Текст книги "Туда, где растет амарант"

Глава 10. Где спрятан амарант?

Бускадор не выходил из комнаты весь день. Он, конечно, не был трусом, но с детства шумной толпы терпеть не мог. То ли таково влияние окружающей среды, то ли издержки воспитания, то ли последствия неизвестной ему самому травмы. Но в «Горизонте» собралось слишком много людей, и встречаться с ними сейчас пришельцу не хотелось.

Так что, впервые за многие годы, он позволил себе выспаться «от пуза», как выражался старый боцман с «Эсперансы». Спать, спать и спать. В обнимку с подушкой, раскинув руки, на животе… По-всякому. Просыпаться, видеть солнце, делать глоток кристальной, но теплой воды из кувшина на прикроватном столике и нырять в сон дальше. Что бы ни случалось во сне, это всегда… ненастоящее, а потому не страшно. А что бы ни случалось в жизни, оно настоящее не бывает. И иногда даже у таких людей, как Бускадор, дрожат коленки.

Например, сегодня он всерьез испугался, что смертельно ранил желторотика-девчонку, на которого хотел посмотреть шутки ради. А в итоге он чувствовал себя так, словно посмеялись над ним.

Бускадор повернулся на сбитой простыне и приоткрыл глаз, чтобы сделать еще глоток. Сумерки, как жу быстро они наступили. И вода закончилась. Пришелец ударил по подушке кулаком недовольно и прислушался. Сойти ли вниз за водой? В горле пересохло, и что теперь делать.

И вдруг что-то защекотало его шею сзади. И сделалось немного холодно, и волосы на затылке дыбом встали. Что бы это могло быть?.. Бускадору показалось, что он знает, но объяснения найти кончику шпаги в опасной близости от сонной артерии не мог.

– Кто здесь? – он сам не ожидал, что со сна его голос прозвучит настолько хрипло.

За спиной раздался шорох и вздох. Кажется, Бускадор начал догадываться.

– Знаешь ли ты, дитя, что для сеньориты заявиться ночью к кабальеро – плохой тон?

Кончик шпаги взлохматил волосы над ухом. Кристина кашлянула.

– Откуда ты знаешь о моем отце? – Она пыталась говорить грозно, но голос у нее слишком тонкий для угроз.

– Не хочешь для начала убрать эту штуку? – попытался обернуться Бускадор и спихнуть с себя ее шпагу.

– Не дергайтесь, – пригрозила Кристина. – А то проткну.

– Кишка тонка, – усмехнулся Бускадор. – Ты уже пыталась и испугалась больше, чем когда я тебя саму продырявил.

Ему казалось, что извиняться нет смысла. И говорить, что испугался – тоже. Все ведь закончилось? И закончилось благополучно.

– О чем это вы? – спросила Кристина и прикоснулась свободной рукой к шейной повязке. – Не припоминаю, чтобы кто-то меня продырявил когда-либо.

Она не знала, зачем говорит такую смешную ложь. Но такая уж штука – человеческое сердце – иногда ничего нельзя с ним поделать.

Кристина добавила на всякий случай:

– К тому же, надо с чего-то начинать. С кишкой.

Бускадор расхохотался и пошевелился, пытаясь встать. Кристина напряженно фыркнула и неловко прижала шпагу к его шее, но Бускадор легко повернулся на бок, перехватил клинок и выдернул оружие из рук девчонки. Она от неожиданности села на пол и хлопнула ресницами. Босая и в легкой юбке, совсем девчонка. Как бы ни пыталась утром строить из себя бывалого воина в штанах. Бускадор перебросил шпагу рукояткой в ладонь, направил острие в сторону Кристины – но подальше, на всякий случай – и сказал:

– Похоже, ты меня совсем не боишься?

– А чего вас бояться? – рассмеялась Кристина ему в тон. Папа Мигель учил ее – сила духа, сила тела. Падая – вставать. Не пристало делателю счастья поддаваться собственным страхам. Да и…

– Болтают всякое, – пожал лукаво плечами Бускадор и прочертил шпагой в воздухе невидимые линии.

– Вы про мешки с трупами? – подняла Кристина брови. – Это же просто байки, – и ее против воли пробрала слабая дрожь. – Ведь правда?.. – с надеждой переспросила она этого странного пришельца с пепельными космами.

– А если нет? – загадочно прошептал Бускадор. Ему было любопытно, что она ответит.

Кристина задумалась ненадолго и посмотрела на Бускадора внимательно. Нет, что-то в нем есть такое, от чего он совсем не страшный, хочется с ним говорить, а не сражаться. И она уверенно тряхнула головой.

– У вас глаза добрые. С такими глазами не убивают.

– Вовсе? – поинтересовался Бускадор.

Кристина подумала снова.

– А мой папа… убивал?

– Не знаю.

– Мешками точно нет… Я знаю! Если только надо было защищаться, если не было выбора… – Кристина закрыла ладонями лицо. Без пяти минут адмирал – что могло это значить на самом деле? – Расскажите, – попросила она Бускадора и уселась на полу, обхватывая колени руками.

Бускадор покачал головой. Беспечная девчонка… Знает ли она, у кого добрые глаза? Кто тот пришелец, в комнате которого она так спокойно расселась?

– Почему бы тебе не спросить у него самого?

Кристина нахмурилась. В сумерках выражение лиц стиралось в полумрак, и говорить казалось легче.

– Разве вы не понимаете! Как я могу ему заявить… что он меня обманывал! Вот так, в лицо… Может, вообще, это вы небылиц наплели.

– Помощник капитана и без пяти минут адмирал – не такая уж большая разница, – пожал Бускадор плечами и отложил шпагу на постель. А сам спустился на пол, чтобы сидеть напротив и упираться спиной в ножку кровати, и… вообще, в том, чтоб сидеть на полу есть какое-то особое волшебство простоты и уюта.

– Но вы откуда-то об этом знаете, – с нажимом повторила Кристина. – А папа прошлое замалчивает, и делается грустный.

– Это нормально, я тоже не люблю говорить о Вертикали, – кивнул Бускадор.

– О Вертикали?! – подпрыгнула Кристина. И осторожно добавила, наклоняя голову вбок: – И об амаранте?

– Об амаранте? Почему же… – оживился Бускадор. – Амарант – совсем другое дело, это мечта наяву… Постой, дитя, откуда ты знаешь об амаранте?!

– Папа рассказал, – потерла ладошки Кристина, и глаза ее засияли, отражая свет звезд, зажегшихся над морем за окном. – Значит, я была права, и он существует!

– Это очень красивое слово… – согласился Бускадор и прикрыл глаза, откидывая голову на кровать. Сейчас он был готов ее вспомнить. Жизнь так много бросала его по свету, он так долго боролся с ней в Вертикали и в Горизонтали, что почти так и не нашел времени на мечту – увидеть, как цветет амарант. Кристина затаила дыхание.

– Из амарантовой муки и варят счастье. Сок агавы, амарантовая мука, корица…

– Так и должно быть, – выдохнула Кристина. – А еще ореховый крем, почти как для орчаты, только жареный. Папа Мигель так и говорил… Подожди… амарант – это растение?!

– Думаю, да.

– Как – «думаю»?! Ты не знаешь?!

– Я хотел его найти.

– И что тебе помешало?

Бускадор открыл глаза и усмехнулся.

– Жизнь помешала, – и встал с пола.

Кристина фыркнула – значит, не больно хотел.

– Из амаранта варят счастье… – повторила она медленно. – Подожди! Ты… видел, где?

– Ты ведь тоже умеешь? – ответил Бускадор ответом на вопрос и достал свою сумку из-под кровати. «Горизонт» – сказочное место и, действительно, девчонка умеет варить счастье, и даже мука ей не нужна. Но он ищет в жизни не то счастье, которое создает кто-то другой. Теперь он достаточно крепко стоит на ногах, чтобы найти свою мечту, свой амарант.

Бускадору сделалось неуютно. Он никому не говорил о Вертикали. Никогда. А вместе с тем… хотелось сказать что-то еще.

– Ты так думаешь? – обрадовалась Кристина.

– Определенно, – кивнул Бускадор и засмеялся. Она еще и сомневается.

Кристина помолчала. Слишком много всего она узнала, слишком много вопросов, чтобы задать хоть один.

Бускадор накинул камзол на плечо. Он спал достаточно, чтобы теперь идти всю ночь и путать собственный след.

Окинул взглядом комнату – ничего не забыл.

– Постой! – вскочила Кристина с пола и запрыгала на одной ноге: отсидела вторую. – Ты уходишь?

Бускадор кивнул. Он сам уходил оттуда, где варят счастье. Второй раз.

Кристина схватила шпагу с кровати и направила на него.

– Ты же… ты же не ответил на мой вопрос, Бускадор! – шепотом крикнула она. Почти умоляюще.

Бускадор не сдержался.

– Мое настоящее имя – Венто.

Почему-то он был уверен, что она его не сдаст.

– Венто?.. – Кристина озадаченно опустила шпагу и отступила. Слышала ли она это имя раньше?

Венто Бускадор дернул сумку на плече. И сухо сказал:

– Мы с твоим отцом… из одних и тех же мест. Мест, где варят счастье. Это называется Вертикаль. Твой отец был ловцом счастья. Я тоже мечтал… Но не повезло. Так вот. Однажды отряд не вернулся. Только адмирал и несколько матросов. Адмирал объявил, что остальные погибли. Маленькие портреты нарисовали в память о каждом. Твой отец был на одном из них. Вот так я его и узнал.

Бускадор взялся за ручку двери.

– Стой! – подбежала Кристина и схватила его за рукав. – Ты же не… уходишь?

– Ухожу, – улыбнулся Венто. – Уже давно пора. Монету я оставлю внизу. Передашь родителям?

У Кристины дрожали пальцы. Зачем он рассказал?..

– Только не вздумай искать Вертикаль, – предостерег Венто. Бессмысленно. Если она решит, то разобьется в лепешку или найдет. – И амарант тоже. Не женское это дело. Опасное.

– Но ты… ведь найдешь амарант? – с надеждой спросила Кристина.

Венто подумал и кивнул.

– Обязательно.

Почему-то казалось, что он непременно должен обещать ей это.

– Тогда привези мне. Пожалуйста, – попросила Кристина.

Вот так – просто. Если это родственная душа, то преград не остается.

Венто наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Привезу.

Сегодняшний вечер просто утыкан обещаниями, как морской еж иголками.

Кристина стояла и смотрела, как следом за Венто закрывается недавно смазанная дверь. В последний момент поймала ее за ручку, чтобы не хлопнула.

Все еще сжимала шпагу. Чувство было такое, словно снова прощалась с Энрике.

Кристина села на скомканную постель и сжала эфес пальцами обеих рук. Почему сражаться должны другие? Уходить, а она – оставаться? Почему искать должны тоже они? А если Венто не сдержит обещания? Или утонет?

Венто. Конечно, его следовало называть Венто, а не Бускадор. Это имя шло ему больше. Кристина улыбнулась.

Она уже знала. У папы Мигеля точно была тайна. Он выжил, чтобы стать ее папой – он не мог поступить иначе.

Но и она не может.

Глава 11. Прощай, «Горизонт»!

Кристина спустилась в гостевой зал на цыпочках, чтобы повесить шпагу на место, пока никто не заметил. Но уже на лестнице ей послышались приглушенные голоса со двора.

Мужские. И один из них – папы Мигеля.

Второй принадлежал Венто Бускадору.

Кристина хотела броситься к ним, уговорить Венто подождать ее, папу – отпустить, найти маму и обнять на прощание, а затем топать по морскому берегу и пене навстречу к будущему… Но мама Карла учила быть вежливой. Когда говорят взрослые, подумай семь раз перед тем, как подать голос. И Кристина спряталась возле еще теплой печной стены.

– Понимаю, – вполголоса сказал Венто. В звездном свете было видно его спину, наполовину скрытую камзолом, и светлые космы, выглядывающие из-под шляпы.

Папа Мигель молчал. Кристина заерзала – может, она просто не слышит?..

– Я ничего больше не умею делать, Бускадор. Только счастье. Еще и не каждый день. Кроме «Горизонта» мне дать семье нечего. И это все, что мне нужно. Когда я встретил Карлу, все было решено. И я не жалею, что сбежал.

– Я тоже, – согласился Венто.

Раздался хлопок – наверное, они пожали друг другу руки.

– Я не позволю, чтобы Кристина и Карла узнали о Вертикали, амаранте и всем остальном. Это… бред, который портит жизнь одним своим существованием. Это опасное знание.

Голос папы Мигеля звучал пугающе сурово и не оставлял ни лучика надежды.

– Незнание – не лекарство, – странными словами ответил Венто. – Приглядывайте за дочерью. Не важно, знает она или нет, но узнать она хочет. И может вовремя не остановиться. Сами знаете, что это значит.

– Я позабочусь обо всем. Спасибо, Бускадор.

Кристина стиснула зубы. Они держат ее за ребенка?

– Доброй ночи, – сказал Венто и поднялся. Кристина прижалась к печной стене. Шпага тихо звякнула о чугунную заслонку.

– Семь футов под килем, – усмехнулся папа Мигель. – И удачи.

Пришелец ушел через калитку над морем.

Кристина пяткой почувствовала: Бускадор не вернется.

Папа Мигель решил, чтобы Кристина не знала. Решил за нее. Обидно, едва ли не до слез. Кристина сидела на заднем дворе и поигрывала шпагой, ловя свет звезды на острие.

Хотя он имел право на тайны, как и все. Без тайн жизнь была бы… не такой сказочной. Только зачем было обманывать про амарант? Почему папа сказал Венто, что это бред, и что он отравляет жизнь? Ведь из амаранта делают счастье. Если найти амарант, посадить здесь, раздать всем во всем круглом мире Магеллана… то люди смогут быть счастливы. Будут печь печенье из амарантовой муки, … И папа Мигель сможет закрыть «Горизонт» на два года и уплыть… Совершенно верно. Если бы про амарант знали, столько всего изменилось бы к лучшему. Из счастья секрет делать неправильно…

Если бы Энрике мог узнать про амарант! Он бы знал, что делать в своей войне с пиратами. И вернулся бы домой. Уже давно.

Она бы ему рассказала. Если бы знала, где его искать.

Кристина поджала губы. Соленый ветер прилетел с берега и донес шум мятежной волны.

Разве отправиться за амарантом – плохо? Почему Венто сказал папе Мигелю приглядывать за ней?

На кухне появилась мама Карла. Не спит. Зажгла масляную лампу. Кристина подвинулась к стене, чтобы не объяснять, что она делает на заднем дворе. Мама Карла загремела посудой, а потом охнула, и что-то разбилось:

– Что ты тут делаешь?!

Кристина вздрогнула. Все же увидела?..

– Напугал! Не спится, что ли?

Нет, дело было в папе Мигеле.

– Карла, я жутко устал…

– Ну, вот, – запричитала мама Карла тихим голосом. – Снова началось… Этот Бускадор, или как его там…

– Он ушел, не волнуйся.

– Ну, и слава богу… Ты видел, как он на Кристину смотрел? Чтоб ноги его больше тут не было…

Кристина навострила уши. А как он смотрел?..

Похоже, папа Мигель тоже не заметил, потому что он спросил:

– Как?

– Наша дочка выросла, Мигель. Пора ее выдавать замуж.

Кристина вздрогнула и икнула. Как… замуж? Сердце замерло.

– Карла… ты же помнишь, она любит Энрике, – слабо сопротивлялся папа Мигель. Сердце Кристины пропустило два благодарных удара. Хотя она не думала, любит или нет. Просто… Энрике был в ее сердце странно драгоценным воспоминанием. – Мы не можем вот так…

– Это детская блажь, а не любовь. Да и где он, Энрике?.. Даже весточек домой не шлет уже года три… Нет, Мигель, нельзя ей вечно витать в облаках. Ты же не хочешь, чтобы наша дочь зажила, как ты?

Папа Мигель не ответил. Теперь сердце взяло и сжалось. Пальцы Кристины впились в рукоятку шпаги до боли. Но она хочет жить именно так, как папа Мигель!

– Не хочу, – ответил папа Мигель наконец. И мечты Кристины упали с поднебесья и разбились вдребезги. – Только обрезать ей крылья – жестоко, Карла…

– Чушь, – не согласилась мама Карла. – Выйти замуж – это не обрезать крылья. Это нормальное земное счастье, которого вам с ней так не хватает. Вечно бродите душой…

– Вечные бускадоры… – сказал папа Мигель.

– При чем тут этот тип?

– «Бускадор» – значит «искатель», любовь моя, – засмеялся папа Мигель. – Так вот почему ты вышла за меня замуж? «Нормальное земное счастье»?

Мама Карла тоже засмеялась и щелкнула пальцем, наверное, по папиному носу. Почти весело. Почти счастливо.

Но что нам в счастье других, когда наше собственное ускользает из ладоней?

– Я просто влюбилась, дурачок… И не жалею, но… Кристине нужен муж, который будет возвращать ее на землю, как я тебя.

– Ты всегда была мудрой, Карла… Только не рано ли?

– Я тебе говорю – твой Искатель пялился на нее, как на взрослую женщину. Да и другие заглядываются. Не замечал? Ростом Кристина уже меня догоняет… Пора побеспокоиться о ее безопасности. Мы не вечны. И должны заранее устроить дочери жизнь.

Кристина отслонилась от стены. Папа Мигель согласился с мамой Карлой. Пусть они желали ей простого «земного счастья», но Кристина желала себе другого. Бурлящего, бросающего, как ракушку, на берег, а потом утягивающего на дно, осыпающего брызгами в солнечном свете. Такого счастья. Неуловимого, того, которое не стоит на месте. Как море.

Неужели это не имело значения?

Разве папа Мигель не говорил, что жизнь человека в том, чтобы искать себя? Что счастливы те, кто кует или готовит свое счастье сам? Как она будет искать себя, искать амарант, искать жизнь, если выйдет замуж и навсегда останется на Холме Святой Марии?.. Если решение за нее примет мама Карла? А мама Карла может.

Она не могла остаться.

Родители тихо поднялись наверх. Кристина подождала, а затем прокралась в свою комнату, отложила шпагу на кровать и достала из тайника в матрасе рубашку и бриджи. Раньше они ей служили для тренировок. А теперь… Тренировки закончились, и впереди жизнь. Переоделась, стянула волосы в узел над шеей и оглянулась на зеркало.

В слабом звездном свете Кристина показалась себе самим ловцом счастья – слишком уж это красиво звучало, чтобы забыть. Что это значит? Что такое Вертикаль? Почему это знание – вредно?

«В тебе половина Вертикали и половина Горизонтали» – так сказал папа Мигель однажды.

Что это значит? Жизнь не жизнь, если человек не знает, кто он и зачем.

Самое главное – где и как цветет амарант? И как из него готовить счастье?

Папа Мигель не расскажет.

Она пойдет по жизни отважно и однажды найдет ответ. И найдет себя по дороге, что самое главное.

Кристина огляделась: что ей следует взять с собой? Она не имела ни малейшего понятия.

Мама Карла закричала. Отчаянно и несчастно. Когда папа Мигель примчался к ней наверх, то застал ее в комнате Кристины. Мама Карла сидела на неразобранной кровати, уронив голову на руки.

– Что случилось, любимая? – присел папа Мигель рядом и обнял ее за плечи.

– Кри… Кри… – задыхаясь, проговорила мама Карла. И протянула папе Мигелю записку.

«Дорогие папа и мама!

Я отправляюсь искать себя. Простите… Только если мне уже пора замуж, то значит, я уже взрослая. Конечно, мне нравится делать Холм Святой Марии счастливым… Но я хочу и свое собственное счастье приготовить. Так что, сначала надо найти себя. А потом… я вернусь, мама, и, может, и замуж выйду. Пока мне не хочется, если честно.

Люблю вас. Обещаю слать письма.

P.S. Папа, я взяла твою шпагу. Мама, а на кухне я забрала корицу, чтобы запах дома был со мной. Обещаю вернуть все в целости и сохранности. С корицей и шпагой со мной ничего не случится. Не волнуйтесь, пожалуйста. Вы знаете, что я умею позабитьться о себе, правда?

Ваша дочка Кристина».

Папа Мигель застонал. Хорошо, что он не говорил Кристине про амарант…

– Она услышала… Но почему не поговорила… – плакала мама Карла. – Я бы подождала годик-два… А теперь…

– А теперь она пойдет своим путем, – вздохнул папа Мигель. Сейчас он должен был быть сильным. Потому что в маме Карле сил не было. – Кристина – мудрая девочка…

– Какая мудрая… – всхлипнула мама Карла. – Ребенку еще не исполнилось пятнадцати…

– Через месяц пятнадцать… – пробормотал папа Мигель. Мама Карла имела склонность преувеличивать в свою пользу.

– Срочно отправляем людей на поиски! Ты представляешь, что с ней может случиться в большом мире?.. Это все твое влияние, твои рассказы про несуществующие страны, адмиралов без пяти минут, маяки на краю земли…

Мама Карла била папу Мигеля по спине, только ему не было больно. Он был согласен с ней. И несогласен. На месте Кристины он поступил бы точно так же. Как и на месте мамы Карлы тоже. И своем собственном, папы Мигеля. Если бы не он, Кристина была бы обычной девочкой Горизонтали. И никогда бы не искала то, что за облаками… Поэтому мама Карла имела полное право его бить. Даже можно сильнее.

Но в ней была и Вертикаль. А Вертикаль в крови означала вечно искать.

Мама Карла успокоилась и взяла себя в руки.

– Куда она могла пойти? Думай! Мы должны отправляться на поиски!

Но босую девочку в легкой юбке и со шпагой никто не видел до самой Валенсии. А через несколько дней пришло письмо.

«Папа и мама!

Представляете?! Угадайте, кого я случайно встретила в Валенсии? Энрике! Да, самого Энрике. Он как раз вернулся из-за океана на большом корабле. И берет меня с собой в следующее плавание юнгой. Наверное, вокруг земли. Мы повторим путь Магеллана, подумать только!

На рынке сегодня я видела много попугаев – папских петухов. Один все время кричал «Разрази меня гром!», и это очень смешно.

Отправлю письмо, как только войдем в порт. У меня все хорошо!

Кристина.»

Глава 12. Юнга, полундра!

Кристина проталкивалась сквозь портовую толпу, прижимая сумку к груди. Тщательно завернутая в одеяло шпага неудобно ударяла по щеке при каждом шаге. Но Кристине было не до шпаги: она собиралась пробраться на корабль Энрике, и все мысли были только об этом.

Это было невероятным везением! Увидеть Энрике здесь, в этом огромном, шумном городе с красными крышами и полном совершенно разных людей: от мавров до бледных северян, от важных купцов, затмевающих торговца Педро разноцветными одеждами, диковинными тюрбанами и крикливыми попугаями на плечах, до черных, как зола, рабов, всего в набедренных повязках. Здесь на одному углу воняло рыбой и несвежим бельем, на другом воровали из каждого второго кармана, на третьем кричали на разных языках все, что угодно: от благословений и до проклятий. Здесь на прилавках раскидывали шелк настолько тонкий, что, казалось, вместе с солнечным светом сквозь него можно увидеть арку Кафедрального собора и Святой Грааль в нем…

Слишком ярко, слишком одурманивающе… В момент, когда Кристина почувствовала себя совершенно потерянной, она увидела его. Энрике, который дразнил ее головастиком.

Он шагал уверенно, размашисто, словно вся громкая Валенсия – да что там! – весь мир принадлежал ему. Высокий, еще более недосягаемо взрослый и серьезный, в черном плаще, с короткой просоленной косой, выбивающейся из-под шляпы. Безупречно белый воротник под камзолом, через плечо – роскошная золотистая перевязь, шпага на боку… Энрике был великолепен, и Кристина была готова ослепнуть. Рядом с ним шли двое в плащах. Энрике выступал подобно самому королю. Сердце Кристины забилось, как горлица в клетке, и она бросилась следом на узкую улочку.

– Капитан! – толкнул один из спутников Энрике в бок. – По левому борту.

Кристина остановилась. Ее заметили!

Энрике обернулся и… встретился с ней взглядом. Кристина покраснела и опустила глаза.

– Я… – Перехватило дыхание.

– Парень, здоров и крепок, работу бы себе искал, – сказал Энрике с укором, и что-то звякнуло. – Держи. – К ногам Кристины, звеня и переливаясь золотом на солнце, упала монетка.

– Больно капитан щедр, – засмеялся один из спутников.

– Его сегодня повысили, – отвечал другой.

– Довольно, – потребовал Энрике; их голоса затихали в конце улочки. – Нам еще предстоит выследить Искателя Ветра, господа, шутить некогда.

Кристина подняла монетку и спрятала в потайной карман.

Он ее не узнал… Зато она знает, что Энрике – капитан, который охотится за Искателем Ветра. Пиратом, который заставляет дрожать каждого торговца.

И она ухватилась за это знание.

Наконец Кристина остановилась перед огромным фрегатом. На носу – диковинный кот с шерстью вокруг головы. Рычит, а хочется погладить. Кристина даже протянула руку, но он безнадежно далеко… Как и Энрике. Как амарант? И путешествие к самой себе?..

– Якорь тебе в глотку, парень! – грубо толкнули ее, и шпага папы Мигеля едва не выпала из дорожного мешка. – Что стоишь?

Над ней возвышался горой кто-то в грязной серой рубахе, рукава закатаны выше локтей, руки волосатые, грудь из-под рубахи тоже, а изо рта пахнет… как будто он помои пил. Кристина сморщилась, перехватывая сумку поудобнее, и поправила шпагу в одеяле.

– Подвинься, говорю! – замахнулся Грязный.

– Ага, – проговорила Кристина, отступая в сторону и осторожно выдыхая. – А… – и уже в спину Грязному донесся вопрос: – А это ведь корабль капитана Энрике? Который за Искателем Ветра плывет?

Грязный остановился, расхохотался, а потом развернулся с насмешливой миной на лице:

– А что? Юнгой хочешь?

– Почему бы нет, – серьезно подумала Кристина вслух.

Грязный поднял брови.

– Мы кого попало не берем, – заявил он важно.

– Так я не кто попало, – возразила Кристина. – Я умею фехтовать.

– Что умеешь?..

– Фехтовать. На шпагах драться, значит. А еще я приношу счастье.

– Флакончик со счастьем в кармане? – повертел пальцами Грязный насмешливо. И где-то над ним посмеялась чайка.

– Лучше, – пожала Кристина плечами. – Без флакончика. А удача в поиске Искателя Ветра пригодится, ведь правда?

Неужели она поплывет на одном корабле с Энрике, по одним и тем же водам, будет ходить по одной и той же палубе?..

Грязный покачал головой.

– Дерзкий ты малый. Как зовут-то тебя?

– Кри.

– Кри?

– Это от «Крис»… Кри – звучит удобнее.

– Удобнее, – согласился Грязный, недоумевая, как он, вообще, соглашается с пареньком. – А…

– Только я обещал написать короткое письмо родителям перед отплытием, я ведь успею?

Грязный на фрегате оказался боцманом. Звали его Хуан-Урс.

Фрегат – это такой большой корабль. Вот и все, что знала Кристина, ступая на деревянную палубу. Но это было неважно.

Юнга или адмирал без пяти минут – совершенно в жизни неважно.

Просто быть здесь – правильно. Там, где Энрике, быть – правильно.

Он обещал выяснить, откуда везут счастье. Он воюет с теми, кто его отбирает. С Искателем Ветров, главным образом.

И это то, для чего и она рождена – счастье.

Хотя любопытно, почему у Искателя Ветра именно такое имя…

– Эй, юнга, полундра! – крикнули Кристине сверху. Она задрала голову, и едва успела уклониться от ведра и швабры. Они с грохотом свалились на палубу. На лестнице стоял Хуан-Урс и еще два матроса. Оба такие же грязные, но поменьше Урса. Помоложе и постарше. Они гоготали над испуганным лицом Кристины.

– Как гуси, – пробормотала Кристина, продолжая прижимать к себе сумку.

– Он мне заявил, что приносит удачу, – тыкнув в Кри пальцем, объявил боцман Урс. И снова все трое расхохотались.

– Но не будет удачи, если прибьете ведром, – отозвалась Кристина.

– Пора браться за работу, – отрезал Хуан-Урс. – Бегом на шканцы!

– Какие штанцы?.. – озадачилась Кристина.

Хуан-Урс и его приятели снова взорвались хохотом. Тот, что помоложе ехидно предложил:

– А что, Урс, и штанцами пусть займется…

И, спустившись вплотную к Кристине, Молодой одним пальцем толкнул ее в плечо.

– Силенок хватит?

– Верзила, будет тебе, не задирайся! – крикнул Старый.

– Брось, посмотрим, что будет, – остановил Старого Урс и потер ладони.

Кристина нахмурилась, и рука сама по себе потянулась к шпаге. Верзила закатал рукава и толкнул Кри еще раз, посильнее.

– Руки прочь! – запальчиво воскликнула Кристина, выхватывая шпагу.

Боцман и его друзья издали удивленные возгласы, когда сталь сверкнула на заходящем солнце.

Отворилась дверца под лестницей. Совсем рядом.

– Что происходит?!

Наружу из нее вышел Энрике. Блестящие сапоги, расшитый золотом камзол, суровый взгляд… Кристина так и замерла в исходной стойке.

– Хуан, в чем дело? – поднял лишь одну бровь Энрике. – Что за мальчишка?

Лицо Кри запылало.

– Капитан… – вытянулся по струнке вмиг сникший Хуан-Урс. – Вот… нового юнгу воспитываем…

– Шпагу убрать, – приказал Энрике, скользнув по ней всего взглядом. – Ты откуда, парень?

Кристина сглотнула и опустила оружие. Слова не клеились.

– Смотри-ка, сразу спеси поубавилось, – шепнул Старый Урсу.

– Местный ты? – спросил капитан Энрике. – Или немой?

– Н-нет… говорящий… – промямлила Кристина.

Урс и компания фыркнули несколько раз, сдерживая смех.

– Почти… местный…

– Мои родные места, – задумчиво погладил подбородок капитан. И немного грустно. – Давно я здесь не был… Что ж, говорящий местный юноша… Можешь оставаться. Но при условии, что сдашь шпагу.

И он протянул руку требовательно. Кристина замешкалась.

– В работе юнги она тебе не пригодится, – поторопил Энрике, уже и не глядя на юнгу. – Боцман, ром в воду добавили?

– Так точно, капитан! – доложил Урс с готовностью.

– Привычка корсаров… – недовольно пробурчал Верзила.

– Зато вода не протухает, – отрезал Энрике. – Юнга, почему шпага все еще у тебя?

– Это отца… – тихо отвечала Кристина, прижимая шпагу к груди вместе с сумкой и одеялом.

– Не трясись, как девчонка. Шпагу!

Кристине хотелось плакать. За что он с ней так?.. Она несмело протянула шпагу. Энрике отобрал ее и, даже не рассматривая, отдал Хуану-Урсу.

– Найди ему рундук, – приказал Энрике и, как ветер, в несколько прыжков взлетел по лестнице. – Что за беспорядок на юте? Хуан! – голос капитана гремел пострашнее грома. – Шканцы до сих пор не чищены?.. Юнга!

– Полундра, юнга, – насмешливо прошептал Верзила.

– Что значит полундра? – уточнила Кри, закатывая рукава как можно более уверенно.

– Значит – крышка тебе, – фыркнул Верзила.