Текст книги "Мистер Солнечный Свет. Вторая часть"

– Жалкий щенок! Хотите нажить врага в лице Японии?

– Как именно? Скорее, это я могу сделать так, что Япония от вас отвернется.

– Вот как. Делайте что хотите, но помните: вам лучше поторопиться. Преступника-то вот-вот поймают. И что тогда? – злорадствуя, спросил Ванык.

Вместе со своими солдатами Юджин вернулся в посольство. Теперь он точно знал, кто виновник происходящего. Сомнений не было, все это устроил Ванык.

– Говоришь, что преступник – Ку Донмэ? – переспросил Юджин, когда они с Гвансу шли к кабинету.

Юджин в задумчивости остановился. Гвансу тоже не верил, что Джозефа убил местный якудза.

– Так они говорят. Но разве все это не странно? Ку Донмэ и раньше совершал убийства, но зачем им разыгрывать спектакль с задержанием?

– Потому что он ненастоящий убийца.

Гвансу спросил, почему он так думает. Интуиция Юджина подсказывала, что Донмэ ни при чем. В тот день, когда они с Гвансу были в порту, они встретили Донмэ. Тот первый подошел и поприветствовал их, словно был рад случайной встрече. Конечно, он возглавлял банду головорезов и за ним числится множество убийств, но у Юджина были основания полагать, что он не убивал миссионера и кто-то хочет им прикрыться.

– Настоящий убийца – Ким Енджу. С этого момента мы будем за ним следить. Паромы в Шанхай и Японию отплывают через пять дней. Если он все еще в Хансоне, мы должны найти его раньше.

Не кто иной, как Енджу убил Джозефа, и поведение Ваныка тому доказательство.

Юджин выстроил солдат, чтобы отдать приказ. Печаль по Джозефу была глубока, но времени скорбеть не было. Необходимо во что бы то ни стало отыскать убийцу.

– С этого дня мы начинаем разыскивать человека, который убил американского миссионера. – Юджин был как никогда серьезен и сосредоточен. – Вы все знаете, как выглядит Ким Енджу. Помните, что у него прострелена рука, поэтому он может вести себя неестественно. Я хочу, чтобы вы обыскали все места, где он может скрываться: опиумные притоны, дома кисэн[4]4
  Кисэн – корейские гейши.


[Закрыть], гостевые дома. Останавливайте и проверяйте каждого, кто выглядит подозрительно.

Солдаты крикнули: «Есть!» и поспешили выполнить приказ.

Глава 3
Тоска

В полицейской комнате для допросов, куда через окна с трудом пробивался уличный свет, стоял металлический запах. Привязанный к стулу Донмэ после многочисленных допросов был весь в крови. Он глубоко вздохнул и посмотрел на человека перед собой. Даже в таком состоянии Донмэ находил в себе силы с ненавистью смотреть на мучителя.

Услышав об убийстве американца в японском районе Чемульпо, он отправил своего ближайшего помощника разузнать, в чем там дело и не замешан ли в этом кто-то из его людей. Однако вскоре к Донмэ явились приспешники Хаяши и полицейские – с обвинением в убийстве. Они заявили, что очень обеспокоены тем фактом, что американца убили именно в японском квартале, и что они пришли с целью арестовать Донмэ.

Доказательств не было. Кроме того, они убили несколько человек из «Черного дракона», которые попытались помешать арестовать своего главаря. Дело приняло неожиданный и очень серьезный оборот. Донмэ оставил Юджо за главного, а сам пошел с полицейскими.

Допрос за допросом, пытка за пыткой, и все ради того, чтобы выбить из якудзы признание в убийстве, которого он не совершал. Но как бы ни было больно, Донмэ не доставил им удовольствия услышать то, что они хотели.

Судзуки, приспешник Хаяши, всегда считал Донмэ занозой, от которой необходимо избавиться. После того случая, когда он попытался оскорбить Хотару, а главарь «Черного дракона» помешал и вдобавок перерезал горло одному из его людей, Судзуки еще яростнее точил зуб на Донмэ. Однако его пугало, что после стольких пыток Донмэ смотрит на него без тени страха. К счастью, головорез был связан. Судзуки бы с удовольствием просто убил его, но по приказу Хаяши сначала ему надлежало услышать признание.

– До каких пор ты будешь упрямиться? Как вышло, что за день до убийства американца и после тебя дважды видели в Чемульпо? – спросил начальник полиции Кёнму.

У Донмэ не было сил, чтобы разговаривать, но он глубоко вздохнул и произнес:

– Сколько вам повторять? Я был там по делам.

– Что, дважды?

– Я так и сказал, разве нет? Я благороднее, чем вы думаете.

Первый раз он наведался в храм, следуя по стопам Эщин. Второй раз он встречался с американским инженером. Однако такая версия полицейского не устраивала, и он ударил по столу.

– Говори правду! Сначала ты разведал обстановку, а потом вернулся убить его! Так?

– Раз вы мне не верите, позвольте в подтверждение своей невиновности продемонстрировать вам, как именно я убиваю людей. Если бы это я прикончил того человека, его родная мать не узнала бы, а вы уж и подавно. Он был бы изуродован до неузнаваемости. – Говоря это, Донмэ был похож на разъяренного зверя.

Полицейский замешкался и отступил на шаг. Он понял, что Донмэ никогда не признается в преступлении, а потому решил вызвать свидетеля. Дверь в комнату скрипнула и открылась.

– Я все видела.

Свидетелем была Гвидан, работница гостевого дома «Глори». Видимо, ради денег она была готова продать даже свою совесть. Женщина подняла руку и указала на Донмэ, пока тот грустно улыбался.

– Он привел людей с мечами в порт и встретился с американцем. Тот человек был одет в миссионерскую одежду. Я даже видела, как он схватил его и поволок в темный переулок.

Донмэ онемел от возмущения. Он понял, что все было спланировано. Полицейский снова обратился к нему:

– Продолжишь все отрицать?

Затем в комнату для допросов вошел американский инженер железнодорожного транспорта, который презирал корейцев. В тот день в порту Донмэ встретился с ним, чтобы сообщить, что не собирается больше с ним работать. И вот, увидев своего бывшего «делового партнера» в комнате для допросов, американец сообщил, что уже очень давно с ним не встречался. Посмотрев на ехидно улыбающегося Судзуки, Донмэ нервно рассмеялся. Сегодня все были против него, твердо решив обвинить в убийстве, которого он не совершал.

– Вы только поглядите! И как это я дожил до такого спектакля!

Он чувствовал себя мухой, угодившей в паутину.

– Кто отдавал тебе приказы? Ты ведь на все готов ради денег, – наконец спросил полицейский.

– Так вот в чем дело! Если вы хотели услышать от меня имя заказчика, надо было сразу спросить, а не избивать меня до полусмерти. Чье имя вам назвать? Ли Ванык? Или Хаяши?

– Да как ты смеешь произносить его имя! Продолжай делать вид, что ничего не знаешь, а я тем временем перебью всех твоих людей и ту немую девку. – При упоминании имени Хаяши Судзуки пришел в ярость и ударил Донмэ по лицу. Тот потряс головой, сплюнул кровь, в его глазах читалось отчаяние.

– Одно я знаю точно: как только выйду отсюда, тебя первым проведаю. Тебя потом никто не сможет опознать. Изрежу твое лицо в клочья, – сквозь зубы произнес Донмэ, глядя на Судзуки.

Тот снова ударил его по лицу. Полицейский и все, кто был в комнате, молча наблюдали за происходящим.

– Ко Сахон.

– Что? – удивленно переспросил Донмэ.

Имя, известное каждому в Хансоне.

– Имя, которое ты должен назвать – Ко Сахон, – повторил полицейский.

Донмэ все больше запутывался в паутине.

В секретном письме императора содержалась просьба о финансовой помощи от правительства США. Таким образом, Чосон смог бы отказаться от японского кредита и встать на ноги. Однако письмо попало в руки Ваныка и не дошло до адресата. И теперь с его помощью он планировал надавить на императора. Ванык сотрудничал с Хаяши, для них обоих это была уникальная возможность добиться нескольких целей сразу. Во-первых, убрав с дороги Донмэ, они смогли бы реорганизовать хансонскую банду «Черный дракон», которая, по их мнению, больше верна своему главарю, чем Японии. Во-вторых, они смогли бы убедить министра Аллена в том, что император не в своем уме, и таким образом сделать Ваныка министром иностранных дел. Кроме того, Ванык стремился разрушить жизнь Ко Сахона, который пытался помешать его планам. В обмен на признание Донмэ Ванык пообещал Кёнму должность начальника охраны императора.

– Мы схватили всех твоих людей, и пока ты не назовешь это имя, мы каждый день будем убивать по одному. Тебе решать.

Впервые за все время руки Донмэ задрожали. Его люди были для него семьей, готовой всегда идти за ним. Что до Ко Сахона, то он был дедушкой Эщин.

Лицо Хины, стоявшей за стойкой регистрации в «Глори», было мрачным. Она уже знала, что Донмэ арестован. Знала и о том, что поймали почти всех его людей. Вечером с чемоданчиком в гостевой дом пришла Хотару. Хине не нравилась эта немая, она считала ее обузой для Донмэ, но все же предоставила ей комнату. Также Хина знала, что Донмэ обвинили в убийстве американского миссионера и теперь его пытали в полицейской комнате для допросов.

Хина вспомнила, как однажды Донмэ нес ее домой.

В тот день она зашла в лавку «Все, что душе угодно», а затем подделала подпись врача на отчете о вскрытии. День был полон обмана и неожиданностей. Она ненавидела своего отца и жизнь, на которую он ее обрек. Она столько лет пыталась найти мать – и все напрасно. Вечером Хина зашла в трактир выпить бокал вина и столкнулась там с Донмэ, который, как и она, пришел один. Немного поворчав, молодой мужчина присел рядом. Он рассказал ей, что искал в Чемульпо следы Эщин и собирался отправиться в храм, чтобы почтить память родителей девушки.

В тот вечер Хина опьянела первая, и Донмэ пришлось нести ее на спине до самого гостевого дома. На полпути Хина немного протрезвела и просто наслаждалась тем, что ее, как маленького ребенка, несут на закорках.

– Тяжело?

– Немного. Какой, должно быть, тяжелый груз у тебя на сердце.

– Ты пьешь, потому что время идет слишком медленно, а я пью, чтобы оно не летело с такой скоростью. Наверное, поэтому в подобных местах всегда есть клиенты.

– Возможно.

Больше Донмэ ничего не ответил на бормотания Хины у него за спиной. Для женщины спина мужчины была такой теплой, широкой и такой знакомой…

Отбросив эти воспоминая, Хина надела пальто. Как и Юджин, который был готов на все, чтобы найти убийцу, хозяйка гостевого дома была готова на все, чтобы помочь Донмэ.

Донмэ по-прежнему сидел связанный в полутемной комнате. Он нахмурился, увидев перед собой Хину, а затем улыбнулся.

– Неужели у владелицы гостевого дома есть связи даже в полиции? Или меня так избили, что ты мне мерещишься?

– Ты выглядишь намного хуже, чем я ожидала.

Конечно, Хина и раньше видела много крови. Но его кровь она видела впервые. Ей оставалось только догадываться, насколько жестоко его пытали. Она глубоко вздохнула и села на стул напротив арестанта. Ей нечего бояться, ведь она дочь Ваныка, но при виде измученного Донмэ ей стало не по себе.

– У меня так много врагов, что я уж и не знаю, на кого думать.

– Я понимаю. Можешь считать, что это сделал Ли Ванык.

– Тогда, может, у тебя получится привести его сюда? – шутливо спросил Донмэ, и Хина горько усмехнулась.

– Юджин Чхве сможет помочь. Он был близок с убитым американским миссионером. Он ведет расследование и уже несколько дней не появляется в «Глори». Кажется, он кое-кого подозревает. Доверься ему.

– Не уверен, ведь между нами столько всего произошло и ничего из этого не заканчивалось хорошо. Он не приходил ко мне. Не думаю, что у него есть желание меня спасать, – с горечью пробормотал Донмэ.

– А ты не думал о том, что он доверяет тебе?

– Если это так, тогда я не могу его ненавидеть.

Хина улыбнулась, потому что к Донмэ возвращалось чувство юмора. И все же ее беспокоило его будущее.

– С завтрашнего дня они будут с еще большей жестокостью тебя пытать. Сегодня они выяснят причину смерти, и, поверь, медицинское заключение сработает против тебя. Врач тоже в сговоре с Ли Ваныком.

Донмэ молчал, шутить ему уже не хотелось. Трудно сказать, сколько еще пыток он сможет выдержать. Больше всего пугала безысходность.

Юджин медленно закрыл глаза, а затем снова их открыл. Веки, казалось, налились свинцом. Все тело словно пульсировало и не хотело подчиняться, но Юджин продолжал идти. Каждая секунда была дорога, ведь он не мог упустить убийцу Джозефа.

Днем ранее он разложил у себя на столе в кабинете вещи из двести пятого номера, которые передала ему Хина, и принялся внимательно их разглядывать. Мешочки с опиумом, пачки сигарет и письма из провинции Хамгёндо. С той же печатью, что и на письмах Джозефа. Юджин прочел адреса на конвертах и открыл один из них. Внутри оказался фрагмент карты, и он немедля вскрыл остальные конверты.

Все письма предназначались для разных людей – Исаи, Педро и Лазаря, которые, как понятно из адресов, работали в аптеке, кузнице и пекарне. В каждом конверте было по фрагменту одной и той же карты.

– Исая, Педро и Лазарь. Паломники, которых Джозеф упоминал в письмах и которые одно время жили в Хамгёндо, – произнес он шепотом.

В Хамгёндо располагался миссионерский лагерь, где обычно останавливался Джозеф. Возможно, там можно будет узнать о том, чем он занимался в последнее время. Юджин направился в лавку «Все, что душе угодно» и попросил Ильсика провести расследование в Хамгёндо.

Оказалось, Ванык все продумал и хотел выставить Джозефа алчным американцем, который попытался нажиться на подделке императорского письма. Узнав об этом, Юджин пришел в ярость.

– Что вы тут делаете? – удивленно спросил Чонмун Юджина, который явился к нему в дом посреди ночи.

На лице Юджина застыло гневное выражение.

– Как вы можете закрыть расследование? Кто вообще придумал эту чушь про американца, подделавшего печать и письмо императора ради собственной выгоды? Ку Донмэ не виновен в его смерти.

Чонмун на мгновение растерялся, но затем взял себя в руки и строго произнес:

– Дело закрыто, и оно касается исключительно Чосона, так что прошу вас уйти. Даже если мы и скажем, что Ку Донмэ не причастен к убийству, ему все равно недолго осталось. Держитесь подальше от этого дела. Думаю, так бы хотел миссионер.

Юджин был больше не в силах сдерживать злость. Лично он мог терпеть оскорбления от своих недругов в Чосоне, но Джозеф такого отношения точно не заслужил. Он называл Юджина «великим и благородным», но для самого Юджина миссионер был самым благородным и честным человеком из всех, кого он знал. Джозеф доверял людям – и погиб от руки человека. Юджин не мог допустить, чтобы память о родном друге была осквернена.

– Не прикидывайтесь. Я намного лучше знаю, чего он на самом деле хотел. В тот день, когда он приехал увидеться со мной, улицы были переполнены, так как по ним шла императорская процессия. Он боялся опоздать на встречу и поэтому ушел до моего прихода. Император встретился с миссионером тайно, для того чтобы передать то самое письмо. – Голос Юджина дрожал от гнева. Он схватил Чонмуна за воротник рубахи и продолжил: – Он умер, пытаясь спасти Чосон. Вы не имеете права позорить его имя!

– Даже если в ваших словах есть истина, ничего уже не изменить, американец. Если не прекратите себя так вести, рискуете оказаться в опасном положении.

Чонмун пытался утихомирить Юджина, но эти слова только сильнее его разозлили. В его жизни было много потерь, но смерть Джозефа и тем более наглую ложь о нем невозможно было принять со смирением.

– Я рисковал, когда покинул Чосон и когда вернулся сюда спустя много лет. Ни единого дня в своей жизни я не чувствовал себя в безопасности. Американское посольство заберет Ку Донмэ. Расследование продолжится до тех пор, пока не будет восстановлено доброе имя Джозефа. Давайте проверим, хватит ли слабому Чосону сил помешать мне добраться до истины.

Юджин развернулся и направился к выходу со двора. Чонмун напряженным взглядом смотрел ему вслед. Уже то, что кто-то сказал вслух о беспомощности Чосона, казалось чиновнику угрозой.

На следующий день начальник полицейского участка положил перед Донмэ заявление, где было сказано, что он убил американца по приказу Ко Сахона. Начальник приказал одному из подчиненных развязать правую руку Донмэ, чтобы тот смог подписать заявление.

Донмэ с ухмылкой посмотрел на полицейского, подошедшего к нему, чтобы развязать руку.

– Когда развяжете мне руку, на своей шкуре почувствуете, что такое сожаление. Обещаю. Лучше уж вам сразу отрубить мне кисть, хотя у меня останется еще одна рука. Кажется, ситуация для вас безвыходная, – процедил он сквозь зубы.

Полицейский начал колебаться, и начальник прикрикнул на него. В этот момент дверь распахнулась и в комнату для допросов вошел Юджин с солдатами из посольства. Они появились как нельзя вовремя. Донмэ с улыбкой посмотрел на Юджина.

– Не думал, что вы так эффектно появитесь, господин.

– Вставайте. Идти сможете?

Хотя Донмэ больше не был связан и никто его не пытал, он по-прежнему находился в неволе – на складе американского посольства. Наблюдая за тем, как Донмэ растирает затекшее запястье, на котором еще виднелись следы от веревки, Юджин сел напротив.

– Сейчас я задам вам несколько вопросов. Почему ваши люди обыскивали комнату Кима Енджу в тот день?

– Лучше бы вы оставили меня в полицейском участке. Я даже успел к ним привязаться за то время, пока они надо мной измывались.

– С легкостью могу отправить вас обратно.

Донмэ внимательно посмотрел на Юджина и решил ответить на вопрос.

– Какой вы бессердечный. Он терся возле дома госпожи Эщин, поэтому я решил обыскать его комнату. Точнее, он спрашивал, принадлежит ли тот дом господину Ко Сахону, а ведь даже вы знаете, чей это дом.

При упоминании Эщин Юджин стал еще более серьезным.

– Кто вам это рассказал?

– Незаинтересованная сторона.

– Вы собираете информацию про госпожу Эщин?

– Вы нашли Кима Енджу?

– У вас в самом деле есть информатор?

Одни вопросы без ответов. Как и Юджину, Донмэ не терпелось найти настоящего преступника. Чтобы стать свободным, ему нужно было отыскать того, кто убил американца. Одно уже ясно точно: дедушка Эщин как-то связан с этой историей, иначе полицейский так настойчиво не требовал бы указать на него как на заказчика. Донмэ понимал, что опасность, которая грозила Сахону, возможно, грозила и Эщин.

– Когда я скрывался в Японии, у меня было несколько укрытий. Надежнее всех я считал одинокое селение, где жила одинокая женщина, то есть место, где можно незаметно появиться и откуда можно так же незаметно исчезнуть. В Чосоне лучшим убежищем для меня будет гостевой дом.

– Вы не отвечаете на мои вопросы. Я спросил, кто ваш информатор?

– Вам лучше найти его раньше моих людей. Как вы уже знаете, мои ребята убивают без лишних разговоров.

– Тогда вы должны мне помочь. Если он умрет, вы не сможете просто так уйти.

– Подумайте лучше о себе, а не о Киме Енджу. Будь я Ли Ваныком, не тратил бы время на поиски Енджу, а пришел бы сразу за вами.

Юджин удивленно поднял брови и поднялся.

– Американская армия будет охранять окрестности. Не делайте глупостей.

Ванык беспокойно ходил туда-сюда мимо книжных полок. Все пошло не по плану. Как только Докмун вбежал в комнату, Ванык тут же подскочил к нему.

– Ну что? Где Ку Донмэ? Что сказал Аллен?

– Он сейчас находится в американском посольстве, и министр Аллен… сказал, что не желает вас видеть.

Ванык выругался. Он вложил слишком большие деньги в их «взаимопонимание», а теперь, в такой важный момент, этот америкашка просто отвернулся от него. Докмун не знал, что сказать, чтобы успокоить Ваныка.

– Почему бы вам не встретиться с Хаяши и не обсудить дальнейший план действий?

– Думаешь, после всего этого он будет на нашей стороне? – крикнул Ванык, чье лицо исказилось от гнева.

«Они уже отправились убивать вас. Даже если это займет время… они обязательно вас достанут».

Даже перед лицом смерти глаза человека, сказавшего это Ваныку, не дрогнули. Проклятие, мучившее Ваныка так же сильно, как и нога, будет с ним до конца жизни. Он вспомнил слова умирающей женщины и вздрогнул. Совсем недавно Юджин пообещал ему, что, даже если уйдет много времени, он обязательно придет за ним. Он не мог прогнать из памяти образ Хиджин и ее пронзительный взгляд.

– Думаю, в этот раз я перешел дорогу не тому.

– Что?

– Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты нашел слабое место того американца из посольства. Родители, любимые женщины, да хоть домашние питомцы. Освободи людей Донмэ. Скажи, что есть возможность спасти их главаря.

Сбитый с толку Докмун переспросил, но Ванык смерил его строгим взглядом, мол, повторять он не намерен. Врагов следует уничтожать без промедления.

Паланкин Эщин проследовал по улице мимо гостевого дома «Глори». Она все еще помнила, как Юджин склонился над телом Джозефа перед полицейским участком и плакал. Этот образ по-прежнему стоял у нее перед глазами. Эщин тогда случайно проезжала мимо и, увидев Юджина, сразу же хотела выбежать из паланкина, чтобы поддержать его, но служанка не позволила совершить столь опрометчивый поступок у всех на виду.

Ее сердце разрывалось от мысли, что кто-то мог так жестоко поступить с Джозефом, который был для Юджина семьей. Хотя в полной мере она не представляла, как много этот человек для него значил, она чувствовала боль как свою.

Эщин скучала по Юджину и хотела быть рядом, хоть и понимала, что не сможет его утешить.

Прошло уже несколько дней, и сейчас, проезжая мимо «Глори», она заметила на террасе Юджина красный флюгер. Тот самый, что он когда-то подобрал у аптеки. Девушка сразу же решила отправиться туда – проверить, нет ли для нее весточки. Подойдя к шкафчику, где они оставляли друг другу письма, она обнаружила послание и раскрыла его дрожащими руками. Читая, она, казалось, слышала низкий, серьезный голос Юджина, пропитанный глубокой печалью.

Не знаю, слышала ли ты о случившемся. Если да, то, скорее всего, очень волнуешься. Я обещаю, что справлюсь, не стоит сильно обо мне беспокоиться. Забудь хотя бы на время о своих тревогах и всегда оставайся такой же красивой.

Знакомство, рукопожатие, объятие, а за ними, похоже, идет тоска. Ты проехала мимо гостевого дома на ярмарку, но я еще долго стоял на террасе и смотрел тебе вслед.

I miss you. Ты быстро учишься и, думаю, уже знаешь значение этой фразы.

– Я тоже скучаю, – прошептала Эщин.

Она держала письмо в руках, а по ее щекам скатывались слезы. В письме Юджин просил ее не беспокоиться, но разве это возможно, если она догадывалась, что2 он сейчас испытывает, сколько печали в его сердце. Зима заканчивалась, природа ждала весны, однако казалось, что даже весна в этом году будет намного холоднее обычного. Эщин принесла с собой перчатки, которые ей когда-то дал Юджин, и положила их в шкафчик – пусть ему будет тепло в эту холодную пору.

Сахон стоял на крыльце своего дома и, нахмурившись, смотрел на человека, вошедшего в ворота. Юджин уверенно подошел к старику, снял шляпу и учтиво склонил голову. Слуга беспокойно поглядывал то на Сахона, то на Юджина и наконец сказал:

– Господин, он из американского посольства.

– Я капитан Юджин Чхве из морской пехоты США. Тот, кто замешан в недавнем убийстве американца, не так давно находился рядом с вашим домом, поэтому, если вам нужна защита, я могу ее обеспечить.

– Мужчина, который был тут, американец? – холодно спросил Сахон.

– Чосонец, – спокойно ответил Юджин.

– Тогда с чего бы американцу защищать мой дом?

– Потому что Чосон его защищать не будет.

Сахон молча посмотрел на Юджина, который не избегал его взгляда. На нем была военная форма, и он смотрел старику прямо в глаза. Дед Эщин не мог скрыть своего беспокойства.

– Я знаю, о чем вы говорите. Вместо того чтобы принять ваше предложение, пора принять тот факт, что Чосон отвернулся от меня. Забирайте своих солдат и покиньте мой дом.

Прямота, с какой Сахон говорил, напоминала манеру речи Эщин. Помолчав несколько секунд, Юджин поклонился и сказал:

– Прошу меня простить. Надеюсь, вы усилите охрану вокруг дома.

Юджин вышел, сел на лошадь и приказал солдатам следовать за ним. Послышались тяжелые размеренные шаги. Американского посла не оставляло беспокойство за Эщин.

В стране, где умер Джозеф, Юджин по-прежнему был чужестранцем. Тем не менее он не мог оставаться в стороне. Даже сейчас, когда его сердце разрывалось от тоски, он волновался за безопасность Эщин и хотел увидеть ее.

Там, за невысокой стеной вокруг дома Сахона, мимо которого сейчас проезжал Юджин, во дворе стояла запыхавшаяся Эщин. Больше всего на свете он хотел в этот момент увидеть именно ее. И увидел. Юджин ненадолго остановился. Не зная, когда им двоим вновь удастся встретиться, они неотрывно смотрели друг на друга. Глаза девушки были полны печали. Все, что им оставалось, – несколько безмолвных секунд, пока Юджин не пришпорит коня и солдаты не двинутся дальше. Дорогой ей человек был невредим, и на сердце у девушки стало полегче.

Юджин махнул Эщин. На его руках были перчатки, которые она оставила в аптеке. Затем он отвернулся и вместе со своим небольшим отрядом скрылся за поворотом.

Все, что осталось у Эщин, – это письмо, где Юджин говорит, что скучает. Он знал, что в доме Сахона ему не будут рады, но все же пришел, так как волновался о девушке. Пусть так, но они все-таки увиделись.