Текст книги "Чего желает джентльмен"

– Но что я должна сделать? – Ее воинственный пыл угас. Все было против нее. Впервые Ханна горько пожалела о том, что не оставила Дэвида лежать на дороге под ежевичным кустом.

– Вы будете играть роль вполне довольной своим положением супруги. Меня не волнует, как вы станете проводить время, но будьте готовы появляться в свете и посещать мероприятия, на которых обычно бываю я или Розалинда. Почти все свое время я посвящаю делам, поэтому не стану особо вам докучать. Так устроено большинство браков. Нам с вами это вполне подходит. – Маркус сделал паузу, его взгляд стал суровее. – Единственное, о чем никто не должен узнать – истинный характер наших отношений. И это подразумевает, что Розалинда должна думать, будто мы спим в одной постели, ну или спали в прошлом.

«Разве у меня есть выбор», – подумала Ханна и только спросила:

– И это надолго?

Он пожал плечами.

– Месяц, самое большее – два. Закончится светский сезон, Розалинда и Селия вернутся в Эйнсли-Парк. Можете поддерживать с ними связь, если пожелаете. Лишь бы мои дамы не узнали правды.

– Но вы? – задала она следующий вопрос, пытаясь вникнуть в обстоятельства данного решения. Ханна уже ошиблась, когда приняла предложение Дэвида. Не открыв правду, она навсегда останется во власти герцога. Для всех она будет герцогиней, даже находясь вдали от него. – Я по-прежнему буду связана с вами?

– Только в том, что совершенно необходимо, – резко заявил он.

– Ни вы, ни я больше не сможем вступить в новый брак?..

Чтобы снова выйти замуж, ей придется раскрыть их тайну. А ведь она еще молода, чтобы отказать себе в надежде и желании полюбить. У герцога нет наследников. Не может быть, чтобы он не хотел ими обзавестись. У него есть земли, богатство, титул. Ему понадобится настоящая жена, для того чтобы появился наследник!

Герцог скрестил ноги, вытянув их перед собой, – солнечные зайчики заиграли на его сапогах. Ханна не могла отвести от них взгляд. Эти сапоги наверняка стоили больше, чем она потратила на одежду за всю свою жизнь. Они сияли, начищенные чуть не до зеркального блеска.

Стивен, бывало, любил сидеть в такой же позе в саду, покачивая одной ногой, а она дразнила его, шутливо замечая, что он не может усидеть спокойно, даже если попытается. А вот ноги герцога пребывали в неподвижности. Похоже, это человек сильной воли, большого самообладания. Выверенные слова, точно рассчитанные действия… И вдруг ее осенило: на то, что случилось, герцог никак не рассчитывал! И сейчас так же растерян, сбит с толку, как и она, хотя и находится по другую от нее сторону.

Эта мысль приободрила Ханну. Как и она, этот властный человек, привыкший получать все, чего потребует, оказался игрушкой в руках брата. И очень может быть, что его шансы против нее не столь высоки. Ханна даже улыбнулась.

– Я так понимаю, вы согласны, – раздался его голос – Ханна вздрогнула.

Она была так погружена в размышления, что не слышала его рассуждений.

– Простите, я задумалась.

Он тяжело вздохнул, будто призывая себя к спокойствию, и Ханна рассердилась.

– У меня был трудный день! – выкрикнула она. – Простите…

– Я сказал, – медленно повторил Эксетер, – что не имею намерения жениться. А если вам однажды захочется выйти замуж, так я возражать не стану. Однако вам придется прекратить всякие отношения с Селией и Розалиндой. Весьма вероятно, мы пересмотрим наш договор. Поставим, так сказать, точку.

– Но и вы, быть может, все же захотите жениться.

– Не захочу. – Его рот насмешливо скривился. – Боитесь, что под этим предлогом я лишу вас содержания?

– Нет, просто вы можете передумать, – ответила Ханна. Ее начинала раздражать его уверенность в том, что все будет так, как он захочет. – Ведь у вас нет наследника!

Герцог ничего не ответил, но что-то тревожное промелькнуло в его взгляде.

– Нет, я не права, – продолжала рассуждать она. – Ваш наследник – Дэвид!

– Да, – согласился Маркус. – Дэвид и есть мой наследник. Справедливо, не так ли? Появись он на свет десятью минутами раньше, быть бы ему герцогом. Он уже доказал, что вполне способен обзавестись супругой. И я не сомневаюсь, что он может с тем же успехом стать отцом.

Ханна вскочила в гневе.

– Но Дэвид оказался недостойным супругом! Он лжец и негодяй! Как кому-то может прийти в голову отдать в его руки хоть что-то мало-мальски ценное?

Эксетер медленно поднялся – темная, устрашающая фигура, подсвеченная солнцем.

– Человек моего положения женится по одной из трех причин: богатство, влияние, связи. Я достаточно богат и сам преумножаю свои богатства. Власти и собственного влияния мне тоже вполне достаточно. И я предпочел бы вовсе не обременять себя новыми связями. Так что я не передумаю. – Ханна была поражена, а герцог наклонил голову, будто прислушиваясь. – Неужели слух меня подводит и женщина упустила момент упомянуть про любовь как причину для женитьбы?

– Слух у вас отличный, а вот женщин вы не знаете, – заметила Ханна. – Я бы могла предложить дружбу, но не любовь… Только не вам.

– Вот как? – Маркус не удивился и не выглядел оскорбленным, но, казалось, ему стало интересно.

– Вы не хотите, чтобы вас любили, – сказала она. – Вы только что солгали людям, которые, несомненно, вас любят. Вы даже не представляете, как им будет больно, когда они узнают…

– Когда? – Его глаза гневно вспыхнули, и от спокойной заинтересованности не осталось и следа. – Вы хотели сказать «если»?!

Ханна не дрогнула. Он может думать, что выиграл и эту битву, но нельзя допустить, чтобы Эксетер решил, будто сумел ее запугать. Решение принимает она сама, пусть даже в таких обстоятельствах, когда у нее нет выбора.

– Да, – ответила наконец Ханна. – Мне следовало сказать «если». Потому что я останусь в Лондоне и заставлю всех, в том числе ваших мачеху и сестру, думать, будто мы с вами женаты. Я попытаюсь вести себя, как подобает настоящей герцогине, и не компрометировать ни себя, ни вас. Взамен я принимаю ваше предложение получить домик и доход. Но есть еще одно… – Его взгляд, полный злорадного торжества, сделался подозрительным, но Ханна решительно продолжала: – Когда моя дочь подрастет, а я так и не выйду замуж снова, по-прежнему считаясь вашей женой, вы дадите ей приданое и позволите мне привезти ее в Лондон и дебютировать в свете, если она того пожелает.

– Сколько? – сухо поинтересовался он.

Ханна назвала огромную сумму.

– Пятьсот фунтов.

Молли никогда не окажется бездомной и без гроша в кармане, не то что ее мать. Если придется заключить эту сделку, то она, по крайней мере, обеспечит независимое будущее своей дочери.

Суровый взгляд герцога смягчился.

– Договорились, – просто сказал он.

Ханна сухо кивнула. Он с усмешкой протянул ей руку – она протянула свою. Маркус сжал ее пальцы. Ее руку словно обожгло огнем. Ханна испуганно отпрянула. Ужасно! Откуда такая странная реакция? Ей это совсем ни к чему.

– Да. Конечно. Очень хорошо. Но я должна идти… – Куда? Зачем? Распаковывать вещи, – выпалила она.

Герцог смерил ее мрачным взглядом. Неужели понял причину ее смущения? После того что он сказал в кабинете про близость… – Прошу меня извинить, – сказала Ханна и пустилась наутек, чтобы не скомпрометировать себя еще больше.

Глава 8

Маркус смотрел ей вслед. Оставалось лишь надеяться, что он не совершил колоссальной ошибки.

Эксетер ни о чем таком не задумывался вплоть до того момента, когда она отдернула руку, будто обожглась. Ему даже показалось – всего на мгновение, – что он увидел в ее взгляде… нет, не гнев и не отвращение. Скорее, тревогу. Встревожен был и он сам. Потому что в ту минуту, когда она подняла к нему лицо, озаренное послеполуденным солнцем, Маркус был почему-то рад, что Ханна согласилась на его предложение. И это было неправильно.

Выругавшись сквозь зубы, герцог бросился в дом так, что высаженные вдоль дорожки лилии заколыхались, словно кивая ему вслед. Зря он дотронулся до нее там, в кабинете, – это была ошибка.

Разумеется, Маркус не имел коварных намерений затащить ее в постель. Этого никак нельзя допустить. Окажись она беременной его ребенком, ему тогда вовсе не избавиться от этой женщины – пришлось бы и вправду на ней жениться. Мысль соблазнить ее казалась Эксетеру очень привлекательной, но глупее поступка просто не придумать.

Перед дверью кабинета стоял Адамс, и лицо его было встревожено. При появлении герцога он встрепенулся и отвесил поклон.

– Входите, – приказал Маркус, распахнув дверь и снова усаживаясь за письменный стол.

Он все еще был во власти непрошенных желаний и потому злился. Свои чувства герцог выместил на секретаре, диктуя письма с невероятной скоростью и обрушив на беднягу целый ворох неотложных поручений. Непрерывно кивая, молодой человек усердно записывал, но Маркус едва ли мог надеяться, что Адамс правильно запишет хотя бы половину поручений.

Отпустив наконец секретаря, герцог в мучительном молчании наблюдал, как бедняга трясущимися руками собирает свои бумаги и уходит, на сей раз затворив за собой дверь с резким щелчком.

Эксетер сел, вытянув под столом ноги и скрестив их. Вот что! Он забыл приказать Адамсу, чтобы тот распорядился насчет денег «на булавки» для новоявленной герцогини. После того что она сегодня наговорила, он и не знал, следует ли это делать вообще.

Жалованье, которое настоящая герцогиня приняла бы как должное, эту женщину наверняка приведет в ужас. Он усмехнулся, представив себе ее негодование.

Действительно, тратить сотни фунтов на одежду! Маркус годами оплачивал счета Розалинды и потому знал, что ему предстоит раскошелиться на несколько тысяч фунтов, не меньше. Уж Розалинда постарается обеспечить мнимой герцогине самый изысканный гардероб, который только найдется в Лондоне.

Решение, однако, было принято. Мачеха будет вне себя от счастья. И если они обе – его Розалинда и вдова викария – займутся тряпками и исчезнут с глаз долой, Маркус с удовольствием заплатит за все.

Итак, женщины станут бегать по магазинам, Селия играть с ребенком, а он сможет продолжать жить в относительном спокойствии. Нет причин для того, чтобы позволять этому… странному и влекущему чувству разрушать его планы.

Герцог вышел в холл, наполненный веселыми звуками, – откуда-то сверху раздавались смех, крики и хлопанье дверей. Он остановился и хмуро позвал:

– Харпер!

– Леди Селия играет в прятки с юной Молли, – пояснил дворецкий, привыкший отвечать на невысказанные вопросы.

Маркус только вздохнул.

– Пусть мне седлают лошадь. – Наверху снова хлопнула дверь, и раздался очередной взрыв смеха. Эксетер поморщился. – Нет, пусть подадут карету. Поеду обедать к Уайту.

– Конечно, ваша светлость, – ответил Харпер и поклонился.

Маркус поспешил наверх, бурча себе под нос: «Надо же, выживают из собственного дома!» Свернул в коридор, ведущий в его покои, и тут едва не был сбит с ног сестрой. С раскрасневшимся лицом, растрепанными светлыми кудрями, Селия схватила его за руку. Ее грудь часто вздымалась. Казалось, ей не семнадцать лет, а нет и двенадцати.

– О Маркус! – закричала она. – Ты видел, куда она пошла? Наверное, вниз по лестнице?

– Никого я не видел. – Эксетер осторожно высвободился. – Да, Селия, ты сегодня никак не похожа на взрослую даму. – Он ущипнул ее за подбородок. – Бога ради, что тут происходит?

– Мы играем в прятки, – со смехом сообщила сестра. – Не хочешь с нами?

– Нет уж, спасибо! Мне за вами не угнаться. – Краем глаза Маркус заметил маленькую фигурку, которая стремительно пробежала через холл. – Твоя жертва хочет удрать, – тихо подсказал он.

Селия повернулась и бросилась за хихикающей девочкой. Герцог с любовью наблюдал, как сестра подхватила ее на руки и закружила. Покачав головой, он направился в свою гардеробную и позвонил Телмену. Как хорошо, сказал он себе, снова видеть Селию такой счастливой!

Он стаскивал с себя сюртук, когда дверь за его спиной отворилась и закрылась – не бесшумно, но хотя бы не хлопнула.

– Телмен, – произнес герцог, не оборачиваясь. – Кажется, все в этом доме решили как следует пошуметь. – Ответа не последовало, и он оглянулся через плечо.

Это была Молли. Она стояла, подперев дверь. Маркус нахмурился – девочка сунула палец в рот.

– Здесь никаких пряток, – строго сказал он. – Иди к Селии и скажи ей, что играть нужно где-нибудь в другом месте.

– Ты Дэвид? – спросила Молли тоненьким голоском.

Маркус стиснул зубы, чтобы не выругаться.

– Нет, я не Дэвид, – ответил он холодно. – Где твоя мама?

– Значит, ты Маркус, – не унималась девочка, не сводя с него глаз. – Тетя Селия говорит, что у тебя есть красивая лошадка.

Эксетер снова вздохнул и присел перед ней на корточки. Молли держалась настороженно, но вовсе не казалась испуганной. Его снова поразило ее сходство с Селией.

– Можешь называть меня Эксетер или говорить мне «сэр».

– Но ведь тебя зовут Маркус! – Огромные карие глаза смотрели, не моргая. Девчушка явно пошла в мать.

– А тебя как зовут? – спросил он, решив преподать ей урок хороших манер.

– Мэри Ребекка Престон.

– Что ж, поскольку мы с тобой почти незнакомы, было бы неуместно звать тебя Мэри или Молли. Мне следует называть тебя мисс Престон. Селия – моя сестра и очень хорошо меня знает, поэтому называет меня Маркусом.

– А ты разрешишь называть тебя Маркусом, когда мы хорошо познакомимся? – Эксетер нахмурился, а она продолжала: – А ты начни называть меня Молли прямо сейчас.

Он встал и направился к двери, открыл ее и шагнул в коридор.

– Селия! – Сестра выглянула из-за столика. – Твоя подруга по играм заблудилась, – сухо сообщил Маркус.

– О Боже! – Селия прижала ладонь к губам. – Прости. Я ей сказала, в какие двери нельзя входить, но она, должно быть, перепутала.

– Я искала мамину комнату, – заявила девочка, выскакивая в коридор. – Я думала, она здесь!

– Нет, комната твоей мамы вон там, – ласково сказала Селия, указывая на дверь, ведущую в покои герцогини. Потом заметила выражение лица брата. – Пойдем, Молли. Самое время посмотреть лошадок.

Девочка взяла Селию за руку.

– До свидания, Экстера! – Она помахала герцогу рукой, а Селия сдержанно рассмеялась.

– Экстера?

Маркус ответил кислой улыбкой.

– До встречи, мисс Престон.

Теперь Селия рассмеялась уже в открытую и поспешила увести девочку.

Маркус вернулся в гардеробную и с помощью подоспевшего наконец Телмена переоделся к обеду. «Экстера», подумать только! Не иначе, как обе женщины Престон решили сделать из него дурака и не стесняются в средствах. Не лучше ли отослать их подальше? Сплетни в конце концов утихнут…

Да, через несколько лет, вынужден был признаться себе Маркус. А в следующем году Селия должна дебютировать в светском обществе. Никто, конечно, не станет ее обвинять, однако репутация девушки будет запятнана из-за того, что у нее такой брат. Жена, которая живет отдельно от супруга, особого интереса не представляет. Многие мужчины держат своих жен и родственников в сельских имениях. И все же придется пострадать и выдержать их присутствие в доме хотя бы несколько недель.

И разумнее всего, конечно, пореже бывать дома. Маркус сошел вниз к ожидающей его карете.

Однако, сказать по правде, передышки он не получил. В голове вертелись мрачные мысли, и Эксетер в конце концов признал, что попал из огня в полымя, уехав из дому.

Люди, которых он едва знал и с которыми ни разу в жизни не разговаривал, приставали к нему с поздравлениями. За обедом его то и дело прерывали – делали вид, что поздравляли, на деле пытались выудить пикантные подробности его скоропалительной женитьбы.

Обед еще не закончился, а Маркус уже кипел от злости. Это мужской клуб или дамский швейный кружок? Он вызвал карету и отправился в известный своей дурной славой игорный дом, чтобы найти спасение в компании беспутных типов, которые вряд ли читают «Таймс»…

– Эксетер! – окликнул его Роберт Миллемен, с которым Маркус был едва знаком. – Присоединишься к нам? Нам нужен четвертый.

Маркус бросил оценивающий взгляд на ближайший к двери игорный стол. Там сидели Миллемен, полный джентльмен с редеющими волосами и в довершение – сэр Генри Тревенхем. Последний значился в списке возможных подозреваемых по делу о фальшивых купюрах.

Коротко кивнув, Эксетер занял место напротив Миллемена. Здесь, искренне надеялся герцог, для него наступит мир и покой. А заодно он сделает что-то полезное. В таком гнусном настроении, как сейчас, он будет счастлив поймать Тревенхема с поличным. Просто для того, чтобы получить предлог съездить кому-нибудь по физиономии.

Миллемен снял колоду, и полный джентльмен рядом с ним начал сдавать. На некоторое время за столом воцарилась тишина, поскольку все изучали свои карты, а слуга наполнял стаканы портвейном. Маркус украдкой бросил взгляд на сидевшего слева Тревенхема. Вполне возможно, что он фальшивомонетчик. Как внимательно он наблюдает за игроками. Как нежно гладит карты. Может быть, сегодняшний день, полный неприятных сюрпризов и огорчений, все же закончится удачей?

– Слышал, вы интересуетесь чистокровками Кэмдена, – вскользь бросил Тревенхем.

Первый ход предстояло сделать Маркусу.

– Возможно.

– Отличная кровь. – Тревенхем сделал свой ход. – Его Ловкий танцор выставлялся на скачках в Эскоте два года тому назад.

– Ловкий танцор, сын Звездной ночи? – энергично вмешался полноватый джентльмен.

Тревенхем кивнул.

– Отличная была кобылка, эта Звездная ночь. – Тревенхем надолго затянулся сигарой. – Хотите пополнить свои конюшни, Эксетер?

– Возможно, – повторил герцог.

Тревенхем принял взятку. Маркус не сводил с него глаз. Игра продолжалась. На сей раз Тревенхем объявил пас, Миллемен последовал его примеру. Взятка досталась Маркусу. Плотный господин извлек из кармана носовой платок и вытер лоб.

Миллемен рассмеялся:

– Что, Редли, становится жарковато?

Тот неприятно осклабился. Похоже, решил Маркус, парень сидит за этим столом уже не один час. У него был вид человека, который проигрался, но надеется вернуть утраченное. Презрительно усмехнувшись про себя, Эксетер вновь сосредоточил внимание на Тревенхеме.

Редли проиграл и этот круг. Ругаясь и стеная, он вынужден был заплатить. Платить должен был также Миллемен, он воспринял неудачу с кривой ухмылкой. Редли снял, Маркус сдал.

К счастью, Тревенхем и Редли были опытными игроками, поэтому за столом говорили только об игре, прочие темы тотчас же пресекались. Маркуса эти господа почитали за своего – не зря он убил несколько недель в этом притоне, занимаясь расследованием. Помимо двух-трех непристойных замечаний по поводу его женитьбы, которые герцог вытерпел молча и со скучающим видом, болтали в основном о лошадях, картах и всевозможных пари.

Потом стали играть в двадцать одно. Миллемен уехал вскоре после того, как часы пробили час ночи, а к ним за стол подсели двое джентльменов – Боуден и Лейн. Их не было в списке Маркуса, но играли эти ребята всерьез. Ставки взлетали все выше и выше. В душе Эксетер был им очень благодарен: ему вовсе не хотелось провести за картами всю ночь, а тут прорва денег быстро переходила из рук в руки.

Тем временем Тревенхем продолжал игру, выигрывая немного и ни разу не проиграв крупной суммы. Опрокидывая стакан за стаканом, он тем не менее был невозмутим и свеж. Маркус играл как черт, не заботясь о том, выиграет он или проиграет. Ему нужны были деньги Тревенхема, чтобы предъявить их Тиммзу и выслушать вердикт банкира об их подлинности. Редли только потел, его воротничок потемнел от влаги, а карты делались липкими, попадая в его толстые сальные пальцы.

Новая сдача. Тревенхем вышел из игры. Маркус взял карты, для того чтобы не возбуждать у этого типа подозрений. Боуден выбросил на стол очередную карту. Эксетер едва заметил, что выиграл – так он был огорчен. Терпение его лопнуло. Он поспешно сгреб монеты и банкноты и задумался: что ему делать с Тревенхемом? Возможно, удастся подбить его на партию в пике?

Тревенхем встал из-за стола, отодвинув стул.

– Доброй ночи, – сказал он, широко зевнув и почесавшись. – Кажется, отсидел задницу. – Он сунул деньги в кошелек.

Маркус тоже встал. У него ныла спина – сидеть, лениво развалившись на стуле, не в его привычке.

– Я тоже устал. – Эксетер бросил взгляд на Тревенхема. – Не желаете перекинуться в пике?

«Скажи «да»!» – умолял он про себя.

Тревенхем рассмеялся:

– Только не сегодня, ладно? Хватит с меня загадок чертова сфинкса. – С озадаченным видом он похлопал себя по карманам, затем улыбнулся с видом триумфатора. – Лучше уберусь отсюда, пока можно, – продолжал Тревенхем и попытался поклониться, однако ноги его подкосились, и он чуть не свалился на пол, точно куль с мукой.

Маркус, опустив голову, смотрел, как подозреваемый, шатаясь, пробирается к выходу. Черт, пропала такая возможность! Или тот уже разгадал его план? Если так, он не отыщет у себя в кармане даже полпенса из запасов Тревенхема, не говоря уже о хрустящих новеньких банкнотах. Маркус спешно сунул руку в карман, чтобы осмотреть свой выигрыш. Как же ему надоела эта история!

– Эксетер! – Бледная пухлая рука накрыла его ладонь. Герцог холодно взглянул на того, кто заговорил с ним. Редли буквально позеленел, пожирая взглядом пачку денег в руке Маркуса. Над его верхней губой блестел пот. – Если бы… – Он прочистил горло и умоляюще произнес: – Мне бы сыграть еще партию… – В его голосе слышалось отчаяние.

– Не сегодня.

Эксетер попытался освободиться от руки, сжимавшей его запястье, но Редли не унимался.

– Я заслуживаю того, чтобы мне дали еще один шанс попытать счастья! Не так ли?

Маркус ответил ему гневным взглядом. Редли мог бы попытать счастья в самом начале, просто покинув игорный притон. Герцог не нуждался в деньгах Редли, но бедняга, казалось, просто-таки рвался их кому-нибудь проиграть.

– В другой раз, – твердо сказал Маркус.

Круглая физиономия Редли пошла красными и фиолетовыми пятнами. Он заметно пошатывался.

– Послушайте, – заговорил он громче. – Разве я не имею права на последнюю попытку отыграть назад свои деньги!

– За последние несколько часов у вас была уйма попыток.

– Чертов шулер, вот вы кто! – Слова выходили у него все более невнятными, зато громкими. Он уже кричал: – Мошенник! Негодяй!

Герцог расправил плечи и холодно смотрел на Редли.

– Мне что-то послышалось или вы действительно обвиняете меня в мошенничестве?

Тот судорожно глотнул. Его взгляд был прикован к деньгам, которые все еще лежали перед Маркусом на столе.

– Мое имение… – прохрипел толстяк. – Моя земля!

Маркус посмотрел внимательнее. Господи! Редли умудрился поставить на кон свою собственность? Все присутствующие бросили игру и уставились на них. Вот он – документ!

Маркус не стал устраивать шумной ссоры и отвечать на оскорбления. Он не спеша собрал со стола свой выигрыш, в том числе и документ на собственность Редли. Видит Бог, он не старался выиграть. Этот болван должен был думать головой, прежде чем ставить на кон свои владения. Толстяк вытаращил налитые кровью глаза и снова глотнул ком в горле.

– Мерзавец… – прохрипел он.

Оскорбление повисло в воздухе. В следующий момент Редли рухнул перед герцогом на колени.

Широко шагая, Маркус поспешил к выходу. Вдогонку неслись визгливые проклятия толстяка. Эксетер с каменным лицом вышел наконец на улицу, ни разу не оглянувшись.

Вопли бедняги Редли все еще стояли в ушах Маркуса, когда он сел в ожидавшую его карету. Он злился и на Тревенхема – за то, что тот отказался играть, и на Редли – за то, что глупец просто рвался за игорный стол. Вот почему Эксетер так ненавидел азартные игры. Грязное дело, несущее отчаяние и гибель. Господи, что хорошего находит в этом Дэвид?

Добравшись до дому, Маркус отпустил слуг и направился в свои покои. Бросил взгляд на дверь, ведущую на половину герцогини. За дверью было тихо, как, впрочем, и во всем доме. Ну и слава Богу. Ему была нестерпима мысль о том, что женщина – особенно мало знакомая – может свободно входить в его комнаты.

От обиды и негодования на Дэвида у него снова заныло в груди. Маркуса беспрестанно преследовала тревога, что единственного брата могут посадить в тюрьму, повесить… А тут еще и это: Эксетер больше не мог называть своим собственный дом. Его переиграли. Лишили свободы действий. Им управляют, точно марионеткой, и люди, и события. Вот он уже и не хозяин положения. Это Маркусу очень не нравилось.

Он зажег еще одну лампу и выложил на стол свою добычу. Обычно герцог исследовал каждую банкноту, ощупывал, тер, сравнивал с той фальшивкой, что дал ему в качестве образца Тиммз. Затем заносил новые сведения в каталог, хранящийся в особой папке, добавлял туда появившиеся улики против кого-нибудь из светских особ, надеясь затянуть веревку вокруг чьей-то шеи – только бы это не была шея Дэвида!

Но сегодня Маркусу было трудно сосредоточиться. Он снова посмотрел на дверь. Сегодня ему почему-то было не так уж важно, что Дэвид может оказаться фальшивомонетчиком, что брата объявят лжецом, мошенником и вором. На некоторое – очень недолгое – время в душе Эксетера воцарился мир.

Опираясь ладонями о край стола, он в изнеможении уронил на них голову. Плечи ныли от напряжения, глаза щипало от духоты и дыма в игорном доме. Он устал. Устал до смерти, пробираясь в темноте как слепец, готовый в любую минуту получить новый удар судьбы, который ему придется отводить от кого-то другого.

Шел пятый час утра. Давно пора было лечь спать и забыть все тревоги. Но кто, если не он, позаботится о семье? Брат может угодить в тюрьму. Имя Эксетеров будет вываляно в грязи и предано позору на долгие годы. А репутация его мачехи, его сестры?

Ответственность за родных лежала на плечах Маркуса тяжкой ношей. Если он будет пренебрегать необходимыми действиями, эта ноша станет еще тяжелее. Горестно вздохнув, герцог придвинул кресло поближе к столу, взял лупу и склонился над кучкой банкнот.