Текст книги "Электрический идол"

– Давай покончим с этим.

– После тебя, любимая.

Глава 11
Эрос

Я много раз видел дом Деметры снаружи, и у меня есть план пентхауса, в котором она живет с дочерьми, – как и планы домов всех людей, которые могут стать мишенью матери. И все же войти в вестибюль – совсем другое дело. Я насчитываю полдюжины тщательно замаскированных сотрудников службы безопасности, а значит, на всей территории, скорее всего, находится еще полдюжины, если не больше. Деметра не рискует, хотя она не из тех, кто любит лишний раз напоминать гостям о присутствии охраны.

Возможно, она волнуется за дочерей.

В другой ситуации сотрудники службы безопасности стали бы источником раздражения, но сейчас играют нам на руку. Моя мать не нанесет удар здесь, не пришлет своих людей. Лишний риск без особой выгоды. Пока мы в этом здании, Психея в безопасности, и я могу немного расслабиться.

Она проходит мимо центральных лифтов и идет по короткому коридору. Прижимает ладонь к панели возле лифта, и через мгновение она загорается зеленым цветом. Интересно. Двери открываются, и Психея заходит в кабину.

– Я соберу чемодан, но нужно, чтобы ты вынес еще кое-что из вещей.

Любопытство хватает меня за горло. Ее соцсети выглядят очень непринужденно. Я с этой хренью вообще не связываюсь, но даже я знаю: чем естественнее все выглядит, тем больше усилий требует. И я вот-вот загляну за кулисы.

Это не должно иметь значения. Я намерен воспользоваться преимуществом, которое нам дает ее умение представить миру привлекательную историю. И точка. Когда увидел, как она создавала тот наш «спонтанный» снимок в моей кровати, это стало для меня открытием. Она действовала с целеустремленностью и сосредоточенностью, которую считаю крайне сексуальной, и сделано все было с помощью пары ламп и мобильного телефона. Хочу посмотреть, как она работает, когда в ее распоряжении есть все нужные приспособления.

Держу пари, Психея была совершенно искренна в ту ночь, когда нас впервые сфотографировали вместе, но убедительный вымысел для Олимпа она создает с иной искренностью. И Олимп этот вымысел принимает. Я проверяю телефон. Количество лайков на нашей фотографии перевалило за миллион, а еще нет и полудня. Она и правда великолепна в своем деле.

Двери лифта открываются в неожиданно уютном фойе. Стены выкрашены в темно-зеленый цвет, что должно вызывать гнетущее впечатление, но они, как ни странно, создают привлекательную гармонию в сочетании со светло-серой плиткой на полу. В фойе стоит несколько предметов мебели, которые словно приглашают гостей присесть и поболтать: два кресла с высокими спинками и сдержанным цветочным принтом на обивке и длинный стол из темного дерева с множеством выдвижных ящиков. В гребаном фойе.

Дальше расположена гостиная. Яркие стены, светлые полы и мебель, которая выглядит уютно. На кофейном столике, стоящем в центре между длинным диваном и парой кресел, разбросано несколько книг: художественные произведения с помятыми от чтения корешками. Легко представить, как Психея лежит на диване с книгой в руках и отдыхает в кругу семьи.

Это место похоже на дом.

Как непривычно.

Моя мать использует гостиную как зону для приема гостей, поэтому, пока я рос, запрещала, чтобы я проводил там свободное время. Для этого есть спальни – личное пространство, где можно спрятаться за закрытой дверью. Мать не переставала играть даже в относительном уединении под крышей нашего дома. От меня ожидали того же.

Мне хочется найти предлог походить по дому Психеи, но она ведет меня по лестнице с парящими ступенями, и перспектива увидеть ее комнату затмевает все остальное. Если дочери Деметры считают весь пентхаус личным пространством, что покажет еще более личное пространство Психеи?

Я резко останавливаюсь в коридоре второго этажа. Психея делает несколько шагов и только когда осознает, что я не следую за ней, тоже останавливается. Оборачивается, издав нетерпеливый вздох.

– Понимаю, что искушение подсмотреть почти нестерпимо, но не отставай, пожалуйста. У нас мало времени.

Она права, но, похоже, разум меня покинул. Я смотрю на фотографии, развешанные на стенах. Конечно, скомпонованы они искусно, но это личные фотографии. Постановочные снимки в больших рамках, на которых запечатлена Психея с тремя сестрами в тщательно подобранных нарядах, начиная с ранних лет и до недавнего времени. Все они интересны, но мой взгляд цепляют спонтанные снимки в рамках поменьше.

Психея и Персефона с заплетенными в косички волосами обнимают друг друга за плечи, а у Психеи недостает передних зубов.

Юная Каллисто держит в руках рыбину почти с себя размером, на ее лице застыла радостная, искренняя улыбка.

Все четыре девчонки в костюмах. Эвридика – фея. Каллисто – рыцарь. Персефона – ангел. А Психея – принцесса.

У меня щемит в груди. Какого черта у меня щемит в груди? Это просто фотографии. Очевидно, Психея всегда хорошо получалась на фотографиях. Она самая фотогеничная во всем этом фотогеничном семействе. Нет никаких причин, чтобы неясное чувство пронзило меня при виде фото из ее счастливого детства. И уж точно оно не должно усилиться оттого, что Деметра выставила эти фотографии в той части пентхауса, где проводят время только члены семьи.

– Эрос?

Я прихожу в себя.

– Все нормально.

– Точно? – Психея хмурит брови, в ее карих глазах застыло беспокойство. – Что-то не так?

– Все хорошо. – Должно быть. Я натягиваю на лицо обаятельную улыбку, но Психея сильнее хмурится. Точно. Она знает, что я лгу, и ее не обманешь фальшивой улыбкой. – Да все хорошо. Это к делу не относится.

– Уверен?

– Да.

Она смотрит на меня еще мгновение, но в конце концов кивает.

– Ладно, давай поторапливаться. – Она отворачивается и идет дальше по коридору, вынуждая следовать за ней.

В последний раз задержав взгляд на фотографиях, прохожу мимо. Наверное, в том, что у Психеи и ее сестер было счастливое детство, нет ничего необычного, но это Олимп. Я был воспитан борьбой за власть и научился лгать примерно в то же время, когда учился ходить. То же самое можно сказать о Елене и Персее и их брате с сестрой. Те из нас, кому повезло или не повезло родиться в семьях элиты Олимпа, с ранних лет оказались в ситуации «пан или пропал».

Особенно моя мать не терпела ошибок.

Неудивительно, что Психее легко дается доброта – в детстве она видела ее в избытке.

Она останавливается перед третьей дверью, отвлекая меня от размышлений. Я в предвкушении. Мое недолгое пребывание здесь уже дало мне столько информации об этой женщине. Ее спальня позволит по-настоящему заглянуть за кулисы. Психея открывает дверь и проходит в комнату, приглашая меня войти.

А там… бардак.

Я стою на пороге и рассматриваю груды одежды, разложенные на каждой доступной поверхности. Антикварный туалетный столик заставлен бесчисленными баночками и тюбиками с косметикой и средствами ухода за кожей и волосами.

– Ты спишь в шкафу.

– Это спальня.

– Разве? Кровати нигде не видено. Кругом только одежда.

– Замолчи. – Она проходит в глубь комнаты по узкой, не заваленной вещами дорожке. – У меня своя система.

– Настоятельно советую тебе придумать новую систему, потому что я так жить не смогу. – От одной мысли о таком бардаке, систематизированном или нет, мне становится нехорошо. Я ожидал, что в этой комнате будет царить еще более уютная и гостеприимная атмосфера. А тут настоящая свалка. Я прохожу в комнату и дотрагиваюсь до кипы одежды, которая опасно балансирует, скорее всего, на стуле. – Я женюсь на монстре хаоса.

– Тогда, полагаю, мы оба монстры.

– Мило. – Я сопротивляюсь желанию продолжить трогать ее одежду. – Но мы оба знаем, что это не так.

– Да-да, ты самый большой и самый жуткий монстр. Не отвлекайся. – Она скрывается за дверью и возвращается оттуда с огромным чемоданом. Снова уходит – и выносит несколько сумок, похожих на те, в которых хранят осветительное оборудование. Она сует их мне в руки. – Подержи, пожалуйста.

– Я видел фотографии твоей спальни. На снимках она так не выглядит. – Сколько бы я ее ни дразнил, кровать хламом не завалена, но это не та кровать, которую я видел на фото.

– А, да. – Психея бросает на нее чемодан, затем начинает перебирать груды одежды и кидать туда вещи. – Я пользуюсь спальней Персефоны. Она аккуратистка, да и обстановка в ее комнате выглядит эстетично. К тому же она никогда не публиковала фотографии интерьера нашего дома.

Смотрю, как еще три платья летят в чемодан, из которого разноцветные ткани уже вываливаются через край, и у меня иссякает терпение.

– Да твою ж мать. – Я не аккуратист, как она выразилась. Мне нравится, когда мое барахло разложено по местам, потому что это упрощает жизнь, но я не разгуливаю с машинкой для расклейки ярлыков и не слетаю с катушек, когда что-то лежит не там, где нужно. Тем не менее от ее полного пренебрежения ко всему, что отдаленно напоминает порядок, у меня начинает дергаться правый глаз. Я ставлю сумки у двери и, осторожно прокравшись к ее кровати, начинаю складывать одежду.

– Что ты делаешь?

– Не обращай на меня внимания и собирайся дальше. – Странно возиться с женской одеждой. Это новый сенсорный опыт: большинство вещей не хотят складываться, и мне приходится по-всякому их сворачивать, чтобы создать хотя бы подобие порядка. Я стараюсь не думать, как Психея носит эти вещи, в особенности шелковое платье, которое скользит по моим ладоням, пока пытаюсь с ним совладать. Оно бы прекрасно смотрелось у меня на полу, после того как я стащил бы его с ее плеч и… Сосредоточься.

Чемодан уже наполовину собран, когда Психея бросает на меня пристальный взгляд.

– Мне нужно сложить еще несколько вещей. Захвати сумки с оборудованием, встретимся внизу.

– Хорошая попытка. Но нет.

– Эрос, я буду рыться в ящиках с нижним бельем. Дай мне немного пространства.

Начинаю спорить, но замолкаю, когда мне в голову приходит одна мысль.

– Свадебное платье.

– Что?

– Тебе нужно свадебное платье.

Психея хмурится, а потом чертыхается.

– Мне нужно свадебное платье. Черт. Ничего не выйдет. Нам не хватит времени. – Она начинает путаться в словах. – О боги, без такого важного атрибута никто не поверит, что мы женимся по-настоящему.

Я хватаю ее за плечи.

– Психея, посмотри на меня.

– Мне, наверное, пора выбирать себе надгробие, потому что…

Не думаю о последствиях своих действий. Просто целую ее. Психея напрягается, но не успеваю отстраниться, как она тает в моих руках, запускает пальцы в мои волосы и прижимается ко мне всем телом. Самое время остановиться и вернуться к нашему разговору. Мне удалось остановить ее панику, значит, цели я достиг. Нам нужно прекратить…

Но я не готов. Ее вкус чертовски сладок на языке. Еще одно напоминание, что она не такая, как все, кого я когда-либо встречал. Она хитрая и заботится о публичном имидже, но при этом она нежная, веселая и милая.

Хороший человек сделал бы все возможное, чтобы сохранить ее. Он бы сражался и с ее внутренними демонами, и с внешними врагами, чтобы создать мир, в котором она могла бы опустить защитные преграды и жить счастливо без брони. Он бы увез ее к чертовой матери из Олимпа, пообещал обеспечить безопасность без эгоистичной выгоды, вознес бы ее на пьедестал и каждый день поклонялся у ее алтаря.

Но я не хороший человек.

А долбаный монстр.

Я хочу, чтобы Психея была моей. Это желание разгорелось еще в первую ночь, но за минувшие сутки окончательно вышло из-под контроля. Мне плевать, что она заслуживает кого-то столь же милого, как и она сама. Хочу приковать ее к себе и вырву глотку любому, кто думает, что сможет забрать ее у меня.

Обхватив ее лицо ладонью, слегка наклоняю ее голову назад и углубляю поцелуй. Овладеваю ей в этом крохотном жесте. Теперь она моя, пускай знать об этом будем только мы. Она издает тихий стон, который отзывается в моем члене. Мне бы ничего не стоило толкнуть ее на кровать и целовать, пока мы не забудем все причины, почему это ужасная идея.

Но мы не в моей квартире за запертой дверью, которая отгораживает нас от всего мира. Я не могу соблазнить Психею, чтобы она позволила мне делать с ней все, что хочу, потому что очень скоро нас прервут, и тогда точно больше никогда не смогу прикоснуться к ней.

Этого нельзя допустить. Ничто не помешает мне быть с этой женщиной… даже мои эгоистичные порывы.

Я неохотно поднимаю голову. Психея смотрит на меня, ее губы стали более пухлыми после поцелуя. Одного этого достаточно, чтобы побудить меня вновь ощутить ее вкус, но в этот миг здравый смысл решает взять верх. Делаю прерывистый вдох.

– Скажи мне, какие у тебя параметры.

Она замирает.

– Что?

Удовлетворение, которое пронизывает меня, когда осознаю, что оказал на нее такое же сильное впечатление, как и она на меня, вызывает беспокойство. Очередное свидетельство, насколько я сейчас неуправляем. Гоню эту мысль прочь и стараюсь сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.

– Твои параметры. Они мне нужны.

Психея облизывает губы, ее взгляд по-прежнему рассеян.

– Хм, мы уже говорили об этом. Это не…

– Твои параметры, Психея. – Я провожу руками по ее бокам и сжимаю бедра. – Или ты хочешь, чтобы я сам измерил? Тебе, конечно, придется раздеться.

Она отступает назад, разрывая наш контакт.

– В этом нет необходимости. – Она произносит несколько цифр, которые я быстро запоминаю. Ее лицо раскраснелось, она избегает моего взгляда. – Это все?

– Да. – Беру осветительное оборудование. – Подожду тебя в машине.

– Спасибо.

Вообразить не мог, сколько усилий мне потребуется, чтобы развернуться и уйти от нее. Прохожу в гостиную и спускаюсь на лифте. Ожидаю, что сюда заявится Каллисто, но мне никто не встречается на пути, пока иду к машине и убираю оборудование в багажник. В нем осталось место только для чемодана, больше туда ничего не влезет. Решаю, что лучше сделать звонок из машины, чем стоять посреди улицы и ждать Психею. Здесь не так много пешеходов, как возле моего дома, но я все равно привлекаю пристальные взгляды. Лишь вопрос времени, когда кто-то сфотографирует меня, разместит снимок в Сети, и сюда слетятся папарацци. Не хватало еще, чтобы кто-то подслушал этот разговор.

И тонированные стекла машины спрячут меня от прохожих, но дадут хороший обзор входа в дом Деметры.

Листаю список контактов, пока не нахожу Елену Касиос – дочь последнего Зевса и сестру нынешнего. Мне все равно нужно было ей позвонить, так что убью двух зайцев одним выстрелом. Она не заставляет меня долго ждать и берет трубку.

– С каких пор ты состоишь с кем-то в таких серьезных отношениях, чтобы официально объявлять о них?

Ну конечно, она видела фотографию. Теперь почти все жители Олимпа ее видели, в этом и весь смысл. Я делаю тихий вдох и готовлюсь к первой части этого спектакля.

– Психея особенная.

– Ага. Не пойми меня неправильно, все женщины Димитриу – те еще персонажи, и если кто-то и смог бы вскружить тебе голову, то только сильная личность. Но все же, будь мы с тобой друзьями, ты бы рассказал мне, что с кем-то встречаешься.

Нельзя утверждать, что она полностью заблуждается. Моя мать надеялась, что я женюсь на Елене или ее сестре, но между нами никогда не было ничего, кроме дружбы. И мы друзья, по крайней мере, близки к этому настолько, насколько возможно для таких, как мы.

– Я и не думал, что ты одобришь.

– Лжец. – Судя по голосу, она не злится, а только удивлена. – Попахивает махинацией. Но ладно. Ты не обязан посвящать меня в подробности. Полагаю, ты звонишь, потому что тебе что-то нужно.

– Ты ранишь меня, Елена.

Она смеется.

– Для этого у тебя должно быть сердце, которое можно ранить.

Тут она меня подловила. Бросаю взгляд на вход в дом Психеи. У меня сердца нет, но оно есть у моей невесты. Теперь моя обязанность – проследить, чтобы оно в целости и сохранности оставалось в ее груди. Елена мне в этом поможет, даже если не знает всей истории. Я отбрасываю обаятельное амплуа, испытывая странное чувство признательности, что могу закончить с этой игрой. Можно продолжать притворяться бесконечно, но возможность быть собой приносит облегчение. Эта свобода доступна мне с очень небольшим количеством людей.

– Мне нужны две услуги.

– Согласна, но и мне нужна ответная услуга.

Я фыркаю.

– Ты еще не слышала, в чем они заключаются.

– Мне это и не нужно. Мне скучно. С тех пор, как Эрис решила подлить масла в огонь, облив Афродиту и Деметру вином на прошлой вечеринке, Персей посадил нас под замок, чтобы мы не опозорили семью еще больше. Будто такое вообще возможно после безумия нашего отца. – Она издает смешок. – Мне нужно отвлечься, а для этого подойдет любая твоя затея.

– А какая тебе нужна услуга?

– Потом придумаю. Расскажи, что тебе нужно.

Оказывать услуги без условий не по мне, но сомневаюсь, что Елена решит использовать это против меня. Кроме того, мы оба знаем, что если она попадет в беду, то я помогу, даже если сначала поваляю дурака.

– Мне нужны контакты того дизайнера одежды в Нижнем городе. Той, что бесит мою мать.

– Джульетты. Конечно. Я пришлю тебе ее номер. – Через мгновение телефон оповещает о пришедшем сообщении. – Скука смертная. В чем суть второй услуги?

Лучше не ходить вокруг да около.

– Мне нужно, чтобы ты и Эрис выступили свидетелями на моей свадьбе. Сегодня вечером.

Она так долго молчит, что мне хочется проверить, не сброшен ли звонок. Не сброшен. Но Елене нужно время, чтобы все обдумать. Наконец она делает глубокий вдох, и я собираюсь с духом. Она не разочаровывает.

– Эрос, говорю со всей любовью, что есть в моем иссохшем сердце, но ты что, черт побери, выжил из ума? Одно дело встречаться с ней. Но жениться? Твою мать удар хватит. Боги, и моего брата хватит удар. Да и Деметру, скорее всего, тоже. Ты прикончишь троих из Тринадцати. Это блистательно в своей жестокости, но крайне безрассудно, а ты не безрассуден.

Обычно нет, но в этой ситуации все необычно.

– Ты сделаешь это или нет?

– Сделаю, – без колебаний отвечает она. – Не знаю, что ты задумал, но сделаю это. Эрис тоже.

Я не прошу у нее обещания. Если Эрис точно и сделает что-то, так это явится, когда кругом царит хаос. А наша с Психеей свадьба – центр хаоса.

– Все состоится у меня дома в семь.

– Мы приедем.

– Елена… Спасибо. За то, что согласилась. И не задаешь много неудобных вопросов. За все.

Она фыркает.

– Печально, что ты этому удивлен, но и винить тебя не могу. Это ведь Олимп, в конце концов.

– Да. – Здесь действуют иные правила, во всяком случае, в тех кругах, в которых мы вращаемся. Иметь в своей жизни человека, которому доверяешь достаточно, чтобы попросить об услуге, – самая большая в мире ценность, и такая же редкая, как золотое руно из легенд.

Мы быстро заканчиваем разговор, и я поглядываю на часы, а затем на дверь дома Психеи. Она не торопится, но прежде чем идти ее искать, мне нужно сделать еще один звонок. Этот разговор проходит еще быстрее. Судя по всему, Елена отправила Джульетте сообщение сразу после того, как прислала мне ее номер, так что та ждала моего звонка.

Я объясняю, что мне нужно, и сообщаю параметры Психеи. Несколько минут она что-то бормочет себе под нос, и слышно, как она перебирает вешалки.

– У меня есть несколько вариантов, которые могут подойти. Но вам придется приехать ко мне. Мне плевать, кто твоя мать (если уж говорить начистоту, это обстоятельство играет против тебя), как и на то, что твоя невеста время от времени прибегает к моим услугам. Я не стану пересекать границу в Верхний город.

Я тихо чертыхаюсь, но стоило этого ожидать. Моя мать помогла изгнать Джульетту из Верхнего города. Не помню за что, но то был один из редких случаев, когда она сделала все сама, а не заставила меня разбираться вместо нее. Впрочем, это не важно. Враждебность Афродиты может быть столь же мелочной, сколь и долгоживущей. Скорее всего, Джульетта отказалась с ней работать или нарядила ее соперницу лучше, чем саму Афродиту.

С другой стороны, это может оказаться подарком судьбы. Сейчас Психее будет гораздо безопаснее в Нижнем городе, чем в Верхнем. Оттуда мы поедем ко мне домой, поженимся и раз и навсегда сотрем мишень с ее спины.

Я вкладываю в свой голос как можно больше очарования.

– Как скоро нам можно приехать?

– Дайте мне час на подготовку, и еще час мне понадобится, чтобы убедиться, что выбранное платье сидит как нужно. – Джульетта называет мне свой адрес. – Будь готов заплатить за то, что сорвал мои планы.

– Конечно.

Она вешает трубку, как раз когда замечаю, что Психея вытаскивает два чемодана за дверь. Выхожу из машины и спешу к ней.

– Вижу, ты взяла только самое необходимое.

– Сам настаиваешь, чтобы мы жили вместе. Тут нет и половины того, что мне нужно для жизни. – Она идет за мной к машине и смотрит, как я кладу один чемодан в багажник, а второй на заднее сиденье. – Надо уезжать. Персефона написала, что они с матерью закончили обед.

Я придерживаю ей дверь, не обращая внимания на странный взгляд, которым она меня одаривает, и обхожу машину к месту водителя.

– Перезвони ей.

– Персефоне? Зачем?

– Нам нужно приглашение в Нижний город, и поскорее.