Текст книги "Мужчины свои и чужие"

– Ты хорошо себя чувствуешь? – забеспокоилась Лиони, глядя на дочь, сидящую рядом с бабушкой на диване.

Эбби слегка улыбнулась.

– Хорошо, мама, хорошо, – ответила она. – Просто есть не хочется.

– Не может быть, – фыркнул Дэнни.

Глаза Эбби сверкнули, но она промолчала. Лиони ободряюще ей улыбнулась и дала себе клятву прибить Дэнни, когда они останутся наедине. Он не сумеет без ошибки написать «чуткость» и уж точно не знает, что это слово значит!

Эбби молча унесла тарелки на кухню, а Мел тем временем копалась в красивой пластиковой сумке, какой Лиони раньше у нее не видела. Еще один подарок от любящего папаши.

– Фотографии! – радостно возвестила Мел, выуживая из сумки несколько толстых конвертов. – Хочу поскорее показать их тебе, мама.

Лиони сжала зубы. Ничего не поделаешь, придется притвориться, что она получает удовольствие от просмотра фотографий очаровательной Флисс.

Все уселись на диван для просмотра драгоценных фотографий. Первая пачка явно была работой Мел – на фото ничего нельзя было разобрать. Вторая оказалась получше.

– Это я снимал! – похвастался Дэнни.

После нескольких снимков девочек и Рея, который выглядел здоровым и загорелым, Лиони увидела Флисс.

– В этот день мы катались на пароме до виноградников, – прокомментировала Мел, передавая фотографию матери.

Лиони смотрела на нее в шоке. Вместо молодой, красивой девушки, какой она представляла себе Флисс, Лиони увидела женщину никак не моложе себя. Но на этом сходство заканчивалось. Флисс была такого же роста, как Рей. По-мальчишески коротко стриженные волосы, лицо без единой морщинки, как на рекламе увлажнителя «Ревлон» для тех, кому за сорок, и ноги до ушей, обтянутые линялыми джинсами. На каждом снимке она улыбалась, обнимая Рея, или смеялась, стоя рядом с Мел и Эбби, которая обычно боялась камеры. Даже Дэнни заставили попозировать на пароме – он стоял рядом с Флисс, а его длинные волосы развевались на ветру.

– Знаешь, она хорошенькая и очень умная. Работает юристом в папиной фирме, – доложила Мел, не замечая, что Лиони передает фотографии Клер механическими движениями робота. – Она превосходно одевается. Папа дразнит Флисс за то, что ее два года подряд выбирали юристом, одетым лучше всех в фирме.

Лиони понимала, что ей никогда не добиться таких успехов где бы то ни было, разве что шелковые блузки огромного размера и необъятные юбки вдруг станут haute couture.

– И что самое удивительное – она почти не пользуется косметикой! – в восторге добавила Мел, вбивая последний гвоздь в гроб матери. – Тушь и немного помады – вот и все. Только маникюр делает. В Америке все делают маникюр.

Лиони подумала о своей манере сильно краситься и о том, сколько времени она каждое утро проводит у зеркала. Она из дому не выйдет, не подведя глаза, не наложив тени и не нарумянив щек. Не говоря уже о туши и помаде.

Мел говорила о своей элегантной и красивой мачехе с такой гордостью, что Лиони невольно задумалась: а что же дочь думает о ней? Ведь ей, наверное, хочется иметь такую мать, как Флисс, а не размалеванную толстуху, которая громко смеется даже над глупой шуткой, чтобы скрыть свою неуверенность. Она попыталась посмотреть на себя глазами Мел: крупная, располневшая женщина, пытающаяся скрыть свою полноту за свободными развевающимися одеждами и которая слишком сильно красится, чтобы казаться интересной…

– Сейчас начнется мой любимый сериал! – громко возвестила Клер. – Ты покажешь мне остальные фотографии завтра, Мел, я не могу пропустить эту серию. А пока пойди на кухню и вскипяти чайник. Я старая женщина, мои силы надо постоянно поддерживать. Не отказалась бы и от печенья.

Мел послушалась беспрекословно. «Все-таки в моей матери есть что-то особенное», – с благодарностью подумала Лиони, обрадованная, что мучениям пришел конец. Если бы Лиони попросила сделать чай, Мел наверняка бы застонала и перепоручила это задание Эбби.

Сейчас же она послушно собрала свои фотографии и отправилась на кухню, весело напевая.

– Смени канал, Дэнни! – резко приказала Клер.

Как ни странно, он мгновенно повиновался. Послышались звуки музыкального сопровождения сериала, и Клер кивнула Лиони в знак солидарности. Лиони знала, что мать ни за что не заговорит о новой пассии Рея, если она не поинтересуется ее мнением. Но она чувствует, как больно дочери, просто потому, что слишком хорошо ее знает.

Они просидели два часа перед телевизором, прежде чем Клер собралась уходить.

– На этой неделе мне предстоит сшить четыре платья для подружек невесты, так что встать придется пораньше, – сказала она, беря ключи из керамической вазы в холле.

Девочки вышли из своей комнаты и поцеловали ее на прощание. Дэнни проорал: «Пока!» – из кухни, где он мастерил себе бутерброд с сыром.

Клер напоследок обняла дочь.

– Позвони завтра, если захочешь поболтать, – сказала она, что на их тайном языке означало: звони, если нужно будет поплакаться в жилетку насчет Рея и Флисс.

После ее ухода Лиони побродила по гостиной, наводя порядок, и решила приняться за кухню. Но Мел оставила фотографии на журнальном столике в гостиной, и они притягивали Лиони, как магнит. Ей хотелось посмотреть на них еще раз, убедиться, что Флисс и в самом деле так красива, стройна и идеальна. Подобно человеку, сидящему на диете, который ни на секунду не может забыть о печенье, спрятанном в буфете, так и она не могла удержаться, чтобы снова не взглянуть на фотографии.

Надеясь, что Дэнни увлекся каким-то фильмом про полицейских и ничего не заметит, Лиони тихонько схватила фотографии и спряталась с ними в своей спальне. Верная Пенни последовала за ней и легла вместе с ней на кровать. Стыдясь себя, Лиони начала просматривать фотографии, стараясь не перепутать: вдруг Мел помнит, в каком порядке они сложены.

В пачках оказалось множество фотографий Флисс – куда больше, чем Мел успела показать. Один снимок был сделан, по всей вероятности, в каком-то модном ресторане. Мел сидела рядом с Флисс, на ней была блестящая, вполне взрослая блузка, которую Лиони никогда не видела. Эбби в белой рубашке выглядела как обычно, но Рея невозможно было узнать. Он так же сверкал, как блузка Мел! На следующей фотографии Рей и Флисс были сняты крупным планом, ц Лиони поняла, что никогда не видела у него такого оживленного лица. И он выглядел счастливым! «Рядом со мной он никогда так не выглядел», – печально подумала Лиони.

Она просмотрела остальные фотографии, сложила их в конверты и сунула в корзинку на кухне, где хранила счета и письма. Если Мел начнет их искать, всегда можно будет сказать, что положила их туда для сохранности.

Лиони заглянула в комнату девочек. Эбби лежа читала книгу, а Мел сидела за туалетным столиком и старательно мазала лицо кремом. Это было что-то новенькое – Мел никогда своим лицом не занималась. Она ничуть не сомневалась, что прыщи – удел других, менее одаренных природой и менее красивых девушек, поэтому даже не стирала с глаз тушь, которой ей, в общем-то, и пользоваться не разрешалось. А тут сидит и старательно обрабатывает лицо с помощью ватного тампона, как будто она реставратор, трудящийся над картиной Моне.

Лиони села на край кровати Мел.

– Я рада, что вы вернулись, – заметила она, огорчаясь, что чувствует себя в их комнате незваным гостем всего лишь после трех недель отсутствия.

– Угу, – пробормотала Мел. – Хотя в школу совсем не хочется. Ненавижу школу. Жаль, что сейчас не январь.

Эбби явно не была расположена разговаривать, и Лиони отметила, что это для нее необычно. Как правило, она ходила следом за матерью, садилась на ее кровать, скрестив ноги, гладила шелковые уши Пенни и говорила без конца, пока они не спохватывались и не обнаруживали, что уже одиннадцать часов, а вставать надо в семь. Сейчас же Эбби только слегка улыбнулась и снова уткнулась в книгу, явно не желая принимать участия в разговоре. Кто знает, возможно, и она скучает по этой идеальной Флисс.

Чувствуя себя лишней и несчастной, Лиони ушла, погасила свет в холле, закрыла дверь за вернувшейся Пенни и предупредила Дэнни, чтобы он не включал слишком громко звук телевизора. И пошла в спальню. Лиони редко включала вечером радио, но на этот раз ей было так одиноко, что она щелкнула выключателем. Передавали вечернюю дискуссию, касающуюся агентств по организации свиданий.

– Где же, по-вашему, можно найти парня без посторонней помощи? – вопрошала женщина, вступившая в спор с мужчиной, который утверждал, что платить за то, чтобы тебя с кем-то познакомили, – низшая степень падения.

– Можно, если, конечно, вы не напоминаете старую корову, – нагло перебил ее мужчина, который уже успел сообщить, что женат и имеет четверых детей.

– Обычно это легко женщинам, которые трахаются с кем попало! – парировала женщина.

Их перебил ведущий, сообразив, что они вот-вот перейдут на личности.

– Мы вернемся к вам после новостей, – сказал он, – чтобы рассказать о паре, нашедшей свое счастье по объявлению.

Лиони не смогла устоять. Она выключила радио только через час и долго лежала в темноте. Не одна она такая. Есть еще много людей, чувствующих себя одинокими, которые не знают, как найти себе партнера. Людей, которые уже переросли танцульки в пабах, но еще недостаточно стары для чаепитий и бальных танцев. Женщина, выступавшая последней, была такой же, как Лиони, – одинокой бабой, не верящей, что можно снова влюбиться. Она дала два объявления в местной газете Белфаста и сейчас встречалась с порядочным и весьма привлекательным мужчиной. Они собирались пожениться, а также сняться в документальном фильме о людях, нашедших свою любовь нестандартным способом. Будь у нее мужчина, она бы так не расстраивалась из-за Рея и Флисс или по поводу Мел, которая не радуется возвращению домой, или из-за того, как снова растолстела…

Лиони твердо решила, что даст объявление в газете или обратится в службу знакомств. У нее есть цель – найти мужчину. И тогда она будет лучше относиться к самой себе. Так ведь?

– Что означает ХЧЮ? – спросила Лиони, уставившись в газету на маленькой кухне в клинике, где она умудрялась каждый день отдохнуть между обходами и началом операций. Анджи, единственная в их клинике женщина-ветеринар (сама Лиони была всего лишь ассистентом), подняла голову от кроссворда, который она всякий раз без малейших усилий решала за семь минут.

– Хорошее чувство юмора, – ответила она с резким австралийским акцентом, внимательно разглядывая коллегу. – А в чем дело?

– Да ничего…

– Собираешься дать личное объявление? – спросила Анджи после минуты молчания.

Лиони покраснела и смущенно опустила голову, зная, что обманывать Анджи бесполезно – она была одной из самых умных женщин среди знакомых Лиони.

– Ну да, это жест отчаяния. Только здесь я никогда ни с кем не познакомлюсь.

– Если только не захочешь сбежать с почтальоном. Кстати, он к тебе явно неравнодушен. Если ты открываешь ему дверь, передача почты занимает намного больше времени.

– Какая же ты бессовестная, Анджи! Ему уже пора на пенсию. И если он – лучшее, на что я могу рассчитывать, то мне пора ставить на себе крест. А кто еще? Тим женат и счастлив, Рауль помолвлен, так что, если мы с тобой не подадимся в лесбиянки, у нас нет никаких шансов. Может, Рауль вернется в свою Латинскую Америку, и мы наймем нового, молодого ветеринара? Тогда наши глаза встретятся над операционным столом, на котором он будет кастрировать бродячего кота, и… – Лиони вздохнула. – С другой стороны, у него должны быть мозги набекрень, чтобы связаться с разведенной женщиной с тремя детьми, верно? Кстати, неплатежеспособной женщиной с тремя детьми. Я снова без денег, Анджи, а Мел вся изнылась, требует новое платье…

– Личные объявления – хорошая мысль, – перебила Анджи, не дав Лиони расплакаться от жалости к себе. – Что ты собираешься написать?

Лиони достала сложенный листок и сказала:

– Я разыскала это в «Гардиан». И ничего не поняла. Такое впечатление, что написано на монгольском. Послушай: «Ст. блд., жен., с ХЧЮ, без вр. прив., хп с кр. муж. для соз. сем. Лдн.».

Анджи перевела: «Стройная блондинка с хорошим чувством юмора, без вредных привычек хочет познакомиться с красивым мужчиной для создания семьи. Проживает в Лондоне».

– А, понятно. – Лиони бегло просмотрела другие объявления. – Одна проблема – все женщины тут стройные, и все мужики ищут стройных женщин. Смотри: «…хотел бы познакомиться со стройной, привлекательной женщиной…» Пусть хоть убийца с топором – но чтоб обязательно стройная!

– Не ной, – сказала Анджи, которая была высокой, спортивной, привлекательной и очень-очень стройной.

– Да нет, взгляни сама.

Они просмотрели колонку. Себе мужчины давали самые разные характеристики – от «солидный» («Означает толстый», – перевела Анджи) до «Сложно описать в нескольких словах» («Низенький, толстый, часто обзывают жирной свиньей», – пояснила Анджи). Но женщина каждому требовалась стройная.

– Ты только послушай: «Робкий мужчина 35 лет, девственник, ищет такую же для близких отношений». Как можно быть девственником в 35 лет? Дичь какая-то!

– Может быть, он глубоко религиозен, – предположила Анджи.

– Да, я об этом не подумала. А что означает «для возможных взаимоотношений»?

– Это означает, что он собирается оттрахать тебя от души после первого же совместного ужина, за который вы заплатите поровну, – со знанием дела объяснила Анджи. – Такое однажды случилось с моей подругой из Сиднея. Она собаку съела на этих объявлениях, но тоже один раз попалась. Мужчина написал, что он доктор-красавец, и это оказалось правдой. Она сразу забыла, что собиралась изобразить из себя недотрогу, и отдалась при первом же свидании. Шампанское, шоколад, «Полароид» и так далее. И больше она его не видела.

Лиони поежилась при мысли о своих фотографиях в голом виде и продолжила чтение:

– «Ищу классную блондинку для приятного времяпровождения и игр». Бред какой-то. Почему бы ему просто не взять девочку по вызову?

– Это не те объявления, – уверенно заявила Анджи. – Тут всяческие изыски. Тебе нужны объявления в местных газетах.

– Ты думаешь?

– Не сомневаюсь. Найдешь себе человека с уютным камином, деньгами в кубышке, который здорово выглядит в резиновых сапогах.

– Ну, конечно! В Уиклоу полно таких ребят, – уныло сказала Лиони. – Пока мы тут сидим, в нашей приемной наверняка собрались уже десятка два парней с розами, узнавших, что я хочу влюбиться. И у каждого – по больной овце, которую надо полечить.

Они еще несколько раз возвращались к теме брачных объявлений, пока Анджи кастрировала четырех котов и двух собак. Лиони ей ассистировала, брила животы животным и дезинфицировала их перед операцией. В ее обязанности также входило следить за дыханием. Старым животным во время операции часто дают кислород, а молодые обходятся без него. Но Лиони следила за цветом языка и, если он серел, тут же подключала чистый кислород.

– В объявлении пиши все честно, – посоветовала Анджи, аккуратно сшивая разрез на брюшке котенка. – Напиши «чувственная», потому что так оно и есть, напиши «пышная». Ведь ты же не хочешь нарваться на мужика, который поставит перед собой цель заставить тебя похудеть на несколько фунтов.

– Приятно иметь хоть одного друга, который все говорит тебе честно, – заметила Лиони, наблюдая за дыханием котенка. – Обычно мои подруги из кожи вон лезут, доказывая, что я стройная. А моя мама всегда говорит, что я хороша, какая есть, и надо забыть про диеты, потому что все это дерьмо.

– Твоя мама замечательная женщина, но нет, это не дерьмо. Половина женщин в стране убивают себя диетами. Но все это пустая трата времени – те, кому удается похудеть, тут же набирают еще больше.

– А то я не знаю! – простонала Лиони, чувствуя, как пояс ее брюк врезается в тело. – Так если я все-таки решусь, что мне писать?

– Чувственная, пышная… – начала Анджи.

– Убирайся! – закричала Лиони, хотя в душе была довольна. – Чувственная… Скажешь тоже!

– Почему бы и нет? – Анджи сделала котенку укол антибиотика и понесла назад в клетку. – Ты такая и есть. Это ведь относится не только к сексу, а вообще к чувствам.

– Ну, да! Употреби я это слово, и тут же появятся мужчины, решившие, что мне нужно совсем другое. Парни, которые оставляют деньги на каминной доске.

– Ладно, отменим. Как насчет «синеглазая блондинка, пышная»… любит детей.

– Это может их отпугнуть, – возразила Анджи. – Вдруг подумают, что тебе нужен производитель?

– Ну, про детей все равно придется упомянуть.

– Может быть, «любит детей и животных»? – предложила Анджи.

– Так лучше.

Когда операции закончились, Лиони отправилась чистить клетки животным – это тоже входило^в ее обязанности. Иногда в лечебнице собиралось около сорока зверей, уже прооперированных или дожидающихся операции, которые тоскливыми глазами следили за ветеринарами. Имелся здесь даже один сокол, которому требовался дом. Лестер был мастак удирать; однажды он сумел вырваться из рук Лиони и десять минут прятался в шкафу с лекарствами, пока его снова не поймали.

Лиони аккуратно почистила клетку Лестера, дала ему игрушку и немного понаблюдала, как он с ней играет. Она сама подумывала, не взять ли птицу домой, так как очень жалела тех, кого никто не любит. Известно, что сокол может укусить, но до сих пор Лестер никому не причинил зла. Однако, наблюдая, как Лестер раздирает шею медвежонку, Лиони передумала.

Интересно, что бы мог написать Лестер в объявлении?

Стройный, доброжелательный самец ищет любящий дом с хозяином, который не возражает, если его слегка покусают. Дамам могут понравиться прогулки в парке и терпкий мужской запах.

Лиони мысленно усмехнулась. При такой подаче Лестер был неотразим. Надо научиться читать между строчками. Иначе один господь ведает, что может случиться.

10

Ханне нравилась ее новая работа – вот только если бы не приходилось управляться с коммутатором в отсутствие секретарши. А Кэролайн, девушка, начавшая работать в фирме две недели назад, отсутствовала постоянно. Ханна уже пожалела, что наняла ее. Кэролайн болела на прошлой неделе, а сегодня позвонила в десять и заявила, что у нее грипп.

– Джиллиан, вы не могли бы сегодня посидеть в приемной? – попросила Ханна.

Джиллиан до сих пор не пережила, что Ханну сделали менеджером. Ей нравилось знать, где находятся агенты, звонить им и интересоваться, все ли в порядке. Это давало ей ощущение власти над ними.

– Могу до ленча, – огрызнулась Джиллиан. – Я сегодня работаю полдня.

Это означало, что Ханна не сможет заняться своей собственной работой, а вынуждена будет сидеть в приемной и отвечать на звонки, одновременно пытаясь выяснить, куда запропал груз канцтоваров, который давно должны были доставить.

Естественно, как только появились посетители, зазвонили сразу все телефоны. Женщина, стоящая у конторки, казалось, совсем не обращала внимания на то, что Ханна должна ответить на звонки по четырем телефонам, прежде чем заняться ею. Она дрожала от нетерпения, но Ханна дождалась, когда погас красный огонек на коммутаторе – это означало, что Донна Нельсон повесила трубку.

– Донна, тебе звонят по первой линии: мистер Макэль-хинни, насчет недвижимости на Йорк-роуд.

– Спасибо, Ханна.

Ханна крутанулась в своем новом удобном кресле и наконец оказалась лицом к лицу с нетерпеливой посетительницей.

– Извините, что пришлось оторваться, – сказала она мягко, – сегодня так много дел. Что я могу для вас сделать?

– Номер 73 на Шэндаун-Террас уже продан? – спросила женщина, причем с каждым словом ее голос звучал все выше; казалось, она вот-вот расплачется. – Мы только что сообразили, что дом продается. Нам всегда хотелось там поселиться. Только не говорите мне, что дом уже продан!

– Подождите немного, – успокаивающе сказала Ханна. Она пробежала по компьютерным файлам и нашла этот дом. Им занимался Стив Шоу – молодой, но весьма перспективный сотрудник. Он дважды водил туда клиентов, но никто не согласился заплатить запрашиваемую сумму.

– Надо в него тыщ двадцать вложить, иначе даже крысы не согласятся там поселиться, – фыркнул Стив, вернувшись в первый раз после посещения дома.

– У меня хорошие новости, – сказала Ханна, – дом еще не продан. Хотите поговорить с агентом, который занимается этим делом?

Через несколько минут Стив сидел в приемной рядом с клиенткой – слишком близко к клиентке, по мнению Ханны. Такова была техника Стива по продаже недвижимости: флиртовать с клиенткой, как будто такого прелестного существа он никогда раньше не видел.

Стив попытался применить этот прием и с Ханной, когда впервые ее увидел. Он только что вернулся после медового месяца на Багамах, загорел и считал себя»неотразимым.

– Зачем ты поступила в эту компанию, неотразимая? Чтобы разбить мое сердце? – воскликнул он в первый же раз, когда она отказалась с ним пообедать. Это случилось на пятой минуте их знакомства. Даже суровый взгляд из-под очков его не остудил.

– Когда ты так смотришь, ты очень сексуальна, – нахально прокомментировал он.

Все последние три недели он вел себя в том же духе, но пока Ханна справлялась с желанием резко поставить его на место. Пока.

Со своего кресла ей было видно, как Стив положил руку на коленку клиентки. «Это никуда не годится!» – подумала Ханна. Но женщина так обрадовалась возможности приобрести облюбованный ею дом, что не заметила этого наглого жеста и продолжала с восторгом смотреть на Стива.

День выдался суматошным. Вообще в филиале все изменилось с тех пор, как им занялся Дэвид. По всей округе распространили рекламные листовки, наняли двух новых агентов, за выходные отремонтировали сам офис, так что он превратился в близнеца конторы на Даусон-стрит. Даже неисправный вентилятор в дамском туалете починили. Дэвид Джеймс хотел, чтобы все было сделано на славу.

Он мало говорил, но ничего не ускользало от его внимания. Они с Ханной прекрасно понимали друг друга. Два раза в неделю они устраивали совещания, и Ханна заметила, что ждет этих дней с нетерпением. Когда они оставались вдвоем, Дэвид менялся – становился мягким и разговорчивым. Обычно, после обсуждения всех насущных проблем, он отправлял Джиллиан за кофе и шоколадным печеньем.

– Не надо бы мне его есть, – виновато говорил он, беря третье печенье, – но я его обожаю.

– Я думала, что только женщины бывают сладкоежками, – поддразнила его Ханна. Она знала, что у Дэвида хорошее чувство юмора и он обожает перепалки.

– К сожалению, не все способны быть такими стойкими боевыми машинами, как ты, – возражал он, с удовольствием оглядывая ее подтянутую фигуру в темно-вишневой блузке и серых брюках.

– Если бы Джиллиан не была так влюблена в тебя, не видать бы тебе этого шоколадного печенья, – ехидно заметила Ханна.

– Ничего подобного! – Он с ужасом посмотрел на нее. Ханна невольно рассмеялась.

– Прости, Дэвид, но она и в самом деле к тебе неравнодушна.

– Ты шутишь, верно? – Он казался искренне обескураженным, и ей не захотелось развивать эту тему.

– Да, – соврала Ханна, – шучу. Пожалуй, я пойду и поработаю, Дэвид.

Она вышла из его кабинета, удивляясь в душе, как такой наблюдательный человек, как Дэвид, мог не заметить обожания Джиллиан. Он способен был уловить малейшие нюансы деловой беседы, но оказывался слеп, когда дело касалось людей. Когда Ханна опустилась в свое кресло, Джиллиан с ненавистью посмотрела на нее. Она больше всех негодовала по поводу этих совещаний на двоих.

Дэвид позвонил Ханне из машины перед самым концом работы.

– Ко мне должен прийти клиент, а я на двадцать минут опаздываю. Скажи ему об этом, извинись и угости кофе, ладно? Надеюсь, ты не возражаешь немного задержаться? Это очень важно. Он мой старый друг, его зовут Феликс Андретти.

«Надо же, как экзотично!» – подумала Ханна, записывая имя. В шесть все служащие, которые не встречались с клиентами, разошлись по домам.

– Задерживаешься? – спросила Донна, проходя мимо нее.

– Не слишком, – ответила Ханна. – Надо выполнить поручение Дэвида.

– Не желаешь потом что-нибудь выпить у Маккормака? Мы с Джэнис решили, что нам требуется укрепить свои силы с помощью алкоголя. Обычно у меня нет времени, но сегодня я могу слегка припоздниться.

– Я бы с удовольствием, но не могу, – с сожалением сказала Ханна. – Я на сегодня уже договорилась.

Сегодня должно было состояться «египетское воссоединение»: она договорилась с Эммой и Лиони зайти в отель «Сакс» выпить, а затем поехать ужинать. Лиони настаивала, чтобы после этого они отправились еще и в ночной клуб.

– Мне никогда не приходилось там бывать, – печально призналась она по телефону.

Ханна представила себе, как они танцуют, стараясь не удаляться от своих сумок, и ничего не пообещала. Однако она на всякий случай захватила свое прелестное аметистовое платье, чтобы переодеться.

В половине седьмого она распустила волосы, немного подкрасилась, намазала губы помадой под цвет платья и щедро подушилась духами «Коко». Ей надо было уходить через несколько минут, чтобы успеть на встречу с подругами в гостинице, а она еще не переоделась. Черт бы побрал Дэвида и его клиента!

Через пять минут, когда ни один из них не появился, Ханна схватила платье, встала за шкаф так, чтобы видеть дверь, но не показываться самой, и разделась. К счастью, она как раз натягивала платье на бедра, когда услышала, как открывается тяжелая стеклянная дверь.

Ханна поправила платье и уже было сделала шаг вперед, но сообразила, что вечернее платье в обтяжку не совсем годится для встречи любимого клиента хозяина. Поэтому она схватила свой плащ и успела надеть его, когда увидела Феликса Андретти.

Хорошо, что рабочий день уже кончился, поскольку Ханна была не уверена, что смогла бы одновременно заниматься посетителями и не сводить глаз с этого сказочного видения. От его внешности дух захватывало: не смуглый, как можно было решить по его итальянской фамилии, но весь бледно-золотой, как осенние листья. Кожа у него была медового оттенка, пшеничные волосы прядями падали на сверкающие карие глаза, а лицо… Красивое – не то слово! Широкий волевой подбородок, аристократический нос, высокие скулы. «Он бы с легкостью переплюнул молодого Редфорда, – потрясенно подумала Ханна. – Лиони бы умерла, увидев его!» На Феликсе был кремовый костюм, в котором он выглядел стройным, как ковбой. Ханна глаз не могла от него отвести.

– Прелестное платье, – сказал он, а влажные карие глаза оглядывали ее расстегнутый плащ, очень, ну очень короткую юбку и ноги в нейлоновых колготках, которые каким-то чудом не порвались за день.

Ханна не сразу нашлась, что сказать, и нервно рассмеялась:

– Я собралась на встречу и должна была переодеться. Дэвид задерживается и попросил вас дождаться.

– Не знаю, как его и благодарить, – проговорил Феликс.

Ханна не могла определить, что у него за произношение. Явно не британское и не ирландское. «Несколько высокомерное», – сказала бы ее мать. После многих лет работы уборщицей в гостинице миссис Кэмпбелл очень не любила высокомерных людей.

– Хотите кофе? – спросила Ханна, чтобы хоть что-то сказать. Она твердо знала: этот человек – друг и клиент Дэвида, флиртовать с ним нельзя.

– А что-нибудь еще можно? – спросил он, лукаво подняв одну золотую бровь.

– Ну… конечно.

– Тогда я бы хотел вас. Ханна моргнула.

– Я не вхожу в меню! – отрезала она.

Феликс присел на край стола и с интересом взглянул на нее.

– Дэвид надолго задержится? – спросил он. – Впрочем… я бы предпочел, чтобы он вообще не появлялся.

Ханна откинула голову и хрипловато рассмеялась, удивив этим больше всего себя.

Она, женщина, одним стальным взглядом усмиряющая атакующих викингов, флиртует как сумасшедшая с этим потрясающим мужчиной. Поверить невозможно! Но чертовски приятно. Кто знает, может, тот мускулистый инструктор из гостиницы открыл какие-то шлюзы и вернул ей веру в мужчин. Почему бы и нет? Она достаточно долго была одна. Она заслуживает мужчину в своей жизни!

– Полагаю, на вашей визитке написано «профессиональный обольститель»? – улыбнулась Ханна и позволила плащу упасть с ее плеч. И сразу она будто изменилась физически – лицо стало спокойным, поза более естественной.

– Кстати, там написано «актер», – ответил он.

– Вот как?

– Вы разочарованы?

Ханна покачала головой. При этом движении волосы свободно рассыпались по плечам. Она знала, что ей так идет, и хотела, чтобы он это заметил.

– Никогда не встречалась с актерами. Во всяком случае, должным образом.

– Вы хотите сказать, что встречались с ними недолжным образом? – усмехнулся он.

Она укоризненно покачала головой.

– Таким умным в жизни приходится тяжело.

– Не нахожу, – сказал он, подвигаясь к ней поближе. – До сих пор я неплохо справлялся. Хотя все стало значительно лучше, стоило мне с вами познакомиться.

– Мы незнакомы, – заметила она. – Именно это я и имела в виду под «должным образом». Нас друг другу не представили, следовательно, мы не познакомились должным образом. Других тоже никто не представлял.

– Наверное, они были слепы, если не захотели быть представленными. – Он протянул ей руку официальным жестом. – Счастлив с вами познакомиться, мадам. Феликс Андретти к вашим услугам.

Она взяла его руку, ощутила теплоту его кожи и почувствовала, как что-то сжалось внутри.

– Ханна Кэмпбелл, тоже рада с вами познакомиться.

– Теперь, когда мы должным образом знакомы, нельзя ли перейти к «недолжным образом»? – спросил он. Его темные глаза смеялись. – Вы сказали, что сегодня встречаетесь с друзьями. Нельзя ли отменить вашу встречу и пойти вместо этого со мной?

– Нет, – улыбнулась она. – Не могу. Это особая встреча. Я не должна подводить друзей.

– Мужчин или женщин? – поинтересовался он.

– Женщин.

– Прекрасно! В таком случае я пойду с вами.

– Нельзя.

Феликс сделал вид, что призадумался.

– Что-то не узнаю я этого слова. Что значит «нельзя»?

– Полагаю, слова «нет» вы тоже не знаете? – поддразнила Ханна.

Он усмехнулся, но тут зазвонил телефон, и Ханна быстро схватила трубку. Звонил Дэвид, хотел поговорить с Феликсом. Она передала трубку и услышала, что они договариваются встретиться где-то в другом месте, поскольку Дэвид все еще задерживался.

– Мне пора, – мягко сказала Ханна.

– Мы сможем снова увидеться? – спросил Феликс.

Он наклонился через стол и оказался так близко от нее, что она ощутила запах его лосьона для бритья. У нее закружилась голова.

– Да. Пока.

– Хотите, я вас подвезу? – предложил он. Его улыбка просто валила с ног. – По дороге мы поговорим. Я хочу знать о вас все.

Ханна подумала о Гарри, от которого сегодня утром получила второе письмо. Он умолял ее ответить. Пожалуйста, согласись встретиться со мной. Это очень важно.

Пошел он, этот Гарри! Ей хотелось немного пожить.

Лиони, облаченная в светло-вишневое развевающееся платье, ногти и губы того же яркого цвета, вплыла в бар гостиницы, стараясь держаться уверенно. Сегодня она накрасилась очень умеренно и чувствовала себя полуголой. Но ведь никто в баре об этом не знал! В глазах людей она выглядела спокойной и уверенной в себе женщиной, которая пришла встретиться с друзьями и поведать им интересные новости.