Текст книги "Грешная ночь"

Его голос, охрипший от желания, шепнул ей в ухо:

– Скажи мне, чего ты сейчас хочешь, Вивьен.

Он что, потерял разум? Разве мог Эйдан не знать, что ей сейчас было нужно? Разве она пыталась его остановить? Она ведь явно была согласна па все, хотя сначала Эйдан и затащил ее в кладовку против воли. Он должен понимать, какие чувства охватили ее, ведь она не сделала ни малейшей попытки отклониться от его ласк.

– Ах... я... я... я хочу, чтобы ты... – попыталась произнести Вивьен.

– Так что ты хочешь, чтобы я сделал? – продолжал мучить ее тихий голос Эйдана.

Вивьен охнула, когда он прижался к ней своим восставшим орудием.

– Э-это, – судорожно выдохнула она.

– Ты хочешь сказать – вот это? – с наигранным простодушием спросил Эйдан, глубоко входя в нее.

– Да, – с отчаянием выдохнула она. Но это короткое слово не успело еще сорваться с ее губ, как Эйдан вышел из нее, и Вивьен чуть не заплакала от чувства потери. Она выгнулась к нему, пытаясь опять слиться воедино, но Эйдан отодвинулся.

– Сначала скажи мне... – Он опять поцеловал ее в губы и положил руки ей на грудь.

Щеки Вивьен горели.

– Эйдан...

– Скажи мне, почему... – Он опять оказался внутри ее и вновь так же быстро вышел. – Скажи мне, – нежным тоном потребовал Эйдан.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, потому что ты нужен мне там, – отбросив всякий стыд, выпалила она, еле дыша.

Эйдан выполнил ее просьбу, и на этот раз их тела соединились на более длительное время, но потом он все равно оставил ее.

– Скажи мне...

– Я скажу тебе все, что ты хочешь, Эйдан, только, пожалуйста, не останавливайся, – прошептала Вивьен. Эти слова, наверное, удовлетворили его, потому что он опять оказался внутри ее. На этот раз Вивьен обвила его бедра ногой, чтобы удержать на месте.

– О нет, – едва слышно рассмеялся он. – О нет, не скажешь.

Эйдан сделал одно глубокое движение. Потом второе, третье и вновь вышел. Он полностью контролировал себя, в то время как Вивьен дрожала и задыхалась от желания. Ей казалось, что она умрет, если Эйдан не продолжит дальше.

– Скажи мне, с кем еще ты была. – Его голос звучал требовательно, почти грубо.

– Эйдан! – выкрикнула она. Ее глаза широко открылись в темноте. Вивьен чувствовала на себе его пронизывающий взгляд.

– Говори. – Он нырнул в нее и еще раз покинул ее трепещущее лоно.

Вивьен прижалась к Эйдану и умоляющим голосом прошептала:

– Эйдан, прошу тебя... пожалуйста... – Она начала всхлипывать. Ей нужен был Эйдан. Вивьен чувствовала, что сходит с ума.

– Кто еще? – Эйдан прижал ее спиной к стене. Теперь его движения изменились, стали быстрыми и глубокими, даже отчаянными. Наконец-то она получила то, что хотела.

Ее слова, заглушаемые всхлипами, срывались с губ в такт ударам Эйдана:

– Больше ни с кем! У меня больше никого не было. Только ты, Эйдан. Только ты.

– Ох, Вивьен. – Он целовал ее лицо, волосы. – Почему, почему? – Эйдан прижался лбом к ее лбу.

– Мне всегда был нужен... только ты, – шептала ему Вивьен. – И всегда будешь нужен только ты. Только ты можешь дать мне счастье. Только тебя я люблю.

Эйдан целовал ее, заглушая всхлипывания, осушая горячие слезы на ее щеках, и продолжал давать то, что она хотела.

– Да, любовь моя. Теперь только я рядом.

Он терял самообладание, которое было у него до этого момента, погружаясь в тепло ее лона, и его движения становились все более мощными, более требовательными. Страсть почти достигла своего пика. Обладание, подчинение – эти первобытные чувства захлестнули их с головой. Вивьен принадлежала ему. Всегда принадлежала.

Потом она прошептала:

– А теперь ты скажи, Эйдан. Почему я?

– Потому что, колдунья... ты моя. – Эмоции захлестнули его с головой, и его движения стали еще более неистовыми.

Вивьен совсем потеряла голову и, плача, приникла к нему. Слезы струились у нее по щекам, накал чувств достиг своего апогея. Одной рукой Эйдан уперся в стену, а другой приподнял Вивьен, и она обвила его торс своими ногами. Эйдан вошел в нее еще глубже, полностью отдаваясь желанию страсти. Вивьен почувствовала взрыв наслаждения, а затем и Эйдан сдавленно выкрикнул ее имя. Они достигли пика одновременно и упали в море физического и душевного блаженства. Такого чувства они не испытывали много лет.

Через какое-то время Эйдан обнял ее, поднял и опустил к себе на колени, а сам оперся спиной о стену. Он все никак не мог отдышаться, но нежно поцеловал Вивьен в макушку. Она тихо плакала, спрятав лицо у него на груди.

– Боже, моя милая Вивьен... Что же мы наделали? – прошептал Эйдан, касаясь губами ее шелковистых волос, гладя пряди медленными, успокаивающими движениями.

Почему он потерял над собой контроль? Эйдан совершенно не собирался соблазнять ее, хотя его порой и посещала мысль, что если он один раз займется с ней любовью, то перестанет постоянно думать о ней. И вот это только что произошло: он взял ее стоя в темной кладовке, пока родные Вивьен искали ее по всему дому. Это было самое невероятное происшествие в его жизни. Боже мой, о чем он только думал?

Почему он теряет голову всякий раз, когда рядом оказывается Вивьен? Почему она имеет над ним такую власть?

Вивьен, его прекрасная ирландская колдунья, которая сейчас плачет у него на груди. В этот момент она казалась ему такой хрупкой и беззащитной, совсем не похожей на ту пылающую гневом женщину, которая ударила его по лицу, или всего несколько минут назад ласкала его так, что у него тут же вскипела кровь. Ее слезы разрывали ему сердце. Как ему удастся одеть Вивьен и выйти отсюда так, чтобы их не застали вместе?

– Вивьен, Вивьен... Перестань, дорогая. Все в порядке.

– Ты бросил меня, Эйдан. Ты попросил меня выйти за тебя замуж, а потом уехал. – От ее слез рубашка Эйдана стала мокрой. – Ты не верил в меня. В нас.

Эйдан замер, а потом с трудом проговорил:

– Я видел тебя с Никки Фостером.

– Нет, Эйдан. – Вивьен покачала головой. – Ты не видел, что там происходило на самом деле. Ты так и не поговорил со мной. Ты сам все придумал и бросил меня. – От слез ее голос стал хриплым.

– А о чем мы могли говорить? Я знаю, что я видел, Вивьен, – прошептал Эйдан, чувствуя, как внутри его просыпается привычная злость. – Тебя, полуобнаженную, целующую другого мужчину.

Эйдан знал, что после такого не смог бы выслушивать лживые оправдания Вивьен. Он все видел собственными глазами. Эта картина навеки останется у него в памяти – его любимая с длинными распущенными волосами, а рядом с ней Никки Фостер, простой деревенский парень. Они прильнули друг к другу и страстно целуются. Платье Вивьен расстегнуто, видна обнаженная грудь. Нет никаких сомнений в том, что между ними происходит. Даже сейчас, спустя столько лет, сердце Эйдана болезненно сжалось при воспоминании о том, как он застал Вивьен в объятиях Фостера.

– Ты уверен в этом? – спросила она с дрожью в голосе.

– Да.

– А ты верил в то, что я любила тебя?

– Когда-то я так думал.

Вивьен глубоко вздохнула.

– Ты попросил меня стать твоей женой. Мы собирались пожениться и вместе уехать в Англию. Это так?

Эйдан кивнул. Он очень хорошо помнил то время и то глубокое, всепоглощающее чувство любви, которое испытывал к Вивьен. Когда Эйдан узнал, что внезапно унаследовал графский титул и теперь ему надо ехать в Англию, то решил жениться на ней и взять ее с собой, несмотря на то, что его мать была категорически против такого выбора. Эйдан планировал пышную свадьбу, но теперь с этими мечтами пришлось распрощаться, потому что времени у них было в обрез. Ему следовало как можно быстрее заявить о своих правах на графский титул, и он хотел, чтобы в это время рядом с ним была Вивьен – его жена, его будущая графиня.

Но потом... Потом она все уничтожила. Как и предсказывала его мать, Вивьен не любила его по-настоящему. Он в ней ошибся. Вивьен хотела заполучить его деньги и титул. Все его мечты о будущем были растоптаны. Навсегда. И сделала это сама Вивьен.

– Я любила тебя, Эйдан. Мы любили друг друга. Я хотела стать твоей женой. Так зачем, по какой причине мне нужно было встречаться с Никки Фостером, если у меня был ты?

Эйдан молчал, обдумывая ее слова. Его руки продолжали гладить волосы Вивьен.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я ошибся? Что я не видел собственными глазами, как ты обнимала его?

– Я не обнимала Никки. Я пыталась отпихнуть его. И я не целовала его. Это он целовал меня против моей воли, – всхлипывая, проговорила Вивьен.

После ее слов Эйдан замер.

– И я должен поверить в это?

– Почему бы и нет, Эйдан? Подумай, зачем мне надо было обманывать тебя в то время?

– Я точно знаю, что ты могла бы многое потерять, если бы я узнал правду, – быстро ответил он.

Вивьен молчала, и Эйдан в который раз задал себе этот вопрос: что Вивьен могла получить от отношений с Никки Фостером? И в который раз ответил себе – ничего. Вот почему ее измена так сильно уязвила его. Она отказалась от всего, что у них было, ради этого неуклюжего, глуповатого картофельного фермера. Никки Фостер несколько раз сопровождал ее на танцы, перед тем как Эйдан вернулся в Ирландию тем далеким летом. Теперь же Вивьен хочет, чтобы он поверил, будто она оказалась в объятиях Фостера против своей воли. Сможет ли он изменить свое мнение? Есть ли правда в ее словах? Нет. Эйдан видел все своими глазами. Видел, как она целовала Ники, как сползало платье с ее плеч... как на ее губах играла улыбка...

– Ты явно не выглядела так, как будто тебе была нужна защита от Фостера.

– Я пыталась объяснить ему, что люблю тебя, а не его.

– И он совершенно случайно оказался в нашем с тобой домике и выбрал этот момент, чтобы объясниться тебе в любви? И ты сидела там в платье, расстегнутом до самого пояса?

– Я ждала тебя. И я не знаю, каким образом он оказался там, как вообще он узнал про это место. Мне кажется, что Никки просто выследил меня.

Боже правый! Она что, считает его дураком? Эйдан не хотел больше ничего слышать. Он покончил с прошлым много лет назад и не желал больше к этому возвращаться. Он похоронил ту часть его жизни, но похоже, что Вивьен заново раскопала болезненные воспоминания.

И вообще, как он оказался наедине с ней в этой темной маленькой кладовке? Эго просто невероятно! Если Вивьен найдут с ним, то это будет конец. Черт, это ведь будет и его конец тоже.

– Нам нужно выбираться отсюда, – сказал он, отнимая руки от ее теплого тела.

– Значит, ты не веришь мне? – тихим, нежным голосом спросила Вивьен.

Эйдан начал одеваться.

– После всего, что мы значили друг для друга, – продолжила Вивьен, – после того, что между нами было? После того, что только что случилось между нами... – Она не могла дальше говорить.

Эйдан остановился и посмотрел на нее в полутьме, желая, чтобы Вивьен замолчала. Затем он подал ей руку и довольно резким жестом поднял ее на ноги.

– Одевайся.

– Десять лет назад я отдала тебе все, Эйдан. Я отдала тебе свое сердце, душу. Даже свою невинность, – печальным голосом продолжила Вивьен, вытирая слезы с лица. – Неужели ты думаешь, что я отдала это все просто так? Я любила тебя. И верила тебе.

– А я верил тебе. Я хотел, чтобы ты стала моей женой, а ты предала меня. Ты отдалась другому мужчине. – Эйдан подал ей платье, которое с такой страстью снимал с нее несколько минут назад. – Тебе надо одеться, Вивьен.

Она схватила одежду и повернулась к нему спиной, не скрывая своего отчаяния. Делая неуклюжие попытки одеться в темноте, Вивьен успокаивала себя мыслью о том, что ей по крайней мере удалось подавить слезы. Хотя это было, конечно, слабым утешением. Эйдан протянул руку, намереваясь застегнуть пуговицы на спине, но она ударила его по ладони.

– Не трогай меня.

Вивьен не хотела, чтобы Эйдан помогал ей, но у нее не было выбора. Ведь не могла же она ходить по дому в расстегнутом платье. Поэтому она все же позволила ему одеть ее, и все это время стояла замерев, едва не дрожа от неприязни, когда Эйдан прикасался к ней. А он старался не вспоминать о том времени, когда точно так же одевал Вивьен много лет назад, и не один раз, а много, и ей всегда нравилось ощущать его пальцы у себя на спине.

– Прости меня зато, что здесь случилось, – с раскаянием в голосе проговорил он. – Мне очень жаль.

Вивьен повернулась к нему. Было темно, но Эйдан почувствовал исходящие от нее волны холодности.

– Мне жаль еще больше, чем тебе, – ответила она и со злостью толкнула входную дверь. Внутрь ворвались яркие лучи света, и глазам Эйдана потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к резкой перемене. Он попытался взять Вивьен за руку, но она отпрянула от него.

– Я сказала – не прикасайся ко мне, – произнесла она с нескрываемой горечью.

– Вивьен, будь осторожна. Ты не можешь просто взять и пройти через весь дом в таком виде. Тебя может кто-нибудь увидеть, и тогда...

– Что тогда? – презрительным тоном прервала его Вивьен, обдавая тяжелым взглядом. – Я буду скомпрометирована? – продолжила она, и теперь в ее голосе зазвучал резкий ирландский акцент. – И тебе придется жениться на мне? На простой ирландской шлюхе?

– Это сказала ты. Не я.

– Но ты так подумал, – кинула ему обвинение Вивьен. На это Эйдан ничего ей не ответил, и тогда она сама прервала его красноречивое молчание, проговорив ледяным тоном: – Не волнуйся, Эйдан. Я бы за тебя не вышла.

Отвернувшись от него, Вивьен вышла в портретную галерею. Она даже не оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в том, что вокруг никого нет, и решительно зашагала вперед. В доме было полно гостей, ее могли увидеть в любую минуту. Эйдан осторожно пошел вслед за ней и увидел, как она остановилась и нажала рукой на панель в стене. К его удивлению, там открылась маленькая дверь.

– Куда ты идешь? – рассерженно прошептал он.

– Говорю тебе еще раз: не переживай. – Вивьен презрительно посмотрела на него. – Меня никто не увидит.

Эйдан увидел, как она вошла внутрь и закрыла за собой дверь. И Эйдан почувствовал себя последним негодяем. Из-за того, что воспользовался положением и овладел Вивьен. Из-за того, что после этого так бессердечно повел себя с ней.

Почему все, что касается этой девушки, всегда заканчивается так плохо?

Эйдан подождал несколько мгновений, а потом пошел вслед за ней через потайную дверь. Каменная лестница привела его на следующий этаж. Он тихо открыл дверь и, выглянув в коридор, увидел, как Вивьен зашла в свою спальню.

От его спокойного, размеренного существования не осталось и следа. Всего за несколько дней Вивьен Монтгомери удалось перевернуть его жизнь с ног на голову.

Глава 9
Музыкальный вечер

Ни один домашний прием нельзя было назвать во всех отношениях восхитительным, если там не было музыкального вечера. Прием в Бингем-Холле не был исключением из этого правила. В этот дождливый вечер все гости собрались в парадной гостиной, чтобы оценить различные музыкальные таланты тех, кто присутствовал в поместье. Для исполнителей соорудили возвышение, а вокруг расставили кресла для слушателей. Первым номером выступали сестры Этвуд. Своими звонкими голосами, которые без труда заполнили все пространство гостиной, они исполнили очаровательный дуэт, а на фортепьяно им аккомпанировала их матушка.

Вивьен сидела в одном из элегантных кресел и все еще мысленно вздрагивала от чувства унижения и стыда. Она до сих пор была в шоке от того, чем занималась с Эйданом этим днем в портретной галерее.

Они вели себя абсолютно безрассудно, повинуясь голосу инстинкта. О чем они только думали, когда позволили всему этому случиться? Как она сама позволила Эйдану использовать ее? Ведь именно так он и поступил! Эйдан едва терпел ее присутствие в обществе, однако с радостью согласился отыметь ее в темной кладовке, потому что об этом никто не узнает.

Ну вот, она опять использует неприличные выражения, которым ее научили Грегори и Джордж.

Но какое слово лучше описывает то, чем они занимались?

Вслед за сестрами Этвуд на сцену взошла леди Аннабелла Уортингтон, красивая блондинка с чувственным ртом, и начала играть что-то минорное на арфе. Струны инструмента волшебно звенели под ее пальцами.

И опять Вивьен содрогнулась, вспомнив, как Эйдан обнимал ее обнаженное тело. Но более унизительным было для нее не то, что произошло между ними, а те слова, которые она говорила ему после этого. Она призналась ему в любви, выставила напоказ свои чувства, и Эйдан хладнокровно растоптал их. Она вела себя, как влюбленная по уши школьница, а не как взрослая женщина двадцати семи лет.

И Эйдан оказался последним негодяем, что воспользовался ситуацией!

Злость тут же вытеснила чувство унижения. Злость на себя, что она позволила всему этому случиться. Злость на Эйдана за то, как он обошелся с ней после того, как они были близки. Вивьен в ярости стянула в тугой узел кружевной носовой платок, который держала в руке.

Потом на возвышение поднялся лорд Абернати, низкорослый седеющий джентльмен с заметным брюшком, и начал играть на своей скрипке «Весну» Вивальди. Что ж, вполне по сезону.

Музыка продолжала звучать, и Вивьен украдкой посмотрела на Эйдана, который сидел напротив нее рядом с Хелен Уинстон. Всего несколько часов назад она была вместе с ним в темной кладовке, обнаженная, и наслаждалась близостью его тела, жаркими поцелуями, которыми он покрывал ее кожу, его руками, которые так искусно ласкали самые интимные ее места, его крепкими объятиями. Она вновь чувствовала Эйдана рядом с собой, и это было блаженство.

Теперь Эйдан сидел напротив нее, красивый, как всегда. Его темно-зеленые глаза смотрели спокойно и отстранение, в них больше не было страсти и огня, которые он так щедро изливал на нее сегодня днем. И все же Вивьен почувствовала, как в ней пробудилось желание – оттого только, что Эйдан был в одном помещении с ней. Она опять хотела его.

Вивьен вздрогнула от унижения. Как она могла испытывать подобные чувства после того, что Эйдан так обошелся с ней? Для нее это была непостижимая тайна.

С тех пор как они с Эйданом расстались в портретной галерее, они не произнесли ни единого слова. Вивьен даже хотела притвориться, будто у нее болит голова, и не пойти на музыкальный вечер. Но потом она решила, что не даст Эйдану повода думать о том, что произошедшее между ними имеет для нее такое больше значение.

Вивьен обвела взглядом гостиную в поисках Джексона Харлоу, но не увидела его. Она решила, что он, наверное, был вынужден остаться у себя в комнате, потому что еще не до конца оправился от вчерашнего происшествия. Судя по всему, Харлоу получил сильный удар по голове. Его любезное поведение сегодня вечером пришлось бы как нельзя кстати. Особенно в эту минуту, когда Эйдан сидел рядом с прелестной леди Хелен Уинстон.

Музыкальный вечер, казалось, тянулся целую вечность. Теперь ее дядя Гилберт начал петь старинную английскую балладу о любви. Его глубокий низкий голос эхом разносился по гостиной, а слова песни заставили Вивьен задуматься над тем, что же такое любовь. Возможно, ее представление о ней, во всяком случае, о романтической любви между мужчиной и женщиной, было неправильным? Что на самом деле скрывается под этим словом?

Вивьен вспомнила своих родителей – отца, блистательного морского капитана из Англии, и мать – красивую ирландскую девушку. Папа рассказывал ей, что он влюбился в ее маму с первого взгляда, когда впервые приплыл на судне в Голуэй. После головокружительного ухаживания они поженились, а вскоре Джон Монтгомери отправился в новое плавание. История их любви трагически оборвалась, когда Эллен, ее мать, умерла при родах, дав жизнь единственной дочери. Сломленный горем отец так больше никогда и не женился. Был ли смысл в их любви? Неужели это чувство всегда ведет к трагедии и сердечной боли?

Вивьен пыталась понять, что значит любить. Может быть, желать другого человека? Испытывать к нему особую привязанность, ощущать с ним связь? Возникает ли любовь по воле рока и потому ее нельзя избежать, или это просто каприз нашего сердца? Существует ли биологическое объяснение тому, что двух разных людей вдруг начинает тянуть друг к другу? Обязательно ли любовь сопровождается доверием, верой, жертвенностью – теми чувствами, которые по идее делают ее еще сильнее?

Когда-то Вивьен верила, что они с Эйданом горячо любят друг друга, что сама судьба предначертала им встретиться и провести всю жизнь вместе. Теперь она совсем не была в этом уверена. Может быть, она приняла за любовь юношеский восторг или мимолетное физическое влечение? Однажды Агги сказала ей, что их любовь – истинное чувство, однако ее предсказание явно не выдержало испытания временем.

Хотя, судя по тому, что произошло сегодня днем, их физическое влечение друг к другу осталось таким же сильным, как и много лет назад.

Вивьен подумала о том, любит ли Эйдан свою невесту, Хелен Уинстон. Он всегда обращается с ней как с настоящей леди, явно уважает ее и доверяет. Сердце Вивьен вдруг болезненно сжалось, когда она представила себе, как Эйдан шепчет Хелен слова любви. Ведь когда-то его пылкие признания предназначались только ее ушам. Что стала бы делать Хелен, если бы узнала, что произошло между ней и Эйданом сегодня днем в портретной галерее? При этой мысли ее пронзило острое чувство вины. Хелен казалась ей приличной девушкой, которая заслуживала лучшей участи, чем выйти замуж за черствого мужчину, способного расточать ей комплименты, а за спиной развратничать с первой любовью в темной кладовке.

Если уж говорить об этом, они обе заслуживали кого-то получше, чем Эйдан Кавана.

– Вивьен, дорогая, спой нам, пожалуйста, – обратилась к ней герцогиня Бингем. – Мне говорили, что у тебя хороший голос.

Вернувшись в реальный мир, Вивьен вздрогнула и удивленно посмотрела на нее.

– Ох, Вивьен должна спеть для нас всех! – поддержала просьбу своей родственницы тетя Гвен и с гордостью улыбнулась – Этот талант Вивьен унаследовала по линии своей матери, поскольку никто из семьи Монтгомери не способен попасть в ноты – Повернувшись к Вивьен, она ласково попросила: – Ну же, дорогая, выходи.

– Спасибо, но... – Вивьен поняла, что у нее не было выбора. Она не могла отказать своей тете, да к тому же Грегори и Джордж, смеясь и шутя, уже подошли к ней и повели к сцене, чуть ли не трубя в фанфары. Они помогли ей подняться и вновь принялись настаивать, чтобы Вивьен спела что-нибудь специально для них.

– Какую-нибудь красивую ирландскую песню, Вивви!

Вивьен очень часто пела со своей бабушкой, но еще ни разу не выступала перед такой большой аудиторией. И все же пути назад уже не было, и ей надо было выполнять то, чего от нее требовали гости.

– Так что же вам спеть? – спросила она с нервной улыбкой и окинула взглядом сидящих перед ней людей.

Она услышала названия нескольких популярных песен. Но вдруг в гостиной зазвучал глубокий мужской голос, который перекрыл всех остальных.

– Спой «Просто дай мне руку».

Этот голос, без сомнения, принадлежал Эйдану. Сердце Вивьен бешено заколотилось в груди. Она молча уставилась на него. Взгляд его зеленых глаз буквально пригвоздил ее к месту. Вивьен не могла дышать, когда он так смотрел на нее, не говоря уж о том, чтобы петь. К тому же после того, что случилось сегодня днем, у Вивьен не было сил петь эту песню.

К большому удивлению собравшихся, Эйдан встал. Все повернули к нему головы, чтобы посмотреть, что он собирается делать. Широкими решительными шагами Эйдан направился к фортепиано. Обратившись к Вивьен, он просто сказал:

– Я буду аккомпанировать.

У нее во рту пересохло. Да он с ума сошел. Эйдан собирался играть, пока она будет петь – точно так же, как он часто делал это много лет назад, в крошечной гостиной ее бабушки. Вивьен не знала, что предпринять. Она набралась храбрости и обвела взглядом сидящих перед ней людей. Гости с любопытством смотрели на них, но были и такие, чьи лица выражали другие чувства. На губах Грегори играла загадочная улыбка, а в глазах светилось ничем не прикрытое изумление. Во взгляде Хелен Уинстон можно было прочитать, что поступок Эйдана сбил ее с толку и в то же время очень заинтересовал. На морщинистом лице Сюзанны Кавана застыла маска явного и глубочайшего неудовольствия.

Итак, Эйдан опять бросал ей вызов, заставляя петь под его аккомпанемент перед лицом столь искушенной публики. Но Вивьен никогда не отступала в подобных ситуациях, и потому сейчас она глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, и приготовилась Итак, сейчас это случится.

– Ты готова? – спросил он шепотом. Эйдан сидел за инструментом и почти не смотрел в ее сторону. Однако Вивьен стояла так близко от него, что чувствовала спиной тепло его тела.

– Да, – ответила она и прокашлялась.

Эйдан начал играть. Его длинные пальцы искусными движениями касались клавиш. Знакомые аккорды затронули самые чувствительные струны ее сердца, и душу Вивьен затопили сладкие воспоминания о вечерах в Ирландии, когда рядом была ее любимая бабушка. И Эйдан тоже.

 
По дорогам и тропинкам,
Через горы и равнины,
Просто дай мне свою руку
И иди со мной.
Если дашь мне свою руку,
Просто дашь мне свою руку,
Мир наступит в сердце пылком.
Если дашь мне свою руку,
Беды обратятся пылью
И для слабых, и для сильных,
Для богатых и для бедных –
Только дай мне свою руку.
 

Это была старинная ирландская песня, значение которой можно было интерпретировать по-разному. Это было и признание в любви к своей стране, и просьба о прощении и примирении, и даже предложение руки и сердца. То, что Эйдан выбрал для них такое произведение, привело Вивьен в полное замешательство. Она продолжала петь, но сама думала о том, что же хотел сказать этим Эйдан. Может быть, он просил у нее прощения за то, что случилось сегодня днем? Или за то, что произошло десять лет назад? Ее бархатистый голос принялся выводить мелодию припева. В глазах Вивьен стояли слезы.

 
Ясным днем и в лунном свете,
Сквозь беду и лихолетья
Поведу тебя с собой туда,
Где нас счастье ждет.
Наши горы и долины,
Все, что с детства сердцу мило,
Все, что родиной зовется, –
Все любовь спасет.
 

Когда она пела последние слова, голос изменил ей. Но тут сильный баритон Эйдана присоединился к ее меццо-сопрано, и они в унисон закончили песню вместе. Вивьен стерла слезы с глаз и поняла, что все в гостиной замерли и молча смотрели на них. Она не могла заставить себя оглянуться на Эйдана.

– О, это было чудесно! – наконец нарушила тишину герцогиня Бингем. – Просто чудесно! – После ее слов все начали бурно аплодировать и кричать «браво».

– Видимо, вы часто поете вдвоем? – спросил Грегори. С его лица не сходило недоуменное выражение.

Вивьен не могла говорить. Да, раньше они часто пели вместе, но воспоминания об Агги были все еще слишком болезненными. Вивьен с благодарностью взяла носовой платок, который ей предложил Грегори.

Эйдан коротко сказал:

– Бабушка мисс Монтгомери научила нас этой песне много лет назад, когда я жил в Ирландии.

– Что ж, это было очень красивое исполнение. Вы знаете еще какие-нибудь ирландские песни? – с воодушевлением спросила герцогиня Бингем.

– Боюсь, что сегодня вам не удастся их послушать, – извинилась Вивьен дрожащим голосом. – Простите, но эта песня всегда заставляет меня плакать. Она напоминает мне о бабушке.

– Мне очень жаль, дорогая, – ласково проговорила герцогиня, а потом отвернулась от нее и обратилась ко всем, кто присутствовал в гостиной: – Что ж, на этом мы закончим наш музыкальный вечер. Я думаю, теперь нам пора выпить чаю с пирожными. Что вы на это скажете?

Гости радостно согласились с таким предложением и начали потихоньку перемещаться в столовую вслед за герцогиней и ее супругом.

Вивьен стояла на месте. Она хотела сказать что-то Эйдану, но не знала, что именно.

Он коротко кивнул ей и пошел за остальными в сторону выхода. А Вивьен осталась на сцене, чувствуя себя абсолютно потерянной. Песня, которую она исполнила вместе с ним, наполнила ее сердце острой тоской по нему, желанием быть снова вместе, как тогда, в Ирландии. Но похоже, Эйдан не испытывал ничего подобного, даже несмотря на их близость всего несколько часов назад.

Рядом с ней продолжал стоять Грегори. Он молчал, но потом спросил ее тихим голосом:

– Что все это значит?

– Это была просто песня, – уклончиво пробормотала Вивьен. – Я, видимо, слишком сентиментальна.

– Ты что-то скрываешь, Вивви. – Он многозначительно посмотрел на нее. Его ярко-голубые глаза буквально пронизывали Вивьен.

– Мы знали друг друга в детстве. Это все. Он иногда приходил к нам в дом. Моя бабушка учила нас петь и играть на пианино.

По его скептическому взгляду было видно, что Грегори не поверил ни единому ее слову. Вивьен знала, что ее кузен был далеко не дурак, но в этот момент у нее не было настроения обсуждать историю ее взаимоотношений с Эйданом. Потому Вивьен не стала продолжать, перевела дух и, взяв Грегори под руку, направилась вместе с ним в столовую.

Эйдан стоял у столика с десертами и пытался игнорировать рассерженные взгляды, которые бросала на него мать. Сюзанна не осмелится бранить его в присутствии посторонних, но обязательно сделает это, когда они останутся наедине. Эйдан знал, что его родительница гневалась на него не только за то, что он при всех спел с Вивьен, но также и за то, что публично признался в своих ирландских корнях. Наверное, это чувство причиняло ей немалую боль, и Эйдан сожалел, что расстроил ее. Зря он решил аккомпанировать Вивьен, это было ошибкой. Однако сейчас уже ничего не изменить. Что сделано, то сделано.

Эйдан взял кусок лимонного пирога для Хелен и подошел к ней.

– Спасибо, Эйдан, – мило сказала она, взяла тарелку и неловко поставила ее к себе на колени.

– Не за что.

– Я не знала, что у тебя такой красивый голос. Ты и мисс Монтгомери прекрасно звучали вместе. И песня была очень трогательная. – Хелен хвалила его исполнение, но ее взгляд выдавал, что думала она совсем о другом. – Наверное, вы когда-то были очень близки.

– Да, в далеком детстве. Ее бабушка была очень добра ко мне.

Хелен кивнула головой, но Эйдан знал – она подозревала, что услышала далеко не всю правду. Угрызения совести, которые мучили его весь день, сейчас стати особенно сильными. Вивьен заслуживала лучшего обращения.

Эйдан чувствовал себя полным идиотом. Зачем он вообще решил выступить вместе с Вивьен? Когда он увидел ее, стоящую в одиночестве рядом с фортепиано, название песни соскользнуло с его губ прежде, чем он смог остановиться. Он должен был аккомпанировать ей. Вивьен стояла так гордо и выглядела так прекрасно, что его вдруг затопило желание вновь услышать ее милый голос. Эта картина сразу же пробудила в нем воспоминания о том, как они вместе пели и играли в Ирландии, и потому он отреагировал мгновенно, на уровне инстинкта.

Точно так же он повел себя сегодня днем в портретной галерее.