Текст книги "Своенравная пленница"

– Уж не думаешь ли ты, что я действительно хотела за тебя замуж? – закричала она. – Не обольщайся! Считай, что мы незнакомы! Сгинь с моих глаз как можно скорее! Разве ты способен удовлетвориться одной женщиной? Да тебе нужна сотня! Я уже забыла, что мы знакомы. Если мой отец с тобой разделается, я буду только рада! Отныне все Бодлеры – мои враги. Надеюсь, что больше никогда не услышу эту фамилию.

Доминику надоело спорить с упрямой сумасбродкой. Она явно пошла в отца тупостью и злостью.

Раздраженно выругавшись, он схватил перо и лист пергамента и быстро написал послание к Обри. Поставив подпись, он подошел к Джеффри, беспомощно болтающемуся на крюке, приколол записку к лацкану его помятого сюртука и, вернувшись к Розалин, стал деловито связывать ей руки и ноги.

– Отпусти меня! – визжала она. – Я никуда не поеду!

Он заткнул ей рот кляпом, взвалил на плечо и направился к выходу. Снаружи он с трудом усадил Розалин на своего коня и, вставив ногу в стремя, сам легко взлетел в седло. В это время вдруг послышался голос верного Мосли, который, как оказалось, последовал за хозяином и ждал его у дома Кордея.

– Скачи в усадьбу Рабле и сообщи Обри, что его бесценную дочку украл Джеффри Кордей, – приказал Доминик, а сам пришпорил коня и вскоре исчез в темноте.

Розалин мысленно проклинала сильное мужское тело, прижавшееся к ее спине. Телесная близость растревожила воспоминания, которые она упорно гнала прочь.

Проклятие! С этим пора кончать. Почему Доминик ее не отпустил? Ведь между ними все кончено. Пути назад нет, она знает, что он подло ее использовал, Лучше вычеркнуть из памяти события минувшей недели. Первый опыт любви обернулся для нее тяжким испытанием. Она принесла свое сердце в жертву чудным мгновениям и обречена всю жизнь расплачиваться за это. Она сохранит свои глупые ошибки в тайне и в будущем не позволит никому играть ее чувствами.

Обри Дюбуа тяжело сопел, поднимаясь по ступенькам дома Кордея. На что этот идиот рассчитывал, похищая его дочь? Ну, ничего! Джеффри еще проклянет тот день, когда он появился на свет.

Увидев хозяина дома подвешенным на крюк в гостиной, Обри немало удивился и оглядел комнату: дочери нигде не было, Но Мосли его заверил, что Розалин здесь! Обри посмотрел на Джеффри, увидел приколотую к его платью записку, и его глаза вспыхнули недобрым блеском, когда он прочитал:

«Поскольку вы упорно отказывались снизить цены и угрожали мне, я вынужден взять вашу дочь в заложницы. В качестве выкупа я требую от вас скупать шкурки по приемлемым ценам. Прекратите грабить охотников – получите назад свою дочь. Иначе вам ее не видать, как своих ушей. Надеюсь, мои скромные требования будут удовлетворены: ведь вас не устраивает зять по фамилии Бодлер. В случае отказа я обещаю назвать нашего первенца в вашу честь.

До встречи на Грин-Ривер, Ястреб».

Обри скомкал клочок бумаги и швырнул его в угол.

– Мерзавец! Клянусь, его за это вздернут! Она не родит ему сына! Этому не бывать!

Новый поворот в истории с похищением Розалин так потряс меховщика, что он забыл о Джеффри, висящем на крюке. Багровый от злости, Обри пулей вылетел из дома похитителя дочери, уже вынашивая план отмщения Доминику. Присмиревший Джеффри даже не пикнул: он предпочел болтаться на крюке, а не оказаться козлом отпущения для взбешенного папаши Розалин. И когда карста Обри отъехала от дома, незадачливый вымогатель поклялся в случае своего избавления немедленно покинуть Сент-Луис и убраться из него подальше.

Трясясь в своем экипаже, Обри зловеще ухмылялся, довольный осенившей его идеей. Поймать дерзкого охотника в горах будет нелегко, поэтому он решил прибегнуть к услугам человека, способного уничтожить дерзкого метиса. Этого типа по фамилии Рейне, жестокого и безжалостного, а главное – продажного, Обри уже не раз использовал.

Велев кучеру отвезти его на пристань, Дюбуа погрузился в малоприятные воспоминания, которые разбудил Доминик, внезапно ворвавшись в его жизнь и нарушив ее течение. Видно, сам сатана, послал к нему этого мерзавца. Обри много лет пытался забыть давнее потрясение от подлого предательства, но встреча с Домиником Бодлером разбередила старую рану. Восстановив в памяти те далекие события, он приказал себе отвлечься и, стиснув зубы, уставился в окно. Ему хотелось думать только о наслаждении, которое доставит ему расплата с Бодлером.

Но как ни старался Обри, видения из прошлого всплывали в его памяти. Они были столь ярки и мучительны, что доставляли ему страдания. Глухо чертыхнувшись, он прогнал воспоминания и попытался сосредоточиться на настоящем. Доминик Бодлер не заслуживает пощады! Ему придется заплатить жизнью за похищение Розалин и шантаж.

Наскоро собрав все необходимое и отдав распоряжения слугам, Доминик умчался с Розалин в ночную тьму. Едва стих стук копыт, как Мосли протянул руку за выигрышем. Чадуэлл поворчал, но опустил ему в ладонь золотой.

Мосли удивленно вскинул брови, увидев, что получил только половину заклада.

– Мы спорили на вдвое большую сумму! Или ты забыл?

– Верно. Доминик увез свою бешеную красотку, но пока на ней не женился, – посетовал Чадуэлл. – И покуда не станет точно известно, что он собирается сделать ее своей женой, я не расстанусь со второй монетой.

– Тогда береги ее, приятель! – посоветовал Мосли. – Лично я не сомневаюсь, что хозяин уже завяз по уши. Почему он не мог оставить ее в Сент-Луисе и вернуться в горы? Нет, он встретил свою суженую, только пока этого не осознал.

Мосли повез в усадьбу Рабле записку Доминика для Ленор. Чадуэлл вернулся в дом и стал размышлять над предсказанием приятеля. Ему не верилось, что хозяин женится на этой черноволосой бесовке. Доминик вообще никогда не свяжется ни с одной бабой! Мосли придется отдать ему золотой, когда Розалин вернется в Сент-Луис одна. Можно не пустить Доминика в горы, но чтобы он сам от них отказался – такому не бывать. Этот парень не создан для цивилизованного мира, он по природе вечный скиталец. Любовь к Скалистым горам и приключениям непременно победит. Со временем он поймет, что жизнь среди суровой природы не для женщины, даже такой свободолюбивой и отчаянной, как Розалин Дюбуа.

Нет, подумал Чадуэлл, десять долларов останутся при нем. Рано или поздно Доминик одумается и отошлет Розалин в Сент-Луис, – там для нее самое подходящее место.

Прочитав записку Доминика, Ленор усмехнулась, аккуратно сложила и сунула ее в рукав. Все, что ни делается, – к лучшему, рассудила она, вставая с кресла, чтобы размять ноги. Притворившись больной, она помогла знакомству внучки с надежным мужчиной, который сможет держать эту чертовку в руках. Все переживания Ленор относительно понапрасну затраченных усилий развеялись. Теперь, получив записку от Доминика, она не сомневалась, что ее мечта рано или поздно исполнится. Розалин находится под присмотром и защитой верного человека. Пусть Обри рвет и мечет, ему не удастся победить Доминика. А переживания зятю даже полезны: по крайней мере он волнуется о судьбе дочери после многих лет полного равнодушия к ней.

Ленор понимала, что поступила скверно с внучкой, прилгнув к лжи. Но сердце подсказывало, что единственным способом повлиять на Розалин, кроме как усесться в инвалидную коляску, придав лицу с помощью пудры смертельную бледность и ежеминутно содрогаясь от кашля, у нее не было. Только так Ленор заставила внучку плясать под ее дудку.

– Будь у меня возможность обойтись без обмана, – пробормотала старуха, – я бы, разумеется, ею воспользовалась. Но в данном случае все средства хороши! Мне не в чем себя упрекнуть!

С довольной улыбкой она улеглась в постель и тотчас заснула.

Глава 12

Доминик окинул взглядом скалистое плато, отделяющее их с Розалин от цивилизованного мира, и озабоченно нахмурился. Здесь, где он чувствовал себя как дома, можно было перевести дух, но ненадолго: голубые глаза девушки горели угрозой и ненавистью.

Он не развязал Розалин и не освободил ей рот от кляпа, когда пытался объяснить, почему написал Обри записку. В знак протеста Розалин яростно мотала головой и нечленораздельно мычала, проклиная его. Он предпочел, чтобы она молчала, в противном случае на ее крики сбежалась бы толпа, и тогда им вряд ли удалось бы покинуть Сент-Луис.

Трое суток Доминик пробирался вдоль реки Платт во главе небольшого каравана лошадей, навьюченных припасами. На протяжении всего пути девушка оставалась связанной. Доминик ждал, когда она успокоится. Вскоре Розалин прекратила бормотать угрозы в его адрес. Но он все равно затыкал ей рот, быстренько покормив на коротких привалах.

Теперь Розалин угрюмо молчала, и Доминику казалось, что он совсем один здесь, в глуши. Утешало лишь то, что в пути пока не случилось никаких чрезвычайных происшествий. Тропинка шла берегом реки, среди зарослей тростника. Доминик понимал, как Розалин страдает от того, что ее руки привязаны к луке седла, а ноги – к стременам. Но ему нужно было попасть в избушку в горах до наступления холодов. И гоняться за этой чертовкой по холмам не входило в его планы. Девчонка, разумеется, попытается бежать при первой возможности.

Розалин устроилась в седле поудобнее и с ненавистью смотрела в спину едущего впереди мужчины. Они все больше удалялись от мира, углубляясь в заросли. И Розалин заметила, что все чаще думает о своем мучителе, как о Ястребе, а не о Доминике Бодлере. Возможно, так ей было легче забыть щеголя в шелках и бархате. Он умер для Розалин, как только она на рассвете покинула Сент-Луис. Наглец с изумрудными глазами, который ее соблазнил, а потом предал, исчез. Теперь ей предстояло общаться с всесильным сыном Скалистых гор.

Одежда из оленьей кожи сидела на Ястребе как влитая, подчеркивая его недюжинную силу. Бахрома куртки трепетала при малейшем движении. Шапка из енота была надвинута на лоб, мягкие сапоги обтягивали нога до колен. Талию стягивал широкий кожаный пояс с подвешенными к нему двумя пистолетами и тесаком, – Розалин не задумываясь пустила бы их в ход и рассчиталась с мерзавцем. Грудь похитителя была крест-накрест перехвачена патронташами, В них хранилось все необходимое для стрельбы. Ружье ручной сборки злодей приторочил к седлу. Судя по всему, Ястреб им дорожил: из него можно было уложить медведя или бизона.

Розалин с наслаждением опробовала бы эту штуковину, сразив из нее несносного метиса, и ни на миг не пожалела бы о содеянном.

Внезапно Ястреб остановил лошадь, обернулся и пристально посмотрел на девушку. Ее волосы разметались черной гривой по плечам, платье пришло в полную негодность. Резонно рассудив, что по крайней мере в округе на пятьдесят миль нет ни души, Ястреб вытащил у пленницы кляп, разумеется, он услышал именно то, что ожидал:

– Ненавижу!

– Верю, – усмехнулся он, спрыгнул на землю и, порывшись в седельной сумке, достал оттуда одежду, подходящую для его спутницы. – Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я ни за что не увез бы тебя, – обернулся к Розалин. – Но мне оставалось только взять тебя в заложницы. Придется учиться терпеть друг друга!

Розалин скорчила презрительную мину и послала ему проклятие. Сдерживаться она не собиралась. Ястреб не заслуживал, чтобы с ним церемонились. Она осыпала его ругательствами и раньше, едва он вынул кляп у нее изо рта.

Ястреб напоил коня в реке и лишь потом стащил Розалин с лошади. Держа ее за руку, он отдал ей куртку из оленьей шкуры и предложил надеть тоном, не допускающим возражений.

Розалин упрямо вздернула подбородок и фыркнула:

– Благодарю покорно, но я останусь в своей одежде. Подарков от мужчин, тем более от тех, кого я не выношу, я не принимаю!

Она явно не собиралась к нему подстраиваться. Это совершенно не устраивало Ястреба. Накануне, когда разразился ливень, Розалии смотрела на него так, словно это он вызвал гром и молнию. Она корчила гримасы, принимая пищу, и враждебно косилась на него из-под насупленных бровей, когда он отправлял ее спать.

Черт бы ее побрал! Пора приручить эту дерзкую девчонку! Горы – не улицы Сент-Луиса, здесь полно опасностей и без этой сумасбродки, готовой вцепиться ему в горло, словно пума, или зарезать во сне, как свирепый индеец. Что ж, решил Ястреб, придется преподать ей Урок.

Он схватил Розалин за лиф платья и разорвал его сверху донизу, обнажив ее грудь.

– Выбирай! – усмехнулся он, – Ехать тебе дальше голышом или надеть то, что я предлагаю.

Розалин пыталась прикрыться разорванным платьем от глаз негодяя, горящих, как у дьявола, и густо покраснела. Похоже, у нее нет выбора. Ярость переполнила ее и выплеснулась наружу. Не говоря ни слова, она бросилась на обидчика, чтобы выцарапать ему глаза острыми ноготками, а потом пристрелить из кремневого пистолета.

От острой боли в щеке Ястреб вскрикнул и, сжав ей запястья, не позволил себя изувечить. Разорванное платье упало к стройным ногам девушки, и вид ее роскошной груди затуманил ему рассудок. Он вспомнил их любовную ночь, полную страсти и сладкой истомы. Именно тогда он впервые познал ни с чем не сравнимое наслаждение в ее ласковых руках.

Розалин заметила желание, вспыхнувшее в его зеленых глазах, и на нее нахлынули отрадные воспоминания, которые она пыталась похоронить. Ястреб обнял ее за талию и прижал к груди. Сердце Розалин бешено стучало, но сопротивляться его натиску она не могла. В ее голове родился коварный план.

Она поддастся силе и позволит ему удовлетворить похоть, но останется безучастной к его ласкам. Это станет ответным ударом! Ястреб поймет, что у него ничего не выходит, и отпустит ее домой.

Розалии не шелохнулась, когда он ее обнял, она застыла, как мраморная статуя. И когда его чувственный рот прижался к ее губам, она их стиснула изо всех сил.

Ястреб расхохотался и, приподняв пальцами ее упрямый подбородок, спросил:

– Неужели ты полагаешь, что ненависть помешает нашим телам слиться в упоении? Не обманывай себя, Розалин! Нашу страсть ничто не погасит!

Он обвел пальцем ее розовые соски, пытаясь воспламенить в ней желание, но Розалин оставалась начеку. Она внушала себе, что его губы ядовиты, и стоит ей выпить их сладкой отравы, как ее рассудок помутится. И тогда ей конец. Нет, она должна устоять!

– Разве ты не знаешь, что я ломала комедию, изображая пылкую влюбленную! – не совсем уверенно сказала она. – Я притворялась, что получаю удовольствие от твоих ласк. Но мое сердце оставалось холодным как лед, казалось, меня обвевает студеный ветер, когда ты меня обнимал.

Ястреб понял, что она лжет, но решил принять ее правила игры. Он помнил, как она извивалась под ним, как жарко ласкала и получала от этого наслаждение. Теперь им предстояло провести вместе многие месяцы, и он сойдет с ума, сдерживая свои желания. Быть рядом и не ощущать ее нежных рук и бархатистой кожи, не утопать в ее ласковой плоти – это ли не страшная пытка? Но он не подал виду, а пробормотал:

– Выбирай, Розалин! – Его рука тем временем поглаживала ее бедра, приближаясь вес ближе к самому низу живота. – Ты можешь отказывать себе в наслаждении, если хочешь. Но от меня этого не жди.

Не давая возразить, Ястреб крепко поцеловал ее в губы. По жилам Розалин пробежал предательский огонь, грозящий перерасти в пламя. Зеленоглазый дьявол умело ломал ее оборону! Розалин проклинала и его, и себя.

Но почему он не действует грубо, не берет ее силой? Его пальцы едва ее касаются, нежно поглаживая ей грудь и живот? Буль он с ней резок, ей легче было бы его возненавидеть. Но вместо этого ее тело само откликнулось на ласку. Проклятие! Розалин теряла самообладание.

Не спуская с нее сверкающих изумрудных глаз, Ястреб расстегнул ремень и сбросил замшевую рубаху. Она отметила, как напряглись мышцы его груди, когда он встал перед ней в полный рост, одарив ее неотразимой улыбкой.

– Ты не забыла, как любовь обжигает тело? ~ спросил он, взяв руку Розалин и положив ее себе на грудь. – Страсть, зародившуюся в нас, непросто сдержать! И пусть ты меня ненавидишь, я по-прежнему испытываю необыкновенные ощущения, когда прикасаюсь к тебе. Мы можем ссориться, но это не охладит моих чувств. Я по-прежнему жажду твоих поцелуев и ласк.

Его проникновенный голос и проницательные глаза сделали то, чего так боялась Розалин: ее руки потянулись к волосатой груди Ястреба, а взгляд ласкал его мощные плечи. Его тело дышало мужественностью и силой. Он был дьявольски хорош, словно изваянный из бронзы и гранита. Розалин была вынуждена признать, что ей приятно до него дотрагиваться, чувствовать, как он вздрагивает от ее прикосновений. Доминик Бодлер всегда ее волновал, но его грубая, первозданная красота не нуждалась в изысканном платье. Среди диких гор он выглядел естественно, сливаясь с окружающей природой. Ястреб был плоть от плоти этого бескрайнего мира гор и лесов, раскинувшихся до самого горизонта.

Сама того не замечая, Розалин запутывалась в его умело раскинутых сетях. Ее пальцы поглаживали его грудь, губы дотрагивались до его сосков. В ней пробудились чувства, которые она стремилась забыть. ЕЙ вновь хотелось ощущать его мужественность и наслаждаться любовной игрой. Черноволосый дьявол-искуситель опутал ее своим колдовством и намеревался вновь разбить ей сердце, едва начавшее залечивать нанесенные им раны.

Какая же она дура! Уязвленная гордость говорила Розалин, что этот человек вновь обидит и унизит ее, если она не устоит перед его чарами. Розалин отпрянула от Доминика, подхватила его одежду и направила на него пистолет.

Дьявольски улыбаясь, она схватила коня под уздцы и отступила назад. Ястреб наблюдал за ней совершенно ошарашенный, голый и безоружный.

– Мы поменялись местами, дорогой! – съязвила Розалин, пятясь назад. – Здесь, среди зверья, тебе самое место! В Сент-Луисе ты скрывал свою волчью сущность под овечьей шкурой. Но здесь она тебе не понадобится.

– Ты собираешься бросить меня без оружия и одежды? – покачал головой Ястреб. – Любопытно, как далеко ты надеешься уйти? На каждом шагу тебя подстерегает опасность!

Ястреб шагнул к ней, но Розалин взвела курок кремневого пистолета, и он остановился.

– Это тебе не Сент-Луис, детка! Не забывай об индейцах и прочем сброде! Эти негодяи не пощадят тебя, малышка!

– Я способна о себе позаботиться, – возразила Розалин и, не сводя с Ястреба настороженных глаз, натянула на себя кожаную рубаху с бахромой. Природа, опять убедился Ястреб, щедро наделила девушку красотой. В охотничьем наряде она выглядела даже привлекательнее, чем в нарядном бальном платье. При виде ее трудно было удержаться от похотливых мыслей. Одичавшие в глуши охотники, естественно, не колеблясь, набросятся на эту красотку, повстречавшись с ней в лесу.

Между тем легкомысленная Розалин все пятилась назад, не подозревая об опасности. Ястреб заметил, что ей угрожает, и встревоженно воскликнул;

– Берегись, крошка! Не то вляпаешься по самые уши!

Розалин усмехнулась, подумав, что он морочит ей голову, чтобы отвлечь внимание и завладеть пистолетом.

– Не надейся, что я клюну на эту удочку! – фыркнула она.

Ястреб пожал могучими плечами:

– Тебе виднее!

В следующий миг Розалин удивленно охнула, провалившись в зыбучий песок. Ее ноги ушли по колено в предательскую трясину. Она испуганно вскрикнула, размахивая руками, словно птица, пытающаяся взлететь. Но тяжелая одежда, ремни и пистолет затягивали ее все глубже. Дело принимало опасный оборот.

От испуга Розалин отпустила поводья, и лошадь шарахнулась прочь от опасного места, лишив девушку возможности спастись. Песок уже поглотил ее по пояс.

– Вытащи меня скорее! – отчаянно крикнула она, проклиная себя за неосторожность.

Ястреб только ухмылялся, не собираясь ей помочь. Он осторожно подошел поближе и, нагнувшись, забрал у нее одежду и пистолет. Когда она попыталась схватить его за руку, Ястреб отшатнулся и стал с невозмутимым видом одеваться. Затем он отступил на шаг и, скрестив руки на груди, окинул взглядом погружающуюся в зыбь девушку.

Он явно ждал, когда песок поглотит Розалин, и не собирался ее спасать. Безжалостный негодяй! Как же он доволен, что наконец от нее избавится, Розалин была вне себя от страха и ярости.

– Если отец не увидит меня на пушном аукционе, не будет тебе от него уступок! – напомнила ему она, чувствуя, как песок сдавливает ребра.

– Ничего, я это переживу, – усмехнулся Ястреб. – Что-нибудь придумаю.

– Помоги же! Дай мне руку!

– С радостью, – расхохотался Ястреб.

Как он смеет веселиться, когда она погибает? Розалин была вне себя от отчаяния. У этого типа, видимо, не осталось к ней ни капли жалости. – Ты мне поможешь или нет?

– Если пообещаешь впредь быть паинькой! Розалин гордо выпрямилась. Только ее голову песок пока еще не поглотил. Она обожгла бессердечного эгоиста ненавидящим взглядом, мысленно желая его душе вечно мучиться в аду.

– Хорошо. Будем считать, что ты сделала выбор. Не смею перечить, ведь для истинного джентльмена желание дамы – закон!

С этими словами Ястреб пошел к лошадям. Розалин крикнула ему вслед:

– Убийца!

– Завидное хладнокровие! – съязвил Ястреб. – Но пока ты не поклянешься впредь не пытаться бежать, я не пошевелю и пальцем, чтобы тебя спасти. Тебе и впрямь не место среди дикой природы. Более того, у тебя, как оказалось, редкая способность попадать в неприятности, не сходя с места.

– Ладно, обещаю, – выдохнула Розалин, гадая, успеет ли она произнести еще хоть слово: песок уже подступал ей к горлу, но Ястреб не торопился.

Привязав лошадь к дереву, он все же вернулся к коварной зыби и, широко расставив ноги, наклонился и протянул девушке руку.

Но едва Розалин ее коснулась, хитрец отдернул ладонь и вероломно усмехнулся:

– Я еще не вес сказал, малышка!

По его плотоядной улыбке Розалин поняла, к чему он клонит. Похотливый козел! Он хочет овладеть ею в награду за спасение.

– Мерзавец! – негодующе крикнула она, но закрыла рот, боясь наесться песка. – Жалкий обманщик!

Ястреб присел на корточки и заглянул в ее полубезумные глаза, полные отчаяния.

– Ты, возможно, права! Но дело в том, Розалин, что я действительно хочу тебя. Обещай, что не станешь сопротивляться.

Розалии была готова разрыдаться от злости, но сдержалась: не хватало еще, чтобы проклятый горец видел ее слезы! Она вытянула шею и сказала:

– Так и быть, я буду сама покорность.

Ястреб подхватил ее под мышки и вытянул из бездонной трясины. Едва Розалин отдышалась, как он ее обнял и крепко прижал к себе. Когда спасенная окончательно успокоилась, он стряхнул песок с ее кожи и на руках понес к реке. Розалин не сопротивлялась.

На берегу он сорвал с нее одежду и потянул в воду, где принялся смывать с нее грязь. Розалин опять ощутила неописуемый восторг. Она понимала, что он разжигает в ней страсть, но не смела противиться, предвкушая сладостные мгновения.

Она с наслаждением вдыхала запах его чистого тела, напомнивший об их первой близости, и уже мечтала об удовлетворении своей страсти. Поглаживая плечи Ястреба, она принялась целовать бронзовые плечи, забыв о прежних обидах. Солнце спряталось за горизонтом, даруя им полное уединение.

Пристально глядя в глаза девушки, Ястреб принялся целовать ей шею, ласкать крутые бедра.

Даже холодная вода не остужала его пыл, а желание овладеть Розалин разгоралось. Он обожал ее бархатистую кожу, чувственные губы – сладкие, как вино. Он готов был любить ее всю ночь напролет, забыв о том, что она его презирает. Он увез Розалин в свободный мир природы, подальше от людей, и желал только одного – скорее слиться с ней в любовном порыве и умчаться к звездам.

Розалин сладко постанывала от его прикосновений, не чувствуя озноба. Ястреб зажег в ее крови огонь, который не могла погасить даже стремительная река. Желание все сильнее охватывало ее, она уже не владела своим телом, ощущая полное бессилие перед чарами могучего нагого горца с изумрудными глазами, в которых плясали дьявольские искорки. Ее гибкий стан изогнулся дугой, желая почувствовать в себе его мужскую плоть.

Ястреб вынес Розалин на берег. Она не сопротивлялась, осознавая, что любит этого человека. Их близость неизбежна. Поедая ее глазами и часто дыша, он поставил Розалин на песок и прохрипел:

– Я никогда не смогу тобой насытиться. Ты стала моим наваждением…

Он молча повалил ее в густую траву и стал целовать ее грудь. Она, вздрогнув, застонала. Ястреб тоже постанывал от удовольствия: она вернулась в его объятия вопреки своей ненависти и страшным проклятиям. Все было, как прежде!

Стоило девушке его поцеловать, как он забыл обо всем на свете. Язычок Розалин проник ему в рот, быстрые пальчики утонули в его черной шевелюре, а лоно приняло напрягшуюся плоть. Ей хотелось насытиться им, как изголодавшемуся страннику не терпится утолить голод. Они уже стали единым целым и слились воедино в дикой любовной пляске, извиваясь, словно на тлеющих углях, в неистовом порыве страсти.

И вот он наступил – миг освобождения от нестерпимого желания. Она вернулась на землю из волшебного полета и вновь очутилась в объятиях Ястреба, раскрасневшаяся и обессиленная.

Раскрыв глаза, она утонула в его изумрудном взгляде. Он мягко улыбнулся и погладил ее по волосам, разметавшимся по плечам. Она тоже улыбнулась и провела пальцем по ямочке на его подбородке. Нет, это был не сон! Чары Ястреба отправили ее в волшебный мир, заставив отозваться на его чувства вопреки собственной воле.

– Ты можешь меня ненавидеть и презирать, Розалин, – хрипло сказал он. – Ничто не имеет значения, когда мы вместе. Так было, и так всегда будет! – Он поцеловал ее в распухшие губы. – Обещай больше не убегать. Дикая природа мстит людям, не уважающим ее суровые законы. Неопытного человека здесь на каждом шагу подстерегает опасность. А я не хочу, чтобы ты пострадала,

Из этих слов Розалин поняла лишь то, что он хочет вернуть ее отцу целой и невредимой. А остальное, внушила она себе, его не беспокоит. Она всего лишь вещь, нужная ему для удовлетворения своей похоти! Так и ей не следует быть дурой. Лучше поберечь свое сердце и не верить Ястребу.

Она высвободилась из его объятий и, сев на траву, уставилась на реку. Серебристые волны неспешно накатывались на берег, тихо шепча, что нельзя доверять глупому сердцу, нужно выждать удобный момент и бежать отсюда без оглядки. А все опасности, якобы подстерегающие ее в дикой местности, чепуха по сравнению с постоянными душевными страданиями.

– Похоже, мы временно вынуждены терпеть друг друга, – сказала Розалин. – Я готова стать пленницей, но не потаскушкой. Я согласилась на твои условия, только чтобы спастись. Но это было в последний раз!

Она солгала не моргнув глазом в надежде, что Ястреб не будет впредь искушать ее.

Он приподнялся, опершись на локоть, и дотронулся до ее голого плеча. Но она содрогнулась, как от холода, и это переполнило чашу его терпения. В сердцах он обронил:

– Ты ошибаешься, полагая, что я всегда хранил целомудрие в горах. Ты не единственная женщина в этих краях. Многие с радостью заняли бы твое место.

Розалин вскочила и посмотрела на него с неприкрытым презрением.

– Тогда отправляйся к своим девкам и спи с ними по очереди. Я с удовольствием предоставлю тебе такую возможность. Только не дотрагивайся до меня! Честно говоря, я предпочла бы тебе медведя-гризли!

Она сняла свой тюфяк с лошади и принялась готовить постель. Ястреб стукнул кулаком о землю, проклиная свою несдержанность. Какой же он осел! Тяжело вздохнув, он оделся и постелил себе ложе. Устроившись на нем в одиночестве, он уставился на звезды, обдумывая, как задобрить Розалин.

Поразмыслив, он решил не торопить события и не просить у нее прошения. Чертовка дьявольски упряма, и разжалобить ее невозможно. Попытайся он сейчас смягчить ее каменное сердце, она разозлится того пуще. Пусть немного успокоится, и тогда он попытается опять с ней сблизиться. Не спать же ему одному! Если она запретит ему к ней прикасаться, он точно сойдет с ума за долгие месяцы, которые им предстоит провести в глуши. И тогда жди беды.

Ястреб натянул одеяло на голову и уснул, утешаясь мыслью, что утро вечера мудренее.