Текст книги "Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты"

Один подполковник прямо мне объяснил, почему меня не произвели из капитана в майоры: «Потому что такой парень, как ты, не способный приструнить собственную жену, не управится с пятью сотнями солдат!»

Каждый раз, когда я высказывал ей свои подозрения в ее очередной интрижке, она отвечала: «Ты слишком мало зарабатываешь. Ты не мужик! Тим трахает меня, а после этого еще и заставляет меня сосать его член!» Пока я смотрел футбол по телевизору, она читала женские журналы о неверных женах. Иногда она читала их вслух: «У современной женщины есть и муж, и любовник… А что в этом такого? – начинала она комментировать. – Разве у нас не может быть открытого брака? Так мы сохраним наши отношения, и ты будешь оплачивать счета». Я ненавидел эти журналы. Она подчеркивала целые абзацы, и я их читал. Там были такие слова, как «полиамория» и «полигамия». Я не предвидел ничего подобного, до того как мы поженились.

После нашей свадьбы несколько месяцев все шло очень хорошо, но затем она потеряла ко мне интерес, стала холодна в постели, а потом еще и начала без конца ныть. Но она могла прикинуться сексуальной, когда ей что-то нужно было от меня.

В ответ на его обвинения в супружеской неверности она со временем стала даже бить его, наотмашь по лицу или кулаком в плечо, а иногда и в нос. Она знала, что он не мог даже пальцем тронуть ее: тогда ему пришлось бы отвечать перед военным трибуналом.

Она поставила мне ультиматум: «Я полностью изменюсь, если ты уйдешь из армии и станешь больше зарабатывать».

Но Брэд не мог отказаться выполнять свой служебный долг, к тому же он любил армию и хотел сделать карьеру. Жизнь жены офицера и вправду сильно отличалась от той, которую она вела раньше. Она переехала из родительского «ранчо Юинга» в убогую двухкомнатную квартиру, распрощалась с ужинами в модных ресторанах и довольствовалась макаронами с сыром. Ей нравились четырехзвездочные рестораны, пятизвездочные отели и генералы с любым количеством звезд. Ее мечты выйти замуж за выходца из трущоб и жить с ним в «Вестсайдской истории» увлекали ее до тех пор, пока их не развеяла правда жизни в форме скромной зарплаты мужа. Поэтому она искала мужчин более высокого ранга, чем Брэд.

Бэмби постоянно выговаривала ему: «Ты не заботишься обо мне. Ты сам виноват, что я гуляю с другими парнями. Ты принимаешь меня за хот-дог, а они – за стейк. Ты водишь меня в Target[5]5
  Target – американская торговая сеть класса эконом.


[Закрыть], а они – в Neiman Marcus[6]6
  Neiman Marcus – американский элитный универмаг, в котором представлены бренды премиум-класса.


[Закрыть]».

Почему я не ушел от нее? Я был влюблен в нее, страстно желал ее. Она излучала сексуальность. Ее феромоны сводили меня с ума. То, как она держалась, прикосновение ее рук – это была горячая штучка! В постели она была великолепна. Она очень искусно делала минет. Для молодого мужчины это была сказка. Я остался с ней, потому что она меня возбуждала. Я остался с ней, потому что она меня удовлетворяла. Каждый раз, когда я злился на нее, она раздвигала ноги и обещала меня любить, потому я и остался.

Несмотря на ее готовность лечь под самых разных парней, ей было очень трудно достичь оргазма. Много раз мне приходилось ласкать ее больше часа, чтобы она испытала оргазм. Поэтому она, возможно, искала того самого парня, который помог бы ей кончить через пятнадцать минут. Я не думаю, что проблема была в технике или в размере, просто ей чего-то не хватало, поэтому она пыталась восполнить этот недостаток сексуальным удовлетворением. Одно только ее присутствие действовало на меня возбуждающе, поэтому я понимал, как ее воспринимают другие парни, просто я не думал, что она примется угощать собой всех подряд в нашем гарнизоне!

Наконец после четырех лет брака Брэд больше не мог терпеть унижения и предательства. Он объявил ей о том, что расстанется с ней, но подал документы на развод лишь после того, как у Бэмби закончился последний семестр последнего года обучения в колледже.

Я выполнил свое обязательство перед ее матерью. Я был женат на Бэмби шесть лет и оплачивал ее обучение в колледже до самого конца. Она не пригласила меня на свой выпускной. Она вообще оставила меня без средств к существованию. Я жил как монах, чтобы оплатить все счета по ее кредитным картам и даже ее долги за подарки, приобретенные для ее хахалей. У меня остались только джинсы и футболки, я снова считал гроши.

Пока мы жили вместе, она была кокетливой, но не распутной. Во время развода она рассказала мне, какие молодцы были те парни, которые дурно с ней обращались: «Они относились ко мне как к шлюхе, заставляли меня ублажать их. Они говорили мне: „Встань на колени, маленькая сучка“». У нас с ней был страстный секс, но я не обращался с ней как с падшей женщиной.

До того как Брэд женился на Бэмби, ее отчим пытался предупредить его.

«Ты уверен, что хочешь жениться?» – как-то раз спросил он. Я ничего не ответил. «Она бывает разной. Это тебе не Венера Милосская на пьедестале». Наверное, он просто постеснялся сказать: «Твоя подружка – шлюха». Я ответил ему, что если есть белая полоса жизни (секс, ужин, совместная игра в ракетбол), то иногда следует ожидать и черной полосы, для общего равновесия. Я был наивным 21-летним пацаном, который хотел секса. Интересно, насколько хорошо он знал о том, что она шлюха. Несмотря на то что ей уже было семнадцать, когда мы познакомились, она всегда сидела у него на коленях. Возможно, они трахались. Ее мать развелась с ним вскоре после того, как мы поженились, и это заставило меня еще больше призадуматься о том, что могло происходить между Бэмби и ее отчимом.

Биологический отец Бэмби умер. Он был первым мужем ее матери. После него у нее было еще три мужа. Она требовала к себе больше внимания и, возможно, научила Бэмби своим уловкам, поскольку они были «лучшими подругами» и скорее походили на сестер, чем на мать и дочь.

Мать Брэда бросила школу, чтобы выйти замуж за его отца, плохого парня, который покорил ее сердце, подарил ей четверых детей и изменял ей. Брэд винил мать в разводе с отцом, который забыл о них и обрек их на крайнюю нужду, когда ему было четыре года. С тех пор он стал замкнутым ребенком, который ел только один раз в день – свой школьный обед.

В семнадцать мой рост составлял 168 см, а вес – 52 кг, на 16 кг ниже нормы. Мои братья и сестры были похожи на детей, голодающих в Эфиопии.

Мать Брэда прошла через вереницу мужчин, включая еще четырех мужей. Они либо изменяли ей, либо били ее, либо делали сразу то и другое. Когда Брэд пытался защитить ее, били и его. Она уходила на работу в шесть утра, а возвращалась за полночь, но ничего не приносила, потому что эти мужчины отнимали у нее деньги или же она сама охотно отдавала их, чтобы ее не бросили.

Ее мужья, когда они только сходились, поначалу производили впечатление хороших парней, у которых был заработок, но потом они становились домоседами и начинали курить дурь и пить с матерью пиво. Мы, дети, недоедали, потому что мать и ее парень сидели в местном баре. Вот почему, когда я оказался в доме Бэмби, я решил, что попал на небеса. В детстве мне приходилось выбирать между колой и гамбургером, когда у меня появлялись гроши. Родители Бэмби положили на гриль шестнадцать гамбургеров, только на шесть или семь едоков. До этого я не знал, что семья из сериала «Приключения Оззи и Харриет» была реалистичной, что типичные американцы живут именно так.

Проходить мимо маминой спальни не хотелось: никогда нельзя было угадать, кто там был. Между замужествами у нее были хахали. Она была Белоснежкой, когда впервые вышла замуж, но потом начала заниматься сексом, для того чтобы облегчить боль. Из милашки она превратилась в плохую девочку.

Совсем как Бэмби.

Любовь, проявляемая к Брэду его матерью (а она, по его словам, даст фору даже бойкой актрисе Розанне Барр[7]7
  Розанна Барр, более известная как просто Розанна (род. 3 ноября 1952 года) – американская актриса, комедиантка, сценаристка, продюсер, режиссер и кандидат на пост президента США в 2012 году от левой Партии мира и свободы.


[Закрыть]), была «жесткостью из лучших побуждений», за исключением одного раза. Тогда она пришла в школу и спасла его от исключения и ареста за несколько месяцев до того, как он поступил в Вест-Пойнт и стал получать там стипендию.

Я прошел по коридору, контролируемому местной бандой, где в свое время изнасиловали учительницу. Какой-то парень набросился на меня, намереваясь отнять у меня бумажник, в котором были все мои деньги. Я усердно работал после школы, чтобы хоть что-то заработать, и эти крохи были нужны мне для оплаты еды и проезда на автобусе. Я дрался как волк, защищая себя. Но члены банды заявили, что это я напал. Моя мать махала ножом перед директором. «Я тебя зарежу! – кричала она. – Я зарежу тебя, если ты отчислишь моего ребенка!» Это был первый раз, когда за меня кто-то заступился! Я был напуган до смерти. Возможно, она туго соображала, приняв «ангельскую пыль». Наконец до администрации дошло, что один белый парень не станет нападать на одного черного парня, за спиной которого стоят пятеро его дружков-бандитов.

С Брэдом рядом не было отца, который был очень нужен ему в такие моменты. На самом деле Брэд видел его лишь несколько раз, когда был совсем маленьким. Его отец водил армейский вертолет, его три раза командировали во Вьетнам.

В старших классах я записался в Службу подготовки офицеров резерва (ROTC), потому что хотел найти отца. Я думал, что, поступив в армию, смогу разыскать его и пообщаться с ним. Когда я учился на последнем курсе в Вест-Пойнте, он пообещал навестить меня во время каникул в День благодарения. Мы собирались наладить отношения. Но он так и не приехал. Когда я позвонил ему, его жена сообщила мне о том, что у него случился сердечный приступ. Бэмби пошла со мной на его похороны.

Я то и дело спрашивал себя: «Почему она выбрала меня?» Она могла остановить свой выбор на любом парне из Вест-Пойнта. Наверное, у меня на лице было написано, что я лох! Я и вправду все равно что с луны свалился. Я лопух, потому что ни мать, ни отец не рассказали мне о том, какими бывают женщины и взаимоотношения с ними.

Дива из мыльной оперы

Когда Винсент переехал в другой город Техаса и поселился в жилом комплексе малогабаритных квартир, он едва успел зализать раны после разрыва мучительных для него отношений с Софией, плохой девочкой Наркоманкой. В том месте был центральный двор с бассейном.

Рядом с одной поразительно красивой латиноамериканкой с длинными черными волосами было незанятое кресло. Я не знал, что она – знаменитость, потому что никогда не смотрел мексиканские сериалы. Я пригласил ее на свидание. Мы начали встречаться. Очень скоро я узнал о том, что Мария известная мексиканская актриса, игравшая в мыльных операх, потому что фотографы латиноамериканских СМИ фотографировали нас с ней везде, куда бы мы ни пошли.

Чаще всего Винсент и Мария ходили в латиноамериканские ночные клубы, где группы играли на джазовых барабанах и трубах, пока они танцевали всю ночь напролет. Ему нравилось жить в мире, где она была «царицей горы» и где их принимали как монархов.

Она спросила меня, не желаю ли я сняться в ее сериале. Я не очень хорошо знал испанский, но она сказала, что мне заранее дадут все мои реплики. У меня была второстепенная роль. Я играл роль похитителя драгоценностей, укравшего у нее бриллианты. В том сериале она испытывала ко мне смешанные чувства. В принципе, потом она могла бы узнать, что вовсе не я украл у нее драгоценности, что я хороший парень. Она могла сделать меня как хорошим, так и плохим, в зависимости от того, хотелось ли ей, чтобы я продолжал оставаться рядом с ней, в реальной жизни и в сериале.

Через несколько месяцев была накатана сюжетная колея их отношений в реальной жизни, и Винсент с удивлением стал замечать, что у Марии развивается звездная болезнь.

Мария начала зазнаваться и сильно напрягала меня своим поведением. Я был у нее на ролях очередной девки какого-нибудь рэпера. Сначала я подумал, что она просто по-дружески подтрунивает надо мной, но потом понял, что девушка поймала звездочку и стала путать кино и реальность. Она говорила о себе в третьем лице: «Ох, у Марии пересохло в горле. Принеси-ка ей выпить». Должно быть, ей взбрело в голову, что весь мир и вправду театр. Или же она занималась по системе Станиславского, а я не понял, что она репетирует.

Даже в спальне Винсент не мог сделать так, чтобы Мария сбросила маску.

Сюжет закручивался крутой: медленные поцелуи, сидение у меня на коленях, все очень драматично и по высшему классу. В сухом остатке все было, конечно, здорово, но не фонтан. Она считала себя страстной кошечкой, заставляющей мужчин млеть, но ничего особенного в ней не было. К тому же я никогда не мог разобрать, когда ее эмоции были настоящими.

Она начала командовать мной. А я меньше всех на земле был готов подчиняться, потому что у меня была властная мать. Я был сыт по горло ее командами. Я понял, что она видит во мне просто еще одного парня из своей тусовки. Я ее устраивал, но она была настолько самовлюбленной, что не могла думать ни о ком, кроме себя. Наконец я сказал ей: «Ты, конечно, шикарная красотка, но я человек, поэтому был бы признателен тебе, если бы ты разговаривала со мной, а не просто произносила фразы из сценария сериала», на что она, словно стоя перед телекамерой, эффектно бросила: «Я так хороша, что ты должен радоваться уже тому, что я приблизила тебя к себе!» Я ушел от нее. Она позвонила мне через несколько дней и сказала: «Я разрешаю тебе извиниться». Когда она была готова дать волю чувствам, я еще был готов потерпеть, но, когда я понял, что она двадцать четыре часа в сутки играет на сцене, это было для меня нестерпимо.

Когда мы расстались, меня по сюжету грохнули в том сериале, после чего Мария снова принялась разбирать почту своих поклонников и читать все предложения.

Пороть или портить: дилемма школьницы

Пол любил прыгать с парашютом. Он совершил более тысячи прыжков и даже стал инструктором по парашютному спорту. И в отношения с Лизой он бросился очертя голову, не проверив свой парашют и не обратив внимания ни на один из сигналов опасности, предупреждавших его о том, что его сердце вот-вот разобьется. Пол был действительно плохо подготовлен к трудным отношениям с Лизой, потому что он все еще оплакивал жену и подругу сердца, которая умерла несколько лет назад.

А Лиза осуществляла свою тайную миссию – причинять уязвимым мужчинам ту же боль, которую мужчины причиняли ей, когда она была уязвимой маленькой девочкой.

Пол и Лиза работали в региональной авиакомпании на Среднем Западе: она в отделе бронирования, а он в отделе информационных технологий. Они приметили друг друга на работе. Пол считал ее красивой, но слишком молодой для него, но Лиза рассудила иначе. Она отметила для себя его мальчишескую внешность и стремительный карьерный рост в их компании. Однажды утром она написала ему по электронной почте о том, что у нее возникли проблемы с компьютером, и попросила его помочь ей. У нее были проблемы, но не с компьютером. Это была уловка, чтобы они встретились.

Она взглядами показывала мне, что интересуется мной: мужчины меня поймут.

Но поскольку уверен он в этом не был, он начал флиртовать с ней.

Я написал ей на почту, что я занимаюсь исследованиями шерстистых мастодонтов, и дал ей ссылку на статью в журнале Scientific American. Она прошла по ссылке и прочитала эту статью. К моему большому удивлению, она очень заинтересовалась шерстистыми мастодонтами, из чего можно было с уверенностью заключить, что она питает ко мне интерес.

Последовала неделя электронной переписки, в ходе которой Лиза спросила Пола о том, с кем он встречается и какие женщины ему нравятся. Она сказала, что, по ее сведениям, на работе его считают бабником, что никак не могло быть правдой – уже хотя бы потому, что он никогда не заводил романы на работе, просто так она льстила ему. Пол ни с кем не встречался. Он был одинок и хотел найти выход из состояния гнетущего уныния, которое преследовало его. Он продал дом, сменил работу и хотел начать жить по-новому. Однажды вечером Лиза позвонила ему домой.

Она сказала, что хочет приехать к нему. «Почему бы нам не встретиться в суши-баре на твоей улице?» Мы хорошо поговорили. Было очевидно, что дело идет к постели, поэтому я решил, что все можно сделать этим же вечером. Мы пошли ко мне и занялись любовью. Она была на удивление опытной для своего возраста. Я попался к ней на крючок!

У нас начался страстный роман. Мы писали друг другу по интернету откровенные письма. Я поражался ее энтузиазму и твердил себе, что этого не может быть. У меня было много сомнений, но у нас все ладилось в постели, к тому же она была умна и красива – с ней я одурел и разомлел. Лиза была из тех женщин, на которых обращают внимание, куда бы она ни пошла. Ее красота действовала на мужчин удивительным образом: превращала каждого из них в дурака, заставляя забыть обо всех, кто был с ним – а ведь рядом могла быть другая женщина, – и просто таращиться на нее, когда она проходит мимо. Много раз я был свидетелем этого эффекта. Большинство женщин с первого взгляда начинали ненавидеть ее.

И если Пол начал писать ей о вымерших шерстистых мастодонтах, то Лиза начала писать ему о своих сексуальных фантазиях, очень живых и ярких.

«Мы с тобой будем целый день кататься на лифте… Как только двери закрываются, я задираю юбку и просовываю руку в трусики, а ты в это время смотришь… Когда в лифт заходят люди, я останавливаюсь, и мы ведем себя так, будто не знаем друг друга. Дверь закрывается, я стягиваю трусики… Еще больше людей входит в лифт, и вот он уже полон… Ты щиплешь меня, и я слабо вскрикиваю… Все оборачиваются… Мы лукаво улыбаемся… Дверь закрывается… Мы одни… Я расстегиваю тебе ширинку и становлюсь на колени… У тебя уже стоит на всю катушку… Едва я открыла рот, как лифт останавливается… Я вскакиваю… Ты дрожишь от страстного желания… Дверь закрывается… Тут ты прижимаешь меня к стене, задираешь мне юбку и быстро входишь в меня, я успеваю только вскрикнуть… Едва ты взял меня, как лифт снова останавливается… Люди входят, а я притягиваю тебя к себе и целую».

По мере развития отношений Пол и Лиза начали осуществлять свои фантазии.

Она наряжалась в школьницу-отличницу или одевалась вычурно и претенциозно, с туфлями-лодочками и тому подобным. Мы ехали в престижный район города, где она заходила на какой-нибудь «водопой», куда захаживали банкиры, адвокаты или брокеры, и садилась у стойки. Все эти мажорные самцы тотчас принимались прятать свои обручальные кольца в надежде подцепить ее быстрее других. Я немного ждал, а затем заходил в бар и осматривался. Точно рассчитав время, я вставал с места, шел к ней через всю эту публику и заговаривал с ней, например, так: «Детка, у меня на тебя стояк. Что скажешь, если мы прямо сейчас заселимся вон в тот отель и оттянемся по полной программе?» Лиза ухмылялась, соскакивала со стула у стойки и отвечала, например, так: «Я весь день ждала, когда мне это предложат. Пойдем». Мы уходили вместе, а все эти мужики глазели на нас разинув рот.

Лиза была сексапильной распутницей, со склонностью к извращениям. Я считаю, что такие фантазии обогащают секс, но сам не являюсь поклонником данного вида спорта. Если партнерша попросит меня о чем-то возбуждающем ее, я услужу ей с условием, что это не сопряжено с опасностью или грубостью. Лизе нравилось, когда ее шлепали по заднице, и она любила ролевые игры. Мы играли с ней в папулю и дочурку.

Пол нырнул с головой в эти отношения и не придал значения одному электронному письму, которое отправила ему Лиза, хотя с ее стороны это было формальное уведомление о том, как именно закончатся их отношения. По первому впечатлению она просто поделились с ним воспоминаниями о своей девической поре, но эта исповедь по иронии судьбы лишь еще больше привязала его к ней вместо того, чтобы заставить убежать от нее за тридевять земель.

«Я все испорчу, если расскажу о большинстве тех историй, в которые я попадала: до того дурно я вела себя, когда была подростком… Наша компашка состояла из трех девчонок – двоюродных сестер… Я была самой шальной из них… Когда Лоре нравился какой-то парень, она боготворила землю, по которой он ходил. Наверно, она всякий раз была слишком нетерпеливой, чем и отпугивала парней… Она расстраивалась, из-за того что ей никак не удается удержать парня, поэтому она обязала меня всякий раз, когда я приходила к ней домой, охмурять ее гостя… Она не добивалась того, к чему стремится большинство девушек, а просто хотела, чтобы я влюбила в себя какого-то парня, позабавилась за его счет, а затем бросила его! Я ему звонила. Конечно, я всегда была наготове. Я умею втереться в доверие, завлечь мужчину сладкими речами… Мы разговаривали, гуляли, дурачились… А потом, когда парень думал, что все идет как по маслу, я неожиданно обрывала общение с ним, оставляя его в недоумении… Это было весело, хотя я так и не поняла, за что, собственно, мы ему мстили».

Судя по всему, Лиза испытывала бессознательную потребность мстить мужчинам.

Я чувствовал в ней общее недовольство своей жизнью и пытался поговорить с ней об этом. Потом, примерно через полгода, однажды днем Лиза пришла ко мне и сказала, что мы больше не будем встречаться. Она сказала: «Я больше не могу продолжать наши отношения. Ты совсем не знаешь меня. В моей жизни были события, о которых я тебе не рассказывала. Ты слишком хорош для меня. В конце концов я лишь причиню тебе боль». Она хотела разорвать наши отношения. Она немного поплакала и вскоре ушла. На следующее утро, когда я был на работе, от нее пришло электронное письмо с рассказом о том, как ее развращали в детстве. Она писала: «После того как ты прочтешь эти строки, у тебя не останется никакого желания общаться со мной».

В своем письме Лиза рассказала о том, что с шести или семи лет и вплоть до 12-летнего возраста ее лапали три брата ее матери, жившие в одном доме с Лизой после их переезда из Азии. Она и ее младшая сестра были на их попечении, потому что родители работали. Она сказала, что ее главной целью было стать единственным объектом насилия, чтобы сестра не пострадала. Она также рассказала о том, что двое мужчин спустя некоторое время оставили ее в покое, но один продолжал домогаться ее. Этот мужчина до сих пор живет неподалеку. Она вынуждена видеться с ним на семейных сборах. Когда рядом никого нет, он «щерится», глядя на нее. Лиза его ненавидит. Она заявила, что убила бы его, будь у нее такая возможность. Повзрослев, она сообщила о домогательствах родителям, но все ее дяди стали отпираться, и родители встали на их сторону. Они осудили Лизу за то, что она ведет себя как скверная девчонка.

Но эти откровения не только не отпугнули Пола, но пробудили в нем глубокое сострадание и беспредельную нежность к Лизе. В письме были намеки на что-то глубоко беспокоящее ее, и теперь он знал, о чем идет речь. Он попытался уговорить ее пойти к психотерапевту, но она и слышать об этом не хотела – отмахивалась и говорила, что все это случилось сто лет назад и теперь с ней все в порядке. Однако благодаря ее откровениям он стал иначе смотреть на их сексуальные отношения.

Я призадумался, на душе у меня скребли кошки. Теперь я понимал, почему она хочет испытывать боль. Я стал иначе смотреть на нашу ролевую игру и увидел в ней всю предысторию. Например, она затеяла игру, в которой я был профессором, а она – студенткой. В этой игре она знала о том, что я интересуюсь ее сестрой. Она занималась со мной сексом только потому, что не хотела, чтобы я беспокоил ее сестру. Это была запутанная игра. Когда я узнал, что она смирялась в детстве с сексуальным насилием, потому что хотела защитить сестру, я сказал ей, что мы больше не сможем продолжать эту игру.

После этих откровений, несмотря на заверения Пола в том, что он по-прежнему любит ее и хочет, чтобы их отношения развивались, Лиза чувствовала себя рядом с ним все более неловко, потому что он, на ее взгляд, слишком много знал. Сначала она хотела сблизиться с ним, но затем передумала. За помощью она так и не обратилась, зато постепенно отдалялась от него, и через пару месяцев Пол заметил, что в штаб-квартиру их компании стал захаживать мужчина, который был старше его.

Однажды я увидел на столе Лизы большой букет цветов. Она сказала, что этот мужчина вертится вокруг нее. Я не придал этому значения, но, когда я увидел букет во второй раз, она сказала: «Он хочет сходить со мной куда-нибудь. Наверно, я соглашусь». – «Нам нужно поговорить об этом, – ответил я. – Мне казалось, у нас с тобой все серьезно». Когда она рассказывала мне об этом мужчине, мне казалось, что она втыкает в меня нож и крутит его. Она хотела видеться с нами обоими. Я сказал: «Если ты хочешь общаться с другими, это нормально, но ты должна быть честна со мной». Дело принимало скверный оборот. Я был потрясен, расстроен, смущен, раздражен. Я хотел удержать ее. Но я не мог вести себя по-прежнему, зная о том, что она ходит на свидания с другим мужчиной и вступает с ним в интимную связь. Наконец я вышел с ней на прямой разговор. Она сказала, что он владеет крупной компанией в городе, что он сказочно богат и балует ее. И он был женат. Он покрутил с ней интрижку, а затем испугался и бросил ее. Очень скоро она нашла ему замену. Я сказал ей: «Я люблю тебя», но она ответила, что я слишком хорош для нее. Она хотела, чтобы мужчины издевались над ней. У нее было пять или шесть любовников подряд. Затем, после событий 11 сентября 2001 года авиакомпания обанкротилась, и все разбежались. После этого я попытался связаться с ней, но все зацепки, которые у меня были, в конечном итоге ничего не дали. Я до сих пор думаю о ней, и мне становится грустно от мысли о том, как могла бы сложиться наша жизнь.

Пол не знал любови в детстве. Никто из его родителей не умел воспитывать его. Он всегда чувствовал себя чужим и называл их по именам, а не мамой и папой. Его отец был офицером, поэтому они постоянно переезжали. Прежде чем получить аттестат о среднем образовании, Пол проучился в тринадцати школах.

В каждой новой школе мне приходилось драться с хулиганами. В каждой из них всегда находился какой-нибудь бугай, который только и ждал удобного момента, чтобы поколотить меня.

Лизе тоже приходилось драться с хулиганами, в ее случае с собственными дядьями, которые оказались подонками. Мало того что родители Лизы не сумели защитить своего ребенка от надругательств, так они еще и отказались верить дочери, отвергли ее. Ее отец был пустым местом, а мать превращалась в фурию, как только ей залетала в голову мысль о том, что Лиза плохо помогает ей. Порой она даже била Лизу и ее сестру.

Родители обвинили ее в том, что она сама была зачинщицей случившегося. Поэтому она продолжала играть эту роль со всеми мужчинами, с которыми встречалась, неосознанно пытаясь спровоцировать их, чтобы они оскорбили ее точно так же, как это когда-то делали ее дяди. Она обиделась на родителей и подумала: «Раз вы считаете меня соблазнительницей, я буду ею». Она стремилась воссоздать унижающую ее ситуацию, чтобы выйти из нее победительницей, но стала жертвой своей установки на самоуничижение. Ей внушили, что она сама виновата в жестоком обращении с нею, поэтому она чувствовала вину. Ее дяди так и не были наказаны, поэтому она отождествила себя с агрессором и стала им. Она поступала с мужчинами так, как они в детстве поступали с ней, – причиняла им боль.

Наконец Пол понял смысл предостерегающего письма о ее двоюродных сестрах, которое она отправила ему в самом начале их романа. Это письмо начиналось так: «Я все испорчу, если расскажу о большинстве тех историй, в которые я попадала: до того дурно я вела себя, когда была подростком…»

Я прозрел гораздо позже, хотя это письмо в общих чертах излагало ее взгляды и на наши отношения, и на жизнь в целом. Она предупреждала меня, словно бы для того, чтобы впоследствии не чувствовать себя виноватой, после того как бросит меня. В ней было что-то, не дававшее мне разлюбить ее, и я был без ума от нее. А в существование ее двоюродных сестер я не очень-то и верю.