Текст книги "Огни Азерота"

– Я сделаю то, что сказал, – произнес Рох. Это снова был Рох, и Вейни в знак понимания наклонил голову. Вскоре их позвали.

13

Отъезжающие собрались возле шатра Мерира. Шестеро эрхендимов, все – высокого роста. Двое молодых; двое почти старики – волосы кемейса были почти такими же белыми, как у кел, лица морщинистые от времени; и старшая пара эрхендимов, женщины-эрхинды, кемейс казалась не такой старой, но все же волосы ее были серебристы от седины, в то время как эрхин, подобно всем кел, выглядела моложе своего возраста, не старше тридцати.

Для них были подготовлены кони, и Вейни порадовался: гнедой для него и рыжий для Роха, с мощной грудью, сильные при всей своей грациозности. Такими красавцами могли бы гордиться даже коневоды Мориджа.

Все пока не садились в седла. Для одной лошади – белой кобылицы необычайной красоты – наездник еще не пришел. Вейни прицепил свою кладь к седлу, порадовавшись, что ему предоставили флягу, седельные сумки и хорошее серое одеяло, чего сам он просить не решился. Подошли кемейсы и предложили плащи ему и Роху. Они с благодарностью приняли их, поскольку было прохладно.

Все было готово к отъезду, но они продолжали ждать. Вейни снова чувствовал себя в норме, то ли от снадобья Эрхил, то ли от прикосновения к коню и оружию под сумами… то ли успокоившись, что у него было все для бегства, если что-нибудь заставит Мерира изменить свое решение.

Один из кемай принес гирлянду цветов и повесил на шею белого коня, а другие принесли гирлянды для всех отъезжающих эрхендимов.

Эллюр принес белые цветы для Роха, а Син – гирлянду ярко-синих. Мальчик приподнялся на цыпочки, вешая венок на шею черному скакуну, так, что они свисали словно крошечные колокольчики. Затем Син посмотрел на Вейни.

Закончив подготовку к отъезду, Вейни посмотрел на Сина – и осознал, что из этого путешествия он может не вернуться. Похоже, Син тоже так считал. На глазах его блестели слезы, но он сдерживал их. Он теперь жил в Шатане, он уже не был больше мальчиком из деревни.

– Мне нечего подарить тебе на прощание, – сказал Вейни, порывшись в памяти и поняв, что у него нет ничего, кроме оружия. – А у нас принято дарить что-нибудь перед отъездом.

– Я сделал это для тебя, – сказал Син и вытащил из-за пазухи вырезанную из дерева голову лошади. Работа была необычайно искусной. Судя по всему, Син был мальчиком весьма одаренным. Вейни взял ее, сунул за пазуху. Затем в отчаянии снял с пояса кольцо – простая сталь с просинью и чернью. Когда-то на этом кольце держался запасной ремень, но теперь его не осталось. Он вложил кольцо в ладонь Сину и сомкнул на нем его смуглые пальчики.

– Эта простая вещь – единственное, что осталось у меня от моего дома, от Мориджа в Эндаре-Карше. Не проклинай меня, когда вырастешь, Син. Мое имя – нхи Вейни, и если я чем-то тебя когда-нибудь обидел, то я не хотел этого. Пусть всегда в этом лесу будут эрхендимы и мирриндяне, и когда вы с Эллюром станете эрхендимами, старательно заботьтесь об этом.

Син обнял его. Подошел Эллюр и взял его за руку. Он посмотрел на Роха, лицо его было печальным.

– Ра-Корис очень похож на эти места, – сказал Рох, вспоминая свои владения в лесном Эндаре. – Если у меня и не было причин противостоять шию, то теперь, когда я увидел это место, они у меня появились. Но защитить их я постараюсь по-своему, не отбирая у них той единственной вещи, которая может их спасти.

В руку Вейни вцепилась рука мальчонки, он посмотрел на Роха и почувствовал беззащитность – в его распоряжении не было никаких аргументов, кроме его клятвы.

– Если она мертва, – сказал Рох, – то я понимаю твое горе, кузен, и не желаю тебе зла, но ведь в этом случае ты станешь свободен, и будешь ли ты тогда дальше идти к ее цели? Неужели ты лишишь их всего этого? Я думаю, в тебе есть жалость. И они тоже наверняка на это надеются.

– Молчи. Не пытайся разжалобить меня.

– Хорошо, – согласился Рох. – Не будем больше об этом. – Он положил ладонь на холку лошади и оглянулся, посмотрев на огромные деревья, высившиеся над шатрами. – Но все же подумай о судьбе всего этого, кузен.

В толпе послышался шепот, она раздвинулась, пропуская Мерира – совсем уже не того Мерира, которого они видели раньше: древний лорд в одежде для верховой езды, с оправленным в серебро рогом на боку и мешочком, который он подвесил к седлу белого коня. Прекрасное животное повернуло голову, привычно ткнулось носом ему в плечо. Он погладил его по морде и взял поводья. Ему не потребовалась помощь, чтобы забраться в седло.

– Будь осторожен, отец наш, – сказал один из кел. – Да, – откликнулись остальные. – Будь осторожен.

Пришла Эрхил. Мерир взял руку леди.

– Управляй в мое отсутствие, – попросил он и сжал ее руку. Остальные начали садиться на коней. Вейни попрощался с мальчиками, жестом показал им уходить и забрался в седло. Гнедой пошел сам, без понукания, когда тронулись остальные кони, и прежде, чем отъехать подальше, Вейни оглянулся. Эллюр и Син бежали за ним, пока не отстали. Он помахал им рукой, когда они добрались до края лагеря, и последнее, что он увидел, – двое пареньков, печально стоящие на опушке, светловолосый кел и маленький, смуглый человечек. Затем они скрылись за зеленой листвой, и Вейни повернулся в седле.

В пути они почти не разговаривали; двое молодых эрхендимов следовали впереди, двое – возле Мерира. Вейни и Рох ехали следом, и двое эрхендимов – позади. Они ехали без мечей, эти эрхендимы, но луки у них были длиннее человеческих, на изящных руках были специальные перчатки для стрельбы из лука, старые, полупоношенные. Кемейс этой пары часто отставал и исчезал из виду, в то время как кемейс пары, едущей впереди, часто уходил вперед, разведывая дорогу.

Старых эрхендимов звали Шарн и Див. Вейни поговорил с эрхин Перрин, женщиной-кел, ехавшей рядом с ним. Ее кемейс звали Виз, а молодую пару – Ларрел и Кессан. Это были красивые парни, напомнившие ему Леллина и Сизара.

Под вечер они остановились. Кессан исчез незадолго до остановки и не появился, когда его ожидали; Ларрел беспокоился и хотел было отправиться на его поиски, но кемейс пришел как раз перед тем, как они уже собрались снова садиться на коней, и пробормотал Мериру извинения.

Затем откуда-то послышался свист эрхинов, тонкий и чистый, как пенье птицы, говорящий им, что все в порядке.

Его было приятно слышать, потому что это был первый сигнал, который они услышали за время поездки, словно тех, кто рыскал поблизости по лесу, было немного. Эрхендимы стали вести себя менее скованно, в глазах Мерира мелькнула улыбка, в то время как раньше они были печальны.

Затем Ларрел и Кессан оба покинули их и уехали вперед. Они так и не появились к ночи, когда остальные уже не могли разобрать пути и остановились на ночлег.

Они расположились у ручья и рискнули развести огонь. Мерир решил, что это достаточно безопасно. Все вместе они сидели у костра за совместной трапезой. Вейни ел, хотя почти не испытывал голода. Однако после дня езды он вновь почувствовал озноб и сварил себе зелья Эрхил.

Затем он с радостью улегся на одеяло и с облегчением вытянулся, потому что раны его болели и он был утомлен даже столь коротким путешествием. Но он не хотел оставлять Роха у костра одного, боясь, что тот проговорится или как-нибудь разозлит эрхендимов. Все шансы были за то, что Рох сдержит слово, но он не мог заставить себя довериться ему полностью, поэтому позволил себе лишь полудрему, положив голову на руки и наслаждаясь если не сном, то хотя бы теплом огня.

Мерир шепотом инструктировал эрхендимов; те передвигались осторожно, и Вейни поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось.

Перрин и Виз взяли в руки свои луки и вложили в них стрелы.

– Тревога, лорд? – с беспокойством спросил Вейни. Однако эрхендимы никуда не уходили и не совершали больше никаких действий.

Мерир сидел, не шевелясь, закутавшись в плащ, лицо его было хмурым и неспокойным. Чистокровный кел внешне обычно казался нежным, почти хрупким, но Мерир выглядел вырезанным из кости, твердым и остроглазым.

– Нет, – сказал Мерир тихо. – Я просто велел им сторожить.

Старые эрхендимы сидели у костра возле Мерира, и что-то в их поведении говорило, что возле лагеря врагов сейчас нет. Старые стражи сидели лицом к костру, положив стрелы в луки, хотя тетивы их не были натянуты.

– Это нас вы стережете, – понял Вейни. В голосе его зазвучал гнев. – Я верил тебе, милорд.

– Я тоже тебе верил, – сказал Мерир. – Сними пока свое оружие. Я не хочу недопонимания. Старайся поступать так, чтобы нам не пришлось ссориться.

Вейни расстегнул пояс, снял меч и кинжал, отложил их в сторону. Рох последовал его примеру, хмурясь. Див подошел и собрал оружие, переложил его поближе к Мериру.

– Прости нас, – сказал Мерир. – Мне нужно кое о чем его расспросить. – Он встал, Шарн и Див тоже, и сделал знак Роху. – Пойдем с нами, чужестранец.

Рох поднялся на ноги, и Вейни тоже стал подниматься. – Нет, – сказал Мерир. – Будь мудр, не делай этого. Я не хотел бы причинять тебе зла.

Луки натянулись.

– Манеры у них несколько отличаются от манер Хитару, – тихо сказал Рох. – Я не возражаю против того, чтобы они меня спрашивали, кузен.

И Рох, обладающий знаниями, способный предать их, добровольно пошел с ними. Они удалились по берегу ручья, где их укрыли деревья. Вейни остался на месте, стоя на одном колене.

– Я прошу тебя, – сказала Перрин, ее лук был натянут. – Прошу, ничего не делай, сиррин. Мы с Виз редко промахиваемся даже по мелким мишеням. Обе мы не промахнемся ни за что. Они не причинят вреда твоему родственнику. Прошу тебя, сядь и не заставляй нас быть настороже.

Он сел. Тетивы луков ослабились. Он уперся подбородком в ладони и стал ждать.

Наконец эрхендим привел Роха и посадил его под бдительным оком лучников. Вейни встретился с Рохом взглядами, но этот взгляд ничего ему не дал.

– Пойдем со мной, – сказал Шарн, и Вейни поднялся и последовал за ним во тьму, где над ручьем, плещущим среди камней, нависали деревья.

Мерир ожидал, сидя на поваленном дереве: бледная фигура в лунном свете, закутанная в плащ. Эрхендим остановил Вейни в нескольких шагах от него, и он стал ждать, не выказывая почтения старому кел. Мерир предложил ему сесть, но он отказался.

– Ах, – сказал Мерир, – ты считаешь, что с тобой дурно обращаются. Но как же иначе мы должны с тобой обращаться, кемейс? Разве мы не здесь, разве мы не идем путем, который ты указывал, несмотря на то, что ты не был с нами честен?

– Я не давал вам клятвы верности, – сказал Вейни, чувствуя, как упало сердце, ибо он предположил, что Рох совершил худшее. – Я никогда не лгал тебе. Но некоторых вещей я просто не могу говорить. Шию, – он указал кивком в сторону Азерота, – для этого применяли акил. Но сомневаюсь, что вы прибегнете к этому. Вы совсем другие.

– Тогда почему ты поступаешь с нами точно так же?

– Что рассказал Рох?

– Ах, вот чего ты боишься…

– Рох не лжет… по крайней мере, в большинстве случаев. Но половина его – это не Рох. Та его половина с радостью перерезала бы мне горло. Я знаю это. Я говорил тебе, как обстоят дела. Я говорил это. И я не надеюсь, что все, что он скажет тебе, будет безопасно для меня или моей леди.

– Это правда, кемейс, что твоя леди имеет некую очень могущественную вещь?

Будь сейчас день, Мерир бы увидел, как лицо Вейни побледнело. У него засосало под ложечкой. Он ничего не сказал.

– Это так, – сказал Мерир. – Она могла бы мне сказать. Но не сказала. Она ушла от меня и пошла своим путем. Ей не терпелось добраться до Нихмина. Но она этого не сделала… Я это знаю.

Сердце Вейни быстро забилось. Некоторые люди обладали даром пророчества – так, во всяком случае, было в Шиюне. Но у Мерира было нечто большее, чем просто способность к прорицанию.

– Где она? – требовательно спросил он Мерира.

– Ты угрожаешь? Неужели?

Он подскочил к старому кел и схватил его за грудки прежде, чем эрхендимы успели вмешаться. И почти сразу у него возникло чувство, что где-то рядом действует сила Врат. Чувства его притупились. Он вцепился в лорда кел, держа его за одежду, рванул; Мерир закричал, головокружение усилилось, и на миг наступила мгла, черная и холодная.

Затем – земля. Он лежал на скользких листьях, рядом с ним – Мерир. Эрхендимы схватили его – он смутно ощущал на себе их руки – и оттащили от лорда. Мерир слабо пошевелился.

– Нет, – сказал Мерир, – не причиняйте ему вреда. – Сталь спряталась в ножны, Шарн двинулся на помощь Мериру, осторожно поднял его и помог усесться на бревно. Вейни остался стоять на коленях, не чувствуя ни рук, ни ног. В голове его зазвучал голос, удивляя его, сбивая с толку – потому что это был голос Мерира.

Сила Врат. Место, где был лорд кел, заряжено ужасом силы Врат. «Я знаю», – заявил голос Мерира, и это означало, что Врата остались пока целы, Моргейн не лишила их могущества.

– Итак… – пробормотал наконец Мерир, – ты достаточно храбр для этого… достаточно храбр, чтобы сражаться с таким стариком, как я.

Вейни опустил голову, откинул волосы со лба и встретился с гневным взглядом старца.

– Милорд, честь я потерял очень давно и весьма далеко отсюда. Я хотел лишь встряхнуть тебя.

– Ты проходил через Врата по меньшей мере дважды, и я не мог напугать тебя этим. – Мерир вытащил из складок одежды крошечную шкатулку и осторожно открыл ее. В ладони его что-то замерцало, и хотя это «что-то» было очень маленьким, Вейни отшатнулся – он понял опасность.

– Да, – сказал Мерир, – твоя госпожа – не единственная, кто обладает на этой земле могуществом. Я тоже. И я узнал, что подобная вещь оказалась на свободе в Шатане… и я хотел узнать, что это было. Я долго искал. Могущество оставалось скрыто. Вы наткнулись на Мирринд, и вам повезло. Я был раздражен, узнав, что вы среди нас. Я послал за вами и выслушал вас… я ведь уже знал тогда, что в Шатане есть подобная вещь. Я позволил вам идти, надеясь, что вы выступите против наших врагов. Я поверил вам, ты сам знаешь это. И все же, вопреки моему совету, вы отправились искать Нихмин. А защитники Нихмина гораздо более могущественны, чем я. Кое-кого из них она миновала, и это меня позабавило – но это не значит, что она сможет пройти мимо всех остальных. Возможно, она уже мертва. Я не знаю. Леллин должен был вернуться – и не вернулся. Я думаю, Леллин почему-то поверил вам – иначе он вернулся бы очень быстро, но я не уверен, что он долго прожил после того, как покинул Кархенд. У меня есть только твое слово. И Нихмин все еще стоит. Ты вернулся в наши руки, словно мы твои кровные родственники. Доверился, надо полагать… И своим молчанием подтвердил мое предположение о том, ради чего она пришла сюда. Уничтожить то, что защищает эту землю. Она – носительница той силы, которую я чувствую, – в этом я теперь твердо уверен. Я спросил кайя Роха, почему она хочет уничтожить Нихмин. Он сказал, что такое разрушение – ее предназначение, а в чем суть этого – он не понимает сам. Я спросил, почему же тогда сам он разыскивает ее, и он сказал, что после того, что он сделал, ему больше некого держаться, кроме нее. Ты сказал, что он редко лжет. Но ведь его слова были ложью.

Вейни охватила дрожь. Он покачал головой и сглотнул.

– Лорд, сам он верит в это.

– В таком случае я задам тебе тот же вопрос. Во что веришь ты?

– Я… не знаю. Многое из того, что Рох считает правдой, я таковой не считаю. И я к тому же служил ей. Я сказал ей однажды, что не хочу знать никаких тайн. На этом мы поладили, и теперь я не смогу тебе ответить, даже если бы хотел. Я всего лишь знаю ее лучше, чем знает Рох – и знаю, что она не желает причинить вам беды. Она этого не хочет.

– Это – правда, – оказал Мерир. – Во всяком случае – ты веришь в это.

– Я никогда не лгал вам. И она тоже.

Он сделал попытку встать, но эрхендимы поспешили положить ему руки на плечи. Мерир сделал жест, чтобы его отпустили. Он встал – видно было, что ему дурно, он едва стоял на ногах – и глянул сверху на щуплого лорда.

– Именно Моргейн пыталась не дать шию проникнуть на эту землю. Можете винить меня, можете винить Роха за то, что они пришли сюда, – она же предвидела это и пыталась предотвратить. И еще я знаю, лорд, что в той энергии, которой вы пользуетесь, есть зло, и рано или поздно оно овладеет вами, как овладело шию… Эта вещь, которую вы держите в руке, – прикасаться к ней опасно, я знаю это. И она тоже прекрасно это знает. Она ненавидит ту вещь, которую ей приходится носить, ненавидит больше всего на свете.

Мерир внимательно смотрел на него, лицо его было освещено призрачным опаловым сиянием. Затем он закрыл коробочку, и свет угас, бросив последний красноватый отблеск на его лицо.

– Кому же еще чувствовать ту вещь, о которой сказал Рох, как не тому, кто носит подобную? Это въелось в мои кости, – сказал он. – Те Огни, которые носим мы, светятся мягко, ее вещь – сильнее. Но она не принадлежит нашему миру, эта вещь. Лучше бы она никогда сюда не приходила.

– Но именно она и привела нас сюда, лорд. Будь эта вещь в чьих-нибудь других руках, я предпочел бы, чтобы это были ваши руки, а не руки шию.

– А свои руки предпочел бы моим?

Он не ответил.

– Это меч, не так ли? Оружие, которое она ни разу не извлекала из ножен. Единственная вещь такого размера.

Он, поколебавшись, кивнул.

– Я скажу тебе, нхи Вейни, слуга Моргейн, что в прошлую ночь сила эта была задействована, и я почувствовал себя так, как никогда прежде с момента вашего появления в Шатане. Что это было, как думаешь?

– Меч был извлечен из ножен, – сказал он, и надежда и страх вспыхнули в нем. Надежда – что она выжила, страх – что ей грозила опасность, заставившая ее обнажить меч.

– Да, я тоже так рассудил. Я возьму тебя с собой. У тебя мало шансов добраться туда в одиночку, так что не забывай, кемейс, что ты едешь под моим покровительством. Если же тебе угодно – поезжай сам, испытай судьбу.

– Я останусь с вами, – сказал он.

– Отпустите его, – сказал Мерир страже. Эрхендимы отошли, хотя и не отставали от Вейни, когда тот направился к костру.

Там под охраной лучников оставался Рох. Эрхендимы жестами сказали им, что все в порядке, и лучники спрятали стрелы в колчаны.

Вейни шагнул к Роху. В глазах его стояла пелена гнева. – Встань, – сказал он, и когда Рох не подчинился, схватил его и рывком поднял. Рох стряхнул его руку и ударил, но он увернулся и нанес ответный удар. Рох осел на землю.

Эрхендимы вмешались, обнажив мечи. Один кольнул Вейни, и он попятился. Он вновь обрел чувства. Рох попытался подняться и броситься на него, но эрхендимы остановили и его.

Рох медленно выпрямился, мрачно глядя на Вейни и вытирая окровавленный рот. Он сплюнул кровь и вытер рот еще раз.

– Итак, – сказал Вейни на эндарском, – теперь я защищаю только собственную спину. О себе заботься сам, предводитель клана, кузен. Я илин, но не твой. Всем соглашениям конец. Я предпочитаю, чтобы мои враги стояли ко мне лицом.

Вновь Рох сплюнул, в глазах его полыхнула злоба.

– Я ничего им не сказал, кузен. Но будь так, как пожелаешь. Договор разорван. Можешь убить меня без предупреждения. Нхи вышвырнули тебя. Я все еще предводитель клана и не слагаю с себя этого звания. Кайя тоже отрекаются от тебя. Будь илином до конца своих дней, убийца родственников, и благодари за это свою натуру. Я не сказал им ничего, чего бы они еще не знали. Скажи ему, лорд Мерир, что я выдал? Что я сказал тебе, о чем бы ты не сказал прежде?

– Ничего, – сказал Мерир. – Он ничего нам не сказал. Это правда.

Гнев оставил Вейни, и некоторое время он безмолвно стоял перед Рохом. Наконец он покачал головой и опустил окровавленную руку.

– На меня слишком много свалилось, – сказал он устало. – Я бью в ответ – и ошибаюсь. Это мое проклятье. Я снова возьму твое слово, Рох.

– Но я тебе его не дам, ублюдок нхи!

Рот Вейни скривился. Он еще раз сплюнул комок крови и отошел.

Вейни приблизился к своему ложу и улегся. Он лежал, слишком измученный, чтобы спать.

Остальные устраивались на отдых. Костер погасили. Перрин и Виз были назначены нести стражу.

Рох лег рядом с ним, глядя на небо. Рот его был плотно сжат, лицо гневное, и Вейни так и не узнал, заснул Рох в ту ночь или нет.

Утром лагерь медленно ожил, эрхендимы медленно начали собираться и седлать лошадей. Вейни поднялся одним из первых и начал натягивать доспехи; Рох, глядя на него, поступил так же. Оба молчали, не глядя впрямую друг на друга. Мерир поднялся последним и настоял на скором отъезде. Они так и сделали: отъехали сразу же после завтрака. Перед этим Мерир велел вернуть им обоим оружие.

– Не нарушайте между собой мира, – предупредил их Мерир.

– Я не буду покушаться на жизнь моего кузена, – сказал тихим голосом Вейни, только для Мерира и Роха.

Рох ничего не сказал, накинул перевязь, поместил на место Клинок Чести и направился к лошади. Вейни проводил его взглядом, вежливо поклонился Мериру и пошел следом за Рохом.

Они не заговорили. Рох смотрел на него не иначе, как со злостью, что делало разговор невозможным, и Вейни повернулся, седлая коня.

Рох был готов отправляться; он тоже, и повел своего коня к остальным, которые были уже в седлах. Но по пути, повинуясь горькому импульсу, он остановился и подождал Роха.

Рох запрыгнул в седло, и он поступил так же. Колонна начала двигаться.

– Рох, – сказал он наконец, – неужели мы оба не можем внять голосу рассудка?

Рох поглядел на него холодным взглядом.

– Что, испугался? – спросил он на эндарском. – Сколько они от тебя узнали, кузен?

– Возможно, столько же, сколько от тебя, – сказал он. – Рох, Мерир вооружен. Почти так же, как и она.

Рох этого не знал. Лицо его медленно прояснилось.

– Так вот, значит, что тебя тревожит. – Он болезненно сплюнул в сторону. – Значит, на этой земле есть нечто, способное ей противостоять. Вот почему ты в таком отчаянии. Что ж, ты сделал большую ошибку, заставив меня быть готовым в любой момент вцепиться тебе в горло. Это тебе сейчас нужно меньше всего. И говорить тебе об этом тоже не стоило. Это твоя вторая ошибка.

– Он бы все равно сказал тебе, если бы ты спросил. А так я точно знаю, что тебе об этом известно.

Некоторое время Рох молчал.

– Я не знаю, как смогу отплатить тебе за то, что ты ради меня сделал. Это что-то новое – слышать от нхи признание в том, что он совершил ошибку. – – Голос его надломился, плечи опустились. – Я уже говорил, кузен, что устал. Мир, кузен, мир. Когда-нибудь мы убьем друг друга – быть может. Но для этого сначала надо знать, за что.

– Оставайся со мной. Я буду просить за тебя. Я говорил тебе это прежде, и я не передумал.

– Не сомневаюсь. – Рох снова сплюнул, вытер рот и выругался, мотнув головой. – Ты выбил мне два зуба. Пусть это сотрет другие сомнения. Что ж, посмотрим, как будут обстоять дела. Посмотрим, способна ли она внять голосу рассудка, а также эти люди. Сам я предпочитаю похоронные обряды Эндара, но если все обернется иначе, я знаю и обычаи Карша.

– Взаимно, – прошептал Вейни.

Рох горько рассмеялся и наклонил голову. Тропа сузилась, и дальше они уже не могли ехать стремя в стремя.

Возвратились Ларрел и Кессан – они просто поджидали на очередном повороте тропы. Они встретились с Мериром и переговорили.

– Мы доехали до самого Лаура, – сказал Ларрел. Оба эрхендима и их кони выглядели усталыми. – Из Мирринда пришла весть – вокруг никаких врагов, все спокойно.

– Странное это спокойствие, – сказал Мерир, наклонясь в седле и бросая взгляд назад. – Столько тысяч людей – и по-прежнему все спокойно.

– Я не знаю, почему так, – сказал Вейни, потому что взгляд Мерира упал прямиком на него. – Я скорее ожидал немедленного нападения. – Затем в голову ему пришла другая мысль. – Люди Фвара. Если кто-нибудь из них остался в живых…

– Да, – сказал Рох. – Они могли предупредить остальных, рассказать, что такое лес. А может быть, это сделал Шайен.

– Они могут рассказать, что именно она ищет?

– Все шию знают, где она оторвалась от погони.

– Да, – заключил Мерир, – возле Нихмина.

Вейни вспомнил, что меч был обнажен две ночи назад. Для орды было вполне достаточно времени, чтобы скопиться вблизи берега Нарна. Он почувствовал, как в лесной тени на его коже выступил холодный пот.

– Надо поторопиться, – сказал он.

– Мы близ владений хейрилов, – сказал Мерир, – и здесь не место для безрассудной спешки.

Но они продолжали движение, и усталые эрхендимы тащились вместе с ними и останавливались очень редко, только затем, чтобы не заморить коней. Они делали остановки и спешивались только в полдень и перед закатом, затем седлали коней и вновь углублялись в заросли.

На этот раз под окружающими их огромными старыми деревьями ночь опустилась быстрее. В лесу вновь и вновь слышалось тихое щебетанье, пугающее коней.

Затем на тропе впереди вспыхнуло опаловое сияние, отчего конь Мерира весь словно бы засветился – всадник и конь выглядели так, будто бы были под водой. Огонь угас.

После этого несколько мгновений лес был совершенно безмолвен. Затем появились хейрилы – суетливые снующие тени. Один из них взвизгнул, и кони замотали головами, загарцевали, порываясь бежать.

Мерир повел их дальше вперед, и странные проводники сновали вокруг, исчезая во мраке леса и появляясь вновь; затем почти все отстали, их осталось трое, тихо щебечущих. Было ясно, что лорд Шатана имеет здесь право свободного прохода. Они признавали могущество Огней, один из которых Мерир держал в поднятой руке, и при этом даже сами эрхендимы выглядели испуганными. Внезапно Вейни понял, насколько малы в самом деле были его шансы пройти самостоятельно через лес, населенный этими существами, и с дрожью вспомнил, как они с Рохом пробирались среди них. Они служили Огням в какой-то странной манере, возможно, боготворили их. В своем незнании Вейни смог найти проход там, где даже лорд Шатана не мог идти безрассудно и без опасения… Наверное, кто-то из них узнал в нем спутника другого человека, который тоже нес Огонь… Очевидно, он и Рох уцелели только потому, что хейрилы вспомнили Моргейн.

Сердце его билось быстрее, когда он глядел на темные, похожие на цапель тени впереди на тропе. Они могут знать, подумал он. Если хоть одно живое существо знает, где сейчас Моргейн, то оно – среди них. Он отчаянно надеялся, что они отведут их к ней этой ночью, и желал, чтобы нашелся хоть кто-нибудь из его спутников, кто мог бы объясниться с ними. Даже Мерир не мог этого; когда он общался с ними, он делал это исключительно жестами.

Надежда угасла. Хейрилы не вели их ни в какое укромное место, а только за пределы своих владений. На закате они переправились через Нарн. Черная и широкая река – такой она казалась из-за деревьев, но они заметили место, которое, похоже, было пригодно для переправы – песчаные банки и мели, над которыми бурлили барашки. Хейрил указал им место на берегу, сделал жест – можно перейти – и внезапно исчез.

Вейни спрыгнул с коня, удержал равновесие, вцепившись в деревце, и сделал попытку остановить одного из них. Трое, показал он жестом. Где? Возможно, хейрил что-то понял. Огромные глаза сверкнули в свете звезд. Он сделал паучьими пальцами какой-то жест, подняв руку. И показал в сторону реки. Следующий жест – трепет пальцев. Затем он повернулся и побрел прочь, оставив его в безнадежности.

– Огни, – сказал Шарн. – Река. Очень много.

Вейни глянул на кел.

– Тебе повезло, – сказал Шарн. – Он мог бы и убить. Не касайся их.

– Больше ничего от них мы узнать и не могли, – сказал Мерир и направил коня к воде.

Хейрилы исчезли. Ощущение их присутствия уже не угнетало их, и эрхендимы быстро двинулись за Мериром. Вейни взобрался в седло и поехал за Рохом и Виз. Нетерпение гнало его еще долго после того, как он получил от существа крохи информации. Спускаясь к воде, он оглядывался по сторонам, потому что хотя это место и выглядело неудобным для засады, ситуация была похожа на ту, когда под ним убили лошадь. Единственное отличие заключалось в том, что хейрилы проводили их фактически до самого берега и, возможно, еще продолжали охранять.

Нужно было соблюдать осторожность еще в одном – пески эти могли оказаться зыбучими. Но все обошлось благополучно, лишь во время переправы конь юного Ларрела оступился, и тот промок до костей. Он стал дрожать от холода и усталости, и потому, наверное, этот кел выглядел даже более нежным, чем это им свойственно. Кессан набросил ему на плечи свой сухой плащ, но Ларрел упрямо забрался в седло, готовый продолжать путь.

– Нам надо скорее уезжать отсюда, – сказал он, дрожа. – Брод слишком легко держать под прицелами луков.

Никто не возразил ему ни слова. Мерир повернул к югу, и они ехали до тех пор, пока кони могли нести их.

Днем они остановились и поели, чего не успели сделать в утренней спешке. Никто не проронил ни слова, даже горделивые кел от изнурения сидели недвижно. Рох вытянулся на нагретой солнцем земле, на единственном освещенном пятнышке, которое ему удалось найти вблизи стоянки, и лежал как убитый. Вейни поступил подобным же образом, и хотя многодневная лихорадка, похоже, оставила его, он чувствовал, что крепость костей его растаяла и сила покинула его вместе с жаром. Рука его, на которую он случайно посмотрел, показалась ему странной, кости проглядывали явственней, чем прежде, на запястье были раны. Доспехи свободно висели на теле. Он устал настолько, что не имел сил даже пошевелиться, устроиться поудобнее.

Что-то испугало лошадей.

Он повернулся. Эрхендимы вскочили на ноги, Рох тоже. Послышался свист, краткий и вопросительный. Мерир сделал несколько шагов в ту сторону, и Шарн ответил сложным посвистом. Вейни ни на секунду не усомнился в том, что это был секретный лесной язык эрхендимов. Послышался ответ, не менее сложный.

– Это весть… – произнес Мерир после некоторого молчания, – из Нихмина. Там встревожены. Сирриндимы… Шию, которых ты привел… идут вверх по течению Нарна большими силами.

– А Моргейн? – спросил Вейни.

– О Моргейн, о Леллине, о Сизаре – ничего. Словно само их существование отныне покрыто тайной. Живые они или мертвые – их присутствие в Шатане неощутимо, иначе эрхендимы из тех мест сказали бы нам. Они не говорят. Что-то в этом не так.

Сердце его упало. Он почти простился с надеждой.

– Пошли, – сказал Мерир. – Мы не можем позволить себе терять время.