Текст книги "Бархатная лисица"

Со спины к девочке подошёл Дензил и спросил:

– Где Томос? Мать его ждёт.

И в этот миг появился Томос в сопровождении миссис Ханибон. Они быстро проследовали мимо Серен, словно и не видели её.

Когда они удалились, девочка скользнула в библиотеку.

Карусель стояла на столике у окна.

Серен подкралась к ней, приблизила лицо к маленьким фигурам и стала их разглядывать.

Каждая была не выше пятнадцати сантиметров.

Жонглёр в полосатом чёрно-зелёном пиджаке. Солдат, высоко и бодро поднимающий барабанные палочки. Балерина с милым личиком и нарисованными глазами.

Серен до ужаса хотелось завести игрушку и снова посмотреть, как они двигаются, особенно рыжая лисица, так спокойно расположившаяся посередине. Её вытянутые глаза пронзали девочку острым взглядом.

Руки Серен потянулись к рукоятке механизма.

– Серен!

Девочка вздрогнула.

В дверях стояла миссис Ханибон. Она улыбалась, обнажая короткие острые зубы.

– Не трогай. Это не твоё.

Из другого конца коридора донеслись отдалённые звуки аплодисментов: видимо, Томос задул свечи на торте.

Миссис Ханибон протянула девочке руку:

– Пойдём, а то тебе не хватит куска.

Серен медленно встала и пошла к двери. Миссис Ханибон обняла её тёплой и мягкой рукой за плечи.

– Так-то лучше. Понимаю, что при твоих способностях трудно держаться в тени.

Серен удивлённо уставилась на неё:

– Что вы имеете в виду?

– Ты же видишь, как мать боготворит Томоса, как осыпает его подарками.

– И что с того?

Миссис Ханибон крепко прижала её к себе.

– Не нужно скрывать свои чувства, дорогуша. Ты такая храбрая, такая сообразительная.

Серен отстранилась. Гувернантка пахла сладкими духами, но из-под этого запаха пробивался какой-то отвратительный душок. Девочка, однако, ничего не сказала, и миссис Ханибон отвела её в гостиную, где Томос неумело резал огромным серебряным ножом торт.

– А, вот ты где, Серен, – сказала леди Мэр, держа в руках тарелку с куском торта. – Спасибо, что отыскала его.

– На самом деле это Дензил нашёл мальчика, – возразила миссис Ханибон. Она взяла тарелку и, не снимая перчаток, стала очень осторожно есть угощение маленькой серебряной вилкой. – Собственно говоря, леди Мэр, я обнаружила Серен в библиотеке, где она играла с подарком Томоса. Мне пришлось увести её оттуда, а то она могла разбить карусель, потому что обращалась с ней очень грубо.

– Ах, Серен! – Леди Мэр удивлённо посмотрела на девочку.

Серен не могла поверить своим ушам.

– Неправда! – возразила она.

Повисла пауза. Миссис Ханибон тряхнула кудрями.

– Не судите её строго, ваша светлость. Видимо, девочка немного завидует вашему сыну. Это можно понять.

– Никому я не завидую!

– Серен…

– Нет! – слишком громко выкрикнула девочка, и все в комнате вдруг повернулись к ней. Томос тоже смотрел на неё, но она не собиралась мириться с клеветой. – Я не трогала подарок. И я бы никогда не испортила игрушки Томоса.

Помолчав, леди Мэр сказала:

– Я знаю. Но, думаю, на всякий случай карусель нужно отнести в детскую. Лили, прошу тебя этим заняться.

Серен проводила поспешившую выполнять приказ горничную удивлённым взглядом и сердито посмотрела на миссис Ханибон. Гувернантка доела кусок торта до последней крошки и, слегка улыбнувшись девочке красными губами, протянула тарелку за добавкой.

Серен пробралась к окну и, усевшись на диванчик под ним, стала качать ногами и глядеть через стекло, как ветер носит по лужайке осенние листья. Её переполняли гнев и недоумение. Зачем миссис Ханибон сказала неправду?!

Листья лохматыми вихрями весело носились по пожухлой траве.

Позади девочки все затянули «С днём рожденья тебя!»

Серен не присоединилась к остальным и даже не обернулась.

3
Открытия

Не всё, о чём мечтают дети,

Существует на планете.

– Извините, я немного опоздала.

Серен влетела в классную комнату, прижимая к себе блокнот, перьевую ручку и чернильницу. Ей пришлось бегом подниматься по лестнице, чтобы взять всё необходимое для урока, а потом у неё порвался шнурок, и девочка целую вечность связывала обрывки и снова зашнуровывала башмак.

Миссис Ханибон размещала небольшую школьную доску на подставке.

– Отдышись, дорогуша, – сказала гувернантка. – У тебя есть острый карандаш?

– Карандаш… Ой, нет…

– Можешь взять у меня, – быстро проговорил Томос и толкнул к Серен деревянный пенал. – Ты всегда опаздываешь! – сердито добавил он.

– Вовсе не всегда.

– Но сегодня опоздала, так что сядь наконец на место, чтобы мы могли начать.

Серен подумала, что Томосу не терпится приступить к учёбе. Но ведь и ей тоже. Она села на скамью, положила на парту блокнот и ручку и огляделась.

Классная комната представляла собой просторное уютное помещение с длинными окнами, выходившими в кухонный сад. Раньше здесь была пустая спальня, но леди Мэр договорилась с миссис Вильерс, чтобы сюда вместо кровати внесли две парты. На полированном деревянном полу лежал большой ковёр, в вазе на окне стояли свежие цветы и огромный глобус, который Дензил принёс из кабинета капитана Джонса. Солнечный свет играл на бордовых пятнах, обозначающих страны Британской империи.

На столе лежали книги. В камине потрескивал огонь. На улице ветер гнал по голубому небу облака.

– Итак, дети. – Миссис Ханибон была в фартуке поверх блестящего платья и держала в одетой в перчатку руке длинную указку. На кудрявых волосах сидела шляпка. – Поскольку здесь оказался глобус, то начнём с географии. Скажи мне, Серен, как называется эта страна?

Кончик указки коснулся зелёного пятна на модели Земли.

– Франция, – не задумываясь, ответила девочка.

Томос захихикал:

– Нет, это Италия.

– Правильно, Томос, молодец.

Серен удивлённо распахнула глаза. Но когда она снова посмотрела на глобус, выяснилось, что кончик указки действительно касается карты Италии. Как такое произошло?

– Назови столицу Италии, Томос.

– Рим.

– Как называется язык древних римлян?

– Латынь.

Миссис Ханибон просияла:

– Какой прекрасный ученик!

Серен сидела молча. Она злилась, но не понимала, что именно её раздражает. Девочка тоже знала ответы на все эти вопросы и могла бы поклясться, что сначала указка касалась Франции.

– Ещё вопрос для тебя, Серен. – Миссис Ханибон со скрипом корсета потянулась к глобусу. – Что это за страна?

Она указала на жёлтое пятно на краю Африки. Серен не знала ответа.

– Абиссиния, – через некоторое время сказал Томос.

Серен вздохнула.

– Не расстраивайся, Серен, – милым голосом проговорила миссис Ханибон. – Наверняка скоро и тебе повезёт.

Но этого так и не случилось. Вопросы сыпались один за другим, девочка только растерянно пожимала плечами, и страны, о которых её спрашивали, были ей неизвестны. А вот Томос блистал: он всё время отвечал правильно и даже знал, что столица Индонезии – Джакарта, поскольку капитан Джонс однажды там бывал.

Серен нахмурилась.

Так продолжалось всё утро, на уроках арифметики, грамматики и истории.

Гувернантка задавала Серен сложные вопросы, а Томосу простые.

Поначалу девочку это не смущало, но потом начало раздражать. Так нечестно. Миссис Ханибон слишком явно отдавала предпочтение Томосу. Она хвалила его почерк, восхищалась сочинением об императоре Августе и чуть не мурлыкала от удовольствия, разглядывая его рисунки.

Что ж, Томос действительно превосходно рисовал.

Но работа Серен об императоре тоже получилась неплохой, к тому же длиннее, а потому девочке было вдвойне обидно.

Наконец миссис Ханибон посмотрела на часы и хлопнула в ладоши.

– Перерыв на обед. Вот и чудесно – я очень проголодалась. А после обеда мы отложим книжки и займёмся более увлекательным делом. – Она улыбнулась, обнажив маленькие зубы. – Сначала стрельбой из лука, а затем – фехтованием. Я пригласила учителя показать несколько простых приёмов владения мечом.

Томос радостно заулыбался, и Серен тоже издала восторженный возглас:

– Фантастика!

– Нет, дорогуша, тебя это не касается, – мягко произнесла миссис Ханибон, – это только для Томоса.

– Но…

– Девочек не учат владеть оружием.

– Почему?

Миссис Ханибон захохотала:

– С тобой не соскучишься, Серен!

– А что я такого спросила? И потом, чем же я буду заниматься, пока Томос учится фехтовать?

Миссис Ханибон, шурша платьем, подошла ближе и склонилась над девочкой.

– Очень увлекательным делом.

– Каким?

– Тебе понравится, Серен.

– Тогда скажите мне.

Со слащавой улыбкой миссис Ханибон ответила:

– Рукоделием.

Серен широко распахнула глаза.

– Это занятие подходит для юной леди, – продолжала гувернантка. – Миссис Робертс придёт из деревни, чтобы тебе помогать. Ты сможешь сама сшить себе носовой платок и игольницу, будешь сидеть у камина в комнате экономки и вести неспешную беседу.

Серен набрала в грудь воздуха. Ей хотелось устроить скандал, но нужно было соблюдать вежливость.

– Вы очень добры, миссис Ханибон, – осторожно произнесла она, – но у меня руки-крюки, женская работа мне не удаётся, и, честно говоря, мне бы хотелось заниматься стрельбой из лука и фехтованием. Я постараюсь не вывозиться в грязи и обещаю ни в кого не попасть стрелой, не разбить окон и…

Томос чуть слышно хихикнул.

Серен взглянула на него.

– В конце концов, Томосу нужен партнёр.

– Ничего, он может тренироваться в паре с учителем фехтования.

Убеждать миссис Ханибон было бесполезно – она уже отвернулась и стала вытирать доску.

– Теперь идите мойте руки перед едой.

Серен не двинулась с места. От внезапной догадки её пробил озноб.

– А как же латынь и греческий?

– Боюсь, подобные предметы не для тебя. – Миссис Ханибон старательно натирала доску. – Это частные уроки. Только для мальчиков.

– Но…

– У тебя ещё есть какие-то вопросы?

– Можно мне хотя бы поприсутствовать? Вы меня даже не заметите.

– Серен, дорогая…

– Я не издам ни звука! Я даже буду вышивать. И слушать, – теперь уже с отчаянием умоляла Серен. – И Томос тоже наверняка захочет, чтобы я приходила. – Она твёрдо и многозначительно посмотрела на друга: – Правда же, Томос? Скажи ей!

И тут произошло самое неожиданное.

Томос только пожал плечами и тихо произнёс:

– Извини, Серен, но, видишь ли, миссис Ханибон права. Латынь тебе не понадобится, так что не стоит тратить время на её изучение. Если хочешь знать, тебе даже повезло.

Повезло?

– А как же стрельба из лука? – резко спросила девочка.

– То же самое. Это нечестно, что отец должен платить за нас обоих.

Внизу прозвучал гонг – приглашение к обеду. Но Серен была настолько потрясена, что застыла на месте.

Томос сложил карандаши в пенал.

– Тот карандаш можешь оставить себе, если хочешь, – сказал он. Потом они с миссис Ханибон вместе вышли из комнаты; гувернантка нежно потрепала его по волосам рукой в перчатке.

Серен пришла в бешенство и стала лихорадочно водить кругами карандаш по бумаге, так что в конце концов грифель сломался, и девочка отбросила его. Что случилось с Томосом?! Они всё делали вместе, и вдруг он предаёт её и советует учиться рукоделию.

Рукоделие!

Серен ненавидит это занятие, и Томос об этом знает.

Через некоторое время девочка спустилась в столовую, опоздав к обеду, но леди Мэр ничего не сказала. Серен ела молча и слушала.

Вдруг миссис Ханибон, широко улыбаясь, сказала:

– Наша бедная сиротка сегодня не в духе?

Серен тоже широко улыбнулась в ответ.

– Она больше не сирота, миссис Ханибон, – возразила леди Мэр.

– Конечно, миледи, извините, – проговорила гувернантка.

Но слово было сказано. И Серен узнала, что улыбки миссис Ханибон сочатся ядом.

Весь день Серен провела в комнате миссис Вильерс вместе с миссис Робертс, пытаясь вышивать. Иголкой с ниткой она владела – в приюте Святой Девы Марии воспитанницы много шили. Но, уколов палец в шестой раз, Серен потеряла терпение и смяла крошечный платочек с пятнами крови и наполовину вышитой буквой «С» в углу.

– Ненавижу вышивать! – прошипела девочка. – Нечестно, что мне нельзя делать то же, что Томосу!

Она представила, как Томос сейчас на лужайке туго натягивает тетиву и стрела со свистом прорезает воздух и попадает в цель!

Миссис Робертс бросила тревожный взгляд на дверь кладовки.

– Успокойся, дорогая, ты скоро научишься.

Но Серен не хотела этому учиться. Она вскочила и заглянула в кладовку – маленькое помещение со стеллажами, столом и раковиной, где, закатав рукава, суетилась миссис Вильерс. В воздухе висел восхитительный запах джемов, желе, повидла, солений и соусов, расставленных по полкам в банках с аккуратными наклейками и тряпичными крышками. На столе высились большие горки яблок, груш, ежевики и слив, словно весь осенний урожай уместился в этой каморке.

Рот Серен наполнился слюной.

– Не мешай мне, Серен. – Миссис Вильерс процеживала абрикосовое желе через муслиновую ткань. – Я и так вся забрызгалась.

– Как вкусно пахнет. – Девочка пожалела, что нельзя сунуть в абрикосовую массу палец. – Миссис Вильерс, что вы думаете о новой гувернантке? – вдруг спросила она.

Миссис Вильерс немного подумала.

– Ну, – рассеянно произнесла она, – похоже, она своё дело знает. Одета она, на мой взгляд, не по своему положению, но…

– А вам не кажется… – Серен помедлила, – что она немного странная?

Миссис Вильерс быстро глянула на девочку.

– Ничуть не кажется. Очень милая женщина. – И экономка добавила: – Не вздумай облизывать эту ложку.

В тот вечер, лёжа в постели, Серен подумала, что «странная» – неподходящее слово. Вернее было бы сказать «фальшивая» или «хитрая».

Девочка не сомневалась: в доме происходит что-то недоброе, и началось это с приездом гувернантки. Весь день в коридорах стояла столбом пыль, а в комнатах мерцал какой-то тусклый свет. Горничной Лили приходилось то и дело подметать холл. «Вездесущие листья! – ворчала она. – Только уберёшь, тут же появляется ещё больше, хотя все двери закрыты. Они заполонили дом».

В Плас-и-Фране ощущалось беспокойство и раздражение. Шторы колыхались, половицы скрипели, предметы мебели стояли не на своих местах.

Капитан Джонс сегодня отбыл в Кардифф[2]2
  Кардифф – столица Уэльса.


[Закрыть] до следующей недели.

Свернувшись калачиком в тёплой кровати, закрытой занавесками, Серен поёжилась. Обычно она чувствовала себя здесь в безопасности. Но слова Томоса её взволновали.

Неужели он действительно возмущён тем, что его отец тратит на неё деньги?

Внезапно откуда-то издалека чуть слышно донеслась нежная скрипучая мелодия.

Серен села в постели.

Карусель!

Кто-то завёл её!

Девочка взглянула на часы: десять минут первого. Кто может быть в детской в столь поздний час?

Серен выскользнула из кровати, схватила халат и плотно закуталась в него. Затем, даже не прихватив свечи, она открыла дверь и высунулась наружу.

В коридоре стояла кромешная темнота.

Весь дом спал.

Девочка бесшумно притворила за собой дверь, босиком очень тихо пробралась к белой лестнице, ведущей на чердак, и подняла голову. Откуда-то сверху на лестницу, видимо, падал лунный свет, потому что её обволакивал мерцающий туман, в котором двигалась какая-то белая фигура.

Серен широко раскрытыми глазами всмотрелась в туман.

По ступеням спускался Томос без тапок и без халата, в одной бледной полосатой пижаме.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала Серен. – Где ты был?

Томос не обратил на неё никакого внимания. Глядя вперёд немигающими глазами, он прошёл мимо, словно Серен тут и не было, и направился в свою комнату.

Девочка в изумлении поспешила следом за ним.

– Томос! – громким шёпотом окликнула она. Но он уже забрался в кровать. Мальчик повернулся на бок, натянул одеяло, закрыл глаза и уснул.

Серен немного постояла, лихорадочно размышляя.

Вероятно, Томос ходил во сне. Она слышала, что такое бывает, но никогда не наблюдала воочию; в приюте была только девочка, которая разговаривала во сне.

Странно это всё. И где он был?

Серен, попятившись, вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь, затем на цыпочках вернулась к лестнице и посмотрела наверх.

Стояла тишина.

Девочка стала очень быстро подниматься по ступеням.

Темноту чердачного коридора через равные интервалы прорезали лунные лучи, и Серен поочерёдно оказывалась то в темноте, то на свету.

Дверь детской в конце коридора была приоткрыта.

Серен тихо вошла в комнату.

Всё выглядело как обычно. Но, оглядевшись, девочка заметила, что Томос давно не играл ни с деревянной лошадкой, ни с игрушечным фортом, ни со снежными шарами, – они покрылись пылью и казались заброшенными.

Единственная вещь, которая сияла и была как новенькая, стояла на каминной полке: карусель.

Она непрестанно крутилась, издавая скрипучую жутковатую мелодию. Вдруг девочка испуганно вскрикнула: даже от двери было видно, что лошади скачут без всадников.

Солдат, балерина, жонглёр и лисица – все они исчезли!

И Серен почудилось, что где-то далеко в доме раздаются едва различимые звуки, отдающиеся эхом в коридорах и проникающие в тёмные комнаты.

Барабанная дробь.

Лёгкий топот.

Серебристый смех, мягкий как бархат.

4
Письмо в никуда

Кони без всадников мчатся в ночи.

Вороньим пером письмо настрочи.

– Это правда! Честное слово! Ты ходил во сне, а потом…

Томос недовольно потряс головой:

– Я никогда не ходил во сне.

– Но я тебя видела!

– Тебе, наверное, приснилось. В самом деле, Серен, хватит сочинять.

Они стояли около почты – единственного учреждения в деревне – и ждали леди Мэр. Через окно Серен наблюдала, как она забирает письма, пришедшие в Плас-и-Фран. Леди Мэр предложила детям пройтись по осенним тропинкам, и Серен обрадовалась возможности поговорить с Томосом с глазу на глаз, поскольку в доме миссис Ханибон не отходила от него ни на шаг.

Девочка с досадой пнула ступеньку.

– Ничего я не сочиняю. К тому же это ещё не всё. Когда я поднялась в детскую, карусель крутилась, как будто ты её завёл, но самое странное, что фигуры пропали.

О звуках, которые она слышала в доме, Серен рассказывать не хотела.

Томос резко обернулся к ней:

– Моя карусель! Ты снова её трогала!

– Томос, я не…

Но было поздно. Леди Мэр вышла с почты, мальчик взял её за руку и пошёл вместе с ней, громко разговаривая, а Серен оставалось только тащиться следом и пинать листья.

Один раз леди Мэр с беспокойством оглянулась.

– Что с тобой, Серен?

– Ничего. – Она выразительно посмотрела на Томоса. – Со мной как раз всё хорошо.

Как только они вернулись домой, Томос помчался на чердак, и Серен побежала следом за ним. Мальчик стоял в детской, гневно взирая на каминную полку.

– Я бы никогда не поверил, что ты способна на такое, Серен!

Карусель выглядела так же, как и накануне ночью: сёдла лошадей были пустыми. Только золотой шар сверкал на верху полосатого столбика.

– Где фигуры? – требовательно спросил Томос.

– Не знаю! – воскликнула Серен. – Я же говорила…

– Перестань врать! Где ты их спрятала? Скажи мне, где они, или я всё расскажу отцу, когда он вернётся, и он…

– Что он? – рявкнула Серен. – Отправит меня назад в приют? Ты этого хочешь, Томос?

– Конечно, нет. Но ты испортила мой подарок, и…

– Неправда! Я его пальцем не тронула.

– Ты ненормальная! – Томос отвернулся. – Ты завидуешь мне! И это после всего, что мои родители сделали для тебя.

Серен не могла больше выносить несправедливых обвинений, поэтому молча вышла, спустилась по лестнице в свою комнату и схватила пальто. Внизу из гостиной показалась миссис Ханибон. Сложив руки в перчатках на груди, она оглядела девочку.

– Готова к новым урокам, дорогуша?

Серен не остановилась.

– Не нужны мне ваши глупые уроки, – крикнула она и выскочила из дома. Сбежав по крыльцу, девочка помчалась в сад, пронеслась мимо зелёных изгородей и под арками, через железные ворота вырвалась на лужайку и стала в ярости и отчаянии пинать палую листву.

Как Томос мог сказать ей такое?! В последнее время всё шло наперекосяк. И она ещё во всём оказалась виновата!

Добравшись до берега озера, девочка немного успокоилась.

Задыхаясь, она села на траву и стала смотреть на лебедей и гусей, устремившихся к ней в надежде получить крошки хлеба.

– У меня ничего нет, – с грустью сказала им Серен.

Лебеди гордо выгнули свои шеи.

Вода в озере была тёмной, на поверхности плавали листья. Девочка вспомнила, как в снежном подземном мире они с Томосом стояли под замёрзшей толщей воды и пытались разбить руками ледяной покров. Мысли о загадочном холодном крае, где живёт недоброе Волшебное семейство, заставили девочку задуматься: не Они ли стоят за странными событиями в поместье Плас-и-Фран? Ведь всё началось после того, как Томос похвастался, что победил Их…

Серен сразу вспомнила странный вихрь из листьев и красную карету с гнедыми лошадьми, которая мгновенно подъехала к дому. Почему же она раньше не обратила на это внимания?

Не вынимая рук из карманов, девочка сжала кулаки.

Что, если миссис Ханибон – из Семейства?!

Чем больше девочка думала об этом, тем больше убеждалась в своей правоте. Если так, то карусель – это магический фокус, и Томос уже околдован чарами, а фигурки живые, и они разбежались по дому, замышляя новые злодейства…

– Серен! – раздался у неё за спиной крик. Девочка обернулась и увидела Дензила – маленький человек шагал к ней по мокрой траве. Только сейчас Серен поняла, что идёт дождь и она вся промокла. Сколько она тут просидела?

Девочка встала.

– Тебя ждут большие неприятности, голубушка! – Дензил остановился, уперев руки в бока. По длинному, до щиколоток, пальто стекала вода. – Какая муха тебя укусила? Грубишь учительнице, убегаешь из дома как угорелая… ломаешь игрушки…

– Я вовсе не грубила, – тихо проговорила Серен. – А эту мерзкую карусель я вообще не трогала.

– Тебя зовут в дом. Немедленно. – Дензил пригладил тёмные жёсткие волосы, глубоко вдохнул и спросил: – Что случилось, bach[3]3
  Малышка (вал.).


[Закрыть]? Почему ты так себя ведёшь?

Девочка смахнула с лица капли дождя и произнесла:

– Дензил… – но тут же замолчала. – Да нет, ничего.

Сначала нужно убедиться в своей правоте, иначе обвинения в адрес миссис Ханибон только усложнят её положение.

Дензил нахмурился и внимательно посмотрел на девочку.

– Если решишь рассказать мне, Серен, знай, что я всегда готов тебя выслушать. А теперь пойдём. Ты насквозь промокла. Посмотри на свои ноги.

Девочка опустила глаза. Оказалось, она выбежала из дома в тапочках. Миссис Вильерс разразится длинной назидательной речью.

– В поместье происходит нечто странное, Дензил, – прошептала Серен.

К её удивлению, маленький человек кивнул:

– Знаю. – Он обернулся и бросил взгляд на окна дома. – Я кое-что слышал ночью. Барабанную дробь, быстрые шаги, загадочный шёпот, и это меня беспокоит. Подозреваю, что Они проникли внутрь и хозяйничают в Плас-и-Фране. Нам нужно проявлять осторожность, голубушка.

– Я думаю, Они подослали учительницу, миссис Ханибон, – выдала своё предположение Серен.

Дензил сощурился.

– Да что ты? Нет, Серен. Не может быть. Она такая милая дама. Правда… что-то тут не так. – Он многозначительно посмотрел на девочку. – Если у тебя есть друзья, которые способны помочь, возможно, пора позвать их на выручку.

И он зашагал к дому.

Серен с быстро колотящимся сердцем поспешила за ним.

Неужели Дензил знает про заводную ворону?

В любом случае это прекрасная мысль! Она прямо сейчас поднимется к себе и напишет письмо.

В доме её ждали леди Мэр, миссис Вильерс и миссис Ханибон. Три женщины в ряд стояли у покрытого дождевыми струями окна в гостиной: одна с грустным лицом, другая с сердитой миной, третья с лицемерной улыбкой.

Серен вошла и встала перед ними. С её волос капало.

Насквозь мокрое пальто было забрызгано грязью, с промокших тапок на ковёр падали комки раскисшей земли.

– Бог ты мой, только посмотри на себя! – грозно воскликнула миссис Вильерс. – Всю одежду в стирку – немедленно!

Леди Мэр сцепила ладони. Хотя она пыталась выглядеть сердитой, глаза её выдавали только печаль.

– Ты должна извиниться за свою грубость перед миссис Ханибон, Серен. Я разочарована в тебе. Не верится, что ты так себя ведёшь.

Серен почувствовала неловкость и посмотрела в лицо гувернантке. Миссис Ханибон стояла у камина, и огонь отражался от её блестящего платья.

Маленькие ручки в перчатках были сложены вместе, в кудрявых рыжих волосах сверкали маленькие серебряные гребешки. Она улыбалась и ждала.

Серен сухо произнесла:

– Извините меня за то, что я назвала ваши уроки глупыми.

– И за то, что убежала из дома под дождь, – подсказала миссис Вильерс.

– И за то, что убежала из дома под дождь, – послушно повторила Серен.

– Мэм.

– Мэм. – Серен надеялась, что в её голосе прозвучало раскаяние. Для пущего впечатления она опустила глаза в пол, словно была пристыжена.

Миссис Ханибон покачала головой и холодно произнесла:

– На самом деле тебе следует извиниться перед Томосом. Куда ты дела фигурки с карусели?

– Я их не брала. – Серен умоляюще посмотрела на леди Мэр.

– Ах, Серен…

– Я говорю правду! Я не знаю, где они.

Миссис Ханибон издала короткий вздох.

– Как не стыдно быть такой упрямой!

– Какой позор, – сурово произнесла миссис Вильерс. – Возможно, ты всё вспомнишь, дерзкая девчонка, если на ужин получишь только хлеб с водой. – Она обернулась к леди Мэр: – Как вы считаете?

– Что ж… – медленно проговорила та. – Если вы думаете, что так будет лучше…

– Я в этом уверена, – кивнула экономка и повернулась к девочке: – Марш в кровать, негодница.

Серен с прямой спиной направилась к двери. Но смириться с несправедливостью она не могла, а потому в последнюю минуту развернулась и сказала леди Мэр:

– Хорошо, я расскажу вам. Но вам не понравится то, что вы услышите. Фигурки, должно быть, забрал Томос. Я видела, как он ходит во сне.

Леди Мэр изумилась, но миссис Ханибон тут же вскрикнула:

– О, какая низость! Обвинять дорогого Томоса! Все знают, что он не мог так поступить!

Леди Мэр опечалилась ещё сильнее. Она покачала головой, и, пока Серен не успела ничего возразить, миссис Вильерс вытолкала её из комнаты и отвела наверх, нещадно браня по дороге.

Оказавшись в своей комнате, Серен сняла мокрое платье и вытерла волосы полотенцем. Миссис Вильерс свернула её одежду.

– Посиди здесь и подумай о своём поведении. Должна сказать, я бы никогда не подумала, что ты способна на такой подлый поступок.

Серен открыла было рот, чтобы ответить, но за экономкой уже захлопнулась дверь.

Серен немного посидела, дрожа от холода в белье и нижней юбке. Она чувствовала себя ужасно: её словно протащили через живую изгородь и исцарапали кожу, повыдирали пряди волос и даже искололи шипами само сердце. Но теперь у неё был план.

Она надела старое синее платье и достала из-под подушки заветную шкатулку. Всё было на месте. Серен с грустью коснулась браслета и стала искать перо Ворона. На мгновение её охватил ужас: а вдруг оно пропало? – но нет, вот оно, такое же потрёпанное и чёрное, как раньше.

Серен пригладила пушистые бородки, нашла перочинный нож и заточила кончик пера так, чтобы им можно было писать. Потом осторожно сделала крошечный надрез.

Затем девочка подошла к столу у окна, открыла чернильницу и обмакнула в неё чёрный кончик пера. На нём повисла капля чернил.

Бумаги у неё не водилось, и пришлось вырвать страницу из учебника. За это ей, конечно, достанется ещё больше, но сомневаться времени не было.

Серен вывела на бумаге:

Дорогой Ворон!

Надеюсь, ты здоров.

Прошу, поскорее возвращайся в Плас-и-Фран! Ты разрешил написать тебе, если я попаду в беду, и вот – я в беде. В доме творится что-то плохое. Новая гувернантка привезла таинственную игрушку, которая, как мне кажется, заколдована. И я думаю, что эта гувернантка – одна из Них…

Девочка перестала водить пером по бумаге и прислушалась.

Что это там в коридоре – лёгкий скрип половиц? Серен положила перо, на цыпочках подкралась к двери и выглянула наружу, но коридор казался пустым: картины и шкафы с посудой утопали в полумраке.

Девочка вернулась к столу. Вечерело. Комната уже почти погрузилась в темноту, камин не горел, а потому Серен не могла зажечь свечу. Она снова обмакнула перо в чернила. Кончик царапал бумагу, писать было трудно; буквы выходили неровными, из-под пера летели брызги и капали кляксы.

– Вот ведь морока, – пробормотала Серен, но закончила письмо:

Она добивается расположения Томоса, а на меня возводит напраслину. Вероятно, она даже хочет избавиться от меня, и ей это, скорее всего, удастся, потому что миссис Вильерс и леди Мэр по её наветам винят меня во всех смертных грехах. Пожалуйста, прилетай поскорее.

Твой искренний друг,

Серен Рис.

P. S. Я скучаю по тебе.

Девочка промокнула написанное и, аккуратно сложив письмо, нахмурилась: и что теперь с ним делать?

У неё ведь нет адреса!

От этой мысли она так расстроилась, что даже не услышала, как в оконное стекло стукнул крошечный камешек. Чуть позже стук повторился.

Серен подбежала и открыла створку окна. Внизу на гравиевой дорожке кто-то стоял – в сумерках трудно было разглядеть кто именно.

– Я слышал, что тебе не разрешают выходить из комнаты. Сочувствую! – прошептал знакомый голос.

– Ой, Гвин! – обрадовалась девочка.

– Ты правда сломала карусель?

– Конечно же, нет. Послушай, Гвин, мне надо отправить письмо так, чтобы никто об этом не узнал, особенно гувернантка.

– Хорошо. Бросай его сюда.

Серен повернулась в комнату и стала быстро соображать. Вроде бы брат Ворона Энох говорил, что повезёт его в Йорк к одному волшебнику, чтобы тот расколдовал птицу. Значит, если написать: «Англия, Йорк, мистеру Эноху», – письмо может дойти до адресата.

– Бросай скорее! – поторопил Гвин.

Серен написала адрес и запечатала послание. Затем она высунулась из окна, протянув руку, и в этот миг внезапный порыв ветра выхватил из её пальцев письмо.

– Нет! – крикнула девочка, но было уже поздно: ветер подхватил невесомый кусочек бумаги, поднял его в небо, и письмо, как огромный мотылёк, воспарило над садом.

– Лови его, Гвин! Лови!

Мальчик побежал догонять сложенный листок, но тот не парил в воздухе. Он пролетел над озером и теперь реял над лесом.

Наконец письмо скрылось из виду, пропав в осенней ночи.

– Что это ты делаешь, свесившись из окна? – раздался вдруг позади девочки голос.

Серен быстро обернулась. На пороге стояла миссис Ханибон с подносом в руках.

Девочка тут же отскочила от окна, но гувернантка была уже в комнате; она подошла к столу, поставила на него поднос с чашкой воды и тарелкой с намазанным маслом хлебом и взяла воронье перо, крепко вцепившись в него маленькими пальцами в перчатке.

– Ах, дорогуша, какое худое перо. Я найду тебе получше.

Серен гневно взирала на неё.

– Я знаю, кто вы, – с презрением произнесла она, – я знаю, откуда вы. И вам не удастся снова забрать Томоса – я этого не позволю!

Миссис Ханибон выглядела довольной как никогда. Огненно-рыжие волосы как будто искрились, в комнате повис отвратительный запах, теперь не замаскированный духами. Гувернантка наклонила голову набок и сказала:

– Бедная, бедная Серен! Как грустно. Видишь ли, никто не верит ни одному твоему слову! Леди Мэр сейчас жалуется на тебя в письме капитану Джонсу: такая капризная, такая неблагодарная, такая строптивая девочка.