Текст книги "История игральных карт. Вековые традиции создания карточных колод для игры, пасьянсов, фокусов и гаданий в разных странах и у разных народов"

Глава 6
Игральные карты в Бельгии и Голландии

Карточные игры прижились во Фландрии очень давно. Об этом можно прочитать книгу Cartes á Jouer en Belgique, автор которой Александр Пинчарт в свое время возглавлял отдел Государственного архива в Брюсселе. На самом деле вам предлагается избранное из старых архивов, однако события тех дней пересказаны таким доходчивым и живым языком, что чтение напоминает знакомство с дневником жителя тех давно прошедших дней.

В 1355 г. в провинции Брабант правили герцог Вацлав и герцогиня Жанна. Их щедрость славилась по всему миру; к их пышному двору нескончаемым потоком прибывали гости. Собирались поэты, да и сам герцог пописывал стишки. Не проходило недели, чтобы у них не появлялся какой-нибудь отмеченный вниманием публики менестрель. Из знаменитых французов его посетили Гильом де Машо и его ученик Эсташ Дешан, служивший при дворе Карла V, а также Жан де Малин и Жан Диво. Из фламандцев, гостивших у него, заслуживают упоминания Огюстен де Дордрехт, Жан Дилле, Жан Физиер и Годфруа де Трихт.

Из книги можно почерпнуть знания о повседневных занятиях герцогини и герцога. Неоднократно они отправлялись в соседние страны для участия в праздниках и турнирах. Обращает на себя внимание длинный список турниров, проводившихся в разных уголках древних европейских герцогств. Судя по архивной записи, на празднике в Брюсселе, состоявшемся в 1379 г., народ уже играл в карты.

14 мая генеральный налоговый инспектор Брабанта Рениер Холландер передал его светлости и госпоже 4 петерса и 2 флорина на покупку игральных карт. 25 июня того же года он заплатил еще некоторую сумму денег Агне Ван дер Ноэль за колоду карт, купленную для него герцогиней.

28 августа 1380 г. по распоряжению Жанны были уплачены 2 с половиной кроны одному из мастеров, который доставил «три пары карт». Позже, точнее 21 ноября, один из приближенных герцогини получил флорин на покупку такой же самой карточной колоды. Для этих игральных карт использовалось фламандское слово quartspel. Следовательно, игральные карты к тому времени должны были хорошо знать жители сельской местности, а посетители таверн играли в них.

Чуть позже во время пребывания в герцогстве Люксембургском герцогиня послала двоих своих приближенных в Брюссель купить две колоды карт, стоившие полтора петера золотом. Обратите внимание на обилие обращений герцога и герцогини за деньгами для оплаты карточных долгов. Один из таких таковых, похоже, образовался у герцогини перед ее собственным мужем.

В архиве можно встретить записи, посвященные старинным карточным играм, с указанием выигранных и проигранных их участниками сумм. Многие знатные люди, служившие при разных дворах, пристрастились к азартным играм, пользовавшимся наибольшим предпочтением. Когда популярность таких игр сходила на нет, вместо них появлялись новые увлечения.

В 1427 г. в городе Турне числились два мастера по изготовлению игральных карт – Мишель Ноэль и Филипп ду Бос. Они образовали артель, и в ее реестре каждый участник предприятия по собственному усмотрению зарегистрировал свою торговую марку. Один из них выбрал розу, а второй – дикого вепря. Каждый мастер по изготовлению игральных карт подбирал себе помощников, которые готовили краски (les broyeurs), наносили их на карты (les bruneteurs) и занимались подготовкой самой бумаги (les carteurs). Их задачи четко определялись правилами артели, устанавливавшими к тому же разрешенные для использования цвета. В реестре встречается множество имен женщин, также занимавшихся изготовлением игральных карт.

Город Турне числился центром карточного ремесла. Среди его граждан оказалось большое число рисовальщиков и мастеров по молитвенникам, бронзовых дел мастеров, резчиков по дереву, скульпторов, вышивальщиц гобеленов, ювелиров, а чуть позже к ним добавились граверы по дереву и меди. Многие из них занялись изготовлением игральных карт, и данный промысел процветал на протяжении 100 с лишним лет.

ИЗ «ОБРАЗОВ СМЕРТИ» ГОЛЬБЕЙНА

Перед тем как проститься с XV в., следует вспомнить художественное произведение, приписываемое Ван Эйку, которое называется «Филипп ле Бон дает рекомендации карточному предсказателю судьбы». Правда ли то, что Ван Эйк его нарисовал или нет, сказать трудно, зато на нем изображены костюмы времен правления Карла VIII, и интерес вызывает то, что карты представлены в их прямом предназначении, заключавшемся в пророчестве.

Пятьдесят лет спустя появились к тому же знаменитые оттиски Ганса Гольбейна на тему «Образы смерти». На одном из них можно увидеть участников карточной игры, прерванной Смертью и Сатаной. На столе остается лежать бубновая пятерка, а на полу – туз.

В 1533 г. появился том латинских диалогов, посвященных азартным играм (Антверпен), и в этом томе мы находим потрепанные французские игральные карты. Примерно в то же самое время испанец Вивес написал похожую книгу, в которой он утверждал, будто в Нидерландах использовались французские и испанские игральные карты для все тех же французских и испанских карточных игр.

ИГРАЛЬНЫЕ КАРТЫ РАБОТЫ МАСТЕРА ПО ИЗГОТОВЛЕНИЮ ИГРАЛЬНЫХ КАРТ ИЗ АНТВЕРПЕНА ЖЕАНА ЭНО, 1543 Г.

ПРАКТИЧЕСКИЕ КАРТЫ МАСТЕРА ШОЛЕРА ИЗ ЛОНЖОНА, 1656 Г.

В 1522 г. в Антверпен переехал резчик по дереву из Льежа Роберт Перил, ставший в этом городе первым мастером по изготовлению игральных карт. Он заслужил репутацию ведущего специалиста по печатным клише, а также считался непревзойденным торговцем галантерейными товарами. За ним из Руана приехал Жан Майляр, которого в гильдии Сен-Люка зарегистрировали в качестве типографа. В Антверпене началось бурное развитие производства игральных карт, которые на протяжении 100 с лишним лет вывозили в Лондон и города Франции. Их всегда можно было отличить от изделий мастеров других городов, так как на них стояло имя изготовителя, а также его знак в виде красной свиньи, дикого вепря или розы.

В нашей коллекции находится несколько таких старинных игральных карт из колоды в 52 листа. Трефовому валету присвоено имя мастера Жеана Эно, и его инициалы стоят в шестиграннике, расположенном вверху, а также на карте трефового короля. Эти карты до такой степени заиграны, что нельзя даже разобрать клеймо изготовителя. На картах из еще одной колоды, очень похожих на эти, читаются инициалы G. D., и, возможно, ими обозначена работа еще одного карточного мастера начала XVI в. Гийома Дарета. Однако Дарет работал в Турне, а Эно владел предприятием по изготовлению карт в Антверпене.

На протяжении XVII столетия игральные карты изготавливали также в Льеже, Намюре, Генте и Брюсселе, причем самого высокого художественного качества с учетом пожеланий заказчиков. Карточных дел мастера в Брюсселе применяли бумагу, специально изготовленную для них в Льеже, и их товар ценили очень высоко. Они выпускали свои карты под видом английских и швейцарских, поэтому «скитальцы во всех землях восхищались их красотой и совершенством».

Выпуск карт Таро с символическими арканами на листе Le Charior помечен инициалами Р. М. Быть может, речь идет о владельце предприятия по изготовлению карт в городе Турне Пьере Майнете (то есть Mainet, но иногда появляются такие варианты, как Mannet, Meniet, Mainnet и Minet).

Утверждения в пользу того, что книгопечатание зародилось в городах Бенилюкса, таких как Харлем, Утрехт, Левен, Девентер, Алст, Брюссель, вызывают дополнительный интерес к старинным картам, отпечатанным с деревянных клише. К тому же напрашивается вывод о том, что игральные карты рисовали не только для монаршего двора. Для простого народа их изготавливали другими, дешевыми способами.

Известна толстая книга на 528 страниц под названием «Спиритические карточные игры с червонными козырями или ворота любви, написанные святым отцом Иосифом из монастыря Санта-Барбары босых кармелиток. Иллюстрации и оформление сделано с многочисленных медных клише. Третье издание. Антверпен». Она содержит посвящение, одобренное шестью священнослужителями, и стоит дата – 1666 г.

В нашей коллекции находится оттиск с клише титульного листа и оттиск 13 игральных карт червонной масти на всю страницу. В колоде карт этого добропорядочного фламандского батюшки специалисты находят символики больше, чем примерно в таких же точно немецких играх. Обратите внимание на нежность и трепетность творений художника Фра Анжелико, разработавшего эскизы. Королем изображены святые и великие люди Земли, стоящие на коленях перед Богом Отцом; дамой – две святые, павшие ниц перед Царицей Небесной церкви Марией; валетом – богатые и могущественные перед троном распятого Христа. На десятке изображен Моисей с «Десятью заповедями», каждая из которых нарисована в форме сердечка над каменными столами; на девятке можно видеть девять чинов ангельских; на восьмерке нарисованы восемь библейских добродетелей; семерка представлена семью мифами о благотворительности; на шестерке видим цели, к которым надо стремиться человеку в его жизни; на пятерке изображены пять ран Христа; четверка – четыре исхода: смерть и последнее испытание, ад и рай. На тройке изображено Святое Семейство; на двойке – молитва Бога Отца и Матери Марии; и на единице изображена Истина, которая должна жить в сердце христианина.

Абсолютно другими карточными играми Голландия прославилась через 50 лет, и ими стали сатирические игральные колоды, в которых в XVIII в. воплотилась большая склонность голландцев к юмору.

Десять заповедей

Девять чинов ангельских

Семь мифов о благотворительности

Святые Иисус, Мария и Иосиф

«СПИРИТИЧЕСКАЯ КАРТОЧНАЯ ИГРА ЛЮБВИ», АНТВЕРПЕН, 1666 Г.

ГОЛЛАНДСКИЕ ПАПСКИЕ КАРТЫ, 1719 Г.

«БАББЛ-КАРТЫ» ДЛЯ ИГРЫ В «АВАНТЮРУ НА МИССИСИПИ» ВЫПУСКА 1720 Г.

На картах выпуска 1721 г. кот на пиковой четверке называется Madamela Petite

Первые иллюстрированные выпуски игральных карт мастера посвятили высмеиванию папского правления. Кроме нашего выпуска имеется еще один, хранящийся в Бодлианской библиотеке (Оксфордского университета) и еще один – в коллекции Шрейбера из Британского музея. Карточных дел мастера собрали и отобразили в рисунках все папские скандалы, поэтому по указанию из Рима для добропорядочных католиков все такие карты попали под запрет, а весь их тираж сожгли. Соответствующие сюжеты начинали изображать на червонной масти, а потом продолжали на бубновой, трефовой и пиковой, причем хронологию событий никто особенно не соблюдал. Папа Иоанн попал на тройку червей, Лютер и Кальвин удостоились трефовой масти, а пикам достались злоключения Паскье Кенеля Амстердамского, которого Климент XI упоминает в специальной хартии как еретика. Эти небольшие по формату карты выступают свидетелями тех судьбоносных событий, вызывающих огромный интерес в данном эпизоде. Данные карты, из которых сохранилось два листа, служат уничтожающей сатирой, и на одном из них написано, что такие игральные карты мог пометить «в Риме папским „Кольцом рыбака“ с печатью Питера Ванрега у Монахини коронованных уложений». На каждой карте наряду с гравюрой и текстом под ней имеется обычный значок масти, числа или заглавная буква с указанием ее стоимости как «карты для игры».

На картах следующей серии изображены такие же сатирические сюжеты на темы предложений Джона Ло и его планов развития бассейна Миссисипи (Mississippi Bubble). Опять сохранилось две небольшие карты, на одной из них нарисован петух с герба Джона Ло из Лористона, а на второй написано название самой игры – «April Kaart оf Kaart Spel vаn Моmus Naar de Nieuwste Mode». Реализация проекта развития бассейна Миссисипи Джона Ло началась примерно в 1717 г., максимального размаха работы достигли в 1719-м, а провалился он в 1720-м. После этого Д. Ло бежал из Парижа. Существует несколько ссылок на Компанию Южного моря (South Sea Соmраnу). На пиковой тройке все три компании – Южного моря (South Sea), «Миссисипи» (Mississippi) и Западно-Индийская (West Indian) – расположены рядом на развороте. На пиковой четверке Madame la Petite якобы обозначает жену казначея Компании Южного моря Томаса Найта, купившего свои акции от ее имени. В буклете, выпущенном к этим картам, все подробно описано. Под гравюрой, занимающей практически всю площадь карточного листа, напечатано рифмованное двустишие голландского стихотворения. К тому же на каждую карту нанесен обычный значок масти, а также число или буква.

На втором выпуске этих карт изображены те же самые сюжеты, но рифмованные двустишия совсем другие.

Еще одну колоду иллюстрированных игральных карт выпустили приблизительно в 1740 г. Их украсили обычными французскими значками масти, вдобавок снабдили характерными для того времени в Голландии юмористическими рисунками. На фигурных картах четырех мастей в сатирическом виде изобразили жителей Европы, Америки, Азии и Африки. Красные масти нанесены с медных клише красной краской, а черные масти – черной. На крестовом тузе стоит имя мастера, изготовившего данные карты, – «t Amsterd by А. de Winter».

В нашей коллекции хранится еще один выпуск, на этот раз в колоде небольших карт насчитывается 50 листов с изображением сценок из разнообразных событий. Эти карты отличает безупречное исполнение гравюр. Согласно каталогу коллекции Шрейбера, хранящейся в Лондонском музее, предусматривается наличие 50 листов игральных карт соответствующей колоды с надписями для предсказания судьбы, а также 50 лотерейных билетов. Для «игры в лотерею», пользовавшуюся популярностью в Голландии и Германии около 1720 г., следовало использовать все три колоды.

Ближе к окончанию XVII в. мастера карточного дела в Лионе выпустили карты со специально разработанными фигурными листами для вывоза во Фландрию. Возможно, речь здесь идет о соперничестве с мастерами Руана, которые до того самого времени числились монопольными поставщиками своих карт в данную область. В официальном отчете за 1714 г. читаем следующее: «Понятно, что репутация карт из Руана хорошо известна в Испании, России, Швейцарии, Дании, Англии и особенно во Фландрии». Позже из-за введения непосильных налогов многие карточных дел мастера Руана переехали в Голландию, Бельгию и Германию, где снова занялись своим ремеслом.

В выпусках Асаdemiе des Jeux, опубликованных в начале XVIII столетия в Амстердаме, приводятся картинки с изображением старинных голландских игральных карт. По значкам масти они напоминают французские игральные карты, хотя по изображениям на фигурных листах и на арканах больше похожи на карты немецкого происхождения. Даму зовут Барбара, а короля, при всем отсутствии у него благородства, присущего французскому карточному монарху, обозначили буквами К. David. Где К, можно предположить, значит немецкое Konig. Валет по виду напоминает роттердамского шкипера и называется Питер Меффердт в честь лучшего в то время карточного мастера на территории Бенилюкса[1]1
  Jeux de Саііе Tarots et de Саііе Numerales. Раris, 1844.


[Закрыть].

ИГРАЛЬНЫЕ КАРТЫ, ИЗГОТОВЛЕННЫЕ В КЛЕРКСДОРПЕ ТРАНСВААЛЯ В 1901 Г. ДЛЯ АНГЛИЙСКИХ СОЛДАТ

В нашем распоряжении имеется книга с описанием игр под названием Divertissemens Innocens («Безобидные развлечения»), изданная в Гааге в 1696 г.; фронтиспис и титульный лист выполнены методом очаровательной гравюры с красными и черными буквами, обозначающими названия забытых старинных игр. Стоит упоминания Мaison des Jеuх 1702 г., тоже изданной в Гааге, и одна книга 1721 г., выпущенная в Лейдене. В 1728 г. в Амстердаме вышло трехтомное издание Academie des Jeux, и с того времени амстердамские и парижские издатели соревновались в размере тиража. К тому же в 1794 г. в Льеже вышла книга Hoyle’s Games («Игры Хойля»).

Непрекращающиеся споры по поводу нравственности азартных игр получили отображение в амстердамском двухтомнике Traite du Jeu Жана Барбейрака, изданном в 1709 г. В 1733-м вышло и его трехтомное издание.

Среди голландских карт встречаются игральные карты, выполненные по трафарету весьма небрежно, на грубой бумаге. На обороте этих книг читаем: «Сработано Г.М. Гестом, Клерксдорф, Трансвааль, февраля 1901 г. во время Англобурской войны». На фигурных картах видны стершиеся силуэты в красном, но это – удивительные портреты английской королевской семьи.

На большинстве таких карт, изготовленных в Голландии и Бельгии, стоят французские значки масти. Иногда фигурные карты напоминают французские, а иногда – немецкие. Имя мастера нередко можно найти на червонной даме, а название города – на трефовом валете. Очень часто тузы в таких колодах снабжаются иллюстрацией.

Многие бельгийские карты изготовили мастера небольшой деревни в северной части провинции Антверпена под названием Тюрнхаут, где жители на протяжении многих лет существовали за счет изготовления игральных карт и молитвенников. Кстати, там до сих пор используют старую технологию печати. Оттиски карт берут с деревянных клише, и рабочие забирают их домой для раскрашивания. На пиковом тузе сохранился старинный девиз «Dieu роиг Тош» («Бог за всех»).

Глава 7
Игральные карты в Англии

Хорошо известно, что иногда на протяжении XII в. возвращающиеся в Англию и на Европейский континент крестоносцы привозили с собой шахматы, проложившие к тому времени путь из Индии в Палестину. В рукописи, хранящейся в коллекции Британского музея, дано описание последнего Крестового похода во главе с Ричардом Львиное Сердце и сказано, как этот рыцарь играл в шахматы: «And Kyng Rychard stode and playe / At the Сhеssе in his galley».

Там же сохранился любопытный старинный указ, по которому можно судить о распространении этой игры среди последователей Ричарда. В нем сказано: «Ни одному человеку в войске, кроме рыцарей и священнослужителей, не разрешается развлекаться какими бы то ни было играми на деньги; никто за целый день и ночь не должен проигрывать больше 20 шиллингов, иначе ему придется выплатить архиепископу войска одну сотню шиллингов. Наши два короля могут заплатить столько, сколько им захочется; но их слуги не больше 20 шиллингов, ослушавшиеся подвергаются порке перед войском в течение трех дней».

В свертках с одеждой Эдуарда I упоминается об игре под названием Quatuor reges, которую с самого начала приняли за карточную. Все обратили внимание на то, однако, что Чосер (по имени Готфрид – самый знаменитый поэт английского Средневековья, «отец английской поэзии», создатель литературного английского языка. – Пер.) на 100 лет позже в своих откровенных заметках об Англии XIV в. ни словом не обмолвился об игральных картах, хотя написал так: «They dancen and they play at ches and tables», и на этот раз король Эдуард, без сомнения, играл в шахматы.

Вполне можно предположить, что английские солдаты принесли французские игральные карты с собой в Англию в начале XV в., когда постоянно шли сражения на территории Нормандии и Турена, Анжу и Пуату. Эти карты должны были послужить образцами для английских мастеров. Ведь вразрез с тем фактом, что бумагу на территории Англии начали изготавливать в конце XV в., мы находим сообщение о запрете на ввоз игральных карт в 1463 г. в ответ на обращение английских ремесленников.

Примерно в 1484 г. они, можно предположить, становятся популярным развлечением во время рождественских праздников, по крайней мере среди представителей аристократии, а в 1495-м выходит указ Генриха VII, запретившего их использование слугами и подмастерьями на протяжении года, кроме рождественских каникул.

Генрих VII совершенно определенно представлял, какой азарт вызывает это новое увлечение под названием «Карты для игры», ведь среди его личных расходов можно найти денежные долги, возникшие из-за карточных проигрышей. Похоже, его дочь унаследовала увлечение отца азартными играми, так как Якову IV и его невесте посвящена такая запись: «Король тайком прошел к названному замку и вошел в него с небольшим отрядом сопровождавших его лиц. Там он обнаружил королеву за игрой в карты».

Одежда на персонажах английских фигурных карт, или Coate cards, как их тогда называли, относится к временам правления Генриха VII. На голове дамы носят чудаковатые уборы со свисающими на уши лентами, которыми себя украшали дамы при дворе этого короля, однако манера носить корону на затылке вошла в моду во время правления Елизаветы. Валеты в их плоских беретах, «широких на короне, как зубчатые стены на доме», напоминают персонажей, изображенных на картинах и гобеленах давно ушедших дней, а их «чулки с красными, зелеными и желтыми полосками»[2]2
  Роуленде С. Четыре валета (The Four Knaves). Лондон, 1611.


[Закрыть] можно найти на многих старинных фигурах, вырезанных из дерева в незапамятные времена. Английский валет в те дни использовался точно так же, как французский, и просто обозначал сына. Позже он был уже в значении плута, от которого якобы берет начало наш современный валет «Джек». Изначально его звали в Англии Jack а napes, перешедшего от Jack а naipes, ведь Naipes по-испански означает «карты».

В каждой стране сохранялись старинные карты, остававшиеся неизменными на протяжении столетий с их любимыми всеми красками и особенностями. Они служили индивидуальным и беспристрастным зеркалом вкусов, темперамента и традиций народа точно так же, как и прочие направления искусства.

Любопытно проследить, как с самого начала карты, изготавливаемые на экспорт, соответствовали общепринятым представлениям народа страны, для которой их печатали, и с каким пренебрежением относились к иностранным игральным картам. Старинная английская реклама выглядела убедительно: «Испанские игральные карты, только что привезенные из Виго. Радуют глаз своими занимательными красками и весьма отличаются от наших собственных. Можно приобрести за фунт стерлингов одну колоду у миссис Болдуин на Уорик-Лейн». Только вот эта попытка ввести в обращение испанские карты полностью провалилась точно так же, как и многие другие. Та же судьба ждала все попытки по совершенствованию причудливых старинных изображений, к которым мы привыкли. Время от времени предлагались многочисленные нововведения, но они пользовались популярностью только лишь как новинки, касавшиеся к тому же многих карт на образовательную, историческую и финансовую темы, в которых отражались развлекательные моменты настроений, выдающихся событий и стилей своего времени. Но для серьезной карточной игры всегда предпочтение отдавалось неизменным старинным обычным картам.

К 1628 г. в Лондоне развелось столько много карточных дел мастеров, что пришлось их свести в одну компанию под протекторатом августейшей хартии. Компании изготовителей игральных карт присвоили такое название: The Master, Wardens and Commonalty of the Mistery of the Makers of Playing Cards of the City of London. В ее архивах хранятся записи многочисленных клейм, которые их владельцы хотели предохранить от подделки. И интересно отметить то, что два из них – роза и вепрь – ничем не отличаются от клейм, зарегистрированных 200 лет назад в бельгийском городе Турне.

В 1706 г. в реестре появилось клеймо короля Генриха VIII, в 1714 г. – «Весельчак Эндрю», а в 1741-м – «Великий Могол» и «Отважный Горец». Эти клейма просуществовали практически два столетия. Во второй половине XIX в. они вроде бы перешли в собственность некоего мастера, решившего ими воспользоваться, ведь они заведомо значили высокое качество в следующем порядке: «Великий Могол», «Генрих VIII», «Отважный Горец» и «Весельчак Эндрю».

Один писатель древности так сформулировал свое негодование по поводу увлечения азартными играми: «Игру в карты следует назвать изобретением Сатаны, с помощью которого он облегчил себе задачу по внедрению среди людей идолопоклонства. Ведь короли и фигурные карты, которыми мы нынче пользуемся, в древние времена служили изображениями идолов и ложных богов. С тех пор как они якобы считались христианами, произошло их превращение в Карла Великого, Ланселота, Гектора и носителей прочих подобных имен, так как они больше не служат изображением для идолопоклонства, но все равно остаются персонажами карточной игры».

Какое-то время вошли в моду такие эпистолярные приемы, как сатирические заметки и эпиграммы, но популярность игральных карт при этом только как-то подозрительно росла. В книге «Четыре валета», написанной Самюэлем Роулендсом в 1611 г., валеты потребовали изменения моды в их одеянии, которое уже тогда выглядело неуместным по времени. Сохранилась масса ссылок на чудесные трактаты и памфлеты, появившиеся еще раньше. В них умный или галантный человек «носил пару вельветовых бриджей, украшенных клетками или разрезами из шелка, громадный крахмальный рюш, шпагу с позолоченной рукояткой и испанский кинжал. Он играл в карты или кости в кельях придворного швейцара, курил табак на арене для турниров или в доме для игр. А астролог из священных пенат Кембриджа осмеливается на жуткие предсказания, вызывающие у подданных королевства тревогу, и тогда эти подданные, похоже, слепо верят не только астрологам, но и любому мошеннику». Прекрасный рассказ о том, как это довело до беды, содержится в произведении «Почему мистер Гобсон натравил пса на Сатану» (How Maister Ноbson Bayted the Divell with а Dog). В нем говорится: «Недалеко от дома мистера Гобсона обитал коварный человек, которого считали предсказателем судьбы. Такие лукавые компаньоны в наши дни (со своим ремеслом) внушают недалеким женщинам веру в то, что они могут поведать о том, каким должен быть их муж, сколько у них появится детей, сколько любовников и тому подобное. Если украли вещи, скажут, кто это сделал с обещанием помочь им на случай новых утрат; при этом внушают им многие другие обманчивые иллюзии. К такому хитрецу (как кое-кто их называет) направляется мистер Гобсон, не ради выгоды от его искусного лукавства, а чтобы лично убедиться в нем и проверить пройдоху. Итак, с собой он берет слугу с мастифом на поводке. Остановившись у двери хитреца с поводком собаки в руке, мистер Гобсон идет к мудрецу и требует от него продемонстрировать свои навыки, так как недавно потерял 10 фунтов стерлингов, похищенных ворами, но где и когда – ему точно неведомо. Хитрец, знающий мистера Гобсона как своего соседа и приличного человека, начинает колдовать (напоказ) и мечет фигуры. А после нескольких слов заклинаний, к которым он всегда прибегает, он смотрит в огромное „зеркало справедливости¹¹ и приглашает мистера Гобсона тоже на него взглянуть, но при этом ни в коем случае не оглядываться. Так он и сделал, а в зеркале увидел изображение громадного быка с широкими рогами на голове, которым оказался как раз (как он часто лукаво показывал другим людям) какой-то хитрец, одетый в шкуру быка. В нем можно было узнать слугу, использовавшегося для обмана людей, и они верили, будто им показывают Сатану в зеркале. Насмотревшись на представшее перед ним видение и заподозрив обман, мистер Гобсон свистом подозвал пса, остававшегося перед дверью. Услышав призывный свист, пес вбежал в комнату по лестнице к возмущенному хозяину и поспешил в направлении несчастного слуги в образе быка. Пес набросился на него и начал рвать с таким остервенением, что жалко стало смотреть. Хитрец взмолился ради Бога унять пса. „Нет, – возразил мистер Гобсон, – пусть Сатана и пес сразятся между собой. Уймите своего Сатану, и я уйму своего пса“. В конечном счете шкуру быка содрали со спины слуги, и жулик остался посрамленным, а его обман открылся перед всем светом».

ГАДАЛЬНЫЕ КАРТЫ, НАПЕЧАТАННЫЕ В 1665 Г.

Своим разоблачением добропорядочный мистер Гобсон не смог покончить с увлечением предсказателями судьбы, так как впоследствии в старой доброй Англии появились многочисленные выпуски гадальных карт, а по обилию дешевых книг можно судить о популярности описываемых в них предметов. Наиболее частые названия подобных книг звучали так: «Оракул для мечтателя», «Предсказание судьбы на картах» и «Книга судьбы Наполеона». Сохранились выпуски гадальных карт на 52 листа и две карты толкований, изданных в 1665 г. В верхнем левом углу каждого листа находится значок масти, и карты всех четырех мастей нумеровались от 1 до 13. На картах с нечетными цифрами изображен круг с соответствующим знаком зодиака на нем, а на картах с четными цифрами даются 13 пронумерованных ответов. Фигурным картам присвоены собственные имена – Купидон, Семирамида, Уот Тайлер, Олоферн, Магомет, Прозерпина, Нимрод, Хьюсон, Клитемнестра и Фараон, изображенные в полный рост. На картах королей напечатано пять пронумерованных вопросов, таких как: «Пользуется ли названное лицо любовью или нет?» В соответствии с предлагаемыми инструкциями, «когда то или иное лицо горит желанием испытать свою судьбу, предоставьте ему возможность обратиться к одному из четырех королей и выбрать вопрос по своему усмотрению», а дальше дается пространное описание процесса вольного сочетания остальных карт. Инструкция заканчивается следующими словами: «Звезды подскажут и своей любовью вас уважат».

В смутные времена, наступившие после свержения Карла, спрос на карты вырос как никогда раньше. Сохранилась забавная игра в алфавит того времени, когда на каждую карту наносили буквы в две строки, а посередине втискивали рифмованное двустишие. Например:

 
Od cypherd уеаг аге Leap уг. never
Even cyphered уг. аге Leap уг. ever.
 

Стандартные значки масти на картах располагаются по диагонали листа, а их достоинство указывается с помощью римских цифр, причем фигурные карты и тузы снабжаются значками в виде латинских букв L, С, D и М. Трудно сказать, предназначались ли они для детской игры или служили церковным календарем, о чем вроде бы говорят многие двустишия. Быть может, это карты серии Scholer’s Practicall Cards («Практические карты Шолера»), выпущенные магистром гуманитарных наук Ф. Джексоном в 1656 г. В небольшой инструкции говорится, как с помощью этих карт произносить, писать, кодировать слова и производить расчет. Их можно использовать для нескольких карточных игр, в том числе для игры в «Саунт», как раньше в Англии звали пикет.

С воцарением Карла II карты снова стали пользоваться спросом. В 1675 г. Ричард Блоум выпустил геральдическую серию, напоминающую французские геральдические карты де Брианвиля. На червонной тройке находим посвящение карт второму герцогу Альбемарлю за подписью «Ric. Blome». На картах червонной масти изображены геральдические фигуры десяти разных знатных персонажей от короля до сквайра, а на картах остальных мастей представлены изображения разнообразных «предметов», используемых в геральдике.

Еще одна колода из 52 листов посвящена «Геральдическим знакам английских аристократов 1684 г.». Они остались черно-белыми, на каждом листе нанесены обычные значки масти и числа, а на фигурных картах обозначены инициалы принца, королевы и короля.