Текст книги "Раунд 2. Ты будешь моим"

Глава 6. Летим в Бостон

На пути в Бостон мне пришлось поближе познакомиться с туалетом в самолете. Половину полета я провела там – меня периодически выворачивало наизнанку. Когда я вышла оттуда после первого захода, Ремингтон хмуро посмотрел на меня, а Диана провела в переднюю часть салона, где она сидела, и поставила передо мной целый поднос с кусочками арбуза, папайи, домашнего сыра и орешками. Я очень люблю папайю. В ней много клетчатки и витамина А, к тому же она полезна для пищеварения. Там были еще дольки лимона, которые мне нравится выдавливать на сладкую мякоть. Но почему-то мое тело решило иначе, и запах фруктов вызвал у меня странную реакцию…

У меня сразу начался приступ тошноты, я резко отодвинула тарелку, бросилась в ванную комнату, откинула крышку унитаза, и меня снова вырвало. Диана тут же появилась на пороге, и я услышала, как она обращается к кому-то за своей спиной. Конечно, я догадывалась, кто это мог быть.

– Не впускай его сюда, – умоляющим голосом произнесла я в перерыве между приступами рвоты. К тому времени Реми уже две недели находился в маниакальном состоянии.

Пару дней назад он назвал себя «властелином мира», а потом «царем джунглей», «королем боксерской груши» и в тот же вечер предложил мне стать его королевой. Я лишь смеялась в ответ. Но в то же время он выглядел таким милым и очаровательным с этими ямочками на щеках, что мне это показалось чуть ли не предложением руки и сердца.

Энергия в нем била через край. Он нас всех просто доводил до изнеможения, но по крайней мере Пит – хоть и ходивший с черными кругами под глазами – был счастлив, что Реми не свалился в депрессию. В маниакальном состоянии Ремингтон сражался, как настоящий гладиатор, и в последнее время он пребывал в прекрасном настроении, молотя своих противников на ринге и предаваясь безудержному сексу, который я была рада ему предоставить, потому что сгорала от страсти и жаждала его не меньше, чем когда он был в нормальном состоянии, – а может быть, даже больше.

Я спустила воду в унитазе и попыталась перевести дыхание. Диана выдавила из себя улыбку – видимо, она была тронута трепетной заботой Реми обо мне, но улыбка исчезла с ее лица, когда она рассмотрела мое бледное лицо.

Я действительно чувствовала себя просто отвратительно. Забавно, но даже став взрослой, всякий раз, когда мне становилось плохо, я вспоминала маму и как она подавала мне супчик в постель, когда я болела. Мама никогда не разрешала нам с сестрой есть в кровати, за исключением тех дней, когда мы хворали, и тогда сама приносила нам поднос с тарелкой теплого супа.

– У тебя, видимо, расстройство пищеварения. – Диана приложила руку к моему лбу. – Температуры вроде нет. Может, принести минеральной воды? Или «Алка-Зельтцер»? – озабоченно спросила она.

– Да, немного воды с газом не помешает, – попросила я, краснея от смущения при мысли, что теперь вся команда узнает о моих неприятностях. – А жевательной резинки у тебя не найдется?

Диана кивнула, глядя на меня, пока я пыталась привести в порядок свой конский хвостик.

– Надо бы тебе отдохнуть после обеда, – предложила она.

– И пропустить тренировку? Да ни за что в жизни! – я чуть не задохнулась от волнения.

– Но ты выглядишь такой бледненькой, Брук.

Я слегка пощипала щеки и произнесла с широкой улыбкой:

– Ну, вот. Так лучше?

Она с немым укором покачала головой, вышла из ванной комнаты, а потом вернулась с упаковкой жевательной резинки и маленькой сумочкой для путешествий – явно из какой-нибудь гостиницы, в которой мы останавливались, в которой были зубная щетка и тюбик зубной пасты.

– Я эти комплекты всегда забираю с собой из отелей. Как и флакончики с шампунем, – с гордостью заявила она.

– Ты просто моя спасительница, Диана.

Я почистила зубы над маленькой раковиной, гадая, что со мной происходит, а когда вышла из ванной комнаты, Реми поджидал меня, сидя на краешке кресла, упершись локтями в колени и неотрывно глядя на дверь комнаты отдыха.

Помимо него, там были еще три пары глаз, следившие за мной, пока я шла к своему креслу. Я чувствовала себя такой слабой – у меня явно было обезвоживание, – что упала на подушки, не заметив, что села прямо на свою дорожную сумочку. Ремингтон вытащил ее из-под меня и отбросил на другой конец сиденья, а потом взял мой подбородок ладонью и приподнял мне голову.

– Что с тобой такое происходит?

– Понятия не имею. Я не в себе с того самого момента, как меня покусали скорпионы.

Хотя я не видела Диану, но чувствовала, что она присутствует где-то поблизости и внимательно смотрит на нас. Мне так хотелось, чтобы кто-нибудь меня утешил, приласкал. Мне хотелось устроиться у Ремингтона на коленях, обнять его за шею и уткнуться носом ему в грудь, вдыхая его запах, но я была слишком слаба, чтобы сдвинуться с места, поэтому просто прижала к лицу одну из его пахнувших мылом ладоней и закрыла глаза.

– Брук, а ты уверена, что все началось с этих укусов?

Мы с Реми одновременно оглянулись на Диану, которая смотрела на нас со странной улыбкой на лице. Такой я ее еще не видела. Ее веселые карие глаза были направлены скорее на Ремингтона, а не на меня, и когда она снова заговорила, голос ее дрожал от волнения.

– Тебе не пришло в голову спросить Брук, уж не собирается ли она сделать тебя отцом?

Что это такое она говорит? Я чуть не задохнулась от удивления, а потом сглотнула – казалось, в горле застрял шар для боулинга. Когда я почувствовала на себе взгляд знакомых черных глаз, мои легкие чуть не разорвались.

Он подождал, пока я взгляну на него, и потом спросил:

– Это так?

Голос его был едва слышен в шуме моторов.

Черт, неужели я действительно…

Беременна?

Шар для боулинга в моем горле стал вдвое тяжелее. Неужели его беспокоит такая возможность? Я пристально смотрела в его прекрасное лицо, но оно оставалось непроницаемым, в черных глазах ничего не выражалось.

– Нет, – с трудом выжала я из себя. Все мои внутренние защиты проснулись – меня охватил жуткий страх от осознания того, как подобное развитие событий может повлиять на наши отношения.

– Я уже много лет предохраняюсь. Месячные от этого становятся нерегулярными, поэтому я не помню, когда были последние…

Я замолчала, видя, как Диана заговорщицки поиграла бровями, глядя на меня.

– Да нет же, – заверила я ее, а она продолжала смотреть на меня, довольно улыбаясь.

Она принесла газированную минеральную воду, и Ремингтон забрал бутылку.

– Да нет же. Этого просто не может быть, – произнесла я, обращаясь теперь к нему.

– Надо, чтобы тебя осмотрел врач. – Он открыл минералку, передал ее мне и повернулся к команде, сидевшей в передней части самолета.

– Пит, надо, чтобы кто-нибудь осмотрел Брук, и чем скорее, тем лучше!

– Хорошо, сэр! – ответил Пит. – Я вызову врача, как только мы приземлимся.

– И пусть это будет женщина, с хорошей репутацией, а не какой-нибудь дилетант, – добавил Реми.

– Не хочу, чтобы кто-нибудь меня осматривал, – запротестовала я.

Было заметно, что Реми заводится все сильнее, и я пробежалась пальцами по его шелковистым черным волосам, чтобы его утихомирить. Он шумно выдохнул через нос, и, увидев, что он успокаивается, я зарылась носом в его шею. Я не понимала, почему так происходит, но только в его объятиях тошнота отступала, я сразу почувствовала себя вполне нормально и с упоением втянула в себя его запах.

– На тебя все смотрят, – хрипло прошептал он, уткнувшись в мои волосы, а потом обвил меня руками и пересадил себе на колени. Я тихо застонала в знак благодарности – рядом с ним я чувствовала себя в полной безопасности.

Он опустил голову, чтобы понюхать мою шею, словно его тоже успокаивал мой запах, а потом добрался губами до уха и тихо и нежно, но в то же время твердо произнес:

– Если эти скорпионы причинили тебе серьезный вред, клянусь, я убью этого ублюдка и насажу его голову на пику!

– Почему бы для начала ей не сделать тест на беременность? – спросила Диана.

Ремингтон свирепо посмотрел на нее своими черными глазами. Я не могла не заметить, что они совсем утратили свой блеск, – он явно запаниковал не на шутку.

– Да не беременная я. Это просто невозможно, – продолжала настаивать я. – Эта хитрая штука у меня в руке просто не позволит этому случиться.

Очень медленно он окинул меня взглядом – сверху вниз, от макушки с конским хвостом, по груди под майкой без рукавов, узким розовым джинсам, а потом снизу вверх, с ног до головы, но по выражению его лица по-прежнему ничего нельзя было понять.

– Что? Ты мне не веришь? – спросила я, но прежде, чем он сумел ответить, добавила: – Реми, слишком рискованно заводить ребенка прямо сейчас.

Он нахмурился.

– Ты думаешь, я этого боюсь?

– Я сама боюсь, милый. До ужаса боюсь.

Он потрепал меня по щеке и усмехнулся.

– Я согласен, если он будет похож на тебя.

– А не на что соглашаться!

Он смотрел на меня несколько мгновений, и, клянусь, в глазах его промелькнуло нечто странное.

– Вижу, ты вполне доволен, – обвиняющим голосом произнесла я, отказываясь верить увиденному.

Он поднял одну черную бровь.

– Похоже, ты не слишком расстроен. И даже горд собой, что тебе удалось заделать мне ребенка, несмотря на то, что контрацепция, которую я использую, делает это практически невозможным.

Он рассмеялся своим глубоким, гортанным смехом, от которого по телу побежали мурашки и все волоски у меня на руках встали дыбом, а потом целомудренно поцеловал меня в губы, и в этом поцелуе не было вожделения – казалось, он просто хотел подчеркнуть глубокую связь между нами, – а потом принялся изучать меня своими поразительными черными глазами, которые теперь излучали яркий свет.

– Лучше бы ты была беременна от меня, чем отравлена скорпионьим ядом, – тихо прошептал – вернее, прорычал он.

– Уверена, что дело тут ни в том, ни в другом, – уверила его я.

А в самом деле, почему меня уже две недели мучают приступы тошноты?

Вот черт!

Меня это порядком задолбало.

Он осторожно прижал меня к твердой груди и погладил по спине, а потом негромко произнес, и в голосе его звучала тревога:

– Когда окажемся в гостинице, я тут же уложу тебя в кровать и не выпущу оттуда. Мне все равно, отчего ты чувствуешь себя плохо. Ты будешь лежать в постели, пока кто-нибудь не осмотрит тебя и не скажет мне, что с тобой все в порядке.

– Ха! Я не собираюсь весь день валяться, даже если мне будет дерьмово. Я еще ни разу не пропускала работу.

Он снова скромно поцеловал меня в ухо, что мне начинало даже нравиться.

– Значит, ты вела неправильный образ жизни.

♥ ♥ ♥

Но я не только пропустила работу, отчего изрядно нервничала, – мне пришлось сделать тест на беременность и пописать на палочку.

Пит на следующий день назначил мне встречу с опытным врачом-гинекологом, и Ремингтон проявлял нетерпение по этому поводу. Он даже простил Питу, что тот не нашел доктора женского пола, видимо, желание поскорее узнать правду пересилило. Конечно, в маниакальном состоянии он не умел ждать. Я тысячу раз говорила ему, что я не беременна, но чем больше я это твердила, тем более нетерпеливым он становился. Похоже, его больше волновали результаты теста, чем меня саму.

Когда я вышла из ванной комнаты, одетая в его черную футболку, он боксировал с тенью в гостиной.

Я наблюдала за ним, стоя на пороге, любуясь его движениями. Он точно рассчитывал удары, и, несмотря на внешнюю расслабленность, я знала, что каждый удар сравним по силе с бульдозером.

Я стояла, прислонившись к дверному косяку, и наблюдала за этим импровизированным боем, и спортсмен во мне не мог не восхищаться его совершенством, как спортсмена. За всю свою жизнь я повидала немало атлетов. Но никогда раньше не встречала такого, как он. Его поразительная скорость. Ловкость и жизненная сила. Его грация, когда он уворачивался от ударов и наносил их сам. Казалось, все это дано ему от природы, настолько естественны были его движения, и он все делал интуитивно, но я-то знала по его тренировкам и боям, которые мне приходилось видеть, что он руководствуется не только инстинктами, но и головой.

Внезапно я подумала о своих родителях. Они знали, что я отправилась в турне по городам, где проходил чемпионат, но понятия не имели, насколько крепко связана с человеком, нанявшим меня. В тот день, когда я уехала из Сиэтла, меня больше всего беспокоило, примет ли Ремингтон меня обратно или нет. Я даже не потрудилась сказать родителям, что влюблена в этого мужчину. Что я встретила мужчину – того самого, единственного, которого не надеялась найти. Того, кто заставил меня страдать сильнее, чем можно было вообще представить. Я знала, что родители считают меня надежным и уравновешенным человеком. За многие годы они успели понять, что я самая ответственная из их детей. Но если результат теста окажется положительным… О боже, что тогда они обо мне будут думать? Как я смогу объяснить свое безрассудство?

Господи, а что, если я на самом деле забеременела? И маленькое существо по фамилии Тейт войдет в мою жизнь, как вошел в нее Ремингтон, и вся она будет подчинена ему. И этот малыш скажет мне:

– Знаешь, может, ты пока не понимаешь, нужен ли я тебе, хочешь ли ты, чтобы я появился на свет, будешь ли ты любить меня, но ничего не попишешь, я уже здесь.

– Ты узнала результат?

Голос Реми вернул меня в действительность. Внутри у меня все сжималось от волнения. Я молча смотрела на него. Он провел пальцами по волосам, и всякий раз, когда он так делал, они становились еще более взъерошенными, чем обычно. Его глаза по-прежнему оставались черными, но проникающие в комнату предзакатные лучи высвечивали голубые искорки в них. Он выглядел таким разгоряченным и подтянутым в своих спортивных штанах и толстовке с капюшоном, и лицо у него было такое мальчишеское, что при мысли о том, что я могу носить его дитя, я почувствовала безумное волнение, меня бросило в жар, когда я поняла, что совсем к этому не готова.

– Брук? – продолжал настаивать он.

Внутри у меня все кипело. Какая-то часть меня хотела знать правду, а другая противилась этому, желая сохранить текущее положение вещей – на свете существуем только мы двое, Реми и Брук.

– Так ты пописала на палочку или нет, детка? – упрямо продолжал он, а я все медлила.

– Да, я сказала же тебе, что я это сделала! – простонала я, положила тест на ночной столик и принялась читать инструкцию уже в третий раз. Потом я собралась с духом, решив все же вести себя как взрослая девочка, сняла крышку и посмотрела на экран.

Внутри у меня запорхал целый рой бабочек.

Перед глазами стояли мои родители. Мама и папа. Они ведь принадлежат совсем к другому поколению. Может быть, Нора уже сообщила им, что я встречаюсь с мужчиной, на которого работаю, но если даже они еще не знают, что мы вместе, то после известия о том, что я жду ребенка, они точно попадут в больницу. Я отбросила эту мысль, потому что самое важное – это то, что думает он. Ремингтон Тейт. Мой единственный и неповторимый. Кажется… отец моего ребенка.

Вот черт!

Я глазам своим не верила. Да этого просто не может быть. Тем не менее все подтвердилось.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него, и сердце мое до краев наполнилось любовью.

Реми бодро скакал по комнате, размахивая кулаками. Он наносил удары воображаемому проворному противнику – хуки справа и слева, джебы – короткие прямые удары. Видимо, противник оказался довольно проворным – судя по тому, как быстро и ловко двигался Ремингтон.

Это было завораживающее зрелище.

От этого большого мускулистого парня просто веяло первобытной силой. Он был такой… настоящий. И всецело принадлежал мне. По крайней мере, это единственное, чего я хотела. Чтобы он был моим.

Словно почувствовав мой взгляд, он остановился и привычно приподнял одну густую черную бровь.

– И что там получилось?

– А получилось вот что… – Я уставилась на маленький экран – может, я ошиблась? Может быть, мне это все чудится?

Наверное, легкие мои превратились в камни, потому что я не могла дышать. Я бросила тест на кровать и направилась к Реми. Я приближалась к нему медленно, шаг за шагом, глядя в эти темно-серые, почти черные глаза с голубыми искорками, в которых сквозило любопытство. Подняв руки, я обхватила ладонями его щеки, покрытые легкой щетиной, и так мы стояли, глядя друг другу в глаза. Я была преисполнена серьезностью момента, а он – радостью ожидания.

– Ремингтон, не забывай, – с тревогой в голосе прошептала я, и грудь моя тяжело вздымалась, так я нуждалась в его поддержке. – Ты сейчас в неуравновешенном состоянии, но я не хочу, чтобы ты потом забыл, что я тебе сейчас скажу. Я хочу, чтобы ты все осознал.

– Я слушаю тебя, – произнес он. Ямочки на его щеках исчезли, и он обхватил мое лицо большими, покрытыми мозолями ладонями.

– Пожалуйста, сосредоточься.

– Я тебя внимательно слушаю. В конце концов, что такого страшного происходит, а? Если ты не беременна, мы выясним, в чем причина твоего плохого самочувствия. Если же все подтвердится…

Не дав ему договорить, я оторвалась от него, бросилась к кровати и схватила тест. Сердце мое бешено колотилось. Мне так нужны были его сила и уверенность. Несмотря на всю свою изменчивость, он излучал такую непоколебимую силу, а мне этого сейчас так не хватало.

Не отрывая от меня глаз, он взял палочку у меня из рук. Боже, недолго ему осталось улыбаться.

Мой голос прозвучал на удивление спокойно и ровно.

– Эти две полоски означают, что я, скорее всего, беременна.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, а потом опустил ресницы, чтобы взглянуть на экран, который он повернул к солнечному свету, льющемуся из окна.

Внутри у меня все сжималось от беспокойства, пока я ждала его реакции. Мы с ним шутили на эту тему во время полета, но сейчас вид у него был очень серьезный. Я уж не говорю про себя. Я ничего не могла прочитать по его профилю, лишь восхищалась совершенной формой его носа. Его ртом, таким чувственным и дьявольски прекрасным. Его бровями, слегка нахмуренными от удивления, когда он вглядывался в окошко с результатом теста. Как я ни старалась, его эмоции оставались для меня загадкой.

Он отложил тест в сторону, и у меня от волнения перехватило дыхание. Он поднял свою темноволосую голову, и весь остальной мир для меня исчез. Он посмотрел мне в глаза, и у меня скрутило живот, а сердце опустилось в пятки.

Что, если он не захочет меня в таком состоянии? Что, если наши отношения не выдержат этого испытания?

Что, если мы достаточно сильны, чтобы любить друг друга, но на то, чтобы любить кого-либо еще, у нас сил не хватит?

Что, если мы просто к этому не готовы?

Наши глаза встретились. Он изучал мою реакцию, а я смотрела на него в полном отчаянии. Можно было ожидать от него тысячу разных эмоций, но, вглядываясь в его лицо, я поняла, что вижу вовсе не то, что ожидала. Он был доволен до невозможности. Глаза его сияли, как в минуту сексуального возбуждения, но это была жажда чего-то совсем иного. На его щеках вновь появились ямочки, и он рассмеялся – выражение абсолютного счастья на его лице вспыхнуло, словно яркая радуга на небе.

– Иди ко мне. – Он подхватил меня на руки и поднял с пола, так что мой живот оказался прямо у его лица, и он запечатлел на нем смачный поцелуй. Я взвизгнула, когда он сильным движением уложил меня на постель и навис надо мной.

При виде этих двух ямочек на покрытых легкой щетиной щеках я пришла в дикий восторг и громко рассмеялась.

– Ты просто безумец какой-то! Ты, наверное, единственный мужчина на свете, который, узнав, что его девушка беременна, швыряет ее на постель.

– Для тебя я и есть единственный мужчина на свете, – произнес он.

– Хорошо, но только не говори моему папе, что я так быстро согласилась с твоим высказыванием. – Я потерла его плечи, а он обхватил мое лицо ладонями и лег на меня. И если раньше мне казалось, что он выглядит вполне довольным собой и даже преисполнен гордости, то сейчас я еще больше в этом убедилась.

– Брук Думас ждет от меня ребенка, – с лукавым видом произнес он. Волосы его торчали в разные стороны, и я запустила в них руку и начала накручивать на пальцы. По всему телу пробежала волна радости.

– У меня кружится голова. Поцелуй меня. – Он опустил голову, и наши языки переплелись, от чего у меня возбудились все вкусовые рецепторы. Он оторвался от меня и провел одним согнутым пальцем по щеке.

– Путь он будет похож на тебя.

– Но его подарил мне ты.

– Нет, это ты мне его подарила.

– Ну, хорошо. Мы с тобой оба такие щедрые.

Его смех звучал так чудесно. Он перекатился на бок, обхватил меня руками и начал осыпать поцелуями.

– Ты принадлежишь мне вся – от макушки до пяточек твоих маленьких ножек.

Он продолжал ласкать мое лицо покрытыми мозолями пальцами, целовал мои веки.

– Даже и не думай снова меня бросить, я все равно тебя найду и привяжу к себе, и ты будешь всегда спать и есть со мной, слышишь, Брук Думас?

Мои чувствительные соски еще больше затвердели под тканью бюстгалтера, и я лишь кивнула, не в силах даже дышать. Черт, мне нравится, когда в нем проявляются собственнические инстинкты, – а они многократно усиливаются, когда он находится в маниакальной стадии. Промежность моя стала влажной.

– Я каждой клеточкой своего тела знаю, что принадлежу тебе, – уверила я его и, взяв его ладонь, приложила к сердцу.

Он крепко сжал челюсти, и в его глазах промелькнуло такое первобытное выражение, когда он обхватил пальцами мою грудь. Мы принялись целоваться, сначала страстно, а потом все более и более нежно.

Мы еще теснее прижались друг к другу, телесный контакт нам был нужен, как воздух.

– Я с ума схожу по тебе, – прошептал он в мое ухо и втянул в себя запах моих волос. Я прижалась к нему и едва слышно выдохнула:

– Я так тебя люблю.

Реми выглядел крайне удовлетворенным, словно подарил мне несколько оргазмов подряд. Он перевернул меня и уложил так, чтобы держаться за мой живот, нюхая мою шею. Голова моя кружилась от счастья, я представила, как бегает маленький Реми, такой неуклюжий, спотыкающийся, как все малыши, и, накрыв ладонью его руку, позволила моему льву гладить мой живот.