Текст книги "Пекарня Чудсов. Волшебство на один укус"

ЗАВАРНОЙ КРЕМ «ВЕЧНАЯ ПРЕДАННОСТЬ» волшебная гарантия притока постоянных покупателей

И случилось так, что лета 1745-го в румынском городе Драгомирешти подметил Богдан Бурешту, дальний родич Альбатроса Чудса, что все меньше народу стало посещать его пекарню, после того как он придумал разбавлять муку опилками, дабы увеличить прибыль. И сотворил он сей заварной крем, и начинил им все фруктовые пироги, и возжелали тогда все его выпечку и сделались его постоянными покупателями.*

И смешал сэр Бурешту в медном чане два кулака свежайших сливок из коровьего молока с одним кулаком сахара. И добавил в чан шесть желтков и три ореха пшеничной муки. И когда охладилась смесь, призвал он своего цепного волка Дракулу взвыть над сосудом с лунным сыром и вмешал четыре ореха мягкого лунного сыра в заварной крем.

– Вот рецепт, который Лили взяла за основу, – сказала Роз. – Только лунный сыр она добавила не в заварной крем, а в зефирный. И с пропорциями напутала.

По всему выходило, что лунный сыр – не фабричный продукт, а волшебный ингредиент из запасов семейства Чудс, причем ингредиент с особыми условиями хранения – в отличие от, например, первого осеннего ветра держать его в обычной банке из синего стекла было нельзя. Лунный сыр требовал более прочного контейнера, подходящего для ингредиента, который можно активировать только с помощью волчьего воя. Или криков боли.

На полях Роз прочла приписку, сделанную красивым, легко узнаваемым почерком Лили: «Добавила в зефирный крем четыре ореха лунного сыра. Консистенция не та. Волчьего воя не было, пришлось разогревать в микроволновке. Сыр комковатый и вонючий. Фу-у».

Роз невольно улыбнулась. Она сумела сделать то, чего не удалось Лили: определить верное количество лунного сыра, сообразив, что четыре ореха для зефирного крема слишком много. Ну и повезло, конечно, что жалобные вопли Мардж растопили твердый лунный сыр. Роз дочитала рецепт до конца:

*И обуяла жителей Драгомирешти неодолимая тяга к выпечке сэра Бурешту, и требовали они все больше и больше, пока не настал наконец тот день, когда не смог он насытить их утробы. И набросилась голодная толпа на сэра Бурешту, и растерзала его в ярости, и сожгла пекарню дотла. И выжил лишь цепной волк Дракула.

В то время как Роз читала, снизу показалась голова Мардж: старшая пекарша поднялась по винтовой лестнице к ней в комнату. Женщина обливалась потом и лихорадочно чесалась.

– Хочу еще «Лунастиков»! – причитала она, выпучив глаза. – «Лу-на-а-а-астики»! Если этот восхитительный зефирный крем не окажется у меня в желудке прямо сейчас, я кому-нибудь выцарапаю глаза-а-а!

Гус в ужасе застыл, притворившись статуей скоттиш-фолда.

«Вот спасибо, помог», – подумала Роз, взглянув на кота, затем улыбнулась Мардж:

– Ладно, давайте так: вы приготовите сахарное печенье, две дюжины, и шоколадную глазурь, а я сделаю зефирный крем.

Мардж кивнула и тут же скрылась из виду, топоча по ступенькам, как целый отряд пекарей.

– Ушла? – Гус вскочил на комод. – Ох, батюшки. Чокнутая! Совсем помешалась на «Лунастиках».

– Если корпорация «Лучшесс» запустит этот рецепт в производство, на «Лунастиках» помешается вся страна, – сказала Роз. – И тогда пиши пропало.

– По-моему, для начала тебе надо бы помочь ей. – Пушистой серой лапой Гус указал в сторону кухни.

За прозрачной стеной было видно, как внизу Мардж носилась туда-сюда и, выставив миски в ряд на разделочном столе, смешивала ингредиенты, пытаясь делать все сразу.

– Как? – вздернула брови Роз.

– Во время перевода Балтазар обычно бормочет себе под нос. Если я правильно расслышал, он говорит: «К любому яду всегда есть противоядие», – сказал кот. – Просто переверни страницу.

Роз последовала совету и на обороте листка прочла текст, написанный мелким шрифтом:

АБРИКОСОВЫЙ ДЖЕМ «ДРАГОМИРЕШТИ» для отмены действия заварного крема «ВЕЧНАЯ ПРЕДАННОСТЬ»

И вслед за тем, как обезумевшая толпа растерзала Богдана Бурешту и подожгла его пекарню, а также иные постройки в городе, сварил славный пекарь Николай Чудс абрикосовый джем и начинил им фруктовые пироги Богдана. И, отведав того чудесного джема, охладели жители Драгомирешти к заварному крему Бурешту и горячо полюбили абрикосы. И отстроили они свой город заново и сделались главными поставщиками абрикосов во всей Румынии.

И смешал сэр Чудс в медном чане два кулака абрикосового пюре с одним кулаком сахара. И добавил в смесь одну историю, рассказанную тем, кто познал СТРАСТНУЮ ЛЮБОВЬ, и сварил джем, и остудил оное варево.

– А толку? – простонала Роз. – Ну кто, кто познал страстную любовь? Уж точно не я. – Самый пылкий момент между ней и Девином Стетсоном произошел в «Пончиковой», когда Девин случайно коснулся ее руки, возвращая сдачу.

– Я. – Гус мечтательно облизнулся. – Неси банку.

Всю ночь из пекарского крыла доносился мерный храп, а девочка и кот так и не сомкнули глаз. Желудок Роз громко урчал, словно требовал: «Накорми меня!», однако вскоре она обнаружила пакетик с крекерами, оставленный ею в первый вечер. «Хрустики от Кэти Киган» – значилось на пакетике. Роз опасливо разгрызла один крекер и с удивлением обнаружила, что вкус очень даже неплох. Конечно, к печенью не хватало молока, но в любом случае эти крекеры оказались вкуснее всего, что Роз пробовала с той минуты, как очутилась на фабрике. Парочка крекеров на время утолила ее голод.

В кладовой на экспериментальной кухне Роз обнаружила пустую банку из красного стекла. Девочка смазала ее изнутри тонким слоем миндальной пасты, после чего принесла наверх, и скоттиш-фолд принялся рассказывать – разумеется, над банкой, – историю своей первой любви.

– Ее звали Изабеллой, – начал Гус, – и была она итальянкой породы мэнкс с изумительно красивой пятнистой шубкой. Эта пушистая искусительница вскружила голову немалому числу котов, но оставила в их сердце лишь шрамы от своих острых когтей. Однажды я увидел, как она нежится в лучах солнышка на кирпичной стене римской церкви, и с первого взгляда влюбился по уши. Я поклялся, что покорю ее, даже если ради этого придется погибнуть. – Гус выдержал театральную паузу, почесал шею и продолжил: – И в самом деле чуть не погиб.

Гус поведал о своем путешествии в Америку, о женихе Изабеллы – состоятельном, но жестоком сиамском коте, и о нескончаемых переглядываниях влюбленных на палубе корабля. Когда он умолк, Роз еще долго молча таращилась на него.

– Ничего себе, – наконец произнесла она. – Так что же стало с Изабеллой?

– Какое-то время мы провели вместе, – вздохнул Гус, – но судьба оказалась против нас. Мэнксу и скоттиш-фолду не ужиться вместе: оба чересчур горды, чересчур упрямы. И все же мы чувствовали себя счастливыми. Наша любовь была похожа на печь для пиццы: днем раскалена докрасна, а ночью пуста и холодна. Страсть к Изабелле разбила мне сердце, и я стал тем скоттиш-фолдом, которого ты сейчас видишь перед собой.

Роз захлопнула банку, сунула ее под мышку и помчалась к металлическому столу, где стояла миска с абрикосовым пюре – малопривлекательной сопливо-вязкой субстанцией. Роз долго смотрела на оранжевую массу, после чего аккуратно открыла банку из красного стекла, наполнила миску эссенцией страстной любви Гуса и стала ждать.

– Ой, божечки! – вскрикнула Мардж. Занятая приготовлением печенья, она продолжала носиться по кухне, и ее пухлые щеки мелко тряслись на бегу.

– Что случилось? – Роз оглянулась на старшую пекаршу – та откинула со лба пряди взмокших от пота волос.

– Ничего! – крикнула в ответ Мардж. – Просто я ужасно волнуюсь. Выпечка доставляет мне огромное удовольствие! Чувствую себя маленькой девочкой, которая вот-вот будет открывать подарки рождественским утром: моя мечта – новая Барби, и я точно знаю, что она спрятана в одной из коробок… – Пекарша остановилась посреди кухни, держа в одной руке три яйца, а в другой – чашку сахара. Нижняя губа у нее вдруг задрожала. – Только Барби у меня никогда не было… Не для меня такие подарки, Роз, не для меня.

– Ох… Мне так жаль, Мардж, – сказала Роз и снова посмотрела на миску с абрикосовым пюре.

От удивления глаза у девочки полезли на лоб. Пюре уже не было сопливым и неподвижным. Благодаря любовной эссенции оно загустело и приобрело ярко-красный цвет. Пюре шипело и бурлило, плевалось пузырьками и едва не выплескивалось через край. Внезапно раздался сердитый хлопок. Фруктовая масса начала вращаться; она двигалась все быстрее и быстрее, как торнадо в миниатюре, и через считаные секунды приняла форму большого красного сердца. Роз оглянулась на Мардж, которая в эту минуту загружала в духовой шкаф противень с сахарным печеньем.

Вскоре сердце изменило цвет с красного на оранжевый, а следом сделалось желтым, будто пламя костра. Затем так же быстро, как взметнулась, масса с громким «плюх!» упала обратно в миску и успокоилась.

– Ого, – прошептала Роз и подняла вытаращенные глаза на Гуса. Кот лишь улыбнулся и тихонько замурлыкал.

Убедившись, что буря миновала, Роз вооружилась прихваткой и переставила миску с абрикосовым джемом в холодильник. «Видно, Изабелла – та еще роковая красотка», – подумала она про себя.

– Какой-то этот зефирный крем слишком оранжевый, – с подозрением хмыкнула Мардж. Угольно-черная темнота за окнами побледнела до уютно-серой. Долгая ночь близилась к концу.

– Вам нужны «Лунастики» или нет? – не выдержала Роз. – Если что, я могу все это выбросить и…

– Не-е-е-ет! – завопила Мардж. – Умоляю, многоуважаемая директриса Роз, не останавливайся!

Наконец, в ту самую минуту, когда первый нежно-розовый луч солнца пробился сквозь высокие окна экспериментальной кухни, Роз соединила две половинки сахарного печенья, смазав их абрикосовым джемом «Драгомирешти», обмакнула получившийся сэндвич в шоколадную глазурь, выложила замаскированное под «Лунастик» противоядие на белую тарелку и протянула ее Мардж.

Печенье абсолютно ничем не отличалось от тех «Лунастиков» с зефирной прослойкой, что Роз приготовила вчера. Тем не менее Мардж недоверчиво принюхалась, раздувая ноздри.

– Пахнет иначе! Я хочу настоящий «Лунастик!»

– Мардж, печенье то же самое. Просто попробуйте, – принялась уговаривать Роз.

– Нет! – Мардж упрямо скрестила на груди руки.

– Да!

Мардж крепко сжала губы и яростно замотала головой, поэтому Роз пришлось пойти на крайние меры: она с силой наступила на ногу старшей пекарше.

– Оу-у-у-у! Ой-ой-ой! А-а-а-а! – взвыла та, и Роз не мешкая запихала исправленный «Лунастик» в ее раскрытый рот.

Обуреваемая тягой к «Лунастику», Мардж прожевала и проглотила печенье. Стерла с губ шоколадную глазурь и оглушительно рыгнула – с такой силой, что задрожали оконные стекла, а волосы Роз сдуло назад, как от порыва ветра.

– Боже милостивый! – воскликнула Мардж. В ее глазах мелькнула оранжевая вспышка, и взгляд полностью прояснился. – Что это было? Я будто помешалась на «Лунастиках». А они ведь даже не вкусные! – Она провела языком по деснам и снова рыгнула, на этот раз тихонько, точно икнула. – А вот абрикосиков я бы съела.

– С возвращением, – улыбнулась Роз. Ее усердный труд – и хорошая память Гуса – принесли плоды. – Я приготовила антидот «Лунастикам». Какое-то время вам может хотеться абрикосов, а в остальном с вами все в порядке.

Неожиданно Мардж обняла Роз выпачканными в муке руками, и, хотя дышать девочке было трудно, объятия ее порадовали. Роз отчего-то вспомнила о маме, и на нее вновь нахлынула тоска по родным.

– Ты… ты меня спасла! – выдохнула Мардж. Она разжала руки и испуганно попятилась: – Погоди-ка! Если они узнают, что ты изменила рецепт, тебя не отпустят домой!

«О, нет, – подумала Роз. – Вот засада».

Внезапно ее осенило:

– Об антидоте мы никому не скажем. Пусть все думают, что «Лунастиков» не осталось, потому что вы их съели, все до последнего. Вы – ходячее доказательство, что рецепт работает. Мистеру Маслоу придется в это поверить.

– Но мне больше не хочется «Лунастиков», – поморщилась Мардж. – Я слопала целую дюжину. Боюсь, как бы меня не стошнило.

– Никто не узнает, что вы избавились от зависимости, – убеждала Роз. – Делайте безумный вид, и все.

– Соврать мистеру Маслоу? Притвориться, что ради «Лунастиков» я готова на что угодно? – Мардж помрачнела. – Я за всю жизнь никого не обманула. – Она уперлась руками в широкие бедра и сдула с лица выбившуюся прядь.

– Ни разу? – спросила Роз.

Мардж на секунду задумалась, потом ее лицо исказила гримаса ужаса:

– Батюшки! Я только что соврала о том, что никогда не врала! Однажды я все-таки солгала. В юности. Обманула маму. Перед школьным балом она заплела мне косы и спросила, нравится ли мне прическа, и я сказала, что нравится, хотя на самом деле возненавидела эти косы! – Мардж сделала глубокий вдох. – Я плохой человек.

– Неправда. – Роз ободрительно положила руку на плечо женщины. – Нет ничего страшного в маленькой невинной лжи.

– Вот как? – заморгала Мардж.

– Да, – подтвердила Роз, – если кому-то она поможет. Если вы скажете мистеру Маслоу, что безумно хотите «Лунастиков», он решит, что я выполнила его задание. После этого останется улучшить всего четыре рецепта, и он отпустит меня домой. К родителям.

– Хорошо. – Мардж уверенно кивнула. – Я принимаю вызов, – произнесла она со странным британским акцентом. – Я сыграю роль. Создам образ, какого не видела театральная сцена. Сыграю пьесу всей своей жизни!

– Да-да, – согласилась Роз. На всякий случай она тоже съела кусочек «Лунастика»-антидота: осторожность не помешает.

Гус неторопливо спустился по винтовой лестнице и запрыгнул на стол.

– Решил, что тебе нужно знать: они идут. Я видел в окно.

Мардж оторопело уставилась на скоттиш-фолда.

– Кажется, у меня галлюцинации: я вижу говорящего кота. Это побочный эффект противоядия? Если что, я ничего не имею против. Всегда мечтала завести говорящего кота, просто хотелось бы как-то подготовиться.

Девочка метнула на Гуса гневный взгляд: и зачем ты при ней разболтался? Теперь придется открыть Мардж правду.

– Нет, это не галлюцинации, кот действительно умеет говорить, – признала Роз. – Только, пожалуйста, не рассказывайте об этом никому, даже другим пекарям.

Мардж с восторгом подхватила Гуса на руки и подняла над головой, точно куклу. Она зарылась лицом в пушистую шерсть и, нежно воркуя, принялась носом щекотать кошачий живот.

– Да неужели, котеночек мой?

– Вообще-то, я весьма пожилой кот, который в юности съел волшебный крекер, – сообщил Гус. – Будьте любезны, отпустите меня.

Мардж посадила его на стол и почесала шейку.

– Ну и проказником же ты был! – умилилась женщина.

В это мгновение по всей кухне вспыхнули красные огни, пронзительно завыла сирена – громко и настойчиво, как гигантский будильник.

Мардж судорожно сглотнула:

– Они здесь.

Глава 6
Скажите: «Сы-ы-ыр!»

Гольф-карт с мистером Маслоу и мистером Керром выехал из лифта. Одновременно дверь жилого крыла распахнулась, и на экспериментальную кухню промаршировали пятеро пекарей. Роз бросила взгляд на настенные часы: семь ноль-ноль. Она и Мардж трудились всю ночь. Наступило утро ее третьего дня на фабрике корпорации «Лучшесс».

– Тебе не стоит показываться им на глаза, – шепнула Роз Гусу, и кот шмыгнул за духовой шкаф.

– Всех с новым днем! – провозгласил мистер Маслоу. Он соскользнул с пассажирского сиденья гольф-карта и неторопливой походкой прошествовал к разделочному столу. – Как там наш рецепт номер один – «Лунастики»? (Он произнес: «Луна-а-а-астики».)

– Все… идеально. – Роз с трудом подавила зевок. – Рецептура доведена до совершенства. Лучше этих «Лунастиков» не найти.

Мистер Маслоу указал на пустой стол:

– Забавно, мисс Чудс, но я не вижу здесь никаких «Лунастиков». Где же они?

– Закончились, – ответила Роз и не солгала.

– Не понимаю. – Мистер Маслоу с нарочитой осторожностью почесал свою круглую лысую голову. – Я полагал, ты готова бежать домой со всех ног, но у нас уговор: сперва улучшить рецептуру «Лунастиков». Так где они?

В это самое мгновение из-за спины пятерки пекарей, широко раскинув руки, появилась Мардж, вся в шоколаде: шоколадом были перемазаны ее щеки, подбородок и губы, крапинки шоколада темнели даже на веках. В шоколаде был язык и промежутки между зубами; к фартуку, некогда безупречно белому, прилипли крошки сахарного печенья, кончики всех десяти пальцев покрывала белая корка застывшего зефирного крема. Очевидно, в понимании Мардж это означало «войти в образ».

– «Лунастиков» больше нет! – звучно, с театральным надрывом поведала она. – Их нет, потому что я съела всю партию! – Мардж заломила руки и покачнулась на пятках, словно готовилась произнести монолог шекспировской героини. – Мои вкусовые рецепторы впервые изведали подобный восторг! Я ела и не могла остановиться! Ням-ням-ням-ням-ням! – Перейдя на высокий фальцет, она пропела: – И если сейчас же я не съем еще, то суждена погибель мне! Можете меня уволить – я не жалею о содеянном!

Роз боязливо покосилась на мистера Маслоу, но прочесть что-либо по лицу не смогла – в основном потому, что лицо у него само по себе было очень странное. Купился ли он на эту игру?

Через несколько секунд мистер Маслоу повернулся к мистеру Керру с кислой миной, которая преобразилась в неестественно широкую улыбку.

– Весьма неплохо, – промолвил он. – Весьма, весьма неплохо! Я же говорил вам, мистер Керр, что она справится!

– Если мне не изменяет память, это я сказал вам, что она справится, – поправил мистер Керр. – Я сказал, что нужна пекарша, а не книжка.

Мистер Маслоу кашлянул и прищурился. Глаза за стеклами очков заблестели сильнее обычного.

– Мисс Чудс, вы хорошо поработали, – обратился он к Роз. – Мы тотчас запустим улучшенные «Лунастики» в производство. Вы позволите взглянуть на новый рецепт?

Роз напряглась. Карточка с рецептом все еще была прикреплена магнитиком к холодильнику. Если мистер Маслоу ею завладеет, то сможет начать массовый выпуск опасных «Лунастиков», с тем же кремом, с помощью которого уничтожил деревню Драгомирешти.

– А, вот же он! – Прежде чем Роз придумала ответ, мистер Маслоу подплыл к холодильнику и сдернул карточку.

– Хм, интересно, – пробормотал он, читая пометки Роз.

Роз в отчаянии бросила взгляд на красную банку с лунным сыром. «Отлично, она почти пустая! – втайне возликовала девочка. – Лунный сыр, считай, закончился, и „Лунастиков“ больше не будет».

– Мистер Маслоу, – проговорила она, – мне ужасно жаль, но на опытную партию ушел практически весь лунный сыр. Боюсь, выпуск продукции этого вида придется остановить.

Мистер Маслоу противно хихикнул, не раскрывая безгубого рта.

– Роз, дорогуша, у нас в корпорации «Лучшесс» ингредиенты никогда не заканчиваются. Неужели я допущу, чтобы такая мелочь, как опустевшая банка лунного сыра, помешала американцам во всех концах страны насладиться вкусом твоих изумительных «Лунастиков»? Это вряд ли. Идем со мной.

Роз застыла на месте. Она приложила столько усилий, чтобы создать противоядие, и в то же время едва ли не сама передала опасный рецепт в руки страшного человека!

– Идем, идем! – Мистер Маслоу подошел к гольф-карту и поманил Роз костлявым пальцем.

Девочка успела заметить серую пушистую голову, скрывшуюся в рюкзаке, повесила рюкзак на локоть и села в машину.

– И вот еще что, Мардж. – Мистер Маслоу посмотрел на измотанную, перепачканную шоколадом старшую пекаршу. – Давай-ка, голубушка, приведи в порядок и себя, и кухню. Сама знаешь, как я ненавижу грязь.

Мистер Керр вез мистера Маслоу и Роз вдоль складов. Казалось, дороге не будет конца. Взошедшее солнце щедро озаряло светом все вокруг, и Роз ощутила, как во тьме отчаяния пробивается крохотный лучик надежды. Утро выдалось прекрасное, и мистер Маслоу пока что не запустил рецепт в производство.

Поначалу на пути попадались лишь однотипные серые коробки вроде той, где размещалась экспериментальная кухня, но вскоре начали мелькать и другие постройки. Гольф-карт проехал мимо элегантного офисного здания, в окнах которого девочка разглядела людей, сосредоточенно трудившихся за чертежными досками. Главный вход в здание имел очертания гигантской коровы, фирменного логотипа корпорации «Лучшесс».

– Тут работают наши графические дизайнеры, – сообщил мистер Маслоу. – Конечно, корову придумали не они, штат полностью обновлен. Сейчас мы разрабатываем оригинальные виды упаковки, более… современные.

Показалось еще одно офисное здание, увешанное яркими билбордами. «Ваш лучший выбор – „Дамки“ от „Лучшесс“!», «Хохочи весь день с печеньем „Ха-ха“!» – призывали рекламные слоганы.

– Благодаря эффективному маркетингу можно заставить человека сделать даже то, чего он делать не хочет, – объяснял мистер Маслоу, – например, съесть «Дамку». Это своего рода… волшебство! Но такое, которое приносит прибыль!

Роз молча скрипнула зубами. Она уже жалела, что согласилась улучшить рецепт «Лунастиков». С другой стороны, мистер Маслоу не оставил ей выбора. Эх, жаль, что рядом нет мамы, – Парди Чудс подсказала бы, как поступить.

Впрочем, хорошенько подумав, Роз изменила мнение: даже хорошо, что мама не видит дочкиных «подвигов». Роз просто не вынесла бы маминого разочарования.

– Ну вот и приехали, – сказал мистер Маслоу, когда гольф-карт остановился перед сооружением в форме свадебного торта. – Кладовая «Лучшесс», если угодно.

Постройка состояла из нескольких круглых этажей с затемненными окнами, причем каждый следующий этаж был меньше предыдущего. Верхний, самый маленький этаж венчала огромная статуя улыбающейся коровы. Мистер Керр направил гольф-карт через исполинскую вращающуюся дверь, которая продолжала вращаться, пока машина благополучно не въехала в вестибюль.

Роз словно очутилась в будущем. Точнее, в чьем-то кошмарном сне о будущем. Она представляла себе нечто похожее на кладовую Чудсов, только больше, а вместо этого увидела людей в белых лабораторных халатах, сновавших у здоровенного пульта управления перед целой стеной из банок темно-красного стекла. В высоту стена была с пятиэтажный дом, под потолком вдоль нее каталась роликовая лестница, предназначенная, как догадалась Роз, для того, чтобы доставать банки с верхних ярусов.

– Это и есть наша лаборатория, – с гордостью сказал мистер Маслоу. – Здесь мы храним все ингредиенты.

– Тогда, получается, не лаборатория, а склад, – не согласилась Роз. – Обычно место хранения называют складом. А в лаборатории создают что-то новое.

– Да хоть так, хоть эдак, без разницы, – отмахнулся мистер Маслоу. – Кроме того, мы здесь экспериментируем – меняем рецепты, делаем то-се, пятое-десятое. Наконец «лаборатория» звучит куда солиднее, чем какой-то там «склад», верно?

С этим Роз не могла не согласиться. Спорить она не стала и вновь перевела взгляд на высокую стену из банок. Пересчитать такое множество девочка не смогла бы, однако прикинула, что банок, должно быть, не меньше тысячи. Их содержимое, смутно видневшееся сквозь стекло, светилось, подпрыгивало, рычало и стрекотало.

– Как ты уже, несомненно, поняла, Роз, у нас тут не совсем обычная фабрика, – продолжал мистер Маслоу. – Ты, видимо, была уверена, что волшебные банки есть только на кухне Чудсов, но нет. Мы, как и вы, добавляем в выпечку особые ингредиенты.

Значит, Лили выдала все семейные тайны… Роз давно об этом догадывалась, и тем не менее слова мистера Маслоу, сказанные вот так, напрямую, поразили ее в самое сердце.

– Да-да, мы тоже применяем волшебство, – мистер Маслоу потер лысую макушку, – но в отличие от твоей семьи максимизируем ее эффект с помощью технологий. – Он подошел к гигантскому пульту управления, взял рупор и крикнул: – Мистер Механико! Нам нужен лунный сыр. На десять миллионов «Лунастиков»!

Робот нежного цвета лаванды и формы, которую можно было описать не иначе как «осьминогоподобная», проплыл по воздуху и завис над головой Роз. Его механические конечности извивались и побрякивали, точно восемь связок жестяных банок, нанизанных друг на друга.

– К ваш-ш-шим ус-с-слугам, – прошипело создание сквозь отверстие, забранное серебристой металлической решеткой.

– Вот рецепт. – Мистер Маслоу протянул роботу карточку с исправлениями Роз.

Сегментированная рука мистера Механико звякнула и, вытянувшись, как труба телескопа, простерлась к мистеру Маслоу. Со странным чавкающим звуком карточка прилипла к одной из сотен присосок под механическим щупальцем. Робот подвернул щупальце под брюхо и как будто проглотил картонный листок.

– Принято, – сообщил он.

Роз не ожидала, что голос летающего механического осьминога окажется таким высоким и пугающе похожим на человеческий.

– Где же вы возьмете такую гору лунного сыра? – спросила она. – И вообще, что он собой представляет? То есть я понимаю, это волшебный ингредиент, но из чего его делают?

Мистер Маслоу хлопнул мистера Керра по плечу и расхохотался.

– Она спрашивает, что такое лунный сыр! Никогда о нем не слыхала! Ох уж эти мне пекари из глухомани! Будьте любезны, мистер Керр, просветите мисс Чудс.

Глядя в глаза Роз, мистер Керр опустился на одно крепкое колено. Его здоровенная голова в обхвате почти не уступала плечам девочки.

– Луна, – низким голосом промолвил он, – сделана из сыра.

Роз с трудом сдержала смешок.

– Мистер Керр, при всем уважении, я убеждена, что луна сделана из камня.

– А вот и нет! Из сыра, – настаивал мистер Керр. – Из молодого, несозревшего сыра, если быть точным.

Гус лапой подкрутил усы. Роз поняла, что кот тоже не согласен с этим утверждением.

– Это не сыр как таковой, – поправил помощника мистер Маслоу. – Не тот, который делают из створоженного коровьего молока, а, скорее, сыроподобная субстанция, обладающая сильными волшебными свойствами. Потомкам Филберта и Альбатроса Чудсов было известно об этих свойствах довольно давно, поскольку на Землю время от времени падали обломки Луны, однако никто не знал, как использовать волшебные свойства лунной породы в производственных масштабах. Я имею в виду, не знал до настоящего времени. Мистер Механико, – мистер Маслоу повернулся к роботу, – покажите мисс Чудс сырное видео.

Мистер Механико направил щупальце к пульту управления и потянул на себя красный рычаг. Исполинский шкаф с красными банками словно треснул посередине, две его половины раздвинулись, открывая киноэкран высотой от пола до потолка. Мистер Механико последовательно нажал какие-то кнопки, и на экране возник видеоряд: трое роботов-осьминогов на открытом огне готовили сэндвичи с жареным сыром. Ролик сопровождала негромкая классическая музыка.

– Не это видео, – раздраженно произнес мистер Маслоу. – Другое.

Последовало еще несколько нажатий кнопок, и глазам Роз предстал следующий ролик, где робот обмакивал поджаристый крутон в горшочек с фондю.

– Да не это, Механико!

На экране появилось третье видео – лунный пейзаж, снятый через лобовое стекло космического корабля, заходящего на посадку. По мере приближения картинка становилась все больше, и Роз уже видела, что поверхность Луны являет собой вовсе не безжизненную пустыню из серого камня, как можно было предполагать, а нечто колышущееся, похожее на бескрайний океан грязно-белого желе.

Ракурс сменился: теперь съемку вела камера, установленная под днищем корабля. У самой поверхности из недр космического судна выдвинулось что-то вроде длинной автоматической руки, на конце которой имелся ковш, огромный, как школьный автобус. Ковш воткнулся в лунный грунт и вынырнул обратно, зачерпнув клинообразный кусок плотного беловатого сыра.

– Как видишь, Розмарин Чудс, лунного сыра у нас предостаточно – его с лихвой хватит, чтобы каждому жителю этой страны досталось хотя бы по одному из твоих великолепных «Лунастиков».

– Здорово, – сказала Роз, чувствуя, как внутренности скрутило узлом. – Просто здорово.

– Потрясающе, – с откровенным сарказмом пробормотал скоттиш-фолд.

– Да, – сказал мистер Керр, не подозревая, что согласился с котом, а не с девочкой, – это действительно потрясающе.

– Но это старая съемка с предыдущего полета за сыром. Механико, у нас есть видео текущего запуска в реальном времени? – осведомился мистер Маслоу.

– Все системы корабля работают штатно. Готовность номер один, – отозвался мистер Механико и потянул зеленый рычаг на пульте управления.

Сперва ничего не происходило. Затем на исполинском экране показалось сооружение в форме торта. Из его верхней части к небу поднимались завитки белого дыма.

– Что это? – спросила Роз.

– Стартовая площадка, – пояснил мистер Маслоу.

– Для чего?

Мистер Маслоу взглянул на Роз с легким презрением:

– Для космического корабля. Который мы сейчас запускаем. Который полетит на Луну и доставит оттуда лунный сыр. – Безгубый рот мистера Маслоу вновь растянулся в улыбке. – Раз-два, и готово.

Роз крепче прижала к себе Гуса. Банки на полках мелко задрожали, послышался нарастающий гул. Дым на экране повалил гуще, вибрация становилась все сильнее, а потом… Внезапно все стихло.

На миг Роз показалось, что она разглядела, как крохотный космический корабль взмыл в чернильно-синее небо, но уверенности в этом у нее не было.

– Ну вот, – удовлетворенно вздохнул мистер Маслоу. Он пощипал себя за щеки и причмокнул несуществующими губами. – Недели через две сыра у нас будет в избытке.

У девочки упало сердце. Теперь нечестивый союз корпорации «Лучшесс» и Международного общества скалки развернется на полную мощь, и она сама приложила к этому руку.

– Идем, Роз, – окликнул ее мистер Маслоу. – Это не самое интересное. Ты еще много чего не видела!

– Много чего? – беспомощно повторила Роз. – Может, уже хватит?

Мистер Маслоу поманил ее костлявым пальцем:

– Есть еще кое-что, что я должен тебе показать. Нечто крайне важное. – Он уселся на переднее сиденье гольф-карта, потом сурово сдвинул брови: – И нечего кукситься. Моргнуть не успеешь, как твои «Лунастики» разлетятся по всему миру!

«Этого-то я и боюсь», – подумала Роз, но вслух ничего не сказала и молча забралась на заднее сиденье авто.

Еще не было и полудня, когда мистер Керр сделал следующую остановку, но Роз заметила, что от земли уже поднимаются волны жара. Здание, к которому они подъехали, имело форму гигантского кондитерского мешка, широкого в нижней части и постепенно сужающегося к верхушке.

– Уверяю, Роз, тебе понравится, – пообещал мистер Маслоу, как только мистер Керр припарковал авто перед высокими стеклянными дверями.

– Как скажете, – пробормотала Роз, следуя за мужчинами в просторное фойе. Вместо цветов помещение украшали композиции из конфет и печенья. – Похоже на отель, – заметила девочка.

– Это и есть отель, – сообщил мистер Керр.

– А еще говорят, будто дети не наблюдательны! – заметил мистер Маслоу.

– И для кого же он? – полюбопытствовала Роз. – Для семей пекарей?

– Вот еще, – фыркнул мистер Маслоу. – Этот отель предназначен для гостей нашей фабрики.