Текст книги "Лицом к лицу"

И догадывалась, что первый курс будет для Брендана адом. Она молила Бога, чтобы трудности его закалили, хотя были случаи, когда трудности, наоборот, ломали человека. Так случилось, например, с Ханной. Она была ребенком, с которым никто не дружил. Ей не давалась учеба, девушка не получала от жизни радости и удовольствия, винила в своем плохом существовании окружающий мир и ушла от него, найдя себе группу манипулировавших незрелыми людьми гуру, которые полностью затуманили ей мозги и в конце концов выбросили на улицу.

Донна знала, что Брендан дал для книги два интервью. Он прислал об этом сообщение, заканчивавшееся словами: «Вот так-то!» И знала, зачем и почему сын решил говорить: это давало ему возможность в течение разговора почувствовать себя важным человеком.

Женщина много размышляла о книге.

Большинство произведений было об убийствах. В книгах подобного жанра часто подробно описывали и анализировали преступников и их жертв. В процессе ее создания Кальвин Винесетт столкнулся с серьезной проблемой – жертва похищения никогда не согласится дать интервью. Дженни хотела поставить точку в этой истории и не желала, чтобы ее жизнь описывали в книгах или в Сети.

Но Донна считала, что эта книга – последний шанс найти Ханну Джейвенсен. Она хотела, чтобы преступница оказалась в тюрьме.

Похитительнице к тому времени было уже за сорок. Стала ли она толстой, потрепанной и начала курить? Или осталась худой и начала принимать наркотики? А может, забросила старую жизнь, стала успешным риелтором и вышла замуж?

Донна представляла, что книга Винесетта станет бестселлером, появится во всех книжных, библиотеках и даже в электронном формате.

Вдруг Ханна прочитает ее? Она, как ни крути, была грамотной, много чего в этой жизни могла и потерять, но читать точно не разучилась.

Донна ощутила приступ страха, словно та потрогала ее за плечо – женщина резко повернулась, но, конечно, никого не увидела. Тем не менее присутствие виновной ощущалось, словно утечка газа.

Она проверила, заперты ли входные двери дома и нет ли в помещении посторонних.

Самое страшное, что может случиться с человеком в жизни, – это стать никем.

Донна Спринг размышляла: «Если Ханна Джейвенсен – никто, что она может сделать, чтобы кем-нибудь стать? Спящих хищников не будят. В льва не тыкают палкой, а в злых собак не бросаются камнями. Не стучатся в дверь к убийце».

Похитительница моей дочери спит.

Может, книга ее разбудит.

Может, она вспомнит, как было весело красть девочку, и решит это повторить.

Может, книга не расскажет нам о Ханне…

А расскажет ей о нас?

Пятый элемент пазла похитительницы

Ханна не могла понять, как получилось, что телефонный номер родителей отключен. Те переехали из дома, в котором она выросла? Из дома, в котором они втроем украшали рождественскую елку, отмечали дни рождения и красили стены в спальне?

В течение нескольких недель из телефона-автомата она досаждала справочную в поисках нового номера Фрэнка Джейвенсена. Представители телефонной компании искали за один раз только в нескольких городах, поэтому Ханна просила их посмотреть новый номер в близлежащих от того, в котором выросла. Но ничего так и не нашли.

Чеки продолжали приходить, а это означало, что Миранда и Фрэнк не в тюрьме.

Суммы начали ее злить. Неужели они считают, что на это можно нормально прожить? Ей казалось, в тюрьму попали не родители, а она сама. Пришлось начать работать на самых неприятных работах. У нее не было номера социального страхования, поэтому не было возможности устроиться даже в точку фастфуда. Одних водительских прав Тиффани Спратт было явно недостаточно. Ханна трудилась уборщицей в небольших мотелях или посудомойкой в маленьких ресторанах. А ведь она была такой хрупкой и слабой!

Приходилось брать работу, которую выполняют только нелегалы без документов.

Иногда, вычищая туалет в мотеле или кастрюли и сковородки на кухне ресторана, она вспоминала детские мечты: стать балериной или моделью. Поэтом или фигуристкой. Археологом, кинокритиком, капитаном яхты. Вспомнила, что хотела написать великий американский роман и получить десять баллов за выступление на олимпиаде.

Прошли годы.

Мир изменился.

Благодаря интернету стало легко заниматься самыми разными видами исследований и поисков. Ханна много времени проводила в библиотеках, где можно было пользоваться подключенными в Сеть компьютерами. Правда, время было ограничено тридцатью минутами. В этом мире столько правил! Она возненавидела сотрудников, которые с улыбкой заставляли ее уступить место у компьютера незнакомому человеку.

Но где бы она ни искала и как бы мастерски это ни делала, так и не получилось найти Фрэнка и Миранду Джейвенсен, даже несмотря на редкую фамилию.

Ханна обнаружила старые статьи о похищении ребенка в торговом центре в Нью-Джерси. Вспоминая то событие, сама женщина не использовала слово «похищение», потому что оно заставляло ее выглядеть преступницей. Вспоминался просто «тот день».

Оказывается, о нем много писали, и Ханна прочитала все, что смогла найти. Она с вожделением впитывала каждое слово, расширяя список тех, кого ненавидела. В нем оказались и сотрудники кафе-мороженого. «Как выглядела похитительница?» – спрашивали их. «Длинные волосы, – отвечали те. – Блондинистая. Но мы смотрели на маленькую девочку. Она была просто чудо. На сопровождавшую женщину не обратили внимания».

«Блондинистая»? Это так они отзывались о ее чудесных светлых волосах? Да как они посмели?!

Оказалось, девочку звали Джен.

«Ну что поделать? – подумала Ханна, рассмеявшись. – Мне показалось, я услышала «Дженни».

Она просмотрела все статьи и поняла, что это история, не имеющая концовки. Постепенно об исчезновении забыли. Полиция не смогла опознать и найти Ханну, а также связать Фрэнка и Миранду с похищением.

Ханна задумалась, поняли ли родители, что девочка была украдена. Или так об этом и не узнали, потому что были увлечены покупкой стаканчика, пижамы и детского автомобильного сиденья? Если бы она только знала, где живут Фрэнк с Мирандой, она бы обязательно приехала. Ведь у нее была идеальная позиция для шантажа: «Дайте мне деньги или потеряете ребенка». В течение года женщина попробовала жить в Хьюстоне, но жизнь в этом городе оказалась не проще, чем во всех остальных. Потом целый год жила в Нью-Йорке. Там ее и арестовали.

Сидя в камере, она думала, что в произошедшем нет ее вины.

Тюрьма оказалась вонючим и страшным местом, в котором были страшные люди. Ханна старалась не привлекать лишнего внимания и размышляла о группе людей, к которой присоединилась в молодости. Зачем? Что она искала?

Явно не независимость. Она не желала чувствовать себя свободной, чтобы выбирать то или другое. Ей хотелось, чтобы выбор за нее делал кто-то другой.

Она не любила моду, не хотела следить за одеждой, укладкой волос или маникюром. Она стремилась получить униформу, в которой была бы невидимой.

Не было желания есть в дорогих ресторанах или иметь дорогие украшения. Ее не привлекали вещи. Она хотела, наоборот, избавиться от них.

Не хотелось искать друзей и прикладывать усилия к тому, чтобы их сохранить. Хотелось, чтобы к ней приставляли или назначали людей, которые бы автоматически становились ее друзьями.

Из камеры в Нью-Йорке женщины исчезали быстро, потому что кто-то платил за них залог. Ханна не знала никого, кто мог бы заплатить за нее. Родители понятия не имели, что их дочь в тюрьме, к тому же им это было совершенно безразлично, иначе они продолжали бы поддерживать с ней связь.

Она отсидела положенный срок, а когда ее выпустили, снова направилась на запад, где погода была теплее и люди задавали меньше вопросов. В абонентском почтовом ящике ее ждало несколько чеков.

Жизнь продолжалась.

Женщина сняла дешевое жилье и купила подержанный телевизор. Раньше она ненавидела людей, которые его смотрят, считая, что у них нет собственной внутренней жизни. Вместо настоящих друзей – ведущие ток-шоу и викторин. Социальная жизнь таких несчастных – ситкомы, драмы и полицейские сериалы.

Однако постепенно ее собственная жизнь сузилась до размера экрана.

Ей нравилось смотреть спортивные матчи.

Спорт по ТВ стал единственной отдушиной.

В нем кто-то обязательно выигрывал.

Просто удивительно. Кто-то обязательно побеждал.

Она никогда в жизни ничего не выиграла.

Но, может, все-таки был день, когда она победила?

Ханна не помнила ни год, ни дату, когда оказалась в торговом центре в Нью-Джерси. Наверное, лет десять назад. Может, и больше.

Постепенно у нее появилось новое хобби: заходить в крупные магазины электроники, где стены были завешаны огромными экранами. Ханна мечтала, что может позволить себе дорогой телевизор и абонентскую плату за доступ к сотням каналов.

Однажды она бродила по магазину, внутренне желая, чтобы все телевизоры переключили с канала новостей. Сверкающие белоснежные улыбки ведущих ослепляли. Ханна не могла позволить ходить к стоматологу, поэтому зубы у нее были ужасными.

– И спустя двенадцать лет, Джейсон, – говорила красивая ведущая, – жертва похищения узнала саму себя по фотографии на пакете молока. – На экране крупным планом появилось изображение небольшого пакета с зернистой черно-белой фотографией на боку.

Это было лицо девочки из торгового центра в Нью-Джерси! Ханна закрыла ладонями рот, чтобы не издать ни звука. Ну наконец-то Фрэнк и Миранда заплатят за то, что незнакомая девочка понравилась им больше, чем собственная дочь.

– Эбби, это потрясающе! – воскликнул красавец ведущий. – Однако она не вернулась в родную семью. К сожалению, эта девочка, которой сейчас почти пятнадцать лет и которую украли в возрасте трех, хочет остаться с семьей похитителей.

«Да я ее не украла! – подумала Ханна. – Она сама взяла мою руку».

– Сейчас этим непростым вопросом занимается судья. И мне кажется, Эбби, в этом деле звучат утверждения, в которые сложно поверить.

Ведущие программы лучезарно улыбнулись друг другу.

Ханна опустила ладонь ото рта и тоже улыбнулась им. В течение последующих тридцати секунд она должна была услышать, где ее родители.

– Предполагается, что похитительницу зовут Ханна Джейвенсен, – продолжала Эбби.

Ее имя прозвучало из десятков телевизионных аппаратов, на экране которых появилась фотография из школьного альбома. Ох, какая она тогда была красивая! Вы только посмотрите: светлые волосы, мягкие и блестящие, как шелк, милая улыбка, длинная и изящная шея, словно у лебедя! А на шее нитка жемчуга.

– Судя по всему, после кражи ребенка Ханна отвезла девочку к своим родителям Фрэнку и Миранде Джейвенсен. Вы видите их на фотографии, где они закрывают руками лица. Супруги утверждают, что не знали о похищении. Они также говорят, что их дочь Ханна заявила, будто ребенок является ее собственным и, следовательно, их внучкой.

Эбби и Джейсон обменялись скептическими взглядами.

– Супруги Джейвенсен также сообщили, что Ханна попросила их вырастить девочку, после чего уехала в неизвестном направлении.

«Все получилось так, как я предполагала», – с удивлением подумала Ханна.

Значит, это была судьба. Этому суждено было свершиться.

Она наслаждалась минутой славы и, оглядевшись, обратила внимание, что лица многих продавцов и покупателей прикованы к экранам новостного канала. Могли ли они догадаться, что Ханна с ними рядом? Узнают ли ее по фотографии той школьницы-красавицы? Может, кто-нибудь уже звонит, чтобы сообщить в полицию об обнаружении преступницы?

Она собрала всю волю в кулак и медленным шагом направилась вон из магазина, хотя ей хотелось бежать со всех ног.

У нее всегда было прекрасное чувство самообладания.

Выйдя на улицу, Ханна оглянулась, чтобы проверить, не следует ли кто-нибудь за ней. Но единственное, на что она обратила внимание, было отражение в витрине – какая-то толстая женщина в мешковато висевшей на ней одежде.

V

Самые лучшие выходные Дженни Джонсон подходили к концу.

Она молила Бога, чтобы произошло что-нибудь и можно было отменить ее отъезд в аэропорт. Затор на дорогах! Снегопад! Правда, последнее маловероятно, потому что погода в Северной Каролине была отменная – 25 °C тепла.

Ей хотелось плакать и кричать:

«Рив, давай поменяем билет! Я не обязана лететь днем в воскресенье! Я могу улететь завтра утром!»

Но она чувствовала, что парень начинает думать о работе, на которую ему надо было выходить в понедельник. На протяжении всех выходных Рив говорил о работе. В школе и в колледже учеба давалась ему с трудом. Но жизнь сложилась так, что он получил работу на канале ESPN, о которой мечтал. И вот там, то есть в реальной жизни, у него все было отлично.

Дженни же приехала, потому что у нее самой все складывалось не очень. Рив всегда ее спасал и выручал. Тут не было ничего нового.

Казалось, она смотрит на него совершенно иначе. Он был хорошим человеком, который любил ее и на которого можно было положиться. Девушка как бы снова увидела саму себя – человека, который знал о Риве все.

Она сидела на переднем сиденье: колени сдвинуты, плечи напряжены. По другую сторону от рычага переключения передач расположился пристегнутый ремнем безопасности Рив – сконцентрированный, с выпрямленной спиной и отдаленный.

Вот так они и расстанутся. Безопасно и аккуратно.

Когда подъедут к терминалу, она отстегнет ремень безопасности, наклонится к парню и поцелует на прощание в щеку. Рив не оторвет ладоней от руля и поцелует в ответ. Потом дождется, когда она войдет в терминал, и уедет. Через полчаса он будет думать о работе, которую любит, а Дженни Джонсон превратится в девушку, которой он иногда отправляет сообщения.

«Я не буду плакать, – убеждала она саму себя. – Он оплатил мне перелет, подарил прекрасные выходные. Я улыбнусь на прощание, и мы расстанемся легко, чтобы он мог спокойно продолжать жить своей жизнью».

Девушка попыталась отвлечь себя от грустных мыслей и начала вспоминать его маленькую квартирку. Она так уютно в ней себя чувствовала, словно хозяйка: хотелось ее обставить, купить новые полотенца и кухонную утварь…

В отличие от аэропортов Нью-Йорка, до которых надо было ехать бесконечно долго, пробиваясь через пробки, переезжая мосты и оплачивая сборы за пользование платными дорогами, аэропорт в Шарлотт находился близко от города. Вот сейчас Рив съедет под стрелку с надписью «Вылет».

Она глянула на парня. Тот слегка хмурился. У нее возникло чувство, будто он находится на пороге каких-то важных перемен, о которых ей не рассказывает.

Дженни сглотнула: она возвращалась в колледж, а он – к работе. Ей хотелось крепко его обнять, сказать, что она безумно его любит, на все сто ему доверяет и не хочет уезжать.

Нет, этого не будет.

Лучше всего просто улыбнуться.

У двери терминала она обернется и пошлет ему воздушный поцелуй.

А вдруг, когда обернется, он уже будет отъезжать?

Нет, лучше не оборачиваться.

Рив Шилдс считал себя самым счастливым человеком на свете. Он работал ассистентом в отделе производства передач ESPN. Лучшего варианта и представить сложно. Даже когда было непросто, он все равно испытывал только радость.

Понятное дело, за работу, которую он хотел делать каждый день, платили не очень много, но его это совершенно не волновало. Ежемесячная плата за квартирку невысокая, единственным развлечением дома был спорт по ТВ. В качестве разнообразия можно отправиться в спорт-бар и посмотреть матч там, чтобы на следующий день обсуждать его с коллегами. Каждый день он узнавал что-то новое. Раньше Рив не был большим фанатом учебы, но сейчас ему было приятно лететь на работу, чтобы получать знания.

Он работал гораздо дольше, чем сорок восемь часов в неделю. Обычно их выходило шестьдесят. А иногда и восемьдесят.

Дженни прилетела днем в пятницу, и они провели вместе почти сорок восемь часов. Это были прекрасные часы, хотя ему казалось, что он не был на работе уже несколько месяцев.

Автомобиль мигом долетел до аэропорта.

Рив не был готов.

Казалось, он будет рад, что она сядет в самолет, и тогда можно забыть о ее существовании, помчаться на работу, начать заниматься делами прямо сейчас – с вечера воскресенья. Но его переполняли чувства, появления которых парень не ожидал. Во рту было сухо. Сердце бешено стучало.

Понятно, почему аспирант в Нью-Йорке делал вид, что ухаживает, хотя на самом деле пытался получить информацию. Можно наврать с три короба, лишь бы быть рядом с Дженни. Она отказалась от всех интервью (включая разговор с ФБР), поэтому Кальвин Винесетт, скорее всего, посоветовал этому Майклу втереться к ней в доверие, изобразив влюбленность.

Рив был доволен собственным поведением: он не спросил ни его фамилии, ни адреса, чтобы этого парня прибить, чего тот вполне заслуживал.

Было понятно, что проблема никуда не делась. Майкл исчез с горизонта, но Дженни еще два года будет учиться в колледже, окруженная парнями гораздо более умными и интересными, чем Рив. И выберет себе одного из них. А как часто она будет видеться с ним? Не очень.

– Можешь меня просто высадить, – сказала девушка, глядя на здание терминала.

Рив остановился не перед входом, а там, где разрешалась кратковременная стоянка. Аэропорт был маленьким, так что до входа в терминал все равно очень близко.

– У нас еще есть время. Можем немного побыть вместе, – ответил он.

Рив выключил зажигание и повернулся в сторону заднего пассажирского сиденья, чтобы взять рюкзак, который они купили вместе с некоторыми другими вещами. Но Дженни уже сама взяла его и перекинула красные лямки через плечи.

«Я даже не могу помочь ей донести вещи», – расстроился он.

Рив обошел машину, но не смог взять девушку за руку, потому что она ощупывала карманы, проверяя, все ли на месте: права, телефон и солнечные очки.

Как только ребята вышли из тени здания, жара окатила их, как океанская волна, но в здании терминала опять стало прохладно, потому что работали кондиционеры.

Зал вылета находился на втором этаже. Рив знал, что Дженни пойдет по лестнице, а не поедет на эскалаторе. Самым сложным для нее во время перелета было долгое сидение, поэтому перед посадкой она наверняка захочет размять ноги.

«Свои идеальные ноги», – мелькнула мысль.

Перелет от Шарлотт до Нью-Йорка занимал всего полтора часа, так что не придется долго страдать.

«А мне придется, – задумался Рив. – Я останусь совсем один».

До этого он не обращал внимания на одиночество, однако был рад, что есть офис, в который можно приехать, чтобы не находиться в тихой и наполовину обставленной съемной квартире.

Дженни прошла регистрацию, сдавать багаж не пришлось, потому что у нее была только ручная кладь. Оставалось только пройти через рамки металлодетектора. Рив хотел поговорить.

На протяжении всего проведенного в Шарлотт времени девушка ни разу не плакала. Они много смеялись и шутили. Ей не хотелось в минуту расставания потерять самоконтроль.

Они посмотрели друг на друга. Это был эмоционально беспомощный момент. Потом легко поцеловались, словно только недавно познакомились и испытывали друг к другу лишь некоторую симпатию.

Рив не двинулся с места.

Дженни встала в очередь.

Впереди нее было несколько десятков людей. Очередь извивалась как змея между столбиками с натянутой широкой лентой. Она посмотрела на Рива, и в груди защемило.

«Чего это я паникую? – подумала Дженни. – Майкл ко мне теперь и близко не подойдет. Да, он в городе, ползает, как слизняк в саду, пытаясь испортить мне жизнь. Но все это уже в прошлом. Он не опасен, из-за него не стоит волноваться».

Однако совладать с учащенным дыханием не получалось.

Сердце вырывалось из груди, словно птица из клетки.

Люди медленно двигались вперед по направлению к рамкам и пункту проверки документов.

«Я паникую, потому что еще долго его не увижу. Он – идеальный парень, а такие долго не засиживаются у телика, по которому крутят спорт. Их быстро уводят идеальные девушки».

Дженни сморгнула набежавшую слезу – нельзя позволить себе расплакаться после такого чудесного уик-энда.

Когда обернулась и помахала Риву, он не ответил, продолжая стоять как вкопанный. О боже, самый красивый парень, которого она видела. Просто идеальный.

Впрочем, не совсем. У него были недостатки, о которых Дженни прекрасно знала. С некоторыми он боролся, а другие перерос.

Рив выглядел старше и более зрелым. Казалось, благодаря хорошей и любимой работе и ответственности он стал на несколько сантиметров выше, стройнее и худее.

– Я люблю тебя, – произнесла она. Дженни понимала, что из-за шума в терминале он не услышит, но может прочитать по губам.

Рив кивнул.

В те выходные парень часто гладил ее чудесные рыже-золотые волосы и обратил внимание, что они стали темнее, оттенок был более глубокий и не такой яркий. Маленькая Дженни исчезла – сейчас ее можно было увидеть только на фото. Она превратилась во взрослую девушку. И хотя он знал ее как никто другой, все равно Дженни казалась ему загадкой.

– Я люблю тебя, – беззвучно произнесла она.

Вокруг была очередь из бизнесменов, семей, туристов, прилетевших на конференции, детей и инвалидов в креслах. Медленно, но верно все продвигались вперед. Люди несли ручную кладь и держали в руках документы. Рив чуть передвинулся, чтобы лучше видеть ее. Он знал, что в ближайшие несколько минут девушка пройдет контроль.

– Дженни, – сказал он, но звук голоса потонул в людском шуме, криках детей, разговорах по телефону, смехе путешественников и громко прозвучавшем в зале объявлении.

– Дженни! – громче повторил Рив.

На самом деле она услышала с первого раза и еле удержалась, чтобы не перепрыгнуть через стоящий рядом багаж, оттолкнуть людей и кинуться в его объятия. Лишь сдержанно улыбнулась.

– Дженни? – произнес он, подходя ближе.

Один из охранников нахмурился.

Наверное, Рив хотел попросить ее снова прилететь, что она, конечно, обязательно пообещает. Девушка улыбнулась широко и искренне.

Но Рив Шилдс попросил не об этом.

Через головы людей и стоящий на полу багаж он громко прокричал:

– Дженни! Ты выйдешь за меня замуж?

Все в очереди повернулись в его сторону: бизнесмены в костюмах, деловые женщины в узких юбках, усталые отцы, раздраженные матери, группка престарелых толстых женщин в спортивных костюмах, сотрудники за стойками и подростки.

Напряжение и усталость присутствующих как рукой сняло.

Все с улыбками на лицах ждали ответа. Даже охранники смотрели на Дженни и улыбались.

«Выйти замуж! – подумала она. – Выйти замуж за этого парня? Но он уже не парень, а мужчина. Мне двадцать, а ему – двадцать три».

– Замуж.

Она много раз думала о том, чтобы выйти замуж за Рива Шилдса.

Но девушки ее возраста этого не делали.

Они просто жили с парнями.

Как удивительно и приятно, что он спросил об этом.

Рив пережил с ней столько радостей и горя. Рив, который предал ее так, как никто другой. Она взвесила все «за» и все «против».

Сотня стоявших вокруг людей затаила дыхание.

Рив протянул к ней руки.

Она тоже.

«Да! – подумал Рив, у которого голова начала кружиться от счастья. – Согласится!»

– Да, – тихо произнесла она, а потом громко закричала: – Да, да, да!

Один из охранников отстегнул вытяжной ремень, натянутый между двумя столбиками, обозначавшими путь к пункту досмотра и рентгеновским сканерам. Дженни подбежала к Риву, и тот обнял девушку, о которой так давно мечтал. Все захлопали в ладоши, кто-то оглушительно и одобрительно засвистел.

Рив не хотел отрывать своих губ от ее, но все же сделал это, чтобы сказать:

– Давай поженимся прямо сейчас. Переезжай ко мне. Окончишь колледж тут. Я уже по тебе скучаю. Я хочу с тобой жить.

Прямо сейчас?

Нет, это невозможно.

Дженни оставалось еще два года учебы.

И хотелось настоящей свадьбы, той, которую несколько месяцев планируют. Если пожениться сейчас, никто не приедет. И мать ее убьет.

«Какая из них? – подумала она, прислонившись лицом к его плечу. – И какая будет моей матерью на этой свадьбе? И какой отец будет моим отцом?»

Свадьба – это чудесное слово, шуршащее шелком, скрытое белой вуалью, пахнущее цветами, звучащее трубами и гулкой церковью. Но незамедлительная свадьба Дженни Джонсон / Джен Спринг могла создать некоторые проблемы.

«Если выйти замуж прямо сейчас, – размышляла она, – можно будет жить далеко от всех родителей. Я смогу перестать делить свое время между двумя парами. Возможно, вообще больше не придется общаться с Джонсонами».

Она любила эту семью. Она их понимала. Она их простила. Тем не менее при воспоминании о том, что сделал Фрэнк, все еще было чувство неимоверной боли и злости. Правильно ли с ее стороны выйти замуж, чтобы решить семейные проблемы? Может, да. А может, и нет.

«Если выйти замуж прямо сейчас, я окажусь далеко от Кальвина Винесетта, его приспешников и шпионов. Тогда он сможет писать все что ему вздумается, хотя это – моя история, а не его. Получается, я делаю это, чтобы убежать от проблемы?»

Она подумала о маленькой квартирке Рива с тремя предметами мебели. Если выйти замуж, придется облагораживать эту квартиру. Она всегда хотела иметь собственный дом, который могла бы украсить в соответствии с собственным вкусом. Рив согласится на любые изменения и улучшения. Так было бы правильно выйти замуж, чтобы покрасить гостиную в его съемной квартире?

Ее оглушили аплодисменты и свист толпы. Словно предсвадебный прием для гостей.

– Я куплю тебе двух щенят, – прошептал Рив. – Мы назовем их Деним и Лэйс.

Когда Дженни была еще в средней школе, ей хотелось иметь двух дочерей с такими именами. Потом она, конечно, поняла: во взрослом состоянии дочери подадут на нее в суд за то, что она была плохим родителем, и поменяют имена на Эмили и Эшли.

Девушка хотела иметь детей. Столько же, сколько в семье в Нью-Джерси. Но точно не сейчас. Она еще не разобралась, как за собой следить, не говоря уже о детях. А щенята были детьми. Может, Рив хотел, чтобы она вышла за него замуж, чтобы кто-то гулял с собаками?

И рассмеялась.

Это было приятно и хорошо. Смех отгонял слезы.

– А «жениться прямо сейчас» это когда? – спросила девушка.

– Четвертого июля. Такое дело надо отметить, а в этот день будет салют, – предложил он.

– Ну это уже через шесть недель. Неужели можно организовать свадьбу за такой срок?

– Свадьбы моей сестры и брата готовили целый год. Давай не будем тратить так много времени. Быстренько пройдемся по проходу в церкви, скажем «Да», и дело с концом.

Дженни и Сара-Шарлотта провели много часов, разглядывая журналы для невест и составляя тексты свадебных приглашений. А Рив захотел сделать «по-быстрому».

– Это лучший подарок к нашей свадьбе, – произнесла она. – Мой избранник хочет бегом пройти по проходу в церкви и прокричать «Да».

Они поцеловались.

– Мэм? – вежливо произнес один из охранников.

К Дженни никогда в жизни так еще не обращались. Неужели она постарела на пару десятков лет только потому, что согласилась выйти замуж?

– Не хочу мешать вам планировать жизнь, мэм, – продолжал охранник, – но во сколько вылетает ваш рейс? Пассажиры держат вам очередь.

Девушка отпустила Рива и вернулась на место.

Из толпы снова раздались приветственные крики. Кто-то прокричал:

– Дай свой телефонный номер! Я сделал фотки!

– А я снял видео! Скажи, куда отправить!

Дженни никому не давала свой номер, поэтому Рив продиктовал собственный. Несколько человек принялись отправлять ему сообщения.

На контроле она показала водительские права, выданные Дженни Джонсон. Именно на эти имя и фамилию был выписан ее авиабилет. На самом деле они были ненастоящими. Это просто имя и фамилия, которые она использовала.

Так кто же, в конце концов, быстрым шагом пройдет по проходу между рядами в церкви к алтарю и скажет: «Да»? Девушка по имени Дженни Джонсон, которая на самом деле не существовала? Или Джен Спринг, которую украли и которая исчезла, чтобы потом частично появиться?

– Теперь уже ничего не надо решать – я стану миссис Шилдс.

– Мои поздравления, – произнес один из сотрудников, стоявших около рентгеновского сканера. – Снимите, пожалуйста, обувь.

Дженни исчезла.

Рив пожимал руки и обнимался с совершенно незнакомыми людьми. Одна женщина сказала, что это был лучший момент за весь день. Потом он позировал с какими-то туристами, которые хотели сделать фото.

Он вынул телефон. Свидетели сватовства уже исчезли, но он получил фотографии и видео.

Хорошо, что теперь были доказательства.

Без них он бы сам вряд ли поверил, что сделал Дженни предложение и та сказала «Да».

Парень переправил все ей. Девушка уже была у выхода и отписалась, что ее все еще поздравляют.

Рив сел на металлическую скамью и разослал это практически всем, кого знал. Он не писал сообщений: фото и видео были лучше тысячи слов.

Потом выложил на Facebook.

Потом еще раз пересмотрел видео.

Дженни все еще говорила: «Да».