Текст книги "Механическое эго"

Глухо ворча, драматург мигал налитыми кровью глазками, и постепенно все, что его окружало, опять приобрело четкие очертания. У окна Эрика боролась с Диди.

– Пустите меня! – кричала Диди. – Куда Рауль, туда и я!

– Диди, – умоляюще произнес новый голос.

Мартин оглянулся и увидел под смятым абажуром в углу лицо распростертого на полу Толливера Уотта.

Сделав чудовищное усилие, Мартин выпрямился. Ему было как-то непривычно ходить не горбясь, но зато это помогало подавить худшие инстинкты Мамонтобоя. К тому же теперь, когда Сен-Сир испарился, кризис миновал и доминантная черта в характере Мамонтобоя несколько утратила активность. Мартин осторожно пошевелил языком и с облегчением обнаружил, что еще не совсем лишился дара человеческой речи.

– Агх, – сказал он. – Уррг… э… Уотт!

Уотт испуганно замигал на него из-под абажура.

– Арргх… Аннулированный контракт, – сказал Мартин, напрягая все силы. – Дай.

Уотт не был трусом. Он с трудом поднялся на ноги и снял с головы абажур.

– Аннулировать контракт?! – рявкнул он. – Сумасшедший! Разве вы не понимаете, что вы натворили? Диди, не уходите от меня! Диди, не уходите, мы вернем Рауля…

– Рауль велел мне уйти, если уйдет он, – упрямо сказала Диди.

– Вы вовсе не обязаны делать то, что вам велит Сен-Сир, – убеждала Эрика, продолжая держать вырывающуюся звезду.

– Разве? – с удивлением спросила Диди. – Но я всегда его слушаюсь. И всегда слушалась.

– Диди, – в отчаянии умолял Уотт, – я дам вам лучший в мире контракт! Контракт на десять лет! Посмотрите, вон он! – И киномагнат вытащил сильно потертый по краям документ. – Только подпишите, и потом можете требовать все, что вам угодно! Неужели вам этого не хочется?

– Хочется, – ответила Диди, – но Раулю не хочется. – И она вырвалась из рук Эрики.

– Мартин! – вне себя воззвал Уотт к драматургу. – Верните Сен-Сира! Извинитесь перед ним! Любой ценой – только верните его! А не то я… я не аннулирую вашего контракта!

Мартин слегка сгорбился, может быть от безнадежности, а может быть, и еще от чего-нибудь.

– Мне очень жалко, – сказала Диди. – Мне нравилось работать у вас, Толливер. Но я должна слушаться Рауля.

Она сделала шаг к окну.

Мартин сгорбился еще больше, и его пальцы коснулись ковра. Злобные глазки, горевшие неудовлетворенной яростью, были устремлены на Диди. Медленно его губы поползли в стороны и зубы оскалились.

– Ты! – сказал он с зловещим урчанием.

Диди остановилась, но лишь на мгновение, и тут по комнате прокатился рык дикого зверя.

– Вернись! – в бешенстве ревел Мамонтобой.

Одним прыжком он оказался у окна, схватил Диди и зажал под мышкой. Обернувшись, он ревниво покосился на дрожащего Уотта и кинулся к Эрике. Через мгновение уже обе девушки пытались вырваться из его хватки. Мамонтобой крепко держал их под мышками, а его злобные глазки поглядывали то на ту, то на другую. Затем с полным беспристрастием он быстро укусил каждую за ухо.

– Ник! – вскрикнула Эрика. – Как ты смеешь?

– Моя! – хрипло информировал ее Мамонтобой.

– Еще бы! – ответила Эрика. – Но это имеет и обратную силу. Немедленно отпусти нахалку, которую ты держишь под другой мышкой.

Мамонтобой с сожалением поглядел на Диди.

– Ну, – резко сказала Эрика, – выбирай!

– Обе, – объявил нецивилизованный драматург. – Да!

– Нет! – отрезала Эрика.

– Да! – прошептала Диди совсем новым тоном. Красавица свисала с руки Мартина, как мокрая тряпка, и глядела на своего пленителя с рабским обожанием.

– Нахалка! – крикнула Эрика. – А как же Сен-Сир?

– Он? – презрительно сказала Диди. – Слюнтяй! Нужен он мне очень! – И она вновь устремила на Мартина боготворящий взгляд.

– Ф-фа! – буркнул тот и бросил Диди на колени Уотта. – Твоя. Держи. – Он одобрительно ухмыльнулся Эрике. – Сильная подруга. Лучше.

Уотт и Диди безмолвно смотрели на Мартина.

– Ты! – сказал он, ткнув пальцем в Диди. – Ты оставаться у него, – он указал на Уотта.

Диди покорно кивнула.

– Ты подписать контракт?

Кивок.

Мартин многозначительно посмотрел на Уотта и протянул руку.

– Документ, аннулирующий контракт, – пояснила Эрика, вися вниз головой. – Дайте скорей, пока он не свернул вам шею.

Уотт медленно вытащил документ из кармана и протянул его Мартину.

Но тот уже направился к окну раскачивающейся походкой.

Эрика извернулась и схватила документ.

– Ты прекрасно сыграл, – сказала она Нику, когда они очутились на улице. – А теперь отпусти меня. Попробуем найти такси…

– Не играл, – проворчал Мартин. – Настоящее. До завтра. После этого… – Он пожал плечами. – Но сегодня – Мамонтобой.

Он попытался влезть на пальму, передумал и пошел дальше.

Эрика у него под мышкой погрузилась в задумчивость.

Но взвизгнула она, только когда с ним поравнялась патрульная полицейская машина.

– Завтра я внесу за тебя залог, – сказала Эрика Мамонтобою, который вырывался из рук двух дюжих полицейских.

Свирепый рев заглушил ее слова.

Последующие события слились для разъяренного Мамонтобоя в один неясный вихрь, в завершение которого он очутился в тюремной камере, где вскочил на ноги с угрожающим рычанием.

– Я, – возвестил он, вцепляясь в решетку, – убивать! Арргх!

– Двое за один вечер, – произнес в коридоре скучающий голос. И обоих взяли в Бел-Эйре. Думаешь, нанюхались кокаина? Первый тоже ничего не мог толком объяснить.

Решетка затряслась. Раздраженный голос с койки потребовал, чтобы он заткнулся, и добавил, что ему хватит неприятностей от всяких идиотов и без того, чтобы… Тут говоривший умолк, заколебался и испустил пронзительный отчаянный визг.

На мгновение в камере наступила мертвая тишина: Мамонтобой, сын Большой Волосатой, медленно повернулся к Раулю Сен-Сиру.