Текст книги "Укрощение горца"

– Энос! – воскликнула Сорча. – Не давай волю языку при гостье.

– Прошу прощения, – пробормотал старик. – Но это правда.

Нора молча ела и думала об одиноком человеке в лесу.

Как трудно жить с чувством вины? Она не представляла себе этого.

Поев и сменив одежду, она покинула хозяев и отправилась искать Эвана. За коттеджем узкая тропинка вела в лес. Искать Эвана не пришлось – она сразу услышала стук топора.

Заметив Эвана, Нора застыла на месте – он был до пояса гол. Его мокрое от пота тело сверкало при лунном свете. Он был красивый, мужественный, сильный.

Увидев ее, Эван громко выругался. Иного приветствия Нора и не ждала.

– Если вы ищете эль, то он в доме.

– А если я хочу извиниться?

– Я не настроен выслушивать вас, – ответил Эван, продолжая рубить дрова.

– Пусть так, но я хочу сказать вам, что очень сожалею, что нагрузила вас своими проблемами, тогда как у вас и своих полно, и они гораздо серьезнее.

– Что вы знаете о моих проблемах?

– По правде сказать, ничего. Но вы очень печальны. Мне нужно было оставить вас еще в пещере.

– Да, вы должны были это сделать, но не сделали.

Нора смотрела на него как завороженная, на то, как он собирал нарубленные поленья и укладывал их рядами.

Эван вытер рукой пот с лица.

– Вам правда это помогает? Неужели эль облегчает страдания?

– Зачем вам знать?

– На тот случай, если я не попаду в Англию и мне придется выйти замуж за Райана. Я как раз думаю о том, как бы облегчить себе жизнь – не хочу жить с этой жабой.

Эван в три удара топора повалил дерево. Подождав, пока оно рухнет, он наконец сказал:

– Вы когда-нибудь видели мужчину, с которым помолвлены?

– Конечно, много раз.

– И что, он действительно невыносим?

Нора вздрогнула от одной только мысли о Райане. Она никогда не бывала с ним наедине, это правда, и не совсем была уверена, что он хочет на ней жениться, поскольку они не питали каких-либо добрых чувств друг к другу. Скорее, наоборот.

– Вы не представляете до какой степени. Он животное. Ему нужен только мой кошелек. Когда я говорю с ним, то он отворачивается от меня. – Нора горестно покачала головой. – Как я жалею, что я не мужчина! Мне тогда не пришлось бы всю жизнь прятаться.

– Не судите, да не судимы будете.

– Я знаю, но во всем этом нет никакого смысла. Вот вы сами можете определять свою жизнь и все же не делаете этого. Я же, наоборот, должна жить по чьей-то указке. А сейчас я не могу вернуться назад. Я привыкла идти до конца.

– И всегда вам это удается?

– Когда как… – Нора вздохнула. – Хорошо, если слуги, что меня сопровождали, не будут наказаны, а вы не отдадите меня отцу, если я скажу, кто он.

Эван призадумался. Он никогда не представлял себе, каково это – быть женщиной. Свою свободу он считал данной ему по праву. Ему не нужно ни перед кем отчитываться, разве что перед семьей.

Помолчав, Эван посмотрел на Нору:

– А если бы вы были свободны, что бы вы сделали?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Возможно, стала бы путешествовать. Мне всегда хотелось увидеть Аквитанию. Мама рассказывала мне много историй о тех местах, об огромных виноградниках, например. Она говорила, что это самое красивое место на земле. А возможно, я поехала бы в Рим. Стала бы паломником. Вы когда-нибудь бывали на Святой Земле?

– Нет.

Эван заметил разочарование на ее лице.

– О, а моя тетушка была. Она прекрасно провела там время.

Нора отколола брошь от платья и приблизилась к Эвану, чтобы показать ему.

– Смотрите, это ее подарок. Она сказала, что выменяла эту брошь у крестоносца, продававшего всякие мелкие предметы, чтобы собрать деньги на обратный путь.

Эван внимательно разглядывал брошь. На ней был изображен рыцарь на коне, держащий в руке щит с крестом, эмблемой пилигримов.

Он сжал в руке брошь. Неужели Нора именно та, за кого себя выдает? Его не оставляли сомнения. С трудом верилось, что племянница самой могущественной женщины Шотландии отправилась к нему в пещеру без эскорта.

Эван вернул Норе брошь. Их пальцы на мгновение соприкоснулись.

Это движение неожиданно взволновало Эвана. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее близости. Как она нежна! Неужели он откажется отведать ее сладости?

Нора невольно вздрогнула, увидев лицо Эвана. Ее целовали лишь однажды, это было мимолетное прикосновение, оставившее мокрый след. Этот случай оставил настолько неприятное воспоминание, что Нора ни за что не решилась бы когда-либо повторить его, но теперь, когда Эван так близко и они одни, она вдруг захотела ощутить прикосновение его губ на своих губах…

Когда Эван опустил голову, Нора невольно потянулась к нему и поднялась на цыпочки. Он поцеловал ее. Запах его тела, разгоряченного тяжелым трудом, и запах эля затуманили голову Норы.

Эван с наслаждением пил мед с ее губ. Слишком долго он не целовал женщин… За этой мыслью родилась другая, и Эван, не удержавшись, рассмеялся.

Нора, вздохнув, отпрянула от него:

– Вы смеетесь надо мной, сэр?

– Нет, милая, – искренне воскликнул он. – Мне просто кое-что вспомнилось.

Она недобро прищурилась:

– Что вспомнилось?

– То, что, целуясь, вам не удастся разговорить меня.

Ее взгляд подобрел.

– Мне не следует быть с вами вот так, как сейчас. Мама посчитала бы это скандальным положением, – пояснила она.

– А ваш отец был бы вне себя от гнева.

– Он потребовал бы вашу голову.

– Без сомнения, – подумал Эван.

Нора, кашлянув, круто повернулась и, сделав три шага, остановилась, а затем сказала:

– Эван…

– Что?

– Вы… хорошо целуетесь.

Ошеломленный Эван смотрел, как она уходит.

«Вы хорошо целуетесь». Эти слова звенели в ушах и вызывали чувство, похожее на гордость. Более всего ему хотелось последовать за ней, взять ее на руки и проверить, будет ли она такой же смелой и откровенной в постели. А за этой мыслью последовала другая, но только жестокая и мучительная: человек, виновный в смерти брата и близкого друга, не достоин такой женщины.

Он ее не заслужил.

ГЛАВА 4

Катарина замедлила шаги у костра, где трое мужчин обсуждали, как им задержать Эвана Макаллистера, а четвертый, прислонившись к колесу повозки, внимательно смотрел на них.

Паган, скрестив руки на груди, сидел, вытянув ноги. Его золотистые волосы рассыпались по плечам и груди, огонь костра отбрасывал багровый отблеск на его тонкие черты лица.

Он был настоящим воином: высокий, мускулистый, серьезный до невозможности. У него были синие зоркие глаза, от которых ничто не могло укрыться. Когда он смотрел на Катарину, ей почему-то хотелось перекреститься.

Никто не знал, откуда Паган. Сам он никогда не говорил о своем прошлом или о своем доме. Его экзотический акцент мешал определить его национальность.

Единственным ключом разгадки мог быть меч воина. Было видно, как умело он владел им. Однако никто так и не знал, рыцарь он или бывший сквайр.[1]1
  Оруженосец (англ.).


[Закрыть] Паган было его ненастоящим именем. Его прозвали так Лисандр и другие воины, с которыми он был на Святой Земле. За его храбрость.

Паган не долго был в их компании, всего несколько недель. Он присоединился к ним в Англии, когда они направлялись в Шотландию. Катарина сомневалась в том, что ему можно доверять, но Лисандр поручился за него.

Виктор, которого Катарина знала почти с рождения, держал в руке большой мешок.

– Мы нападем сзади, – сказал он и вручил мешок стоявшему за ним мужчине. – Забери мешок, Бавел. Мы накинем его на голову Эвану.

Бавел кивнул. Он был одного роста с Катариной и всего на три года старше ее. Черноволосый, со сверкающими глазами, Бавел был красив. К Катарине он относился как брат.

– А потом я ударю его по башке своим молотком, и мы мигом закинем его на повозку, – добавил Лисандр. – Лучше покончить с ним сразу.

Катарина присоединилась к мужчинам и внимательно посмотрела на каждого: в зеленых глазах Лисандра было нетерпение, что же касается Бавела, то он почему-то был смущен. Паган громко рассмеялся, и это рассердило всех.

Лисандр хотел пнуть по его вытянутым ногам, но Паган вовремя убрал их.

– Зачем ты здесь, женщина? – рассерженно спросил он Катарину. – Это мужское дело, не вмешивайся.

– Ты так думаешь? – невесело спросила она. – Но речь, как ты понимаешь, идет не об убийстве, и всем вам заплачено за похищение Эвана Макаллистера, а не за убийство. Подумайте, что будет, если мы вернемся с его трупом?

Паган покачал головой, как бы пораженный ее смелостью. Помолчав, он ждал, что скажут другие.

– А у тебя есть иной план? – наконец спросил Виктор. Он в отличие от своих товарищей отдавал должное уму Катарины.

Кэт кивнула.

– Надо его усыпить, – сказала она.

– Типично женское коварство, – сплюнул Лисандр. – Мы же должны действовать по-мужски.

– В таком случае вы непременно его убьете. С таким человеком вы не сможете быть милосердными.

Лисандр поморщился.

– Позволь нам самим решить, что делать. А ты, Кэт, займись повозкой.

– А вы, Паган, – Кэт обратилась к тому, кого, как казалось, тоже интересовал этот спор, – что вы об этом думаете?

Голос его был грубым и глуховатым, как далекий гром.

– Я думаю, что никогда не следует ввязываться в махинации, участвовать в которых тебе не предлагают. Многие уже поплатились.

– Так присоединяйся к нам, – сердито сказал Лисандр.

Паган покачал головой.

– У меня нет ничего против этого человека, поэтому я не буду драться с ним. Оставляю вам эту заботу.

Лисандр коротко кивнул.

Катарина подняла руки, как бы не желая больше вмешиваться.

– Когда Эван будет мертв и его братья потребуют ваши жизни, вспомните, что я обращалась к вашему разуму.

Виктор хотел присоединиться к Лисандру и Бавелу, но Лисандр остановил его:

– Ты обычно делаешь много шума, Виктор. Лучше оставь все Бавелу и мне.

Виктор неохотно согласился. Он ушел назад к костру и Катарине, которая стояла подбоченясь и молча смотрела, как уходят эти двое.

– Дураки, – сказала она тихо.

– Не сердись, что они не послушались тебя, Кэт.

– Я не сержусь. Не видишь, я спокойна?

Виктор усмехнулся, а потом они с Паганом пошли помогать Кэт мыть посуду. Закончив все дела, Паган вернулся к повозке и молча сел возле нее.

Вскоре из леса показались Бавел и Лисандр. Лица их были бледны и растеряны.

– Что? – спросил Виктор, в голосе его были страх и надежда.

– Вы когда-нибудь видели этого парня? – задыхаясь, спросил Бавел. – Он великан, выше Пагана.

Кэт невольно посмотрела на Пагана, который был выше всех мужчин, которых она когда-либо видела.

– Я не станут связываться с этим парнем, – промолвил Лисандр. – Он меня пришибет одной рукой.

Паган рассмеялся.

– Неужели он такой здоровый? – спросил Виктор.

– Он гигант. – Лисандр вскинул руки и поднялся на цыпочки. – Нам не заказывали похищение гиганта.

Бавел, соглашаясь, энергично закивал головой.

– Он и на повозке-то нашей не поместится, придется искать другую.

Кэт и Паган молча обменялись взглядами. Виктор, поглаживая свою седую бороду, размышлял вслух:

– Я слышал, он много пьет. Может, он и сейчас пьян?

Лисандр пожал плечами:

– Откуда мне знать? Я сейчас видел, как он срубил дерево, ствол которого втрое толще меня, – он свалил его в три удара! Мне не удалось приблизиться к нему настолько, чтобы убедиться, пьян он или нет. А если пьян… Я думаю, что этот парень… и пьяный очень опасен.

Неожиданно все трое уставились на Пагана, который с недоумением вскинул брови.

– Нет, вы не втяните меня в эту безумную затею. Если он вам нужен, берите его. Я в этом не участвую.

Как по команде, тройка молча посмотрела на Катарину.

– О! – Кэт с фальшивым удивлением вскинула брови. – Почему вы смотрите на меня?

Наконец, прокашлявшись, окинув взглядом всех, заговорил Лисандр, он обращался к Кэт:

– Может, у тебя есть какая-нибудь идея на этот счет?

– Значит теперь вам нужны мои идеи? И что заставило вас думать, что у простой безмозглой женщины, как я, рождаются идеи для мужчин? Почему я должна думать за вас?

Лисандр скривился.

– Пожалуйста, – не выдержав, вмешался Бавел и подошел к Кэт. – Если у тебя нет идей, мы готовы подождать, но когда придумаешь что-нибудь дельное, скажи нам. – Он через плечо бросил взгляд на Лисандра. – А если Лисандр снова тебя оскорбит, то будет иметь дело со мной.

Нора проснулась рано, когда пивовар и его жена еще спали. Стараясь не шуметь, она осторожно покинула дом.

Едва светало. Она всегда любила это время и очень им дорожила, ибо только тогда она была одна.

Но на этот раз было не так. Когда она спустилась к ручью умыться, увидела Эвана. Оказывается, он опередил ее.

Эван стоял по грудь в воде и брился ножом. Откинутые назад мокрые волосы открыли его скульптурное лицо. Эван был очень красивым мужчиной, в этом Нора убедилась еще раз.

Оберегаемая в семье от жизненных коллизий, Нора мало бывала в мужском обществе. Ее это никогда не беспокоило. Теперь же, глядя на обнаженного Эвана, она испытывала незнакомое чувство. Она тяжело дышала, ее ноги слабели и подкашивались. Почему этот мужчина так волнует ее? Он не добивается ее внимания стихами, не сидит с ней часами вместе, слушая песни бардов. Он нетерпелив, как ее отец, и вряд ли любит менестрелей. Нора унаследовала характер отца, а вот ее мать, дай ей Бог здоровья, всегда была послушной и заботливой. Если отец звал ее, она бросала все и мчалась к нему. Нора не собиралась быть такой. Она не хотела быть послушной женой и намеревалась жить так, как хочет сама.

Закрывая глаза, она представляла своего мужа человеком образованным, любящим читать вместе с ней, сочиняющим стихи и песни. Эван же был совсем не таким.

Однако глядя на его обнаженные плечи, Нора сознавала, что он ей нравится…

Эван, повернувшись, увидел ее. Нора замерла. Казалось, что они оба остолбенели. Нора словно впервые увидела его, лицо Эвана после бритья было совсем другим. Его черты… были совершенными.

– Вам что-то нужно? – спросил Эван.

Нора сглотнула, попыталась ответить, но не смогла.

– Что-то случилось? – Он подошел поближе. Нора испугалась, что сейчас он весь выйдет из воды и ей придется зажмуриться. Если ее так поразили его голые плечи и грудь, что же будет дальше?..

– Нет, все хорошо, – пролепетала она и, повернувшись, побежала к коттеджу.

Эван улыбался, глядя ей вслед.

Итак, она подсматривала, когда он купался.

И какой смелый и решительный был у нее взгляд. Такая девушка никогда не станет хихикать и краснеть. Она смотрела на него открыто, с интересом и даже с… восхищением. Может ли он себе представить такую женщину у себя в постели?.. Тут же за этой мыслью родилась другая. Она никогда не окажется в его постели. Больше в его жизни не будет женщины. Такой ошибки он не сделает.

Изобел убедила Кирана, что ее жених Робби Макдуглас не любит ее, а Эвану потом сказала, что его брат Киран ее не любит. Таким образом, Робби и Киран были готовы отдать свои жизни этой шлюхе. Киран не захотел более жить, а Робби устроил такую бойню, что едва не уничтожил оба клана Макаллистеров и Макдугласов.

Ни одна женщина не заслуживает доверия. А Нора… она все равно принадлежит другому. Ее выдадут за Райана. И что бы Эван ни чувствовал к ней, он будет уважать ее как жену другого человека, а собственные чувства к черту.

Нора все утро избегала встреч с Эваном. Это было нелегко, особенно когда они покинули коттедж пивовара и направились в замок Лахлана.

– Вы так странно молчаливы, леди, что я стал опасаться, здоровы ли вы? Вы уверены, что все в порядке?

– Уверена, – поспешила успокоить его Нора. Эван слишком часто задавал ей этот вопрос. Меньше всего хотела она ему сказать, что его бритое лицо произвело на нее неизгладимое впечатление. Зачем он прятал такое лицо под бородой? Непременно нужно издать закон, запрещающий красивым мужчинам зарастать щетиной.

А эти широкие плечи?.. Эти мускулы?.. Весь день Нора старалась не думать об Эване, не вспоминать его поцелуй…

Эван не пил эль утром и не взял его с собой в дорогу, несмотря на то что старик Энос предложил ему. И это была хорошая примета.

Утро шло спокойно, пока они не встретили торговца, который ехал им навстречу. Его повозка была полна разных вещей, коробок и бочонков. Небольшая мускулистая лошадь тащила нагруженную повозку, а торговец шел рядом, держа в руках поводья. Это был низенький и толстый человек с добрыми глазами. Увидев Эвана и Нору, он снял шляпу и улыбнулся.

Сердце Норы екнуло, когда она увидела содержимое повозки.

– Может, остановимся? – попросила она Эвана.

– Зачем?

– Хочу посмотреть. Пожалуйста?

Эван неохотно остановил торговца и помог Норе сойти с лошади. Он думал, что она интересуется дорогими мехами, однако Нора взялась рассматривать лютни. Она достала одну из четырех и провела пальцами по струнам так осторожно и легко, словно это была великая драгоценность.

– Какая прелесть, – вздохнула она.

– Леди любит играть на лютне? – спроси торговец.

– Да.

Эван насмешливо воспринял восторг Норы.

– Это всего только лютни, и не очень хорошие, Нора, – заметил он.

– Вы разве понимаете в инструментах? – не выдержала она, и лицо ее изменилось, когда она снова посмотрела на дешевые ивовые лютни. – Они чудесны.

Эван покачал головой. Что он мог на это сказать? Торговец достал одну из лютен и протянул Норе:

– Хотите посмотреть эту?

– Да, хочу. Спасибо. – Нора светилась от счастья.

– Вы хорошо играете? – спросил торговец.

– Не очень. Отец всегда говорил, что, когда я играю на лютне, ему кажется, что где-то душат кошку. Однажды, когда я уснула, отец выкрал мою лютню и бросил в огонь. – Нора взяла лютню и попыталась ее настроить.

Но звук все равно был крайне неприятным.

– Дайте-ка мне, – не выдержал Эван и забрал у Норы инструмент.

Она попыталась вернуть ее, но замерла, заметив, что Эван хочет настроить инструмент.

– Вы играете на лютне? – наконец спросила она. Он ответил ей звуками гимна.

Нора была поражена. Кто бы мог подумать, что этот Эван ко всему еще и талантлив в музыке? Наконец он вернул ей лютню.

– Сколько она стоит? – вдруг спросил он торговца.

– Пять фунтов, лорд, – ответил тот.

Эван, даже не удивившись цене, вынул из кармана деньги и отдал их коробейнику.

– А струны у вас есть?

– Да, милорд.

– Два комплекта струн.

У Норы замерло сердце от подобной щедрости. Почему он решил сделать ей такой подарок? Он совсем не знает ее, и к тому же она так грубо вторглась в его жизнь. Он должен ненавидеть ее.

Она никогда не слышала такой прекрасной игры на лютне. Эти огромные сильные руки так легко касались струн! Нора вспомнила, как горевала, когда отец так грубо уничтожил ее лютню.

Наконец торговец распрощался с ними, и Нора повернулась к Эвану. Она готова была расплакаться от счастья.

– Зачем вы купили ее?

Эван не ответил. Он и сам не знал, зачем он это сделал. Просто у нее было такое лицо, когда она увидела лютню…

Не ответив, Эван повернулся и пошел к своему коню.

– Подождите!

Он повернулся.

– Может, ненадолго остановимся, и вы покажете мне, как на ней играть?

– Нора, мы еще должны…

Он увидел, как изменилось ее лицо. Его сердце замерло.

– Ну хорошо, – согласился он. Маленькая остановка ничто в сравнении со временем, что они уже потеряли. К тому же ему стало нравиться это путешествие. Нора была прелестной девушкой и отвлекала его от грустных мыслей.

Одарив Эвана улыбкой, Нора села на первое попавшееся поваленное дерево и принялась бренчать. Эван повел лошадей на поляну, чтобы те пока пощипали травку.

Вернувшись, он увидел, что Нора сидит с лютней в руках, неуклюже согнув руки. Эван наклонился и поправил лютню в ее руках. Близость девушки, запах ее волос дурманили его.

Нора тоже не могла остаться равнодушной к прикосновению его рук, она также чувствовала легкое дыхание Эвана на своей щеке. Он наиграл знакомую мелодию.

– Вы знаете слова этой песни? – спросила Нора.

– Знаю.

– Поможете мне выучить их?

– Нет, Нора. Вам лучше не слышать, как я пою. Уверяю вас. Мне говорили, что любая лягушка квакает лучше меня.

– Неправда. Я хочу услышать, как вы поете.

Эван поморщился, вспоминая насмешки братьев. Но просьбам Норы пришлось уступить.

– Хорошо, только поклянитесь, что не будете смеяться.

Нора, повернувшись, посмотрела на него. Неужели Эван боится насмешек? Да и кто посмеет над ним смеяться?

Лучше посмеяться над дьяволом, чем над Эваном Макаллистером.

– Обещаю не смеяться.

Эван запел, и тут же Нора убедилась, что он отнюдь не врал. Это было ужасно. Но она не засмеялась. Она лишь улыбнулась и дослушала песню до конца, стараясь запомнить ее слова. Наконец она сама запела.

– У вас хороший голос, леди, – похвалил ее Эван.

– Спасибо, – поблагодарила его Нора, давно не получавшая искренних комплиментов.

Эван слушал ее пение, которое успокаивало его, и даже не замечал, что поглаживает волосы Норы. Она не протестовала.

– Кто вы, Нора? – тихо спросил он.

– Не могу вам сказать, Эван. Вы тотчас же отвезете меня к отцу, если я скажу.

Какое-то время он продолжал гладить ее волосы, а затем коснулся пальцами нежной кожи. Он так долго не касался женщин. Он хотел сказать ей об этом, но понимал, что не должен этого делать: Нора – леди благородной крови. Она еще не знакома с ласками мужчины, ей пока неизвестно, как быстро от прикосновения друг к другу мужчина и женщина загораются желанием.

Изобел первая научила его этому, она убедила его в том, что он – как все, а не какой-то всеми забытый Макаллистер.

Его братья: Брейден был самым красивым, Лахлан самым умным, а Киран самым обаятельным, а он… Он был самым тихим.

Отец, глядя на него, качал головой и недовольно ворчал:

– Лучше не говорить, что получится из него, Айслин. Может, его прямо сейчас готовить в священники, пусть они сами разбираются с ним. Слишком уж он угрюмый.

– Перестань и говори потише, а то он еще услышит. Эван – послушный мальчик, и из него вырастет хороший человек.

– Он слабак. Разве ты не видишь, жена, как он заискивает перед братьями. Даже перед Брейденом, самым младшим. Это просто стыдно. Ему лучше было бы родиться девчонкой. Возможно, тогда я понял бы, почему он все время прячется в своей комнате Он не ровня братьям и никогда не будет.

Недовольство отца крепко и больно отпечаталось в памяти Эвана. Он никогда не боялся братьев. Просто он не желал спорить и драться с братьями из-за всяких пустяков. Но братья думали иначе.

Пожалуй, ему и правда лучше было бы быть монахом. Однако, сейчас, слушая, как поет Нора, он считал, что, если бы стал монахом, совершил бы трагическую ошибку.

– Сколько вам было лет, когда вы научились играть на лютне?

– Двенадцать.

Нора положила голову на его плечо.

– А что заставило вас это сделать?

Он пожал плечами. Нора посмотрела на него:

– Вы можете хотя бы изредка отвечать на мои вопросы, Эван. Чего вы боитесь?

– Я не боюсь.

– Тогда почему вы не отвечаете?

Он вздохнул, вдруг вспомнив детство. По сути, там не было ничего достойного, что можно было бы вспомнить. Однако по какой-то причине он вдруг заговорил:

– Лютня принадлежала Кирану. Он купил ее, решив написать поэму для девушки, пленившей его сердце. Начав писать, он вскоре понял, что уже полюбил другую. Он бросил лютню, и она долго пылилась в его спальне. Однажды, когда он совсем забыл о ней, я взял ее и вскоре научился играть.

– Невероятно!

Эван пожал плечами.

– Не пожимайте плечами.

У него дернулись губы от командного тона Норы.

– Стоит ли играть, когда некому слушать.

– Вы любите музыку?

– Да.

– А вам… понравилось, как я пела?

– У вас чудесный голос, Нора. – Эван и сам не заметил, как эти слова слетели с его уст. Это было своего рода признание.

Нора смотрела на него таким взглядом, словно приглашала быть смелее с ней. Она понимала, что пора отстраниться от него, но не могла этого сделать.

– Вам нравится мой голос даже тогда, когда я без остановки болтаю? – наконец не удержалась Нора.

Эван посмотрел на нее и быстро отвернулся.

– Нам пора продолжать наш путь. Мне хотелось бы попасть в замок до заката солнца, – проговорил он.

Нора неохотно поднялась.

Эван помог ей сесть на лошадь и подал лютню, а затем и сам сел на своего коня.

Нора ехала за ним, держа лютню бережно, как младенца. Больше всего она опасалась поломать ее.

– Сколько мне понадобится времени, чтобы научиться играть на лютне?

– Я думаю, все зависит от того, как часто вы будете практиковаться.

– Мне нужно играть ежедневно? Как много? Вы сказали, что сами научились играть на лютне? – Сейчас она была, как всегда, говорлива.

После нескольких часов они достигли поляны, где обычно Эван, совершая поездки, позволял своему коню отдохнуть. Но сегодня его любимое место под огромным дубом было занято. Черт побери! Придется искать, где передохнуть и побеседовать.

Эван отвел Нору подальше от небольшой группы людей, которые уже обедали, как вдруг старший из них позвал его:

– Здравствуйте, лорд. Не изволите ли отобедать с нами? Нам есть чем поделиться.

Эван окинул взглядом незнакомцев: четырех мужчин и женщину. Все они, кроме блондина с недобрым блеском в глазах, не внушали особого опасения. Возможно, это торговцы или цыгане. У женщины были черные раскосые глаза, как у кошки.

Что ж, можно и с ними отдохнуть, подумал Эван.

– Что скажете, Нора? – спросил он. Она улыбнулась ему.

– Думаю, мне будет приятно пообедать с теми, кто на мои вопросы не будет отвечать ворчанием, – язвительно ответила она.

Эван поморщился.

Эван принял приглашение отобедать. Он помог Норе сойти с лошади. Она продолжала осторожно прижимать к себе лютню. «Как можно таким пустяковым подарком сделать человека счастливым?» – подумал Эван.

Самый молодой из мужчин помог Эвану привязать лошадей. Он был смугл, как сарацин, с копной густых черных волос.

– Меня зовут Бавел, – протянул он руку.

– Эван Макаллистер, – пожал протянутую руку Эван.

– Наш дядя Виктор, кузен Лисандр и Катарина. Этого парня со светлыми волосами зовут Паган.

Эван раскланялся с каждым, а Катарина тем временем уже подружилась с Норой.

– Что привело вас в земли Макаллистеров? – спросил у Бавела Эван, когда тот занялся лошадью Норы.

– Просто проезжаем через их земли.

– Вы торговцы?

– Артисты. Скоро ярмарка в Арроул, мы едем туда.

Эван молча накормил и напоил своего коня, слушая смех и разговоры Норы.

– Вы путешествуете всю вашу жизнь? – спрашивала она у Катарины.

– Да, с самого рождения.

– Где успели побывать?

– Везде.

Нора отпила немного вина, прежде чем продолжить разговор.

– А когда-нибудь бывали в Аквитании?

– Я родилась в южной ее части.

– Неужели?

– Правда.

Лицо Норы стало задумчивым, что сразу заметил Эван.

– О, мне очень хочется путешествовать. Вам повезло иметь такого дядюшку, который позволил вам к нему присоединиться.

– Да, я тоже так думаю.

Помолчав несколько минут, Бавел спросил Эвана:

– Бывает ли так, что у вашей леди нет вопросов?

– Нет, не бывает.

Бавел, отойдя от него, усмехнулся:

– Вот почему вы пьете.

Эван замер, услышав эти слова.

– Простите, что вы сказали?

Бавел прочистил горло:

– Я сказал, что запил бы, путешествуя с такой женщиной.

Эван нахмурился. Возможно, он не так понял этого человека?

– Эван! – позвала Нора. – Попробуйте это тушеное мясо. Ничего лучше я никогда не ела.

Катарина удовлетворенно улыбалась:

– Это рецепт моей мамы.

– Она путешествует с вами? – спросила Нора.

– Нет, она в Анжу с отцом.

Нора смотрела на нее с любопытством.

– Они позволили вам приехать с ними в Шотландию? Одной?

Катарина пожала плечами:

– Моя мать понимает, что я хочу быть свободной. Не представляю себе такую мать. Мои родители были бы вне себя, если бы я… – Нора умолкла и посмотрела на Эвана, чтобы увидеть, будет ли он участвовать в этом разговоре. – Я представляю, как они возмущены сейчас.

Сам не понимая почему, Эван вдруг успокаивающе коснулся ее руки:

– Мы пошлем им весточку, как только приедем в замок Лахлана.

– Вы убежали? – не удержалась Катарина.

Эван чуть не задохнулся от такого вопроса.

– Нет, – поспешила опровергнуть Нора. – Эван просто помогает мне избежать чудовищной ситуации.

Эван сидел напротив Виктора, который протянул ему миску с мясом. Нора сидела по правую руку от него. За едой она не переставала говорить с Катариной.

– Так что же привело вас в Шотландию? – спросила она.

– Мы слышали, что здесь очень красиво, – вмешался в разговор Виктор. – Мы решили сами убедиться в этом.

– Скоро собираетесь возвращаться домой?

– Возможно.

А в это время Эван, съев мясо, вдруг почувствовал странное головокружение. Сначала он подумал, что это от усталости, да и от бесконечной болтовни Норы. Сейчас все плыло перед глазами.

– Вам плохо? – спросила Нора.

– Я как-то странно чувствую себя.

Он побледнел и пошатнулся.

Попробовав подняться, он неловко упал на колени.

– Эван! – испуганно воскликнула Нора. Лисандр и Бавел подхватили его.

У Норы от страха заколотилось сердце. Что могло с ним случиться?

– Эван! – позвала она, растирая его побледневшие щеки. – Что с вами?

Катарина вышла вперед, повернувшись спиной к мужчинам.

– Все пройдет, Виктор умеет лечить. Мы отнесем Эвана в повозку.

– Но…

– Мы позаботимся о нем, – заверила она Нору. – Куда вы едете?

– К Макаллистерам, в их замок.

– Ну это так просто, – воскликнула Катарина. – Мы тоже едем в эту сторону. Мы посадим вас двоих в нашу повозку, и вы сможете последить за вашим спутником. Мы скоро доедем. Да, Виктор?

– Мы очень быстро доставим вас домой.

Нора благодарно улыбнулась. Как хорошо, что они помогают им. Что бы она делала без них.

– Спасибо, – поблагодарила она Катарину. Лисандр и Паган помогли Эвану влезть в повозку.

Виктор последовал за ними, чтобы помочь ему устроиться.

Нора ждала, когда они вернуться за ней.

Виктор легонько похлопал ее по руке.

– Ему станет лучше, когда он отдохнет. Вы можете ехать вместе с ним в повозке, если хотите.

Нора подошла к повозке, заметив странный взгляд, который Бавел бросил на Виктора.

Войдя в повозку, Нора сразу увидела, что Эван связан. Она остолбенела: связан и с кляпом во рту. Что это? Ей стало страшно.

Она обернулась, и в это время Виктор закрыл повозку.

В темноте было плохо видно, однако Нора все же проверила дверь – она оказалась заперта.

– Катарина! Виктор! – крикнула Нора возмущенно. – Что все это значит?

– Все будет хорошо, миледи, – ответила Катарина за дверью. – Не паникуйте. Вы просто побудете у нас в гостях немного дольше, чем вам хотелось бы.

Нора слышала, как Лисандр насмешливо подсказывал Катарине:

– Скажи ей, что она похищена, Кэт. Все равно ей этого не избежать.

У Норы перехватило дыхание.

Похищена?

Ничего себе! Из огня да в полымя.

А все потому, что Райан Макарен сам дьявол.

Повозка качнулась, когда в нее сел Виктор. Нора слышала, как они переговаривались, привязывая к повозке ее кобылу и жеребца Эвана.

Похищены. Это слово звучало в ее ушах, когда она повернулась к Эвану.

Во всем виновата она, она одна! Без сомнения, эта компания узнала, что она племянница королевы Англии, и решила этим воспользоваться. Они потребуют за нее выкуп.