Текст книги "Магия Калипсо"

Глава 2

Приходится грести тем веслом, что досталось.

Английская пословица

В большом зеркале Диана разглядывала свое отражение, рассматривая выпирающую из платья грудь.

Она рассмеялась, потом вздохнула, наблюдая при этом за пышной грудью: останется ли она там, где ей положено быть? К удивлению, все было в порядке, по крайней мере пока, заметила она про себя. На балу вечером нужно воздерживаться от слишком резких или эмоциональных жестов. Девушка попробовала немного ссутулить плечи, стараясь сократить объем груди, но это ей не понравилось. Что ж, с этим ничего не поделаешь, решила она.

В эту минуту в комнату вошла с невозмутимым видом Грамбер.

– Очень мило, мисс.

– Спасибо, Грамбер. Что это у вас?

– Рисовая пудра. Леди Крэнстон высказала пожелание, чтобы цвет вашего лица не отличался от шеи и плеч.

Диана собралась было отказаться и дать волю своему гневу, но вдруг заметила, что ее загорелое лицо действительно сильно выделяется на фоне белых плеч и груди.

Желтолицая, как же!

– Хорошо, Грамбер, напудрите мне лицо.

Когда с пудрой было покончено, Диана поблагодарила Грамбер и спустилась вниз. Одетая в пурпурный наряд Люция ждала ее в гостиной.

– Ты прелестна, Диана, просто чудо! Господи! – Люция подошла поближе. – А это что такое?! Ты бледна, как мертвец!

Диана слегка коснулась щеки. Кончики пальцев стали белыми как снег. Девушка представляла себе снег именно таким, хотя не видела его ни разу в жизни.

Люция начала стряхивать пудру с лица девушки, приказав ей при этом закрыть глаза. Поднялось белое облачко из пудры.

– Ну вот, так лучше. Мне нравится, когда твои волосы лежат на плечах крупными локонами. Очень мило! Тугая завивка, которую сейчас делают все барышни, напоминает мне чересчур кудрявых пуделей. – Люция хотела добавить, что эти густые светлые пряди похожи на ее собственные волосы в молодости, но не стала, так как боялась пробудить в Диане тщеславие. – А теперь, дорогая моя, у меня для тебя есть кое-что… – Люция достала из черной бархатной шкатулки нитку жемчуга, застегнула ее на шее Дианы и подала девушке пару серег.

Диана беспомощно посмотрела на них.

– Они прелестны, тетушка, но у меня не проколоты уши. Люция на мгновение нахмурилась, затем быстро сказала:

– Завтра мы это исправим. А колье тебе очень идет! Где же Лайонел?

– Колье великолепно, тетушка, спасибо! Не знаю только, стоит ли мне прокалывать уши?

– .Глупости, это же просто укол, и все. Не будь трусихой. Я сделаю это сама.

Диана не была уверена, что ей от этого будет легче, но в ответ ничего не сказала. Она подошла к зеркалу, висевшему над камином, и посмотрела на колье. Оно действительно было прелестно. Затем она посмотрела на грудь и смутилась.

Последние четыре года Диана носила платья с глухим воротом, закрывающие грудь, стесняясь взглядов мужчин. Она попробовала натянуть голубой шелк повыше.

– Не глупи, Диана! Вскоре ты увидишь, что это модно и весьма скромно, – проговорила Люция.

– Моя грудь выскочит из платья, тетя, я в этом уверена. На этом платье такой глубокий вырез, что вряд ли можно назвать его скромным.

– Глупости! А вот, наконец, и Лайонел.

Лайонел, слышавший последнюю часть разговора, пристально посмотрел на пышную грудь Дианы.

– Ничего у вас не выпадет, мисс Саварол. А если такое случится, я немедленно вас прикрою.

– Да? И чем же?

– Тем, что в тот момент будет при мне. – Он поднял руки и показал ей свои пальцы.

– Лайонел!

– Простите, Люция. Вы обе выглядите просто замечательно. Боже мой… а что это у вас на лице? – обратился он к Диане.

– Рисовая пудра, – ответила она. – Чтобы лицо не было темнее остального.

– Большую часть я уже стерла, Лайонел. Ты считаешь, что и сейчас слишком много пудры?

– А кого интересует его мнение?.. – Диана вдруг замолчала и опустила глаза.

– Прекрасная игра, – сказал Лайонел. – Я, разумеется, понимаю, что эта девическая скромность – наигранная, но для всех остальных она сойдет за подлинную.

– Вы не о том говорите! – ответила она, сверкнув глазами. – Я… не… я не умею танцевать.

Лайонел застонал.

– Мне кажется, вы говорили, что вы не из захолустья?

– О захолустье говорили вы. Меня никогда не интересовали танцы. Кроме того, – прибавила она в порыве откровенности, – рядом не было никого, кто мог бы меня научить.

– Ну-ну, успокойся, – проговорила Люция. – Лайонел, который час?

– Чуть больше восьми.

– Значит, время есть. Дидье!

– Да, миледи, – тотчас отозвался Дидье.

– Немедленно в музыкальную комнату. Лорд Сент-Левен обучит мисс Саварол нескольким фигурам вальса.

– Почему именно вальс, Люция? Ей потребуется разрешение дам-патронесс танцевать вальс.

– Салли даст ей разрешение, вот увидишь, – сказала Люция. – Кроме того, сельским танцам и котильону за полчаса не выучишься. Слава Богу, что вальс, наконец, принят в свете.

Они перешли в маленькую музыкальную комнату. Дидье уже сел за фортепьяно и играл гаммы. У него был не менее величественный вид, чем у Бетховена с его львиной гривой.

Люция села в удобное кресло с подлокотниками и махнула молодым людям рукой.

– Что ж, мисс Саварол, начнем? – с легким поклоном спросил Лайонел.

– Что начнем? Я не знаю, что делать.

– Сначала подойдите поближе и притворитесь, что вам нравится, когда я вас обнимаю. Затем слушайте мелодию, которую наигрывает Дидье. Потом начинайте считать: раз-два-три, раз-два-три, делая акцент на первой цифре, и следуйте за мной.

Лайонел держался от нее на уважительном расстоянии. Она оказалась выше, чем он предполагал. Он вспомнил, что ему никогда не нравились высокие, пышногрудые женщины. Шарлотта была миниатюрной, едва достававшей ему до плеча, и хрупкой, с шоколадно-коричневыми глазами, а не серо-зелеными, как у этой. Потешный цвет! Такое впечатление, что природа не решила окончательно, какого им быть цвета. Лайонел резко одернул себя. Если честно, то теперь ему не нравятся никакие женщины. Он считал вслух и вел Диану в танце. Через несколько минут он с недовольством подумал, что девушка – прирожденная танцовщица.

– Вот так, не спотыкайтесь и не наступайте мне на ноги. О-ох!

– Простите, – сказала Диана и посмотрела на свои ноги. В этот момент граф начал кружить ее, она сбилась с такта и упала на него. Он ощутил дразнящий прилив желания и быстро отстранился. Что касается Дианы, то она из-за собственной неуклюжести ничего не заметила.

– Повнимательнее! – резко заметил он. (Эта грудь, черт ее побери, может с ума свести!)

По ее глазам было видно, что она обиделась.

– У вас прекрасно получается. Только не забывайте считать, про себя, конечно. Когда вы получите разрешение вальсировать, за мной два первых тура, а дальше предоставляю вам возможность распоряжаться собой по своему усмотрению.

– Как это мило, милорд!

– Согласен с вами.

Дидье сыграл еще три вальса, и под конец третьего Диане уже удавалось иногда посмотреть на Лайонела.

– Когда научитесь, вы сможете беседовать со своим партнером во время танца, как принято.

– Странно быть так близко к мужчине, – сказала она скорее себе, чем ему.

– Близко?! Да вы же на расстоянии целого фута от меня!

– Если учесть, что вы – лев [1]1
  Имя Лайонел – производное от английского lion – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть], то фута явно недостаточно для безопасности.

Он усмехнулся.

– Это комплимент?

– Просто наблюдение. Я считаю, что это расстояние неприлично, даже отец никогда не держал меня так!

– Мужчины – это всего лишь мужчины, мисс Саварол. Вы к этому быстро привыкнете. Просто позвольте партнеру вести вас: перестаньте толкаться и смиритесь с тем, что мужчины сильнее, больше и, по всей видимости, умнее вас.

Диана с силой наступила ему на ногу. Он вскрикнул. В ответ Диана язвительно усмехнулась.

– Будьте честны и прибавьте теперь, что мужчины медлительнее и неповоротливее нас, что вопят, как младенцы, от легкой боли.

– Мы, по крайней мере, прикрываем наши прелести, а не выставляем их напоказ для привлечения к себе внимания. И не надо наступать мне на ноги, иначе я отвечу вам тем же.

– Я не знала, что джентльмены так вспыльчивы.

– Отлично! Вы произнесли несколько длинных фраз и не сбились с такта. Ну, разве я не прекрасный учитель?!

– Вы, милорд, не лев, а наглая крыса!

– Разве крысы бывают не наглые? Значит, я ничем не хуже других… – Дидье доиграл вальс до конца. – Я думаю, сойдет, мисс Саварол. – Он выпустил ее, сделал ей насмешливый поклон и повернулся к Люции: – Что вы скажете?

– Очень хорошо, – ответила Люция. – Вы прекрасно смотритесь вдвоем, дети мои.

Они ответили ей недовольными взглядами, на которые старушка никак не отреагировала. Люция встала и оправила свой туалет.

– Не пора ли нам?

– Давно пора. Эта крошка прикроет чем-нибудь плечи?

– Конечно, у нее есть шаль в тон платью. Где она, Диана?

– Не знаю.

Люция вздохнула.

– Дидье, попросите, пожалуйста, Грамбер принести шаль.

– Да, миледи.

– Вы прекрасно играете, Дидье, – похвалил дворецкого Лайонел.

– Благодарю вас, милорд. Смею вас заверить, я очень старался, – с этими словами он покинул комнату.

Лайонел обратился к Диане:

– Вы слишком сильно надушились. От вас пахнет, как от хористки.

– А чем пахнет от хористок? И кто такие хористки?

– Лайонел, дорогой мой, будь любезен, не распускай язык. С трудом сохраняя безразличие, Лайонел пожал плечами.

– Мне-то все равно, но вы чувствуете, как от нее пахнет? Просто убийственно.

– Подойди, Диана.

– Такое впечатление, что она искупалась в духах, – добавил Лайонел.

Диана нерешительно подошла к тете и позволила себя понюхать.

– Запах действительно чуть сильнее, чем нужно, – наконец заключила Люция. – Но на свежем вечернем воздухе, пока мы будем ехать к леди Беллермейн, он немного выдохнется.

– У вас есть еще какие-нибудь замечания, милорд? – спросила Диана.

Он посмотрел на ее грудь и усмехнулся.

– Я просто отметил очевидные недостатки – ваше перепудренное лицо и слишком сильный запах, мисс Саварол. Остальные детали вашей внешности только радуют взгляд… мужской взгляд.

– Лайонел!

– Прошу прощения, Люция. А вот и ваша накидка, мисс Саварол. Леди, прошу вас.

Огромная старинная карета Люции не относилась к респектабельным экипажам, но была удобна внутри. Однако когда лорд Сент-Левен вытянул ноги, Диане пришлось забиться в угол. Она сидела молча и слушала беседу Лайонела с Люцией. Они разговаривали спокойно, весело, без единой язвительной реплики. За что же он невзлюбил ее, Диану? Ей показалось, что он настроился против нее в ту минуту, когда увидел ее в гостиной. Он был с ней очень груб. «Может быть, таковы все английские аристократы?» – предположила Диана. Про себя она отметила, что этим вечером граф выглядит довольно привлекательно: на нем черный вечерний костюм и белая рубашка, такая белая, что она напомнила Диане рисовую пудру. Люция что-то сказала, Лайонел рассмеялся, и девушка увидела его сверкающие ровные белые зубы. В разговоре он много жестикулировал. Диана заметила на его пальце печатку с изумрудом.

– Диана!

– Что? Простите тетя, я задумалась.

– О чем-то важном, мисс Саварол?

– Нет, скорее о скучном.

– Я сказала, дитя мое, что Лайонел будет называть тебя Дианой, а ты, моя радость, зови его просто Лайонел.

– Дурацкое имя!

– Я бы этого не сказал. А ваше имя принадлежало богине охоты и, вынужден добавить, девственности.

– Я говорила не об этом!

– Вы претендуете на охотничью храбрость или… гм… на оба указанных качества?

– Лайонел!

– Простите, Люция.

– А вы совсем не похожи на царя джунглей.

– Все зависит от того, о каких джунглях вы говорите, не так ли? Например, в джунглях общества я чувствую себя неплохо.

– Мне кажется, Шарлотта несколько подпортила ваше существование.

– Диана! – воскликнула Люция.

На этот раз усмешки не последовало. Диана услышала лишь хриплый вздох.

– Люция, кому я этим обязан? Вам?

– Нет… скажем так… возможно, мальчик мой. Диана, у тебя слишком хорошая память на имена, но это имя постарайся забыть навечно.

– Кто она такая? Из-за нее произошла та катастрофа? Она бросила вас?

– А вот это, любопытное дитя, совершенно не ваше дело. Слава Богу, приехали!

Через десять минут они уже подъехали, но слегка запоздали. Поэтому вереница экипажей у ворот была недлинной.

Люция почувствовала, что Диана крепко вцепилась в ее рукав.

– Все будет хорошо, моя дорогая. Просто будь сама собой. Ты и прелестна, и…

– Оставайтесь собой, но не открывайте рта, – добавил Лайонел.

Леди Беллермейн, величественная, как флагманский корабль флота ее величества, двинулась им навстречу. Она приветливо поздоровалась с Люцией и Лайонелом.

– Я так рада снова видеть вас, милорд. Кто это с вами?

– Познакомьтесь, Белинда. Это моя двоюродная внучка, мисс Диана Саварол, – представила Люция девушку. – Девочка моя, сделай реверанс.

– Она прелестна. Девочка пробудет у вас весь сезон, Люция?

– Да, конечно.

Они пошли дальше, и Лайонел обратился к леди Беллермейн:

– Лорд Беллермейн, наверное, в игорном зале?

– Видимо, там, старый дурень! – фыркнула Люция. – Счастье, что ему везет в картах, иначе к двадцати годам он проиграл бы все свое состояние.

Они вошли в бальный зал, и на какое-то мгновение Диане стало страшно. Она никогда не видела столько роскошно одетых людей. Она здесь никого не знала, только смотрела, как все веселятся, смеются, как рекой льется шампанское. Действительно рекой! Она обратила внимание, что на дамах и вправду платья очень сильно декольтированные.

– У некоторых дам нижние юбки смочены, чтобы облегали фигуру плотнее, – прошептал ей на ухо Лайонел. – Вот вам еще один пример того, как дамы выставляют свои достоинства напоказ мужчинам. Видите вон ту даму? Это леди Каролина Лэм. Она кажется совсем обнаженной, не так ли?

– Лайонел!

– Прошу прощения, Люция. Леди, могу я предложить вам шампанского?

Диана была представлена леди Джерси, которая была очарована знакомством с мисс Саварол. Разумеется, она согласилась, чтобы юная леди танцевала вальс. Письменное разрешение? Пожалуйста. Она просто в восторге, что может оказать услугу своей дорогой подруге леди Крэнстон.

Отойдя от особы королевской крови, Люция вздохнула с облегчением.

– А мы считали, что ты слишком сильно надушилась! – заметила она, обращаясь к Диане.

– Рядом с ней просто задыхаешься, – заметила девушка.

– Леди, ваше шампанское. – Лайонел подал бокал Диане.

Диана никогда не пила шампанского. Когда она брала бокал, их пальцы соприкоснулись. Она сделала первый глоток и подняла глаза на молодого человека. На ее лице было удивление, и он нахмурился, поняв, что она тоже ощутила это прикосновение. Он больше не хотел связываться с женщинами, тем более с этой девчонкой из Вест-Индии.

– Пейте медленно, мисс… Диана, – сказал он.

– Я сама знаю, как пить!

– Но не как напиваться, я надеюсь. Послышались звуки вальса.

– Идемте, Диана! Чем раньше начнем, тем раньше закончим. А затем король джунглей уступит место волкам, которые накинутся на добычу.

– Лайонел!

– Простите, Люция. Идемте, Диана? Светловолосый джентльмен, стоявший подле пальмы в вазоне, спросил у знакомой:

– С кем это танцует Лайонел? Прелестная девушка. Неужели он так быстро оправился от удара, нанесенного ему Шарлоттой Хавершем?

Леди Маркхем рассмеялась:

– По-моему, да. Особенно если учесть, что Шарлотта теперь – леди Дэнверс.

– Мне кажется, что Лайонелу очень повезло. Эта юная леди походит на невинный цветок, которому самое время…

– Прекратите, Эдгар! Вы же обещали, что после восьми вечера никакой поэзии, а сейчас уже значительно больше времени.

– Но она прелестна, – настаивал Эдгар. Поблизости он заметил Шарлотту Моресси, леди Дэнверс, и заговорил громче: – Я слышал, что Лайонел сильно увлечен этой девушкой. И неудивительно. Вы только посмотрите на это прекрасное лицо, на ее великолепные волосы, не говоря уже о… других выдающихся достоинствах.

Коринна, леди Маркхем, была сообразительна. Она не питала дружеских чувств к Шарлотте, поэтому с радостью поддержала собеседника.

– Согласна с вами. Может получиться прекрасная пара! Шарлотта повернулась к мужу и сказала преувеличенно беспечным тоном:

– Дэнси, пойдемте, потанцуем вальс.

Следуя за довольно неуклюжими па Дэнси, Шарлотта подумала, что Коринна – просто злобная особа. Но кто эта проклятая девчонка? Заметив, как Лайонел улыбался девушке, Шарлотта часто заморгала. Она знала, что Лайонелу придется жениться хотя бы для того, чтобы передать по наследству графский титул. Но так скоро… Все было бы иначе, если бы он не приехал в поместье Хавершем в тот злосчастный день, если бы она не оказалась в ту самую минуту в конюшне с Дэнси, если бы они тогда просто говорили о лечении поврежденных сухожилий у лошадей, если бы…

Шарлотта покачала головой. Она понимала, что во всем виновата она одна: пожадничала, захотела иметь Лайонела в качестве мужа и Дэнси в качестве любовника. Потом ей сказали, что Лайонел уехал на север. Ей было приятно, что сложившаяся ситуация так сильно подействовала на него. Но теперь, всего два месяца спустя, он здесь, танцует с ослепительно красивой девушкой и радуется жизни, как будто ее, Шарлотты, вообще не существует.

– У вас врожденная грация! – вырвалось у Лайонела. Диану его слова, казалось, поразили.

– Как вы неоднократно говорили – вы прекрасный учитель, милорд.

– Нужно было ответить: «Спасибо, Лайонел».

– И принять девически-застенчивую позу, дополнить ее потупленными глазками и, возможно, легким румянцем смущения?

– Вы схватываете на лету. Пойдемте, я представлю вас приличным молодым людям. Вы будете танцевать только с теми, с кем разрешу я. Больше двух раз с одним и тем же не танцуйте, иначе пойдут нежелательные разговоры. Среди тех, с кем я вас познакомлю, мошенников, охотников за приданым и волокит нет.

– Понимаю, не дура!

– Не сомневаюсь, но вы весьма несведущи. Следуйте моим советам, иначе поставите себя в глупое положение.

– Как вы мне не нравитесь!

– Если джентльмен будет слишком пристально смотреть на грудь, больше с ним не танцуйте.

– Значит, мы с вами больше не будем вальсировать? Он усмехнулся.

– Поскольку я ваш родственник, единственный родственник мужского пола в Лондоне, я не отношусь к этой категории мужчин. Можете считать, что мой интерес к… Я просто рассматривал… яремную вену.

Лайонел подвел девушку к лорду Доновану, молодому человеку с очаровательной улыбкой, который не мог скрыть своего восхищения Дианой. Она почувствовала себя увереннее, ее волнение несколько улеглось.

– Думаю, Люция, с ней все в порядке, – сказал Лайонел своей тетушке. – Донован, без сомнения, закормит ее комплиментами. О нашем же сватовстве можете забыть.

– Ты так безобразно себя с ней ведешь, без конца дразнишь ее, что остается только удивляться, как она вообще с тобой разговаривает.

– Диана Саварол, или как ее там зовут, не является кротким созданием. Держу пари, ей нравятся мои поддразнивания. Она даже пару раз побила меня моим же оружием.

– Только пару?

– Люция, к тому времени когда она только начнет нюхать табак, я буду дряхлым стариком… – Он запнулся и похолодел, увидев Шарлотту, которая преувеличенно громко смеялась над сказанным Дэнси. Она была прекрасна. Такой он ее помнил, когда увидел впервые в Ньюмаркете. Теперь при виде этой женщины у него слегка сжалось сердце, вот и все. Даже после помолвки они только целомудренно целовались. А потом Лайонел увидел свою невесту лежащей на спине с задранными юбками, запрокинутой головой, с ногами, обхватывавшими… Он глубоко вздохнул, подумав о женщинах. Мысленно он вынес им приговор: «Большинство из них следовало бы выслать в Константинополь развратничать в гаремах».

– Она не стоит тебя, мой мальчик, – мягко сказала Люция. – Ты просто закрывал глаза на правду. Да, она крепко поймала тебя на крючок, этого не отнимешь. Теперь все кончено, пора начинать новую жизнь. Послушай, Лайонел, Диана совсем не такая, как Шарлотта, она такая наивная, может быть, слишком…

Лайонел выругался про себя.

– А вот и Бренди с Ианом. Пожалуй, пойду поговорю с ними.

Люция вздохнула и посмотрела на Лайонела, который направился к герцогу и герцогине Портмейн. Она усмехнулась: можно с уверенностью сказать, что пышная грудь герцогини не прельстит Лайонела.

Поскольку у Лайонела не было выбора, ему пришлось сопровождать Люцию и Диану на ужин. Его не удивило, что два его приятеля-холостяка попросили позволения сесть рядом с ним и его дамами. Лайонел видел, что Диане весело, однако сам он старался не участвовать в беседе. Ему хотелось вернуться в Йоркшир. Он прекрасно проводил время в обществе Фрэнсис и Хока, графа и графини Ротмерских, пока нескрываемое взаимное обожание этой пары не заставило его почувствовать себя лишним, ненужным и несчастным. Вскоре он не смог более выносить этого. Фрэнсис ожидала прибавления семейства – их второго ребенка, – и мысль о неродившемся младенце заставляла Лайонела тосковать о том, что казалось таким близким, но теперь потерянным, чему он, честно говоря, не придавал раньше большого значения. Ему было нелегко, когда маленький Чарльз, виконт Линдси, познакомился с дядей Лайонелом и привязался к нему. Молодому человеку вдруг вспомнились большие смуглые руки Хока, нежно гладящие округлый живот Фрэнсис. Граф заморгал, прогоняя это видение.

Лайонел был готов к браку, к семейным заботам, к защите своих близких до последнего вздоха. В этот период его жизни появилась Шарлотта, такая невинная, такая застенчивая и прелестная. Боже, каким же он был дураком! Лайонел откинулся в кресле и угрюмо уставился в свою рюмку с кларетом. Диана звонко рассмеялась, и Лайонел поднял глаза. Затем его взгляд невольно опустился на ее грудь, отчего у него перехватило дыхание. Тут же возникла мысль: поскорее завести любовницу. Интерес к прелестям Дианы он объяснял долгим отсутствием у него женщины.

Около полуночи Диана опять вальсировала с Лайонелом. Теперь граф казался ей более приятным – под легким воздействием выпитого шампанского.

– Почему вы молчите?

– Мне нечего сказать. В отличие от представительниц слабого пола я не привык нести вздор, пока мои собеседники умирают от скуки.

– Я не отношусь к слабым. Держу пари, что в драке с вами я смогла бы за себя постоять.

– Не сомневаюсь, это украшает даму. Я видел, что вы танцевали с этим безмозглым французом Дюпре. Держитесь от него подальше, Диана. Он в пять минут может уложить вас на спину с задранными до подбородка юбками.

– А вы, как я понимаю, святой?

– Нет, меня просто не интересуют глупые девчонки с чересчур пышными формами. А теперь помолчите, вы сбиваетесь с такта.

– Мне жаль, что я вас сильно толкнула, Лайонел.

– Да замолчите вы, Диана!

Девушка вздохнула – если бы не легкий хмель, который ее немного расслабил, она поставила бы на место этого грубияна. Она так старалась быть с ним вежливой!

Когда вальс закончился, Диана сказала:

– Мне нужно в дамскую комнату.

– Перепили шампанского?

– Не грубите.

Чуть покачиваясь, Диана шла вверх по лестнице и думала о своем странном поведении: она пришла бы в ужас при одной мысли только о манере разговаривать с партнером во время танца, не говоря уж о самом разговоре, какой она позволяла себе в танцах с Лайонелом.