Текст книги "Резиденция. Тайная жизнь Белого дома"

Бетти Форд отличалась непредубежденностью в своих мнениях. Во время знакомства с семейными покоями второго этажа она сразу же отвергла идею отдельных спален для нее и мужа. «Вот это нам будет совершенно ни к чему», – сказала она главному швейцару.

Она не могла понять, почему в ее присутствии горничные и буфетчики по большей части молчат. Ей показалось, что она им не нравится. Вскоре выяснилось, что это было пожеланием Пэт Никсон.

Дружелюбие Бетти Форд очень впечатлило столяра Милтона Фрэйма. «Никогда не забуду, что миссис Форд могла предложить тебе присесть и попить чайку», – растроганно говорит он. Она спросила, откуда он родом, и поболтала с ним о том о сем. Такое ее предшественнице и в голову бы не пришло.

Еще ей нравилось поддразнивать обслуживающий персонал. Проходя по личным покоям, ее пресс-секретарь Шила Рэбб Уайденфелд заметила статуэтку двух ангелов, едва касающихся друг друга руками. У одного из них между пальцами торчала сигарета. «А, это! – рассмеялась первая леди. – Это я ее туда засунула. Мой способ проверить, как горничные убираются в комнатах».

* * *

Вновь прибывшим семьям приходится привыкать к большому количеству прислуги и наряду с этим – к оплате ежемесячных счетов на огромные суммы. Вопреки расхожему мнению, президентская семья оплачивает все свои расходы самостоятельно. И почти всем первым леди в определенный момент приходилось просить главного швейцара уменьшить затраты.

Семья оплачивает химчистку своей одежды, которую поручают местному подрядчику, выбранному главной экономкой или непосредственно семьей. Как говорит Кристин Лимерик, в период администраций Буша-ст. и Клинтона это обычно была химчистка близлежащего отеля Willard. Секретность сопровождает даже эту элементарную услугу: сотрудники операционного отдела сдают и получают одежду на вымышленные имена.

Кроме того, президентской семье положено оплачивать расходы на еду и напитки, включая питание своих личных гостей, которых во время инаугурации или на Рождество может быть и несколько десятков. Уолтерс сказал мне, что «всех до единой» первых леди, кроме Барбары Буш, это явно удивляло и не слишком радовало. В целях сокращения этой гигантской статьи расходов многие требовали использовать для приготовления блюд более дешевое мясо, а Картеры даже просили пускать в ход то, что не доели сами.

Даже Джекки Кеннеди велела главному швейцару «вести хозяйство так, как при самом прижимистом президенте в истории». Понизив голос, она шутливо заметила: «У нас же и близко нет таких денег, как пишут в газетах!»

Ее супруг был зациклен на расходах на еду и подробнейшим образом обсуждал со швейцарами возможности их снижения в загородном доме семьи на мысе Код. Личный секретарь супругов Кеннеди Нэнси Таккерман говорила, что не помнит, чтобы он занимался чем-то одним настолько же долго. При Кеннеди расходы на спиртное многократно возросли, и объяснялось это тем, что до его вступления в должность Белый дом, как это ни странно, тайно получал от Управления общего обслуживания конфискованный контрабандный виски. По новому закону делать это впредь без огласки было бы невозможно, поэтому президент распорядился прекратить эту практику и поручил экономке Энн Линкольн искать недорогой алкоголь. Личные запасы алкоголя Кеннеди хранились в запертом шкафчике в одной из кладовок третьего этажа. Ключи от шкафчика были только у двух человек – Линкольн и камердинера президента. Несмотря на то что основная часть расходов на алкоголь приходилась на представительские мероприятия и оплачивать ее из собственного кармана не требовалось, Кеннеди всегда очень внимательно следил за стоимостью жизни в Белом доме.

Помощник Обамы Реджи Лав оказался в Белом доме в возрасте двадцати семи лет. Он вспоминает, как адмирал Рошон впервые знакомил его с ежемесячным счетом для президентской семьи. «Я посмотрел на цифру и подумал: вот цифры, вот разбивка по статьям расходов, но я, человек холостой и бездетный, никак не смогу сказать, глядя на все это: «Ну, вроде нормально».

Каждую субботу главный шеф-повар направляет первой леди меню на предстоящую неделю. Если ей что-то не понравится или покажется чересчур изысканным для семейной трапезы, она может попросить шефа поискать другие варианты.

По словам Люси Бэйнс Джонсон, ее мать говорила о заоблачной стоимости жизни в Белом доме «постоянно». Выйдя замуж, Люси с семьей приехали на выходные к ее родителям в Кэмп-Дэвид[15]15
  загородная президентская резиденция в 100 км от Вашингтона. – примеч. пер.


[Закрыть]. Она была поражена, получив счет за съеденное во время пребывания там.

«Да нам же всегда счета выставляли, просто ты была несовершеннолетним членом семьи и за тебя платили мы», – сказала Леди Берд своей негодующей дочери.

«Мама была поражена тем, что это поразило меня!» – смеется Люси.

Так или иначе, но цены в ежемесячном счете с попозиционной разбивкой кажутся более высокими, чем если бы семья сама покупала продукты или питалась в ресторанах. Дочь президента Форда Сьюзен говорит, что отец показывал ей счет со словами: «Тебе должно быть понятно, что, когда ты собираешь здесь толпу подружек, плачу за все это я».

Розалинн Картер отлично помнит сумму первого ежемесячного счета – 600 долларов. «Сейчас кажется, что это немного, но в 1976 году для меня это были безумные деньги!» Она считает, что цены в Белом доме были выше из-за необходимости проверять, не отравлены ли продукты.

Картера беспокоили не только расходы на питание, говорит флорист Ронн Пэйн. Джимми Картер хотел, чтобы и цветы были подешевле. Хотя президентская семья обычно не платит за цветы, Картер не считал, что правительство должно оплачивать изысканные цветочные композиции. Как вспоминает Пэйн, «для оформления нам приходилось срезать цветы в городских парках». Он и его сотрудники предпринимали вылазки за цветами в парк Рок-Крик и в Национальный зоопарк. «Нас и полиция задерживала. Одного парня арестовали за то, что он срезал нарциссы для оформления ужина на холме в парке Рок-Крик, и его нужно было вызволять из тюрьмы». После вмешательства Белого дома его освободили, рассказал Пэйн.

«Мы покупали сухие цветы на рынках или просили дам из садовых клубов засушивать их цветы, тем и обходились». При других президентах не считалось чем-то из ряда вон выходящим потратить 50 000 долларов на цветы для государственного ужина при стоимости одной цветочной композиции в несколько тысяч долларов.

Аристократка до мозга костей Барбара Буш не испытывает сочувствия к другим первым леди, которые удивлялись необходимости оплаты ежемесячных счетов за питание их семей. Как, собственно, и любых других счетов. «Если это их шокировало, значит, что-то не так именно с ними, – сухо говорит она. – У нас с Джорджем, да и у нашего сына, бывали толпы личных гостей, и платили за них мы. А потом приходит счет, и в нем написано: «Яйцо, 1 шт. – восемнадцать центов». Мистер и миссис такие-то съели тост с яйцом. Так что питаться в Белом доме дешевле». Она обращает внимание на то, что президентские семьи платят за еду и химчистку, но зато не платят за электричество, кондиционирование воздуха, цветы, буфетчиков, сантехников и «остальную обслугу-дворню». И поэтому жизнь в Белом доме обходится относительно недорого – особенно с точки зрения Бушей, привыкших к наличию прислуги. «Считаю, что жить в Белом доме было очень дешево, – говорит она. – Хотела бы я вернуться и пожить там еще, только без каких-либо обязанностей».

Возможно, свекровь и подготовила Лору Буш к расходам на жизнь в Белом доме, но она все же удивилась, получив первый счет. Она обратила внимание на то, как дорого обошлась вечеринка по поводу дня рождения мужа: за работу персонала после пяти вечера пришлось платить полуторную ставку.

Шеф-повар Уолтер Шайб также рассказывал, что получал звонки от главного швейцара, который передавал просьбы офиса первой леди понизить стоимость ингредиентов или уменьшить количество поваров на кухне.

«Шеф, тебе действительно нужно столько народу, чтобы провести это мероприятие?» – спрашивал его главный швейцар Гэри Уолтерс.

«Ладно, Гэри, может, и нет. Может быть, мы управимся и с меньшим количеством работников, – отвечал несгибаемый Шайб. – А теперь представим себе такой сценарий: мы напортачили в Белом доме и теперь сидим напротив первой леди и пытаемся объяснить, почему ее имя склоняют на все лады комики из вечерних телешоу. «Но есть и хорошая сторона, мадам, есть очень приятное известие – мы сэкономили пятьсот долларов». Как по-твоему, что будет итогом этого обсуждения?»

По его словам, «главная цель была в том, чтобы президентская семья ни в коем случае не почувствовала себя неловко». Сколько бы это ни стоило.

* * *

С появлением в Белом доме новой семьи сразу же изменяются установившиеся порядки. Супруги Обама вставали утром несколько позже, чем их предшественники; по вечерам они предпочитали выключать свет самостоятельно; а еще они хотели, чтобы в Овальном кабинете кроме традиционных цветов были яблоки сорта «гала». Яблоки стали новой задачей флористов – их наличие нужно было проверять ежедневно, поскольку президент угощал ими своих посетителей и запасы быстро таяли. Флористы были обязаны покинуть Овальный кабинет не позже семи тридцати утра, когда Обама обычно направлялся на работу.

Если запросы семьи Обама не сильно отклонялись от пожеланий их предшественников, то появившаяся вместе с ними в 2009 году личный секретарь Дезире Роджерс была твердо намерена перетряхнуть устоявшиеся традиции президентской резиденции и привнести в них невиданную прежде энергичность и свежие идеи. Вызовом традициям был сам факт присутствия Роджерс – обладательницы гарвардской степени МВА, первой афроамериканки на посту личного секретаря, да еще и прямого потомка креольской жрицы вуду. За первые шестьдесят дней пребывания в должности она организовала больше пятидесяти мероприятий. Это было в два раза больше, чем за тот же период у Джорджа Буша-мл., и превосходило по масштабам даже Клинтонов – больших любителей разного рода праздников. Она старалась вносить в работу Белого дома свежую струю – например, смешением фарфора разных эпох и стилей на официальных обедах и приглашением республиканцев на все приемы для конгрессменов. Помимо этого, она активно и детально вмешивалась в дела, которыми обычно занимается персонал резиденции, чем сильно раздражала некоторых его представителей.

«На момент своего появления здесь она явно жила в каком-то своем мире, – говорит флорист Боб Скэнлан. – Она ясно дала понять, что им не нравится то, что мы делаем, и нужно искать новый стиль. Не перечесть, сколько раз мы слышали [от Роджерс просьбу сделать что-то] «в стиле отелей Four Seasons». Он воспринял указание Роджерс как запрос на более современные цветочные композиции, в которых цветы расположены под разными углами, в отличие от традиционных «оазисных» охапок свежих цветов, посаженных на пену. Скэнлан говорит, что и его, и коллег возмутило появление некой дамы, которой было поручено за несколько недель «модернизировать цветочный цех», поскольку, как было сказано, он застрял в глубоком прошлом.

Скэнлан говорит, что с самого начала большинство флористов считало, что Роджерс не уважает старинные традиции резиденции, и они были рады ее уходу, последовавшему через пятнадцать месяцев. (Причиной стал скандал с несколькими незваными гостями, пытавшимися проникнуть на первый государственный обед Обамы без приглашения.) «Когда ты в роли флориста становишься частью этого дома, понимаешь, что есть принадлежащие исключительно этому месту определенные элементы и определенный стиль. Это дело не только президентской семьи, но и общества в целом. Мы занимаемся цветами для всей страны». Сама Роджерс видит разногласия по поводу цветов несколько иначе. Она говорит, что не просила изменить все и сразу и как минимум в день инаугурации традиции были соблюдены. «В доме существовал определенный подход к цветам», – говорит она и добавляет, что в день инаугурации не было сделано никаких изменений, отражающих вкусы президентской семьи. «Не забывайте, что все делается еще до их появления в доме. Они не могут сказать «это нравится», «это не нравится», «этого добавить», «этого убавить». Так что все было сделано именно так, как годами делал тот флорист».

Когда я спросила главного швейцара Стивена Рошона, как ему работалось с Роджерс, он пошутил, что ему срочно нужно принять экседрин. Роджерс была успешной бизнес-леди, но ее ожидания относительно изменений в Белом доме были сильно завышены.

«Это было не чересчур, это было просто невозможно», – говорит Рошон, явно раздраженный воспоминанием. Так, она хотела, чтобы стены были перекрашены и просохли к моменту возвращения четы Обама с инаугурационного парада. «И приходилось убеждать, что нет, нельзя менять панно на этой стене до тех пор, пока президент Буш не выедет из дома».

Президентским семьям не разрешается вносить изменения на исторических цокольном и государственном этажах, но после своего переезда в резиденцию они могут делать разнообразные усовершенствования на жилых, втором и третьем. В комнате Малии даже надстроили стену, поскольку окно выходило прямо на тропинку, а подростку хотелось большей приватности. Однако любые подобные изменения откладываются до момента, когда лимузин с выезжающей президентской семьей скроется за воротами резиденции.

У главного кондитера Ролана Менье был большой опыт в гостиничной отрасли – в частности, он работал в лондонском Savoy Hotel и в Homestead в Аллеганских горах штата Виргиния. Он приобрел репутацию человека, моментально ориентирующегося в предпочтениях президента. Он не стал слушать политических советников Обамы, хором утверждавших, что знают, какую еду любит президент, и вместо этого потихоньку переговорил с членами президентской семьи, когда те посещали Белый дом.

Один из помощников Буша-мл. велел Менье не заморачиваться с изысканными именинными тортами. «Вместо этого, – сказал он, – просто делайте ангельский бисквит с клубникой». «Я никогда не готовлю ангельские бисквиты с клубничками посередине! – сказал громогласный розовощекий француз Менье. – Убедившись в способностях их повара, они забудут, что ели раньше».

* * *

После избрания нового президента Америка устремляет свой взор в будущее. Однако жизнь работников резиденции продолжает идти своим чередом. Официальный фотограф Белого дома при президенте Форде и близкий друг его семьи Дэвид Хьюм Кеннерли говорит, что работать в Белом доме – все равно что работать на съемочной площадке фильма: «Когда этот фильм завершен, ты переходишь на следующую».

Постоянная смена президентских семей не всегда дается персоналу резиденции легко. День инаугурации кажется им первым днем на новом месте: они пока не знают, чего им ожидать от работы на самую могущественную семью в мире. Обнаружит ли первая леди, намного чаще контактирующая с персоналом, чем президент, какие-то изъяны в еде, цветочных композициях или в заправке постелей? «В голове крутятся тысячи подобных вещей, – признается Скэнлан. – А вдруг она позвонит и скажет: «Это ужасно!»? Они же могут делать все, что захотят!»

Шеф-повара Уолтера Шайба принимала на работу Хиллари Клинтон, а уволила Лора Буш. Для него переход к Бушам оказался болезненным. Он проработал с Клинтонами почти на протяжении обоих президентских сроков и готовил им блюда высокой американской кухни, но не имел ни малейшего представления о том, чего могут хотеть Буши. Почти в одночасье ему пришлось перестраиваться со слоеных овощей с лемонграссом и красным карри на смесь орешков с бисквитами по-мексикански и сэндвичи с беконом и помидорами. (Президент Клинтон отводил душу, потребляя нездоровую еду в поездках, вдали от бдительного ока первой леди, настоявшей, чтобы в меню семейных ужинов указывали калорийность блюд.)

«Это единственный случай в моей жизни, когда я ощутил собственную профнепригодность. Все на своих местах, кастрюли и сковороды те же, холодильник тот же, плиты те же, а что делать – непонятно. Нужно было полностью переучиваться буквально за один вечер».

Менье называет прощание с отъезжающей семьей «почти что похоронами».

Покидать комфортную среду Белого дома бывает непросто и президентским семьям. Президент Джордж Буш‑ст. прослезился при виде собравшегося попрощаться с ним персонала. Он лишился дара речи. «Мы были слишком переполнены эмоциями, чтобы сказать, что чувствуем, но я думаю, что они поняли, какую глубокую симпатию мы к ним питали», – вспоминала Барбара Буш. Перед отъездом на Капитолийский холм она пробежалась через Красный и Голубой залы, чтобы лично обнять на прощание всех буфетчиков. «Дальше было уже легче. Самое трудное для меня закончилось».

Сколько бы президенты и первые леди ни рассказывали о том, как мечтают вернуться к частной жизни, переходить к ней трудно. Когда Рейганы прощались с персоналом резиденции в Парадной столовой, президент пошутил: «Знаете, с отъездом из Белого дома возникает одна проблема: вот проснусь я завтра утром, а как мне свет включить? Я этого восемь лет не делал. Все эти годы за меня это делали вы. Как выключатель-то работает? Я уже не знаю». (Нэнси Рейган рассказывала, что ее супругу очень нравилась роскошь резиденции, которую он называл восьмизвездочным отелем. Она была согласна с этим. «Каждый вечер, пока я принимала ванну, появлялась одна из горничных, чтобы унести мою одежду в стирку и химчистку. Постель всегда была расстелена. Спустя пять минут после того, как Ронни возвращался домой и вешал костюм в шкаф, его уносили, чтобы почистить и выгладить».)

В своих мемуарах Барбара Буш приводит редкий пример того, насколько оторванной от реальной действительности становится семья после многих лет обслуживания поварами, горничными и буфетчиками. Буши находились на государственной службе несколько десятилетий, и все знали, что они не привыкли ходить в магазин за продуктами. (Во время избирательной кампании 1992 года над Бушем потешались после того, как он изумился сканеру в супермаркете.) Барбара Буш пишет, что вскоре после ухода с президентского поста ее супруг предпринял первую в своей жизни поездку в торговый центр Sam’s Club и купил к ужину «самую большую в мире банку томатного соуса и немного спагетти».

Он сел смотреть вечерние новости, а бывшая первая леди начала готовить. Самую большую в мире банку соуса она случайно уронила, и осколки разлетелись по всему полу кухни. Меню ужина погибло, и они стали лихорадочно искать альтернативу. «Тем вечером мы с Джорджем сделали удивительное открытие: оказывается, можно заказать на дом пиццу!»

Бывают и забавные прощания. Младшая дочь Линдона Джонсона Люси, которой сейчас шестьдесят семь, училась на курсах медсестер. В течение нескольких месяцев нужный ей для учебы кошачий эмбрион хранился в банке из-под арахисовой пасты в холодильнике Солярия на третьем этаже Белого дома. В день ее отъезда горничная по имени Клара, с которой они были особенно близки, вручила ей банку со словами: «Вот то единственное, что есть хорошего в вашем отъезде». Они обнялись и «от души всплакнули».

«Я понимала, что такое не повторится, – говорит Люси, – что как только я уеду, она с той же энергичностью, почтительностью и тактом будет стараться, чтобы девочки Никсонов чувствовали себя как дома, так же как это было со мной. Преданность прислуги Белому дому и президенту с семьей, которые там живут, заставляет человека гордиться тем, что он – американец».

Трафс Брайант, крайне скептически отнесшийся к появлению Джонсона в резиденции, очень расстраивался, когда Джонсоны уезжали обратно в Техас в 1969 году. «Вот и все. Действительно все. Смена начальства. Но не просто смена начальства. Как будто мне сказали, что я больше никогда не увижу одного из членов моей семьи, – писал он в своих мемуарах. – Я знал президента Джонсона, и для меня он был ближе брата. А теперь если мы снова встретимся, то уже как едва знакомые друг с другом люди. Я почувствовал себя потерянным. А потом – свободным, когда сообразил, что мне уже не придется сносить его грубости».

* * *

Иногда смена хозяев проходит проще. Семья президента Джорджа Буша-мл. привезла с собой только один комод и несколько фотографий, поскольку, как говорит Лора Буш, «часть удовольствия» от жизни в Белом доме – возможность поехать на склад в Мэриленде и выбрать предметы домашней обстановки. Помогло и то, что Буши уже были знакомы с планировкой здания. «Все было сделано в мгновение ока», – говорит Боб Скэнлан об их заселении в Белый дом.

Однако приступить к выбору мебели Бушам помешало совершенно неожиданное осложнение в виде пересчета голосов, из-за которого результаты выборов были обнародованы только 12 декабря, более чем через месяц после даты голосования. Наверное, никто (кроме самих кандидатов) не следил за этими драматическими событиями столь же пристально, как работники резиденции. В промежутке между днем выборов и днем утверждения их результатов Верховным судом Уолтерс прочесывал сводки новостей в поисках ответа на вопрос: кого нужно будет обслуживать, Джорджа Буша-мл. или Эла Гора? А когда решение Верховного суда наконец состоялось, времени на подготовку к переезду у Лоры Буш осталось вдвое меньше обычного.

Пересчет был в высшей степени спорным – итог общих выборов определял результат по Флориде, – и вердикт не в пользу Гора привел сотрудников администрации Клинтона в бешенство. Помощники Клинтона помоложе открыто демонстрировали свое презрительное отношение к будущему президенту. Шеф-кондитеру Менье пришлось выслушать тираду на повышенных тонах, в которой один из них в недвусмысленных выражениях предрекал Бушу президентство одного срока. «Мы его отсюда пинками к чертям погоним!» – орал он. Соблюдая священный для персонала резиденции принцип аполитичности, Менье «дал ему высказаться, а сам промолчал». (Он говорит, что и Клинтоны были отнюдь не рады такому поведению сотрудников администрации, невзирая ни на какую лояльность.)

Уезжать Клинтонам не хотелось в принципе, вне зависимости от личности победителя на выборах. Хиллари Клинтон говорила, что даже после восьми лет жизни в резиденции и всех перенесенных здесь страданий она продолжает смотреть на Белый дом «с восхищением маленькой девочки, прижавшейся лицом к ограде, чтобы получше рассмотреть». В ночь перед инаугурацией Джорджа Буша-мл. вся семья Клинтон, включая Челси, в последний раз воспользовалась кинотеатром Белого дома, чтобы посмотреть фильм «Жизнь за кадром». Они не хотели упускать ни минуты, пока дом остается в их распоряжении, и засиделись глубоко за полночь. «Ночное веселье утомило их настолько, что во время инаугурационной речи Джорджа мы с Барбарой и Дженной заметили, что Билл клюет носом», – вспоминает Лора Буш.

Утром дня инаугурации президент Клинтон признавался Бушам, что откладывал сборы так долго, что в конце концов «просто вытряхивал содержимое ящиков комодов и столов в коробки».

При всей признательности Хиллари Клинтон к Белому дому, жизнь в нем принесла и некоторые сожаления. Она сказала Лоре Буш, что жалеет о своей настойчивости по поводу собственного кабинета в Западном крыле и о том, что отклоняла приглашения только по причине слишком плотного графика. Ей было особенно стыдно за то, что она отказалась от приглашения Джекки Кеннеди сходить на балет. Всего через пару месяцев Джекки умерла. Ее совет Лоре Буш: не упускать из виду важное.

* * *

Работники резиденции часто оказываются в центре событий мирового значения. В сферу ответственности Бетти Монкман, работавшей смотрителем, а затем и главным смотрителем в период с 1967 по 2002 год, входил контроль над рабочими, снимающими и вешающими картины для прибывающей президентской семьи. Она вспоминает, что в переходный период от Картеров к Рейганам персонал включал телевизоры по всей резиденции, чтобы иметь возможность наблюдать последние акты кризиса с захватом заложников в Иране[16]16
  в конце 1979 года иранцы захватили посольство США в Тегеране и взяли в заложники 66 дипломатов, большую часть которых удалось освободить только в 1981 году. – примеч. пер.


[Закрыть]. «Президент Картер работал всю ночь со своими сотрудниками в Овальном кабинете и едва успел домой, чтобы переодеться к мероприятию с Рейганом в десять утра, – говорит Монкман. – Никто не знал, что будет. Вся страна замерла в ожидании». Иранцы отпустили остававшихся в заложниках дипломатов буквально через несколько минут после приведения Рейгана к присяге. Это стало последней насмешкой над Картером, который усиленно добивался их освобождения до окончания срока своих полномочий.

Вне зависимости от событий за стенами Белого дома, его персонал был полностью сосредоточен на процессе переезда. «Мы постоянно были на ногах, – говорит Монкман. – Однажды, при администрации Форда, мы чем-то занимались в спальне Сьюзан Форд. Президент Форд проходил мимо как раз в тот момент, когда мы там что-то разбирали. Прежде чем спуститься вниз, он счел своей обязанностью зайти и поблагодарить всех присутствующих. Народ ценит такие вещи». Сразу после его ухода работа закипела вновь.

Хотя работники Белого дома стараются не испытывать слишком большой привязанности к его обитателям, они обычно переживают за переизбрание действующего президента, не важно, республиканца или демократа. Поражение Буша-ст. в пользу Билла Клинтона показалось шеф-кондитеру Менье «настоящей катастрофой». Он настолько сблизился с Бушами, что искренне не понимал, сможет ли обслуживать другого президента. В этом он был не одинок. После избрания Клинтона ходила шутка, что не вышедшие на работу по болезни работники резиденции подхватили «республиканский грипп».

Отчасти это объясняется тем, что появление любой новой семьи означает, что нужно отбросить свои знания о каждом члене «старой» семьи и начинать все заново. Но большинство собеседников соглашаются, что работники резиденции испытывали к президенту Джорджу Бушу-ст. подлинную, едва ли не глубоко личную привязанность, выходящую за рамки традиционной преданности. Угодить Бушам обычно было несложно, и персоналу быстро стало с ними легко. Как рассказывал главный швейцар Гэри Уолтерс, еще до переезда в Белый дом Барбара Буш уверила его, что не потребует никаких изменений на кухне. «Я не помню ни одного неудачного блюда [в Белом доме], так пусть повара ставят в меню что хотят и каждый вечер удивляют нас».

«А если вам что-то не понравится?» – спросил Уолтерс, отвыкший от таких покладистых первых леди после работы с Нэнси Рейган.

«Скажем шефу, чтобы это больше не готовили», – ответила Буш.

* * *

11 ноября 1968 года, спустя несколько дней после своей победы на президентских выборах, Ричард Никсон и его жена Пэт были гостями четы Джонсон в Белом доме. Джонсон и Никсон были непримиримыми политическими противниками, но на протяжении всего четырехчасового обеда вели себя исключительно дружелюбно. Джонсон удивил своей любезностью даже собственную супругу. «Мне показалось, что Линдон был великодушен и по-отечески снисходителен. Я думаю, что он обращался не столько к Никсону-человеку, сколько к следующему президенту этой страны», – говорила Леди Берд.

Леди Берд показала будущей первой леди второй и третий этажи и уверила ее в «эффективности, преданности и коллективном профессионализме» персонала резиденции.

В сутолоке и стрессе переезда уходящим первым леди случается уделить себе спокойные минуты утром в день инаугурации. «Трудно сказать, какие мысли проносятся у них в голове», – задумчиво говорит Кристин Лимерик. Леди Берд Джонсон писала в своих мемуарах, как ранним утром в день инаугурации – своего последнего дня в резиденции – она бродила по второму и третьему этажам в халате с чашкой кофе в руке. Немногим более пяти лет назад они с семьей переехали в Белый дом, погруженный в траур. Вечером 7 декабря 1963 года, сразу после отъезда Джекки Кеннеди, Леди Берд была растрогана до слез запиской, которую ей оставила первая леди. «Добро пожаловать в твой новый дом, Леди Берд. Помни – здесь ты будешь счастлива», – написала Джекки. При воспоминании об этом чувство скорби тех первых нескольких месяцев вновь напомнило о себе.

Она постояла в Желтом овальном кабинете и в Гостиной Линкольна, стараясь в последний раз проникнуться их богатым историческим прошлым. Она говорила свое «последнее прости» месту, которое называла домом в течение стольких лет. «Отчасти это была потребность убедиться, что мы не забыли ничего из личных вещей, но в гораздо большей степени я хотела просто стоять и впитывать атмосферу», – писала она.

Леди Берд заглянула в комнату своей дочери Люси, заваленную полупустыми сумками и коробками, затем полистала гостевую книгу с перечислением всех, кто побывал у них за эти годы. Поднявшись в Солярий, она изумилась тому, как изменился он без мебели. «Его характерные черты исчезли – теперь он выглядел пустым и холодным. А какой живой и веселой была эта комната – цитадель молодых!» На государственном этаже она ощутила легкий аммиачный запах – горничные, буфетчики и практически весь остальной персонал резиденции уже готовили ее к появлению Никсонов.

Во время инаугурационного парада персонал выполнял необычную задачу. Уходящий президент был большим любителем теленовостей и заполнил Белый дом телевизорами. По словам Брайанта, Линдон Джонсон восседал как король перед четырьмя телевизорами и смотрел на себя. «Так и сидел, иногда отпуская комментарии, переключая звук с одного телевизора на другой, а то и включая все вместе на полную громкость». Ричард Никсон, напротив, был известен своей нелюбовью к этому виду СМИ, и после его избрания персоналу было поручено убрать большую часть телевизоров. Их выносили, хотя работникам очень хотелось хоть краем глаза увидеть телетрансляцию инаугурационного парада.

Позднее тем же утром президент Джонсон и вновь избранный президент Никсон вместе отправились на Капитолийский холм, а Леди Берд поехала в одной машине с Пэт Никсон. Отъезжая, она увидела в зеркале заднего вида, как метрдотель Джон Фиклин и буфетчик Уилсон Джерман наблюдают за отъездом Джонсонов. Она послала им воздушный поцелуй. Осознание того, что в следующий раз она окажется в полюбившемся ей Белом доме лишь в качестве гостьи, сжало ей сердце.