Текст книги "Огни Азерота"

12

Рох попятился от стрелы, как от змеи, и схватился за свой лук.

– Нет, – сказал Вейни, удерживая его.

– Твои друзья?

– Когда-то были. Может быть, остались ими. Эрхендим, лер нфим ахалийя Мерирен!

Ответа не последовало.

– Ты полон сюрпризов, – сказал Рох.

– Стой спокойно, – велел Вейни. Голос его дрожал, и он был очень усталым, молчание обескураживало его. Если даже эрхендимы повернули против него, тогда надежды не оставалось никакой.

– Кемейс! – послышался голос сзади.

Он повернулся. Там стоял человек, кемейс. Он не знал его.

– Иди.

Он пошел, и Рох двинулся следом. Кемейс растаял в лесу, и когда они вышли на то место, где он стоял, то не увидели ни следа человека. Они пошли дальше.

Внезапно перед ними возник беловолосый кел, вышедший из тени деревьев. Его лук был натянут, на них смотрело острие коричневоперой стрелы.

– Я друг Леллина Эрирена, – сказал Вейни. – И кемейс Моргейн. Этот человек – мой кузен.

Стрела не шелохнулась.

– Где Леллин?

– С моей леди. Я не знаю. Я надеялся, что эрхендимы знают.

– У твоего кузена пропуск Мерира. Но он хорош только для одного человека, того, кто его носит.

– Отведите нас к Мериру. Мне есть что передать ему для его внука.

Стрела медленно опустилась и соскочила с тетивы.

– Мы отведем вас туда, куда сочтем нужным. Один из вас не должен здесь находиться. Он не имеет права. Кто?

– Я, – признался Рох, снимая с шеи амулет. Он вложил его в руку Вейни.

– Вы пойдете со мной оба.

Вейни кивнул, когда Рох вопросительно взглянул на него. Он вновь повесил амулет на шею и тяжело захромал вслед за кел.

Они не останавливались, пока совсем не стемнело. Лишь тогда эрхин остановился и опустился на землю между корнями большого дерева. Вейни тоже опустился, и Рох рядом с ним, но спустя мгновение Рох потряс его и произнес:

– Они предлагают еду и питье.

Вейни выпрямился и взял предложенное, хотя почти не испытывал желания есть. После он привалился к дереву и взглянул на эрхендима. Теперь их было двое, потому что к кел присоединился его кемейс.

– Вам что-нибудь известно о том, где Леллин и моя госпожа?

– Мы не будем отвечать.

– Считаете нас врагами?

– Мы не будем отвечать.

Вейни покачал головой, простился с надеждой узнать что-нибудь и прислонил голову к коре.

– Спите, – сказал кел и завернулся в плащ, слившись с деревом в одно целое. Кемейс тихо исчез в чаще.

Утром перед ними оказался другой кел и другой кемейс. Вейни изумленно глядел на них, не понимая, как они могли так тихо поменяться. Рох бросил на него исподлобья не менее встревоженный взгляд.

– Меня зовут Тирхен, – сказал кел. – Моего кемейса – Хайм. Мы поведем вас дальше.

– Мы – нхи Вейни и кайя Рох, – ответил Вейни. – Куда?

Кел пожал плечами. – Просто поведем.

– Вы вежливее, чем ваш предшественник, – сказал Рох и взял Вейни за руку, помогая ему подняться.

– Они были стражниками Мирринда, – сказал Тирхен. – Можно ли было ожидать от них радушия?

Тирхен повернулся к ним спиной и исчез, и некоторое время их вел Хайм. – Молчи, – тихо сказал кемейс, когда Рох хотел было заговорить. Они шли весь день с небольшими привалами, и под вечер Вейни опустился на землю и довольно долго лежал неподвижно, прежде чем отдышался и из глаз исчез туман.

Рох коснулся его.

– Сними доспехи. Я понесу их. Иначе ты совсем свалишься.

Он поднялся и принялся снимать доспехи. Рох ему помогал. Кемейс ждал, затем предложил ему еду и питье, хотя днем они уже ели.

– Мы пошлем за конями, – сказал Хайм. Вейни кивнул, чувствуя облегчение.

– Нет сведений, – спросил Вейни, – о том, что с моими спутниками?

– Нет. Мы знаем только о том, что происходит в этой части Шатана.

– Но ведь вы же общаетесь с другими. – В нем промелькнула надежда, быстро убитая мрачным взглядом Хайма.

– Последнее время хороших новостей мы не получаем, кемейс. Я понимаю твое горе. Я и так сказал слишком много. Вставай, пора идти.

Он поднялся с помощью Роха. Без доспехов идти было легче. Только с приходом ночи он окончательно вымотался и стал то и дело оступаться. Но вел их теперь Тирхен, не Хайм, и Тирхен не выражал желания остановиться.

– Пошли, – сказал он, – надо идти.

Рох обнял Вейни и поднял на ноги. Они пошли следом за Тирхеном и шли до тех пор, пока Рох сам стал едва не падать с ног.

Затем перед ними в свете звезд возникла поляна, где на шести конях их ждали четверо эрхендимов.

– Надо понимать так, что остановки не будет, – произнес Рох надтреснутым голосом.

Вейни не узнал никого из встреченных. Ему помогли усесться на неоседланного коня, и он поехал следом за одним из эрхендимов. Рох самостоятельно взобрался на другую лошадь, и они медленно тронулись в путь.

Вейни наклонился к шее лошади и расслабился. Инстинкт и привычка позволяли ему не упасть под копыта. Боль утихла, стала вполне переносимой. Ровная поступь лошади подействовала на него успокаивающе. Время от времени он засыпал, хотя однажды это привело к тому, что он поранился о низкую ветку. Он почти не обратил внимания на эту ссадину – на его теле их было уже более, чем достаточно. Путники словно тени двигались сквозь ночь и к утру добрались до другой поляны, где их ждали другие лошадей с другим конвоем.

Он не стал спешиваться – наклонился, схватился за гриву и перелез на другого коня. Сопровождавшие их почти сразу же двинулись дальше, не предложив воды и пищи. Вейни просить не стал, и им это было все же предложено в полдень, а до тех пор они ехали без передышки. Он ехал словно бы в тумане, тело все онемело. Конвой с ними не разговаривал. Рох был все еще здесь, на некотором отдалении – Вейни увидел это, когда оглянулся. Эрхендимы ехали между ними, и потому они не могли говорить друг с другом. Наконец он понял, что их не разоружили, и это было для него облегчением. Он понял, что у Роха по-прежнему оставались его и свои доспехи и оружие. Сам он ни на что уже не был способен и мечтал только о плаще – было очень холодно, даже в разгар дня.

Наконец он попросил об этом сопровождающих, вспомнив, что эти кел не той подлой породы, что Хитару, и не жестоки по своей природе. Ему дали одеяло, и он завернулся в него, затем ему предложили еды и питья, ненадолго приостановившись. Только два раза за этот день они ненадолго спешивались.

К ночи они опять поменяли коней и получили новых проводников. Вейни протянул обратно одеяло, но кел вежливо набросил его ему на плечи и уехал.

Эрхендимы, которые опекали их на этот раз, вели себя гораздо более вежливо, наверное потому, что их состояние вызывало у них жалость. Но на заре их снова безжалостно передали другим, и обоим пришлось обратиться к провожатым за помощью, чтобы спешиться.

Вейни перестал считать пересадки – все они слились в один сплошной кошмар. Он то и дело слышал посвист и разные звуки, доносящиеся из чащи, словно они ехали по густонаселенной местности.

Однако никто из стражей леса на глаза не показывался.

Деревья здесь были чудовищных размеров, но не тех пород, к которым они привыкли. Стволы казались стенами, кроны отбрасывали тени, создававшие в лесу подобие сумерек.

Там их и застала ночь – беззвездная мгла под навесом ветвей. Но они чувствовали запах дыма, один из коней заржал, и вдали раздалось ответное ржание.

Впереди замерцал свет. Вейни опустил руки на колышущиеся плечи коня и смотрел на мягкое мерцание, на скопище шатров среди огромных стволов, на игру красок в пламени костра. Он заморгал, разгоняя слезы усталости, затуманивающие видение.

– Лагерь Мерира? – спросил он человека, который вел его коня.

– Он посылал за тобой, – сказал человек, но больше не произнес ни слова.

До них доносилась прекрасная музыка кел. При их приближении она затихла. Люди отошли от большого костра и стояли черной линией теней вдоль дороги, которая вела в лагерь.

Эрхендимы остановились и велели им спешиться. Вейни соскользнул, держась за гриву. Чтобы идти, ему потребовалась поддержка двух эрхендимов. Ноги его подгибались, тело все еще подстраивалось под движение коня, и, казалось, земля под ним колышется.

– Кемейс! – услышал он крик и тут же оказался в объятиях маленького человечка. Он остановился, протянул дрожащую руку и прижал темную голову к сердцу.

– Как ты здесь очутился? – спросил он мальчика – из тысячи вопросов, которые не давали ему покоя, только этот он смог достаточно понятно сформулировать.

Гибкие ручонки не отпускали его, пальцы пытались цепляться за куртку, когда один из эрхендимов взял его и отнял от Вейни.

– Из Кархенда всем пришлось уйти, – сказал Син. – Пришли всадники. Все сожгли.

– Иди отсюда, дружок, – сказал кемейс справа. – Иди.

– Я ушел, – сказал Син. Руки его не разжимались. – Я ушел в лес и встретил кел. Он привел меня сюда.

– Сизар вернулся? Леллин?

– Отойди от него, – сказал кемейс. – Мальчик, тебе что сказано?

– Иди, – тяжело произнес Вейни. – Син, я больше не пользуюсь расположением твоего народа. Иди, как тебе сказано.

Ручонки отпустили его. Син поплелся позади. Вейни побрел дальше – в лагерь Мерира, ничего другого ему не оставалось. Его ввели в шатер, но Рох остался сзади. Он не понял этого, пока не оказался перед креслом Мерира.

Старый кел сидел, закутавшись в простой серый плащ, глаза его были печальны и блестели в свете очага.

– Отпустите его, – сказал Мерир, и они повиновались, а Вейни опустился на одно колено и с уважением поклонился старику.

– Ты весь изранен, – сказал Мерир.

Это было не то начало разговора, которого он ожидал от старого человека, чей внук пропал и чей народ оказался под угрозой, на чью землю напали враги.

– Я не знаю, где Леллин, – сказал он. – Я бы хотел отправиться на поиски его и моей госпожи, милорд.

Брови Мерира сдвинулись. Старый лорд в шатре был не один – его окружали мрачные вооруженные люди и кел, и среди них были старейшины, с темными от гнева глазами. Но лицо Мерира было хмурым от боли, а не от обиды.

– Ты не знаешь положения вещей. Мы знаем, что вы перебрались через Нарн. А после этого хейрилы, темные… вытеснили нас из этих мест. Не потому ли, что вы отправились на поиски Нихмина?

– Да, лорд.

– Потому что твоя леди поступила так, вопреки моим пожеланиям. Потому что ей было нужно лишь одно, и предупреждения не могли остановить ее. Теперь Леллин пропал, и Сизар, и она сама исчезла, и нам приходится воевать. – Гнев прошел, старец успокоился, в его серых глазах ровно отражался свет факелов. – Я предполагал, что все так и случится. Расскажи мне, кемейс, обо всем как можно подробнее, и я выслушаю тебя. Возможно, какая-нибудь мелочь позволит нам понять и простить вас.

Вейни так и сделал. Посреди рассказа голос у него пропал, и ему дали воды. Он продолжал в полной тишине.

Когда он закончил, никто не сказал ни слова.

– Прошу, – сказал он, – дай мне коня и еще одного – для моего кузена. И наше оружие. Ничего больше. Мы найдем их.

Тишина не прерывалась. Под ее гнетом он протянул руку к шее, взялся за цепочку амулета, снял его и протянул Мериру. Мерир положил амулет на циновку перед собою, потому что пальцы его не могли держать украшенье без дрожи.

– Тогда отпусти нас хотя бы пешком и без оружия, – сказал Вейни. – Моя госпожа пропала. Я хочу только найти ее и тех, кто с нею.

– Человек, – сказал Мерир, – зачем ей нужно попасть в Нихмин?

Ему не понравился этот вопрос, потому что он слишком сильно затрагивал все, что касалось Моргейн и ее знаний.

– Разве не там находится контроль над Азеротом? – парировал он. – Разве не оттуда можно управлять тем местом, где находятся наши враги?

– Именно, – сказал кто-то.

Он сглотнул, сжал кулаки и прижал их к коленям, чтобы не дрожали.

– Во всем, что здесь происходит – моя вина. Я несу за это ответственность. Я скажу, почему они пришли: они преследовали меня, и Нихмин ничего общего с этим не имеет. Моя госпожа ранена. Я не знаю, жива ли она еще. Я клянусь, что она не намерена причинять вам зло.

– Нет, – сказал Мерир. – Возможно, не намерена. Но ты рассказал нам еще не всю правду. Она просила правды у меня. Она просила, и я сказал ей правду, рискуя навлечь на нас войну, потерять людей и дома. Да, я видел, кто ваши враги. Они несут зло. Но ты все же не рассказываешь нам всей правды. Вы с ней прошли через лес хейрилов. Это не мелочь. Ты отважился использовать хейрилов, чтобы спастись от своих врагов, и при этом выжил – это удивляет меня. Темные отнеслись к тебе неожиданно милостиво – а ведь ты человек. И теперь ты еще раз просишь нас тебе поверить. Ты хочешь, чтобы мы снарядили тебя в дорогу, но ты так и не сказал нам всей правды. Мы не причиним тебе зла, не бойся, но позволить тебе принести еще больший хаос на нашу землю… Нет. Нет, пока ты не дашь мне ответы на мои вопросы.

– О чем же ты хочешь спросить меня, лорд? – Дрожа, он склонился над циновкой и выпрямился. – Лучше спроси меня завтра. Думаю, я смогу тебе ответить. Но сейчас я очень устал и не в состоянии думать.

– Нет, – сказал другой кел, наклоняясь к креслу Мерира. – Разве может ночной отдых повлиять на правду? Лорд, подумай о Леллине.

Мерир некоторое время был в раздумье.

– Я спрашиваю, – сказал он наконец, хотя в его глазах было опасение показаться недобрым. – Я спрашиваю, кемейс. В любом случае жизнь твоя вне опасности, но свобода – нет.

– Можно ли просить кемейса выдать тайну его господина?

Это на всех произвело впечатление – гордые люди обменялись сомневающимися взглядами. Но Мерир прикусил губу и печально взглянул на него.

– Но есть ли здесь то, что можно предать, человек?

Вейни медленно моргнул, отвел взгляд и покачал головой.

– Мы никогда не желали вам зла.

– Зачем вам нужно в Нихмин, кемейс?

Он попытался придумать правдоподобный ответ и не смог. Он снова покачал головой.

– Может, вы хотите причинить какой-то вред Нихмину? Это вполне логичный для нас вывод. И еще нас встревожило то, что она прошла через лес хейрилов. Должно быть, у нее для этого достаточно могущества. Нам не следовало ее отпускать.

Ему сказать было нечего, но и молчание было небезопасным. Дружба, которой они наслаждались, исчезла.

– Она хотела захватить Нихмин, – сказал Мерир. – Зачем?

– Лорд, я тебе не отвечу.

– Следовательно, это ее действие направлено против нас – иначе тебе незачем было бы скрывать ответ.

Он в страхе посмотрел на старого кел, зная, что надо что-нибудь придумать, что-нибудь убедительное. Он указал примерно в сторону Азерота, откуда пришел. – Мы против них. И это правда, лорд.

– Но я не думаю, что ты говоришь правду относительно того, что касается Нихмина. Она хотела захватить власть. Зачем ей это было нужно? «Ни одному другому миру не грозит такая опасность, как вашему» – это ее слова. Должен ли я понимать это так, что она решила уничтожить Нихмин?

Вейни подумал, что лицо, наверное, его выдало. Для тех, кто на него смотрел, его испуг наверняка был очевиден. В воздухе повисла напряженность – – такая, что трудно стало дышать.

– Кемейс?

– Мы… мы пришли остановить шию. Чтобы предотвратить то, с чем вы столкнулись.

– Да, – сказал Мерир некоторое время спустя, и никто не пошевелился. – Уничтожив проход. Захватив и уничтожив Нихмин.

– Мы пытаемся спасти эту землю.

– Но при этом боитесь говорить правду тем, кто на ней живет.

– То, что творится там… там… это результат того, что ваши Врата были открыты. Вы хотите, чтобы было еще хуже?

Мерир смерил его взглядом. Чувства Вейни были в смятении. Он нервно вздрагивал. Где-то он потерял одеяло, а где – не помнил. Кто-то набросил на него плащ, и он закутался в него, не переставая дрожать.

– Этот человек, Рох, – сказал Мерир. – Введите его.

Спустя мгновение появился упирающийся Рох, но он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Когда его подвели к Мериру, Вейни поднял голову и тихо сказал: – Это лорд Мерир, кузен. Правитель Шатана заслуживает уважения. Прошу тебя. Ради меня.

Рох поклонился: лорд и предводитель клана, обезоруженный и оскорбленный, но не потерявший достоинства. Поклонившись, он уселся на пол, скрестив ноги, – выражая почтение скорее своему родственнику, чем Мериру, потому что в том случае он мог бы потребовать кресла или остаться стоять.

– Лорд Мерир, – сказал Рох. – Свободны мы или нет?

– Это вопрос, не так ли? – Мерир перевел взгляд обратно на Вейни. – Это твой кузен. Однако ты сам же ранее предупреждал нас о том, кто он есть.

– Извините, милорд…

– Кайя Рох! – Глаза Мерира вспыхнули. – То, что ты творил, все мы считаем достойным презрения. Это убийство. Сколько раз ты это делал?

Рох ничего не ответил.

– Лорд, – сказал Вейни. – Сейчас он – другая половина. Разве вы не помните?

– Что он одновременно и палач, и жертва? Но как я могу определить, с кем именно разговариваю?

– Не надо причинять ему зла.

– Нет, – сказал Мерир, – зло он причинил себе сам. – Мерир закутался в плащ и погрузился в молчание. – Уведите их, – сказал он наконец. – Мне надо подумать. Уведите, и позаботьтесь о них как следует.

Их схватили за плечи, но достаточно вежливо. Вейни с трудом выпрямился – одна нога ничего не чувствовала, другая едва слушалась его. Эрхендимы, поддерживая его с боков, помогли дойти в соседний шатер, где груда мягких шкур еще хранила тепло чьего-то тела. Там он и лег, не в силах расслабиться, имея возможность бежать, но не имея для того сил. Оба они так и замерли в тех позах, в которых были положены, и вскоре заснули.

Стоял день. В проеме прохода в шатер была чья-то тень. Вейни часто заморгал. Тень опустилась и превратилась в Сина, который сидел на корточках, положив руки на колени, и спокойно ждал.

Рядом с ним был еще кто-то, и, повернув голову, Вейни увидел мальчика-кел. Его длинные волосы и совершенно серые глаза казались непривычно странными для детского лица. Тонкие изящные ладони подпирали подбородок.

– Мне кажется, тебе не следует находиться здесь, – сказал Вейни Сину.

– Нам можно, – сказал кел с видом абсолютной уверенности в своих словах.

Рох пошевелился, протянул руку за оружием, но ничего не нашел.

– Не беспокойся, – сказал Вейни. – Все в порядке, Рох. С такой охраной нам ничего не грозит.

– Вот еда, – отчетливо сказал Син.

Вейни повернулся и увидел, что для них все подготовлено – вода для умывания, одежда, хлеб, кувшин и чашки. Син подобрался поближе и уселся, с серьезным видом налил в чашку молоко и предложил… предложил ее Роху, когда тот протянул за ней руку. Они позавтракали хлебом с маслом и козьим творогом – это была их лучшая еда за многие дни.

– Его зовут Эллюр, – сказал Син, показывая на своего друга-кел, который сидел рядом с ним, скрестив ноги. – Я думаю, что буду ему кемейсом.

– Да. Такое возможно. Скоро мне позволят это. – Эллюр наклонил голову.

– Тебе не больно? – спросил Син, прикасаясь к перевязанному колену.

– Все в порядке.

– Это твой брат?

– Кузен, – сказал Рох. – Кайя Рох, предводитель Кайя, юный сэр.

Мальчики уважительно наклонили головы.

– Кемейс Вейни, – сказал Эллюр, – это правда, что за вами в Шатан пришло много людей?

– Да, – сказал он, потому что не мог солгать ребенку.

– Эллюр слышал, – сказал Син, – что Леллин и Сизар пропали и что леди ранена.

– Это так.

Мальчики некоторое время молчали. Оба выглядели огорченными.

– Говорят, – сказал Эллюр, – что если вас отпустят, то к тому времени, когда мы вырастем, на свете уже не останется эрхендимов.

Он не смог отвести взгляда. Он посмотрел им в глаза, в темные человеческие и в серые глаза кел, и почувствовал себя так, будто ему нанесли смертельную рану.

– Это может оказаться правдой. Но я не хочу этого. Совсем не хочу.

Наступило долгое молчание. Син покусывал губу, пока на ней не показалась кровь. Затем наконец кивнул:

– Да, сэр.

– Он очень устал, – сказал Рох. – Молодые сэры, может быть, вы поговорите с ним позже?

– Да, сэр, – сказал Син и поднялся, коснувшись руки Вейни. Эллюр последовал за ним, словно маленький бледный призрак.

Вейни улегся, чувствуя, как рядом ложится Рох, и его начал бить озноб. Рох накрыл его одеялом и, видимо, понял, что не следует ничего говорить.

Наконец сон сморил его. Но ненадолго. – Кузен, – прошептал Рох и потряс его. – Вейни!

В проеме входа высилась тень. Там стоял один из кемай.

– Проснулись, – сказал он. – Хорошо. Идем.

Вейни кивнул на вопросительный взгляд Роха, они выбрались из шатра и остановились, моргая, в ярком солнечном свете. Снаружи оказалось четверо эрхендимов.

– Мы сегодня увидим Мерира? – спросил Вейни.

– Возможно. Нам это неизвестно. Но пойдемте с нами – мы позаботимся о том, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Рох попятился, не доверяя им. – Если бы они замышляли что-то против нас, у них была возможность это сделать. У нас нет выбора, – сказал ему Вейни на понятном здесь только Роху языке, и тот согласно кивнул и вышел. Вейни при ходьбе тяжело припадал на ногу, голова у него кружилась, раны саднили, но то, что он сказал Роху, было правдой: выбора у них не было.

Они вошли в просторный шатер, где сидела одетая во все серое старуха кел, которая внимательно оглядела их с ног до головы. На лице ее отразилась жалость.

– Меня зовут Эрхил, – сказала она властным голосом. – Я избавляю от ран, а не от грязи. – Она жестом указала на них юному кел, стоявшему в дальнем углу. – Нтайен, отведи их и сделай, что сможешь. Эрхендимы, помогите Нтайену, если это понадобится.

Молодой кел раздвинул перед ними занавеси, словно бы ожидая беспрекословного подчинения. Вейни прошел, отвесив поклон старой женщине, Рох проследовал за ним, а затем и стражники.

Горячая вода была уже готова, пар выходил в отверстие в стенке шатра. По настоянию Нтайена они разоблачились и вымыли все тело, даже волосы, для чего Роху пришлось расплести узел, что было постыдным для любого человека, но он ни словом не возразил, только хмурился. У Вейни же подобной гордыни давно не осталось.

Вода обожгла раны, Вейни охватила дрожь, с которой он не смог справиться. Нтайен спокойно занялся предварительной подготовкой к лечению. Вейни следил за его действиями со страхом. На теле Роха ран оказалось совсем немного, и для него оказалось достаточно небольшого количества целебной мази и чистых бинтов из льняной ткани. После этого Рох, завернувшись в простыню, сел на циновку в углу, стянув волосы узлом воина и с недоверием наблюдая за действиями Нтайена.

– Сядь, – сказал Нтайен Вейни, показав на скамью, где стояли его лечебные средства и инструменты. Ловкие руки Нтайена смазали каждую рану обезболивающей мазью; некоторые ему пришлось вскрыть, и он велел эрхендимам на всякий случай подойти поближе, но боль оказалась не слишком сильной. Вейни закрыл глаза и расслабился, когда худшее было уже позади, доверившись искусству и доброте кел. Благодаря чистым повязкам раны больше не кровоточили.

Затем Нтайен обследовал колено – и позвал Эрхил, которая положила ладони на сустав и пощупала его.

– Сними шины, – сказала она, затем прикоснулась к его лбу, прижала ладони к щекам, повернула его голову к себе. Она была царственной, в ее серых глазах сияла доброта. – Дитя, у тебя лихорадка.

От удивления Вейни чуть не рассмеялся – она назвала его «дитя». Но кел жили долго, и когда он заглянул в эти старые глаза, столь спокойные, он подумал, что большинство людей должны ей казаться детьми. Она покинула их, и Рох поднялся с циновки, глядя ей вслед со странным выражением на лице.

«Он в чем-то такой же, – подумал Вейни, и по коже у него побежали мурашки. Такой же, как Лилл… как древние…» Он внезапно испугался Роха, и ему захотелось, чтобы тот как можно быстрее покинул это место.

– Мы закончили, – сказал Нтайен. – Сюда. Здесь для вас чистая одежда.

Кемай предложили им такую же мягкую и свободную одежду, какую носили эрхендимы, зелено-серо-коричневой расцветки, а также сапоги и пояса хорошей выделки. Они оделись, и прикосновение чистой ткани к коже само по себе тоже оказало целебное действие, восстанавливая достоинство.

Затем эрхендимы откинули занавес, и они снова оказались перед Эрхил.

Эрхил стояла возле трехногого столика, которого раньше здесь не было. Она что-то помешивала в чашке, которую протянула затем Вейни.

– От лихорадки, – сказала она. – Это горько на вкус, но целебно. – Она потянула ему кожаный мешочек. – Здесь есть еще. Пока не пройдет лихорадка, пей отвар. Ты должен много спать, тебе нельзя ездить и носить доспехи. Это тебе в дорогу.

– В дорогу, леди?

– Выпей.

Он послушно выпил. Отвар был горек, как и было обещано, и он сделал гримасу, возвращая чашку. – В дорогу – куда? К тому месту, куда я просил лорда Мерира отпустить меня, или в другую сторону?

– Он сам тебе скажет. Боюсь, мне это неизвестно. Возможно, это зависит от того, что ты ему скажешь. – Она взяла его ладонь, кожа ее была теплой и мягкой, старушечьей. Серые глаза смотрели ему в лицо, и он не мог отвести взгляда.

Затем она отпустила его и уселась в кресло, утонув в нем, поставила чашку на столик и посмотрела на Роха. – Подойди, – сказала она; тот приблизился и опустился перед ней на колени, там, куда она указывала открытыми ладонями – несмотря на то, что он был лордом и предводителем клана, – и она наклонилась, обхватила его лицо ладонями, заглядывая ему в глаза. Она смотрела очень долго, и Рох наконец устало сомкнул веки, не в силах больше выдержать ее взгляд. Затем она прикоснулась к его лбу губами, по-прежнему не отпуская его.

– Для тебя у меня нет питья, – прошептала она. – Такие раны я лечить не умею, как бы мне этого ни хотелось.

Она уронила руки. Рох поднялся на ноги, направился к выходу, но был остановлен там властным жестом кемейса.

Вейни оглянулся на Эрхил, вспомнив о вежливости, и поклонился, но леди сделала ему знак уходить, он поспешил увести Роха. Рох ничего не говорил и не оглядывался, и молчал еще долго после того, как они возвратились в свой шатер.

В полдень Мерир послал за ними, и они отправились к нему в сопровождении тех же нескольких эрхендимов. Старый лорд кутался в мантию, отделанную перьями, на голову был надет золотой обруч. Его окружали вооруженные кел и люди.

Рох поклонился Мериру и уселся на циновку. Вейни опустился на колени, выражая полное повиновение, и тоже сел. Лицо Мерира было серьезным и хмурым, некоторое время он лишь разглядывал их, не говоря ни слова.

– Кемейс Вейни, – сказал он наконец. – Меня не может не беспокоить твой кузен Рох. Как, по-твоему, я должен с ним поступить?

– Отпустить его вместе со мной.

– Итак, Эрхил уже сказала тебе, что ты нас покидаешь?

– Но не сказала – куда, лорд.

Мерир нахмурился и откинулся на спинку кресла, сложив руки перед собой.

– Твоя леди породила много зла на этой земле. Много вреда она принесла нам, и многое нам еще предстоит пережить. Я не могу закрыть на это глаза. Весь народ Шатана не может этого сделать. И при этом я еще боюсь, что ты не сказал мне всей правды. Но, тем не менее, я не должен удерживать тебя. – Он взглянул на Роха и отвел взгляд. – Ты настаиваешь, что он – твой союзник, но неужели ты думаешь, что твоя леди одобрит это?

– Я рассказал вам, как мы стали союзниками.

– Да. И все же, я думаю, она должна была тебя предупредить. Это сделаю я. Эрхил уверяет, что теперь она много ночей не будет спать из-за него, и она тоже предупреждает тебя. Но ты не слушаешь.

– Рох сдержит данное мне слово.

– Возможно. Возможно, ты знаешь его лучше. Смотри, чтобы это было именно так. Мы отправимся на поиски твоей леди Моргейн, и ты пойдешь вместе с нами. И он тоже, раз уж ты настаиваешь. Вы получите все назад – оружие и имущество. И свободу. Я требую от вас только обещание, что вы примете участие в этих поисках под моим началом и будете повиноваться моему слову как закону.

– Я не могу, – хрипло произнес Вейни и повернул ладонь к Мериру, показывая шрам. – Это означает, что служу я только своей госпоже, и никому другому. Но я буду повиноваться, пока это не противоречит моему служению ей. Умоляю вас удовлетвориться таким обещанием.

– Этого достаточно.

Он благодарно коснулся лбом циновки, едва отваживаясь поверить, что они свободны.

– Готовьтесь, – сказал Мерир. – Мы вскоре отъезжаем. Ваше имущество будет вам возвращено.

Подобная спешка совпадала с его желаниями. Это было больше, чем он надеялся получить от старого лорда – и на миг в нем вспыхнуло подозрение. Но он вновь поклонился и встал, а Рох встал рядом с ним.

Они вышли без сопровождающих. Эрхендимы удалились.

В своем шатре они нашли все, что им принадлежало, как и обещал Мерир: оружие и доспехи, все вычищенное, смазанное маслом. Рох прикоснулся к луку, словно встретил старого друга.

– Рох, – оказал Вейни, внезапно встретившись взглядом с темными глазами кузена.

На миг он увидел чужака, холодного и грозного, и подозрения вспыхнули в нем с новой силой.

Затем Рох справился с отразившимся на его лице гневом и отложил лук на груду шкур.

– Давай пока не будем надевать доспехи, по крайней мере в первый день похода. Твоим больным плечам незачем носить эту тяжесть, и, несомненно, наших врагов пока нет поблизости.

– Рох, поступай со мною честно – и я так же буду поступать с тобой.

– Ты обеспокоен? – спросил Рох, мрачно посмотрев на него. – Для всех них я – чудовище. Ты был необычайно добр, рассказав обо мне.

– Рох…

– А разве ты не рассказал им правду о ней, о твоей госпоже-полукровке? Да, полукровке, кто же она еще? Не чистокровный кел и не человек. Несомненно, она делала то же, что делал я, ни больше, ни меньше. И я думаю, ты всегда знал это.

Он чуть было не ударил; остановил руку, дрожа от сдерживаемого гнева. Снаружи были эрхендимы, их свобода находилась под угрозой.

– Успокойся, – прошипел Рох. – Спокойнее! Я ничего не сказал. Я многое мог бы сказать, но не сказал, и ты это знаешь. Я не предал ее.

Это была правда. Он взглянул в бесстрастное лицо Роха и понял, что тот не лжет ему. Рох не предал их.

– Я знаю, – сказал он. – И я отплачу за это, Рох.

– Ты не можешь сделать этого, ты недостаточно для этого свободен. Наверное, ты забыл, кто ты.

– Но мое слово… мое слово чего-то стоит. И для них, и для нее.

Лицо Роха скривилось, будто он получил удар.

– А ты горд, илин, если думаешь так.

– Ты лорд клана моей матери. Я не забыл этого. Я не забыл, что ты предоставил мне кров в то время, когда остальные родственники гнали меня.

– Ага, значит, все-таки ты мне кузен?

В его вызове не было настойчивости. Вейни отвернулся.

– Я сделаю то, что сказал, Рох. И смотри, отвечай тем же. Если попросишь прощения как лорд моего клана, я дам его; если попросишь прощения как мой родственник – я дам его. Если тебе не нравится, что кел говорили со мной, а не с тобой, то за тебя говорит другая твоя часть, которую я не люблю. С ним я дела иметь не желаю.

Рох ничего не сказал. Они не торопясь уложили пожитки в узлы, которые было удобно привязывать к седлам, а на себя нацепили только оружие.