Текст книги "Преследуемый. Hounded"

Богиня положила руку мне на плечо и провела ногтями по моей шее, заставив меня невольно вздрогнуть. Легкая улыбка заиграла в уголках ее губ, она прижалась ко мне всем телом и, наклонившись, прошептала на ухо:

– А что, если Энгус наймет суккубов, которые должны будут тебя убить? А ведь ты исключительно мудрый и древний друид, не правда ли? Жаль, что ты умрешь в мгновение ока, если он узнает про твою слабость…

В крошечном уголке моего сознания появилась мысль, что мне надо прислушаться к ее словам, но другая часть меня могла думать только о чувствах, которые Морриган во мне вызывала. Сама же Морриган внезапно отпрянула в сторону. Я попытался ее схватить, но она влепила мне увесистую пощечину и велела быть начеку именно в ту секунду, когда я без сил повалился на пол.

Я подчинился Морриган. Колдовской аромат феромонов бесследно улетучился. Моя щека горела: боль сразу же прогнала физическое желание.

– Спасибо тебе, – хриплым голосом произнес я. – Я мог бы трахнуть все, что оказалось бы на моем пути.

– Ты почти попался, Сиодахан. Энгус может заплатить смазливой смертной женщине, и она сделает за него черную работу.

– Он пробовал это провернуть, когда я в последний раз был в Италии, – сказал я, вцепившись в край раковины, чтобы подняться на ноги. Морриган не из тех, кто протягивает мужчине руку помощи. – А с суккубами я тоже встречался. У меня есть амулет, который оберегает меня от всяких тварей.

– И почему ты его не носишь?

– Я его снял пару минут назад, чтобы помыть. Имей в виду, что в моем магазине мне вообще никакие потусторонние силы не страшны.

– Очевидно, ты не совсем друид, потому что прямо сейчас ты общаешься со мной, – усмехнулась Морриган.

Она продолжала оставаться обнаженной… а я почему-то подумал о том, что, если бы в мою оккультную лавку забрел какой-нибудь покупатель, он был бы несколько шокирован.

– Прошу прощения, Морриган, я защищен от всех, кроме Туата Де Дананн. Если ты будешь внимательна, то заметишь заклинания, которые здесь повсюду. Они должны удержать фэйри и тех адских монстров, которые согласятся работать на Энгуса.

Морриган подняла голову, в ее глазах появилось отрешенное выражение, а, в свою очередь, я понял, что интуиция меня не обманула: в мой магазин ввалилась пара невезучих студентов. Они уже прилично набрались, несмотря на то что до вечера было далеко. Сальные волосы, концертные футболки, джинсы и многодневная щетина. Я таких повидал достаточно: придурки, решившие проверить, нет ли у меня под аптекарским прилавком чего-нибудь занятного. Разговор с ними обычно начинался с вопроса, обладают ли мои травы медицинским эффектом. Получив утвердительный ответ, они спрашивали, есть ли у меня нечто галлюциногенное. Обычно я продаю этим типам мешочек со смесью шалфея и тимьяна под каким-нибудь экзотическим названием и отправляю покупателей предаваться безудержному веселью. Дело в том, что я не придерживаюсь строгих правил, когда речь идет о том, чтобы освободить безмозглых ребят от денежных накоплений.

На следующий день у них будет раскалываться голова, и они никогда не вернутся в мой «Третий глаз».

Однако я опасался, что они увидят Морриган и теперь не выйдут из моего магазина живыми.

И, ясное дело, парень в майке с изображением толстяка Мит Лоуфа[4]4
   Мит Лоуф – псевдоним американского певца Марвина Ли.


[Закрыть] тотчас заприметил голую Морриган и показал на нее своему приятелю, облаченному в футболку с надписью «Айрон Мэйден». Но разве могло быть иначе? Морриган стояла в центре торгового зала, уперев руки в бедра, и демонстрировала бедолагам свою поистине безупречную попку. Что ж, Морриган была и впрямь похожа на ожившую богиню!

– Смотри, какая цыпочка, чувак! – воскликнул «Мит Лоуф».

– Ого! – выдохнул «Айрон Мэйден» и опустил очки на самый кончик носа, чтобы насладиться зрелищем. – Горячая штучка.

– Эй, крошка, – изрек «Мит Лоуф» и шагнул к Морриган. – Если тебе нужна одежда, я с радостью сниму для тебя штаны.

И «Мит Лоуф» вместе со своим приятелем принялся гоготать над своей остротой, изрыгая «ха-ха-ха» со скоростью пулеметной очереди. Звуки, которые они синхронно издавали, напоминали крики осла, причем очень глупого – под стать им самим.

Глаза Морриган опять вспыхнули алым огнем, и я решил взять ситуацию под контроль.

– Морриган, пожалуйста, только не в моем магазине! Мне придется потратить кучу времени, чтобы прибраться.

– Они должны умереть за свою дерзость, – угрожающе процедила Морриган.

При звуке ее голоса я поежился.

Любому, кто хотя бы поверхностно знаком с мифологией, известно, что делать сексуальные выпады в адрес богини равноценно самоубийству. Помните, что Артемида сделала с парнем, который случайно увидел, как она купалась?

– Я понимаю, что их надо наказать за их оскорбительное поведение, – пробормотал я, – но, может, лучше приструнить ребят в другом месте. Не нужно усложнять мне жизнь, Морриган. Я буду тебе чрезвычайно признателен.

– Ладно, – прошептала она, – я пока еще не голодна.

И Морриган повернулась к студентам, чтобы те могли полностью насладиться ее прелестями. Они пялились на ее бедра и продолжали что-то лопотать. Однако, когда Морриган заговорила и от ее неземного голоса задрожали стекла в окнах, они тут же переключились на ее лицо и остолбенели. Наконец-то бедолаги сообразили, что перед ними вовсе не городская девчонка, которая рассвирепела от их нахальства.

– Приведите свои дела в порядок, смертные, – прогремела Морриган, когда внезапный порыв ветра растрепал их шевелюры. – Сегодня я буду пировать вашими сердцами за оскорбление, которое вы мне нанесли. Даю вам слово Морриган.

Я посчитал ее реплику излишне мелодраматичной, но проявил мудрость и не осмелился критиковать богиню смерти.

– Слушай, придурок, что здесь происходит, черт подери? – взвизгнул «Айрон Мэйден» на две октавы выше прежнего.

– Без понятия, дружище, – откликнулся «Мит Лоуф». – Пожалуй, теперь я ее не хочу. И собираюсь отсюда свалить.

И они оба помчались к двери, толкаясь и налетая друг на дружку.

Морриган наблюдала за ними с любопытством хищника, а я помалкивал, пока она следила за бегством неоперившихся юнцов. Затем она повернулась ко мне и воскликнула:

– Грязные скоты! Они себя осквернили.

Я хмыкнул:

– Ага, но охота на них вряд ли тебя развлечет.

Я не собирался их защищать или просить Морриган отменить казнь: единственное, что я мог сделать, – просто попытаться убедить богиню, что гонка за ними не стоит ее усилий.

– Ты прав, – вымолвила Морриган. – Жалкое подобие настоящих мужчин. Но они умрут сегодня вечером. Я поклялась.

Увы, ничего не поделаешь, подумал я и вздохнул.

Морриган успокоилась и опять обратилась к моей персоне.

– Твои охранные заклинания действительно незаметны и необычайно сильны, – произнесла она, и я кивнул. – Но они не спасут тебя от Туата Де Дананн. Я советую тебе искать убежище.

Я поджал губы и погрузился в размышления, чтобы дать ей достойный ответ.

– Я ценю твой совет и безмерно тебе благодарен за беспокойство о моем благополучии, – проговорил я, – но я не знаю лучшего места, где я мог бы себя защитить. Я в бегах два тысячелетия, Морриган, и я устал. Если Энгус и впрямь намерен за мной явиться – значит, такова моя судьба. Хотя он будет слаб в Аризоне, как и везде на земле. Пора нам с ним разрешить наши разногласия.

Морриган пристально посмотрела на меня:

– Неужели ты готов с ним сразиться?

– Да, Морриган, я сделал свой выбор.

Я лукавил, но общеизвестно, что Морриган не умеет отличать вранье от правды. Она славится эксцентричными убийствами и пытками ради удовольствия.

Морриган пожала плечами:

– Это попахивает глупостью, а не храбростью, но будь что будет. Дай-ка взглянуть на твой амулет.

– Сейчас, Морриган! Только не могла бы ты сперва приодеться, чтобы не шокировать смертных своей красотой.

Морриган фыркнула. Она была сложена, как супермодель, рекламирующая нижнее белье «Виктория Сикрет». Лучи послеполуденного солнца озаряли ее гладкую, безупречную кожу, белую, точно кондитерский сахар.

– Почему-то в вашем ханжеском веке обнаженное тело является преступлением. Но, наверное, будет разумно склонить голову перед местными обычаями.

Она взмахнула рукой, и черный плащ, появившийся из воздуха, скрыл ее тело. Я улыбнулся и взял с прилавка оберег.

Думаю, правильно было бы назвать его фермуар с шармами – конечно, не из тех, что украшают браслеты «Тиффани». В шармах запечатаны магические формулы, которые помогают мне создавать долгоиграющие заклинания. У меня ушло семьсот пятьдесят лет, чтобы завершить работу над фермуаром (кстати, в его основе лежал железный амулет, защищавший меня от фэйри и других магических созданий). Но я был вынужден потратить на это столько времени – Энгус, жаждущий моей смерти, строил против меня все новые и новые козни.

Итак, я соединил оберег со своей аурой – сложная процедура моего собственного изобретения! – но результат того стоил. Он сделал меня неуязвимым для любого из мелких фэйри. Дело в том, что фэйри не выносят железа ни в каком виде: оно является антитезой волшебства – причина, по которой магия умерла в этом мире, когда наступил Железный век. Я потратил триста лет на то, чтобы спаять фермуар со своей аурой, зато в результате я получил отличную защиту и стал настоящим Кулаком Смерти для любого фэйри, стоило мне к нему прикоснуться. Ну а остальные четыреста пятьдесят лет ушли на создание дополнительных оберегов и поиск способа заставить их работать в непосредственной близости от железа и моей измененной ауры.

Проблема с представителями племени Туата Де Дананн состоит в том, что они являются самыми загадочными магическими существами во вселенной – в отличие от иных созданий, рожденных в краю фэйри. Вдобавок они настолько преуспели в магии, что ирландцы присвоили им статус богов. Поэтому железные решетки моей лавочки нисколько не пугали Морриган и ее соплеменников, и моя аура не могла причинить им никакого вреда. Но, разумеется, железо не являлось бесполезным компонентом: с его помощью я до сих пор противостоял чужому колдовству и мог потягаться с любым противником.

Короче говоря, неприятелю пришлось бы атаковать меня в жаркой схватке, если бы он решил со мной поквитаться.

Именно это и стало причиной моей живучести. Если забыть про Морриган, конечно. Туата Де Дананн ненавидят участвовать в сражениях, поскольку они, как и я, могут погибнуть от удачно нанесенного удара мечом. Благодаря магии они продлили свою жизнь на тысячелетия (так же как и я, остановивший признаки собственного старения), однако насилие может грозить им смертью, как уничтожило Луга, Нуаду[5]5
   Нуаду – один из наиболее значительных богов племени Туата Де Дананн – трикстер, схожий со скандинавским Локи. Нуаду – король племени Туата Де Дананн.


[Закрыть] и подобных им. Так что эти хитрецы предпочитают пользоваться услугами наемных убийц, а еще прибегают к различным ядам и прочим уловкам.

Думаю, Энгус Ог испробовал на мне почти все.

– Замечательно! – воскликнула Морриган, поглаживая мой амулет.

– Он не универсален, – напомнил я ей, – но вполне надежен.

Она посмотрела на меня:

– Как ты его сделал?

Я пожал плечами:

– Я запасся терпением. Железо можно подчинить своей воле, если она тверже и сильнее. Но это медленный и трудоемкий процесс, занимающий века, и тут нельзя обойтись без элементаля.

– А что с ним происходит, когда ты меняешь форму?

– Он уменьшается или увеличивается до нужного размера – первое, чему я научился, когда амулет был готов.

– Никогда не видела ничего подобного! – Морриган нахмурилась. – И кто познакомил тебя с такой магией?

– Никто. Амулет – мое собственное изобретение.

– В таком случае ты меня ему научишь, друид, – приказным тоном изрекла богиня.

Я промолчал, взял у Морриган фермуар, покрутил его в руках и продемонстрировал богине дополнительный оберег – серебряный прямоугольник с барельефом, изображавшим выдру.

– Когда оберег активирован, он позволяет мне дышать под водой и чувствовать себя там как в родной стихии. Вместе с железным амулетом, который находится в центре, он ограждает меня от коварных роанов,[6]6
   Роаны – мифические существа из ирландского фольклора – морской народ, люди-тюлени.


[Закрыть] сирен и им подобных. Он делает меня вторым после Маннанана Мак Лира[7]7
   Мак Лира – в ирландской мифологии – владыка моря, живущий в Эмайн Аблах.


[Закрыть] в море. Я потратил более двухсот лет на то, чтобы он стал безупречным! И он – всего лишь один из многочисленных ценных оберегов в фермуаре. Что ты мне предложишь в обмен за знание?

– Долгую жизнь, – будто выплюнула Морриган.

Я усмехнулся. Морриган никогда не отличалась дипломатичностью.

– Неплохое начало переговоров, – ответил я. – Но нам надо кое-что уточнить. Я научу тебя новой магии друидов, которую с невероятным трудом оттачивал путем проб и ошибок на протяжении веков, в обмен на то, что ты навсегда забудешь о моей смерти – то есть ты меня не заберешь никогда.

– Ты просишь истинного бессмертия.

– А ты за него получишь магию, которая сделает тебя высшим божеством среди Туата Де Дананн.

– Я и так высшее божество, друид, – прорычала она.

– Твоя кузина может с тобой не согласиться, – заявил я, подумав про богиню Бригиту,[8]8
   Бригита – в ирландской мифологии – богиня войны, а в мирной жизни – покровительница поэзии, ремесел и врачевания, помогающая женщинам во время родов.


[Закрыть] которая правила в Тир на Ног в качестве «первой леди» среди фэйри. – В любом случае, вне зависимости от твоего решения, обещаю тебе, добровольно и без принуждения следующее: я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану учить этой магии ни одну из твоих родственниц.

– Хорошо, – произнесла Морриган, и я немного расслабился. – Ты мне расскажешь, как создал каждый оберег из твоего магического фермуара, а также откроешь секрет того, как связал железо со своей аурой, и я позволю тебе жить вечно. Таков будет наш договор.

Улыбнувшись, я посоветовал ей найти брусок железа для своего будущего амулета, и тогда мы сможем начать.

– Но я считаю, что ты должен бежать отсюда, причем немедленно, – заметила она, когда мы скрепили сделку. – Я, конечно, сдержу слово и не стану тебя забирать, но это не означает, что тебе не будет угрожать опасность от других богов смерти. Если Энгус тебя победит, один из них рано или поздно пожалует к тебе в гости.

– Позволь мне волноваться по поводу Энгуса, – парировал я.

Это давно вошло у меня в привычку. Если любовь и ненависть являются двумя сторонами одной медали, то, по моему мнению, вероломный бог любви очень много времени уделял ненависти – особенно когда речь шла обо мне. А у меня и так хватало проблем. Кроме того, я был постоянно вынужден заботиться о своем здоровье и физическом состоянии – ведь если я бы лишился конечности, она бы не отросла снова. Бессмертие не делало меня неуязвимым. Вспомните, во что вакханки превратили парня по имени Орфей!

– Поступай, как тебе угодно, – ответила Морриган. – Но в первую очередь опасайся людей. По просьбе Энгуса один из них нашел тебя в некоем Интернете. Тебе известно про эту вещь?

– Я пользуюсь им каждый день, – заявил я.

Морриган не была ретроградом, но иногда ее неосведомленность меня поражала.

– Основываясь на словах информатора, Энгус Ог повелел отправить сюда несколько фир болгов,[9]9
   Болги – третье из мифических племен, правивших Ирландией. В легендарной ирландской истории эта раса не играет существенной роли.


[Закрыть] дабы они подтвердили, что Аттикус О’Салливан – это действительно ты.

– Спорить не буду, я поступил как настоящий болван, – проворчал я, покачав головой и сообразив наконец, как они меня нашли.

Выражение лица Морриган смягчилось, она коснулась пальцами моего подбородка и потянулась ко мне губами. Черный плащ растаял, и теперь она стояла передо мной, точно ожившая картинка из журнала. Пьянящий аромат всего, о чем только может мечтать мужчина, ударил мне в ноздри, хотя его действие было не столь мощным, поскольку я уже успел надеть свой фермуар. Морриган страстно меня поцеловала и с насмешливой улыбкой отодвинулась: она-то знала, какое действие на меня оказывает, вне зависимости от силы своего колдовства.

– Никогда не снимай свой амулет, – прошептала она. – И позови меня, друид, когда я тебе понадоблюсь. А сейчас мне нужно поиграть с двумя представителями рода человеческого.

И богиня вновь превратилась в боевую птицу и вылетела в дверь моего магазина, которая распахнулась настежь, чтобы выпустить ее на волю.

Глава 3

Я достаточно долго живу на свете и понимаю, что большинство предрассудков являются небылицами и домыслами – ведь многие из них появились еще в моем детстве. Впрочем, с одной приметой я согласен целиком и полностью: неприятности всегда ходят по трое. В мое время говорили: «Грозовые тучи трижды прокляты», – но мне нельзя изъясняться столь высокопарно и рассчитывать на то, что все поверят, будто я настоящий совершеннолетний американец. Я должен говорить примерно так: «Не повезло, приятель».

Поэтому уход Морриган не помог мне успокоиться, и я нисколько не сомневался, что мой день станет только хуже. Я закрыл магазин на пару часов раньше и поехал домой на своем горном велосипеде, спрятав под рубашку амулет и с некоторым опасением раздумывая о том, что может меня ожидать в будущем.

Я покатил на запад по Университетской улице, свернул налево на Рузвельт и направился на юг в сторону района Митчелл-Парк. До того как на реке Солт построили дамбы, здесь была пойма с весьма плодородными землями. В двадцатом веке эти сельские угодья разделили на мелкие участки, на которых возвели симпатичные коттеджи с ирригационными системами. Обычно я не спешу по дороге к дому. Я наслаждаюсь живописными видами, здороваюсь с соседскими собаками и останавливаюсь поболтать с вдовой Макдонаг – она обожает на закате сидеть на крыльце с запотевшим стаканчиком виски «Талламор Дью». Она разговаривает со мной по-ирландски, я получаю от этого удовольствие, и еще мне нравится, что из нас двоих я считаюсь молодым. Как правило, я работаю у нее во дворе и саду раз в неделю, а она любит за мной наблюдать. И она вечно провозглашает: «Будь я лет на пятьдесят моложе, я бы тобой занялась, парень, и никто бы, кроме Всевышнего, ничего бы не узнал, ты уж мне поверь».

Но сегодня я промчался мимо, помахав ей рукой и стараясь изо всех сил крутить педали. На Одиннадцатой улице я свернул направо и покатил медленнее, настроив свое восприятие на признаки возможной опасности. Подъехав к своему жилищу, я не стал сразу же врываться внутрь, а присел на корточки перед клумбой и принялся щипать траву своей татуированной рукой. Не подумайте, что свихнулся, я просто проверял степень магической защиты своей холостяцкой берлоги.

Мой дом построен в пятидесятых годах и обращен своим фасадом к северу. Самая его приметная деталь – высокое крыльцо, которое поддерживают белые столбики. На лужайке растет высокое мескитовое дерево, подъездная дорожка уходит к гаражу. Выложенная плитняком тропинка ведет от дорожки к двери в дом.

Окна, окутанные вечерними тенями, выглядели, как обычно, но когда я провел своими оберегами по траве… да, там кто-то есть. Поскольку ни один смертный или фэйри никоим образом не мог миновать мои защитные заклинания, получалось, что мне предстояло сделать выбор: убраться отсюда восвояси или посмотреть, кто из Туата Де Дананн развязал колдовские узлы и дожидается хозяина дома.

Я подумал, что незваным гостем вполне мог быть Энгус Ог, и похолодел, хотя на улице было почти плюс тридцать восемь градусов (в Аризоне воздух охлаждается до разумных температур не раньше середины октября, но до второго месяца осени оставалась еще неделя). Впрочем, вряд ли Энгус Ог покинул Тир на Ног, несмотря на клятвенные утверждения самой Морриган, что он сюда направляется. Поэтому я обратился к своему домашнему питомцу – а если честно, к доброму другу – Оберону, с которым общаюсь при помощи телепатии.

‹Привет, дружище!›

‹Аттикус? Тут кое-кто есть›, – ответил Оберон, находившийся на заднем дворе, но я не уловил напряжения в его мыслях, скорее у меня сложилось впечатление, что он машет хвостом. А то, что он не залаял, когда я приехал, означало, что, по его мнению, все в порядке.

‹Я в курсе. Но кто?›

‹Понятия не имею. Но она мне нравится. Она заявила, что мы отправимся на охоту›.

‹Она с тобой разговаривала? Мысленно, как и я?›

Требуются определенные усилия, чтобы научить животных понимать человеческий язык – это совсем не просто, и мало кто из Туата Де Дананн стал бы тратить время на подобные вещи. Большинство из них предпочитают передавать собеседнику эмоции и образы – беспроигрышный метод при контактах с элементалями.

‹Ага. Она мне сказала, что я похож на своих древних предков›.

‹Ты заслужил такую похвалу›.

Оберон являлся великолепным образчиком ирландского волкодава, с роскошной темно-серой шерстью и могучим телосложением. Его предков называли боевыми псами, и они сопровождали ирландцев в сражениях, где нападали на колесницы и сбрасывали всадников с лошадей. Пожалуй, боевые псы времен моей юности не отличались особым дружелюбием в отличие от современных волкодавов. Сейчас они, конечно, превратились в огромных добряков: сказалось многовековое воспитание и муштра! Теперь им даже в голову не придет напасть на кого-нибудь: их главная добыча – это миска с сухим кормом. Зато Оберон был уникален, в нем сочетается храбрость и мягкость, и он умеет управлять дикими инстинктами в случае необходимости. Я нашел его через Интернет в приюте для животных на ранчо в Массачусетсе после того, как потерял всякую надежду отыскать подходящего пса у заводчиков в Аризоне. Все щенки, которых они предлагали, казались мне слишком смирными. Когда же я прилетел на ранчо, то обнаружил, что Оберон по современным меркам – настоящий дикарь. Разумеется, сначала я с ним поболтал и выяснил, что он хочет только одного – охотиться… хотя бы изредка. В общем, про него вполне можно сказать, что он еще и джентльмен.

‹Меня не удивляет, что она тебе понравилась. Она задавала какие-нибудь вопросы?›

‹Спросила, когда ты приедешь›.

Утешительный факт. Получалось, мою гостью не интересовали мои сокровища, а значит, существовала вероятность, что ее послал не Энгус Ог.

‹Ясно. И давно она здесь?›

‹Она приехала совсем недавно›.

У собак не слишком хорошо обстоят дела со временем. Они отличают день от ночи, но практически равнодушны к его течению. Поэтому «недавно» могло означать все что угодно, от минуты до нескольких часов.

‹Ты спал после того, как она появилась?›

‹Нет. Мы как раз закончили разговаривать, когда ты приехал›.

‹Спасибо, Оберон›.

‹А когда будет охота?›

‹Все зависит только от нашей гостьи. Кем бы она ни была, я ее не приглашал›.

‹Правда? – В мыслях Оберона появился намек на неуверенность. – Я не сумел тебя защитить?›

‹Не беспокойся, Оберон, я на тебя не сержусь. Но имей в виду, что мы вместе с тобой войдем в дом. Я хочу, чтобы ты меня охранял, на случай, если она окажется не такой мирной, как ты подумал›.

‹А что, если она нападет?›

‹Убей ее›.

Никогда не следует давать Туата Де Дананн второго шанса.

‹Мне кажется, ты говорил, что я не должен нападать на людей›.

‹Не думаю, что она – человек›.

‹Хорошо. Но я не думаю, что она на тебя нападет. Она очень приятная нечеловека›.

‹Лучше сказать «не человек», Оберон. Что за «нечеловека»? Такого слова не существует›.

После этого я поднялся на ноги и, стараясь не шуметь, завернул за угол дома, чтобы попасть на задний двор.

‹Послушай, я же не местный, и язык для меня чужой. Не придирайся›.

Я оставил велосипед на улице, надеясь, что его не украдут местные ребятишки. Оберон ждал меня, когда я открыл ворота, вывалив из пасти язык и энергично виляя хвостом. Я рассеянно почесал его за ухом, и мы вместе направились к черному входу.

У меня сложилось впечатление, что мебель на террасе никто не трогал.

Мой огород – я выращиваю разнообразные травы и овощи, которые могут пригодиться в моей друидской практике (между прочим, из меня получился неплохой садовод) – тоже не пострадал.

Я обнаружил свою гостью на кухне, где она колдовала над клубничным смузи.

– Да заберет Мананнан Мак Лир проклятую штуку в страну теней! – выкрикнула она и принялась колотить кулаком по кнопкам блендера. – Смертные постоянно нажимают на кнопки, и проклятая дрянь работает! А почему твоя не желает? – рявкнула она, наградив меня сердитым взглядом.

– Ее нужно включить в сеть, – кротко объяснил я.

– В сеть?

– На конце шнура имеется устройство с двумя рожками, его вставляют в дырочки на стене, вот смотри, – произнес я, показав на розетку. – Это даст блендеру… короче, оно его оживит.

Я решил, что про электричество расскажу позже – если появится необходимость, поскольку не имело никакого смысла отягощать ее заумными терминами.

– Ладно. Привет тебе, друид.

– Привет тебе, Флидас, богиня охоты.

‹Я говорил тебе, что она славная›, – вмешался Оберон.

Мне пришлось признать, что из всех Туата Де Дананн, которые могли меня навестить, Флидас была самым приятным гостем. Но вы же не забыли старую поговорку про трижды проклятые тучи? Флидас принесла с собой вторую, а я не заметил ее приближения.