Текст книги "Твой сладкий поцелуй"

Кэролайн Линден
Твой сладкий поцелуй

Пролог

Она называла себя мадам де Латурс и утверждала, что имеет отношение к французской аристократии. Мадам отличалась броской красотой и любила устраивать приемы, хотя большинству респектабельных людей никогда бы даже в голову не пришло посетить ее салон. Как и большинство француженок, ее отличали изощренный вкус и высокомерное отношение к окружающим, со своей прислугой она обращалась пренебрежительно.

Когда в соседнем доме появлялся новый симпатичный лакей, ни одна из служанок мадам долго не раздумывала о том, чтобы состроить ему глазки. Работа у мадам не давала никаких привилегий, и если девушки могли хоть немного повеселиться со слугами из соседних домов, то так и делали.

Том, второй лакей Гривз-Хауса, был высоким и симпатичным, с карими глазами и самыми упругими икрами и Лондоне. Загадочный и обаятельный, он никак не походил на лакея. Вскоре за его внимание среди прислуги развернулось почти открытое соперничество, и в течение двух недель Том мог бы заполучить любую из служанок мадам, всего лишь кивнув ей или поманив пальцем.

И сегодня, когда у мадам проходил званый вечер, он подмигнул Полли, служанке мадам, проскользнув следом за ней через открытую дверь кухни.

– Добрый вечер, мисс Полли, – прошептал он, пока она поспешно складывала на поднос булочки для гостей.

Полли открыла рот от удивления, но быстро справилась с собой.

– И вам добрый вечер. – Она обернулась и поставила поднос на стол. Вблизи плечи Тома оказались еще шире, и Полли затрепетала от восхищения, что сегодня вечером может хорошо рассмотреть их. – Сегодня в Гривз-Хаусе нет работы?

Том пожал плечами, прислоняясь к дверному косяку, но при этом оставался в тени.

– Хозяин уехал, поэтому у меня свободный вечер. А у вас тут запарка, да?

Любой болван заметил бы это. Люди приходили и уходили, гости играли на пианино, причем гости мадам не отличались хорошим поведением. Полли вытерла руки о край фартука. Она была обязана обслуживать этих гостей, вынужденная, как и другая прислуга сегодня, взвалить на себя дополнительные обязанности. Но здесь был Том с озорным блеском в глазах…

– Да не очень. Не настолько суетно, чтобы я не могла уделить вам минутку, – робко ответила Полли. – Но найдется ли она у вас?

– Сегодня, Полли, у меня для вас намного больше времени.

Полли тут же забыла о подносе с пирожками. Она увлекла Тома за собой вверх по черной лестнице в единственную комнату, в которой, она знала, их никто не побеспокоит. Это была гардеробная хозяйки.

Все шло так, как мечтала Полли, как вдруг Том поднял голову и прислушался.

– Ш-ш-ш, – прошептал он, схватив Полли за руки. – Тише!

Она остановилась, старательно прислушиваясь. Из соседней комнаты доносились голоса, мужской и женский. Мадам поднялась наверх со спутником.

– Черт возьми! – выдохнула Полли. – Меня выгонят. – Том прикрыл ей рот рукой, и она замолчала, едва дыша. Одно дело просто увиливать от своих обязанностей, и совсем другое – быть пойманной за любовной интрижкой самой хозяйкой.

– Ты игнорируешь меня, – жаловалась мадам с сильным французским акцентом. – За эти две недели мы почти не виделись, я скучаю без тебя…

– Ладно, ладно. – Мужской голос был резким, отчетливым и нетерпеливым. – Не волнуйся так. Посмотри, что я тебе принес.

На мгновение установилась тишина.

– О, Джералд, ты такой милый! – раздался восторженный возглас мадам.

– Смотри, смотри, – прервал ее мужской голос. Похоже, благодарность мадам не доставляла ему особого удовольствия. – Смотри. Большего я не могу тебе дать.

– О, Джерри. – В голосе мадам появились льстивые нотки. – Ты всякий раз говоришь это. Но это же не так уж много, правда? Я так рассчитываю на тебя, Джерри…

– Да. – Мужчина заметно нервничал. – Но будь осторожна в том, что ты делаешь с этим. Я страшно рискую…

– Oui.[1]1
  Да (фр.)


[Закрыть] – Мадам самоуверенно рассмеялась. – Но ради меня, Джерри, ты рискнешь чем угодно, разве не так?

– Я не должен, – почти взмолился мужской голос. – Я не могу сделать это снова, пожалуйста, не проси меня…

Полли нахмурила брови. В ответ Том просунул палец под край выреза платья и тихонько потянул вниз. Она вздрогнула и схватила его за руку. Завязалась небольшая потасовка, во время которой ни один, из них не слышал, что дальше говорили в соседней комнате.

– Теперь надо возвращаться, лапочка, твои гости будут скучать без тебя. – Джерри все еще нервничал, но в его словах сквозило скрытое облегчение. Мадам опять рассмеялась, спустя мгновение послышался звук открываемой двери, потом она захлопнулась. Полли громко выдохнула.

– Я думал, что через мгновение нас угостят настоящим спектаклем, – подал голос Том, все еще шаловливо перебирая пальцами по краю корсета.

– Тихо! – прервала его Полли. – Мадам шкуру с меня спустит!

– Но мы ведь не можем допустить этого, да? – Том сжал ей грудь. Полли подавила вздох, стараясь не потерять голову от его ласк. У него оказались такие нежные руки. – И теперь, я полагаю, вы меня прогоните.

– Но не потому, что мне этого хочется. – Гримаса недовольства исказила лицо Полли. Она соскользнула с коленей Тома и поправила лиф платья.

– И кто этот малый? Насколько я понимаю, не слишком важная персона?

– Нет, но зато денежный мешок. Некто сэр Джералд. – Полли задумчиво прищурилась, продолжая приводить в порядок платье. – Уолтон? Нет, Уолластон. Какой-то джентльмен из правительства. Из государственного казначейства, вот. Мадам очень рада, что знакома с такой важной персоной, несмотря на то, что он… болван. Он платит за все ее украшения и за всякую всячину. Считает себя богом и хочет, чтобы к нему относились, как к богу.

– Все джентльмены так думают. – Том откинулся на спинку стула и горящими глазами наблюдал за Полли. Она нахмурилась в порыве раздражения, несмотря на пылкий взгляд темных глаз. Том ничего не снял с себя, кроме перчаток и парика с косичкой, поэтому она его даже толком не рассмотрела.

– Я должна возвращаться, – произнесла Полли. Том с восхищением продолжал смотреть на ее грудь. – Вы слышите меня? Я должна возвращаться к работе.

– Ладно. – Том с вздохом выпрямился и нахлобучил на голову свой напудренный парик. Потом он натянул на руку одну перчатку и повертел головой вокруг. – А где же вторая?

– Не знаю. – На камине мадам в другой комнате пробили часы, и Полли подскочила на месте. Сколько времени она уже провела здесь с ним? Четверть часа?

Полчаса?

– Не могу найти. – Том осмотрелся вокруг. Полли еще не навела здесь порядок, поэтому повсюду были разбросаны женские вещи.

– Разве у вас нет других? – Теперь, когда стало понятно, что развлечься ей не удастся, Полли почувствовала тревогу, что ее исчезновение заметят. Повар пожалуется мадам на ее отсутствие, и другие служанки наговорят на нее, если узнают, что она была с Томом. И пусть у него такие ласковые руки, ей не хотелось терять работу из-за него. Она отбросила несколько платьев, пока Том заглядывал за диван.

– Нет, других нет.

– Я не вижу перчатку. – Полли в отчаянии вздохнула. – Мне нужно идти.

– Так идите, если не хотите мне помочь. – Том опустился на колени и заглянул под диван, на котором, Полли была уверена, они предадутся любовным утехам. Она на мгновение увидела его упругий зад, но опасность быть уволенной перевесила все остальные желания.

– Только надолго здесь не задерживайтесь. Если мадам найдет вас в этой комнате, меня немедленно выгонят.

– Я понял. Идите же.

Полли не понравился тон его голоса, но спорить, не было времени. Она поспешила к двери.

– Не волнуйся, Томми! Клянусь, мы наверстаем упущенное. – Полли подмигнула ему. – Только не раньше завтрашнего дня. – В уголках губ Тома появилась похотливая ухмылка, и Полли выскользнула из комнаты, чувствуя себя королевой среди прислуги.

Оставшись в комнате один, Том, слушая удаляющиеся шаги Полли, тщательно обследовал пространство под диваном. Когда звук ее шагов затих, он быстро встал на ноги, подошел к двери, за которой она исчезла, и прислушался, прежде чем броситься к другой двери, которая вела в спальню мадам де Латурс. Заглянув в приоткрытую дверь, он убедился, что там никого нет, и проскользнул внутрь, тихо прикрыв за собой дверь.

Комната поражала богатством отделки, но не отличалась тонкостью вкуса. Она, несомненно, производила впечатление, хотя Том окинул ее лишь мимолетным взглядом. Без колебаний он подошел к туалетному столику мадам и один за другим выдвинул все ящики, тихо, но быстро проверяя их содержимое. Положив все на место, он подошел к письменному столу у окна и повторил процесс поиска, но опять ничего не взял. Том развернулся и еще раз осмотрел комнату, его взгляд задержался на часах, тикавших на каминной полке.

Он подошел к комоду, стоявшему напротив кровати, и вытащил все ящики. Его руки шарили по вещам, ощупывали их, пока не обыскали целиком комод. Том задвинул последний ящик и, слегка нахмурившись, снова обвел взглядом комнату. В туалетном столике нет, в письменном столе нет, в комоде тоже нет. У него нет времени обыскивать всю комнату. Надо решить, где искать.

И тут он заметил футляр для ювелирных изделий, оставленный на столе. Это было бы слишком просто… и все же… Том в три шага преодолел расстояние до стола и открыл крышку футляра. Внутри на подушечке из бледно-зеленого шелка лежало изумительное ожерелье с изумрудами и бриллиантами и пара сережек к нему в комплекте. Очень изящные вещицы для клерка из казначейства, подумал Том, вынимая украшения и раскладывая их на столе. Он отодвинул в сторону шелковую подушечку и обнаружил то, что так старательно искал. Небольшую свернутую бумажку, исписанную мелким почерком. Том развернул ее, прочел несколько строк, и довольная улыбка заиграла на губах.

Ему потребовалось всего несколько секунд, что бы положить украшения назад, словно их никто и не трогал. Он оставил футляр на столе в том месте, где нашел его, проверил, все ли в комнате осталось так, как было до его прихода сюда, и тихо проскользнул назад в гардеробную, прихватив с собой только бумажку из футляра. Никто никогда бы не догадался, что в спальне кто-то побывал.

Теперь, однако, спешка стала важнее хитрости. Том быстро стянул с себя длинный лакейский сюртук, потом более элегантный вечерний фрак, который обнаружился под ним. Его фалды были приколоты к плечам. Не сводя глаз с двери, он стащил с головы напудренный парик с косичкой, быстро расстегнул старомодный жилет и отбросил его в сторону, под ним обнаружился другой, только более, современный и короткий. Том сорвал прицепленные к туфлям пряжки и превратил свой лакейский шарф в простой, но модный шейный платок, потом опять надел вечерний фрак, отпустив фалды. Из одного кармана он достал небольшой кусочек промасленной ткани, в которой было немного помады для волос. Том растер ее между пальцами, потом провел руками по волосам, взбивая их в беспорядочно вьющуюся массу спереди и приглаживая сзади.

Он на мгновение остановился у зеркала мадам, чтобы оценить свою работу. Теперь он больше не был лакеем, он был современным молодым джентльменом из светского общества. Том отбросил одну прядь волос в сторону, притворно улыбаясь своему отражению. Меньше чем за несколько минут он добился образа, на создание которого у многих джентльменов ушел бы не один час.

Потом он собрал в узел отброшенную в сторону ливрею лакея, туда же положил якобы утерянную перчатку. Ничто не должно указывать на то, что он был здесь. Том открыл окно и с осторожностью выглянул в темноту. Пусто. Он выбросил одежду лакея на улицу и закрыл окно еще до того, как узел шлепнулся на землю.

Проверив еще раз, что сложенная бумажка из футляра для ювелирных украшений находится в кармане его жилета, он прошел через комнату и приоткрыл дверь. По коридору спешила служанка. Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась за углом, выскользнул в коридор и, натянув вечерние перчатки, неспешно, направился к лестнице, чтобы присоединиться к гостям на вечеринке.

В гостиной оказалось настоящее скопление людей, гости толпами направлялись в обеденный зал. Том прокладывал себе дорогу в этой толчее, вежливо кивая каждому, кто бросал взгляд в его сторону.

– Вот те на! – С Томом столкнулся пьяный человек и схватил его за руку. – Я думал, ты отправился в Девоншир!

– В Девоншир? Нет, ты, наверно, хотел сказать – в Сомерсет, – не моргнув глазом, отреагировал Том.

– Сомерсет? – Мужчина озадаченно прищурился. – Да нет же, Девоншир.

– Нет, Сомерсет, – недовольно повторил Том. – Я отправился в Сомерсет. Что мне делать в Девоншире? Почему ты вообще решил, что я поехал туда?

– Э-э… – Мужчина был сбит с толку. – Честно говоря, не знаю.

– Тогда нечего и говорить об этом. – Том отцепил от своего рукава пальцы этого человека. – Я ищу Карстерса. Ты его не видел?

– Карстерса? – Мужчина снова моргнул. – Нет, кажется, не видел. А ты уверен, что не был в Девоншире?

– Абсолютно, – заверил его Том. – Я должен идти. Мне нужен Карстерс.

– Да-да, – смущенно пробормотал мужчина, отходя от него. – Я был уверен, что это – Девоншир…

Том продолжил свой путь, взяв на ходу бокал вина с подноса у проходившего мимо слуги. Он сделал большой глоток, пока шел через гостиную, поставил бокал у вазы с цветами и шагнул в холл.

– Принесите мои вещи, – обратился он к поджидавшему лакею с небрежным высокомерием.

– Да, сэр, сию минуту. – Лакей поклонился и поспешил прочь. Очень скоро он вернулся со шляпой с высокой тульей, тростью и вечерним плащом. Том набросил плащ на плечи.

– Хорошо провели время? – выдохнул лакей, передавая Тому шляпу.

– Неплохо, – пробормотал в ответ Том, едва шевеля губами. Он небрежно сдвинул шляпу набок и взял трость. – Встретимся за домом, под окном гардеробной.

– Да, сэр. – Голос у лакея стал обычным, он опять поклонился. – До свидания, сэр.

Том, не обращая на него внимания, спустился по лестнице и шагнул в темную лондонскую ночь.

Некоторое время он шел по тихим, тщательно выметенным и освещенным газовыми фонарями улицам. Потом стало темнее и грязнее, отовсюду слышались призывные крики проституток и шум пабов. Так он дошел почти до площади Ковент-Гарден и зашел в пивную. У входа Том остановился, давая глазам привыкнуть к дымной, пропахшей жиром и пивом атмосфере, прежде чем сел на скамейку с края у стола. Перед ним мгновенно появилась служанка в платье с узким кружевным лифом. Он отправил ее за пивом, откинулся назад и окинул взглядом помещение.

Через несколько минут к нему подсел человек с неприметной внешностью.

– Неплохой вечер.

– Отличный, – вяло ответил Том.

– Хорошая работа, Синклер. – Его сосед коротко и довольно кивнул.

Лакей Том, который вовсе не был ни Томом, ни лакеем, повернул голову в сторону мужчины.

– Ты думал, я не справлюсь?

– Никогда не знаешь, что может произойти, – пробормотал мужчина. – Что-нибудь не так?

– Все в порядке.

Фиппс только хмыкнул, когда служанка принесла пиво и наклонилась к столу, чтобы продемонстрировать свою пышную грудь. Синклер слабо улыбнулся и дал ей монетку. Она удалилась скользящей походкой, бросив ему призывный взгляд через плечо.

– Легко обращаешься с деньгами, – заметил Фиппс.

– А для чего еще нужны деньги, если их не тратить, – пожал плечами Синклер.

Фиппс сделал большой глоток пива и вытер рот тыльной стороной ладони, потом опустил руку под стол и раскрыл ладонь. С безразличным видом Том опустил туда бумажку, которую забрал из футляра мадам.

– А ты возьми вот это, – сказал Фиппс, запихнув в ответ в руку Синклера свернутую бумажку размером не больше шиллинга.

– Что это? – Синклер не глядя, зажал в ладони бумажку и опять поднял пивную кружку.

– Шанс. – Фиппс спрятал переданную Синклером бумажку в свой карман.

– Неужели? – Синклер не выказал никакого интереса к происходящему. – Почему?

– Потому что у тебя есть цель.

Синклер наблюдал за служанкой, которая, вытирая соседний стол, улыбалась и подмигивала ему.

– У каждого человека она есть, даже у тебя, я думаю.

– Но не такая, как у тебя, – скривил губы Фиппс.

В уголках губ Синклера застыла усмешка, но он ничего не сказал в ответ.

– Ты должен взять это в качестве рекомендательного письма, – продолжал Фиппс. – Не каждый получает подобный шанс.

Синклер посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц.

Фиппс одним глотком опорожнил кружку и встал. Коротко кивнув Синклеру, он надел шляпу и развернулся к выходу.

– Минуточку, – раздался за спиной Фиппса голос Синклера, хотя особого любопытства в нем не было, – почему Уолластон?

Фиппс оперся руками на край стола, наклонился к Синклеру и понизил голос до хриплого шепота:

– Почему – не твоя забота. Ты делаешь то, что тебе сказали, Синклер.

– Но я предупреждаю, что никто не обращает особого внимания на то, что делает француженка с информацией, которую он ей предоставляет. – У Синклера сверкнули глаза, но он тут же перевел взгляд на веселую служанку. – Это ведь не вас сунут в петлю, а, мистер Фиппс? Это я буду там болтаться, если меня поймают.

– Ты знал об этом с самого начала.

– Да. – Голос Синклера потерял эмоциональность. – Я знал.

Фиппс постоял секунду, развернулся и потопал к выходу.

Синклер остался на своем месте, продолжая пить пиво. К нему подошла служанка, пробежала пальчиками по воротнику сюртука и прошептала на ухо приглашение продолжить вечер. Он улыбнулся ей и дал еще одну монетку, потом взял шляпу, трость и вышел из паба.

На улице Синклер остановился у первого газового фонаря и выудил из кармана маленький клочок бумаги. Он поднес его к свету, всматриваясь в мелкий почерк, трижды прочел, прежде чем понял все; что там было написано.

Несколько секунд он стоял с задумчивым лицом. Мимо прогрохотал наемный экипаж, он запихнул записку в карман и пошел в темноту, размахивая тростью и тихо насвистывая что-то.

Глава 1

Донкастер-Хаус был настоящим дворцом, внушительным строением в роскошном стиле, принятом в Мейфэре. Высокие окна озарялись светом от свечей, двери парадного входа широко раскрыты для толпы разодетых гостей, поднимающихся по ступенькам. Слышалась тихая музыка, доносившаяся из дома, к которой примешивались звон упряжи, и стук колес экипажей. Число гостей исчислялось сотнями, все были богатыми, светскими и важными особами.

Поднимаясь по ступенькам, человек внимательно наблюдал за происходящим из-под нахмуренных бровей, тихонько постукивая тростью при каждом шаге. Он никогда прежде не бывал здесь, и его взгляд блуждал вокруг, словно он считал оконные стекла и фронтоны. На полпути он остановился, извлек из кармана носовой платок и вытер лицо.

Из дверей вышли двое молодых, щеголеватого вида мужчин, которые излишне громко разговаривали и беспечно смеялись. Так обычно ведут себя те, кто много выпил. Они с грохотом спустились по ступенькам, едва не сбив его с ног и при этом, даже не взглянув на него. Мужчина покачнулся на ступеньках, к нему на помощь тут же подбежал лакей, предложив свою руку. Гость кивнул и оперся на лакея, чтобы удержать равновесие.

– Мерзавцы, – пробормотал он, тяжело дыша. – В мое время молодые люди вели себя более осмотрительно и не напивались до такой степени, что едва могли идти.

– Да, сэр, – пробормотал лакей, любезно поддерживая джентльмена за локоть и помогая ему сделать следующий шаг.

– И это – будущее Англии, – продолжал возмущаться старик. – Позаботьтесь о своей старости сейчас, молодой человек, и молитесь, чтобы они не довели страну до разрухи!

– Да, сэр. – Лакей помог ему преодолеть следующую ступеньку.

– Если бы мои мальчики так вели себя, я бы бил их тростью, я бы… – Джентльмен замолчал и тяжело вздохнул. – Эх, только они оба мертвы. Умерли вместе с моей дорогой женой в девяносто шестом от туберкулеза.

– Мне ужасно жаль, сэр. – Лакей помог ему встать на последнюю ступеньку лестницы.

– Что-что? Это не твоя вина. – Старик похлопал лакея по плечу. – Ты хороший парень.

– Э-э… да, сэр. – Лакей поклонился, и старик пошел в дом, опираясь на трость и прихрамывая на левую ногу.

В доме пожилой джентльмен отдал свой плащ и шляпу другому лакею и направился в танцевальный зал, чтобы поприветствовать хозяина дома. Бал был грандиозным, но он прибыл довольно поздно, и цепочка встречающих, куда входили хозяева дома и почетные гости бала, заметно поредела.

– Лорд Генри Роут, – объявил слуга.

Граф Донкастер, высокий, с сединой в волосах и с изысканными манерами, поклонился:

– Добрый вечер, сэр.

– Добрый вечер. – Лорд Роут в нетвердом поклоне склонился над рукой графини. – Мадам.

– Рады вас видеть, – с любезной улыбкой произнесла леди Донкастер. Она была моложе своего мужа, и ее лицо можно было назвать скорее интересным, чем красивым.

– Мне очень приятно, что я здесь. – Роут развел руками. – Но я надеюсь, вы не предлагаете гостям чрезмерное количество пунша. Он ударяет в молодые головы.

– Конечно, нет, сэр, я с вами абсолютно согласна.

– Это правильно, мадам, очень правильно, – закивал косматой седой головой джентльмен. Он снова поклонился и прихрамывающей походкой стал удаляться, но делал это намеренно медленно, чтобы успеть услышать, что говорят у него за спиной.

– Роут? – удивленно произнес граф. – Я думал, их никого уже не осталось в живых.

– Очевидно, они нашли продолжателя рода, – ответила графу жена. – Дальнего кузена, я думаю.

Ответ удовлетворил Донкастера. Он приветствовал следующего гостя так же сердечно, как и неизвестного лорда Роута. Леди Донкастер последовала примеру мужа и выбросила из головы любопытного старика.

Джентльмен по имени лорд Роут, довольный услышанным, продолжил свой путь. Вряд ли хозяева были бы так спокойны, если бы знали, что только что пригласили в свой дом тайного агента по имени Гарри Синклер. Но если он хорошо сделает свою работу, они никогда ничего не заподозрят.

Танцевальный зал был достоин самого пристального внимания. Со стен свисали длинные драпировки бледно-зеленого шелка, сверкающие в свете множества восковых свечей и газовых ламп. Гарри бывал на балах и прежде, но никогда не видел ничего подобного. Повсюду стояли цветы, причем только белые. Глядя поверх очков, он отметил, что в зале преобладали зеленые и белые цвета. На такое убранство должно было уйти целое состояние.

Его взгляд скользнул по трем французским окнам, распахнутым на широкую террасу, едва видимую за блеском танцевального зала. Он знал, что за террасой раскинулся огромный сад. Гости выходили из зала и возвращались вновь, потому что вечер был теплый, а от множества горящих свечей было еще теплее. Кто-нибудь вполне мог проскользнуть к дому, пройти через сад и попасть в зал через распахнутые двери террасы. Здесь даже попытки охранять дом не было. Нахмурив брови, Синклер двинулся дальше.

Преодолев половину пути вокруг танцевального зала, он плюхнулся на стул слишком близко к музыкантам, чтобы рядом с ним никто не сидел и не вел беседы. Он снова достал носовой платок и вытер лицо. Через мгновение рядом с ним оказался лакей.

– Принести вам что-нибудь выпить, сэр?

– Только не это мерзкое шампанское, напоминающее мочу, – ответил Гарри. – Немного хорошего портвейна.

– Да, сэр.

Через минуту лакей вернулся с бокалом. Но, подавая заказ, он так наклонил поднос со стоявшим на нем бокалом, что сливового цвета портвейн пролился на пожелтевшую манжету лорда Роута.

– Ты, проклятый увалень!

Слуга подошел ближе, заботливо наклоняясь вперед до тех пор, пока его напудренный парик едва не коснулся щеки Гарри.

– Простите, сэр, я приношу свои извинения. – Лакей быстро достал салфетку и промокнул пролитое вино. – Рад тебя видеть, – пробормотал он. – Немного поздновато, конечно.

– Эй, ты! – нахмурился Гарри. – Будь поосторожнее. Нечего проливать хорошее вино и портить мою одежду. – Приложив к губам носовой платок, он добавил, но уже потише: – Ты же знаешь, что требуется целая вечность, чтобы облачиться, в этот чертов костюм. Хочешь подключиться к работе? Я сейчас же поменяюсь с тобой местами.

– Не теперь, нет. – У лакея дернулись губы, и он еще усерднее стал тереть пятно от вина. – Ты в роли седого и сгорбленного джентльмена выглядишь намного убедительнее. – Он оглянулся и еще больше понизил голос: – Сегодня вечером здесь все тихо.

– Приятно слышать. – Гарри немного откинулся назад и поверх склоненной головы лакея еще раз окинул взглядом зал. Вдали маячила голова Донкастера, который все еще приветствовал гостей. Через мгновение Гарри увидел худую сутулую фигуру лорда Крейна, стоявшего напротив музыкантов. Он разговаривал с лордом Каслреем, министром иностранных дел, сопровождая свои высказывания экспрессивными взмахами рукой. О чем бы они ни говорили, Каслрей, похоже, устал от излишней эмоциональности Крейна.

Гарри посмотрел на человека, который усердно тер его манжету. Из Алека Брандона получится отличный слуга, если он когда-нибудь решит бросить тайную службу. Он подумывал сказать об этом Брандону после его ехидного замечания об опоздании. Гарри здорово постарался, чтобы появиться здесь в этот час, учитывая стесненность. Старая одежда Роута была ему мала. Сюртук был слишком узок в рукавах и слишком просторен в плечах, отчего пузырился на спине, позволяя запихнуть в эту складку толстую набивку, которая придавала ему сгорбленный вид. Обувь была слишком маленького размера и сдавливала ноги, вынуждая шаркать ими с неподдельно мрачным видом, с каким мог бы шаркать любой старик, страдающий подагрой. Маскировка была прекрасная, и он блестяще справлялся со своей ролью, но при этом терпел ужасные неудобства.

– В следующий раз разливай побольше, – пробормотал Гарри, пока Брандон продолжал тереть его манжету. – Ступай, принеси другой бокал, – сказал он громче, освобождая руку. – Я же не чайник, чтобы меня натирали весь вечер.

– Да, сэр. – У Брандона вспыхнули глаза, но он лишь поклонился.

Гарри снова откинулся назад и из-под полуопущенных век окинул взглядом зал. Сегодня вечером здесь собралось более трех сотен самых известных людей в Лондоне, а дом практически не охранялся. Сюда могла ворваться дюжина радикалов с пороховыми бочонками и разнести все в клочья. Его не погладили бы по голове, если бы это случилось у него под носом. Гарри подавил раздражительность, напомнив себе, что несет ответственность за безопасность лишь двух присутствующих здесь людей.

В зал под руку с женой вошел граф Донкастер. Лорд Крейн все еще разглагольствовал перед Каслреем. Все было спокойно, во всяком случае, в зоне ответственности Гарри. Он потянулся за тростью, приготовившись еще раз обойти зал вокруг, чтобы эти двое были в поле его зрения.

И тут он увидел ее.

– Ваше вино, сэр. Еще раз приношу вам свои извинения… – Голос Брандона резко оборвался. Гарри оторвал взгляд от женщины и схватил бокал из рук своего агента.

– Ты с ума сошел? – прошипел сквозь зубы Брандон. – Она – не для тебя.

– Конечно, нет. – Гарри высокомерно поднял брови и сделал глоток вина. – Он по-прежнему видел ее краем глаза, танцующую с офицером в красном мундире.

– Запомни, – шепнул ему в ухо Брандон. – Дочь Донкастера – главное лицо сезона. Даже если бы ты был тем, за кого себя выдаешь, лордом Роутом, ты недостоин, даже обувь ее почистить.

Дочь лорда Донкастера. Леди Мария Данмор, единственная дочь богатого и влиятельного графа. Из всех женщин только она привлекла его внимание… Она была так далека от него, так недоступна. Удивительно, что его не поразила молния с небес только за то, что он посмотрел на нее. Гарри промолчал.

– Наблюдай и помни, для чего ты здесь. – Брандон плотно сжал губы. Он уже слишком долго стоял возле Гарри, это могло выглядеть подозрительно. – Могу я принести вам что-нибудь еще, милорд?

– Нет, нет! – Гарри нетерпеливо махнул рукой. – Оставь меня в покое. – Он снова поднял бокал, повернулся спиной к Брандону и зашаркал прочь. Брандон был, конечно, прав. Женщина, любая женщина, не говоря уже об этой, конечно же, не для него. И не сейчас. Он должен был охранять жизнь лорда Донкастера, а не думать о его дочери. Гарри всматривался в толпу поверх ободка бокала, стараясь не смотреть в ее направлении.

«Бог мой, как она прекрасна!» – подумал Гарри. Он снова сделал глоток вина, на тот случай, если Брандон или кто-то еще смотрит на него. Краем глаза он видел, как она покидает круг танцующих в сопровождении партнера. Офицер склонился над ее рукой, но Гарри видел ее лицо и понимал, что у бедняги нет ни малейшего шанса. Она вежливо улыбалась, но во взгляде ее угадывалось нечто совсем другое. Гарри очень хорошо умел читать по выражению глаз. Ее чувства были настолько понятны, словно это она ему прошептала на ухо: хватит разговоров, уходите…

Гарри пригубил вино, чтобы скрыть ухмылку. Какой болван этот капитан. Офицер задержался на минуту, но леди Мария отвернулась и заговорила с кем-то еще, поэтому ему пришлось неуклюже удалиться. Гарри мог бы посочувствовать мужчине, правда, он танцевал с ней, наслаждался ее улыбкой, пусть притворной и неискренней. Гарри о таком даже мечтать нечего.

Он пробирался сквозь толпу, внимательно изучая гостей, но при этом никак себя не обнаруживая и постоянно удерживая в поле зрения две главные цели. Брандон был прав. Леди Мария не обратит на него внимания, во что бы он ни оделся и как бы себя ни назвал. Но даже если так, она – просто красивая молодая женщина, только и всего, и, несомненно, такая же непостоянная и самодовольная, как любая другая на ее месте. Гарри знал женщин и многократно пользовался своими знаниями. У него не было оснований думать, что эта красивая знатная леди чем-то отличается от других особ женского пола.

И все же… Он бросил на нее взгляд, когда она разговаривала с матерью. Блестящие темные косы уложены в высокую прическу, украшенную мелкими белыми цветками. Она была расстроена, щеки порозовели, но губы упрямо сжаты. Он не разглядел в ней хрупкой утонченности. Его внимание привлекли страсть и энергия в каждом движении. О нет, она была не такая, как все, по крайней мере, для него.

За последний час Гарри уже дважды курсировал по залу, как комета по орбите, всякий раз, добросовестно отводя глаза от нее. Его поприветствовали несколько человек, с которыми он накоротке познакомился раньше, и он болтал с ними ровно столько, сколько должен был болтать ради приличия. В конце концов, лорд Роут не мог жить изолированно от общества, никого не зная. Но когда он остался один, то вздохнул с облегчением. Гораздо легче было выполнять свою работу, не отвлекаясь на разговоры, которые на балах обычно бывают пустыми и бессмысленными.

Довольный тем, что в танцевальном зале все спокойно, Гарри устремился к задрапированному выходу на балкон, с которого открывался вид в сад. Алек Брандон снабдил его досконально точными схемами дома и территории, и Гарри хотел сам все посмотреть. Он уже заметил, что здесь полно местечек, куда можно пробраться тайком и сотворить зло. Но его работа в том и заключается, чтобы предотвратить подобные попытки. Гарри дождался, пока Брандон посмотрит в его сторону, и едва заметно кивнул. Он снова промокнул лицо платком и выскользнул в темноту ночи.