Текст книги "Мезальянс"

6

Когда Синтия добралась до дому, то обнаружила, что на ее автоответчике нетерпеливо вспыхивает красный огонек. Скорее всего это Дэвид, решила она, но побоялась стереть сообщение. А вдруг все-таки нет? Нажала кнопку и тут же убедилась, что была права. Самодовольный голос наполнил комнату:

– Синди, это снова я, Дэйв. Я должен поговорить с тобой. Сними трубку... Ладно, хочешь валять дурака – вперед! Но учти, прятаться всю жизнь тебе не удастся. Скоро увидимся.

Черт, черт, черт! Проклятый Бэррет! Ей нечего сказать ему, совсем нечего. Их расставание было столь отвратительным, что ее до сих пор трясло при одном воспоминании. После долгих едких упреков и обвинений ссора достигла стадии насильственных действий, после чего Дэвид покинул квартиру. Синтия, опасаясь его возвращения, быстро собрала свои вещи, оставила боссу сообщение, что заболела, и поехала к родителям под этим вымышленным предлогом. И уже там разболелась по-настоящему. Когда же самые тяжелые первые дни остались позади и она была уже в состоянии принимать взвешенные решения, то послала в офис письмо с уведомлением о своем увольнении.

Потом начались звонки – яростные, неистовые звонки Дэвида ее родителям, которые заверили его, что их дочь не желает иметь с ним ничего общего. Затем наступила тишина... И вот теперь снова звонки, на новый номер, не зарегистрированный в телефонной книге...

Яростно нажав кнопку, стирающую сообщения, будто могла таким образом стереть и самого Бэррета, Синтия отправилась вниз и два часа посвятила приготовлению сегодняшнего ужина и завтрашнего завтрака своим домовладельцу и соседу. Молодые и здоровые, оба обожали острую мексиканскую кухню, которой и сама Синтия была большой поклонницей. Поэтому вскоре дом наполнился ароматами перца, чеснока, оливкового масла и свежей зелени.

Почувствовав непреодолимое желание забраться в постель и отдаться благотворному сну, она сварила крепкого кофе и, дождавшись, когда кофеин окажет свое действие, залезла под горячий, а потом холодный душ. Достигнув желанной бодрости, привела в порядок волосы, особенно старательно наложила макияж, выбрала из своего довольно скромного гардероба самые нарядные брюки, жакет и водолазку, добавила капельку духов и спустилась вниз дожидаться прибытия вызванного такси.

Но в уютном тепле машины усталость все же победила. Синтия задремала и очнулась только у дома Кормакса. Она заплатила водителю, взяла свою сумку с ночной рубашкой и прочими мелочами для сна и утреннего туалета и побежала по дорожке к двери. Открыв почти беззвучно входную дверь, осторожно на цыпочках прошла к спальне, заглянула и увидела пустую кровать и Реджиналда в кресле перед телевизором. Он тут же вскочил и так просиял, что она не могла не улыбнуться в ответ. Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, обуреваемые эмоциями, как после долгой разлуки.

– Я вернулась, – первой прервала молчание Синтия.

– Да, – хрипловато откликнулся Реджиналд. – Я скучал.

– Ты спал? – стараясь сдержать волнение, спросила она.

– Да. А ты?

– Я вместо этого выпила крепкого кофе и приняла душ.

– Ты будешь сердиться, если я признаюсь, что сделал то же самое?

– Теперь уже нет смысла, – улыбнулась Синтия. – Как самочувствие?

– Теперь, когда ты вернулась, почти хорошо. – Он незаметно приблизился к ней. – У тебя все равно усталый вид.

– Да, мне кое-что пришлось еще сделать...

– Писала свой роман?

– Нет, занималась работой, – коротко ответила Синтия, взглянула на часы и добавила: – Сейчас отнесу мою сумку и приготовлю тебе свежий сок – уже пора пить лекарство.

– Я собирался это сделать, как только закончатся новости. Но я просто счастлив, что ты побеспокоилась и приехала проконтролировать меня, – сказал Кормакс.

От этих слов по всему ее телу разлилось тепло, и Синтия отправилась в кухню, не ощущая свинцовой тяжести усталости и недосыпания. Поставила чайник на плиту, сделала свежий манговый сок, а когда кипяток был готов, приготовила питье, которым ее в детстве лечила бабушка, с лимонным соком и медом, добавив столовую ложку коньяку.

Реджиналд с нетерпением ожидал лекарства, но главное, безусловно, ее внимания.

– Я подумала, что горячее питье поможет справиться с кашлем. Попробуй, это не противно.

Реджиналд сделал глоток и закатил глаза.

– Господи, прямо как в далеком детстве... Бабушка всегда давала такой нам с Майком, стоило только кашлянуть.

– Правда? Надо же, и мне тоже, и тоже бабушка, – почему-то радостно сообщила Синтия. И правда, ей было приятно обнаружить что-то общее с этим мужчиной, который так незаметно занял все ее мысли. – Ну хорошо, вот твои таблетки, запей соком, а горячее лучше выпить потом. И скоро ты будешь здоров.

Да, здоров, подумала она, и я уже больше тебе не понадоблюсь... Мысль эта придавила ее невыносимым грузом.

Реджиналд послушно выпил лекарство, допил сок и сделал глоток дымящейся смеси.

– Присядь, Синтия, – попросил он, дуя в кружку. – Давай поговорим. Я так скучал без тебя!

– Ты сказал, что спал.

– Да. Но я спал бы значительно лучше, если бы ты составила мне компанию.

С трудом подавив трепет, вызванный этими словами, она села на стул и попыталась расслабиться, чтобы не выдать своей более чем острой ответной реакции.

– Так ты думаешь, я для этого согласилась сегодня ночевать здесь, чтобы спать с тобой? Да, Реджиналд? – резко спросила Синтия.

Но Кормакс, совершенно не смутившись и не обидевшись, покачал головой и улыбнулся.

– Нет. Я прекрасно знаю, почему ты приехала.

– О?

– Да-да. Ты не могла вынести даже мысли о том, что я буду страдать в одиночестве и некому даже подать мне стакан воды.

Синтия скорчила гримасу.

– Слишком театрально-напыщенно. Никогда не была сторонником этого жанра.

– А что, если я скажу, что ты дьявольски сексуальна? Это тебе больше придется по вкусу? – Она вспыхнула, возмущенная столь откровенным заявлением, и Кормакс рассмеялся. – Мой тебе совет, Синтия: никогда не играй в покер. Все твои реакции написаны у тебя на лице.

Она поднялась со стула и сухо произнесла:

– Мне пора заняться обедом.

– Я буду есть, – поспешно предупредил ее Реджиналд, – только если ты разделишь трапезу со мной, что бы это ни было.

– Ладно, но не здесь. Я предлагаю поесть в гостиной. Там тебе будет удобнее, чем в кухне.

– Что, не желаешь больше появляться в моей спальне?

– Естественно. Но завтра утром, как обещала, я наведу тут порядок.

– Синтия?

– Да?

Он улыбнулся с такой нежностью, что сердце ее растаяло.

– Могу я сказать, что ты сегодня необыкновенно хороша?

– Конечно, – с трудом сдерживая ответную улыбку, отозвалась она и деланно-небрежно спросила: – Чего бы ты хотел на обед? Как насчет лососины? Запеченной, с соусом «Меринеш»?

– Изумительно. Хотя в твоей компании, мисс Синтия Стэджерфорд, я бы съел и вареную жабу.

Она вышла, унося на щеках легкий румянец удовольствия от услышанного комплимента. Синтия и сама знала, что выглядит неплохо, поскольку приложила к этому немало усилий. И наряд ее был совсем новым и вовсе не рабочим. В нем она только два раза отправлялась на субботние встречи с Бетси.

Разложив на противне лососевое филе, Синтия занялась приготовлением сложного соуса, который должен был придать рыбе неповторимый вкус. Поставив все в духовку, она почистила молодую картошку, вымыла листья салата, порубила зелень. Скоро ароматы стали расползаться по первому этажу.

Оценив степень готовности блюда, Синтия направилась в гостиную, поставила кресла и журнальный столик так, чтобы было удобно, потом постучала в дверь спальни и позвала:

– Реджиналд, обед будет подан через пять минут.

Он тут же открыл дверь и предстал перед ней свежевыбритым, в свитере и мягких домашних брюках. Синтия нахмурилась.

– Переоделся к обеду, – пояснил Кормакс. – Ну не мог же я заявиться в халате, особенно когда моя партнерша по столу выглядит так восхитительно.

Восхитительная партнерша покраснела.

– Надеюсь, ты не слишком устал от этих усилий. Иди и устраивайся в кресле. Я скоро...

– Синтия, – Реджиналд легко коснулся ее руки, – расслабься. Клянусь, я не накинусь на тебя.

– Я полагала, мы решили не поднимать пока этот вопрос, – отвернувшись, пробормотала она.

– Мы не можем делать вид, будто вчерашней ночи не было вовсе, – тихим голосом сказал Реджиналд, потом взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Но давай на сегодняшний, только сегодняшний вечер забудем, что я был болен, что ты здесь только потому, что пообещала Майку присматривать за мной. Я наслаждаюсь твоим обществом, Синтия, неужели ты не можешь хоть на пару часов притвориться, что наслаждаешься моим?

Ее взгляд был прямым, а ответ – предельно честным:

– Ты прекрасно знаешь, что мне не надо притворяться.

– Ты поэтому согласилась вернуться сегодня, да?

Синтия усмехнулась.

– В числе прочих причин.

Да, Реджиналд оказался прав. Она вернулась, потому что мысль о том, что он болен и справляется с болезнью один, была ей невыносима. И потому что пообещала его старшему брату тоже. Но это все добродетельные, добропорядочные причины. Главная же заключалась в том, что ей хотелось провести с ним этот вечер. Синтия прекрасно знала, что эта маленькая интерлюдия так далека от их обычных, повседневных жизней... Как только Реджиналд выздоровеет, она больше ему не понадобится...

И да, ей действительно не было никакой необходимости притворяться: их совместный обед был для нее сплошным удовольствием. Сидя в больших мягких креслах, с подносами на коленях, они вкушали превосходную лососину и дружески спорили о достоинствах разных фильмов и книг.

– Подумать только, – сказал Реджиналд, опустив вилку и промокнув рот салфеткой. – Еще утром я бы не поверил, если бы мне сказали, что я смогу съесть полный обед, не то что попросить добавки!

– Это лучший комплимент для кухарки. Хотя ничего хитрого здесь нет, любой может такое приготовить.

– Возможно, и так, но раньше все мои знакомые предпочитали обедать в ресторанах.

Хоть Синтия и отдавала себе отчет, что у такого мужчины, как Реджиналд Кормакс, должны быть тучи поклонниц, все же ревность уколола ее своим болезненным жалом. Она поднялась, собрала тарелки и понесла их в кухню. Когда же вернулась с кофе, Реджиналд вскочил ей навстречу, чтобы забрать тяжелый поднос.

– Осторожно, не надо так резко вставать, – предостерегла его она, когда чашки задребезжали на подносе. – Ты еще не готов к таким стремительным движениям.

Реджиналд поставил поднос на столик, чуть скривился, пересел на диван и похлопал по месту рядом с собой.

– Одному Богу известно, что бы со мной было к этому времени, если бы не ты. А нельзя мне немного бренди к кофе?

– Нет. Не сочетается с антибиотиками, – категорически заявила Синтия, затем подала ему кофе и добавила: – И этого не больше одной чашки, а то не будешь спать.

– Я и так скорее всего не буду, если ты останешься в соседней комнате. – Его глаза жгли ее огнем неприкрытого желания.

– Тогда мне лучше уехать домой.

– Тогда ты тоже не будешь спать.

– О? Правда? И почему же это?

– Потому что будешь беспокоиться обо мне.

Реджиналд посмотрел на нее с таким нескрываемым самодовольством от победы в споре, что она хихикнула.

– Демагог!

– И тем не менее я совершенно прав. Ты потеряешь сон из-за любого, если будешь знать, что он болен и один.

Трудно было сделать более ошибочное утверждение. Синтия ни разу не испытывала такой настоятельной потребности заботиться о ком бы то ни было, пока в прошлую пятницу не увидела совершенно больного мистера Кормакса.

– Тебе лучше поскорее вернуться в постель.

Для первого раза ты провел достаточно времени сидя.

– Да, но если я вернусь в спальню, то конец, не увижу больше Синтии, – жалобно протянул он.

Она откинулась на спинку дивана и улыбнулась.

– Ну хорошо, думаю, большого вреда не будет, если ты посидишь до последнего приема лекарства.

– Ура! – как маленький возрадовался большой взрослый дядя. – Спасибо. И за это, и за многое-многое другое. Странно думать, что все это время мы практически делили этот дом, даже не зная друг друга.

– Это не так, Реджиналд, – возразила Синтия. – Мы не делили его, я занималась только готовкой в кухне, а ты здесь живешь.

– Да, но это благодаря твоим усилиям я стал с удовольствием возвращаться домой. Всякий фаст-фуд я терпеть не могу, так что после работы всегда отправлялся куда-нибудь в ресторан, а сюда приходил, в общем-то, только переночевать. Жаль, что я никогда рано не возвращаюсь, а то мы бы давно встретились.

Синтия снова хихикнула, вспомнив обстоятельства их неожиданного знакомства.

– В первый момент мне хотелось сквозь землю провалиться. Что ты подумал, застав в своей кухне постороннего человека с пишущей машинкой?

Кормакс с улыбкой покачал головой.

– Подумал, что начались галлюцинации.

– Ты был очень терпелив, Реджиналд... – тихо сказала она.

– И рад этому. Иначе бы ты не вернулась и я мучился тут в одиночестве и ни одна живая душа даже не подумала побеспокоиться обо мне.

– Вряд ли. Если бы меня не было, твой старший брат просто нанял бы сиделку.

Реджиналд содрогнулся от ужаса.

– Да, пожалуй, и это заставляет меня быть втройне благодарным тебе, Синтия.

Тут она неожиданно даже для себя зевнула.

– Прости, у меня выдался трудный день...

– Я полагал, что ты поехала домой, чтобы немного отдохнуть, – вкрадчивым тоном произнес Кормакс.

Синтия смущенно покраснела.

– Ну, потом я еще и отдохнула, но у меня все же есть работа, которую нужно выполнять...

– Значит, ты провела сегодняшний день в кухне своего домохозяина?

– Да, я готовила еду для него и Грегора, и не надо сверкать глазами! Так я зарабатываю свой хлеб насущный. По крайней мере, в настоящий момент.

– Но, думаю, что, учитывая обстоятельства, парни могли бы дать тебе выходной, – нахмурился он.

– Безусловно. – Хотя она совершенно не собиралась рассказывать Крису и Грегору об этих самых обстоятельствах. – Но это значило бы злоупотребить их добрым отношением ко мне.

– А они знают, что ты за мной ухаживаешь?

– Нет. Временами я по несколько дней с ними вообще не встречаюсь. Но даже при встречах совершенно не обязана отчитываться в своих поступках. – С этими словами она выразительно взглянула на часы.

– Ох, только не говори, что тебе уже пора уходить.

– Да, Реджиналд. Если хочешь посидеть и после того, как выпьешь лекарства, не могу тебе помешать. Я принесу воды и таблетки и оставлю термос с горячим лимонным напитком у твоей кровати.

– Спасибо... – Тут до него дошли ее слова, и он нахмурился. – Термос? Какой еще термос? У меня никогда не было...

– Мой термос. Я привезла его с собой.

Он в полном изумлении покачал головой.

– Синтия, ты просто образец всех возможных и невозможных добродетелей. Почему ты и правда не стала сиделкой или медицинской сестрой?

– Нет, это не по мне. – И она с улыбкой покинула гостиную, радуясь про себя, что он не подозревает, что такую острую потребность заботиться в ней вызывает только один человек – мистер Реджиналд Кормакс, криминальный адвокат.

Вернувшись с лекарствами, она обнаружила, что он устроил уютное гнездо из подушек на ее половине дивана, и была тронута до глубины души таким вниманием.

– Приляг хоть ненадолго, – предложил он.

– Спасибо. Так заманчиво выглядит, что я с удовольствием воспользуюсь предложением. – Синтия сбросила туфли и с блаженным вздохом свернулась калачиком. – Реджиналд, ты знаешь обо мне абсолютно все, кроме разве что событий раннего детства. Не будет ли излишней вольностью с моей стороны попросить тебя рассказать немного о себе?

Он приподнял бровь.

– Излишней вольностью? Имеешь в виду в отношениях между требовательным господином и покорной рабыней?

– Именно, – улыбнулась Синтия. – Если я перекрещусь и поклянусь, как на Библии, что сохраню все сказанное в строжайшей тайне, смогу я узнать подробности жизни и подвигов сэра Реджиналда Кормакса?

– Меня не волнует сверхсекретность. Едва ли кто-то из твоих друзей может заинтересоваться моей персоной.

Это ты не знаешь Бетси, полусонно подумала Синтия. Глубокий баритон плавно вел рассказ о школе, окончании Гарварда; потом о годах практики в роли начинающего адвоката в средней руки провинциальной фирме. Переезд в Чикаго по приглашению серьезной адвокатской конторы, прослышавшей о его довольно успешной карьере, первое дело, выступления в суде... Голос тек и тек, обволакивая ее, укутывая, как теплым мягким одеялом.

– Потом мне предложили партнерство, и вот...

Синтия сладко спала. Реджиналд печально усмехнулся, неторопливо рассматривая молодую женщину, ее светлые волнистые волосы, чуть вздернутый нос, полные губы, высокую грудь, тонкую талию. А ведь и он является причиной усталости, которая наконец одержала над ней верх. Новое, ранее не испытанное желание защитить, уберечь это хрупкое создание, заставило его задуматься: а стоит ли оставлять ее на этом диване? Наверняка к утру она будет дрожать от холода, может, даже простудится...

Кормакс осторожно, чтобы не потревожить ее сон, встал и задумчиво потер подбородок. Нет, он должен справиться, спасибо потрясающему обеду, что придал ему сил. Или это результат ее живительного присутствия?

С бесконечной бережностью он поднял Синтию на руки и минуту стоял, прижимая к себе эту спящую драгоценность, пока не понял, что задуманное ему действительно под силу. Медленно донеся свою ношу до нижней гостевой спальни, он остановился на пороге и мысленно выругался. На постели не было белья – очевидно, Синтия пустила его в ход за те два дня, что он обливался потом. Наверх ему точно не подняться. Похоже, во всем доме осталось только одно пригодное для сна место.

Запас сил быстро иссякал, и Кормакс направился в свою спальню. Там он опустил Синтию на кровать, которую она успела перестелить неизвестно когда. Она что-то сонно пробормотала и подтянула под себя левую ногу. Он медленно выпрямился, стараясь не раскашляться. Если он упадет на нее, это будет не самым удачным окончанием вечера, по крайней мере с точки зрения Синтии. Теперь оставалась только проблема одежды. Оставить ее как есть в водолазке и брюках или разбудить и предложить раздеться? Ладно, водолазка может остаться, но вот брюки явно не лучшая замена пижамы.

Осторожно и бережно Реджиналд выпрямил ее подогнутую ногу, расстегнул пуговицу на поясе, затем молнию... Синтия не шевельнулась. Все так же осторожно он перешел к изножью кровати и потянул за штанины. К его удивлению, брюки уступили его усилию и начали сползать вниз. Когда его действия увенчались успехом, Синтия недовольно заворчала, повернулась на бок и снова подтянула ногу.

Реджиналд пару минут смотрел на нее. Убедившись, что она спокойно спит, прошел в ванную переодеться и уткнулся лицом в полотенце, чтобы заглушить кашель. Вернувшись, он увидел, что Синтия не проснулась, и с величайшей осторожностью, чтобы не потревожить ее, опустился на матрас. С трудом поборов страстное желание поцеловать ее в щеку, Реджиналд натянул на них обоих одеяло и погасил свет.

7

Синтия проснулась, почувствовав тяжелую руку, лежащую на ее бедре, и горячее дыхание на щеке. Она вскрикнула и проснулась окончательно. Реджиналд мгновенно сел на кровати и озадаченно посмотрел на нее. Сознание вернулось к нему вместе с приступом кашля, он быстро убрал руку, прикрыл ею рот и в промежутках выдавил:

– Синтия, не бойся... Я все объясню...

Она тоже села и откинула светлую прядь, прилипшую к щеке.

– Теперь уже не боюсь. Я испугалась только в первую секунду, когда решила, что это Дэвид...

Реджиналд вздохнул с облегчением.

– Я думал, что ты возмутишься, когда проснешься и обнаружишь, что лежишь со мной в одной кровати. Клянусь, я могу все объяснить. И прежде чем ты спросишь, сразу скажу: ничего не было.

Синтия улыбнулась, но не столько готовности Кормакса предоставить объяснения, сколько тому, каким естественным показалось ей пробуждение рядом с ним.

– Знаю, – сказала она, – вряд ли бы тебе удалось одеть меня заново после того, как ты удовлетворил бы свою неуемную страсть. Кроме брюк, как будто все на месте.

– Ты уснула на диване под аккомпанемент моего увлекательнейшего рассказа, и я побоялся, что там ты замерзнешь. Наверх я тебя отнести не смог бы. А в гостевой спальне на первом этаже не оказалось простыней на кровати. Так что ничего другого мне не оставалось, как уложить тебя на мою кровать. Учти, брюки я снимал с величайшей осторожностью, граничащей с благоговейным трепетом.

Синтия хихикнула, но внезапно осознала, что, каковы бы ни были причины, приведшие ее в постель Реджиналда, они исчезли вместе с наступлением утра. Она грациозно поднялась, дотянулась до аккуратно сложенных брюк и, повернувшись к нему спиной, натянула их поверх черных колготок.

– Мне раньше как-то не доводилось спать одетой, – неожиданно смущенно призналась она. – Ты не будешь возражать, если я приму душ до завтрака?

– Никоим образом, – заверил ее любезный хозяин.

Спустя минут пятнадцать, вымывшись и переодевшись в повседневные вещи, которые принесла с собой, Синтия постучала в дверь спальни и только затем вошла.

– Немного поздно для таких церемоний, – засмеялся Реджиналд, – после того как за последние дни мы узнали друг друга так хорошо, как это только возможно мужчине и женщине, не правда ли?

Слишком хорошо, подумала Синтия и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо, – заверил он ее. – Если не считать небольшого кашля, можно с уверенностью сказать, что я на пути к выздоровлению.

Вот и прекрасно, Я скоро принесу тебе завтрак, потом приведу здесь все в порядок...

– А потом?

– А потом я возвращаюсь в Оук-Парк.

Реджиналд драматически откинулся на подушки.

– А если мне станет хуже? Ты не беспокоишься об этом?

– Я не могу все время проводить с тобой, Реджиналд!

– Почему? – спросил он. – Разве тебя ждет работа?

– Нет, сегодня нет, – неохотно призналась она.

– Так в чем же дело? К чему тебе спешить домой?

– Для начала, к пишущей машинке. Я не играю в написание романа, Реджи. Я должна была бы уже сидеть и стучать по клавишам.

– Почему бы тебе не привезти ее сюда и не работать здесь?

– Ты серьезно хочешь сказать, что не в состоянии справиться самостоятельно?

– Нет, – скрепя сердце признался Кормакс, очень довольный тем, что она, пусть и случайно, назвала его Реджи. Он послал ей свою самую обольстительную улыбку. – Я, конечно, не совсем еще здоров, но в состоянии разогреть еду, определить время по часам и выпить две таблетки. Синтия, я прошу тебя остаться по одной-единственной причине: я буду чертовски скучать по тебе.

Она резко повернулась и устремилась к двери, бросив через плечо:

– Я выпью кофе и скоро подам тебе завтрак.

Нет, с этим пора кончать, решительно сказала она себе, закрывая дверь спальни. Ситуация явно выходила из-под контроля. И какая обычная, стереотипная история – заботливая сиделка и зависящий от нее пациент... Все, отныне она не позволит себе поддаться обаянию его улыбки. И если у нее есть хоть капля здравого смысла, то после уборки спальни она уйдет и вернется сюда только тогда, когда ее призовет рабочее расписание. Причем вернется в своем официальном статусе кухарки.

– Почему такая мрачная?

Синтия, пораженная, резко обернулась и увидела полностью одетого и побритого Реджиналда.

– Ты встал? – глупо спросила она.

Он ухмыльнулся.

– Да. Все равно скоро надо было бы выметаться из спальни, так что я решил позавтракать с тобой в кухне. Но если есть возражения, то я заберу свой завтрак и себя самого в гостиную и поем там, а тебя оставлю в покое.

Мисс Синтия Стэджерфорд мгновенно и охотно забыла все свои благие намерения.

– Какие могут быть возражения! Садись и выпей соку, пока я сделаю завтрак. Как ты относишься к пицце по-домашнему?

– Прекрасно, если ты готова разделить ее со мной.

– А что обычно ты ешь на завтрак? – поинтересовалась Синтия. Ей хотелось знать о Кормаксе все, несмотря на твердое решение вернуться к строго деловым отношениям. – Я ведь готовлю тебе только обеды и ужины.

– Обычно только сок. Позднее, в офисе, Стелла, моя секретарша, приносит мне кофе с рогаликами или пончиками... А ты?

– Сейчас, в общем-то, то же самое.

– А когда жила с Дэвидом?

– Я уходила намного раньше него, чтобы подать уже моему боссу кофе с булочками, так что сама позавтракать не успевала.

– А твой босс, он не жалел, когда ты ушла с работы?

– Он утверждал, что жалел. Прислал мне очень теплое письмо в ответ на мое заявление об увольнении, пообещал лучшие рекомендации и сообщил, что я могу вернуться в любое время, когда только пожелаю. Но я, естественно, делать этого не собираюсь, поскольку Дэвид все еще там работает...

– Кстати, я хотел спросить: почему он звонит тебе, Синтия? Хочет помириться и вернуться к прежним отношениям?

– Если да, то лучше ему даже и не пытаться, – нахмурилась она. – Но я удивляюсь, что он вообще рискнул мне позвонить...

– Почему?

– Из-за денег. – Синтия усмехнулась. – Моих денег. Мы из-за этого ужасно поскандалили, когда я уходила. Как последняя идиотка, я отдала Дэвиду все мои сбережения, чтобы сделать первый взнос за квартиру, Но в ту ночь, когда я попросила его вернуть мне деньги, он наотрез отказался сделать это. Во-первых, потому что не хотел, чтобы я уходила. А во-вторых, потому что у меня не было ни одной бумаги, подтверждающей, что деньги мои... А Дэвид оформил кредит только на свое имя... Кормакс выругался.

– Хочешь сказать, что этот подонок не только обманывал тебя с другой женщиной, но и выманил деньги? А ты обращалась к юристу?

– Конечно. Отец сразу позвонил своему приятелю, но тот посоветовал не ввязываться в процесс. Сказал, что это обойдется много дороже, чем то, что я принесла Дэвиду на блюдечке. К тому же в тот момент мне хотелось скорее забыть обо всем этом кошмаре. Но сейчас, когда вспоминаю, мне хочется удушить его своими руками. – Синтия посмотрела в свою чашку, будто наделась обнаружить там проклятого Дэвида Бэррета и осуществить свое заветное желание. – Какая же я была дура!

Реджиналд проникновенно посмотрел на нее.

– Послушай, Синтия, если эта свинья появится и попытается причинить тебе еще какие-то неприятности, только скажи мне... Я сам с огромным удовольствием сверну ему шею.

– Не волнуйся, если Дэвид рискнет объявиться, то будет иметь дело с Крисом... И не надо так сверкать глазами, – поспешно добавила она. – Здесь нет ничего противоестественного. Ведь это его дом.

Реджиналд встал со стула, поднял Синтию за руку и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Обещай, если Дэвид будет надоедать тебе, сказать мне. Я добьюсь судебного постановления, запрещающего ему приближаться к тебе.

Синтия оживилась.

– Правда? Вот это здорово! Обещаю, спасибо тебе.

Реджиналд крепче сжал ее руку.

– Скажи мне, Синтия, только честно, во время вашего объяснения Дэвид прибег к насилию?

Она победно просияла.

– Нет! Это не Дэвид, а я чуть не прибегла к насилию! Сначала, когда я начала собирать вещи, он пытался оправдываться, говорил, что это только случайность, что он дорожит мной. Но потом, когда я потребовала мои деньги, понял, что я действительно собираюсь оставить его. Думаю, он оказался не в состоянии смириться с мыслью о том, что это я его покидаю, а не наоборот, и попытался остановить меня силой. Тогда я схватила его бейсбольную биту и заявила, что, если он не отпустит меня, я сломаю ему пару ребер.

Кормакс громко и весело расхохотался.

– И он отступил? Этот герой-любовник вот так просто поджал хвост, едва только женщина пригрозила ему?

– Ничего удивительного! Он прекрасно видел, что я буквально умираю от желания пустить биту в ход. Так что он принял самое благоразумное решение и ушел из дому.

Реджиналд снова расхохотался и провел рукой по ее горящей щеке.

– Ай да амазонка! Слава Богу, у меня нет биты! И клюшек для гольфа тоже!

– Не беспокойся, если возникнет необходимость, с тобой я выберу менее прямую, но не менее эффективную месть, – заверила его Синтия, внимательно вглядываясь в смеющееся лицо Реджинадда.

– Ты уже сделала это, – сообщил он ей, театрально поклонившись и прижав руку к груди. – Ты похитила мое сердце!

– Очень остроумно, – насмешливо откликнулась Синтия, однако покраснела от удовольствия. – А теперь отправляйся в гостиную, а я займусь спальней.

Она уже заканчивала наводить там порядок, когда раздался звонок в дверь.

– Я открою! – крикнула она и пошла к двери.

– Синтия? Что вы здесь делаете? Разве сегодня ваш день? – На пороге стояла удивленная миссис Конрой.

– Обычно нет, – донесся голос Кормакса от дверей гостиной. – Извини, Берта, что веду себя негостеприимно, но лучше тебе ко мне не подходить близко. Я могу быть заразным.

– Думаю, да. Я прочитала записку Синтии, поэтому решила занести тебе газету и спросить, не надо ли тебе чего-нибудь, – ответила миссис Конрой, входя в холл. – Но если ты еще заразный, то как Синтия решилась появиться здесь?

– Я совсем недавно перенесла грипп с теми же симптомами, что и у мистера Кормакса, так что у меня иммунитет, – ответила та, стараясь скрыть смущение. – Как вы отдохнули, миссис Конрой? Если мистер Кормакс вернется в гостиную, то я смогу пригласить вас в кухню и угостить кофе...

– Спасибо, Синтия, но у меня нет времени. Кто за тобой ухаживает, Реджи? Майкл нанял тебе сиделку?

– Нет, – ответил тот, мягко улыбаясь. – В пятницу я вернулся домой раньше обычного и, к моему счастью, застал здесь Синтию. Она просто святая, Берта. Так беспокоилась обо мне, что заглядывала время от времени и проверяла, как у меня дела.

– Надеюсь, ты удвоил ее жалованье? – Миссис Конрой шутливо погрозила ему пальцем.

– Господи, конечно нет! Она просто с ума сходит при одном упоминании слова «деньги»! – Тут он раскашлялся, и миссис Конрой, посоветовав ему лечь, пообещала заглянуть позднее и направилась к двери.

– Вы очень добры, Синтия, что согласились присматривать за Реджи, – прошептала она.

– Да что вы, пустяки. – Синтия проследовала за Бертой и у самой двери тихо сказала: – Миссис Конрой, я бы попросила вас, когда будете разговаривать с Крисом, не упоминайте, что я ухаживала за мистером Кормаксом, пожалуйста...

– Обещаю, ни слова, – с готовностью откликнулась миссис Конрой. – Но почему? Крис будет ревновать?

– Господи, конечно нет! Просто он может упомянуть об этом в разговоре со Стивом, а мне бы не хотелось...

Когда Синтия наконец появилась в гостиной, Кормакс мрачно поглядел на ее пальто.

– Значит, и правда уходишь?

– Да, Реджиналд.

– На улице льет как из ведра. Вызови такси.

– Не надо, я прекрасно доберусь, как обычно.

– Ты испортишь пальто. Если уж тебе непременно надо пользоваться городским транспортом, то возьми у меня какой-нибудь плащ.

Он ушел в спальню и вскоре вернулся с длинным дождевиком.