или покупать. Частично спрос на книги удовлетворяли библиотеки на колесах: в конце девятнадцатого века У.Х. Смит организовал сеть книжных киосков на железнодорожных станциях, а в 1898-м в некоторых аптекарских магазинах заработали библиотеки Boots Booklovers[53]53
  Jacobs, E., ‘Circulating Libraries’ in Kastan, Davis Scott, (ed.), The Oxford Encyclopedia of British Literature (Oxford: Oxford University Press, 2006), 5–10; Flint, The Woman Reader.


[Закрыть]. В 1908 году открылось издательство Mills and Boon, хотя исключительно на любовных романах для женщин оно сосредоточилось позже – по окончании Первой мировой войны. Длинные романы в трех томах вышли из моды в 1900-х, читательницы полюбили книги в мягких обложках, часто ярких и соблазнительных. Их было проще читать в кровати и возить с собой.

Женщинам нужны были романы о любовных приключениях, и над удовлетворением потребностей читающей публики работали писатели обоих полов. Литературные критики чернили жанр, высмеивая вкусы машинисток, кухарок и служанок: считалось, что так называемые романы для продавщиц недостойны серьезного внимания. В основе этих издевок лежал снобизм, женоненавистничество и социальные тревоги, а также убежденность в том, что у подобных произведений не было никакой литературной ценности. Безусловно, и зависть сыграла свою роль: авторы бестселлеров, несмотря ни на что, зарабатывали огромные деньги.

Одним из таких авторов был Чарльз Гарвис. Сегодня он почти забыт, но в 1900-х его книги продавались в феноменальных количествах. В 1910 году Арнольд Беннетт назвал Гарвиса «самым успешным романистом Англии». К 1914-му считалось, что «он продал больше книг, чем кто-либо другой во всем мире»[54]54
  Waller, P., Readers, Writers and Reputations: Literary Life in Britain, 1870–1918 (Oxford: Oxford University Press, 2006). См. гл. 19 в ‘In Cupid’s Chains: Charles Garvice’, 681–701.


[Закрыть]. В одном из выпусков «Писем из Америки» (1980-е) Алистер Кук вспоминал безмерную популярность Гарвиса: «Огромное количество тонких книжек, пульсировавших от избытка романтики, – директор моей школы называл их “литературой для горничных”»[55]55
  BBC Radio 4, Letter from America by Alistair Cooke, ‘The Forgotten William le Queux’, 13 May 1988, http://www.bbc.co.uk/programmes/articles/12VJn7Ghzkj3b8gC6CVHXpo/the-forgotten-william-le-queux-13-may-1988, accessed 2 August 2016.


[Закрыть]. Гарвис очень много писал. Можно насчитать порядка двухсот книг (без учета романов, которые по частям публиковались в прессе)[56]56
  Полезной будет онлайн-биография Стива Холланда http://bearalley.blogspot.co.uk/2010/02/charles-garvice.html.


[Закрыть]. В Северной Америке он публиковался как под своим именем, так и под псевдонимом «мисс Кэролин Харт». Названия его произведений – «В цепях Купидона» (In Cupid’s Chains; Нью-Йорк, 1983; Лондон 1902), «Душа женщины» (A Woman’s Soul, 1900), «Просто девушка» (Just a Girl, 1900) и «Она его любила» (She Loved Him, 1908) – ясно говорят о том, что Гарвис ориентировался на читательниц[57]57
  См. эссе Laura Sewell Matter в Garvice, ‘Pursuing the Great Bad Novelist’, Georgia Review fall (2007): 445–59.


[Закрыть].

Гарвис считал, что знает, какой герой нужен женщинам. Он искусно очертил несколько типов мужчин, в каждом из которых узнавался британец, спортивный и с хорошим вкусом. Часто встречались отсылки к службе в британской армии, которая позволила героям проявить мужественность в бою с непокорным коренным населением или дикими зверями. Некоторые из этих героев были аристократами. Благородная кровь и родословная, безусловно, занимали свое место в книгах Гарвиса, ведь у истинного джентльмена они обязательно должны были быть. Богатые выскочки неизбежно изображались вульгарными и неподобающими[58]58
  Sir Joseph, например, в Garvice, C., In Wolf’s Clothing (London: Hodder & Stoughton, 1908).


[Закрыть]. И вкус у них обычно был ужасный.

Так, главный герой книги «Ее сокровенные мечты» (Her Heart’s Desire, 1908) – уставший от жизни аристократ. Автор относит его к «типу мужчин, которые нравятся молодым девушкам»: богатый, смелый, красивый и обходительный[59]59
  Garvice, Her Heart’s Desire (London: Hodder & Stoughton, 1908), 150.


[Закрыть]. Мы читаем, что лорду Гонту было не занимать мужества, «которое позволило англичанам подчинить своей воле полмира»[60]60
  Там же, 469.


[Закрыть]. Внешность героя была мрачноватой, ходили слухи и о его грешном прошлом. Это важная деталь: современные читатели понимают, что мужчине подобное «прошлое» только придает шарма, тогда как женскую репутацию оно безнадежно портит. Мы узнаем, что прошлое Гонта разрушила расчетливая соблазнительница. В отличие от этой злобной интеллектуалки, Десима Дин, главная героиня истории, искренняя и невинная девушка. Она носит скромные светло-серые шелковые платья и не может скрыть умиления при виде маленьких зверюшек в клетках. Десима описывается как «любимая девочка» Гонта. Особенного развития характеров в повести Гарвиса нет: просто есть хорошие персонажи и плохие. Хорошие всегда выигрывают, плохие всегда проигрывают – но только после многих страниц сложных интриг. Гарвис мастерски придумывал быстро развивающиеся сюжеты, но писал слабовато. Легко понять, чем он так привлекал публику 1900-х: читать его книги – это все равно что наблюдать за гонщиком, который на полной скорости проходит один поворот за другим. Каждый раз невольно задерживаешь дыхание.

Гарвис тщательно прорабатывал образы своих героинь. Он хотел, чтобы читательницы им сочувствовали. Обычно это были молодые и скромные девушки, которые, однако, не должны были превращаться в «нереалистичных героинь до тошноты добродетельных романов»[61]61
  Там же, 319.


[Закрыть]. Но и тип «выдающейся или остроумной» женщины ему не подходил: Гарвис считал, что читательницы могут не одобрить поведение подобного персонажа или недостаточно идентифицироваться с ним[62]62
  Там же, 446.


[Закрыть]. В своих произведениях он всегда старался избегать покровительственного тона по отношению к женщинам. Женственность его героинь не превращалась в безволие: некоторые были по-своему изобретательными и отважными. Многим из них приходилось уживаться с несправедливыми отцами или братьями – эксцентричными мужчинами не от мира сего, рехнувшимися стариками, молодыми мотами, азартными игроками и профанами в финансовых вопросах. Героини Гарвиса, всеми покинутые в этом застое дисфункционального патриархата и полные тревог, были крайне уязвимы для хищников (страстных типов, часто беспринципных нуворишей), из лап которых их мог спасти только герой-джентльмен[63]63
  Это – изложение сюжета «В волчьей шкуре» (In Wolf’s Clothing) Гарвиса.


[Закрыть]. Разумеется, в конце концов ему обязательно это удавалось.

Герои произведений Гарвиса будто выходили прямиком из женских фантазий, однако писатель всегда избегал отсылок к сексу и интимным проблемам. Он гордился своей репутацией неразвращенного человека: автор с безупречной моралью, которого читают и женщины, и мужчины; которого рекомендуют священники, потому что его здоровый и приличный тон не нанесет вреда даже впечатлительным девицам[64]64
  Waller, op. cit., 685, 689.


[Закрыть]. А ведь это была задача не из легких: критики готовы были тут же опорочить любое популярное – особенно среди девушек – произведение романтической литературы, назвав его мусором для «помешанных на сексе». Директор школы Алистера Кука называл подобные романы «трепетными»: тогда это слово часто использовали, когда нужно было намекнуть, что в очередной низкопробной книжонке слишком много чувственных сцен[65]65
  См. прим. 24.


[Закрыть].

Писательницы сталкивались с таким оскорбительным отношением постоянно. Критики-мужчины конца Викторианской эпохи с удовольствием поносили произведения Марии Корелли, «Уиды» и Роды Бротон[66]66
  Мария Корелли (1855–1924), урожденная Мэри Маккей, в последние десятилетия девятнадцатого века прославилась своими мистическими сентиментальными романами. Самыми известными ее книгами стали «Роман двух миров» (A Romance of Two Worlds, 1886) и «Скорбь Сатаны» (Sorrows of Satan, 1895). Литературные критики высмеивали ее работы. «Уида» (1839–1908), урожденная Мария Луиза де ла Раме, родилась в Англии, но с 1874 года жила в Италии. Ее книга «Под двумя флагами» (Under Two Flags, 1867) стала бестселлером и для своего времени была довольно пикантной. «Уида» написала около сорока романов, а Элен Киллоран (которая внесла информацию о ней в Оксфордский национальный биографический словарь) дала ее стилю запоминающуюся характеристику, назвав его «похотливым романтизмом». Рода Бротон – еще одна писательница, работы которой в то время отлично продавались. Она прославилась благодаря своей книге «Распустившаяся, словно цветок» (Cometh Up as a Flower, 1843). Независимо настроенным героиням ее романов часто приходилось выбирать между любовью и экономическими реалиями.


[Закрыть]. Литературу «новых женщин» 1890-х высмеивали особенно яростно, называя ее нездоровыми излияниями «эротоманок» и «неврастеничек»[67]67
  См., например, Stutfield, Huge E.M., ‘Tommyrotics’, Blackwoods Magazine 157/June (1895): 833–45; и его же авторства ‘The Psychology of Feminism’, Blackwoods Magazine 161/Jan. (1897): 104–17.


[Закрыть]. Романтическую литературу считали неинтеллектуальной, сладострастной и второсортной – обобщения, обычно основанные на презрении к писателям и читателям женского пола. Но мы на некоторое время отвлечемся от мнения надменных критиков и попытаемся разобраться, почему именно на этом этапе истории женщины так массово увлеклись чтением романтической литературы.

Мы помним девушку из «Усталости Розабел»: она ехала в автобусе и была полностью погружена в чтение любовного романа. Кэтрин Мэнсфилд даже указала, какой именно текст так увлек читательницу – дешевое издание «Анны Ломбард» (Anna Lombard), романа, который Анна Софи Кори издала под псевдонимом «Виктория Кросс»[68]68
  ‘Victoria Cross’ (Annie Sophie Cory), Anna Lombard (London: John Long, 1901).


[Закрыть]. Книга вышла в 1901-м, в год смерти королевы Виктории, и наделала много шума, тут же став бестселлером. Она переиздавалась около тридцати раз, общий тираж составил порядка 6 млн экземпляров – но сегодня роман почти забыт[69]69
  См. Brittain, Melisa, ‘Dangerous Crossings: Victorian Feminism, Imperialist Discourse, and Victoria Cross’s New Woman in Indigenous Space’, MA thesis presented to Faculty of Graduate Studies, University of Guelph, ON, Canada, 1999, htpp://www.collectionscanada.gc.ca, accessed 2 August 2016.


[Закрыть]. Современники Кэтрин Мэнсфилд, Рут Слейт и Ева Слоусон, были просто очарованы романом «Кэтрин Френшам» (Katherine Frensham, 1903) Беатрис Харраден, впервые опубликованным два года спустя[70]70
  Harraden, B., Katharine Frensham (London: Thomas Nelson and Sons, 1909). Thompson, Dear Girl, дневник Евы 4 июня 1913, 171.


[Закрыть]. Харраден была мыслительницей феминистического толка[71]71
  См. запись Фреда Хантера о Беатрис Харраден в Оксфордском национальном биографическом словаре. Харраден (1864–1936) училась в женском колледже Челтнема, после чего поступила в колледж Куинс и колледж Бедфорд в Лондоне. Ее первый роман «Корабли, проходящие ночью» (Shops that Pass in the Night, 1893) стал невероятно успешным. В 1900-х она начала активно поддерживать ряд суфражистских организаций и стала членом Женского социального и политического союза.


[Закрыть]. Ее работы сегодня тоже практически забыты. Но мы попробуем разобраться, что же так увлекало читателей в этих книгах.

Сюжет «Анны Ломбард» разворачивается в Индии во времена британского правления. Книга повествует о непокорности женских желаний: Анна, главная героиня, одновременно любит двух мужчин. Ее отношениям с Этриджем, социально приемлемым, понимающим чиновником-англичанином, угрожает физическое влечение к Гаиде Кхану, слуге-пуштуну. Гордое поведение Гаиды удачно сочетается с телесным совершенством: в своем экзотическом костюме он смотрится грациозно и величественно. Его эротизм завораживает Анну. Она воспринимает его как своеобразную «красивую игрушку». У бескорыстного, но слегка чопорного Этриджа нет шансов одолеть чужеземца. Ему приходится терпеливо ждать, пока вожделение Анны к сопернику не исчерпает себя. К его счастью, Гаида Кхан умирает от холеры. Но потом оказывается, что Анна беременна от него. Чтобы полностью посвятить себя Этриджу, ей нужно избавиться от этого небольшого межрасового препятствия. От самой истории и от индийских пейзажей, на фоне которых разворачивается действие, веет жаром – как и от душного омнибуса, в котором ехала домой Розабел из книги Кэтрин Мэнсфилд. Несложно понять, почему «Анна Ломбард» так потрясала.

«Кэтрин Френшам» – пример более «интеллектуального» любовного романа, также посвященного женскому желанию. Одноименная героиня – умная и находчивая женщина. За ней ухаживают несколько мужчин, но она полагает, что останется старой девой. Кэтрин не хочет выходить замуж без страстной любви – и прекрасно понимает, что может никогда не найти любимого. Но внезапно она все же влюбляется в умного вдовца по имени Клиффорд, первая жена которого никогда его не понимала. Между Клиффордом и его сыном нет эмоциональной близости: они как два «айсберга». Но тепло Кэтрин, ее исключительный ум и чувствительность помогают им оттаять. Несложно догадаться, почему Рут Слейт, которой в жизни обычно попадались «эмоционально замороженные» мужчины, так сильно отреагировала на эту историю[72]72
  См. прим. 10.


[Закрыть].

Подобные романы со страстными женщинами в главных ролях и чувствительными, замкнутыми или обиженными жизнью героями редко нравились критикам-мужчинам. Хотя бывали и исключения. Журналист и литературный критик У.Т. Стед защищал «Анну Ломбард» за смело перевернутые автором гендерные роли. Стед считал, что такой подход не только позволил раскрыть женскую чувственность, но и показал, что мужчины, как и женщины, способны самоотверженно любить и учиться управлять своими страстями[73]73
  Stead, W.T., ‘Anna Lombard: A Novel of the Ethics of Sex’, Review of Reviews 23/June (1901): 595–7.


[Закрыть]. Однако большинство критиков сочли Этриджа слабым, достойным порицания, а то и вовсе неправдоподобным героем. Клиффорд из книги Беатрис Харраден тоже не вызывал симпатий у мужчин. Обозреватель журнала The Spectator нашел его «особенно неудовлетворительным» и пожаловался:

Предполагалось, что он станет персонажем интересным и романтическим; но Клиффорд обожает разговаривать о своих эмоциях и наблюдать за их развитием, словно дитя, от нетерпения выкапывающее посаженное в саду семечко, – в конце концов читателям это просто надоедает[74]74
  Review of Katharine Frensham in The Spectator, 19 December 1903, 21, http://archive.spectator.co.uk, accessed 28 July 2015.


[Закрыть].

В длинный список высмеянных критиками-мужчинами «чувственных» книг начала двадцатого века попал и эротический роман «Три недели» (Three Weeks, 1907) Элинор Глин, и «Путь орла» (The Way of an Eagle, 1912) Этель Делл[75]75
  Glyn, E., Three Weeks (New York: Duffield, 1907); Dell, Ethel M., The Way of an Eagle (London: Fisher Unwin, 1912).


[Закрыть]. Обе книги также сосредоточены вокруг женских сексуальных желаний и мужских героев, способных их удовлетворить. Главный женский персонаж в романе «Три недели» – таинственная леди с балканскими корнями, соблазнившая молодого англичанина, Пола Вердейна. Пол получил безупречное образование (Итонский колледж и Оксфордский университет) и теперь походил на «роскошного молодого зверя», у которого, впрочем, молоко еще на губах не обсохло, и социально он пока не созрел. Леди одновременно по-матерински заботилась о нем и обучала культурным и эротическим премудростям, что требовало бесчисленных сексуальных ласк и объятий на тигровых шкурах. По мотивам «Трех недель» придумали бородатый анекдот: «Хотели бы вы согрешить с Элинор Глин на шкуре тигра или предпочтете сойти с нею с пути истинного, расположившись на мехах другого животного?» Эту шутку можно считать символом своего рода поворотного момента в популярной культуре. Текст романа под завязку наполнен чувственными клише Эдвардианской эпохи: меха, духи, шелка цвета орхидеи и охапки тубероз. Намного более «новым» – и шокирующим для современников – стал образ женщины, берущей сексуальную инициативу на себя, обучающей молодого мужчину вещам, которые возбуждают дам. Леди помогла Полу понять, «что он всегда может произвести на женщин впечатление, если притворится, что готов настаивать на своем с применением простой грубой силы» и что «женщина стерпит почти любую выходку страстного любовника». Тем не менее никто даже не сомневается, что в борьбе за власть, которая не прекращается между героями, всегда победит леди[76]76
  Glyn, Three Weeks, 157.


[Закрыть].

О самой Этель Делл известно довольно мало, хотя в среде критиков-мужчин ее имя превратилось в условное обозначение романтической чепухи. «Путь орла» был ее первым романом, и заинтересовать издателей оказалось не так-то просто. В конце концов в 1911 году книгу опубликовал Т. Фишер Ануин. История произвела фурор среди женской аудитории – к 1915 году книга переиздавалась тридцать раз[77]77
  Dell, P., Nettie and Sissie: The Biography of Ethel M. Dell and her Sister Ella (London: Hamish Hamilton, 1977), 33, 167. См. также Hipsky, M., Modernism and the Popular Romance in Britain, 1885–1925 (Athens, OH: Ohio University Press, 2011), 177.


[Закрыть]. Роман повествует о молодой женщине, Мюриэль, и ее стремлении к сексуальной осознанности, эмоциональной зрелости и пониманию смысла любви. Мюриэль – дочь бригадного генерала, ее детство прошло в Британской Индии. Отец Мюриэль погибает во время жестокого восстания коренного населения, но перед смертью успевает доверить дочь Нику Редклиффу, независимому и физически непривлекательному молодому солдату, который произвел на бригадира впечатление своей смелостью и сообразительностью. Мюриэль не доверяет Нику даже после того, как тот совершает настоящий подвиг, переведя ее через Гималаи, и голыми руками душит враждебно настроенного туземца – иными словами, всегда нежно и преданно о ней заботится. Это очень странная история. Ник – странный парень, хотя читатель видит, что женщин к нему тянет. Он подходит на роль мужа, владеет собственностью в южной Англии. Этель Делл изображает его внешне отталкивающим, с высохшей от солнца «морщинистой желтой кожей» и «лицом египетской мумии», и тем не менее симпатизирует его нежной «материнской» заботе и безусловной преданности Мюриэль. Какое-то время Мюриэль нравится другой, более привлекательный солдат, Блейк. Ник отчаивается и снова отправляется в бой, где лишается руки. В конце концов Мюриэль осознает свое глубокое примитивное желание в отношении Ника, который к тому моменту преследует ее, переодевшись в пожилую даму. Теперь уже сама Мюриэль предлагает заключить брак. Даже несмотря на желтые морщинки, она не может противостоять влечению к герою. Но Ник все равно заставляет Мюриэль проявлять инициативу, хотя до того сам преследовал ее. Они заключают брак, и в конце книги Мюриэль счастлива, удовлетворена – и беременна.

Эту историю едва ли можно назвать первоклассным литературным произведением. Однако стоит задуматься, почему именно эта книга была так популярна в свое время. Выход романа совпал с пиком борьбы женщин за избирательные права, когда споры о проблемах и трудностях, связанных с властью в отношениях между мужчинами и женщинами, не утихали буквально ни на день[78]78
  Kent, Susan Kingsley, Sex and Suffrage in Britain, 1860–1914 (London: Routledge, 1990), 57–8.


[Закрыть]. В книге же изображены самостоятельные женщины, которые стремятся разобраться в своих желаниях и будущем. В ней поднимаются актуальные вопросы: что такое мужественность и что физически привлекает женщин в мужчинах. В ней признается значение смелости и неустрашимой мужественности имперского авантюриста, но в то же время предполагается, что женщины хотели бы получать от своих героев больше чувственности и нежности. В книжном мире жили мужчины, которые уважали и защищали женщин. Возможно, это были не самые убедительные герои – но именно в них нашло воплощение более великодушное, утешительное видение патриархата, в котором находилось место и мужским, и женским желаниям.

Произведения Мари Стоупс, которые исследовали женские желания в отношении мужчин, были намного менее удобными для приверженцев эдвардианского патриархата. «Супружеская любовь» (Married Love, 1918) безжалостно прорвала оборону английской сдержанности. Стоупс посвятила роман «молодым мужьям и всем помолвленным парням»[79]79
  Stopes, Marie Carmichael, Married Love: A New Contribution to the Solution of Sex Difficulties (first published London: A.C. Fifield 1918; this edn London: G.P. Putnam’s Sons, 1921).


[Закрыть]. Книга точно не была адресована незамужним девушкам – что, впрочем, тех не останавливало: стоило даме добыть экземпляр, и оторваться от книги она не могла. Первая глава называлась «Желание сердца». «Каждое сердце стремится найти свою половину», – настаивала Стоупс. Мужчины и женщины нужны друг другу, чтобы чувствовать себя завершенными. Она сразу же перешла к вычурной трепетной прозе. Вот, например, единение тел мужчины и женщины: