Текст книги "Шайба в ворота дружбы"

Глава 5. Загрызть подушку и отбиться клюшкой

Едва Сергей открыл дверь, как компьютер издал характерный звук. Кто-то желал поговорить по Скайпу.

– Привет, Серёжа! А я здесь с новыми друзьями.

С экрана улыбалось правильное, всегда немножко вздёрнутое вверх и к небу лицо Веры Пятаковой. Причём, улыбалось как-то уж слишком счастливо. Серые глаза не просто смотрели, они излучали радость, которую невозможно сдержать.

– Слушай! Я хочу тебя познакомить. Справа от меня – Син…

Высокая, выглядящая очень уверенной в себе и, в то же время, исключительно приветливой девочка широко улыбалась и махала ладошкой.

– А это – Николай!

Вера по-свойски похлопала по плечу не очень высокого, крепко сложенного мальчика слева от неё.

От Ватрушкина не укрылся молниеносный, пронзительный, почти сверлящий взгляд парня в сторону Веры, а затем Ватрушкина. Казалось, он оценивал степень притяжения между этими двумя. И одновременно готовился к вторжению на чужое поле.

– Привет! А это правда, что твоя фамилия Ватрушкин? – спросил он намеренно вежливо, с приторной улыбкой на довольно хмуром лице.

Серёга долго будет вспоминать этот момент. Как точку своего нижнего падения… Ту самую, в которой либо остаются навсегда, виня в этом судьбу, стечение обстоятельств и невезение, либо используют как трамплин для прыжка в неизвестность. В другую реальность. В тот раз он послушно упал и затих.

Он быстро выключил компьютер и бросился на кровать, зарыв лицо в подушку. Плакать ему не хотелось. А вот загрызть подушку намертво – очень! Чем он и занялся…

Через пару минут чувство унижения, злость от несправедливого хода противника, а в том, что этот Колян противник Сергей не сомневался, сменились злостью на себя и небывалым желанием благородного отмщения.

– Да что в них, в этих хоккеистах, такого крутого?! Чем они берут? Да не просто берут. Завоёвывают. Ведь завоевал его отец такую красавицу и умницу, как его мама…

Серёга встал, уставился на прогрызенную дырку в подушке, ехидно смотрящую на него белесым синтепоновым глазом, и решительно двинулся к компьютеру. Скайп он отключил намертво. И решил не пользоваться им до самого сентября. Вера поступила нечестно, сообщив этому выскочке его фамилию. И общаться с ней до конца лета Сергей не собирался. Он решил приготовить заносчивой балерине сюрприз.

Сергей начал искать материал о советском хоккее. Том самом, который положил начало уникальной, заточенной на победу русской хоккейной школе.

Он ввёл в поисковик имя Анатолия Тарасова и прочитал: «Наш хоккей зиждется на трёх китах. Первое – это атлетическая готовность. Второе – техническое мастерство. И третий из китов – тактика».

Последнее слово особенно заинтересовало Серёгу. Потому что о тактике говорили все и часто. На футбольных тренировках, на уроках ОБЖ, отец зачастую заводил разговоры о тактике выживания в экстремальных условиях…

Так что Ватрушкин сосредоточился и начал читать. С первого раза он мало что понял. Со второго не только понял, а даже сообразил, что речь здесь может идти не только о хоккее. А о тактике победы в любой ситуации. А третье прочтение заставило его глубоко задуматься.

Он «врубился» в сам принцип победы.

Потерял шайбу – переходи к обороне. Не лезь на рожон пустопорожним. Гол-то забить всё равно нечем.

Сосредоточь все силы на том, чтобы отобрать шайбу у противника.

Овладел шайбой – переходи к контратаке! И стремись из зоны обороны в среднюю зону. Попал туда – не останавливайся! Побеждать надо в чужой зоне.

Ему не удалось осмыслить эти великие правила до конца, так как в открытую форточку ворвался странный звук. Сергей прислушался. Кто-то, кому, вероятно, было трудно говорить, звал на помощь. С улицы доносились слабые:

– А-а-а-а… Помогите… Пожа…

Сергей мгновенно узнал голос девочки-колясочницы из его подъезда. Той самой, с которой особенно подружились Гвоздь и Жасмин. Они регулярно вывозили её на прогулку. Обычно они это делали по утрам, благо, были летние каникулы. А девочка с необычным русским именем Аглая дарила им свои стихи и чудные, на взгляд Серёги, картины. Выполненные простым карандашом, они напоминали ему затяжные, косые, тихие в своей неизбежности Владивостокские дожди.

Сергей пулей выскочил из комнаты, краем уха уловил истеричную реплику маминой героини: «Где мой талант?! Он в этих объедках… В объедках сытой…», но не остановился, а, неожиданно для себя подпрыгнул, схватил с полки знаменитую клюшку и, выскочив в подъезд, кубарем скатился со своего четвёртого этажа вниз.

– Да забирай уже этот телефон! – кричал, вернее, зло шипел небольшой парень, державший Аглаю за плечи. Голова девушки, которая и в обычной ситуации беспомощно падала на правое плечо, свисала к самой подмышке… Левая, обычно беспомощная рука, лежала на новейшей модели телефоне. Его Аглая получила в подарок от папы на прошлой неделе. В честь победы на конкурсе юных поэтов. Аглая была единственным автором, украсившим книгу собственными иллюстрациями.

– А ну, отвалите от неё! – рыкнул Сергей, едва он очутился во дворе. Только затем он оценил ситуацию. Коляску, поставленную в тени разросшегося барбариса, окружали несколько человек.

– Сам вали! Да по-быстрому! Если не хочешь в её коляску переселиться! – слова доносились откуда-то сбоку. И тут же Ватрушкин почувствовал приближающиеся шаги двух или трёх человек. Ни тогда, ни потом Сергей не мог понять, почему и как он это сделал.

Клюшка опустилась на землю, и её мощный крюк начал неистово разметать вправо и влево мелкие камушки, сухую землю и всё, что имело наглость попасться на пути… Выглядело всё так, будто Серёга на предельной скорости уводил шайбу от противника. Встретить чокнутого хоккеиста с клюшкой в разгар лета! Такого не ожидал никто. Первые два парня упали, подкошенные тридцатью двумя «бобровскими» сантиметрами, а их подельники, не понимая, что происходит, остановись. Сергей тут же повернулся к ним спиной и ринулся с огромной клюшкой наперевес к тем двум, что стояли рядом с коляской.

– Порешу всех, если не отстанете от неё! – орал Ватрушкин то ли от страха, то ли от ярости.

– Последний раз говорю! Валите отсюда…

Парни, было, отскочили от девочки, но, увидев, что двое из их группы пришли в себя и приближаются к неизвестному заступнику сзади, только усилили хватку. Сергей успел мощным боковым ударом клюшкой «подсечь» и сбить с ног парня, пытавшегося заломить правую, рабочую руку Аглаи, и тут же упал сам, подкошенный мощным, почти профессиональным ударом в бок. Стоя на коленях, чувствуя наносимые сзади удары, Сергей вдруг резко отвёл назад правый локоть и почувствовал, что во что-то попал. Удары ослабли, а не шею парню что-то капнуло.

– Ах ты, гадёныш!

Резкая боль на макушке головы только разозлила Ватрушкина ещё больше и, вероятно, включила все животные инстинкты. Он сильно лягнул нападающего сзади правой ногой, и тут же увидел перед собой упыристое лицо с выпученными глазами. Их хозяин держал его за волосы и пытался заломить голову назад.

– Получай! – заорал Серёга. Он смачно плюнул в злобное лицо, поднял левую руку и ткнул пальцами то ли в переносицу, то ли в глаз бандита. Лицо на секунду исчезло, и тут Ватрушкин вспомнил, что надо кричать в подобных ситуациях. Не «Помогите!» и не «Ой ёй-ёй, убивают!» Военрук не уставал повторять:

– В опасности, при нападении вопите во всю глотку: «Пожар!»

Серёга собрался с силами и, не обращая внимания на сыплющиеся на него удары, громко и истошно завопил:

– Пожар!! Пожар!! Пожар!!

Первым выбежал его отец. К тому моменту, когда он подскочил к дерущимся, от тех остался только топот убегающих ног.

Мама Аглаи появилась последней. Это была хрупкая, со слабым сердцем и таким же слабым голосом, миниатюрная, болезненная женщина. Только убедившись, что с девочкой всё в порядке, взрослые начали дотошно выяснять, что произошло. И, главное, почему девочка оказалась одна на улице в довольно позднее время.

– Муж мой сейчас в рейсе. Он же механиком ходит на траулере. Мы с Аглаей вдвоём. Днём позвонили какие-то ребята. Представились молодёжной редакцией газеты «Владивосток» и попросили Аглаю о встрече.

– А как они о ней узнали?

– Сказали, что из новостей. Её показывали на церемонии награждения победителей конкурса поэтов. Мы любезно пригласили их в дом.

– Ну, вы даёте! Это было неумно!

– Крайне опрометчиво!

– Но девочка на домашнем, дистанционном обучении! Ей же нужно живое общение…

– Ну, хорошо, пришли они… Взяли интервью. А на улице-то как она оказалась?

– Они так себя культурно вели. Их было четверо: две девушки и два парня…

В этот момент к собравшимся подбежали молодые люди. Их было двое. Парень с девушкой. Они бросились к Аглае:

– Что-то случилось? За те десять минут, что нас не было?

Та кивнула поникшей головой.

– Это мы во всём виноваты! – сказал молодой человек. – Мы решили вывезти Аглаю погулять. Она нам так понравилась! Да и селфи хотелось сделать вместе с ней на фоне Сапёрной сопки и Военного университета. Для блогов и для газеты.

Ватрушкин младший наполнился злостью. Правильно отец говорит про селфи. Люди совсем разум и всякую осторожность теряют в погоне за славой и дешёвой популярностью.

– Так что же вы её одну бросили? Сняли селфи и всё? Не нужна она вам больше?!

Сергей кипел таким возмущением, что даже не заметил, что подбежавшая девушка корреспондент лихорадочно щёлкала вокруг него фотоаппаратом, Большим и вполне профессиональным.

– Класс, а не снимки! – воскликнула она. – Настоящий герой! В крови… Но непобеждённый! И символ мужественности при нём – хоккейная клюшка! Получится убойный репортаж!

Парень тоже не скучал. Он снимал Ватрушкина на видео.

– Завтра взорву Ю-Тюб видеорепортажем о тебе, о дружбе и хоккее… Заметив ярость в глазах «героя» и его отца, журналисты исчезли ещё быстрее, чем появились, так и не объяснив, куда отлучались.

Аглая молча показала правой рукой на видневшийся поодаль военный плац. Там проходили строевые учения перед Днём Военно-Морского Флота. Их и убежали снимать гости Аглаи, оставив беспомощную девочку одну в тёмном дворе. Причём, двое даже не сочли нужным хотя бы вернуться.

Люди ещё долго обсуждали происшествие, высказывали догадки насчёт того, кем могли быть напавшие хулиганы, и хвалили Ватрушкина младшего за мужество, спортивный характер и находчивость. Потому что, когда Сергей старший спросил: «Да как же ты с пятью управился?», младший взял клюшку и стал елозить ею по земле. Всё яростнее, жёстче и бешенее.

– Откуда же ты «дриблинг» знаешь? – искренно удивился отец.

– А это что, дриблинг? – так же искренно, под общий смех изумился сын.

– Быть тебе, парень, отличным хоккеистом! – дружно решил соседи и стали расходиться.

Сам Серёга лёг спать под утро. Он изучал правила игры в хоккей.

Глава 6. Водопад популярности и Ватрушкин принимает решение

С десяти утра следующего дня телефон в доме Ватрушкиных-Бобровых не умолкал. Корреспонденты, узнав, что отец Серёги – известный среди любительских команд хоккеист, военный человек, посвятивший себя настоящей мужской работе – охране мирной жизни своих сограждан – бомбили интернет всё новыми подробностями вчерашнего происшествия. А шустрая журналистка, оставившая накануне девочку Аглаю одну во дворе и даже не поинтересовавшись, всё ли с ней в порядке, «залезла» жадным профессиональным глазом в самые яркие эпизоды артистической карьеры мамы Серёжи Ватрушкина – Светланы Бобровой. Журналисты не могли поверить своей удаче. В редакцию газеты звонили люди и сообщали всё новые подробности о семье Ватрушкиных-Бобровых.

– Два года назад, во время наводнения, именно Сергей помог моей старенькой маме выйти из подтопленного дома, а позже вывез из него самые ценные вещи. Так они ещё со Светланой, женой, взяли её к себе на целую неделю! Представляете? И помогли дом в порядок привести. Я, её дочь, была в Китае, на стажировке. Уж и не знаю, что бы мама делала без их помощи!

– Вы видели последний прошлогодний матч любительского турнира? Серёга выбежал на поле, когда шла последняя минута матча… С ходу отобрал шайбу, завёл её за ворота, потом неожиданно передал Пилецкому, и тот забил её, как теннисный мяч, в верхний правый угол! Когда никто ничего интересного уже и не ожидал! Вот это был гол! А ведь Сергей защитник! Не нападающий…

– Я хочу рассказать о том, как Светлана Боброва «зажгла» наших детей любовью к театру, – звонила директор средней школы. – У нас теперь лучший любительский театр в крае. Даже на гастроли ездим. И ещё… Светочка договорилась со своим руководством, и нашей школе выделяют годовые театральные абонементы! С хорошей скидкой. Так что мы все стали театралам… И Светлана Боброва – наш кумир…

Вся эта и много другой неожиданной информации о семье Серёги Ватрушкина так «завели» его друзей, что они решили вбросить свои пять копеек в информационный поток и завалили блогеров и редакцию описанием «подвигов» Ватрушкина младшего.

– Весной этого года Серёга, Железняков и школьный военрук организовали спасательную операцию. Наш друг Гвоздев попал в тайге в серьёзную переделку, и если бы не они… Неизвестно, чем бы всё кончилось.

– Ватруха английский выучил! За три месяца… Каждый день стал какую-то программу слушать, где надо всё по многу раз повторять… Я попробовал, так со скуки чуть не озверел… А он заговорил! Настоящий мужик!

Вся эта активность и привела к беспрерывному потоку эсэмэсок, лихорадочным звонкам по всем видам телефонов, включая папин служебный, и небывалому трафику в Серёгином аккаунте «В контакте». Само семейство такой популярности было не радо. Все трое откровенно возмущались и вскоре прекратили отвечать на звонки. Но на один, междугородний, Светлана ответила.

– Светлана Ивановна! – захлёбывалась волнением Вера Пятакова. – Почему Сергей мне не отвечает? И по Скайпу он недоступен… Он себя плохо чувствует после вчерашней драки? Там такие крутые снимки! Серёга в кровище… А взгляд! Как у Шварцнеггера в последнем эпизоде «Терминатора». Жесть! С ним всё в порядке?

Ватрушкин младший выкатил голубые глаза под густыми светлыми бровями и яростно замахал руками, умоляя маму соврать и сказать, что его нет дома. Но это же была его мама! Она твёрдо верила в то, что любую проблему нужно, как штангу, брать на грудь и только после этого решать, что с ней делать. То ли напрячься и выжать из неё победу, то ли трезво оценить свои силы и бросить всё это железо вниз… До лучших времён.

– Со мной всё в порядке – сухо ответил Сергей. – Я спешу. На тренировку. Так что ты мне не звони. Я телефон отключаю. Пока.

Мама посмотрела на него с любопытствующим интересом, но ничего не сказала. И Сергей ушёл в свою комнату.

Семья жила небогато. Размещались они в небольшой двухкомнатной квартире, которую когда-то получил отец. Но квартира была с двумя балконами, большой кухней и кладовкой. Так что кухню все называли «трансформером». Она легко превращалась в гостиную, в гостевую спальню – для этого в ней стояло кресло-кровать – и в кабинет. В том случае, если кому-то из семейства был необходим режим «недоступности».

Балкон в Серёжиной комнате выходил во двор. Именно поэтому он первым услышал крики о помощи накануне вечером. Ватрушкин любил и свою комнату, обставленную по законам «минимализма», и свой, не заставленный всяким хламом балкон и, особенно, свой двор.

Двор был большим, зелёным, с хорошей детской площадкой и хоккейной коробкой в северном углу. Коробку возвели отец с товарищами. Была она простенькой, нестандартной, но пару месяцев в году мужчины поддерживали в ней отличного качества лёд, и эта площадка не пустовала никогда. А тут ещё мода пошла… Выходить на лёд семействами! Даже некоторые бодрые бабушки – а таких молодых и энергичных бабушек становилось всё больше – взяли в руки клюшки и поражали публику своими пассами, обводками и холодящими душу боевыми пенсионными кличами.

Сейчас же двор утопал в цветах. Клумбы они разбивали всем двором. И также, всем двором, засаживали цветами. Серёге очень нравились махровые астры, карликовые георгины, прожаренные солнцем чернобривцы и особенно осенние, поражающие разноцветием хризантемы. Эти цветы не боялись ни первых морозов, ни даже первого снега.

Ещё дети очень любили живую изгородь из ильма. В ней было классно прятаться во время игр, будь то «казаки-разбойники» или игра в разведчиков. Сергей подумал о том, что ещё пять-шесть лет назад, когда они с друзьями проводили все летние каникулы во дворе, а не в Скайпе, ему не надо было беспокоиться о «немужской опухоли» на животе.

Ватрушкин младший втянул живот, застегнул джинсы и, бросив маме: «Я – в город», решительно вышел из дома. Он решил обойти пешком все те хоккейные школы и клубы, которые предлагали сделать из него «настоящего мужчину». Впрочем, идти далеко не пришлось. Школа «Русич» предлагала занятия в трёх местах его микрорайона. Даже планировали открыть секцию прямо на базе его родной школы.

– А мне не поздно заняться хоккеем? – краснея так, что веснушки от волнения поблекли и затерялись на его симпатичном, с твёрдым подбородком и большими добрыми глазами лице, спросил Серёга немолодого тренера.

– Слушай, сынок! Возраст в любом деле выходит на первое место только у слабаков! Когда наши хоккеисты играли знаменитую серию с канадцами в 1972 году, то команда противника – лучшая в мире – смотрела на наших ребят сверху вниз из-за их молодости. У канадцев в команде было полно ассов с таким зубодробильным опытом побед, что они просто ухмылялись, глядя на нашу «зелень»… Они и всерьёз-то их не приняли…

– А как продули! – загоревшись в этот раз приятным, а не смущающим волнением, воскликнул Сергей! – Я ночью слушал, как Пол Хендерсон вспоминал о тех играх…

– Ты, что ли, английский понимаешь?!

– Ага! Почти свободно. Ему, Хендерсону, было в 1972 двадцать девять лет! И он сказал, что канадская команда в то время была самой высокооплачиваемой в мире командой профессионалов. Поэтому они даже серьёзно не готовились к игре с каким-то любительским армейским клубом…

– Ну, парень! С тобой одно удовольствие поговорить. У нас ещё пятнадцать минут до атлетической тренировки. Скажи-ка мне, что сам Поль Хендерсон о Монреальском матче говорил?

– Это было легко понять! Он сказал: «It was real catastrophe!» Слово «катастрофа» любой двоечник разберёт.

– Так и сказал?

– Так и сказал. Прибавил, что настоящий спортсмен никогда не умаляет силу противника. А русские оказались так хорошо подготовлены физически, что в третьем периоде двигались с такой же скоростью, что и в первом. И никаких проблем с дыханием! А они, канадцы, чувствовали себя измученными. Выжатыми. И игра закончилась 7:3.

– А про болельщиков канадских что-нибудь говорил?

– Что-то говорил… Типа того, что их проигрыш поверг не только болельщиков, но и всю страну в настоящий шок. И все газеты вышли со статьями, в которых канадцы говорили хоккеистам: «Бу-у-у…». У них это выражает высшую степень презрения.

– Но они же выиграли вторую встречу…

– Да, он это упомянул. А третью удалось закончить вничью. Но как только дошло до четвёртой игры, Хендерсон произнёс ту же самую фразу: «Это была настоящая катастрофа!».

– Четвёртая, ведь, в Ванкувере состоялась?

– Точно! Он про Ванкувер говорил. Я ещё никак название города разобрать не мог…

– И как он вспоминал ту игру?

– Он сказал буквально такие слова: «Мы купались в поте! И продули опять!»

– Но они позже отыгрались на матчах в Москве!

– Да! Он перед поездкой дал жене обещание выиграть. Она, кстати, с ним вместе ездила.

– Те московские матчи никогда не забудутся. Они вошли в историю как самые жестокие… Драк, подсечек, схваток не на жизнь, а на смерть было столько, что трибуны ревели… Даже милиция вмешивалась. Восьмую встречу канадцы проигрывали 3:5 после второго периода. И тут Фил Эспозито и Хендерсон просто озверели! Хотя ни тот, ни другой не были самыми драчливыми и жёсткими в команде.

– Хендерсон объяснил, что он заставил себя забыть обо всём, кроме обещания победить… И начал палить по воротам, когда до окончания игры оставались секунды! Два раза у Хендерсона ничего не получилось, но он продолжал бить. И с третьей попытки попал. На воротах стоял Третьяк. Счёт стал 6:5 в пользу Канады. В последние тридцать секунд! Он ещё вспоминал, как он и Фил Эспозито плакали на арене.

– Да! Вот это были игры! А про кого-нибудь из советских игроков он говорил?

– Да! Про Александра Якушева. Сказал, что канадские тренеры на него засматривались, и, будь такая возможность, переманили бы за любые деньги в НХЛ. А Харламов его поразил скоростью и маневренностью… И… Как же он это выразил? Ну, типа, умной и хитрой техникой игры. Может, и ещё что-то интересное вспоминал, но я мог просто не понять.

– Слушай, парень! Это же здорово! Слушать историю хоккея из первых уст! Так, как её запомнили сами игроки…

Тренер глянул на часы, потом на Ватрушкина и спросил:

– Ну что? Готов приступить прямо сейчас?

Сергей задумался, потом нерешительно кивнул головой. И добавил:

– Только я без спортивной формы сегодня…

– Сейчас что-нибудь найдём! Не тушуйся! Это главное! Перфекционистом в хоккее быть не запретишь. Но только не на первых тренировках. Когда не получается… Когда дыхалки не хватает и хочется упасть… Или когда видишь, что у других выходит лучше… Надо сжать зубы, сомкнуть челюсти и продолжать… И ещё… Новичков зачастую гложет то стыд, то зависть. А иногда нападает самое худшее из зол: неуверенность в себе. Её надо просто раздавить таким беспощадным желанием победы над собой, а позже над противником, чтобы о ней и вспомнить-то было нечего. Вопросы есть?

– Вопросов нет.

– Тогда давай запишемся. Имя? Отчество? Фамилия?

– Сергей Сергеевич Ватрушкин.

Тренер смотрел на Серёгу недоверчиво. А, может быть, просто с удивлением.

– Так ты сын нашего Сергея Ватрушкина? Знаменитого защитника в любительском хоккее?

Сергей кивнул и опять покраснел.

– Слушай, парень! Ты можешь гордиться своей фамилией! Во-первых, редкая. Двадцати семейств с такой фамилией не наберётся по всей России. А во-вторых, известная в нашем городе! И не по количеству «лайков». А просто… Просто уважаем мы твоего отца! Настоящий дальневосточник и настоящий мужик! И профессия у него мужская.

Как только началась тренировка, Серёга всё понял про «три кита русского хоккея», о которых говорил Анатолий Тарасов. Первый же принцип оказался настоящим, показавшимся ему неподъёмным китом. И это была атлетическая подготовка.

Ребята не просто бегали, ходили по-утиному, делали кувырки через голову, прыгали со скакалкой и практиковали все виды прыжков. Они совершали какие-то неведомо сложные танцевальные па. Потом переходили к силовым упражнениям и чуть ли не жонглировали гантелями. Работали в спарринге. И опять бегали, прыгали, некоторые демонстрировали сложные гимнастические трюки. А в конце тренировки тренер, которого все звали коротко Иванычем, вывел ребят на пробежку по микрорайону. Это оказалось самым трудным для Ватрушкина. Он не мог заставить себя не думать о том, что прохожие думали о нём. Самом последнем и самом неспортивном в группе. Задыхаясь и проклиная своё решение, тренера Иваныча и спортивную выправку большинства ребят, Сергей решил затеряться в одном из переулков на маршруте. И просто исчезнуть. Насовсем…

Вдруг он почувствовал руку на своём плече. Это был Иваныч.

– Ты, Серёга, просто молодец! Обычно новички «отстают» от группы на первом пробеге по улице Камской, а ты только сейчас об этом задумался…

Серёга покрылся холодным потом. Неужели Иваныч умел читать мысли?

– За следующим поворотом тебя ждёт отец. Он думает, что для первой тренировки хватит. Хочет забрать тебя домой.

– Ещё чего! Я что – маменькин сынок с тренировки с папой сбегать…

С Серёгой второй раз за эти два дня произошло непонятное. Он наполнился такой злостью, таким желанием выиграть у себя самого, что рванул вперёд и даже не заметил поджидавшего за углом отца. Когда хоккеисты вернулись в школу, Ватрушкин младший не поверил своим глазам. Прямо следом за ним на спортплощадку прибежал Ватрушкин старший. Они обнялись с Иванычем, и тренер, показав в сторону Сергея младшего, поднял вверх ладонь с растопыренными пальцами.

– Все пять новичку! – громко крикнул он, и ребята захлопали.

Впервые в жизни Сергей понял, что такое сердечная боль. Потому что почувствовал острый, сладкий укол счастья. Прямо в сердце.