Текст книги "Ночные птицы"

Глава 8
«Клуб лжецов»

Эйса рассматривает пламеницу, опустившуюся на бархатное сиденье рядом с ней. От ее крыльев расходится такое яркое сияние, что кажется, будто ее шелковые чулки цвета меди светятся. Она одергивает подол, тщетно пытаясь хотя бы чуть-чуть прикрыть ноги. Ей не стоило позволять Матильде очаровать себя этим платьем и каретой. Но вот они здесь, и голос Матильды звучит как никогда серьезно.

– Разве вам не надоело сидеть дома и ждать, пока другие позаботятся о нашей безопасности? Поэтому я и прошу вас помочь.

Кажется, у затянувшегося молчания есть зубы.

Сейер скрещивает руки на груди:

– Так какой у тебя план?

Пока Матильда рассказывает, что задумала, Эйса смотрит в окно. В последний раз она была в квартале Дракона, когда прибыла в порт Симты. Виллан и Энис окажутся на иллишском берегу примерно через неделю. Если им удалось сесть на быстроходное судно. Она часто ловит себя на том, что страстно желает увидеть Ястреба.

«Держись поближе к другим девушкам», – сказал Виллан, и она так и делает. Сейчас Эйса ощущает их связь больше, чем когда-либо. Хотя и не совсем так, как ей хотелось бы.

Покалывающее притяжение между ними так же чувствуется, возможно, стало сильнее. Порой она ощущает его, даже находясь на расстоянии от сестер. Словно неиспользованная магия накапливается и ищет способ вырваться на свободу.

Но больше всего ее пугают странные яркие сны. В одном голубое стекло дождем осыпалось на толпу джентльменов, один из которых прижимал к стене Матильду. В другом Матильда прогуливалась по саду у дома. А затем появлялся мужчина с красным отпечатком ладони на лице. Он бросался к ней, но в этот момент Эйса просыпалась, не успев узнать, чем все закончилось. Она не стала рассказывать о снах девушкам… ведь это лишь сны. Хотя они и кажутся реалистичными, порожденными частью ее сознания, которая долго спала. Той, что не стоило пробуждаться.

– Так вы согласны? – спрашивает Матильда.

Эйса вытирает вспотевшие ладони о платье. План не внушает ей доверия, но она старается быть храброй ради Ночных птиц.

– Да, – сделав глубокий вдох, кивает Эйса.

– Согласна, – подтверждает Сейер и тоже кивает. – Мы с тобой, Динатрис.

Карета резко останавливается, и Матильда выглядывает в окно. У нее столько улыбок, сколько рыб в море. И сейчас она выбрала ту, что отражает озорство.

– Мы приехали.

Матильда выходит из кареты так, словно она хозяйка… хотя она в самом деле хозяйка кареты. А у Эйсы все внутри сжимается от волнения. Ее не покидает чувство, что она забыла что-то важное. Странные сны вселили в нее страх, от которого не удается отмахнуться.

Наклонившись, Сейер осторожно берет пламеницу с сиденья и поднимает ладонь повыше. Мотылек на мгновение замирает, освещая руку Сейер, а затем срывается в ночь. Но не улетает далеко… только до фонарного столба, стоящего неподалеку. Он садится на стеклянную клетку, словно хочет попасть внутрь к братьям или, наоборот, отыскать способ выпустить их на свободу.

– Не бойся, – говорит Сейер. – Я все время буду рядом.

В золотистом свете ее губы напоминают по цвету ланкерику – ягоды, растущие на Иллане. Они сладкие, но их трудно собирать из-за длинных шипов. Это похоже на Сейер. Эйсе интересно, почему у этой девушки столько шипов.

– Открою тебе еще один секрет, – говорит Сейер. – О Симте. Каждый в этом городе носит маску. Кто-то притворяется более храбрым, кто-то – умным, в зависимости от того, какими они хотят показаться другим. Если носить маску не снимая, никто не узнает тебя… настоящую тебя. А увидят лишь то, что ты захочешь, чтобы увидели.

Эйса не уверена как, но обещает себе, что будет смелее. Ей хочется хотя бы раз почувствовать себя шелдар.

– Хорошо, – говорит она, улыбаясь. – Самое время надеть маски.

Двери открываются, и в проеме появляется Самсон.

– Леди? Вы идете?

Он помогает им выбраться из кареты. Их платья звенят, пока они поднимаются по лестнице. И, к удивлению Эйсы, Сейер берет ее за руку. Легкое покалывание проносится по коже, как ветер по волнам.

Перед ними величественное здание цвета морской раковины с куполом вместо крыши. «Эйла Лун». У парадных дверей Самсон спорит со швейцаром, но затем тот пропускает их в фойе. Здесь расставлена мебель из светлого дерева и латуни, но Самсон следует дальше, в помещение, напоминающее комнату для прислуги с более темной отделкой. Один поворот, второй, бесконечная лестница, а затем… это шкаф? Он ничем не примечателен, если не считать маленького символа: рука, держащая спичку под цилиндром. Рядом с ним небрежно прислонился к стене крупный мужчина.

– Молодой лорд Динатрис, – говорит он. – Прекрасного вечера.

– Добрый вечер, Стивен. Он и правда прекрасен.

На лице Матильды появляется такая же улыбка, как у брата.

– И мы здесь, чтобы сделать его еще прекраснее.

Стивен обводит ее взглядом с головы до ног.

Самсон глядит на Эйсу, а потом вновь смотрит на Стивена.

– Да ладно, я же знаю, что ты иногда делаешь исключения. Не станешь же ты лишать меня такой восхитительной компании?

– Мы будем хорошо себя вести, – добавляет Матильда игриво. – Или плохо, в зависимости от того, как вам больше нравится.

Но на Стивена это, похоже, не производит никакого впечатления.

– На мой взгляд, вы лишь доставите мне неприятности.

Эйса вспоминает, что говорила ей Сейер про маски: «Если носить маску не снимая, никто не узнает тебя… настоящую тебя. А увидят лишь то, что ты захочешь, чтобы увидели».

– Ох, – широко раскрыв глаза, начинает она с мягким иллишским акцентом, – неужели вы не можете пропустить нас хотя бы в этот раз?

Охранник с Самсоном смотрят на нее как зачарованные. Затем пару раз моргают, словно проснулись и еще не совсем понимают, что происходит. Эйса замечает, как Сейер ухмыляется.

– Хорошо, – соглашается Стивен. – Но полностью под вашу ответственность, юный лорд Динатрис. – Он открывает шкаф. – Добро пожаловать в «Клуб лжецов».

Он отступает на шаг и отодвигает в сторону несколько пальто. Из недр шкафа доносится музыка. Неужели вечеринка внутри?

Матильда возглавляет шествие, а Стивен пропускает их и заходит последним, после чего двери закрываются. Несколько мгновений Эйса ориентируется только на мерцание платьев, но затем освещение меняется, и они попадают в другой мир.

Гул голосов волнами поднимается к золотистому округлому потолку. Видимо, они находятся под массивным куполом отеля. В комнате с полированными полами и стенами, обитыми синим бархатом, царит полумрак, а воздух наполнен звуками джаза. У длинной стойки бара собрались мужчины, у большинства галстуки расслаблены, и временами оттуда доносятся взрывы смеха. Но больше всего ее поражает, что все окрашено в голубые тона. Эйса поднимает голову и видит массивную люстру из голубого стекла с тысячами свечей. Она настолько прекрасна, что у нее что-то сжимается внутри.

– Вот мы и здесь, – говорит Матильда. – Кто знает, леди, вдруг вам тут понравится.

Сейер фыркает:

– Не думала, что тебе нравится, когда тебя лапают старики.

– Поверь мне, не только старики, – отзывается Самсон с лукавой улыбкой.

Под взглядами множества глаз он ведет их через зал. Здесь действительно немного девушек. Но магия повсюду: меняющие цвет лацканы, колышущиеся галстуки. Не выраженная открыто, но она есть. Бармен наливает темно-фиолетовый коктейль, от которого струится пар. Над его головой серебристые сферы вырисовывают меняющиеся узоры, которые отражаются висящими повсюду зеркалами.

– Помни, – говорит Самсон Матильде, – что мама убьет меня, если узнает, что я притащил вас в клуб. Так что воздержись от танцев на столе.

Матильда идет рядом с ним, золотистые нити бисера на ее платье переливаются.

– Ты же знаешь, я не даю обещаний, если сомневаюсь, что смогу их выполнить.

Драматично вздохнув, Самсон предлагает руку Эйсе и ведет их к тускло освещенному столу. Там сидят два парня, а перед ними разложена колода карт. Самсон представляет их.

– Не присоединишься к нам за крелленом? – спрашивает Максим, пожирая Сейер глазами.

– Конечно, – с загадочной улыбкой отвечает та. – Раз у тебя есть монеты и ты не против их лишиться.

Пальцы Самсона впиваются в руку Эйсы. Ей не по себе здесь, а сердце готово уйти в пятки. Но Матильде нужна помощь, поэтому она надевает маску.

– Я никогда не играла, – говорит Эйса. – Не мог бы кто-то из вас научить меня?

Самсон со вторым парнем, Уэстом, тут же предлагают свои услуги, перебивая друг друга. Повернувшись к ней, Матильда кивает с легкой ухмылкой.

– Сыграйте без меня, – говорит она. – У меня есть небольшое дельце.

– Что? Какое? – усмехаясь, спрашивает Самсон.

– В дамской комнате, – выгнув бровь, отвечает ему сестра. – Нужно сдержать багровый прилив.

Максим давится напитком.

– Могла бы не делиться такими деталями.

– Не могла же я проигнорировать вопрос Самсона. – Она делает глоток коктейля Уэста и кривится. – Не позволяйте им покупать вам коктейли.

С этими словами она разворачивается. Поддавшись порыву, Эйса проводит двумя пальцами по ее руке – жест Ночных птиц, означающий: «Летай осторожней».

– Не переживай, дорогая. – Матильда склоняется к ней ближе. – Я всегда осторожна.

Она уходит. Чем дальше она удаляется, тем сильнее нервничает Эйса, но она говорит себе расслабиться. Матильда в этом клубе скорее акула, чем малек. Остается только надеяться, что она так же проворна, как и морская хищница.

Матильда не торопится. Ведь это создаст впечатление, будто она что-то скрывает. Никто не останавливает ее, пока она идет мимо бара, хотя она замечает, как поворачиваются в ее сторону головы. Возможно, не стоило одеваться так вызывающе. Она лишь надеется, что Сейер и Эйса смогут отвлечь Самсона на время, которое ей потребуется.

Она проскальзывает в тускло освещенный коридор, который, похоже, огибает клуб. На его закругленных стенах висят опутанные лозами луновики картины с изображением нимф и эпических сражений. Матильда боится, что кто-нибудь остановит ее, но здесь никого. Она проходит мимо нескольких дверей, большинство из них закрыты. Наконец впереди появляется лестница из кованого железа, ведущая на верхние этажи. Под стук каблуков она поднимается по ступеням. Стуку вторит шелест бисерных нитей на платье. Матильде кажется, она поднимает невероятный шум. Но что-то еще раздается на заднем фоне – музыка. Она доносится из-за двери, на которой висит табличка: «Апартаменты Пустельги».

Матильда смотрит на визитку, которую дал ей Деннан несколько ночей назад, хотя наизусть выучила все, что на ней написано.

– Нет причин нервничать, – успокаивает она себя, почувствовав, как участилось дыхание.

Ему известно, кто скрывается за маской Щегла. Но одно дело – услышать предположение, а другое – подтвердить его. Если она решится войти в комнату, то оставит все сомнения позади. А ведь он Вестен, брат сюзерена и представитель Великого Дома, поддерживающего запрет на магию. Если бабушка узнает об этой встрече, то, возможно, больше никогда не выпустит Матильду из ее комнат.

Насмешка Алека всплывает в памяти: «Из нас только ты защищенная птичка». Но сегодня вечером это не так. Матильда сжимает руки. Пора решаться.

Она стучит в двери: два уверенных удара и перестук пальцами, как это делает ее Воробышек. Хотя вряд ли Деннан запомнил этот сигнал.

– Входите, моя леди, – через несколько секунд раздается за дверью.

Поджав губы, Матильда поворачивает ручку. Дверь не заперта, будто Деннан кого-то ждал. Возможно, ее.

Роскошная комната наполнена мерцающим светом и тенями. Воск со свечей капает на каминную полку, над которой парят яркие шары, пульсируя, как сердца. Деннан стоит у круглого окна, напоминающего иллюминатор. Он удивлен ее появлению, но и явно рад. В том, как свободно свисает с шеи его галстук и расстегнуты верхние пуговицы рубашки, читается интимный намек. Будто она появилась в тот момент, когда он собирался раздеться.

– Юная леди Динатрис, – поклонившись, говорит он. – Вы пришли.

– Вы сомневались?

– Я думал, вы отправите мне записку, вместо того чтобы почтить меня личным визитом. Но мне следовало знать, что вы поступите именно так.

Она проходит в глубь комнаты. Неторопливо. Уверенно. Это игра – они с Деннаном всегда играли, – поэтому Матильда готова к новой партии.

– Как вы сюда попали? – спрашивает он. – В клуб нечасто пускают женщин. Вернее… пускают, но не леди. Обычно по этим коридорам ходят девушки с Дымного квартала.

Матильда не позволяет себе показать, что думает об этих скандальных намеках. Она упирает руку в бедро и вызывающе спрашивает:

– С чего вы взяли, что я леди?

– Вы слишком хорошо выглядите, чтобы называть вас иначе.

От его улыбки у Матильды слабеют колени. «Соберись, Динатрис», – говорит она себе. Если у кого и должна уходить земля из-под ног, так это у него.

Вновь звучит музыка.

– Что это? – используя возможность сменить тему, спрашивает она.

– Подойдите и посмотрите, – отвечает Деннан. – Думаю, вам понравится.

Они становятся у карточного стола, обитого бархатом. На нем только темная деревянная шкатулка в форме многоконечной звезды. Деннан прижимает большой палец к углублению, и музыка стихает.

– Она реагирует на тепло кожи, – объясняет он. – Чтобы запустить музыку сначала, надо… – Деннан проводит двумя пальцами над свечой, горящей рядом, а потом прижимает их к другому углублению.

Воздух вновь наполняет музыка. Негромкая, но живая, словно внутри шкатулки прячутся маленькие музыканты.

Матильда касается пальцем одного из углублений.

– Она магическая?

– Не в том смысле, в каком вы подразумеваете.

Деннан приподнимает деревянную панель, демонстрируя переплетение металлических частей.

– Внутри ее шестеренки и рычажки, соединенные хитрым способом. Ремесленники Дальнеземья не обладают магией, поэтому им приходится искать другие способы создавать чудеса. Вы бы удивились, что можно найти в иностранных портах.

Матильда ничего об этом не знает. Она никогда не выезжала за пределы Эвдеанской республики. От его слов она ощущает себя ребенком.

– Что-нибудь выпьете? – спрашивает он.

Дождавшись ее кивка, Деннан подходит к столику и достает два бокала в форме тюльпанов. Матильда опускается в кресло, уговаривая себя успокоиться. Возможно, ей поможет, если она будет что-то говорить… ведь она прекрасно освоила это искусство.

– Удивлена, что вы прячетесь здесь, а не проводите время внизу среди избранных.

Деннан медленно помешивает их напитки, отчего кубики льда звенят о стекло.

– Лорды Великих Домов начинают нервничать при виде меня. Никто не хочет пить вместе с принцем-бастардом. Они полагают, что я буду передавать их секреты сестре.

– Звучит довольно грустно.

Он поворачивается, и его глаза впиваются в нее.

– Если мне захочется повеселиться, я позову свою команду. Но последние дни прошли в ожидании тебя.

Деннан говорит так, словно раздевает ее. И Матильда впивается пальцами в подлокотники кресла.

– Но вот я здесь, – отвечает она, – в своем лучшем наряде. А ты даже галстук не завязал.

Комната наполняется его мелодичным смехом.

– Приношу глубочайшие извинения.

Он подает Матильде бокал с игристым фиолетовым напитком. Она подносит его к губам, даже не спрашивая, что в нем. Деннан внимательно следит за каждым ее движением.

– Так, – опускаясь в кресло напротив, говорит он. Световые шары придают его коже пурпурный оттенок. – Означает ли твое появление, что ты поверила мне?

Матильда медленно крутит бокал в руке. Ей хочется доверять ему. А учитывая, какой опасной стала жизнь Ночных птиц, стоит привлечь его на свою сторону.

– Знаешь, я все еще не определилась.

– Так не пойдет. – Он наклоняет голову, как делал это раньше, когда они играли вместе, в ожидании ее хода. – Что сделать, чтобы ты начала доверять мне?

– Ответь на несколько вопросов.

Музыкальная шкатулка продолжает играть. Деннан медленно потягивает напиток, словно у него в запасе все время мира.

– Хорошо, – наконец говорит он и откидывается на спинку кресла. – Спрашивай.

Ей стоит спросить об Эпинин. Но вместо этого Матильда задает вопрос, который мучил ее на протяжении трех лет:

– Почему ты покинул Симту?

Деннан напрягается, и она вглядывается в его лицо, пытаясь прочитать отразившиеся на нем эмоции. Чувство вины или раздражение, потому что ему неприятно вспоминать об этом? Но, как всегда, ей не удается ничего понять.

– Что ты слышала?

Она выгибает бровь.

– Много чего. Ты же знаешь, я люблю интриги. Но перед побегом ты поцеловал меня, и, думаю, я заслуживаю знать правду. Тебе не кажется?

Несколько долгих, напряженных секунд он смотрит на Матильду. Но она не собирается первой отводить взгляд. Наконец Деннан снимает с запястья серебряный браслет, на котором выгравирован дракон – символ Дома Вестенов – с янтарными каплями драконьего камня. Кожа под браслетом на несколько тонов светлее.

– Лорд-отец отдал мне браслет, когда мне исполнилось десять. «Носи его с гордостью, – сказал он. – Пусть он напоминает, кто ты. Один из Вестенов». Что бы ни говорили советники о том, что из-за меня о нашей семье идут слухи, я верил, что он любит меня. Это единственное, в чем я не сомневался, пока отец не оказался при смерти.

Матильда подается вперед. Это не простая история, а секрет. Секрет, который он решил доверить ей.

– Врачи выгнали меня из комнаты, – говорит Деннан. – Но я пробрался в соседнюю и пристроился у решетки, чтобы слышать, если он позовет. Меня не отпускал страх, что кто-то решит воспользоваться болезненным состоянием лорда-отца и настроит его против меня. – Он сглатывает, не сводя глаз с бледной полоски на коже. – Потом я услышал, как отец сказал: «Убей его, Эпинин. Пока он жив, будет сеять раздор в семье. Этим воспользуются, чтобы лишить нас власти». Сестра согласилась.

Проклятие. Они с Самсоном постоянно грозятся убить друг друга, но это только игра. Они – одна семья, а это многое значит. Матильда и представить не может, как Деннан себя чувствовал в тот момент.

– Наверное, было больно такое услышать, – говорит она.

Деннан поднимает глаза:

– Это все еще причиняет боль.

От его взгляда сердце Матильды трепещет. Честность ему идет. Пламя свечей, кажется, зачарованно тянется к нему.

– Я понял, что должен сбежать. И нет времени даже собрать вещи. Я как можно скорее покинул Высокий дворец. – Его губы изгибаются в улыбке. – Мне следует поблагодарить тебя за то, что все получилось.

Пульс учащается, когда Матильда вспоминает их поцелуй. Хотя она никогда его не забывала. Они играли в прятки во время званого вечера в Высоком дворце, когда Деннан нашел ее в нише под лестницей. «Я победил, – заявил он. – Какой мне положен приз?» Она помнит, как его глаза блестели озорством и в них читалось: «Ну же, рискни». А еще помнит, как поддалась порыву, приподнялась на носочки и прижалась губами к его губам. Это был ее первый поцелуй. И первый раз, когда она передала кому-то дар. Странно, что она передала магию, о существовании которой не подозревала.

Деннан опирается локтями о стол.

– Я не знал, что ты передала мне дар с поцелуем, но, видимо, магия почувствовала, что мне не справиться, и пробудилась. В тот вечер я надел форму стражи в надежде, что это поможет мне выбраться незамеченным. Но когда я случайно взглянул на себя в зеркало, увидел там не себя, а стражника Тиммо. Выбраться из дворца не составило труда. Добравшись до порта, я нашел команду, с которой уже плавал, и передал им поддельную записку от лорда-отца, в которой указал, что меня необходимо доставить в Дальнеземье. Мы быстро вышли в море.

Интересно, каково это – покидать дом, не зная, будет ли возможность вернуться? Матильда представить себе не может.

Деннан проводит ногтем большого пальца по шраму на губе.

– Все эти годы я провел в море, налаживая дипломатические связи и сражаясь с пиратами. Создавая себе имя. Представитель народа. Защитник Эвдеанской республики. Я знал, что, если создам такой образ, Эпинин не посмеет меня тронуть. Ей пришлось объявить, что это она отправила меня с миссией. А когда я наконец вернулся, встретить с распростертыми объятиями. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Учитывая обстоятельства, она не может позволить, чтобы кто-то подумал, будто между нами разногласия. Поэтому я стараюсь вписаться в ее окружение и заслужить доверие. Но делаю это не из любви к сестре.

Его глаза блестят от ненависти, но в них читается что-то еще. Матильда предполагает, что это боль.

– Зачем ты вернулся, Деннан? – задает она давно напрашивающийся вопрос.

– Стать сюзереном, которого заслуживает эта республика, – уверенно заявляет он.

Матильде приходится приложить немало усилий, чтобы скрыть охватившие ее эмоции.

– Ты имеешь в виду, занять место Эпинин?

На несколько мгновений повисает молчание. Затем он кивает.

– У нее немало врагов среди лордов Великих Домов, – объясняет Деннан. – Им не нравятся решения сестры в торговой войне с Текой, а также ее намерение ввести налоги на ввоз некоторых товаров, за которые Вестенам платить не нужно. Но больше всего их волнует ее растущая близость с церковью. Они считают, что понтифик слишком влияет на принимаемые в Совете решения. Даже самым религиозным лордам не нравится, что их сюзерен, похоже, поворачивается спиной к Домам. Они с радостью проголосуют против него.

Матильда делает глоток из бокала, пытаясь осознать услышанное.

– Почему ты решил, что они захотят поддержать тебя?

Она не добавляет «принца-бастарда», но этого и не требуется. Они оба знают, как его называют за спиной.

– Возможно, не все лорды относятся ко мне как к равному, – признает Деннан, – но они руководствуются практическими соображениями в принятии решений. С момента основания республики сюзереном всегда становился представитель семьи Вестен. В этом заключен секрет стабильности. Если они проголосуют за кого-то другого, в Симте могут начаться беспорядки.

Матильда вспоминает, что Крастан и Алек говорили о напряженной обстановке в городе.

– А еще они понимают, что люди примут меня, – продолжает он. – Я нравлюсь им больше, чем сестра.

Бастард, капитан корабля, благородный разбойник. Конечно, они без ума от него.

– Но тебе понадобятся голоса всех лоров Великих Домов, которые заседают в Совете, – замечает она. – Чтобы противостоять понтифику. Полагаю, он не станет поддерживать тебя.

Деннан морщится.

– Не станет. Но уверен, что лорды Великих Домов отдадут свои голоса за меня. У меня в руках достаточно рычагов давления, чтобы быть уверенным, что так и будет.

Значит, он давно все спланировал. Возможно, вскоре после того, как покинул Симту. Он всегда побеждал в долгих партиях.

– Чем же ты лучше своей сестры? – спрашивает Матильда.

Деннан подается вперед:

– Если я чему-то и научился во время путешествий, так это тому, что, если ты в чем-то ограничиваешь людей, это не означает, что они от этого откажутся. Они будут скрываться и покупать это тайком, принося доходы подпольным торговцам, которые и станут устанавливать правила.

У Матильды перехватывает дыхание.

– Ты собираешься отменить запрет на магию?

Он кивает:

– Не сразу… Он уже сильно повлиял на жизнь людей и имеет достаточно сторонников. Но я собираюсь со временем полностью отменить его. Он дает церкви возможность контролировать людей, используя смотрителей. Магия стала элементом подпольной торговли, что увеличивает коррупцию. Закон о запрете магии ослабил нас… всех нас. Я собираюсь вновь вернуть ее людям.

– Любую магию? – уточняет Матильда.

В прошлую их встречу в комнате Щегла у нее сложилось впечатление, что он не одобряет закрытый клуб Ночных птиц. Считает ли Деннан, как и Алек, что ей следует делиться своим даром более свободно, или полагает, что нельзя продавать магические силы за деньги?

– Не стану врать, на мой взгляд, нельзя скрывать любую магию, – осторожно говорит он. – Мне не нравится, что Великие Дома прячут тебя, как драгоценность в шкатулку. Твой дар принадлежит тебе, Матильда. И никому другому. Лишь тебе решать, как с ним поступить. Только тебе.

От этих слов внутри словно распахивается дверь, сквозь которую устремляется поток тепла.

Матильду поражает, как много он рассказывает о своих планах. Не задумываясь, что она может завтра отправиться к Эпинин и понтифику, чтобы сообщить о них. Да, он хорошо ее знает, чтобы не сомневаться, что она этого не сделает. Но все же это говорит о его доверии.

– Расскажи мне об Эпинин, – отставив бокал, просит Матильда. – Что она задумала?

Он барабанит пальцами по бархату стола.

– Сестра знает, что Ночные птицы не принимают клиентов. Я заверил ее, что пытаюсь вычислить вас другими способами. Постараюсь вести ее по ложному следу как можно дольше, по крайней мере до летнего солнцестояния, когда пройдет голосование. Но Эпинин слишком осторожна. Не удивлюсь, если на вас откроют охоту другие.

По коже Матильды расползаются мурашки.

– Я тоже так считаю.

Деннан хмурится:

– Что заставило тебя так думать?

Она описывает ему нападение фанатика на Куропатку, а затем рассказывает о секте En Caska Dae.

– Его мог послать понтифик, – размышляет Деннан, – как тайного агента.

– Вполне возможно, – соглашается Матильда, – но это могла сделать и Эпинин. Разве она не близка с понтификом?

– Она мне ничего не говорила об этом, – отвечает он. – Но попробую что-нибудь выяснить.

Музыка продолжает играть. Взгляд Деннана становится серьезным.

– Обещаю, – произносит он, – что никогда не позволю ей схватить тебя.

Эти слова согревают ее, но предупреждение Сейер все еще звучит у нее в голове: «Ты считаешь, что люди, рожденные в Великих Домах, придерживаются кодекса чести. Но поверь, каждый из них жаждет власти, как любой кулик, и так же коварен. Нож остается ножом, даже если его рукоять сделана из золота и ее украшают драгоценности». Она не задумывалась об этом раньше, но понимает, что ничего в жизни не дается даром.

– Чего ты хочешь за свою защиту?

Деннан медленно протягивает к ней руку через стол. Матильда старается не показывать, как волнуется, пока ждет ответа.

– Много лет назад ты отдала мне дар, – говорит он. – Считай, что я расплачиваюсь за него.

Она успокаивается:

– Хочешь сказать, что не потребуешь свободного доступа к магии в будущем?

На его лице отражается разочарование.

– Я не собираюсь покупать твою благосклонность. И хочу завоевать ее. Если помнишь, я сказал об этом еще в нашу прошлую встречу.

Она помнит. «Мне хочется, чтобы ты поцеловала меня по своей воле». Ее взгляд замирает на шраме, пересекающем его губы. У него красивые губы. Она задумывается, что почувствует, коснувшись их пальцами.

– Я слишком долго задержалась у тебя, – прочистив горло, заявляет Матильда. – Мне лучше вернуться, пока меня не начали искать. Ты напишешь мне? Чтобы держать в курсе событий?

– Конечно.

Она разглаживает платье.

– В стене, окружающей наш сад, слева от двери, есть расшатанный кирпич. Ты можешь оставлять там записки.

Деннан обходит стол и приближается, окутывая ее ароматом дымных специй.

– У меня есть другая идея.

Он опускает ей что-то в ладонь. Это тяжелая металлическая птица, сидящая на круге в вафлю толщиной.

Матильда хмурится:

– И что мне с этим делать?

– Проведи пальцем по ее спинке.

Она так и делает, и птичка взъерошивает крылья и раскрывает клюв. После чего, к удивлению Матильды, соскакивает с металлического диска и садится ей на палец.

– Вставь записку сюда, – говорит Деннан и указывает на разрез в животе птички. – Разбуди ее, и она полетит ко мне. А затем вернется на этот круг.

– Как мне усыпить ее?

– Просто погладь.

Стоит прикоснуться к спинке птицы, как она расправляет крылья, а потом садится на металлический круг.

– Ты определенно знаешь, как удивить девушку, – смеется Матильда.

– Я стараюсь, – с плутовской улыбкой отвечает Деннан.

Его глаза сверкают совсем близко от нее, и Матильда вдруг осознает, что невольно тянется к нему.

– Думаю, мне уже хочется, – тихо говорит она.

– Хочется чего?

– Поцеловать тебя еще раз.

Его взгляд обжигает ее, словно пламя свечей, но Матильда не может позволить себе сгореть в нем.

– Но не сегодня.

Она чувствует его взгляд, пока идет к двери, но не поворачивается. Ему лучше не видеть, что она улыбается.

Сейер постукивает по картам мизинцем. Фен часто дразнила ее за это: «Это же так легко читается».

– Теперь моя очередь? – спрашивает Эйса.

– Все верно, – отвечает Самсон, выпивая до дна новый коктейль.

Выпил он уже столько, что, оказавшись в бассейне, всплыл бы на поверхность.

Но Эйса потрясающая. Наклон ее головы, мимолетные взгляды – все так и кричит: «Я растерялась. Вы не поможете мне?» Сейер рада, что девушка наконец выбралась из своей скорлупы. Но где пропадает Матильда? Уже в пятый раз Сейер бросает взгляд в ту сторону, куда она ушла. И сожалеет, что согласилась с ее планами на вечер. Старшая Ночная птица слишком уверена в своих силах.

Постукивая ногой по полу, Сейер опускает взгляд на карты. Правила креллена просты: нужно собрать как можно больше ценных карт, пока стопка в середине стола не опустела. Каждый ход игроки выбирают, взять ли карту из стопки или бросить кости. Эйса выбирает кости, берет стакан и, слегка потряся, переворачивает. Кубик с резьбой в виде семиконечной звезды с тихим перестуком катится по столу. Сейер подается вперед и рассматривает выпавшую сторону: две сцепленных руки.

– Ох, отлично. – Эйса хлопает в ладоши. – Время торговаться!

Друг Самсона, Максим, поворачивается к Сейер и улыбается ей из-под усов, обвисших, словно увядшие растения.

– Не дашь мне подсказку? – говорит он. – Хоть крошечную?

– Тебе придется прочитать мои мысли, – одарив его хитрой улыбкой, отвечает она.

Максим сужает глаза. Можно выбрать карту наугад, но суть игры в том, чтобы забрать у оппонента ту, что подороже. Поэтому лучшие игроки в креллен мастерски умеют лгать.

Сейер с легкостью разгадывает Максима. Он смотрит куда угодно, только не на лучшие карты.

– Третья слева, – говорит он, указывая на нее.

– Последняя справа, – делает ход Сейер.

Его усы опускаются еще ниже.

– Да чтоб тебя.

В любой другой день Сейер с радостью бы обобрала этих избалованных домашних мальчиков. Но трудно расслабиться, когда Матильды нет. Она отсутствует уже вечность. Музыка сменяется и становится медленной и тягучей, но Сейер не удается расслабиться.

Ее беспокойство связано не только с Матильдой. Оно растет с той ночи, когда Сейер столкнулась с Гвеллином и стала невидимой. С тех пор, каждый раз, когда дома нет Леты и ее никто не застанет врасплох, она пытается вызвать магию. В половине случаев у нее это получается, но ни разу ей не удавалось сделать это так легко, как в переулке. Будто чего-то не хватает. Но Сейер пока не удалось разгадать чего.

Наверное, ей надо рассказать девушкам о случившемся, но это кажется слишком личным. Возможно, потому что передача дара сработала именно так. Воспоминание об этом настигает Сейер в самые неожиданные моменты – во время чаепития с Ночными птицами или когда она прогуливается по оранжерее Леты.