Текст книги "Пообещай мне лунный свет"

Глава 7

Ухмылка Такера была шире самой Индейской территории. То же можно было сказать и о Вуди. Изо всех сил пытаясь держаться как ни в чем не бывало, Лоутон вернулся в лагерь и сел у костра.

Через несколько минут вернулась и Кейро. Она не знала, куда спрятать от стыда глаза. Чары страсти развеялись, и к ней вернулась способность рассуждать, а вместе с ней и жгучее чувство стыда. Саднящая боль внизу живота не позволяла ей забыть о том, что произошло между ней и Лоутоном на берегу реки. К этой боли примешивались и муки совести. Она, предупреждавшая своих учениц остерегаться мужского сластолюбия, сама пошла на поводу у плотских желаний. И хуже всего было то, что ее избранником стал мужчина с холодными, как гранит, глазами и сердцем, будто высеченным из скалы, – настоящий каменный человек! Господи! Да она просто сошла с ума. Он не обещал ей ничего, кроме минутного наслаждения, а она повела себя как падшая женщина, и даже еще хуже!

Пытаясь скрыть краску стыда, выступившую на щеках, Кейро принялась распаковывать свой багаж и даже умудрилась выдавить из себя слабую улыбку, адресованную Такеру и Вуди. Она чувствовала на себе их взгляды и догадывалась, о чем они думают, глядя на нее.

Больше Кейро не осмеливалась попадаться им на глаза. Они наверняка и так догадались, что она уже не та, какой была, когда уходила к ручью. Лоутон навсегда сделал ее другой, и Кейро казалось, что на ней горят огнем следы его жарких прикосновений.

– Что-то купание затянулось, – шепнул Такер Лоутону, когда тот откинул голову на седло, служившее ему вместо подушки.

– Пожалуй, да, – поддакнул Вуди, прихлебывая кофе. Поморщившись, Лоутон пожал плечами.

– Она вольна мокнуть хоть до утра, если ей так нравится, – ответил он, не поднимая глаз от своей чашки. – Нас это не должно касаться.

– Ставлю что угодно, она не только купалась в обществе мужчины с железной волей и стальными нервами, – насмешливо добавил Такер, бросив на Лоутона понимающий взгляд.

– Отстань, Так, – недовольно пробурчал Лоутон.

– Действительно, Так, отстань, – поддакнул Вуди. – Лоу только что понял, что такое женщина! Разве не поразительно, какие перемены вызвало в нем это открытие?

Взяв свою кружку, Лоутон отошел от костра, чтобы не слышать злых шуток своих друзей и не испортить впечатления от недавно пережитого удовольствия.

– Ну что ж, Вуди, нам с тобой остается только пойти и лечь спать. Можем приступить к этому немедленно, – язвительно заметил Такер и, направившись к лошадям, чтобы проверить, надежно ли они привязаны, намеренно подошел к Лоутону поближе. – Впрочем, некоторые из нас будут спать не так крепко, как остальные. – Так остановился возле Лоутона. – Одно хорошо в этой истории, Лоу. По крайней мере мы сможем разделиться, и нам с Вуди не придется беспокоиться за тебя. Учитывая все обстоятельства, не думаю, что она захочет заманить тебя в западню. – Такер подтолкнул Лоутона локтем. – Нашел наконец ту, которая заставила тебя забыть старую песню?

– Когда ты наконец заткнешься? – проворчал Лоутон.

– Никогда, – твердо произнес Такер. – Разве мне еще выпадет случай увидеть такое захватывающее зрелище – наблюдать, как ты сдаешься перед женскими чарами. Чертовски рад убедиться в том, что ты такой же человек, как и мы. А то я было уже начал верить в легенду о непобедимом Лоутоне Стоуне.

Лоутон вздохнул, глядя вслед удалившемуся Такеру. Наверное, он сам во всем виноват. Нужно было держать себя в руках и не давать Такеру повода для насмешек.

Лоутон перевел взгляд на Кейро, и его глаза осветились улыбкой. Наслаждение, которое они только что пережили, стоило любых насмешек. Он мысленно прошептал имя Кейро, чувствуя, что начинает верить ей, – как будто налетевший ветерок развеял последнее облачко сомнения. Кто бы ни была эта загадочная Лесная Птичка, она явно не имела никакого отношения к женщине, воспламенившей страсть в сердце Лоутона. Слава Богу! По крайней мере теперь он не чувствовал себя последним идиотом, которого неудержимо влечет к женщине, готовой заманить его в ловушку и погубить.

Кейро подошла к лошадям, чтобы снять с седла тюк со своей постелью, и лунный свет озарил ее длинные светлые волосы. Лоутон взглянул на нее и внезапно почувствовал, что реальность переплелась с давними событиями – он смотрел па Кейро, но видел перед собой таинственную незнакомку, скачущую по прерии вместе с бандой преступников.

Сомнения снова зашевелились в душе, но Лоутон решительно прогнал их прочь. Он заставит себя думать о Кейро только хорошее. В конце концов, она невиновна до тех пор, пока ее вина не будет доказана в суде.

Такер слегка приподнял шляпу и, глядя на Кейро, с улыбкой произнес:

– Было приятно находиться в вашем обществе, мадам.

Вуди повторил то же самое и вскочил в седло, покосившись на Лоутона, который был занят тем, что перекладывал часть багажа Кейро на своего жеребца.

– Как следует присматривай за леди, Лоу, – напутствовал он. – Мы с Такером не перенесем, если с ней что-нибудь случится. – И с многозначительным взглядом добавил: – Мы с Таком выясним… я насчет этих мерзавцев, которых мы выслеживали.

– Если будут новости, мы дадим тебе телеграмму в Уэбберз-Фоллз, – добавил Такер.

Лоутон кивнул, отлично понимая, что имел в виду Вуди, когда упомянул об «этих мерзавцах». И сам Лоутон, и его друзья, привыкшие постоянно смотреть в лицо опасности, выработали в себе подозрительность и осторожность. Хотя Такер и Вуди были убеждены, что Кейро не имеет с бандой ничего общего, они все же предпочитали не разглашать важную информацию при посторонних.

Такер и Вуди скрылись из виду, направляясь в сторону Салисоу, где собирались погрузить лошадей в товарный вагон и продолжить путешествие на поезде. Лоутон же развернул своего жеребца мордой па запад и взглянул на небо, на клубившиеся на горизонте, словно кипа ваты, облака.

На мгновение его охватило неясное предчувствие, от которого по спине пробежал холодок. Лоутон не был суеверен, но все же не мог избавиться от ощущения, что грозовые облака предвещают ему несчастье. Несмотря на то что он постоянно убеждал себя в невиновности Кейро, какой-то маленький червячок сомнения, сидевший внутри его сознания, не давал ему покоя.

Лоутон устал от постоянной борьбы, которую вели в его душе сомнение и желание. Стоило ему в очередной раз сказать себе о том, что Кейро невиновна, как внутренний голос тотчас же принимался нашептывать: «А что, если это не так?»

– Лоутон, расскажи мне о себе, – попросила Кейро, пристраивая своего гнедого рядом с лоснящимся вороным жеребцом. Легкий румянец окрасил ее щеки. – Хотя кое-что я о тебе разузнала, о твоем прошлом мне ничего не известно.

– Разве это так важно? – спросил Лоутон и пригнулся, чтобы не зацепиться за низко нависающую над тропой ветку.

Кейро нахмурилась. Вчера ночью он был другим – ласковым, нежным и любящим. Но при свете дня к нему вернулась обычная сдержанность и настороженность/Ей было горько видеть эту перемену. Неприветливость Лоутона заставляла ее чувствовать себя униженной и ненужной.

– Я не прошу тебя рассказывать мне все подробности твоей юности, – с досадой произнесла Кейро. – Мне просто хотелось узнать, где ты родился и вырос.

– Ты тоже не слишком любишь рассказывать о себе, – возразил Стоун.

– Ты и не спрашивал, – отрезала Кейро и огорченно вздохнула. Почему он все время встречает ее в штыки и вынуждает тотчас же переходить к обороне? Из-за его изменчивого настроения между ними постоянно завязываются перебранки, – Черт возьми, Лоутон, что с тобой? Я только хотела скрасить время в дороге. Или ты предпочитаешь, чтобы я держала рот на замке и не мешала тебе предаваться размышлениям?

Из-под полей шляпы сверкнули серебристые глаза. Едва Лоутон взглянул на Кейро, как ледяная стена, воздвигнутая им вокруг своего сердца, снова начала таять.

– Я родился в Техасе, раз уж тебя это так интересует, – начал он свой рассказ. – И рос на ферме – до тех пор, пока мой… – он перевел взгляд на опушку леса, вдоль которой протекала река, – когда мне исполнилось восемнадцать, я записался в кавалерию и участвовал в сражениях кайова и команчами. Потом по рекомендации моего командира, майора Деррика Райта, меня приняли в ряды техасских рейнджеров. Несколько лет назад судья Паркер взял меня на службу. С тех пор я защищаю правосудие на территории Оклахомы.

Кейро задумалась: теперь стало понятно, при каких обстоятельствах сформировался характер этого сурового человека. Большая часть его жизни прошла в сражениях. Но почему он избегает каких-либо разговоров о своей семье? Кейро сгорала от любопытства и попыталась узнать хоть что-нибудь с помощью наводящих вопросов:

– Твои родители все еще в Техасе?

– Нет.

– А где же?

– Как это называется? Перекрестный допрос в суде? – ехидно спросил, в свою очередь, Лоутон.

– Если тебе не хочется говорить о своей семье, почему бы просто не сказать об этом?

Этот человек сведет ее с ума! Едва она вообразила, что начинает его понимать, как он снова уполз в свою раковину. Наверное, он так и останется для нее загадкой.

– Мне не хочется говорить о своей семье, – решительно заявил Лоутон.

– Прекрасно. Мне это совершенно безразлично, – равнодушным тоном ответила Кейро.

– А что… что ты можешь рассказать о себе? – задал свои вопрос Лоутон и бросил на Кейро испытующий взгляд.

Раз он не хочет распространяться о своем прошлом, то и она не станет этого делать. Так же как и Лоутону, Кейро было не занимать упрямства.

Внезапно она осознала, что для нее их любовное приключение значит куда больше, чем для Лоутона. Очевидно, своей холодностью он давал ей понять, что его привлекает только ее тело, да и то, если у него есть для этого подходящее настроение. Он не хотел связывать себя никакими обязательствами.

Какая она была дура! Как она могла подумать, что любовное свидание как-нибудь отразится на их отношениях? Все эти признания, которые он шептал ей вчерашней ночью, были только приемом, с помощью которого он добился своего. Как она могла забыть, какого мнения придерживается Лоутон о женщинах? Ничего не изменилось… не считая того, что на одну ночь они стали близки, как могут быть близки мужчина и женщина. Их близость началась и закончилась там же, на берегу, как Лоутону и хотелось.

Гордость Кейро была уязвлена. Она хотела от Лоутона другого отношения к себе, но он, похоже, этого не хотел.

– Я задал вопрос, – напомнил Лоутон, и тут же землю сотряс удар грома.

Кейро подняла глаза к небу:

– Наверное, будет дождь. Это кстати. Трава в прерии высохла, как лучина для растопки.

Лоутон посмотрел на Кейро долгим тяжелым взглядом.

– У тебя есть причины, по которым ты не хочешь рассказать о своем прошлом? – настороженно спросил он. Прежние подозрения мучили его. – Может быть, ты что-нибудь скрываешь?

Вместо ответа послышались новые раскаты грома. По равнине пронесся порыв ветра. Трава, доходившая до колена, зашелестела, и высохшие осенние листья на деревьях затрепетали и с шорохом начали облетать на землю.

Кейро придержала шляпу, которую едва не сдуло с головы. Гнедой мерин нервно загарцевал, раздувая ноздри и жадно ловя запах надвигавшегося дождя. Жеребец Лоутона тоже проявлял признаки беспокойства и нервно грыз удила.

– Спокойно, малыш, – попыталась успокоить своего скакуна Кейро.

Животное почуяло приближающуюся грозу и не желаю успокаиваться. Над головами путников вспыхнула молния, и жеребец Лоутона во весь опор помчался в поисках укрытия. Напуганный мерин Кейро бросился за ним.

Не разбирая дороги, он мчался прямо по колышущемуся морю травы, и Кейро охватил неописуемый страх. Она понимала, что в любую секунду лошадь может оступиться, попав ногой в нору какого-нибудь мелкого зверька, и выбросить ее из седла.

Вцепившись в поводья обеими руками и натянув их изо всех сил, она попыталась обуздать мерина, но все ее попытки были тщетны. Очередной раскат грома раздался прямо у нее над головой, и мерин пустился вскачь.

Сердце Лоутона чуть не выпрыгнуло из груди, когда он увидел, как Кейро безуспешно пытается справиться с лошадью. Он хотел ее догнать, но от страха у мерина будто выросли крылья. Он мчался, не снижая скорости, как видно, решив во что бы то ни стало убежать как можно дальше от грозы.

Еще одна вспышка пронзила пену облаков, и Лоутон пригнулся, однако Кейро не успела среагировать. Она все еще пыталась натянуть поводья, как вдруг ее охваченный паникой скакун попятился, испуганный молнией, вонзившейся в землю, как копье невидимого воина.

Пронзительно заржав, мерин завертелся на месте, не зная, в какую сторону бежать, и Кейро перекувырнулась назад. Падая, она ударилась лицом о крестец мерина, довершив его ужас, и он начат скакать на всех четырех ногах, пригнув голову и стараясь лягнуть оглушенную всадницу.

Наконец он выбросил Кейро из седла и копытами ударил по бедру. Кейро вскрикнула от боли, но ее крик заглушил завывавший ветер. Оглушенная и испуганная, она осталась лежать на земле, боясь пошевелиться, – казалось, что у нее не осталось ни одной целой косточки. Весь мир неудержимо вращался вокруг нее, голова гудела, как колокол, отзываясь на каждый удар сердца, а желудок подкатывал к горлу. Ощутив напоследок слабый запах дыма, Кейро судорожно вздохнула и провалилась в вертящуюся темноту.

– Кейро! – Голос Лоутона прогремел как пушечный залп, но она не слышала его.

Лоутон пришпорил жеребца, но в этот момент ослепительная молния вспыхнула так близко, что его лошадь тоже ударилась в панику и, выгнув шею и задрав хвост, понеслась в противоположном направлении. Через некоторое время Лоутону удалось справиться со своей лошадью, но мерин Кейро уже ускакал далеко, оставив ее лежать на земле. В высокой траве Лоутон никак не мог найти Кейро.

В отчаянии он приподнялся в стременах и увидел клубы дыма, поднимающиеся над высохшей травой и быстро раздуваемые ветром.

Пожар в прерии! Ужасная мысль не успела дойти до его сознания, как небо осветилось очередной ослепительной вспышкой, от которой во все стороны посыпались искры, и прерия превратилась в океан скачущих языков пламени.

Еще несколько минут – и вся поляна будет охвачена огнем! Лоутон пришпорил отчаянно сопротивлявшегося скакуна и направил прямо на охваченную огнем и дымом тропинку.

Он снова и снова звал Кейро, но из-за завывания ветра и треска горящей травы едва слышал собственный голос. Кейро грозило погибнуть в огне, а он был бессилен помочь ей! Эта ужасная мысль гвоздем сидела в мозгу Лоутона. Он метался в клубах дыма, задыхаясь от жара и чувствуя, как огонь опаляет кожу.

Жеребец начал храпеть – ему не хватало воздуха. Лоутон вынул носовой платок и повязал им лицо. Но лошади он помочь не мог. Проклятие, похоже, он уже никому не поможет! Его охватило отчаяние, как вдруг…

– Лоутон! – услышал он слабый голос Кейро.

Она пришла в себя и закашлялась от удушливого дыма. Потом поднялась на четвереньки и попыталась сориентироваться, но видела лишь со всех сторон вздымавшиеся языки пламени. С трудом Кейро поднялась на ноги, но идти сама не могла. Едва она сделал первый шаг, как тут же снова упала в траву.

В этот момент Лоутон обернулся. Яростно рванув поводья, он развернул жеребца, но тот в испуге шарахнулся назад от огня.

Лоутон снова рванул поводья с такой силой, что едва не сломал лошади шею. Жеребец заплясал под ним и двинулся параллельно линии огня. В этот момент Лоутон увидел Кейро.

Она снова попыталась подняться. Легкое сотрясение от падения и клубы дыма оглушили ее. Почти ничего не различая перед собой, Кейро шла, пошатываясь, наугад и, конечно, не могла видеть, как сквозь густой дым к ней мчится рыцарь в красной Повязке и фланелевой рубашке. Наконец его руки обхватили ее за талию и подняли в седло.

Кейро показалось, что она летит и ее полет длится целую вечность. Лоутон, продолжая управлять лошадью, посадил Кейро к себе на колени. Каждое движение отзывалось болью в ее разбитом теле.

Кейро снова вернулась к нему, как голубка, нашедшая свой родной насест. Приглушенные рыдания вырвались из ее груди. Кейро уткнулась лицом в пропахшую дымом рубашку Лоутона и обвилась вокруг него, словно виноградная лоза, боясь оторваться, чтобы снова не попасть под копыта лошади.

Вспышка молнии прочертила небо у них над головой, и под раскаты грома они галопом помчались прочь от того места, где яростные порывы ветра гнали бушующее пламя навстречу грозовым облакам. Крупные капли дождя с шипением начали падать в огонь. Лицо Кейро, покрытое копотью, напоминало зловещую маску. Наконец небеса разверзлись, обрушив на землю потоки дождя, которые усмирили пожар.

Лоутон остановил выбившегося из сил жеребца и, не выпуская Кейро из своих объятий, оглянулся, чтобы убедиться в том, что огонь постепенно замедляет свое продвижение по прерии. Почувствовав, как Кейро дрожит от холода, Стоун решил, что надо бы найти какое-нибудь укрытие от дождя, уже промочившего и жеребца, и обоих седоков.

– Ты цела, Кей? – спросил Лоутон, теснее прижимая девушку к себе.

Кейро провела по лицу тыльной стороной ладони, еще больше размазав копоть.

– Цела? – переспросила она дрожащим голосом. – Пожалуй, если не считать того, что не могу идти и голова у меня раскалывается на части. Я чуть не зажарилась до хрустящей корочки, но теперь снова в блестящей форме.

Лоутон облегченно вздохнул. Раз Кейро еще в состоянии острить, значит, дела с ней обстоят не так плохо. Она получила серьезные ушибы, но осталась в живых, хотя он уже было потерял надежду найти ее и спасти. Еще минута, и он рисковал задохнуться в дыму вместе со своим жеребцом, и им не оставалось ничего другого, как искать спасения самим.

Свернув направо, Лоутон двинулся через обугленную прерию к берегу реки, поросшему деревьями. Остановив лошадь, он спрыгнул на землю и снял с седла Кейро.

– Ты можешь стоять?

– Только на одной ноге. Это считается?

Кейро встала на здоровую ногу, и Лоутон ощупал ее левое бедро, обнаружив большую шишку, оставленную копытом лошади.

– Ох! – громко вскрикнула Кейро, едва не потеряв от боли сознание.

Лоутон отдернул руку, поднял Кейро на руки и перенес под дерево. Сняв с шеи платок, он спустился к реке и намочил его.

– Снимай бриджи, – скомандовал Лоутон, вернувшись. Кейро широко распахнула глаза. Весь день он держался так холодно и отстранение, что ей совсем не хотелось снимать бриджи в присутствии того незнакомца, который жил в мускулистом теле Лоутона Стоуна.

– Нет, – отрезала она и отвернулась.

– Ради Бога, Кей, – в нетерпении выпалил Лоутон. – Можно подумать, что я не видел тебя раздетой. Мне нужно посмотреть, нет ли там перелома.

«Разве что у меня в сердце», – подумала Кейро. Теперь он заботится о ней, но, зная, как умело он скрывает свои чувства, кто может сказать, что за этим кроется?

– Перелома нет, только ушибы, – поставила диагноз Кейро.

– Это решать мне, – решительно произнес Лоутон.

– Не знала, что у тебя есть медицинский диплом, – съязвила Кейро.

– Мне приходилось лечить раны, – сообщил Лоутон и опустился на корточки. – Перестань, Кей, Я не отличаюсь терпением.

– Правда? Должно быть, ты мот обманываешь, – усмехнулась Кейро.

Угрожающий взгляд Лоутона ясно давал понять, что выбирать ей не приходится – если она не разденется добровольно, он силой заставит ее сделать это.

Не зная, куда девать глаза от смущения, Кейро стянула с себя бриджи и набросила их на себя, чтобы прикрыть бедра.

При виде огромного багрового синяка и шишки на ее бедре, Лоутон поморщился и осторожно провел ладонью по ноге, проверяя, нет ли перелома.

– Тебе повезло. По-моему, перелома нет, – констатировал он.

– Я тебе говорила, – недовольно проворчала Кейро. Проклятие, почему она чувствует себя так неловко под взглядом этих серебристо-серых глаз? Вчерашней ночью он не ограничился одними взглядами, но она бесстыдно наслаждалась его нескромными прикосновениями. И Кейро поспешно напомнила себе, что перед ней уже не тот мужчина, который познакомил ее с наукой страсти. Теперь он…

– Теперь снимай рубашку, – приказал Лоутон тоном, не терпящим возражений.

– Ни за что! – взвилась Кейро, сверкнув зелеными глазами.

Лоутон перешел к решительным действиям. Пуговицы отлетели в разные стороны, фланелевая рубашка распахнулась, и не успела Кейро проронить хотя бы слово, как Лоутон снял с нее одежду и принялся перекатывать, как бревно, изучая все ушибы и ссадины на ее теле.

– Ушиблены ребра, ссадина на бедре и шишка на затылке, – заключил он.

Кейро схватила свою разбросанную одежду, но не успела ничего надеть, как Лоутон стиснул ей руки. Холодный блеск в его глазах сменился ласкающей теплотой, и Кейро узнала в нем мужчину, когда-то пробудившего в ней страсть. Лоутон снова изменился, и эта удивительная метаморфоза произошла прямо у нее на глазах!

– Лучше не одевайся… пока, – прошептал он, наклоняясь и не отрываясь глядя на нежные, как лепесток цветка, губы Кейро, – Мне нравится смотреть на тебя, Кей…

– Проклятие, Лоутон! – в растерянности произнесла она. – То ты обращаешься со мной, будто мы едва знакомы, а потом вдруг внезапно меняешься, как будто…

Не успела Кейро договорить, как губы Лоутона закрыли ее рот, а объятия пробудили желание, которому она не могла противиться. Кейро злилась на свое безволие и стойкость, ей хотелось выдернуть себе все волосы – прядь за прядью, – но устоять под натиском мучительного желания, которое пробуждала в ней близость Лоутона, она не смогла.

Будь у нее хоть капля здравого смысла и гордости, она оттолкнула бы его и отчитала за такое непристойное поведение. Но она не могла найти подходящих слов и тем более произнести их вслух, когда его поцелуи выпускали на волю желания, которые она только что в себе открыла.

Неожиданно Кейро забыла о леденящем ветре, о том, что она промокла до костей, и даже о своем возмущении. Все ее чувства были обращены к пропахшему дымом мужчине, для нее весь мир сосредоточился в нем. Ее руки, будто повинуясь собственной воле, скользнули под промокшую рубашку, чтобы ощутить возбуждающую близость его мускулистого тела.

Подняв лежавший рядом индейский плащ, Лоутон набросил его на себя и Кейро, укрыв от воды, капавшей с нависавших над ними ветвей. Его поцелуи и ласки, невероятно нежные, заставили Кейро забыть о боли, которая сменилась обжигающей сладкой мукой.

Руки Лоутона совершали свое возбуждающее путешествие по ее телу, заглядывая в самые потаенные уголки. Его нежные ласки, словно целительный бальзам, заставили Кейро забыть о ранах и взглянуть на мир другими глазами.

– Ты – самый невыносимый мужчина, – со вздохом произнесла Кейро.

– А ты – самая вздорная женщина, – прошептал Лоутон, прижимаясь губами к ее трепещущему телу. – Но я все равно хочу тебя…

Его желание нарастало, становясь нестерпимым, и, когда Кейро ответила на его смелые ласки, кровь закипела у Лоутона в жилах.

Целый день он испытывал себя, проверяя, может ли противостоять очарованию Кейро, и предостерегал себя от необдуманных поступков. Все его чувства будто объявили друг другу войну, – инстинкты боролись в его душе с желанием. Но стоило ему подхватить ее на руки, вынося из охваченной огнем прерии, как он уже не мог найти в себе сил выпустить ее из своих объятий.

Его снова и снова тянуло прикоснуться к ее шелковистой коже. Лоутон и сам понимал, что это желание превратилось в настоящую манию, но не находил в себе сил устоять перед ним. Он и сам не знал, как могло случиться, что он совсем потерял голову от женщины.

Кейро словно околдовала его, и он не находил в себе сил противиться ее очарованию. Но как он мог допустить, чтобы его жизнь зависела от женщины!

– К черту, – пробормотал Лоутон. Женщина, которая дарит ему такое наслаждение, не может быть преступницей. Не может быть, чтобы он настолько не разбирался в людях.

Он жаждал снова овладеть ее восхитительным телом и изгнать из своей души терзавших ее демонов подозрения. Он стремился… Внезапно Лоутон осознал, что не может жить без этой искусительницы с серебряными волосами, так же как не мог бы жить без воздуха. И больше он не станет думать о своих сомнениях, пока не схлынет это желание.

Повернувшись на бок, Лоутон усадил Кейро на себя.

В его глазах плясали огоньки страсти. Он пробежал взглядом по ее телу, любуясь его непревзойденной красотой. В этот момент он перехватил смущенный, полный недоумения взгляд Кейро и рассмеялся:

– Если мы будем делать это так же, как вчера, то снова разбередим твою рану.

Ощутив горячее прикосновение его бархатистой плоти у себя между ног, Кейро поняла намек, и ее щеки вспыхнули ярким румянцем.

– Посмотрим, будешь ли ты так же осторожна, чтобы не сделать больно мне, сладкая моя…

Притянув Кейро к себе, Лоутон коснулся кончиком языка набухших сосков ее груди, потом обхватил ее бедра руками и стал помогать двигать ими. Кейро отдалась их гипнотически-размеренному ритму, чувствуя, как вокруг нее сгущаются облака страсти, а в душе разгорается пламя, более разрушительное, чем пожар, опустошивший прерию.

Внезапно – словно разряд молнии – Кейро пронзило новое ощущение, заставившее затрепетать каждую жилку в ее теле. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, она прижалась к Лоутону, не чувствуя ничего, кроме наслаждения, которое дарила ей любовь этого загадочного мужчины.

Весь мир вокруг будто закружился в каком-то сумасшедшем вихре. Лоутон еще глубже проник в Кейро, и она забыла обо всем на свете: переполнявшие ее невероятные ощущения будто слились воедино, сорвав с губ крик наслаждения. Ей казалось, что она летит к солнцу, заживо сгорая в пламени страсти.

Лоутон не мог прийти в себя от изумления – таким коротким оказался путь из преисподней в рай. Сначала он сомневался в намерениях Кейро, затем сражался с пожаром, грозившим навсегда отнять ее у него, а теперь он словно воспарил над землей, чувствуя, как его переполняют самые восхитительные ощущения. И тут Лоутона поразила, как удар молнии, одна мысль: похоже, что в его сердце пробуждается любовь к этой женщине.

Он уткнулся лицом в шею Кейро и стал ласково поглаживать ее бедра, с удовольствием касаясь нежной кожи. Нет, не может быть, чтобы она оказалась злобной ведьмой, вынашивающей гнусные планы. Она – ангел, созданный для любви. Эта мысль была неожиданной – Кейро пробудила в нем такие чувства, которых он не знал с другими женщинами. Она была ему небезразлична, хотя он и не хотел признаться себе в этом.

Кейро скрестила руки на широкой груди Лоутона и подперла подбородок кистью. Она стала пристально рассматривать лицо Лоутона, словно хотела на всю жизнь запомнить каждую черточку. Стоило ей заглянуть в его стальные глаза, как воспоминания о состоявшемся между ними любовном поединке вытесняли из ее памяти все остальное, все, чем она жила до встречи с Лоутоном.

– С тобой я забываю, кто я такая и почему здесь нахожусь, – Кейро протянула руку и провела пальцем вдоль складки в уголках рта. – Ты самый восхитительный мужчина, Лоутон Стоун.

В его ушах снова будто зазвучали адские колокола. Действительно, зачем она здесь? Не для того ли, чтобы соблазнить его и заманить в ловушку? Или она пытается помочь своему отцу избежать неприятностей? Тогда что означают эти таинственные письма, которые она получала в Форт Смите? Если ей нечего скрывать, почему она отказалась объяснить, что было в этих письмах и кто прислал ей цветы, которые она прикрепила к своему седлу?

Лоутон не знал, что и думать, но обижать Кейро своими подозрениями ему не хотелось. Это было бы хуже, чем помогать врагу и поощрять его… врагу, которым она вполне могла оказаться. Кто знает, как далеко способна завести женщину месть? Откуда ему знать, какие мысли бродят у нее в голове?

Он всегда избегал женщин и не понимал, что может вывести их из равновесия.

Одолеваемый этими неприятными мыслями, Лоутон снял с себя Кейро и, опустив ее на землю рядом с собой, направился к своей лошади, нисколько не заботясь о приличиях.

Кейро восхищенно вздохнула, любуясь его стройной мускулистой фигурой. Лоутон Стоун казался воплощением мужества. Каждое прикосновение к его телу доставляло ей невероятное наслаждение, но задолго до того, как она успела пресытиться его объятиями, он ушел, и ей тотчас же стало холодно, одиноко и неуютно. Как и в прошлый раз.

Найдя в багаже сумку с сухими вещами, Лоутон оделся и, обернувшись, увидел хмурое лицо Кейро. Как видно, перемена в его настроении показалась ей необъяснимой, по крайней мере ей не хотелось, чтобы он это понял. И Лоутон не собирался объяснять ей ничего.

– Попробую найти твою лошадь. Она не могла убежать далеко, – пробормотал он, вглядываясь вдаль поверх головы Кейро.

– Если найдешь, передай ему от меня пару пинков, – ответила она.

Лоутон вскочил в седло и умчался, даже не оглянувшись. Кейро вздохнула. Поразительно, как он умеет меняться – из страстного любовника в равнодушного незнакомца.

«Ты сама совершила глупость», – упрекнула себя Кейро и, свернувшись калачиком, легла под непромокаемой накидкой. Она вся дрожала и стучала зубами от холода, который приносил с собой осенний ветер – и Лоутон.

Она для него была, есть и будет только развлечение, способ убить время. Будь она немного умнее, она ни за что не позволила бы себе забыть об этом! Ни одной женщине в мире не удалось вырезать свои инициалы на каменном сердце Лоутона. Так почему же она решила, будто ей это окажется под силу?

Наверное, виной всему тщеславие, предположила она. Лоутон – женоненавистник, использующий женщин только для своей утехи. Он не способен измениться только из-за того, что она не в силах противостоять его обаянию.

Почему из всех мужчин на свете она выбрала именно этого бессердечного чурбана? Может быть, он послан ей в наказание за то, что она отвергала всех своих поклонников? Теперь и она знает, что значит быть отвергнутой. Это было ужасно, и уязвленная женская гордость мучила Кейро значительно сильнее, чем ушибленное бедро или вскочившая на голове шишка.

Отныне она будет держаться на почтительном расстоянии от Лоутона и не поддастся порывам страсти. До сих пор она была излишне сентиментальной и легко поддавалась на любые проявления нежности с его стороны. Стоило ей увидеть его сладострастную улыбку, ощутить его ласки, и она забывала о том, каким холодным и равнодушным становился он, когда его мужская плоть получала удовлетворение.

Она наняла его в качестве провожатого до Оклахомы и отныне будет ждать от него только выполнения этой задачи, и ничего большего. Было бы глупо и дальше тратить на него свое время и чувство.

«Я ничего не значу для него, но и он значит для меня не больше», – твердила себе Кейро. Она получила хороший урок и раз и навсегда покончит с этим безрассудством. Их роман оказался слишком скоропалительным. По правде сказать, это был скорее урок отчаяния.