Текст книги "Нелюдь"

Глава 10

В самом конце мост перегораживала гора мешков с песком, металлические листы и строительные леса. Я протиснулась сквозь узкую щель и оказалась на продуваемой ветром длинной поляне. Проржавевшие остовы танков торчали из высокой, по пояс, густой травы. Я остановилась, прислушиваясь, не раздадутся ли на мосту звуки шагов, но услышала только шелест ветра в листве по-осеннему желтеющих деревьев неподалеку.

На востоке разгорался рассвет, и розово-лиловые сполохи сменялись оранжевыми. Я вытащила отцовскую карту и провела пальцем вдоль дороги № 92, которая шла параллельно реке до самого Молина. Похоже, что, если не сходить с дороги, можно было прийти прямо в город. На вид это было несложно… но надо было еще найти саму дорогу. Судя по обшарпанному дорожному знаку, стоявшему перед баррикадой в конце моста, я находилась на 24-й улице, которая должна была привести меня к шоссе № 92. Вот только я не видела ничего, похожего на улицу. Я сделала еще один шаг по туманной поляне, и тут до меня дошло, что это и была улица. Трава, полная диких цветов, проросла сквозь растрескавшийся асфальт, превратив его в огромный пазл-головоломку.

Я двинулась вдоль разрушенной дороги, вглядываясь в деревья по правую сторону от меня, – это был тот самый лес из сказок моего отца. Когда большая часть людей укрылась за стеной, Мать-природа агрессивно заявила права на свои владения. Наверняка вся Зона превратилась в дикий лес. Я перешла на бег и остановилась только на вершине холма, глядя на дорожный знак, указывающий на поворот к шоссе № 92. Кто-то добавил к указателю и другие слова: «Принимающий начертание Зверя будет пить вино ярости Божьей»[2]2
  Слегка измененная цитата из Откровения 14:9–11, Русская Синодальная версия.


[Закрыть].

Какое милосердие по отношению к зараженным людям. Впрочем, чем эта надпись была хуже постройки огромной стены? Я глянула на гигантский монолит, подавляющий все вокруг, отвернулась и направилась вдоль реки.

Шоссе № 92 было в чуть лучшем состоянии, чем маленькая улица, островки асфальта среди высокой травы и кустов позволяли не сбиться с дороги. Я ускорила шаг, вспоминая отцовские рассказы и раздумывая, что из них было правдой. Летучие мыши-пираньи? Наверное, он все-таки придумал их. Я поглядывала вверх, радуясь, что ночь отступает, и продолжала идти вперед. Дышать было легко, и при необходимости я могла идти в таком темпе до самого Молина. Но как найти карантинный блок? И что делать, если моего отца там не окажется?

Я мысленно смяла и отбросила эти вопросы, не в состоянии беспокоиться одновременно о нескольких вещах. В данный момент мне надо было просто идти по дороге из разломанного асфальта, стараясь не обращать внимания на жутковатый шелест листьев на деревьях. Я никогда еще не ощущала себя столь одинокой. Дорога повернула прочь от реки, и «последний мост» исчез из виду. Но я хотя бы по-прежнему слышала шум реки за своими шагами. И размеренный стук, доносившийся откуда-то справа… Я остановилась как вкопанная.

Стук? Что могло стучать в лесу? Вообще-то, много что. Ветки и… Но этот звук не был похож на звук падающих веток. Мои размышления прервал внезапный рев, колени у меня подкосились, и я чуть не упала от испуга. Рев не был похож ни на один звук, издаваемый животными, которых я знала – или хотела бы узнать поближе. Он был похож на вопль огромной кошки в джунглях. Я повернулась к деревьям, растущим вдоль реки, ища место, где бы спрятаться. Еще один вопль разодрал мои уши, но на этот раз он окончился внезапным визгом, как будто огромное животное напало на кого-то… Стоп! Я же в Дикой Зоне. Возможно, кто-то неподалеку превращался в животное, и мне стоило бы побыстрее унести ноги отсюда.

– А ну уймись, а то на корм кошкам пойдешь, – скомандовал мужской голос. Никакой паники в голосе не было.

Любопытство победило, и я принялась тихонько пробираться через кусты в ту сторону, откуда раздался голос. Попутно я изрядно вымокла, поскольку ветки были покрыты росой. Я добралась до полуповаленного дерева, и тут по другую его сторону что-то зашуршало. Я осторожно оперлась на ствол кончиками пальцев и приподнялась на цыпочки, чтобы лучше было видно. Среди папоротников сидел на корточках молодой мужчина в плотной белой рубашке. Он опустил голову, и светло-каштановые волосы скрыли его лицо. Что бы сидевший ни делал, он был полностью поглощен своим занятием. Я чуть выпрямилась, чтобы разглядеть предмет, лежащий у его ног, и тихо ахнула. Это был грязный светло-зеленый рюкзак! И тут я поняла, что загорелый малый с выбеленными солнцем волосами был тем самым придурком, который запер меня в кладовке прошлой ночью. Это был Рейф.

Я затаила дыхание, боясь, что он услышит меня и обернется, но осталась на месте. Меня занимал вопрос, чем он тут занимается. На этот раз его рюкзак был прикреплен к специальной раме, а сзади был привязан дробовик. Но он взял не ружье, а небольшой ломик, и я поняла, что мне, похоже, не понравится ответ на этот вопрос.

Рейф обогнул большой куст, и разъяренный рев снова сотряс воздух. Я перелезла через поваленное дерево, чтобы заглянуть за куст, и замерла, глядя на картину передо мной. Рейф стоял рядом с дорогой, а возле него головой вниз с перекладины придорожного знака свисал…

Тигр!

Он поймал в силок тигра! Хищник бился, пытаясь вырваться. Его голова находилась в нескольких футах над поверхностью асфальта, задние лапы были стянуты, яркие оранжево-черные полосы извивались, как змеи, от движений дергающегося тела. Тигр молотил передними лапами, пытаясь достать Рейфа, который спокойно обходил его по кругу с таким видом, как будто он просто обдумывал, как удобнее перепрыгнуть через широкий ручей.

В тех местах, где силки врезались в кожу, мех тигра был пропитан кровью. Провиси животное еще немного в таком положении, и его задние ноги отказали бы… задние ноги, одетые в черные синтетические штаны. Это было невозможно. Я придвинулась поближе и убедилась, что на тигре на самом деле были штаны. Когда Рейф поднял лом и замахнулся, целя в голову этого существа, меня чуть не стошнило.

– Я не собираюсь тратить на тебя пулю, – прорычал Рейф.

– Стой! – закричала я, выскакивая из своего убежища. То ли Рейф не расслышал меня, то ли ему было наплевать, но он с силой ударил ломом по голове человека-тигра, который снова завопил от ярости и боли.

Я бросилась вперед и остановилась за спиной у Рейфа. У меня дух перехватило от вида первого в моей жизни «дикого» – да, у него был хвост и тигриная шерсть, но он все еще был человеком. Бьющимся в ужасе и муках человеком. Когда Рейф снова поднял лом, я попыталась его остановить, но было слишком поздно: лом с хрустом врезался в череп человека-тигра, и тот умолк и повис, свесив безжизненные руки. Я схватила Рейфа за руку и попыталась оттащить его назад:

– Ты убил его!

Он стряхнул мою руку:

– Вали отсюда.

– Но ты же поймал в капкан человека!

– Я поймал изуродованного людоеда!

Я посмотрела мимо него на висящее тело человека-тигра. Его грудь и руки были покрыты мягким рыжим в черную полоску мехом. Хотя он висел вверх ногами, было видно, что лицо у него тоже превратилось в тигриную маску. И тут я вздрогнула – он по-прежнему был в сознании и не спускал с меня прищуренных глаз.

– Откуда ты знаешь, что он людоед? – спросила я.

– Он заражен тигриной ДНК, – сказал Рейф, как будто больше никаких доказательств не требовалось. Он поднял лом и приготовился нанести последний удар. – Прощай, усатый.

– Но что, если ты ошибаешься? – Я метнулась между ним и висящим вниз головой человеком. – Что, если он ни в чем не виноват?

– Одним «диким» будет меньше, как по мне, это уже плюс.

– Это ты дикий! – Я оттолкнула его с такой силой, что он пошатнулся, споткнулся о свой рюкзак и рухнул навзничь. – Нельзя убивать кого-то только потому, что он болен. У больных людей тоже есть права. У них есть семьи, которые их любят и не хотят потерять, только потому, что ты боишься вируса.

Рейф ничего не ответил и даже не пошевелился.

Я шагнула вперед, опустилась на колени и прикоснулась к его лицу. Он был без сознания! Но что могло случиться, он же упал на траву?

Я просунула руку под его шею и похолодела, нащупав острый камень прямо под его головой. О, нет… Что я натворила? Я перевернула его на бок и потрогала волосы. Слава богу, крови не было. Да что сегодня со мной такое? Уже второго парня за день оставляю без сознания.

Услышав поскрипывающий звук, я обернулась и увидела, что человек-тигр раскачивается, как маятник, выпустив когти и пытаясь дотянуться до стального столба справа от него, хотя от этих движений проволочный силок только туже врезался в его ноги.

Он пытался высвободиться из ловушки!

Мне совсем не хотелось, чтобы Рейф хладнокровно убил его, но еще меньше мне хотелось присутствовать при том, как освободится «дикий». Вдруг он попробует убить Рейфа за то, что тот сделал с ним? Я потрясла Рейфа за плечо:

– Просыпайся, – прошептала я ему на ухо. – Пора уносить отсюда ноги.

Я пару раз шлепнула это красивое лицо, сперва осторожно, потом посильнее. Это тебе, приятель, за то, что ты порезал мне руку. Он застонал, но не очнулся. Тогда я схватила его за руку и потащила по земле к кустам.

Когда я выпрямилась, чтобы перевести дух, то увидела, что на этот раз тигрочеловеку удалось ухватиться за столб. Он вцепился в столб когтями и подтянулся, пока не оседлал перекладину. Теперь, когда вес его тела не натягивал проволоку, он распутал силок и освободил ноги.

Что мне было делать? Бежать? Но я не могла просто бросить Рейфа, особенно потому, что это по моей вине он сейчас лежал без сознания. Я подбежала к лому, но не решилась поднять его. Вдруг пленник подумает, что это угроза, и решит напасть? Мысли неслись по кругу, а наша инструкторша по самозащите говорила, что это самое вредное в подобной ситуации. Ну вот, теперь я еще и слышала в голове ее голос, приказывающий мне прекратить паниковать. И я по-прежнему не могла двинуться с места.

Человек-тигр кувыркнулся назад с перекладины и приземлился на ноги. Ну, правильно – кот же.

Он явно не совсем твердо стоял на ногах. Кровь стекала с его широкого плоского носа и пачкала черную шерсть, которая обрамляла его лицо, подобно бороде. Открыв рот, я смотрела, как он достал из кармана платок и стер кровь с лица. Потом он пошел ко мне, бесшумно ступая босыми ногами по траве и не спуская с меня взгляда янтарных глаз, словно бы не веря, что я настоящая. Я смотрела на него с точно таким же ощущением, которое заставило меня поежиться. Вид у него был скорее любопытный, чем угрожающий, но это совсем не означало, что он не мог убить меня. Мой кот Гулливер порой по полчаса забавлялся с пойманным сверчком, подбрасывая его в воздух, прежде чем прикончить. Кошки всегда любили поиграть с добычей.

Но что бы он ни замыслил, я не могла оторвать от него глаз. Он был словно внезапно ожившее существо из волшебной сказки. На пальцах у него поблескивали кольца, а в ушах сверкали бриллианты. Бледно-оранжевая кожа, покрывающая тугие мышцы, на руках и груди поросла роскошным мехом. На фотографиях в кабинете доктора Круза были люди, изуродованные вирусом, но этого мужчину никак нельзя было назвать ужасающим – скорее он казался притягательным.

– Я поражен твоей добротой.

Он мог разговаривать! Я была потрясена, но тут до меня дошло, что я стою лицом к лицу с зараженным человеком. Многие люди проснулись бы с воплем, если бы им это просто приснилось. Я сделала осторожный шаг назад и медленно вдохнула:

– С вами все в порядке?

– Да, благодаря тебе.

У него был низкий, рокочущий голос и странный акцент, возможно из-за кошачьего разреза верхней губы. А может быть, из-за того, что белоснежные верхние и нижние клыки были так длинны, что не помещались полностью во рту. Но все равно, подумать только, я стояла и разговаривала с человеком-тигром. Где и в какой момент я свернула налево от реальности и попала прямо в волшебную сказку?

Человек-тигр откашлялся:

– Меня зовут Хорда, – церемонно представился он. – И я бесконечно благодарен тебе.

Похоже, он совсем забыл о Рейфе, чему я была очень рада. А также тому, что он не попытался пожать мне руку, поскольку я вряд ли решилась бы на это:

– Меня зовут Лэйн.

Хорда оглядел меня, задержавшись взглядом на лице:

– Ты явно не здешняя, – озадаченно заметил он, как будто пытаясь понять, откуда я взялась. – Здесь никто не человек до такой степени.

Рейф сказал, что он стопроцентный человек. И та девочка на мосту тоже была человеком. Стало быть, люди жили в Дикой Зоне.

– Возможно, вы имели в виду «не человечен»?

– Да, я имел в виду человечность. – Медного оттенка глаза блеснули, словно он внезапно увидел перед собой какую-то драгоценность. – Ни у кого здесь нет настолько человечного сердца.

– Я с Запада.

Он удивленно хмыкнул:

– Даже не верится. Тебя что, сбросили с самолета?

Я подавила невольный смешок:

– Нет, я не преступница.

Точнее, я не была ею, пока не пересекла линию карантина.

– Так что же ты делаешь здесь, Лэйн, рискуя своей человеческой природой?

Это звучало куда хуже, чем просто риск здоровью.

Внезапно Хорда глянул через мое плечо, его глаза сузились, а губы приподнялись, обнажая клыки. Я взглянула назад, и тут из-за куста вышел Рейф с ружьем в руках.

Когда я повернулась обратно, Хорда уже мелькал далеко среди деревьев. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь двигался с такой скоростью. Рейф прицелился, выругался и бросился бежать следом. Я решила, что мне лучше убраться оттуда до его возвращения. Он же был человеком.

Я подхватила отцовскую сумку и рванула в противоположном направлении прямо через кусты, ощущая, как налипает на лицо паутина. Когда слева от меня затрещали ветки, я подавила крик и вылетела из зарослей на раскрошенный асфальт дороги.

Чуть впереди из кустов вышел Рейф, все еще с ружьем и рюкзаком в руках. Заметив меня, он швырнул рюкзак и бросился за мной. Я помчалась к реке, надеясь, что смогу доплыть до Арсенального острова.

Кровь стучала у меня в ушах, и поэтому я услышала реку, только когда оказалась на самом берегу – слишком высоком, чтобы спрыгнуть, и слишком крутом, чтобы можно было спуститься вниз. Мне казалось, что Рейф должен быть где-то прямо за спиной, но, резко обернувшись, я никого не увидела. Я огляделась и посмотрела в сторону деревьев, но там никого не было. Небо надо мной сияло чистой утренней голубизной, и вокруг не было ни души. Куда же он делся?

Я сделала осторожный шаг обратно в сторону дороги. Должно быть, Рейф притаился где-то, как змея, и ожидал меня в засаде. Я открыла сумку и достала отцовское мачете. Теперь хотя бы мы оба были вооружены. Если, конечно, не считать разницы в росте, весе, объеме мышц и умении убивать. Но не могла же я вечно стоять на краю дороги. Я шагнула на изломанный асфальт. Последние клочки тумана уже рассеялись, но местность по-прежнему выглядела пустынно и неуютно.

– Я всего-навсего пытаюсь спасти тебя, чтобы ты не стала для кого-нибудь добычей, а мне на голову сыплются только неприятности, – произнес голос, раздавшийся, казалось, прямо из земли. – Господи, как же голова болит!

Я медленно двинулась вперед, пытаясь уловить движение в высоких кустах.

– Ты бы лучше под ноги смотрела.

Я вздрогнула и застыла на месте. Прямо передо мной в асфальте зияла дыра, полускрытая кустиком травы. Но это не был круглый люк, а след от свежего провала с острыми краями. Провалился он, судя по всему, под Рейфом, если учесть, что мелкие камушки все еще продолжали сыпаться вниз. Я покрепче уперлась ногами в землю (еще крепче, так вообще корни пустила бы), наклонилась вперед и увидела его в полутьме внизу. Глаза его блестели, как у пойманного в норе зверя, – в такой ситуации только идиот протянул бы ему руку помощи.

– Ты явно не слишком торопилась глянуть, что со мной произошло. – В голосе его звучало легкое презрение, словно с моей стороны осторожничать было глупо. Я немного успокоилась. Он сидел в дыре глубиной двадцать футов, и даже олимпийский чемпион по прыжкам в высоту не смог бы выбраться оттуда. Я проверила, насколько надежны края пролома, и наклонилась, чтобы рассмотреть Рейфа. Он стоял посередине какой-то подземной пещеры. Света сверху хватало, чтобы понять, что стены пещеры земляные и взобраться по ним до верха невозможно. Я перевела дыхание и облегченно уселась на землю.

– Мне, вообще-то, нужна помощь, – раздраженно сказал Рейф.

Я поднялась на ноги:

– Можешь подохнуть в этой дыре. Это называется карма.

– Ты что, боишься меня? Меня? Подожди, пока вернется эта тварь.

Я глянула вниз:

– Он не тварь!

– А как еще назвать зверя, который вырывает сердца у людей?

Я открыла рот от изумления:

– Сердца? Зачем?

– Откуда мне знать. Может, он их ест. Или коллекционирует.

От его слов на меня накатил приступ паники, я с трудом могла дышать и больше ничего не слышала, нервно вглядываясь в деревья неподалеку. Но я скрипнула зубами и решила, что не могу позволить этому обманщику задурить мне голову. Если бы человек-тигр хотел напасть на меня, он легко мог бы это сделать. Но вместо этого он представился и поблагодарил меня. Так что единственный дикий зверь в окрестностях сейчас сидел внизу в этой дыре.

– Зверь как раз объявился в Молине, – продолжал Рейф, – и поэтому в ближайшее время никто не станет пользоваться этой дорогой. Кроме тебя. А ты уже привлекла его внимание. Тебе следовало бы знать, что, раз почуяв твой запах, «дикий» может выследить тебя где угодно.

– Не мог бы ты помолчать?

Белоснежная улыбка сверкнула внизу в темноте:

– Так вежливо меня еще никогда заткнуться не просили.

Мне ужасно захотелось сбросить на него ком грязи сверху:

– Я рада, что человек-тигр высвободился из ловушки. Ты планировал убийство.

– Я собирался уничтожить опасное животное. К животному не применимо слово «убийство». Так ты поможешь мне выбраться отсюда?

Я пошла прочь от пролома.

– Это просто отлично! Ты готова помочь хищному зверю, но не другому человеку. Ты просто лицемерка! – закричал он вслед.

Прозвище «лицемерка» я могла пережить. Но было бы настоящей глупостью помочь ему выбраться из этой дыры. Внезапно моя нога налетела на какое-то препятствие, и я растянулась в траве. Препятствием оказался тот идиотский рюкзак Рейфа. Он небось специально бросил его здесь, чтобы я споткнулась. Ружье лежало неподалеку – отлично, значит, он не вооружен.

Я поднялась на колени, убрала мачете в отцовскую сумку и решила посмотреть, что же лежит в рюкзаке у этого жулика. К раме сбоку было привязано скатанное армейское одеяло. Без малейших угрызений совести я открыла рюкзак и принялась перебирать содержимое. На самом верху лежали лекарства, которые он стащил в клинике, и вакуумные пакеты с едой с логотипом патрульной службы. Дальше шли фонарик, бутылка с водой, скомканные рубашки и оружие. Строго говоря, назвать лом и топор оружием было нельзя, но после того, что я только что видела, я решила, что их можно занести в эту категорию.

Штаны у меня промокли от росы, очень хотелось пить, и сидеть было неудобно. Осторожно принюхавшись к бутылке, я рискнула сделать глоток воды. Пора было снова отправляться в дорогу. Мне нужно было добраться до Молина и найти отца. Вор тем временем мог посидеть в яме. Он был опасен, что наглядно демонстрировал порез у меня на руке.

– Вытащи меня отсюда, и я отведу тебя в Молин, как ты просила, – донесся голос Рейфа, и я от неожиданности пролила на себя воду. – У меня в сумке есть веревка.

Теперь он говорил уже по-другому, голос звучал почти дружески. Он что, совсем меня за дуру считает? Тем не менее я отодвинула в сторону смятую одежду и пакеты с едой и обнаружила длинную свернутую веревку из какого-то высокотехнологичного волокна. Так, теперь даже не скажешь себе, что не могла бы помочь ему, даже если бы хотела.

Прихватив веревку, я вернулась к провалу. Рейф сидел на полу пещеры, объедая ягоды с веточки ежевики. Да где же он ее взял?

Рейф поднял на меня глаза:

– Мы оба знали, что ты не оставила бы меня здесь.

По его тону можно было подумать, что желание помочь ближнему – это недостаток.

Я опустила веревку на землю возле своих ботинок, и он поднялся на ноги.

– Зачем тебе столько оружия?

– Я охотник.

– Убивать больных людей – это что, работа? – ядовито спросила я. – Кто платит за это?

– Любой город, где проблема с «дикими». В данный момент это Молин.

– Проблема с «дикими»?

– Все «дикие» опасны. Если не хочешь быть укушенной, держись подальше от них. Обычно они тоже стараются держаться подальше от людей. Но иногда кто-то из них становится людоедом, как это бывает со львами или медведями, и он начинает охотиться на людей.

– Почему? – Я невольно оглянулась на лес за спиной.

– Иногда от старости, потому что люди – более легкая добыча. Иногда со злобы или обиды. А иногда «дикому» просто нравится вкус человечины.

Глаза Рейфа блеснули в полумраке. Он намеренно приберег эту фразу – «вкус человечины» – под конец, как опытный рассказчик. Будь мне десять лет, я бы завизжала, накрылась одеялом с головой, а потом попросила бы отца повторить сказку. Сейчас я только потянулась, выпрямляя позвоночник:

– Так сколько тебе заплатили щедрые жители Молина?

– Похоже, ты мне не веришь?

– А тебе вообще кто-нибудь верит?

Его глаза сузились:

– Ладно, это твое дело – и жизнь твоя. – Он отбросил веточку ежевики в сторону. – Мэр Молина обещал сотню продуктовых пакетов охотнику, который добудет этого «дикого». В любом виде. Если мне удастся получить награду, я могу не беспокоиться целую зиму.

– Значит, вы просто хладнокровно убиваете «диких»? Даже не пытаясь переселить их куда-нибудь?

Он бросил на меня изумленный взгляд, словно не веря своим ушам:

– Я не стал бы нести подобную чушь, даже чтобы спасти свою шкуру, – мне все равно никто бы не поверил. – Он направился к отверстию в стене пещеры, которое я раньше не заметила. Но если там был выход, почему Рейф сразу им не воспользовался?

Я увидела, как он перешагнул через что-то, лежащее на полу, и уловила блеск глаз.

– Это что, какое-то животное?

– Рысь, – бросил он, не оборачиваясь. – Парализованная. Может, предложишь ее куда-нибудь переселить?

– Она упала и покалечилась?

Он остановился возле отверстия, которое доходило ему до плеча.

– Она не упала вместе со мной, она уже была здесь. Как и все остальные, – он указал на дальнюю стену пещеры.

Мне пришлось рискованно низко наклониться, чтобы увидеть целую гору пушистых тел. Там лежали еноты, кролики и даже один волк – некоторые еще подергивались, другие были уже мертвы, но у всех были открыты глаза.

– Что с ними?

– Укус шимпакабры.

Он произнес это небрежно, словно говоря о каком-то остром соусе, но я аж вздрогнула.

– Шимпакабры не существуют! – Но эффект от насмешки был разрушен ужасом, прозвучавшим в моем голосе.

Не обращая на меня внимания, Рейф наклонился, вглядываясь в нору. В нору шимпакабры. Мне хотелось бы рассмеяться, но память слишком быстро перебирала подробности из рассказов отца о том, что находилось там внизу. «Кладовая шимпакабры, – говорил он, – очень похожа на кладовую крота, только крот парализует ядовитой слюной дождевых червей, а шимпакабра охотится на добычу покрупнее».

– Кинь мне по крайней мере фонарик, – позвал Рейф через плечо.

Я вернулась к рюкзаку и отыскала на дне фонарик с рукояткой для подзарядки у основания. К тому времени, как я вернулась к пролому и кинула фонарик Рейфу, я уже понимала, что не смогу оставить его в пещере, раз шимпакабры оказались реальностью.

– Ладно, я тебя вытащу, – сказала я, поднимая веревку. – Но ты должен пообещать, что отведешь меня в Молин.

Он вышел на середину пещеры и посмотрел вверх на меня, стоя в солнечном луче:

– Провалиться мне на этом месте.

Я смотрела вниз на его спутанные волосы и блестящие глаза и ощущала, как во мне снова нарастает недоверие. Боясь, что передумаю, я бросила один конец веревки в пещеру – Рейф поймал его на лету с быстротой атакующей кобры.

– Что теперь делать? – Мой голос звучал хрипло. – Обернуть веревку вокруг дерева или…

Мой вопрос перешел в вопль, когда земля подо мной провалилась и я полетела вниз.