Текст книги "Мистер Солнечный Свет. Вторая часть"

Однако Юджин и Донмэ его радости не разделяли.

– Но весь вечер говорите только вы, – возразил Юджин.

– И вы не один, кто обучался в Японии, – добавил Донмэ, но Хисона это нисколько не смутило.

– А еще я очень хороший оратор.

Донмэ с Юджином сидели и слушали Хисона, разглагольствовавшего о том, что он наконец понял, в чем его призвание и чем бы он хотел заниматься. Однако терпение было уже на исходе, им обоим хотелось поговорить о чем-нибудь другом. Меж тем молодой человек продолжал:

– А, совсем забыл вам сообщить, что я собираюсь издавать газету.

Донмэ усмехнулся словам Хисона:

– Лучшее, что вы можете печатать, – некрологи.

– Вы обанкротитесь. Вам даже заголовки не даются, – добавил Юджин.

Донмэ никогда не видел, какие заголовки пишет Хисон, но решил поддержать американца и кивнул.

– Не лучше ли вместо кричащих заголовков сосредоточиться на правде и фактах? Большинство газет издаются и на корейском, и на китайском, но я планирую писать только на корейском, – спокойно ответил Хисон.

Юджину стало не по себе, когда Хисон сказал слово «корейский», поэтому он решил сменить тему, а поэтому поинтересовался у Донмэ, не охотится ли он на кого-нибудь в последнее время. Донмэ понял намек и с загадочным видом ответил, что ищет мужчину, который постоянно кашляет. Только он это произнес, как Хисон нарочно закашлял, думая, что речь по-прежнему идет об Эщин, как и тогда, когда он захромал, чтобы отвести от нее подозрения. Юджин и Донмэ расхохотались.

Посидев еще какое-то время, они покинули заведение и побрели по залитой лунным светом улице. Они просто шли вместе, не друзья и не враги. Морально поддерживать друг друга или преследовать им не было нужды, поэтому каждый просто шел своей дорогой. Молчание затянулось, и Хисон начал восхищаться яркой луной в ночном небе. Донмэ с Юджином тоже подняли головы, но ничего не сказали. Луна была действительно ярче, чем в последние дни.

Вдруг подул ветер, и в воздухе начали кружить и падать на землю цветочные лепестки. Хисон протянул руку, и пара лепестков упала на его ладонь.

– Весна наступила, – пробормотал еще не до конца протрезвевший Хисон.

Весенняя ночь. Снежная пора миновала, и недавний дождь возвестил о смене времени года.

– Сегодня вокруг меня все, что мне нравится. Не могу сдержать восторга, когда смотрю на такие, по сути, бесполезные вещи. Весна, цветы и луна.

Весеннее настроение этой лунной ночи теперь передалось и Юджину с Донмэ, которые остановились и завороженно смотрели на цветущее дерево.

Все трое были настолько разными, но шли одним путем.

– А вы можете на лету разрубить лепесток пополам? – спросил Хисон у Донмэ.

– Могу разрубить пополам вас. Вы как предпочитаете, по вертикали или по горизонтали? – ни секунды не думая, ответил тот.

Хисон разочарованно покачал головой.

– Вы слишком жестоки. А сможете попасть в лепесток из пистолета? – не унимался молодой человек.

– До или после того, как Ку Донмэ разрубит вас пополам? – уточнил Юджин.

Хисон лишь улыбнулся.

– Какая красивая метафора… Каждый раз, находясь рядом с вами, я могу умереть. Сегодня причиной моей смерти стала бы красота.

Зима сдала свои позиции, и в мрачный Чосон пришла весна. Лед на реке таял под теплыми солнечными лучами. Во дворах и на холмах распускались цветы, даже на острове, где были похоронены родители Юджина. Теперь место их упокоения принадлежало ему.

Несколько дней назад Чонмун попросил Хину устроить ему встречу с Юджином. Именно помощник императора пытался убить посла руками «Армии справедливости». Несмотря на это, он все же решил поговорить с Юджином, так как знал, что у американца нет других вариантов, кроме как встать на сторону Чосона. После всего произошедшего Чонмун понял, что Юджин не желает смерти ни Ынсану, ни бойцам «Армии». Кроме того, теперь он был уверен, что американец не откажется помочь, если это будет необходимо.

Поскольку Ванык все-таки занял место министра иностранных дел и собирался нанести следующий удар, чтобы захватить власть, Чонмун еще раз предложил Юджину стать инструктором в Императорской военной академии. Незадолго до этого император лично посетил гостевой дом «Глори» и предложил Юджину эту должность, но тогда он отказался. Однако сейчас согласился, ведь если это продлит жизнь Ынсану и Эщин, то в конце концов оно того стоит. За это американец попросил подарить ему участок земли, где похоронены его родители.

Глядя на полевые цветы, озаренные лучами закатного солнца, Юджин думал о матери. Однажды она сказала ему, что в следующей жизни она хотела бы переродиться цветком, который будет цвести во дворе дома Юджина и напоминать о ней.

– Все это время ты цвела здесь. Стоит ли мне построить здесь дом? – пробормотал он, глядя на полевые цветы, которые качались на весеннем ветру. И снова сердце сжалось от тоски по матери.

«Использую весну как предлог, чтобы узнать, как ты поживаешь».

«Хочу спросить у тебя кое-что. Как именно выглядят цветы сливы? Я собираюсь использовать цветы как предлог, чтобы увидеться с тобой».

С наступлением весны расцвели и чувства Юджина и Эщин. Они все чаще обменивались письмами. В апреле зацвели сливовые деревья. Мужчина и девушка шли вдоль реки и любовались цветением, а маленькие белые лепестки, словно снег, падали им под ноги. Лицо Эщин светилось радостью.

– Цветок сливы изображен на гербе императорской династии. У сливового дерева длинная история, и оно упоминается во многих исторических документах. Но почему тебя вдруг заинтересовали эти цветы?

– Мне любопытно узнать, что такого особенного в этих цветах, что их даже упомянули в подписи к фотографии, которую я забрал у Енджу. Я показывал тебе ту фразу с обратной стороны: «В день, когда распустились цветы». – Сделав небольшую паузу, Юджин продолжил: – Прости, но мне пришлось ее сжечь. Думаю, лучше оставить их лица и имена в тайне.

– Не волнуйся, они навсегда останутся в моем сердце. Спасибо.

Юджин посмотрел на Эщин, которая слегка улыбнулась, показывая, что не осуждает его за этот поступок.

– Мы посмотрели на цветы, что теперь будем делать? Рукопожатие, объятия, тоска или продолжим любоваться цветами?

– Предлагаю отправиться на рыбалку, – ответил Юджин первое, что пришло в голову.

Изначально он планировал, что они с Эщин погуляют, любуясь цветами. Девушка была озадачена его ответом, но затем улыбнулась. Неважно, что они будут делать, главное, что они будут делать это вместе.

Они плыли в лодке и забрасывали удочки. Дул теплый весенний ветерок. Юджин осторожно взял руку Эщин в свою. Девушка нежно улыбнулась ему, словно это лучший подарок, который он мог ей преподнести. Им обоим хотелось, чтобы это мгновение не кончалось никогда. Их разговоры и задорный смех Эщин уносил ветер вдаль по реке.

Они были невероятно счастливы.

Чистая вода реки переливается,

словно все дно устлано нефритом.

Мы причалили нашу маленькую лодку

там, где цветет лотос.

Чтобы встретиться с тобой,

мне пришлось перелезть через стену.

Кто-то заметил меня,

и полдня мне было стыдно за себя.

Эщин прочла стихотворение Нан Сольхон[5]5
  Нан Сольхон (1563–1589) – корейская поэтесса и художница эпохи Чосон.


[Закрыть] «Песня о сборе семян лотоса». Ей казалось, что сейчас она самый счастливый человек на земле.

Глава 6
Плохое предчувствие

Юджин вернулся в гостевой дом. Сегодня в посольство приходила мать Хисона. Встав на колени, Хосон протянула Юджину драгоценную подвеску-нориге, умоляя не вредить ее сыну. Он был потрясен поступком женщины. На мгновение перед ним предстал образ его собственной матери, лежащей во дворе деда Хисона и умоляющей сохранить жизнь ее сыну. Оказывается, даже такие бессердечные существа однажды способны стать любящими людьми.

После ухода Хосон Юджин еще долго смотрел на подвеску, погруженный в свои мысли. Однако стук в дверь вернул его в реальность. Открыв дверь, он обнаружил за ней Хисона.

– Я заметил, что вы неплохо обрабатываете раны. А душевные раны вы лечите? Не удивлюсь, если да, ведь вы очень загадочный человек. Пожалуйста, помогите мне кое в чем разобраться.

Хисон зашел в комнату и начал осматриваться. Юджину стало не по себе.

– Это украшение, почему оно здесь? Оно принадлежит моей матери. – Хисон выглядел озадаченным. Если его мать и Юджин как-то связаны, наверняка когда-то в прошлом между ними произошло нечто неприятное.

Юджин стал серьезнее.

– Когда у вас день рождения? – нарушив молчание, спросил он.

– Почему вы спрашиваете?

– Хочу узнать, в какой именно день умерли мои родители. Я не помню точную дату из-за того, что не спал несколько дней, пока пытался убежать от охотников за рабами, отправленных за мной твоим дедом.

Юджину было важно знать дату, она многое для него значила.

Хисон онемел от удивления и просто молчал.

– Когда у вас день рождения? – снова прозвучал вопрос.

– Семнадцатого апреля тысяча восемьсот семьдесят первого года. Что еще вы хотите узнать?

– Полагаю, что теперь знаю больше, чем вы.

Холодный ответ Юджина был правдой. Хисон грустно кивнул и вышел за дверь.

Позже, сидя в своем номере, Хисон почувствовал, что больше не может слушать тиканье часов в тишине. Он больше не может прятаться от правды или просто затыкать уши. Что бы ни случилось в итоге, он готов был узнать правду, какой бы она ни была.

Молодой господин пожелал встретиться с человеком, который прислуживал их семье – с Джончоном. Он встретился с ним на заднем дворе «Глори» и задал вопросы, которые волновали и даже мучали его уже очень давно. Он понимал, что рано или поздно придет время их задать. Когда он спросил, что произошло в день его рождения, лицо Джончона помрачнело, поскольку он прекрасно помнил тот день во всех подробностях.

Старик с опаской начал рассказывать о том, что случилось:

– Тот человек – сын рабов, которые прислуживали вашей семье в то время, когда ваш дедушка был еще жив. Господин Ким хотел продать его мать другому господину, а его отца забили насмерть. Затем начали избивать мальчика, поэтому его мать схватила вашу маму, которая носила вас под сердцем. После того, как рабыня убедила сына бежать, она прыгнула в колодец и утонула. Мальчик был свидетелем всего этого, но ему удалось сбежать, и теперь он вернулся в Чосон мужчиной, за которым стоит очень сильная страна.

До сих пор история Юджина была загадкой для Хисона. Однако правда оказалась даже более ужасной, чем он предполагал. У молодого человека закружилась голова и взгляд затуманился. Некоторое время назад, когда он разговаривал с Юджином, тот посоветовал ему не жаловаться на свои проблемы, ибо он ничего не знает о том, что пережили другие, поэтому рискует показаться жалким.

На глазах у Хисона выступили слезы, но он сдержал их, так как был уверен, что не имеет на них права.

Донмэ видел, как Джончон с Хисоном разговаривают во дворе «Глори».

– Вот как, – пробормотал он, когда бывший слуга пересказал ему разговор. – Значит, он был рабом. Я даже не подозревал, что этих двоих связывает такая трагичная история.

Он едва заметно улыбнулся. Теперь у него с Юджином было больше общего и он испытывал товарищеские чувства к человеку, который когда-то был рабом, а сейчас считался в Чосоне иностранцем, чужаком.

Вопреки договоренностям между семьями брак между Хисоном и Эщин так и не был заключен, но надежды на это не угасали. Сахон очень торопился выдать внучку замуж. Хосон заверила мужа, что Юджин не тронет их сына, и Анпхён отправил семье Ко с посыльным официальное письмо.

Узнав об этом, Эщин немедля побежала в комнату дедушки и встала перед ним на колени.

– То, что я сейчас скажу, может вас удивить, но я больше не могу держать это в тайне. Я не выйду замуж и буду жить одна.

Эщин решила напрямую заявить о своих намерениях, не прибегая к оправданиям, так как они все равно не помогут. Сахон нахмурился. Он знал, что может услышать от внучки нечто подобное, но не знал, что она будет настолько тверда в своем решении.

– Самая большая нелепость, какую я только слышал.

– Я долго и тщательно это обдумывала.

– Разве я спрашивал, о чем ты думаешь?

– Вы должны были быть готовы к такому, когда приставили ко мне охотника Джана. Хотите, чтобы я потратила свою жизнь на вышивку и каллиграфию? Я не смогу так жить. Я уже слишком далеко зашла, чтобы сейчас отступить.

Он отправил ее к Сынгу, чтобы она научилась постоять за себя, а не для того, чтобы она решила посвятить себя спасению Чосона, как и ее отец. Сахон не видел другого выхода, как только поспешить со свадьбой. Надо было удержать Эщин от падения в пропасть. Рядом с ней должен быть кто-то, кто ее защитит. День, когда он покинет этот мир, приближался, поэтому следовало поскорее устроить судьбу внучки.

– Ни одна девушка из знатной семьи Чосона никогда не жила одна, отказавшись от брака, нарушая все традиции нашей страны. Ты думаешь, я позволю людям смеяться над нашей семьей?

– Я готова отказаться от всего, если так будет нужно. Лучше уж быть изгоем.

– Как ты смеешь говорить подобное своему дедушке? Я не могу позволить тебе жить, как ты хочешь! – прокричал Сахон.

Эщин стиснула в кулаке ткань юбки. Спасение Чосона не являлось единственной причиной ее отказа от замужества. Она помнила теплую ладонь Юджина, сжимавшую ее кисть, и то, какой счастливой она себя чувствовала тогда в лодке. Она не могла предать Юджина – он единственный, кто принял ее стремления и цели и был готов пройти с ней этот путь.

– Мое сердце принадлежит другому мужчине. И я пойду с ним рука об руку и не выйду за другого.

– Я мог бы принять все, кроме этого. Ты могла бы убедить меня, найти другие оправдания. Но как ты посмела сказать мне подобное!

Сахон был в ярости, но Эщин не боялась, она скорее умрет, чем выйдет замуж за Хисона. Если ей не суждено прожить жизнь рядом с Юджином, она останется одна – других вариантов будущего для нее не существовало.

– Хотя что удивляться? Я сам виноват! Дал тебе слишком много воли, разрешил выходить из дома и гулять, где тебе вздумается. Все в этом доме были слишком снисходительны к тебе, поэтому такое и произошло. Немедленно заприте ее слуг в сарае!

– Дедушка!

Сахон проигнорировал ее отчаянный крик.

Слуг заперли, а Сахон оставался непреклонен, что бы ни говорила ему Эщин. В итоге она встала на колени перед ним во дворе и просила простить ее. Все слуги собрались вокруг молодой госпожи, а она продолжала сидеть на земле, чувствуя безысходность.

Позже у дома Эщин появился Хисон и, увидев девушку, сидевшую на коленях, подошел к ней и тоже опустился на колени рядом с ней.

– Я не знаю, в чем вы так провинились, но понесу наказание вместе с вами.

Эщин удивленно посмотрела на молодого человека. В его руках было официальное письмо о свадьбе, отправленное Анпхёном, которое он перехватил по дороге сюда у посыльного. Увидев письмо, она поняла, почему Хисон пришел к ее дому и ни о чем не стала его спрашивать.

Солнце садилось, а двое молодых людей по-прежнему сидели на коленях во дворе дома. Невестка Сахона вошла в комнату и посетовала на поведение Эщин. Хотя Хисон был воспитанным и образованным молодым человеком, в недавнем разговоре с Сахоном ему пришлось соврать, чтобы расторгнуть договор между семьями, и сказанное им очень беспокоило дедушку Эщин.

Время тянулось медленно, ноги начали неметь. Эщин посмотрела на Хисона и сказала:

– Вам лучше уйти. Мою вину нельзя с кем-либо разделить.

– Что же такого непростительного вы сделали?

– Я сказала дедушке, что не выйду замуж и мое сердце принадлежит другому мужчине. Однажды вы спросили меня об этом. Все верно, я впустила в свое сердце другого мужчину. Я готова рисковать всем ради него. Я не собираюсь отступать и уж тем более жалеть об этом.

Такого ответа Хисон не ожидал и искренне пожалел, что спросил. Однако он не спросил, кто этот мужчина, ведь ему казалось, что ответ он уже знает. Эщин так искренне улыбалась Юджину. Хисону было больно от этого, ведь он любил ее.

– Простите меня. Надеюсь, вы встретите девушку куда лучше, чем я. Помолвка, которая не закончилась свадьбой, является позором лишь для девушек, но не для юношей.

– Не знаю, считается ли это, но я встречался со множеством женщин.

– Мой проступок куда хуже.

Хисон чуть заметно улыбнулся.

– Я давно знаю, что ваше сердце принадлежит другому мужчине, но, даже зная это, я ничего не мог сделать.

Теперь чувства Хисона ничего бы не изменили. Эщин не собиралась выходить за него замуж, и сейчас она стояла на коленях, чтобы вымолить это право. Официальное письмо Анпхёна о свадьбе было бесполезным. Он достал его и обратился к Эщин:

– Письмо о нашей свадьбе от моего отца. Коли так, ничего не поделаешь, мне придется поступить действительно плохо.

– Что вы имеете в виду?

Хисона печалило нежелание Эщин выйти за него замуж, но, поскольку не они сами выбрали этот путь, такое поведение было естественным. Он глубоко вздохнул и на секунду закрыл глаза, затем снова их открыл. Хисон по-прежнему видел перед собой красивую, невинную девушку, и его отношение к ней было трепетным. Однако у него у самого было много грехов. Он был слабым, нерешительным, в какой-то степени небрежным и всегда убегал от проблем, но сейчас он твердо решил действовать правильно, по совести.

– Есть всего два способа полюбоваться на цветы. Ты либо срываешь их и ставишь в вазу, либо отправляешься на их поиски. Сейчас я выбираю второе. Этот путь непростой, он не обещает скорых радостей и удовольствий… Почему вы не доверились мне, ведь я обещал, что все улажу?

– Ваш отец отправил письмо, и я должна была срочно что-то предпринять.

– Поступая так безрассудно? Не нужно было ничего предпринимать в одиночку.

– Так «поступить действительно плохо» не относится к свадьбе?

– Я отменю помолвку. Посмотрим, какое наказание меня за это ждет.

Эщин ничего не ответила. Молодой человек тоже молчал. Ей было совестно, оттого что она еще недавно осуждала Хисона, а теперь он сидит рядом и готов помочь. Она знала, что его печалило ее равнодушное отношение и желание разорвать помолвку. Девушка решила извиниться перед ним:

– Простите меня!

– Мне не за что вас прощать. Сейчас вам лучше подумать о себе, – ответил Хисон. – Как только помолвка будет разорвана, у вас начнутся неприятности.

– Я к ним готова.

– Вы можете дать мне немного времени? У меня есть одно дело, но как только я все улажу и как только вы будете готовы, я помогу вам стать сильной и самостоятельной женщиной. Доверитесь мне?

Девушка чуть заметно кивнула, а на лице Хисона появилось горькое выражение.

– Мог ли я знать, что получу от вас только такое согласие…

Несколько минут спустя к Хисону подбежал слуга, работающий в доме его родителей. Молодого хозяина долго не было, и тот начал волноваться. Когда слуга спросил, что произошло, Хисон стал еще грустнее.

– Я все сообщу своим родителям позже, поэтому скажи им, что я вернулся в гостевой дом. То, что ты сейчас увидел, должно остаться между нами, тебе понятно?

Слуга кивнул и поспешил удалиться. Эщин предложила Хисону пойти с ним, ведь он не обязан с ней тут сидеть.

– Давайте сначала покончим с вашим наказанием и с наказанием ваших слуг. Старшим по душе убедительные оправдания. Подыграйте мне.

Сказав это, Хисон махнул рукой, и одна из служанок поспешила к нему. Он прошептал ей, чтобы, как только он упадет в обморок, она закричала. Затем он обернулся к Эщин и попросил ухватить его за руку, чтобы он слишком сильно не ударился, когда будет падать. Кто знает, возможно, это первый и последний раз, когда он сможет ее коснуться. Хисон закатил глаза и упал.

– Госпожа! Госпожа Чо! Молодому господину стало плохо! – закричала служанка.

На эти звуки невестка Сахона выбежала во двор. Остальные слуги столпились вокруг Эщин и Хисона. Глядя на все это, женщина тяжело вздохнула.

– Мужчина не должен быть таким слабым. Дольсу, отопри сарай и пошли Хаман в аптеку. А Хэнран пусть отнесет его в дом.

Сказав это, госпожа Чо ушла. Хисон приоткрыл глаза и подмигнул девушке. Эщин поблагодарила его, а он лишь улыбнулся и снова закрыл глаза.

Юджин узнал от преподавательницы английского, что Эщин не появлялась на занятиях уже довольно долгое время. Он забеспокоился и под предлогом покупки лекарств решил отправиться в аптеку. Однако их ящичек для писем был пуст, и Юджин вернулся в «Глори», купив в аптеке несколько мешочков с лекарственными травами. С мрачным видом он стоял у стойки регистрации, чтобы получить ключ от комнаты. В этот момент вошел Хисон, сжимавший в руках красный конверт с письмом отца.

– Забавно, сегодня я тоже собирался в аптеку.

– Вы не здоровы?

– У меня все болит, и сегодня мне стало еще хуже. Однако то, что плохо для меня, может оказаться радостной новостью для вас.

Юджин не понимал, о чем говорит Хисон, и нахмурился. Тот продолжал:

– Во-первых, теперь я знаю столько, сколько и вы. Я знаю, что совершила моя семья и какое горе постигло вашу. Но я пока не собираюсь извиняться.

– Мне это и не нужно.

– Отчего же? Потому что считаете меня таким же, как мой дед?

– Потому что рано или поздно вам все равно придется извиниться, даже если и не передо мной.

После того как Хисон потерял Эщин, он должен был ненавидеть Юджина, но не мог. И дело не в том, что сделала его семья с семьей Юджина, а в том, что он был достаточно образованным и понимал, почему Эщин отдала свое сердце другому.

– Вы сказали «во-первых», значит, будет еще и во-вторых?

Хисон на секунду задумался, а затем ответил:

– Во-вторых, я всегда последним узнаю новости о молодой госпоже, но в этот раз я обошел вас с Донмэ. Но я вам ничего не скажу, так как хочу, чтобы вы были последним, кто узнает об этом, – сказал Хисон и, хромая, стал подниматься по лестнице. Сегодня он в последний раз может притвориться женихом Эщин. Юджин, ничего не понимая, просто смотрел вслед удаляющемуся молодому мужчине.

Хина подошла к стойке и вручила Юджину ключи от его комнаты. Мужчина протянул ей мешочки из аптеки и попросил передать их Суми.

– А мне?

Юджин растерянно посмотрел на Хину, затем ответил, что она может оставить себе половину, если пожелает. Заметив его смущение, хозяйка «Глори» усмехнулась, и в этот момент Юджин вспомнил о том, что ее не удивила Эщин, одетая в мужской костюм. Однако пока он решался спросить ее об этом, она как будто прочитала его мысли.

– Ваш таинственный друг… Полагаю, вас с ним связывает взаимовыгодная дружба. Думаю, вам любопытно узнать, откуда я его знаю.

– Верно. Я был поражен, что вы не удивились друг другу при встрече.

– Похоже, ваш близкий друг скоро выходит замуж.

Спокойное выражение лица Юджина стало вмиг напряженным. Хина не ожидала такой реакции.

– Сегодня в руках у господина Хисона было официальное письмо от семьи жениха к семье невесты.

– Порой я забываю, что мой друг помолвлен, – пробормотал Юджин.

Хотя он знал о договоренностях между семьями Ко и Ким, эта новость была словно удар в самое сердце.

Юджин зашел в свой номер и сел на кровать, не снимая пальто. Даже если бы он остался в Чосоне, он не смог бы стать частью жизни Эщин, но для счастья ему было бы достаточно просто быть рядом с ней. Он знал, что Эщин хотела того же. Он вспомнил, как они шли рука об руку во время прогулки.

В открытое окно задувал ночной ветер. Словно шум волн, он нарушал ночную тишину. Юджин вспомнил их маленькое путешествие к морю. Глядя на восходящее из-за морского горизонта солнце, они сидели рядом и разговаривали, словно ничего больше вокруг не существовало.

– Однажды ты спросил меня о моей помолвке. Сказать честно, я никогда не относилась к ней серьезно, но ты заставил меня задуматься. Что будет, если я ее разорву? Я могу все потерять и от меня отвернется даже моя семья. Тогда я уеду в Шанхай. Но даже там я должна буду придумать план, как спасти Чосон. Возможно, мне удастся встретиться с товарищами моего отца.

– А что буду делать я?

Он провел так мало времени со своей матерью, и теперь он был не готов потерять Эщин. Юджин попытался скрыть свою печаль за шутливым тоном.

– Возможно, вернешься в Америку? Я не могла включить тебя в свой запасной план, потому что не знала твоих намерений до сегодняшнего дня. Вот так.

Голос Эщин и шум волн в тот день отдавались эхом в ушах Юджина.

Сидя в тишине у себя в комнате, Эщин думала только о Юджине. Слезы текли по щекам девушки, пока она перечитывала его письма. Затем она отложила их и выглянула в окно. Увидела, как ветер уносит лепестки вдаль, в объятия ночного неба, но даже эта красота не могла ее утешить. Она скучала по нему, по его рукопожатию, по объятиям.