Текст книги "Луна костяной волшебницы"

Я растягиваюсь поверх нее и прижимаю к полу. Ее лодыжки все еще связаны, поэтому я стараюсь посильнее прижать верхнюю часть ее тела, обнимая за талию и прижимая руки к бокам. Она извивается, толкается локтями и дергается подо мной. Но мне удается положить голову на изгиб ее шеи, чтобы не дать ей поднять голову. Мне противно находиться так близко к ней и прижиматься голой грудью к ее спине, ведь мокрая ткань ее платья единственная преграда между нами.

– Будь ты мудрее, то перестала бы сопротивляться и сохранила бы ту немногую свободу, что у тебя осталась, – говорю я, собрав в кулак всю свою силу воли, чтобы не придушить Костяную волшебницу в темноте. – Ты же понимаешь, что тебе меня не одолеть.

Аилесса хватает ртом воздух.

– Ошибаешься. Мы идеально подходим друг другу. Вот почему боги соединили наши души. И будь ты мудрее, то перестал бы сопротивляться и принял бы свою судьбу. – Ее нос задевает мою щеку, когда она поворачивает голову, чтобы ответить мне. – Тебя ждет смерть. Ты откликнулся на зов песни сирены. Обряд приведен в действие, и его нельзя отменить. И если вдруг мне не удастся убить тебя, то боги сами лишат тебя жизни.

В груди все сжимается от ее слов. Я облизываю пересохшие губы.

– Ты лгунья и дитя убийцы. Да и сама убийца.

– Я говорю правду, Бастьен.

Воздух сотрясается от оглушительных криков. Крылья летучих мышей задевают мою спину. Но я почти не замечаю этого. Слова Аилессы эхом раздаются у меня в голове. А ядовитое тепло ее тела согревает меня.

– Твоя смерть теперь только вопрос времени, – говорит она. – Боги позаботятся об этом.

13. Аилесса

Я просыпаюсь в кровати матери в Шато Кре, завернутая в мех медведя-альбиноса, которого она убила, чтобы получить его благодать. Мне так тепло. И спокойно. Отчего вновь просыпается вера, что она сможет полюбить меня.

Но стоит открыть глаза, как меня окутывает полнейшая темнота. Меня накрывает не медвежья шкура, а тяжелое тело моего amouré. Моего злейшего врага. Летучие мыши, видимо, улетели. Больше не слышно ни писка, ни хлопков крыльев. Тишину нарушает лишь глубокое, ровное дыхание Бастьена. Пока мы спали, его тело слегка сместилось, и теперь он больше лежит на полу, чем на мне.

Но все же продолжает прижимать меня рукой и ногой поверх спины.

И все равно это шанс выбраться отсюда. Шанс убить его первой.

Я проверяю на прочность веревки вокруг лодыжек. Они ослабли за время нашей схватки и распустились в том месте, где я пыталась их перерезать.

С осторожностью и в тишине, которой я научилась на охоте, я вылезаю из-под Бастьена и приподнимаюсь. Отойти далеко не получится – второй конец веревки, сдерживающей лодыжки, все еще придавлен камнем – поэтому я сажусь и начинаю распутывать ноги. Но последние нити не поддаются. Нужно что-нибудь острое. Я ощупываю пол и натыкаюсь на осколок известняка. Разрезая веревку, я продумываю план. Необходимо тихо пробраться к углу, где спят Жюли и Марсель. К ним приведет его тихий храп. А затем необходимо отыскать его рюкзак. Судя по тому, как парень его стерег, мои кости благодати должны находиться внутри.

Два волокна веревки обрываются, и остается последняя. Я принимаюсь пилить ее с большей настойчивостью.

Но тут раздается скрежет, а следом вспыхивает оранжевый огонек. И все в груди сжимается.

– Довольно успешная попытка бегства, – хвалит меня Бастьен.

Он уже не лежит на полу, а возвышается надо мной с масляной лампой в руках. Мерцающее сияние отражается на каждой мышце его груди. Еще одного доказательства того, что он сильнее меня без благодатей, которые я так упорно добывала. И я мысленно благодарю летучих мышей за каждую царапину, что они ему нанесли.

– Я не пыталась сбежать, – стараясь не обращать внимания на его ухмылку, отвечаю я и одаряю злобным взглядом. – Я собиралась тебя убить.

Он фыркает и ставит лампу на камень, выступающий на уровне стула. Атака летучих мышей лишь укрепила его уверенность в себе. Бастьен опускается на корточки и, раскрыв ладонь, кивает на осколок известняка в моей руке.

Я крепче стискиваю его в руке. Да, это жалкое оружие, но единственное, что у меня есть.

– Жюли, – окликает подругу Бастьен.

Мой взгляд тут же скользит к ней. Они с Марселем все еще прижимаются к дальней стене и явно только проснулись. И девушка тут же поднимается на ноги. Ее светло-золотистые волосы спутаны, а следы от когтей покрывают кожу, но, судя по блеску в ее глазах, это происшествие не сломило ее духа. Хромая, она подходит к ножу, который бросила в меня прошлой ночью, – и который после нападения Бастьена лежит возле самой двери, – а затем толкает оружие ему в руки. Бастьен тут же хватает его и указывает острием на осколок, безмолвно приказывая отдать его. Ух, как же я ненавижу этого парня.

Я швыряю известняк ему в лицо. Но он с легкостью уклоняется.

Тирус и Элара, почему вы выбрали именно этого парня?

Марсель достает что-то из рюкзака, и Бастьен стонет.

– Почему ты сразу не сказал, что у тебя есть еще один моток веревки?

– Она занимала не так много места, – отвечает Марсель и бросает веревку Бастьену.

Он прикладывает руку к кровоточащей губе, пока его сестра и друг оттаскивают меня к стене, чтобы снова связать. И я не сопротивляюсь. Огонь Элары уже угасает во мне. Будь проклят Бастьен, но он верно сказал, что мне стоит беречь силы.

– Не хочешь присоединиться ко мне? – спрашиваю я с улыбкой, которая, надеюсь, получилась более сексуальной, чем у Жюли. Если не выходит одолеть amouré, то можно поддразнить его. – Здесь достаточно места для двоих. – Я похлопываю по полу. – Кажется, тебе понравилось спать в обнимку ночью.

Жюли замирает.

– О чем это она?

Бастьен пожимает плечами.

– Мне же надо было как-то ее удерживать, верно?

– Так вот как ты оправдываешь то, что прижимался ко мне всем телом? – Я выгибаю бровь.

Даже при свете единственной лампы видно, как краснеют его уши. Он усмехается, но, переведя взгляд с меня на Жюли, тут же уходит от разговора.

– Марсель, помоги мне с лампами, – ворчит он.

Затем хватает свою высохшую рубашку и, натянув ее на тело, бросает на меня смущенный взгляд. Я же в ответ ухмыляюсь и подмигиваю ему.

– Я схожу за едой, – стиснув зубы, выдавливает Жюли.

– Побереги свою больную ногу, – говорит Бастьен.

– Я в порядке, – огрызается она. – Мне нужно глотнуть свежего воздуха.

– Ты хочешь сходить за едой? Отлично! – Марсель медленно кивает, но даже я понимаю, что это признак волнения. – Захвати остальные мои книги, хорошо?

Жюли кривится.

– Я не собираюсь тащить сюда всю твою библиотеку.

– Но мне нужна вся моя коллекция про Костяных волшебниц.

Сколько у него книг про Леурресс? Я и не подозревала, что они существуют. В Шато Кре есть несколько книг, но и они появились там лишь благодаря Розалинде. Она научилась читать у своего amouré и теперь обучает всех представительниц семьи. Но ни одна из этих книг не рассказывает о нас.

Марсель поднимает упавшую лампу и доливает в нее масла.

– В одной из них я наткнулся на упоминание о ритуальных родственных душах, но не помню в какой именно. Если мне удастся разорвать связь между Бастьеном и Костяной волшебницей, – он машет рукой в мою сторону, – то сможем убить ее. И проблема решится.

Жюли улыбается.

– Ох, тогда я не против побыть вьючным мулом.

Я прикусываю язык. Их усилия бессмысленны. Боги связали нас с Бастьеном крепкими узами, и ни один из смертных не сможет разорвать их. Но чем дольше эта троица будет занята этим вопросом, тем больше у меня шансов перехитрить их.

– Одна книга лежит на чердаке над «Трио львов», – говорит Марсель, подавляя зевок, словно прошедшая ночь оказалась самой спокойной в его жизни. – Еще две в подвале торговца нитками, а четвертая в заброшенной конюшне позади Мэзон-де-Шалон.

Почему книги Марселя разбросаны по всему городу, а не хранятся в одном месте? Разве у них нет собственного дома? Хоть у одного из них? Или они все живут на улице?

– Я заберу все, – обещает Жюли, направляясь к двери.

Я невольно ерзаю на полу. Надеюсь, мне не захочется в туалет, пока ее не будет. Не хотелось бы просить одного из парней отвести меня в место, где они справляют нужду.

Бастьен зажигает еще одну лампу.

– И, если получится, ущипни еще масла для ламп.

«Ущипни»? То есть «укради»? И почему я не удивлена?

– И постарайся вернуться до темноты, – продолжает он. – Королева появится сегодня вечером. Нужно подготовиться к ее приходу.

Жюли кивает.

– Не теряйте бдительности, пока меня не будет. Эта Костяная волшебница хитрее нас троих, вместе взятых.

– Я не сведу с нее глаз.

Жюли хмурится, словно именно этого и боится. А затем ныряет в низкий проем и, толкнув перегородку, закрывает ее за собой. Атмосфера в комнате становится немного спокойнее. Пока Бастьен не поворачивается ко мне лицом и не скрещивает руки на груди. Его бицепсы напрягаются под рубашкой. Я сажусь прямее и расправляю плечи, показывая, что у меня все еще достаточно сил.

– Что, будешь пялиться на меня, пока не появится моя мама? – спрашиваю я с самой сладкой улыбкой. – Какой блестящий план.

Его глаза сужаются, и он проводит языком по внутренней стороне щеки.

– Марсель, открывай свою книгу. – Бастьен отворачивается и проводит рукой по лицу. – У нас много работы.

– Удачи. – Я откидываюсь на каменную стену. – Ведь вам поможет только чудо.

14. Сабина

Тело сотрясает дрожь, когда я добираюсь до места, где лесная тропинка пересекает дорогу на Кастельпонт.

Прошу, Элара, пусть Аилесса окажется жива.

Сделав глубокий вдох, я выхожу на дорогу. В шести метрах от меня виднеется старинный каменный мост и засохшее русло реки под ним. В лучах утреннего солнца они кажутся суровыми и одинокими. Не осталось и следа от таинственности и тревожности, которые возникали в свете полной луны и в окружении тумана. Теперь это место напоминает лишь о самоуверенности Аилессы и моей собственной несостоятельности, как Леуррессы.

Я заставляю дрожащие ноги передвигаться вперед. Никаких признаков присутствия Аилессы не видно, но ее amouré мог спрятать тело в тени перил.

Но даже вступив на мостик, я не вижу тела Аилессы на камнях. Я осматриваю дно засохшего русла реки. Вдруг ее скинули вниз, и она разбилась о землю. Но подруги нет и там. Сглотнув, я осторожно пробираюсь до самой высшей точки изогнутого моста, чтобы увидеть его вторую часть. Вот только и там нет никаких намеков на ее присутствие. Ноги подкашиваются от облегчения, и я прислоняюсь к парапету.

Аилесса жива.

Должна быть жива. Вряд ли бы ее amouré потащил подругу куда-то в другое место, чтобы прикончить там, если мог сделать это на мосту. Он похитил ее, как я и подозревала. Это ужасно, но, по крайней мере, ее сердце все еще бьется.

Краем глаз я замечаю светлое пятно в полутора метрах от меня у самых перил.

Костяной нож Аилессы.

Я подхожу и поднимаю его. Это не ритуальное оружие, которое использовала подруга, чтобы убить костяную акулу, а нож, который она вырезала для обряда посвящения. Каждая Перевозчица делает это. Но мне никогда не рассказывали, обычай это или необходимость. Понадобится ли Аилессе этот нож, чтобы боги сочли ее жертву приемлемой? На всякий случай я прячу его за пояс.

А затем схожу с моста и спускаюсь в русло реки, в надежде разглядеть еще одно белое пятно. Предостережения Одивы вспыхивают у меня в голове.

Скованные души должны быть переправлены. Если этого не сделать, то они начнут питаться душами живых. И невинные люди исчезнут навсегда.

Я обхожу русло реки несколько раз, осматривая все места, куда могла закатиться костяная флейта. Даже переворачиваю камни и ворошу ногами землю там, где зарыла кости благодати Аилессы. Но все без толку. Костяной флейты нигде не видно. Видимо, ложь, которую я сказала Одиве, оказалась правдой, и ее забрали похитители Аилессы. А значит, нужно найти их.

Я взбираюсь на берег, но резко останавливаюсь, когда замечаю одну из старейшин Леурресс. Она выходит из леса и шагает по дороге с другой стороны моста.

– Сабина, – тихо окликает меня Дамиана.

Браслет из волчьих клыков блестит на солнце, когда она быстрым взмахом руки подзывает меня к себе. И я тут же бросаюсь к ней.

– Где остальные? – Я оглядываюсь в поисках шести старейшин, с которыми она ушла посреди ночи. – Вы нашли Аилессу? – Отчаянная надежда наполняет мою грудь.

Она косится на Бо Пале, возвышающийся над Довром, и тащит меня за собой с дороги под тень деревьев.

– Мы все еще ищем ее. Нам удалось проследить их путь чуть больше девяти с половиной километров, хотя они постоянно меняли направление. – Ее глубоко посаженные карие глаза опускаются вниз. – Но мы потеряли их след, когда они зашли в ручей.

Я успокаивающе сжимаю ее руку. Дамиана старалась изо всех сил, и остается лишь надеяться, что остальные старейшины не сдались так легко.

– Вы обследовали берега вниз по течению?

Она кивает и потирает морщинистый лоб цвета оливок. Дамиане почти шестьдесят. Не представляю, как ей удается справляться с перевозкой душ на пароме или проводить ночи напролет в поиске пропавшей дочери matrone.

– Да, но ручей вскоре впадает в широкую реку. Пернелль, Шантэ и Надин все еще осматривают берега, но, когда я уходила, Надин так и не удалось учуять запах Аилессы. – Дамиана качает головой. – А ведь у нее самое сильное обоняние из нас.

Я киваю, вспоминая гребень из черепа угря в волосах Надин.

– А Милисента, Роксана и Дольсса?

– Они разошлись в разные стороны, надеясь наткнуться на какой-нибудь знак Аилессы. Я же отправилась в обратный путь, чтобы проверить, не упустили ли чего.

– Я уже обыскала Кастельпонт и русло реки, – говорю я. – И все, что нашла, – это ритуальный нож Аилессы.

Дамиана тяжело вздыхает.

– Никому из нас не хочется возвращаться в Шато Кре, пока не закончим поиски, но все же договорились вернуться перед наступлением темноты, чтобы доложить о том, что узнали, matrone. Но ты можешь отправиться в замок прямо сейчас, чтобы рассказать все, что узнала от меня.

– Нет. – Я пожимаю плечами и отступаю на шаг назад. – Я не могу… не могу вернуться без Аилессы. Или дополнительных костей благодати. – Я хмурюсь. – Мне уже давно следовало заполучить их.

Дамиана склоняет голову и гладит меня по щеке.

– Не стоит бороться с судьбой, Сабина.

– И какая же она? – Я выдавливаю неуверенную улыбку. – Стать убийцей?

Каждая выжившая Леурресса принимает такую судьбу.

– Нет, дорогая. – Домиана склоняется ближе, отчего серебристая коса скользит по ее плечу. – Стать орудием богов. Тирус и Элара не могут ходить по этой земле, поэтому доверили нам переправлять души мертвых в свои царства. И нам необходимо делать все возможное, чтобы не подвести их.

Я встречаюсь с ней взглядом, и во мне просыпается смелость, такая же сильная, как пьянящее дыхание Огня Элары.

Мне следует послушаться ее – и сделать все возможное, чтобы стать тем, кем должна. Тем, кто способен спасти Аилессу. Никто не спасет подругу, кроме меня. И это говорит во мне не упрямство, а какое-то внутреннее ощущение – врожденная благодать, – которая предупреждает, что ее жизнь зависит только от меня. Старейшины еще не нашли Аилессу, и кто знает, дал ли какие-то результаты странный ритуал, который Одива провела ночью. Я ему не доверяю. Да и ей тоже.

Мне нужно заполучить больше костей благодати. Все просто.

Я обнимаю Дамиану на прощание и спешу в лес. Необходимо сосредоточиться на охоте.

Время пролетает незаметно, пока я отыскиваю подходящее животное – например, гадюку, чтобы заполучить инфракрасное зрение, или дикого кабана, чтобы нарастить мышцы, – но встречаю лишь маленьких птиц, куниц и кроликов. Я даже выпускаю две стрелы, когда кажется, будто в кустах притаилась лиса, но это оказывается лишь ветер, играющий с высокой травой.

На землю опускаются сумерки, а мне все еще не удается отыскать кого-то подходящего. Я медленно пробираюсь по лесу примерно в трех километрах от Довра. Мои чувства обострены, ведь рядом нет Аилессы, которая предупредит, если ветер изменится. А ведь мне надо оставаться с подветренной стороны от своей возможной жертвы. Я никогда не умела охотиться. И все же отправлялась в путешествия вместе с ней, где подражала ее осторожным движениям, хоть и решила для себя отложить обучение искусству убийства. Вот только сейчас пришло время этому научиться. И как можно скорее.

Пот стекает по шее. Я вытираю его и вновь стискиваю лук. Несмотря на мою решимость, каждая мышца в теле шепчет, что я поступаю неправильно. Почему невинное создание должно расплачиваться за мои ошибки? Но все сомнения перекрывает голос Одивы в голове: «Ты уже не ребенок. И если бы ты заполучила больше костей благодати, то смогла бы сегодня одолеть свою противницу. А у Аилессы появился бы шанс на победу».

Ветви смыкаются вокруг меня, когда я углубляюсь в лес. Тупая боль пульсирует в голове, но раны почти затянулись. Жаль, что моя кость благодати от огненной саламандры не дарует мне бесконечную энергию. Я не спала уже тридцать шесть часов, но не собираюсь останавливаться.

С губ срывается прерывистый выдох. Ты сможешь это сделать, Сабина. Если я убью кого-то ради спасения Аилессы, то смогу простить себя. Я прощу себя.

Над головой раздается шорох. Я вздрагиваю и поднимаю глаза. И они тут же расширяются.

Серебристая сова.

Я нащупываю стрелу в колчане. Элара наконец улыбнулась мне. Сова даст мне улучшенный слух, а также крепкую хватку.

Я натягиваю тетиву. Сглатываю. И выпускаю стрелу. Но Серебристая сова слишком быстра. Она отталкивается от веток и уворачивается от моего неловкого выстрела. Но, отлетев на расстояние чуть больше метра, она приземляется на другую ветку. Я хватаю вторую стрелу, но стоит подойти ближе, как птица с криком перелетает чуть дальше.

Я впиваюсь взглядом в сову, а она смотрит в ответ своими поразительными черными глазами. И по коже тут же пробегает знакомое покалывание. Неужели это та же сова, что пролетала над Кастельпонтом перед обрядом посвящения Аилессы?

Нет. Что за нелепая мысль? Скорее всего, рядом с Довром проживает несколько сов. И все же появление этой совы вызывает у меня беспокойство. Мы с Аилессой не обратили внимания на предупреждение совы перед обрядом. Нам следовало уйти, как только мы увидели птицу.

Но что, если это та же самая сова?

Сова не моргает и не шевелится. Если бы она предостерегала меня от охоты, то, скорее всего, улетела бы и не вернулась, ведь так?

Я делаю шаг вперед. Затем еще один. Но стоит мне сделать третий, как серебристая сова расправляет крылья. Она уносится прочь, пока не становится белой точкой в сумерках леса. И вновь приземляется, но в этот раз на землю. Что нехарактерно для совы. Словно боги подарили мне ее.

Я осторожно пробираюсь вперед, чувствуя покалывание в пальцах от желания вновь натянуть тетиву лука. Но все же сопротивляюсь ему. Охота заключается не в этом. Животное не должно становиться легкой мишенью.

Ощущая каждый шорох своего платья, которое цепляется за ветки ежевики, я пробираюсь к сове и останавливаюсь в двух метрах от нее. Пульс грохочет в ушах. Мы с птицей оказались на небольшой поляне. Сумерки сменились ночью, и убывающая луна заливает нас мягким светом. Огонь Элары проникает в мое тело, вызывая желание расправить плечи.

Серебристая сова наклоняет голову, будто ждет меня. И, не выдержав, я вытаскиваю еще одну стрелу. Как и любое другое ритуальное оружие, в моем колчане есть стрела с наконечником, вырезанным из кости оленя. Смерть от нее отметит душу совы и подарит большую честь в Раю.

Но это не успокаивает мою совесть.

Соберись с духом, Сабина. Подави свои сомнения.

Слезы жгут мне горло, пока я вставляю стрелу и натягиваю тетиву. Но как только я прицеливаюсь, сова устремляется ко мне и впивается когтями в плечо. Зашипев, я отталкиваю ее прочь. Птица облетает круг и вновь улетает в том же направлении, что и раньше. Но отдалившись на десяток метров, вновь приземляется и оглядывается. Мое учащенное сердцебиение замедляется.

Она не хочет, чтобы я убивала ее. Она хочет, чтобы я последовала за ней.

И я устремляюсь за ней, хоть это и не укладывается в голове. Животные не умеют общаться с людьми. Только не так.

Сова углубляется в лес. Иногда она отлетает на короткие расстояния. Иногда просто перескакивает с ветки на ветку. Луна поднимается все выше. Теплый воздух сменяется прохладой. Наконец сова выводит меня на вершину заросшего травой оврага. Я жду, когда она укажет мне путь, но птица трижды вскрикивает, а затем срывается с ветки. После чего уносится вдаль прямее, чем моя стрела. И не возвращается. Странно.

Я оглядываюсь по сторонам и обхватываю себя руками. Зачем серебристая сова привела меня сюда? Теплый влажный воздух окутывает меня, словно плащ. Кожа зудит от засохшей крови. Я приму ванну завтра, пока буду варить мясо убитого мной животного. И переживу это. Как-нибудь.

Вдруг раздается шорох. Я пригибаюсь к земле и, схватив еще одну стрелу, замираю. Может, сова привела меня сюда, чтобы показать лучшую добычу?

Я подползаю к краю оврага. На середине склона из норы появляется темная фигура. Но мне не удается разглядеть ничего с расстояния в шесть метров.

Существо поворачивается и начинает взбираться на крутой склон. Я слегка отодвигаюсь назад. Не хочется его спугнуть.

Натягиваю тетиву и разминаю пальцы, стискивающие рукоять. Нужно прицелиться поточнее. Умное существо убежит или нападет на меня прежде, чем удастся выстрелить во второй раз.

Сердце колотится все быстрее. Пот стекает по вискам. Аилесса – лучшая лучница, лучшая охотница, лучшая Леурресса. Довольно, Сабина! Ты родилась в этой famille, как и она. Твоя мать была свирепой Перевозчицей. Так стань же тем, кем она хотела бы тебя видеть.

Существо поднимается над гребнем оврага, закрывая луну. Я задерживаю дыхание.

И выпускаю стрелу.

Но опаздываю. Существо замечает меня. И моментально пригибается к земле. А моя стрела со свистом устремляется в пустоту.

– Придумай что-нибудь получше, – раздается хриплый голос.

Женский. Это человек.

По телу расползается ледяная дрожь. Я знаю этот голос. И эту девушку. Именно она издевалась надо мной под Кастельпонтом.

И вдруг я все понимаю. Сова привела меня сюда не для того, чтобы я убила второе животное. Она привела меня к девушке, с которой я дралась под мостом.

Привела меня к Аилессе.

Видимо, похитители держат ее в какой-то пещере.

Я вкладываю еще одну стрелу и прицеливаюсь в траву.

– С радостью. – Моя стрела взлетает над землей.

Я надеялась задеть ее руку или ногу… ранить ее. Но она слишком хорошо спряталась в траве.

– Хочешь забрать свою дочь? – кричит она.

Я инстинктивно пригибаюсь ниже. Видимо, она решила, что я – Одива.

– Удачи. Тебе придется пройти мимо тысяч разбросанных костей. И если у тебя не хватит смелости сделать это, мы убьем твою дочь. И сделаем это медленно. Будем отрезать кусочек за кусочком, пока она не начнет умолять о смерти.

Сердце подскакивает к горлу, не давая вздохнуть. Аилесса не в пещере. Похитители отвели ее в катакомбы.

Я отбрасываю лук и выхватываю из-за пояса костяной нож. Руки трясутся от адреналина. Аилесса не сможет находиться в этом месте. Она храбрая, но это жутко. Это лишит ее Огня. Убьет ее.

Элара, помоги мне.

Я бросаюсь на девушку. Яростный, ужасающий крик срывается с моих губ. И как только подбегаю ближе, наконец вижу лицо девушки.

Ее улыбка исчезает.

Я замахиваюсь ножом. Но она уворачивается, задевая меня своей белокурой косой. Раненая нога ничуть не замедлила ее.

– Тебя подослала королева? – недоверчиво спрашивает она. – Так скажи ей, что Бастьен не станет торговаться с прислужницей. Королева должна прийти сама.

– Бастьен? – Я вновь атакую ее, вынуждая отступить к краю оврага. – Так вот как зовут amouré Аилессы?

Глаза девушки сужаются от ненависти.

– Так зовут ее убийцу.

Кровь стучит у меня в ушах. Я пытаюсь ударить ее, но она делает еще один шаг и исчезает из виду.

У меня перехватывает дыхание. Я бросаюсь к краю оврага, но тут же понимаю, что она спланировала свое падение. Потому что, перекувыркнувшись пару раз, она выпрямляет ноги и останавливается у самой норы. А затем, не глядя на меня, проскальзывает внутрь ступнями вперед.

Нет! Я не могу последовать за ней. Не из-за правил Леурресс, а из-за здравого смысла – единственный мой дар, превосходящий таланты Аилессы. А стоит мне отправиться в эту нору, как я столкнусь с тремя противниками вместо одного. Войду во тьму, лишенную Огня Элары, и моей поддержкой станет единственная кость благодати. И это приведет меня к верной смерти. Я лишусь последней надежды спасти Аилессу.

– Сабина?

От звуков моего имени, доносящихся издалека, у меня замирает сердце. Это Аилесса?

Я резко оборачиваюсь и осматриваю залитый лунным светом лес. В поле зрения появляется темный силуэт. Я различаю четкие очертания короны и напрягаюсь. Это не Аилесса. А моя matrone.