Текст книги "Первый рассвет на Зеленой Земле"

Кэтрин Патридж
ПЕРВЫЙ РАССВЕТ НА ЗЕЛЁНОЙ ЗЕМЛЕ

Информация от издательства

УДК 82-31

ББК 84(2)6

П20

Кэтрин Патридж.

Первый рассвет на Зелёной Земле / Кэтрин Патридж. – М.: «Де’Либри», 2018.

ISBN 978-5-4491-0169-3

Мао – путешественник со стажем, исследователь новых земель, опытный, храбрый, ловкий, самоуверенный…

Суоми – эфемерное создание женского пола, вынужденное все свое время тратить на научные изыскания, сомнения, метания и страхи.

И там, в затерянных дождевых лесах, у подножия вулкана Ареналь, среди камней опасной и манящей Пакуаре, среди кишащих аллигаторами и москитами болот Панамы, в глубинах вод вблизи острова Колон, шаг за шагом, двигаясь каждый к своей цели, Мао и Суоми начинают созерцать и воспринимать окружающий мир по-другому, дополняя и обогащая его, создавая новую реальность.

© Кэтрин Патридж, текст, 2017

© Издание, оформление. Де'Либри, 2018

* * *

Чем дальше заберешься – тем ближе путь к себе.

Никто из путешествия не возвращается таким, как был раньше.

Что-то произошло в далекой стране. С того момента, как Суоми летела в самолете и увидела длинный хвост от метеорита, неестественно длинный, не исчезающий, похожий на хвост гигантской змеи. Или раньше, на пирамидах…

Они шли, держась за руки, по залитому солнцем снежному склону, слушая пение горных птичек. Стояла весенняя погода, хотя была середина зимы. Пробравшись по глубокому снегу через перевал, они увидели внизу круглое горное озеро, покрытое таким ровным льдом, что ярко-синее небо и солнце, отражаясь в нем, заставляли зажмуриться от яркости красок. Они спустились к озеру, и Суоми первая ступила на ледяное зеркало. Продвигаясь все дальше, она слышала легкое потрескивание под ногами, но трещины расползались позади, и ей оставалось только двигаться вперед. Мао застыл в нерешительности, потом просвистел странную мелодию, и появившийся из-за скалы крылатый змей с золотистой шкурой ослепил Суоми, неожиданно подхватив ее хвостом. Она поднялась в воздух, запахло жареными орехами, малиной и травяным чаем – любимыми лакомствами змеев. И вот уже они с Мао, перелетев через скалу, очутились у костра при входе в небольшую пещеру. Вокруг между снежными глыбами появились зеленые островки, на них – бутоны крокусов и столбики разноцветных гиацинтов. На скале, в грубой серой породе она увидела странные маленькие соцветия – невзрачные цветы с грязно-белыми пушистыми удлиненными лепестками. Наконец-то она их встретила. Она много путешествовала в горах, но впервые увидела эдельвейсы именно сейчас, с Мао. Змей свернулся золотым кольцом на лужайке возле костра, отвернув голову в сторону долины. Мао завороженно смотрел на игру пламени. Суоми присела рядом с Мао, взяла его руку, потерлась щекой о его ладонь и уютно устроилась, поджав ноги и положив голову Мао на колени. Солнце заглянуло в ее медальон на шее и множество переливающихся капель заструилось внутри лабрадорита, он ожил, и когда Мао невольно посмотрел вглубь камня, он оказался далеко от этих мест, в ее детстве и увидел, как маленькая девочка с темными косичками и перепачканным лицом идет в высоких резиновых сапогах по болоту, с трудом перешагивая через маленькие холмики, под которыми находятся змеиные норы, собирает большие голубые ягоды с возвышающихся над мшистыми кочками кустов в корзинку, напевая что-то себе под нос. Большая цесарка выпорхнула из-под ног, она была настолько крупная и ленивая, что, поднявшись в воздух не более чем на метр, она снова грузно опустилась в высокий пушистый мох. Птица взирала на Суоми с удивлением: она никогда не встречала никого, похожего на это существо. Суоми протянула руку и провела ладонью по ее переливающейся всеми цветами радуги спинке, не заметив, что просыпала все собранные за час ягоды. «Опять ничего полезного не принесу домой». И вспомнила, как в прошлый раз обнаружила в корзинке, которую принесла из леса, золотистую змейку, оказавшуюся ядовитой. Мао с трудом отвел взгляд от камня. Солнечный зайчик, попав внутрь лабрадорита, задержался там на мгновенье и выпрыгнул ему на ладонь. Суоми накрыла его своей рукой, положила голову Мао на плечо и почувствовала, что они уже когда-то давно были вместе… Но это все было намного позже… или раньше… А начало истории было очень нервное.

В дорогу

Суоми целых два месяца металась между рациональным и логичным решением не ввязываться в авантюру и внутренними импульсами отправиться в неизвестность. Она теперь уже даже не помнила, когда Мао впервые ей рассказал о предстоящем путешествии. Он объявлялся в ее жизни совершенно внезапно, словно, перелистывая страницы записной книжки, он вспоминал о чудесных проведенных в горах вместе нескольких месяцах и легкое дуновение ностальгии подталкивало его набрать ее номер. Услышав ее звонкий голос и вежливо выслушав последние события, происходившие в ее жизни, он делился планами на будущее путешествие или экспедицию. Она не могла понять, как можно так заранее планировать свое время, расписывая буквально по часам будущее, в ее жизни все происходило спонтанно, и от этого создавалось ощущение сумбурности и казалось, что она просто плывет по течению, не делая попыток изменить ход событий. Хотя это было совсем не так. Она всегда больше говорила о настоящем и о прошлом, будущее для нее было зыбко и неопределенно. В то время, когда она слушала Мао, он был настолько убедительным, что у нее создавалось впечатление, что все описания он четко видит в будущем. В конце разговора он обычно чуть небрежно предлагал ей составить ему компанию, словно заранее знал, что она откажется.

В прошлом году, когда он поделился с ней планами на экспедицию в Африку, она всерьез задумалась о поездке, но, опасаясь оказаться обузой для него в сложном путешествии, в последний момент она передумала и полетела совершенно в другую сторону, в страну гейзеров, бурных рек, прыгающей рыбы, огромных медведей и синих ягод. И, наверное, она не ошиблась. Пересекая водные просторы, попав в отголоски шторма, она несколько дней созерцала океанскую стихию, сопровождаемая стаей касаток, а затем огромными альбатросами, они боролись с встречным ветром в надежде поживиться свежевыловленной и брошенной на палубу рыбой. Дорога была долгая и опасная. На сушу она вышла только через пять дней, первые шаги ей удавались с трудом, ее шатало из стороны в сторону, как заправского моряка. Ей удалось передохнуть только через несколько дней, взобравшись высоко на Лягушачью гору в поисках ответа на свои вопросы. Она выбрала ровную поляну, окруженную правильным кругом высоких деревьев, – то самое магическое место, где можно почувствовать то, что в дальнейшем будет определять твою судьбу, и остановилась там на ночлег. Установив палатку недалеко от края утеса, она могла смотреть глубоко вниз, в ущелье, где в разломе поблескивала гематитовая порода. Когда солнце опустилось в океан, а свет луны отражался в гладкой поверхности породы, на самом дне впадины, она решилась задать вопрос. Оставалось только не пропустить знак и понять ответ на него. Огромная серая ночная бабочка выпорхнула из расщелины и, сделав круг над ней, скрылась за холмом. Суоми закрыла глаза, и сохранившийся на сетчатке снимок позволил ей подробно разглядеть ее окрас. На ее крыльях были едва различимые желтые пятнышки, поблескивающие золотистой пыльцой. Суоми облегченно вздохнула. Цветная бабочка – всегда хороший знак. Она осторожно открыла глаза, всмотрелась в темноту, не заметила никакого движения, ее острый слух не уловил никаких звуков, она улыбнулась, вглядываясь в черную глубину ущелья, в отражение отблесков звездного неба и поняла, что не зря проделала такой долгий путь.

Это было всего два года назад. А сейчас снова раздался телефонный звонок, и она услышала как всегда бодрый и энергичный голос Мао.

– Привет! Как настроение?

– Привет, Мао! Настроение? Только что посмотрела фильм «Апокалипто», под впечатлением и не могу уснуть. А завтра рано вставать на работу, – услышал он немного смущенный, но радостный голос Суоми. Часы показывали два часа ночи.

– Что на работе? Все в порядке?

– Да, ничего нового, сплошные неосуществленные проекты.

– А как творчество? И вообще – что для тебя творчество? Где ты берешь вдохновение?

– Творчество немного лучше, чем работа. Пишу, рисую, всего понемногу. Вдохновение, правда, истощается. Но я стараюсь расширять круг знакомых.

– Тебе все еще интересны люди как объекты?! – громкий смех Мао заставил Суоми отстранить телефон от уха.

– Ну, как сказать…

– Ты уже делаешь успехи! Молодец! Но я это понял не одно десятилетие назад. Мне кажется, ты не там расставляешь акценты. Тебе нужно приучаться быть автономным модулем, вот, например, как я. Полная независимость от людей.

– Ну, Мао, я не могу жить в лесу, в изоляции, по крайней мере, пока…

– Вот это уже ближе! Кстати, я собираюсь немного прокатиться по миру, правда еще не решил, в какой временной прослойке, и, если удастся, хочу совместить просмотр мест для совершения ритуалов с миром птиц и рептилий. Насколько я помню, ты когда-то интересовалась и тем, и другим. Ладно, не буду назойливым, если заинтересуешься – сообщи, может быть, нам будет по пути! И подумай насчет средства передвижения! Я-то привычный, а вот тебе придется приспосабливаться! Все, побежал! Буквально вырвал кусок времени между второй и третьей игрой, неудобно, партнеры ждут! Целую, звони!

– Хорошо, Мао, я подумаю, тоже тебя целую, – ответила она и положила телефон.

«Уффф. Только о чем подумаю? Ну ладно, единственное, что я поняла, – будет нелегко, но будут рептилии и древние миры. Это мне интересно», – подумала Суоми. Она подошла к зеркалу и долго изучала в нем свое отражение. Ее взгляд вначале критично скользнул по лицу, она распустила волосы, взъерошила их и откинула назад. Они упали на плечи соломенной копной. Суоми сморщила нос, нахмурила брови, сделала несколько гримас, подвела глаза тонким синим карандашом, от чего ее радужка стала еще ярче, и осталась вполне довольна собой.

Она отвернулась от своего отражения в зеркале и принялась решать. Точнее, она решила ехать. Значит, надо собрать побольше информации, не помешает из разных источников. Сначала суммируем возможные риски: мир флоры и фауны богат, а значит, таит в себе много опасностей. Она нашла кучу литературы о насекомых, их образе жизни, ареале обитания каждого вида, укусах насекомых, вероятных последствиях укусов, наиболее часто встречаемых осложнениях, методах профилактики и методах лечения. Далее она составила таблицу – классификацию кровососущих насекомых, переносящих при укусе различные инфекции, отметила наиболее эндемичные зоны на карте красным цветом, затем проделала то же самое с родом бактерий и простейших. Вся карта была испещрена красными зонами. Она поняла, что то, что выходило за пределы опасных зон, не представляло для нее никакого интереса, по крайней мере, сейчас. Теперь надо было составить карту наиболее интересующих ее мест древних магических поселений. Начертив такую карту, она сопоставила оба варианта и получила те зоны, которые представляли для нее наибольший интерес с минимальными рисками.

Все, она сделала выбор. И почти приняла решение. Но, наверное, не помешало бы попросить поделиться знаниями с более опытными путешественниками. Она посвятила в свои планы двух наиболее осведомленных на ее взгляд знакомых, но столкнулась с большой проблемой: они оба независимо друг от друга составили ей еще по две карты, на которые были нанесены зоны повышенного риска с возможным летальным исходом от природных катаклизмов, такие как зоны повышенной вулканической активности, зоны цунами, землетрясений, и самое, на их взгляд, непредсказуемое могло произойти на водном пространстве, являющемся зоной нападения пиратов, а также на суше в регионах скопления индивидов с мощными гипнотическими способностями, похищающих вновь прибывших и переправляющих их в резервацию для дальнейшего определения их назначения. Обо всех этих опасностях она не была осведомлена. Она запуталась и в выборе маршрута, и в средствах наиболее безопасного передвижения и вообще стала терять смысл предстоящего путешествия.

«Все, стоп! Хватит информации! Надо прислушаться к внутреннему голосу». Но он почему-то молчал. Тогда она стала искать ответа в наплывающих иногда на нее картинках. Но они появились не скоро. Конечно, она могла позвонить Мао и спросить совета у него, но она не хотела выглядеть беспомощной в его глазах, и что немаловажно – она не очень доверяла ему.

Картинка появилась внезапно. Шум бурлящей воды, ветер колышет балдахин над кроватью, она встает, чтобы закрыть окно, подходит к проему, но окна в нем нет. Она просовывает голову в темноту, вдыхает влажный воздух и ощущает странный животный запах. В темноте сверкнули глаза, вот они уже совсем рядом. Она перешагивает через раму – окна очень низко, вровень с лужайкой, – и оказывается в полной темноте. Дуновение ветра за ее спиной погасило догорающие на комоде свечи. Она видит сверкающие глаза перед ее лицом и слышит громкое дыхание. Она протянула руку и коснулась гладкой мягкой шерсти, под которой напряглись крепкие мышцы. Это ягуар, она была уверена. Это самое редкое и самое осторожное животное, но она точно знала, что не ошиблась, и еще чувствовала, что он не представляет для нее опасности. Она провела рукой по его спине до хвоста.

– Иди в джунгли. Ты же не кошка… – Суоми услышала свой голос издалека, словно кто-то произнес слова за нее, хвост хлестнул ей по лицу, беззвучно… Только шум воды…

– Все, я еду, – сказала себе Суоми.

Но вторая картинка не дала ей сосредоточиться. Она одна в номере отеля. Высокие потолки, решетки на окнах, тяжелые темные деревянные двери с засовом. Суоми, не расстилая постель, забирается в конверт из одеял и покрывал и пытается уснуть. У окна она замечает какое-то шевеление, решетка начинает подниматься, Суоми выпрыгивает из постели к двери, пытается открыть засов, руки дрожат. Она боится оказаться под гипнозом. Кричать никак нельзя, она не должна произнести ни звука – только так есть возможность спастись. Но засов не поддается, а железная решетка уже поднялась, и кто-то пытается влезть в окно… Картинка растаяла. Суоми в холодном поту. Ей удалось спастись. На этот раз.

– Нет, не поеду. Хотя поеду, но спокойней будет жить с Мао в одном номере. Его сложно ввести в гипнотическое состояние, и он ничего не боится. Кстати, как это – ничего не бояться? Надо у него спросить. Вот что надо спросить прежде всего! Теперь есть причина ему позвонить!!

Первый рассвет на Зеленой Земле

И вот они уже летят вместе: только Суоми и Мао. Обычно они путешествовали в шумной компании, и ей почти никогда не удавалось побыть с ним наедине. Да и она сама этого не хотела, ей было как-то не по себе в его обществе.

Им пришлось делать несколько пересадок, дорога была трудная и долгая, они перемещались с одного уровня на другой по узкому длинному тоннелю в полной темноте. Мао нервничал. Она впервые видела его сильно встревоженным – он боялся не успеть на стыковку рейсов.

– На случай, если все же мы не успеем на последнюю стыковку, я планирую добраться до места сложным пешим маршрутом, через перевал, затем по подвесному мосту, но на него мы тоже можем не успеть – времени в обрез. – В борьбе со стрессом Мао поглощал первую коробку шоколадных конфет.

Суоми не понимала, почему он так психует. Она не видела ничего страшного в потере одного дня, но его пугали именно сутки ожидания, он не мог ждать ни минуты – такая сильная была в нем жажда новых ощущений. Суоми пришлось скормить ему все свои сладости, чтобы он немного успокоился. Самолет приземлился вовремя, и вопреки опасениям Мао они успели на пересадку и большую часть полета на трансатлантическом лайнере провели в дремоте.

Как только они получили свой багаж, на выходе из аэропорта их встретила довольно обычная особа – изрядно потрепанная, шкурка без блеска. Над устойчивого вида копытцами – свалявшиеся клочки шерсти. При этом душистая, с яркими живыми глазами и несуразным бантом на шее. Выяснилось, что «Вам несказанно повезло!» – она будет сопровождать их первые дни пути по дорогам древностей, так как обещанный им маг случайно накануне, будучи в легком подпитии, оступился на горной тропе и сверзился вниз, не успев применить свои магические способности, обломал один рог и потянул связку, посему в печали заперся у себя в хижине и пытается вспомнить и найти средство для восстановления целостности рогов и громко бьет копытом о мшистый коврик, разрабатывая травмированную связку. Пока она сопровождала их до жилища, Мао был очень оживлен, засыпая ее вопросами.

– Нам бы хотелось сегодня ночью прогуляться по местности, посмотреть на созвездия и начать ощущать страну, так сказать, с порога. Что порекомендуете? Откуда открывается наилучший вид на звездное небо и горы?

– Из окна вашей хижины. И внутренний двор очень красивый. Все, что снаружи, – не гарантирует вам безопасности не только в ночное время, но даже в дневное. И никаких возражений. Я несу за вас ответственность. Это уже не считая того, что мне много заплатили за вашу безопасность и в то же время предложили ту же сумму за вашу доступность. У меня не было времени для обдумывания решения, и я приняла сторону вашей защиты. Поэтому без меня ни шагу. Вот мы и прибыли. У вас неплохая хижина, наслаждайтесь ею до утра. Утром жду вас у входа. Без опозданий.

Для Мао было непривычно, что его героическая натура не нашла отклика в сердце этой незатейливой горной козочки. Ему даже не предоставили возможности рассказать пару баек из легендарного прошлого. И даже на его длинный хвост, собранный на затылке цветной резинкой, никто не обратил внимания.

– Ну да ладно, это только первый день. И потом она же должна показать свою значимость, – успокоил себя Мао.

Оказалось, хижинами у них было принято называть самые дорогие фешенебельные отели. То, что попроще, называли юртами, а совсем маленькие, для аскетичных путешественников, – норами, потому что они обычно располагались в полуподвальных помещениях, однако по уединенности ничего общего с норами не имели, так как над ними, как правило, находились увеселительные заведения. У входа в их просторную хижину был разбит огромный тропический сад, наполненный звуками птиц и стрекотанием насекомых, при проходе по причудливым дорожкам которого создавалось впечатление, что ты не приближаешься, а удаляешься от входа. Дорожки были узкие и скользкие, плохо освещенные, явно не приспособленные для перемещения по ним с чемоданами и вещами, словно основной задачей хозяев этого отеля было ввести в заблуждение гостей и заставить их пожалеть, что забронировали здесь номер или даже отказаться от него. Но вот становилось все светлей и сквозь густую тропическую растительность стали мелькать яркие буквы названия отеля. Наконец дорожка стала расширяться и вывела их на площадку с мраморной лестницей, над которой призывно, словно в оживленном казино, ярко светилась надпись «Camino Royal».

В ярко освещенном холле в мраморе и граните сновало большое число приветливого персонала, лица которых так и излучали гостеприимство. Они были предупредительные в каждом движении, словно ранним утром первого рабочего дня. Вид у Суоми и Мао явно не соответствовал этому шику, тем более что после такого изнурительного перелета у Суоми не было желания даже пытаться ответить им всем взаимной улыбкой. У Мао сил было больше, да и опыт сказывался – он автоматически примерил на себя одну из приветственных масок, рассыпаясь в любезностях. Суоми сидела на чемоданах, пока Мао оформлял документы, и только когда все формальности были соблюдены и над Суоми нависли два крупных латиноамериканца в фирменных бордовых костюмах персонала отеля, она увидела вокруг изобилие мягкой кожаной мебели, скучающей в ожидании гостей. Чемодан был водружен вместе с сумками на позолоченную тележку, украшенную свисающими алыми кистями, и она была приглашена следовать за ними в свой номер. Комната Мао оказалась на другом этаже, куда его сопровождали другие служащие.

В усталой от бессонной ночи голове Суоми всплыли картинки, которые рисовало воображение после вводной лекции Мокли, их сопровождающей, о криминогенной обстановке в стране и особенно в городе. Лифт дрогнул, остановился, но двери не открылись. У Суоми внутри что-то екнуло, и она почти запаниковала, как когда-то во время приступов клаустрофобии, хотела уже начать считать до десяти для восстановления спокойствия, но двери открылись и она вместе со служащими выкатилась в обитый бордовым бархатом длинный коридор, по которому тележка сделала десять или тринадцать поворотов. Вот они и в дверях ее номера «38». «Так, три плюс восемь равно одиннадцать, один плюс один равно два, два плюс одиннадцать плюс тринадцать, а это не лучшая цифра для начала путешествия», – размышляла Суоми, вспоминая азы нумерологии. Не успела она опомниться, как двери за ней захлопнулись, оставив ее стоять посреди огромного номера.

Номер был рассчитан на двоих, а убранство комнаты навевало мысли о романтическом путешествии двух влюбленных зрелого возраста и хорошего достатка. Бархатный балдахин бордового цвета, деревянные панели из отборных пород Венге, стулья и кресла на деревянных резных ножках, пухлый пуф и широкая кровать, возвышающаяся над всеми остальными предметами интерьера и явно главенствующая в нем. У Суоми мгновенно возникло желание накрыть какой-нибудь материей большое зеркало напротив кровати. Она не могла себе представить, как можно будет уснуть в этом огромном номере, который еще и полностью дублируется в зеркале. «Надо попроситься к Мао. Но где же мой телефон? И какой номер у Мао? Я же не спросила его», – закрутились вопросы в голове Суоми. Опять на нее навалился приступ паники. Она попыталась воспроизвести в голове все повороты до лифта, но не смогла. «Ладно, я выйду и спрошу у персонала – их здесь снует полным полно». Она сунула руку в карман, потом порылась в сумке, кинулась к чемоданам и поняла, что ни телефона, ни кошелька у нее нет. Она рванула дверь, выскочила в коридор за персоналом, но их и след простыл. Никого, приглушенный свет, в углах блекло горят подсвечники и… Бах! Дверь за ней захлопнулась. Она стала судорожно всовывать карточку в проем, пробуя разные варианты, но дверь мигала красным и не открывалась. Ее бросило в холодный пот, она побежала по коридору, не разбирая поворотов, и перед ней неожиданно возникла широкая лестница, по которой она быстро сбежала вниз и, разбудив единственного сотрудника, осевшего от усталости в мягкое кресло, спросила, как найти номер двадцать семь – ей показалось, что именно эту цифру она видела у Мао на брелоке. Получив направление, она побежала дальше. Наконец она наткнулась на цифру «27».

В дверь забарабанили. Двери были добротные деревянные и тяжелые, поэтому звук оказался приглушенным, и как будто издалека через тоннель донесся слабый голос Суоми с тревожными нотками.

– Мао, открой, у меня проблемы…

– Что за черт! Какие у нее проблемы?! Мы только добрались, и наше путешествие еще даже не началось. Наверное, я зря сделал этот жест доброй воли, взяв это эфемерное существо с собой, – вырвалось у Мао. – И вообще, уже поздно, надо ложиться отдыхать, почитать классику, проверить все вещи… – бормотал он раздраженно.

Но дверь открыть все же пришлось.

– Ой! – чуть не вырвалось у него. Перед ним вместо полупрозрачной белокожей Суоми с ясными голубыми глазами, стояла мрачная особа, иссушенная временем и заботами. Межбровье пересекла морщина, глаза поблекли, и рот исказила гримаса страха. Вся натянутая, словно пружина, она решительно влетела в комнату, так что Мао отшатнулся в ужасе. Новот теплый оранжевый свет от абажура осветил ее всю, она преобразилась и стала узнаваема.

– Кошмар! У меня жуткие проблемы! – произнесла она почти в истерике.

– Да что случилось?! На тебе лица нет… – выдавил из себя Мао деликатно.

– У меня украли все! – И она присела на пуфик.

– Что – все? Документы на месте? – нервно спросил Мао.

– Документы при себе. А вот кошелек и телефон умыкнули служащие, – сказала Суоми, понурив голову.

– Да быть этого не может! Это же необычный отель и здесь от силы два-три посетителя… – озадаченно сказал Мао, и его взгляд упал на зажатый в ее руке телефон: – А это что?!.

Суоми посмотрела на телефон, пожала плечами и сконфузилась. Теперь она снова стала прежней. Румянец заиграл на ее пушистых щеках, и она в смущении направилась к двери.

– Не знаю, как он снова оказался у меня в руке. Когда я выходила из номера – его не было…

– Ладно, пойдем искать твой кошелек. Хотя, я думаю, ты теперь и без меня справишься. Главное – методично и без истерики. И позвони, как найдешь, – И Мао улыбнулся, подталкивая ее к выходу.

– Если найду… – поправила она его, аккуратно прикрывая дверь.

Розовый расшитый цветами кошелек аккуратно лежал на кресле, прикрытый двумя чемоданами. Суоми открыла все его отделения и, удостоверившись в целости содержимого, сунула его в потайной карман сумки. Этот кошелек сопровождал ее во всех путешествиях последних десяти лет. Он был слишком яркий и заметный, и Суоми в нем хранила все свои ценности. Когда-то она выменяла его за горстку кораллов. Это, конечно, был неравноценный обмен, но кораллы все равно не умещались в ее сумку и к тому же были мертвые. Она заварила себе успокаивающий чай – ей надо было заснуть крепко и выспаться перед первым тяжелым днем их путешествия. Она аккуратно сложила вещи и нырнула в белоснежный шелковый конверт, не выключая свет. Надо было позвонить Мао и сообщить о находке, но как же ей не хотелось вылезать из постели и топать через всю комнату! И все же она себя заставила подняться, подумав, что Мао будет переживать и ждать ее звонка. В трубке долго раздавались протяжные гудки… Мао спал крепким спокойным сном, предусмотрительно заткнув уши берушами. Суоми вертелась всю ночь, прислушиваясь к скрипу, отдаленным голосам в конце коридора, журчанию воды в ванной, тиканью часов и даже к биению своего сердца. Ей мешало буквально все. Чай не подействовал, и она с больной головой, но с облегчением встретила в полудреме первый рассвет на Зеленой Земле.