Текст книги "Мнимо больной. Как фармкомпании обманывают нас"

Глава 2. Интернет утверждает, что вы либо беременны, либо умираете

Никогда не забуду, как прочитала где-то в интернете статью, убедившую меня, что я беременна. Такие вещи случаются чаще, чем вы думаете.

В том конкретном случае мне было 19 лет, и я задалась вопросом, где, черт возьми, мои месячные. Вроде были накануне, но потом просто… исчезли.

Что ж, похоже, дело плохо, – подумала я.

Хотя мне никогда особенно не нравилось кровотечение из влагалища, в этом ежемесячном раздражении есть определенное утешение, когда тебе 19 лет и ты иррационально боишься забеременеть. Так что вы можете представить мое удивление, когда вместо запланированных пяти дней кровотечения я получила всего один крошечный окровавленный тампон, за которым последовало несколько дней паники.

Я принимала противозачаточные таблетки, так что беременность была маловероятна, но в тот момент это ничего для меня не значило. Честно говоря, сейчас я даже не могу вспомнить, занималась ли я сексом в том месяце. Опять же – это не имело значения. У меня всегда были месячные, поэтому я определенно была беременна.

Я поступила, как те, у кого не все в порядке с месячными – проконсультировалась с Гуглом, который выдал мне множество причин, по которым у меня могла быть очень незначительная, почти отсутствующая менструация. Я пробежала глазами страницу в поисках подтверждения своей тревоги и, наконец, остановились на самой близкой мне вещи: у некоторых женщин бывает имплантационное кровотечение, когда оплодотворенная яйцеклетка прикрепляется к слизистой оболочке матки, поэтому небольшое количество крови на самом деле может быть признаком беременности.

Ну вот оно. Точно беременная. Другого варианта просто нет.

В конце концов я пошла к своему гинекологу и объяснила ситуацию: мои месячные пришли и ушли за считанные часы. Почему они были такими странными и легкими? Что со мной не так? Я беременна, верно?

Она посмотрела в мою карту и напомнила мне, что я принимаю один и тот же противозачаточный препарат в течение четырех лет. Возможно, мои месячные просто постепенно становились легче и легче из-за противозачаточных таблеток – распространенный побочный эффект. Другое предположение заключалась в том, что на менструацию могло оказать влияние множество факторов этого месяца, например, стресс, недостаток сна и полный хаос при поступлении в колледж. Конечно, беременность тоже не исключалась, но в моем случае это было очень маловероятно – тест на беременность был отрицательным.

Итак, у меня имелся ответ – более обстоятельный и менее пугающий, чем дал мне интернет. Вы могли бы подумать, что я усвоила урок о том, как обращаться к доктору Гуглу в трудные времена. Но, конечно, я этого не сделала.

Почему мы такие?

Почему мы не можем перестать гуглить наши симптомы, даже когда мы сами все знаем?

Когда я впервые села и спросила себя – и экспертов, – почему мы пользуется поисковой системой, хотя это практически никогда не заканчивается хорошо, то ожидала, что ответ будет простым: потому что у нас есть такая возможность.

В конце концов, мы ничто, если не ищем мгновенного удовлетворения. В то время как 10 лет назад мы могли бы полчаса сидеть с друзьями, споря о группе, которая исполняла песню в рекламе, теперь мы можем просто вытащить наши телефоны и через несколько секунд посмотреть, кто прав. Ничего не заставляет меня чувствовать себя старше, чем сетовать на то, что современные дети никогда не узнают, каково это – не иметь возможности ввести что-то в поисковую систему и получить мгновенный ответ. (А вот будет ли этот ответ правильным – вопрос другой главы.)

Поэтому я ожидала, что постоянный поиск симптомов в интернете будет еще одним побочным продуктом безграничной информации, имеющейся у нас под рукой. Но, конечно, все гораздо сложнее. Вот как объяснил мне это Абрамович: «Есть некий быстрый выход, на который люди надеются: “Я сейчас посмотрю – и тогда я буду знать наверняка! Я собираюсь во всем разобраться!”. Из исследований мы знаем, что люди с тревожностью о здоровье часто нетерпимы к неопределенности. Вам нужно срочно узнать».

В этот момент я чуть было не засмеялась, потому что да, это похоже на меня: будучи неуверенной в своем здоровье, в работе или в отношениях, я совершенно не могу это терпеть и сделаю все, что угодно, чтобы попытаться обрести некоторую уверенность. Часто это включает в себя поиск в интернете – там я могу узнать, есть ли какие-то ответы.

«У человека есть некое ожидание, что это заставит его чувствовать себя лучше. В краткосрочной перспективе иногда так и бывает; в долгосрочной перспективе это только ухудшает ситуацию. Но мы, являясь людьми, стремимся к краткосрочному снижению тревожности».

Так что не только доступность этой информации делает ее такой непреодолимой. Именно страх и тревога заставляют нас искать утешения везде, где только можно его получить.

«Пусть на короткое время, хоть что-то. Это лучше, чем жить в неопределенности», – говорит Абрамович. (О, вы имеете в виду жить с «возможно, ничего страшного»?)

В результате многие из нас приучили себя доставать телефоны, когда мы начинаем беспокоиться о своем организме. Страдая от путаницы и неуверенности, мы хотим, чтобы эти чувства исчезли. Поэтому мы обращаемся к имеющимся в нашем распоряжении инструментам, обычно самым близким и простым является интернет. Иногда мы находим информацию, которая действительно полезна и правильна, которая снижает наш уровень тревожности и испуга, которая помогает нам идти по жизни дальше. Поиск нашей проблемы помог, а это значит, что мы, скорее всего, оказавшись в подобной ситуации, будем снова так поступать. Конечно, в других случаях наши результаты поиска способствуют развитию у нас еще большей напряженности, чем была вначале. Но, так или иначе, это не мешает нам пробовать еще и еще в надежде на другой результат.

Вот отличный пример оперантного обусловливания (влияния последствий поведения на само поведение) – принципа психологии, который объясняет, как наше поведение может подвергаться влиянию стимул-реакции, которая либо усиливает, либо препятствует определенному поведению. Проще говоря, поиск в интернете наших симптомов очень похож на азартные игры..

Я впервые узнала об оперантном обусловливании – термине, придуманном психологом Б. Ф. Скиннером, – на курсе «Кондиционирование и обучение» («кондиционирование» в психологии – изменение поведения в зависимости от обстоятельств), который я прослушала в колледже [14]. Для получения диплома по психологии мне нужно было пройти лабораторный курс, а это название звучало достаточно интересно. До первого дня я не понимала, что при изучении курса мы будем иметь дело с лабораторными крысами. Для животных это был настоящий кошмар.

Оперантное обусловливание говорит о том, что наше поведение обусловлено подкреплениями (хорошее последствие, которое повышает вероятность повторения поведения) или наказаниями (плохое последствие, которое снижает вероятность повторения поведения). Как подкрепления, так и наказания могут быть либо положительными, либо отрицательными – в данном случае означая, что что-то добавляется (положительное) или забирается (отрицательное).

Вот пример, показывающий разницу между положительным и отрицательным подкреплениями, оба из которых с большей вероятностью приведут вас к повторению такого поведения:

• Положительное подкрепление: вы выгуляли собаку и получили 20 долларов. (Добавление хорошего стимула усиливает поведение.)

• Отрицательное подкрепление: собака перестала «служить», когда вы вывели ее на прогулку. (Удаление раздражающего стимула усиливает поведение.)

Как это объясняет, почему мы продолжаем возвращаться в Гугл, когда беспокоимся о своем организме? «Мы бы назвали это отрицательным подкреплением. Это означает, что поведение, связанное с поиском вещей, увеличивается, потому что вы устраняете вызывающий отвращение стимул, которым является чувство тревоги», – говорит Абрамович.

Но поскольку мы не всегда получаем такое избавление от беспокойства, в игру вступает еще один аспект оперантного обусловливания: график подкрепления. Скиннер предположил, что не только то как, но и когда вы получаете подкрепление, влияет на вероятность продолжения действий. Рассмотрим игровой автомат. Иногда, когда вы кладете деньги и нажимаете на рычаг, вы вознаграждаетесь дополнительным количеством денег – поведение положительно усиливается. Но в других случаях вы кладете деньги, нажимаете на рычаг, и вы все теряете – таким образом, поведение наказывается. Так почему же мы продолжаем играть в азартные игры? Это та же причина, по которой мы продолжаем искать свои симптомы в интернете, хотя это редко заставляет нас чувствовать себя лучше: дело в том, что иногда мы выигрываем.

Если бы вы играли на игровом автомате и выигрывали каждый раз, скорее всего, вы бы продолжали играть. Если бы вы играли и проигрывали каждый раз, скорее всего, вы бы перестали играть. Но что, если бы вы иногда выигрывали, а иногда проигрывали, и вы понятия не имеете, когда это произойдет? Это то, что Скиннер назвал бы подкреплением с переменным коэффициентом: когда вы получаете желаемый результат после непредсказуемого количества попыток. Именно эта непредсказуемость и делает такое поведение очень трудным для отказа. Вы продолжаете возвращаться за большим, потому что надеетесь, что на этот раз вы получите желаемый результат.

Так что в некотором смысле поиск в интернете наших симптомов очень похож на азартные игры. Иногда мы вознаграждены и закрываем ноутбук, чувствуя себя увереннее и спокойнее. В других случаях мы посещаем сайт за сайтом, и наше беспокойство растет с каждым предположением, о котором мы читаем. Но до тех пор, пока такое поведение иногда ослабляет нашу неуверенность, мы будем продолжать возвращаться к нему и надеяться на лучшее.

Как объяснил Абрамович, этот ожидаемый краткосрочный выигрыш невероятно заманчив. Мы думаем, что получим ответы, не делая многого – например, не уходим с работы или из дома, чтобы поговорить с нужным человеком, заплатить из своего кармана или – если нам повезет – воспользоваться страховкой, сделать несколько анализов и, возможно, самое страшное из всего, подождать.

В доступе к медицинской помощи нет ничего простого. И это не говоря о том, что ваша способность получить доступ к этой помощи и позволить себе ее предоставление сильно варьируется в зависимости от обстоятельств. Даже в лучшем случае – если вы застрахованы и у вас есть понимание и ресурсы, чтобы знать, куда обратиться за получением ответа на вопрос, – вам все равно нужно:

• Найти врача или специалиста, к которому вы можете обратиться.

• Убедиться, что они подключены к сети вашей страховки.

• Подождать неизвестно сколько времени, чтобы записаться на прием.

• Убедиться, что вы действительно сможете прийти на прием.

• Изложить свои опасения медсестре или врачу в краткой, но понятной форме (так как у них есть примерно четыре минуты на встречу с вами).

• Надеяться, что врач серьезно отнесется к вашим опасениям и предоставит вам некоторую информацию.

• Оплатить визит – независимо от того, была ли решена ваша проблема или нет.

• Молиться, чтобы все лекарства по рецептам, которые вам выписали, не были слишком дорогими.

• Прислушаться к их советам и надеяться на лучшее.

И в конце всего этого, если первый курс лечения на самом деле не помог, вы возвращаетесь к тому, с чего начали.

Неудивительно, что нас соблазняют мгновенные ответы, которые мы могли бы получить, если у нас хватает смелости просто ввести то, что мы чувствуем, в строку поиска. Но что будет дальше?

Как получение медицинской помощи оказывается чем-то вроде похода в продовольственный магазин во время пандемии.

Навигация по системе здравоохранения может быть пугающей, разочаровывающей и сбивающей с толку даже для тех из нас, кто наиболее подготовлен, информирован и удачлив. Для остальных она может стать просто ужасной.

Доктор наук Синтия Баур поделилась со мной примером, который она недавно озвучила в зале, где находились исследователи и клиницисты: «Представьте себе, если бы с продуктовыми магазинами дело обстояло бы так же, как со здравоохранением. Представьте, что вы подъехали, вышли из машины, вошли и не знаете, открыто ли. Вы не знаете, сколько это будет стоить. Не знаете, сколько времени вам потребуется, чтобы пройти через магазин. Не знаете, с чем выйдете, когда закончите. Насколько вас привлекала бы возможность пойти в продуктовый магазин? Вы бы не захотели идти».

Через несколько недель после разговора с Баур мне вспомнился этот пример: я пошла в продуктовый магазин в Нью-Йорке впервые с тех пор, как COVID-19 объявили пандемией. Слова Баур внезапно стали больше похожи на пророчество, чем на метафору, потому что покупка предметов первой необходимости теперь тоже была пугающим, сбивающим с толку, разочаровывающим опытом – тем, в котором вы действуете вслепую, не зная, что вы собираетесь получить, сколько времени это займет или сколько это будет стоить. Это было немного похоже на попытку ориентироваться в здравоохранении при нормальных обстоятельствах.

Но я располагала вариантами. Я могла заплатить за услугу доставки продуктов. Могла посетить магазин не в часы пик, потому что у меня была работа по скользящему графику, которая позволяла мне работать из дома. Я могла бы попросить друзей прислать мне дезинфицирующие салфетки. И я поняла, что когда все ужасно, это не одинаково ужасно для всех.

Реальность такова, что в Соединенных Штатах существует бесконечная череда барьеров для доступа к медицинскому обслуживанию, и эти барьеры создают непропорционально большие проблемы для женщин, представителей ЛГБТК+, чернокожих и коренных народов, а также для других цветных и иммигрантов. И чем с большим количеством препятствий вы столкнетесь на этом пути, тем труднее будет получить доступ к необходимой – даже жизненно необходимой – помощи. Эти барьеры включают в себя как очевидные вещи, например, наличие медицинской страховки, так и бесчисленное количество других препятствий, о которых большинство людей никогда не задумываются, если это не касается конкретно их:

• проживание вдали от ближайшего медицинского центра, не говоря уже о ближайшем специалисте;

• невозможность уйти с работы, разобраться с уходом за детьми или найти надежный транспорт;

• наличие языкового барьера, который значительно усложняет каждый отдельный этап процесса;

• знание того, что вы, скорее всего, не сможете оплатить медицинские счета, когда они придут, даже если вы понятия не имеете, какова будет стоимость;

• воспитание в семье, сообществе или культуре, которая не доверяет обычной американской медицинской помощи;

• предыдущий опыт с травмами, стигматизацией, стыдом, смущением, ошибочными диагнозами или даже вопросами подписания согласия в медицинских учреждениях.

Ладно, вы это сделали. Вы погуглили свои симптомы. Что теперь?

Послушайте, я не ожидаю (и не хочу), что вы никогда больше не будете задавать вопросы о здоровье. Мы оба знаем, что вы продолжите поиск своих симптомов, и, если быть до конца честным, это касается и меня. Как я объяснила выше, желание получить быстрые ответы на вопросы, связанные с проблемами организма или просто из любопытства, совершенно разумно. Я это понимаю.

Но я уверена: вы знаете, что вы также очень часто выходите из этого поиска с чувством большей паники, чем когда вы набирали вопрос в строке. Теперь вы убеждены, что ваши тревожные мысли или страхи были полностью оправданы. Возможно, даже приобрели еще несколько проблем.

Как человек, который знает, как создается и распространяется в интернете контент о здоровье, я так же точно знаю, почему это происходит. Более того, я уверена, что как только вы узнаете больше о его создании, вы тоже научитесь намного лучше различать, что полезно, а что – мусор.

Поэтому я собираюсь обрисовать некоторые из наиболее распространенных сценариев поиска симптомов, которые часто приводят к беспокойству о здоровье и стрессу организма. Если вы из тех, кто склонен гуглить свои симптомы или вопросы о здоровье, то следующие моменты покажутся вам действительно знакомыми. Но новым будет контекст, который поможет вам стать намного спокойнее и добросовестнее в развитии этих сценариев в будущем.

Статья о признаках и симптомах

У всех нас был такой момент. И нет, я не говорю о папилломовирусе человека (хотя да, у всех нас, вероятно, тоже когда-то было это). Мы все сталкивались с тем, что я называю результатом поиска «да, умираю». Это тот случай, когда вы гуглите свои симптомы и получаете ответ, который кажется совершенно несоразмерным тому, что вы ожидали. И, кроме того, может ли это быть так?!

Этот ответ обычно представлен в виде списка, который сообщает, что ваш безобидный симптом может быть вызван таким невероятно длинным списком факторов, что он не может ни помочь, ни успокоить. Конечно, эта боль в животе, скорее всего, расстройство желудка. А возможно, норовирус (желудочный грипп), СРК (сидром раздраженного кишечника), болезнь Крона, камни в почках, разрыв аппендикса или двенадцать других очень пугающих вариантов.

Одной из самых напряженных вещей, связанных с консультированием в интернете по поводу проблем со здоровьем, является тот факт, что все варианты изложены почти с одинаковой вероятностью и без учета вашей уникальной ситуации.

Я называю эти признаки и симптомы товаром, они являются хлебом с маслом цифрового контента о здоровье. Они получают массу трафика от поисковых запросов, потому что люди всегда ищут такие вещи, как «признаки сердечного приступа» или «боль в животе». Я написала и отредактировала множество этих статей, и я, правда, думаю, что они могут быть действительно полезными и информативными. Но, будучи написанными безответственно, они также могут стать довольно серьезными провокаторами страха.

Вы определенно видели и, вероятно, кликали на статьи о признаках и симптомах. Например, на такие, как:

• 13 коварных признаков рака молочной железы

• 15 распространенных причин ночной потливости

• 23 симптома желудка, которые вы не должны игнорировать.

Я уверена, что вы можете понять, как, если вы уже испытываете беспокойство по поводу одной из этих вещей, чтение статьи с таким названием может привести вас в бешенство. (Редактирование их, конечно, тоже помогло!)

Причина, по которой эти статьи такие длинные и основательные, заключается не в том, что все они имеют отношение к вашей ситуации, а в том, что это помогает им занимать более высокое место в результатах поиска Гугл. Нахождение статьи на первой или седьмой странице результатов поиска зависит от нескольких различных факторов, например, когда она была опубликована, насколько подробная, насколько точно контент сайта соответствует тому, что вы искали, и даже насколько авторитетной и заслуживающей доверия Гугл считает эту статью [15]. По сути, создателей контента стимулируют к написанию статей о здоровье хорошего качества, да, но эти статьи также должны быть отформатированы таким образом, чтобы Гугл счел их достойными. Авторам известно, что чем больше причин боли в животе они добавляют в список, тем выше он может быть в результатах поиска, а это приводит к тому, что больше людей кликают на заголовок и больше глаз смотрят на страницу. И, не вдаваясь глубоко в подробности, стоит сказать, что большинство веб-сайтов стремятся к тому, чтобы больше пользователей посещало их страницы и чтобы люди больше времени проводили на этих страницах, потому что это переводится в рекламные доллары.

Когда вы попадаете на одну из этих статей, очень легко сосредоточиться на наихудшем сценарии и предположить, что у вас именно данная проблема, особенно если вы человек, склонный к беспокойству о своем здоровье.

Абрамович винит в этом предвзятость подтверждения: «Когда мы начинаем во что-то верить, когда мы начинаем чего-то бояться, мы ищем доказательства, подтверждающие наши страхи». Он приводит пример ввода «боль в животе» в строке поиска и попадания в длинный список возможных причин, многие из которых являются доброкачественными или не имеют большого значения. И все же мы решили сосредоточиться на самом страшном, самом серьезном.

Со мной именно так. Даже когда я редактирую статью о признаках и симптомах! Однажды я отредактировала статью о причинах, по которым вы часто просыпаетесь посреди ночи, и убедила себя, что у меня есть апноэ во сне, заболевание щитовидной железы и диабет второго типа. Не что-то одно, а все сразу!

Если вы также склонны цепляться за самую неприятную возможность при чтении статьи о здоровье, это не значит, что вам следует избегать этих статей. Это означает, что вам нужно знать об ограничениях, которые возникают при обращении в интернет по поводу ваших симптомов. Да, вы, вероятно, найдете некоторые ответы на свои вопросы, но вы не узнаете всего. И ответы не будут предназначены именно для вас. На самом деле, они специально разработаны для применения к широкому кругу людей. Когда вы спрашиваете в интернете, что за случайная боль у вас в груди, вы получите целый список возможных причин – от пустячных до очень серьезных, и, по крайней мере, еще девять промежуточных. Вы, вероятно, ничего не знаете об авторе этой статьи, так же как и он ничего не знает о вас или ваших сиськах. Помните об этом в следующий раз, когда будете читать статью о признаках и симптомах и предполагать худшее.

Леденящий душу отчет о случае, который вы никогда не забудете

Женщина находит червей в глазу[16]. Человек умирает, съев старую пасту [17]. Ладно, я прекращаю, потому что сама начинаю сходить с ума.

Это примеры заголовков, освещающих отчеты о медицинских случаях. Отчет о случае – подробная статья, в которой эксперты делятся детальной информацией о конкретном пациенте, иногда в научном журнале. По сути, это научное исследование одного конкретного явления, происходящего с тем или иным человеком или в определенной обстановке. Поскольку он очень специфичен, то, очевидно, не дает вам никаких обобщенных выводов, но такие отчеты полезны по другим причинам – например, для продвижения новой гипотезы или вдохновения на новые исследования. Как правило, они полезны исследователям, но не широкой публике.

Я точно знаю, почему отчеты о случаях полезны, и все же это одна из моих наименее любимых вещей в интернете. Дело в том, что они распространяются, как лесной пожар. Цифровые журналисты, стремящиеся достичь своих квот, чувствуют себя обязанными сообщать о них. Читатели, привлеченные реальным заголовком новостей WTF, не могут не нажать и не поделиться им. Проблема заключается в том, что такой отчет – это отчет о конкретном случае. Речь идет о редком медицинском явлении, и исследователи документируют его и анализируют именно потому, что оно такое редкое. К сожалению, когда отчетом о случае делятся все и чья-то мама на Facebook, ситуация уже не воспринимается как редкая. Она начинает казаться чем-то очень достоверным, о чем вам нужно беспокоиться.

Позвольте мне рассказать вам об одном особенно неловком случае, который произошел со мной. Однажды на работе я увидела в интернете популярную историю о студенте колледжа, который умер после того, как доел какие-то остатки пищи – то, что я, как и большинство людей, черт возьми, постоянно делаю. Я не хотела кликать, зная, что это, скорее всего, вызовет у меня беспокойство, но в конце концов я сдалась, увидев, что там дюжина разных объявлений.

История такова: 20-летний студент колледжа разогрел немного спагетти с томатным соусом, которые он приготовил пять дней назад, но оставил на кухне при комнатной температуре [18]. Съев обед, он отправился заниматься спортом, но вернулся домой всего через 30 минут с головной болью, болью в животе и тошнотой, которая в конечном итоге сменилась рвотой и диареей. На следующее утро родители нашли его мертвым. Хотя вскрытие ничего не показало, впоследствии провели расследование, которое выявило Bacillus cereus – бактерию, которая может привести к пищевому отравлению, и в данном случае она считалась наиболее вероятной причиной смерти. В прочитанной мною статье «Бизнес Инсайдер» говорилось, что инфекцию иногда называют «синдромом жареного риса», поскольку известно, что если приготовленный рис слишком долго держать при комнатной температуре, то на нем вырастают бактерии.

Случай был подробно описан в отчете в «Журнале клинической микробиологии», потому что (мы все можем согласиться) это довольно шокирующая история, и ученые хотели бы задокументировать ее и узнать о ней больше.

Вернемся ко мне: я читаю материал со стиснутой челюстью и широко раскрытыми глазами в своем кабинете, затем закрываю вкладку и пытаюсь выкинуть ее из своей памяти. Перемотка вперед примерно через две недели – я дома в субботу днем, заканчиваю кое-какую работу. Я разогреваю остатки вчерашнего ужина – острый жареный рис из тайского ресторана неподалеку. На вкус немного странно, но я никогда раньше не разогревала остатки из этого ресторана, поэтому решила, что разогретое блюдо просто другое на вкус. Через несколько минут я заметила, что в блюде было много лука… а я специально просила, чтобы мне в рис лук не клали. Именно тогда я поняла, что это не мои остатки от двух предыдущих ужинов. Это были чьи-то остатки… по крайней мере, недельной давности.

Синдром жареного риса. Это первое, что пришло мне в голову, а за этим быстро последовала мысль: «Боже, меня сейчас вырвет, а потом, вероятно, я умру». Я тут же выплюнула полный лука кусок обратно в миску, все выбросила, а потом начала ходить по квартире, пытаясь понять, что делать. Я поискала в интернете, пытаясь снова обнаружить истории и определить свои шансы умереть от этого очень старого жареного риса, находящегося у меня в животе. Не помогло. С каждой минутой меня тошнило все сильнее и сильнее, но я не могла понять – это рис или мое быстро растущее беспокойство.

Я позвонила своей подруге, медсестре из отделения неотложной помощи, и спросила ее, не следует ли мне вызвать у себя рвоту. Она сказала, чтобы я определенно этого не делала, и заверила меня, что все будет в порядке.

Не удовлетворившись этим ответом, я спросила мужа другой подруги, который оказался гастроэнтерологом. Он тоже сказал мне не беспокоиться об этом.

«А как же насчет Bacillus cereus?! Я читала отчет о случае…». Он вежливо прервал меня, напомнив, что отчеты о случаях являются именно отчетами о случаях, потому что они редкие – достаточно редкие, чтобы их задокументировали в научном журнале. Если я почувствую себя плохо или заболею, то я могу пойти к врачу и объяснить, что произошло. А до тех пор мне следует постараться успокоиться и не думать об этом.

Как вы можете видеть, отчеты о случаях похожи на фильмы ужасов для людей, беспокоящихся о своем здоровье. В них рассказывается о леденящих душу историях, которые еще долго будут преследовать вас после прочтения, потому что кажется, что с вами может что-то случиться – даже если шансы на то, что это действительно произойдет с вами, невероятно малы или в принципе невозможны. По словам Абрамовича, склонность к переоценке риска характерна для людей с тревожностью, и это имеет смысл. Мы склонны сосредотачиваться на наихудших сценариях. И именно так происходит, когда мы читаем страшный отчет о случае – он застревает в нашей памяти, и мы переоцениваем риск, который он представляет.

Я знала все это, и все же стала жертвой спирали отчетов по делу. Почему? Потому что, когда вы видите историю снова и снова, у вас больше шансов запомнить ее и поверить в нее.

«Существует явление, называемое смещением доступности. Это наша склонность обманываться, много слыша о чем-то, что это очень распространенно», – объясняет Абрамович.

История о смерти из-за остатков еды была во всех моих лентах в январе 2019 года. Я просматриваю не так уж много сайтов о здоровье, но она все равно была везде. И вот что самое раздражающее: фактический отчет о деле был опубликован еще в 2011 году! История, похоже, всплыла на поверхность из-за видео на YouTube, драматизирующего отчет; оно появилось в январе 2019 года, в результате чего множество изданий сообщали о нем как о новости [19]. Как журналист, я вижу ситуацию так: представьте себя низкооплачиваемым онлайн-автором, которому каждую неделю приходится выполнять нелепую квоту на выпуск или трафик. Вы видите историю о парне, который умер после того, как съел пасту пятидневной давности, и вы, вероятно, хотите сорвать джекпот.

Но как журналист-медик, который страдает от беспокойства о здоровье, я расстраиваюсь, когда вижу такой материал. Решение опубликовать историю означает сообщение вашей аудитории: это то, о чем люди должны заботиться. И, кстати, можно привести довод в пользу того, что чтение этого отчета о деле восьмилетней давности – это то, о чем людям следует беспокоиться, хотя бы для того, чтобы напомнить о важности употребления безопасных пищевых продуктов. Но когда об этом сообщают таким образом, что это вызывает страх, как это было в данном случае, без объяснения того, насколько редко на самом деле отключаются ваши органы в результате этого конкретного вида пищевого отравления, сообщение становится небрежным – как с точки зрения его авторства, так и в отношении редактуры. Что еще хуже, оно может заставить некоторых людей (я поднимаю руку) еще больше волноваться.

И я подхожу к следующему виновнику, часто подпитывающему наше беспокойство о здоровье…

Кроличья нора информации и дезинформация

Наверное, это наиболее вероятный сценарий, который происходит, когда вы выходите в интернет с вопросом о здоровье – независимо от того, интересуетесь вы симптомом, новым диагнозом или просто вас одолело случайное любопытство в отношении своего организма. Вы вводите что-то довольно общего характера – скажем, «редеющие волосы» – и получаете 2 миллиарда результатов поиска. Очень полезно! Совсем не чрезмерно и не угнетающе!

Может быть, с этого момента вы начнете сужать кругозор:

• «Причины истончения волос» (7,6 млн результатов).

• «Лечение истончения волос» (19,3 млн результатов).

• «Помощь при истончении волос в возрасте 20 лет» (16,5 млн результатов).

Огромное количество медицинской информации, доступной в интернете, увлекательно, но утомительно. Такое чувство, что если вы просто продолжите читать, прокручивать, нажимать, то вы найдете ответ, который ищете.

Но самая большая проблема с информацией о здоровье в интернете заключается не в количестве, а в качестве. Я пишу материалы о здоровье, и я буду первой, кто скажет вам, что там не все хорошо. Не существует повсеместного контроля качества всего контента, публикуемого в интернете, и печальная реальность такова, что хайп (шумиха) часто «сексуальнее» правды. Тот, кто называет себя тренером по здоровью с 200 000 подписчиков и синей галочкой в Instagram, вероятно, охватит своим контентом гораздо больше людей, чем Центр по контролю и профилактике заболеваний. К сожалению, вероятность наткнуться в интернете на совершенно неверную медицинскую информацию очень высока.